Продолжение поста «Лексус»
Помощь в решении проблемы с отсутствующими финансами пришла с совершенно неожиданной стороны. Наш огнедышащий попутчик, в очередной раз свалив на ночную охоту, наутро вернулся с увесистым мешочком, полным местной денежкой. Полезная зверушка, то мясца подкинет, то деньгой снабдит, да и просто поболтать с ним иногда приятнее, чем с королевской дочуркой. Приходится, конечно, взамен анекдоты рассказывать, причем переиначивая их под местные реалии.
С помощью принцессы разобрался с местной денежной системой. В ходу монеты из меди, серебра и золота. Два десятка меди эквивалентны одному серебру, сотня серебром – то же самое, что одна золотая. К чему такие замуты с курсом, я, конечно, не въехал, да и не вникал особо.
Во время длительной остановки на постирушки, я выяснил, что бутик нижнего белья в Пиндосии разорится из-за отсутствия спроса. Аналогично, медным тазиком накрылась идея протуливать местным аборигенам плавки и прочие купальники. Народ, независимо от сословия, купается в чем мать родила, причем мальчики вперемешку с девочками. Самое интересное, что совместные помывки не перетекают в шпили-вили, люди просто моются и, одевшись, расходятся. Непривычно.
Пока постиранный шмот сох на ветках кустарника, Гвиневра решила помочь мне с внешним видом и ловко орудуя мечом привела отросшую бороду в более-менее приличное состояние. Страха я натерпелся, просто мама не горюй, организм даже не пошевелился при виде колышущегося перед глазами второго номера, тут ведь, чуть что, и остро отточенная восьмидесятисантиметровая железяка нежненько так разрежет кожу, сосудики, мышцы, ну, и позвоночник в придачу. Она порывалась еще и ногти на ногах мне обкромсать, но я не дался, отрежет еще лишнего, а тут травмпункта с противостолбнячной сывороткой еще не изобрели и антибиотики тоже в отдаленном будущем. Как-то не прикалывало гнить заживо.
Едва Гвиневра, сидевшая в седле, увидела крыши деревни, мы сделали остановку. Пока я возился, натягивая нагрудник, моя спутница, воспользовавшись мечом, распустила свое платье на полоски ткани. Одной из них она перевязала грудь, вторую приспособила в качестве набедренной повязки, а из остатков связала веревку. Затем ее сапожки лишились каблуков и голенищ, превратившись в какие-то непрезентабельные галоши. Закончив с преображением, Гвиневра вернула мне оружие и протянула вперед руки.
- Свяжи мне руки, садись в седло и езжай, в деревне скажешь, что поймал беглянку.
- Не могла чего-нибудь другого придумать? – наряд принцессы, конечно за исключением обуви, пришелся мне по душе, но сама идея связывания как-то напрягала.
- Пойманный беглец – собственность поймавшего, а твоя собственность неприкосновенна, - растолковала местный закон девушка, - я больше ничего не могла придумать.
- Ну, смотри, я тебя за язык не тянул, - я аккуратно стянул протянутые руки веревкой, - ты скажи, если надо будет Сервелата придержать.
- Упаду на людях – тащи волоком, с беглецами не церемонятся, - возразила принцесса, - но учти, если хоть одна живая душа узнает, что ты тащил принцессу на веревке, с тебