ТРИ ТЫСЯЧИ ЖИЗНЕЙ ДО СОЛНЦА

ВСТУПЛЕНИЕ

Из мемуаров Бориса Вельдберга, журналиста издания "Полис" в 2000-2021 годах.

Из всех людей, попадавших ко мне на интервью, Олег Алексин стал самым запоминающимся. Это был первый человек, разговор с которым я так и не придал общественному вниманию, понимая, что этот шаг мог стать очень рискованным. Во-первых, я был более чем уверен, что ни мне, ни ему никто не поверит, а во-вторых... Слишком уж этот рассказ был личным, раскрывающим множество неизвестных ранее вещей, рассказ человека, который не хотел публичности. Лишь потом, когда я подготовил интервью к выходу, стало понятно, что эта история не предназначена для лишних ушей. Даже, наверное, моих собственных. Я собрал все имеющиеся у меня записи и спрятал их до лучших времен. А через месяц мне пришла новость, что Алексина казнили - тихо, без какой-либо публичности. Нет, он не был заключенным по особо тяжелой статье; он даже не был на учете у полиции. Его казнили себе подобные - люди "того" сорта.

Спустя шесть долгих лет мне пришлось вновь вернуться к Алексину и той информации, которую я получил от него. Белый Город, и без того бывший не райским местом, внезапно сотрясла серия смертей. Для людей, населявших город, эти события не имели ровным счетом никакого значения. Люди умирали сами по себе, в достаточно обыденных ситуациях - аварии, болезни, конфликты и самоубийства. Всегда отыскивались виновные - люди или ситуации, доведшие до подобного итога. Лишь мне, получившему указание написать о последнем на тот момент случае - смерти сына достаточно влиятельного бизнесмена - некоторые факты стали казаться очень необычными. Погибший за рулем в смертельном ДТП мальчишка был признан виновным из-за того, что вылетел на своем новеньком авто на красный свет светофора, будучи пьяным в доску. Однако, как я выяснил позже, у мальчишки было неприятие алкоголя - от спиртного он чувствовал себя дурно вплоть до удушения. Я не стал акцентировать на этом внимание. Мало ли, как именно это случилось? Вдруг парень решил сорваться и употребить того, что ему было недоступно на протяжении почти всей жизни? Одно было известно точно - его спутница, проживавшая с парнем уже больше года, в последний момент отчего-то отказалась садиться в машину и вызвала себе такси. После того, как погибший был признан пьяным и, как следствие, виновным, девушка оказалась вне каких-либо подозрений. Но не для меня.

Я приехал в их квартиру поздним вечером. Отец погибшего, убитый горем старик семидесяти лет, не стал отнимать у несостоявшейся невестки жилье, оставив ее в качестве воспоминания о своем единственном сыне. Меня встретил полнейший беспорядок вкупе с запахом сырости на фоне евроремонта и достаточно дорогого оформления. Сама девушка была не слишком настроена общаться, но перед именем журнала, в составе которого я авторствовал, устоять не смогла. От нее я узнал немногое. В тот вечер они посетили вечеринку в честь дня рождения лучшего друга погибшего. Вечер прошел более, чем спокойно - с песнями, плясками, широким застольем и целым водопадом алкогольных напитков. Однако погибший, которого звали Денисом, по заверениям девушки "и капли в рот не взял", намереваясь вернуться домой за рулем. Я спросил ее:

- Почему же вы все-таки не поехали с ним, если он был трезв?

Девушка пожала плечами:

- Не знаю. У меня было очень плохое предчувствие. Мы немного поругались перед уездом. Я выпила и плохо контролировала себя. Его друг, тот, что был именинником, пытался угостить меня коктейлем, а Денис решил, что я флиртую с ним. Он не стал устраивать скандала - просто вывел меня на улицу, где высказал все, что думает. Но у него был очень страшный взгляд. Я боялась его, а потому и вызвала такси.

- То есть, у вас был конфликт?

- Нет, не совсем. Денис был очень ревнивым и такие разговоры у нас были часто. Я просто перестала видеть в этом ссору, скорее - обычный элемент обычного дня. Вот и все.

Я поверил ей. Не знаю, отчего именно. То ли от ее заплаканных глаз, то ли от обыденности того, что услышал. Сенсации, как показалось раньше, там не было. Я написал то, что от меня требовалось - обычную статейку, больше походящую на некролог и забыл об этом. До тех пор, пока мой инсайдер не принес мне одну необычную новость.

Оказалось, что камера, призванная наблюдать за соблюдением ПДД, запечатлела странно одетого человека. Он появлялся на записи в момент столкновения Дениса с другой машиной и исчезал на том же месте за одну лишь секунду. В начале я подумал, что это какой-то розыгрыш, однако мужчина, обнаруживший это, прислал мне видео на электронную почту, дабы я убедился в этом самостоятельно. Он оказался прав. В самом дальнем углу изображения, там, куда падала тень от близстоящего дома, действительно мелькала тень. Я приблизил, и секундный силуэт приобрел человеческие очертания. Это был среднего роста человек, одетый в черное и причудливый головной убор, напоминавший кепку. В тот же миг меня словно озарило. Я стал просматривать свои старые записи, сделанные во время интервью с Алексиным. Спустя двадцать минут я, отчаявшись найти что-либо подобное в текстовых заметках, включил запись нашего разговора на диктофон. Ждать долго не пришлось. Спокойный, несколько надтреснутый голос Алексина проговорил из динамика:

- Есть только один момент, когда человек может увидеть аида за работой. В миг, когда жертва, которую аид доводит до смерти самостоятельно, теряет свою душу. Это может занять секунду, две, или даже пять. Зависит от того, насколько сильна у человека душа и насколько несправедлива та смерть, которую аид выбрал для своей жертвы. В таком случае он нарушает столько правил и законов, что духовная оболочка оказывается как бы перегруженной, из-за чего ей приходится на какое-то время отключиться, дабы прийти в себя. Знающие аиды остаются в этот момент незамеченными. Они либо уходят из поля зрения как можно дальше, либо не появляются на месте случившегося вообще. Да, это вполне возможно. Однако, иногда бывает так, что аид получает удовольствие от того, что видит. В конце-концов, пусть он и демон, но становится им из человека, так что ничто человеческое ему не чуждо. Некоторые попадаются, а потом особенно старательные служители закона пришивают им эти дела.

- И разве аид не может избежать проблем с законом, сбежать? - послышался мой дрожащий голос.

- Нет, а как? Если ты - долбаный маньяк, который пытается набить себе статистику ни в чем не повинными людьми, то и отношение к тебе будет соответствующим. Аид хорошо понимает, что его попросту лишат сил, если все дойдет до Старшего. Так что либо молчат и сидят, либо пытаются задирать нос и остаются без шансов вообще.

Я прослушал почти всю кассету. Было очень тяжело осознавать, что история Алексина, судя по всему, дала новый оборот в колесе событий; что парень, погибший в этой аварии, еще сутки назад был в моих глазах обычным мажором, наплевавшим на закон. Я вздохнул, спрятал диктофон и протер уставшие глаза, пытаясь собраться с мыслями. Доказательство было, но не было способа и понимания со стороны общественности, чтобы предоставить его на широкий суд. Парень так и останется виновным - как в своей смерти, так и в тех травмах, которые понес второй участник. И все лишь из-за того, что кто-то из аидов решил приблизить свой "светлый час".

В течение следующих пяти месяцев я то и дело находил косвенные доказательства участия аидов в каждой из этих внезапных смертей. Алексин, которого не было в живых уже много лет, незаметно стал моим наставником в этом деле. Я не мог сказать, зачем я стал вести эти поиски. Зная, что никто мне не заплатит; понимая, что я не смогу оправдать обвиненных в этих смертях... я просто делал, и все. Делал так же, как и Алексин, который незадолго до своей смерти сказал мне, что история станет повторяться. Он говорил о себе подобных, боролся против себе подобных, в чем-то жалея их, но я не испытывал ни капли сочувствия к этим нелюдям из тени. Я обнаружил причастность аидов к еще четырем смертям - самоубийстве дочери школьного учителя, падению опытнейшего строителя с крыши своего объекта и отравлению ртутными парами матери и ее годовалого ребенка. Если в первых двух случаях я обнаружил аида все тем же способом - на записи (причем, как мне показалось, это был один и тот же), то в третьем пришлось попотеть. Мой диктофонный учитель оставил мне массу подсказок, благодаря которым я нашел то, что искал. Первым, что вызвало мое подозрение, стала причина смерти. Как выяснилось, в доме не было ртутных градусников, поскольку девушка пользовалась электрическим. Это мне рассказал все тот же инсайдер - работник внутренних органов. Он не понимал сути моих поисков, но помогал мне охотно. Кто-то может сказать, что отсутствие градусников - не тот случай, из-за которого стоит поднимать панику, но... Все тот же инсайдер шепнул, что сотрудники, регистрировавшие смерть, вообще не нашли в доме хоть какого-то следа ртути. Я всерьез озадачился. Никаких камер в квартире не было, а соседи, к которым я пришел, используя свое журналистское удостоверение, поведали, что люди были тихими и общались с ними редко. Поверить было сложно. Одинокая мать с годовалым ребенком - разве похоже на тихих соседей? Мое сомнение все же было развеяно, когда я узнал, что малыш был здоровым, спокойным и плакал не так часто, чтобы вызывать неудобство. Теперь оставалось лишь одно - проникнуть в квартиру и самостоятельно осмотреть место произошедшего. Жилье было съемным. Его хозяева, люди достаточно простого вида, пришли почти сразу после того, как я позвонил им. Я представился журналистом "Полиса" и попросил посмотреть на квартиру в их присутствии, прикрывшись журналистским расследованием. В этот день фортуна была на моей стороне. Оба хозяина - супружеская пара преклонных лет - оказались большими фанатами "Полиса", и, узнав мою фамилию, вообще согласились помочь безо всяких лишних вопросов. Эти люди не были похожи на больших фанатов криминальной хроники, автором которой я и являлся, но чего уж... не все в жизни так предсказуемо, как хотелось бы. Квартира оказалась более, чем простой - минимум мебели еще советского производства, нелепые коврики-дорожки и запах сырости, преследующий от самого порога. Хозяйка, круглая и улыбчивая женщина, тут же пожаловалась на это, сказав: "Никогда не помню запаха такого. Вот как Лида умерла - так он и появился. Эх, чем же теперь его вывести...". Я насторожился. Запах был практически индентичен тому, что я почувствовал в квартире погибшего Дениса. Комната, в которой все случилось, ничем не выказывала недавней трагедии. Небольшой диванчик, симпатичные белые шторы, старый мебельный гарнитур. Все идеально чисто. Я расстроился, почувствовав, что никаких доказательств найти здесь не получится.

- Лиду нашли вот здесь, - сказала хозяйка, указывая на диван и всхлипывая, - а ее ребенка - рядом. Тут кроватка стояла, у изголовья. Она все хотела, чтобы он был к ней как можно поближе. Ну, теперь они и ушли вдвоем, вместе.

- Вы были здесь, когда приехали сотрудники полиции?

- Нет, Петя ходил. Я как услышала, так у меня все и отказало совсем.

- Я тоже видел немного, - пожал плечами старичок довольно крепкого вида. Я бы не дал ему и шестидесяти.

- Ну, хоть что-нибудь? Необычное, странное?

- Совсем уж необычного не помню. Поза ее разве что. Она сидела, а руки у нее лежали так, словно она их к кому-то протягивала. Полицейские сказали, что пыталась разогнать запах.

- Вы в это верите?

- Почему нет? - обиделся старик - Так полицейские сказали. С какого ляда мне им не верить?

Я оставил этот вопрос без ответа и решил рассмотреть диван поближе. Ничего необычного в нем не было. Обивка без повреждений, а у изголовья небольшое пятнышко черного цвета.

- Что это? - спросил я у хозяйки.

- Знать не знаю, - отмахнулась старушка - Я как пришла убираться, его не увидела, а потом оно уже и не выводилось.

- Полицейские его видели?

- Почем же мне знать? - пожала она плечами.

"Ты вообще хоть что-то знаешь?" - со злостью подумал я, но озвучивать свои мысли не стал. Пятно никак не давало мне покоя, хотя могло являться чем угодно - от случайного пореза до неряшливости, из-за которой было пролито кофе или что покрепче. Я не был криминалистом и, уж тем более, ясновидящим. Но фортуна, уже повернувшаяся ко мне за сегодня, решила еще и улыбнуться. Подняв глаза, я случайно увидел труп таракана на самом верху гарнитура. Наконец-то!

Я тут же вспомнил слова Алексина:

- Нужно понять, что оболочка, которая делает аида невидимым - это не какая-нибудь гребаная шапка-невидимка или что-то вроде того. Это энергетика не совсем земного происхождения. Аид не может пользоваться ей каждый раз, как пожелает - для этого нужна охеренная концентрация или же реальная, не зависящая от него смерть. Во втором случае она скрывает его автоматически, как только он отправляется за душой. Энергетика эта - та еще гордая сука. Она не прощает случаев, когда ее заставляют трудиться вне необходимости. Стоит только затронуть ее, как она обязательно прихватит с собой как можно больше бездушных существ вокруг. Насекомые, мелкие животные, иногда и крупные - вроде котов. Причем, как правило, те животные, которых эта энергия забрала с собой, обычно не возвращаются. В случаях же, когда она призвана по праву, ничего подобного не случается.

Я немного поразмыслил, после чего подошел к гарнитуру и взял трупик насекомого в руки. Хозяева заметили это. На лице старушки мгновенно появилась гримаса, мужчина же стоял неподвижно.

- Прошу прощения за вопрос, но... В квартире водились тараканы? - спросил я.

- Что вы себе такое позволяете? - прошипела старушка.

- Я не пытаюсь вас обидеть. Это просто вопрос, от которого может что-нибудь зависеть, только и всего.

- Не было тут никаких тараканов. У меня все чисто! И у Лиды тоже всегда чисто было, что ж за вопросы такие? Вы о преступлениях пишете или квартиры на чистоту проверяете? - у хозяйки сдавали нервы.

- Иногда грязь - тоже преступление, - буркнул я и пошел к выходу. Хотелось закурить, хоть я и бросил несколько лет назад. Воистину говорят, что никотиновый наркоман остается им до самого конца жизни. Сигарет при мне, конечно же, не было. Ругнувшись, я спустился и направился к ближайшей остановке такси, но тут меня окликнули.

- Борис! - сзади, как оказалось, шел хозяин квартиры. Старик нагнал меня у самого выхода на остановку, и, отдышавшись, спросил, убедившись, что вокруг никого нет:

- Вы это про тараканов серьезно? Это что, может иметь какое-то значение?

- Боюсь, что да, - раздраженно бросил я.

- Ну, я вникать в ваши умы не стану... - протянул старик - Но скажу одно - старуха вам по ушам проехалась. Она потому квартиру и сдает, что от этих тварей никакого покоя нет. Вентиляция в квартире ни к черту, а подвал всегда мусором забит. От того тварей тех хоть выводи, хоть не выводи - их меньше не становится. Я удивился даже - Лида как померла, так я ни одного и не видел. Вы это, только не говорите никому...

Я поблагодарил мужика, ощутив, как что-то ударило меня током изнутри. Все складывалось. Но был ли исход обычных, хоть и очень живучих насекомых из квартиры хоть каким-то доказательством? Этого я не знал, но больше принять было нечего. Запах, умершие и пропавшие тараканы, странное пятно... Мне было этого более, чем достаточно. Я готов был поставить, что это - дело рук аида.

Когда мое "расследование" подошло к концу, я столкнулся с вопросом - что мне теперь со всем этим делать? Факты были налицо, доказать их, хоть и косвенно, я мог. Но как заставить людей в это поверить? Включить всем и каждому запись интервью Алексина? Человека, при жизни состоявшего на учете в психиатрическом отделении местной больницы? Никто не стал бы разбираться в правдивости его рассказов. Олег Алексин был мертв, а с ним и те немногие, но убедительные доказательства, которые он предоставил мне при разговоре. И я не изобрел решения лучше, чем найти того, кто поверил бы в эту историю безо всякого сомнения. Человека, от которого в этом мире зависело очень и очень многое, в том числе и справедливый суд.

Я решил найти Старшего.

Во время нашего интервью, растянувшегося на три дня, Алексин всегда старался избегать темы Старших. Его формулировки были достаточно туманны, а отношение к этим загадочным существам - раздраженным и пессимистичным. Он старался говорить о них спокойно, но в его словах нет-нет да проскакивало отчаяние. Из той немногой информации, что я смог вынуть в записях, было достаточно тяжело сложить единую картину. По словам Алексина, Старшие представляли собой внеземных существ в человеческом обличии и являлись чем-то вроде управляющих как в сфере аидов, так и других представителей этого мира. Никто не знал, к какой стороне они принадлежат. В них не было ничего ангельского, но и ничего демонического - они были лишены и того, и другого. Алексин звал их "сраными консерваторами", "бездушными машинами" и "самыми большими глупцами, какие только существуют". Никто, кроме самих аидов, не знал, где находится их Старший. Они могли быть кем угодно - от политиков до полоумных алкоголиков в богом забытых дворах, но одна особенность сохранялась всегда: Старший не менял места своего нахождения. Я решил вооружиться тем немногим, что имел и начать поиски.

Несмотря на то, что мой "наставник" старался не называть своего Старшего, а уж тем более, его местонахождения, иногда его слова давали небольшой намек. Я решил начать с его первой "ошибки". Звучала она так:

- Когда вся эта каша заварилась, я пытался рассказать Старшему. Но с ним говорить - что башкой об столб биться. Развалится на кресле, курит и смотрит на тебя, как на идиота. Глаза пустые. Я вообще не помню, чтобы он когда-нибудь поднимался с этого кресла. Целое заведение херачит, как проклятое, а ему хоть бы хны. Жалоб масса, управляющие не со всем справляются. Ну, я и не стал пытаться. Без толку...

"Итак, включаем логику", - подумал я. Белый - небольшой город. Двести тысяч населения, не так уж много заведений и бизнес-помещений. Владельцев большинства из них я знал не понаслышке - кто бывал у меня на интервью, кто попадал в поле зрения. Процентов восемьдесят я отмел сразу - никто из знакомых мне бизнесменов под эти критерии не подходил. Все были более-не-менее активными, любили пообщаться, а курили вообще единицы. Оставалось только четыре заведения: пиццерия "Виц-Хат", центр делового управления "ИнвестКапитал", ресторан "Альма" и небольшой бар "Легион", располагавшийся в центре города. Не было никаких сомнений, что во главе одного из этих мест точно находится Старший. Переходим к следующей подсказке:

- Мы ходили туда по ночам, в самый разгар работы. Он всегда был на месте. Никаких бесед - вручают листок и указывают на дверь.

"Виц-Хат" был частью огромной сети ресторанов по всей стране и закрывался в одиннадцать часов вечера. Я часто злился из-за этого, так как очень любил их кухню, но не всегда мог прийти вовремя. "ИнвестКапитал" вообще не открывался для каких-либо посетителей и выпроваживал своих работников к пяти часам. Слова "в разгар работы" ему никак не подходили, даже если аидов кто-нибудь втайне принимал по ночам. Оставались только круглосуточные "Альма" и "Легион". Я потер виски пальцами, после чего решил прослушать третью подсказку:

- Никогда не любил это место. Забито людьми, засрано, все в табачном дыму. Поневоле начинаешь задумываться о важности твоей миссии, если она вообще существует. Но не мне было судить.

Уже на следующий день я, дождавшись ночи, оделся как можно проще и отправился в бар "Легион". Слава этого заведения оставляла желать лучшего. Я не знал его хозяина, но точно знал ту, кто им командовал - тетю Розу, дочку известного на весь город еврея-перекупщика Моисея Лемана. Тетё Розе было далеко за сорок, она с трудом умещалась в дверях, но никогда не теряла бодрости духа. Она управляла этим баром уже два десятка лет - с тех пор, как ее отец выкупил половину доли его владения у никому не известного хозяина. Завсегдатаи Легиона видели и знали, как из милой еврейской девушки тетя Роза превратилась в то, чем была и сегодня, когда я увидел ее с порога - большой, розовощекой женщиной без каких-либо ограничений в речи. Был во всем этом только один минус - меня она всерьез недолюбливала, и было за что. Именно я был автором статьи, которая открыла людям глаза на деятельность ее отца - контрабанду в особо крупных размерах, которую он осуществлял при содействии своих друзей в пограничной зоне. Несмотря на то, что Моисея Абрамовича уже не было в живых, тетя Роза хорошо помнила человека, написавшего ту самую статью. Помнила и сокрушалась, глядя на мою фамилию - Вельдберг. Но сейчас меня, кажется, не узнали. Я вошел в помещение - здесь и правда было накурено, а сама комната была тесно заставлена многочисленными столами. Людей было очень много, и каждый второй дымил либо сигаретой, либо не так давно вошедшим в моду кальяном. Тетя Роза, протирая бокал, пристально наблюдала за всем происходящим из-за высокой барной стойки в углу помещения. Хорошо помню, что меня смутило больше всего - красный цвет. Он был везде: мебель, отделка, лицо тети Розы. Даже лампы, освещавшие помещение, разливали свет красного оттенка. Это вызывало неприязнь. Я потоптался и пошел прямиком к барной стойке, поскольку никто другой не мог дать нужного мне ответа. На многочисленные глаза, что тут же стали наблюдать за каждым моим шагом, я постарался не обращать внимания.

- Проходи, красавец! - заявила тетя Роза, как только я приблизился к стойке. Стулья удобные, стойка вычищена до блеска.

- Здравствуйте, - сказал я.

- Не стесняйся, заказывай, - хохотнула барменша - мы не звери, не травители. Есть что налить, есть таки и то, что покушать.

- Кофе, если можно.

- Непьющий, значит, - и без того маленькие глазки тети Розы превратились в щелки - слава тебе Господи. Годиков пять не видала, чтобы здесь кто-нибудь кофе заказал, - все это она говорила, повернувшись к стойке спиной. Я услышал звук запускаемого кофейного аппарата, - Вы таки посмотрите на этих охламонов - только и делают, что пьют, пьют и ничем другим в жизни не интересуются. Говорила я им - та брось ты тот коньяк, что тебе с него? Вон, глянь, какой зверюга стоит. Два раза кнопкой - и на тебе, повышай себе давление столько, сколько влезет. Я было подумывала отправить этот аппарат на свалку, да вот одно тревожит - деньги за него уплочены, а кому же он, кроме меня, тут нужен?

Никогда бы не подумал, что она - такой любитель поговорить. Я молча продолжал слушать - про мужа, про каких-то мифических "охламонов", про то, что приличные люди давно вымерли и побеседовать-таки не с кем. Лишь однажды за весь разговор я напрягся - когда она протянула мне идеально белую чашку с пахнущим напитком, сказав:

- Был у меня тут любитель кофейку. Хороший мальчишка, земля ему пухом да цветов на могилу, если она у него есть.

- Его не стало? - спросил я.

- Да кто ж тут скажет? Тут у меня всегда нечисть одна, сколько помню, - совершенно не стесняясь, сказала она.

Я чуть было не поперхнулся напитком.

- В каком смысле нечисть?

- Это ты и без меня знать должен, если тебя в бар пропустили, - ответила тетя Роза, - ты ж сам - та еще нечисть. Что, охламон, думала, не узнаю тебя? Как, все пишешь свои каракули?

- Да, - бодро ответил я, но внутри меня все тут же упало. Не видать мне информации, это точно. Наверное, все это отпечаталось у меня в глазах, поскольку тетя Роза пристально посмотрела на меня, хохотнула, и сказала:

- Да не рви ты себе нервы. Простила я тебя давно. Не ты б написал - так другой, вас же, писак, как нерезаных собак. Слева-вправо, слева-вправо, и в башке моей бардак. Как-то так.

Я улыбнулся.

- Так чего приперся-то сюда? - спросила она уже серьезно.

- Ищу кое-что, - честно сказал я. Мне отчего-то казалось, что тетя Роза была не той женщиной, которой стоило врать.

- Да ну? И что же? - искренне удивилась барменша.

- Был у меня один друг, - начал я как можно нейтральнее - который попросил меня сделать одно дело. Хорошее дело.

- Шо такое? В моем баре? Та откуда ж тут хорошему взяться? - улыбнулась она.

- Вы знаете, он был... - я запнулся, не зная, как продолжить. Это была точка невозврата. Либо я окажусь прав, либо я окончательно стану в ее глазах "идиотом", и все - плакала моя информация.

- Кем? Из "этих" что ли?

Я подпрыгнул на месте.

- Вы точно имеете в виду "тех"?

- Ты мне имя скажи, а там видно будет, - сказала тетя Роза.

Терять было уже нечего.

- Олег Алексин, - сказал я шепотом.

Вы когда-нибудь видели, как человек, излучавший уверенность каждым своим движением и словом, тут же становится похож на обмякшую тряпку? Тетя Роза сразу как-то ссутулилась, покраснела пуще прежнего, а ее глаза из уверенных превратились в жалобные. Она осмотрела меня с ног до головы, скептически хмыкнула, положила бокал и сказала:

- На задний двор. Сейчас я подойду.

Наш разговор прошел достаточно быстро. Алексина она знала, более того - именно о нем она говорила, как о любителе ее кофе. На мои вопросы она отвечать практически не стала, сказав только одно - что аиды в ее заведении являются постоянными клиентами. Алексин же пропал больше пяти лет назад, и насчет него практически никто ничего не говорит. О его судьбе знает только Старший.

-Можно мне его увидеть? - спросил я. И ответом мне стал испуганный, непонимающий взгляд.

Я засунул холодный и грязный ствол пистолета в свой рот настолько глубоко, что даже начал чувствовать тошноту. На часах была полночь, и я не дурачился этой пушкой, я собирался спустить курок, опять, как и каждую ночь подряд, чтобы дать себе поспать несколько часов. О, вы верно меня поняли, если бы я спустил курок той ночью – то я бы не умер, как происходит с обычными людьми, а просто бы размазал свои мозги по стенке, и заснул, затем проснулся на следующее утро, как ни в чем не бывало – крепко держа пистолет в своей руке, или находя его где-нибудь на той кровати, на которой “заснул”. Может, за это время мне бы приснилась парочка снов, а может бы, это прошло как миг, к чему гадать? Я так и не узнаю, ведь в ту ночь, в самый последний момент, отделявший меня от нажатия на курок – меня отвлёк телефонный звонок – приятная джазовая мелодия зазвучала по всей комнате.

Я как ошпаренный отбросил пистолет в сторону, на простыню, задался интересом и кинулся в сторону мелодии, затем обнаружив, что мне звонит мой товарищ Рэндольф – не раздумывая поднял трубку.

- Не отвлекаю? – деловитым голосом спросил мой ночной визитёр.

- Нет. Совсем нет. А в чем дело? – искоса поглядывая на брошенный пистолет ответил я. Во рту до сих пор стоял неприятный привкус металла, к которому я ещё не успел привыкнуть.

- Надень всё самое грязное, или то что не жалко испачкать, и выходи в подъезд. Мы поедем копать картошку.

Затем трубка была повешена, а я в своих трусах, запачканных помидорным соком, не знал где мне найти то что не жалко испачкать, а затем вспомнил, что одеваюсь как последний бич, из чего следовало, что я и так весь грязный, и в своей повседневной одежде выполз из квартиры. Вообще, этот призыв копать картошку сразу можно было не воспринимать всерьёз, да и если честно, то вдаваться в подробности мне не хотелось. У Рэндольфа, может, было много странностей, но лезть в их суть без разрешения – я не хотел, так как всецело ему доверял.

Размышляя о доверии, я не заметил как уже выскочил из подъезда. Под фонарным столбом, посреди густой ночи стояла одинокая машина Рэндольфа, отдающая каким-то недобрым предчувствием.

- Нормально приоделся, как на свидание с судьбой, - насмешливо сказал Рэндольф.

- Скорее как на похороны, - ответил я, усаживаясь на переднее место автомашины.

Рэндольф дёрнул ключ зажигания, движок деловито заурчал, и мы молча тронулись с места, рассекая по слабоосвещённой дороге. Сперва мы ехали медленно и размеренно, но затем, мой друг, словно бы, не замечая этого - топил педаль газа в пол, разгоняясь так, словно бы он нажимал педаль газа в последний раз в этой жизни, словно бы он хотел напоследок насладиться хорошей ездой. Какое-то время я тоже получал от этой езды такое же удовольствие, как и Рэндольф, пока посреди ночной тишины перед нами не возник силуэт болотного цвета, благодаря которому на улице раздался сначала резкий грохот, а после – неумолимо громкий визг тормозов. Я даже не успел понять, что случилось, лишь только потом, наблюдая потрескавшееся окровавленное лобовое стекло, я понял, что этой ночью кому-то крупно не повезло.

В то время, как я сидел, разинув рот – Рэндольф выскочил из машины и побежал к багажнику, затем резко остановился, смотря себе под ноги и истошно закричал: “Вот блядь!”, благодаря чему, я понял, что наш невезучий находится там. Я продолжал смотреть на потрескавшееся лобовое стекло, пока Рэндольф не подошёл к нему и не разбил его лопатой.

- Заметаю улики, - сказал он.

Затем он оттёр кровь с капота, и спустя несколько минут вернулся в машину, весь вспотевший и обозлённый.

- Я избавлюсь от трупа позже, он в багажнике. Сейчас у нас нет на это времени.

- Ты только что убил человека.

- Человеческая жизнь, в сравнении с тем, за чем мы отправляемся – ничего не стоит.

От этих слов мне стало не по себе. Но, как бы страшно это не прозвучало – убивая самого себя изо дня в день – тебе становится плевать на прочие людские жертвы, даже будь это убийство совершенно прямо у тебя на глазах. После этого инцидента мы ехали молча, а Рэндольф, топил с точно такой же скоростью, как и тогда, но всё же более внимательнее смотря на проезжую часть. Немного погодя, мы съехали с дороги на какую-то лесную тропинку, которая с трудом освещалась фарами. Проехав небольшое расстояние – мы прибыли к пункту назначения.

Мы вышли из машины на покрытую дымкой траву. Рэндольф, без малейшего промедления бросился к багажнику и достал оттуда лопату, после чего поспешно закрыл его вновь. На улице было холодно, но благодаря открытому небу – чертовски красиво. В этот момент я понял, как многое я теряю, выпуская себе пулю в голову каждую ночь.

- Будем копать по очереди. Можешь пока что прикурить, дать сигареты? – воткнув лопату в землю, спросил Рэндольф.

- Нет, не буду, - подумав о самоубийстве, ответил я.

В ответ Рэндольф пожал плечами и начал массивными рывками отбрасывать сырую землю в сторону, освещаемый светом фар, а я же, в свой черед, отвернулся от него, и начал любоваться ночным небом, вдыхая чистый, наэлектризованный ночной воздух. Позади слышались звуки работы, а я стоял и думал о том, почему мне приходится убивать себя, чтобы заснуть. Я стоял и думал о том, какие узоры оставляет моя кровь на стенах. Я стоял и думал о том, могу ли я сесть в тюрьму за убийство самого себя, которое, по сути, не является убийством, так как я до сих пор стою и мыслю, а раз мыслю, следует – существую?

К счастью, Рэндольф не дал мне уйти в себя настолько глубоко, так как во время дал мне по голове черенком лопаты, добавив: “Иди копай, Эстет.”

Я встал в небольшую ямку, и продолжил дело моего товарища, в то время, как он достал сигарету и пафосно прикурил, дразня, смотря в мои глаза.

- Кто не курит и не пьёт – тот тобою умрёт, - насмехаясь сказал мой друг.

- Кто за ЗОЖ – того на нож, - ответил я, чувствуя, как начинаю выдыхаться от того, как тяжело копать сырую землю.

Затем мы оба замолчали, а я весь отдался рытью, за которым в голове моей не промелькнуло ни одной мысли. Отрыв ещё немного земли, задыхаясь, я выполз из ямы, окликнув Рэндольфа. Тот мигом же бросился к лопате, словно бы ждал этого несколько сотен лет, а я вновь продолжил любоваться небом.

Внезапно, со стороны того места, где мы оставили машину – появилось красное свечение. Я, было хотел окликнуть своего товарища, но увидев, как оживлённо он копает – не стал его отвлекать, а сам попёрся в сторону, от которой исходил свет. Подойдя к машине ближе, я увидел, что над самым багажником стоит какая-то красная сфера, которая, словно лампа, освещала ближайшее пространство.

- Открывай, - беззвучным голосом сказал Свет.

Сначала я почувствовал глубочайшее отупение, ибо голос, который повелел мне открыть багажник – по сути и не являлся голосом, а был чем-то, что поразило мою голову словно выстрел, в следствии которого в мыслях появилась проекция этой пули в виде слов. Сфера, покачиваясь, висела в воздухе ожидая выполнения команды. Немного отойдя, я открыл багажник и тут же впал в величайший, мать его, ступор, который был намного шокирующе предыдущего. Из багажника на меня смотрел мой же труп. Неживые выцветшие глаза смотрели прямо в душу, открытый окровавленный рот потерял несколько передних зубов, а разбухший язык был заметно надкушен. Из-под куртки выглядывали белоснежные рёбра, немного окрашенные кровью. Тело моё лежало в нетипичной позе, точнее типичной для живого, но даже отчетливо понимая, что именно это тело сбил на большой скорости мой друг – я не мог отделаться от ощущения, что в глаза мне смотрит живой человек. Но с такими открытыми переломами человек жить не может, утешая себя думал я.

- Это твой полночный вторник, - сказало красное сферическое сияние, чей свет делал эту картину ещё более зловещей и неестественной, - закрой багажник.

Так я и сделал, после чего неосознанно начал пятиться прочь от багажника, испытывая дикий ужас и разрыв сознания. История становилась всё запутаннее и запутаннее. Я уже начал было абстрагироваться от происходящего, но крик Рэндольфа вернул меня к реальности.

- БЛЯДЬ! Я СЛОМАЛ ЛОПАТУ!, - завопил Рэндольф, полностью скрываемый глубиной ямы.

Я ничего не ответил, а Сияние, висевшее над багажником, заколебалось, и в скором времени буквально растворилось в воздухе, отправив мне на прощание свои наэлектризованные частицы. Я, почему-то, понимал, что это не последняя наша встреча.

Это была полночь вторника, и мне хотелось, чтобы сейчас в кармане у меня оказался мой любимый пистолет, ибо я отлично понимал, что мы сбили меня, как бы неестественно это не звучало. Но почему Рэндольф ничего не сказал мне? Хотя, на его месте, я бы ему тоже ничего не сказал, дабы не усугублять ситуацию с ночными самоубийствами. К счастью, Рэндольф так и не заметил, как я тёрся у багажника.

Я принял своё мёртвое тело в багажнике – за должное. Так должно быть. Когда ты чувствуешь, что начинаешь погружаться в безумие – ты должен нырнуть в него. Ты должен быть смелым и не останавливаться, не задумываться, а просто погружаться всё глубже и глубже. Ответы должны прийти сами.

Понимая это, я чувствовал, как мне становится спокойнее, правда мой дух вновь сковал в свои холодные оковы ужас, когда я услышал радостный вопль Рэндольфа. Из вырытой ямы, на свет фар, вылетел запачканный свёрток, по размеру схожий с термосом. По началу я подумал, что свёрток был запачкан землёй. Затем из ямы вылез Рэндольф, и бережно поднял сверток, после чего начинал убаюкивать его и покачивать, как маленького ребёнка. Волосы становились дыбом от одной мысли, что в свёртке находятся останки ребёнка.

-Какого хуя ты творишь? Что у тебя там?? – обеспокоенно спросил я.

Рэндольф, словно боевой петух, резко дёрнул головой, и устремил свой взгляд в мои глаза, при этом прекратив своё пение. Ослепляемый фарами, он как словно сумасшедший начал оглядываться вокруг себя, и в скором времени двинулся навстречу мне. Тут же я и понял, что на свёртке была не земля, а кровь, весь свёрток был заляпан кровью, ибо пальцы Рэндольфа были стёрты в кровавое месиво, вперемешку с грязной землёй, чтобы было очень хорошо заметно на ярком свете фар. В этот же момент я с ясно осознал, что он копал землю руками, так как лопата у него отказала. Представив себе эту невероятную боль, и смотря на грязь вокруг открытых ран, я вскрикнул и хотел было броситься к нему, дабы как можно скорее обработать травмы, но Рэндольф истеричным голосом вскликнул: “Не подходи ко мне!”, и я отошёл обратно.

Скованный ужасом, я молчал. Я никогда ещё не видел Рэндольфа таким…помешанным. Около двух минут мы так стояли и смотрели друг на друга, пока мой товарищ вдруг не разорвал тишину.

- У тебя есть дома лопата? – трезво спросил Рэндольф, будто за эти две минуты он смог вернуть свою душу в это тело.

- Да…, - рассеяно ответил я.

- Дальше я закончу всё сам. Тебе следует отправиться домой, ибо ты выглядишь так, словно ходячий труп, на что я хотел было ответить ему, что у него руки стёрты в кровавое месиво, но лишь молча уселся на заднее кресло машины, ожидая Рэндольфа.

Дорога домой была спокойной. В тот момент, как мы подъехали к моему дому – над городом восходило солнце.

- Суть всех этих раскопок объясню через несколько дней, так как сам ещё ни в чем не разобрался, - сказал Рэнд, когда я выходил из машины, скрывая свои изуродованные руки за пазухой.

- Сейчас я вынесу лопату.

Поднимаясь по лестнице на свой этаж я почувствовал как сильно я устал за эту ночь. Уговаривая себя не сдаваться – я вынес ему лопату, а затем, из последних сил, вновь поднялся наверх, зашёл в квартиру, и не раздеваясь рухнул в кровать. Спустя несколько минут я вспомнил, что разучился спать.

Уставшая рука искала на простыне пистолет…

В предрассветной тишине раздался громкий, решительный хлопок, сопровождаемый громким карканьем ворон, которые обеспокоенно обсуждали всё, что случилось этой ночью.

На Украине будет проведен референдум о вступлении страны в НАТО, заявил Порошенко. По его словам, за присоединение к альянсу выступают больше половины украинцев.

Президент Украины Петр Порошенко планирует провести референдум о вступлении страны в НАТО. Об этом он заявил в интервью немецкой газете Berliner Morgenpost.

«Как президент я обращусь к мнению моего народа. Будет проведен референдум по вопросу о вступлении [Украины] в НАТО. И если украинцы проголосуют за, то я со своей стороны сделаю все, чтобы добиться членства в альянсе», — сказал Порошенко.

При этом он отметил, что четыре года назад за присоединение к альянсу выступали только 16% украинцев, а сейчас таких, по его словам, уже 54%.

Дарья Напеева

Источник: http://www.rbc.ru/politics/02/02/2017/5892b3d39a79478211e910...

Это событие произошло недавно. Сентябрь 2015 года, ряд астрономов опубликовали результаты исследований изменений светимости звезды KIC 8462852, получившей название Табби. Космическая обсерватория Kepler, в рамках программы поиска экзопланет, зафиксировала аномалию, когда светимость звезды падала на величину до 22 процентов. Самое интересное, что светимость падала неравномерно, вопреки гауссовскому распределению. Обычно, если перед звездой пролетает планета, то наблюдатель с Земли может увидеть постепенное снижение светимости звезды, а затем такое же постепенное восстановление светимости.  

Если вы нихера не поняли и думаете, чё за диплоид это писал, я предусмотрел рубрику "идиот", чтобы всем всё было понятно. Она предполагает мысленный эксперимент: 

Возьмите шарик для настольного тенниса в правую культяпку (большой и указательный палец используйте для фиксации), вытяните руку и смотрите на лампочку. Если лампа светит в глаз... (:З) Проделайте дуговое движение правой рукой от Pi до 0* (слева направо). Очевидно, что яркость лампочки для Вас будет уменьшаться, когда вы начнете закрывать шариком лампу, как будто в солнечных очках. И вот, вы полностью закрыли лампочку шариком для настольного тенниса - лампочное затмение. Но это состояние длится не долго, вам очень хочется почесать правое яйцо и действуя интуитивно, вы дальше продолжаете движение рукой по дуге. Очевидно, что после достижения цели (яйцо было почёсано), при условии, что действие производилось равномерно и без отклонений, вы подводите итог: сначало было ярко, потом менее ярко, потом неярко, потом менее ярко, потом ярко. РАВНОМЕРНО, БЛЯТЬ, и это не все сюрпризы. Рубрика "идиот" подошла к концу, но нас ждут еще открытия.

Кто нибудь заметил цифру о 22% потери светимости звезды? — Это очень, очень много. К примеру Земля поглощает лишь 0,002% светимости Солнца.

На сегодняшний день существует две гипотезы, что же творится со звездой Табби — рой комет, который уже пролетел дважды, или сфера Дайсона...

P. S. сфера Дайсона - колоссальное космическое сооружение.

P. S. 2 Все что было сказано выше - правда. Пруфы в комментариях. Я планировал данный пост, как вступление к первой главе научной фантастики, привязанной именно к этому событию. Ниже отрывок художественного текста.


Когда ей исполнилось четыре года, она уже начала понимать, что такое электричество и как оно связано с электромагнитным взаимодействием. Как и все любящие родители, ее не подпускали к розеткам и говорили, что там живет кусачий дядя Ток. Но Родители не подозревали, что Ольчик, пока они отсутствовали на работе, научилась читать. Оля умела формулировать свои мысли внутри себя, но не умела говорить. Всякий раз, когда она хотела произнести слово, как будто что-то застревало в горле и она лишь несколько раз моргала, осмысленно смотря своими большими голубыми глазами.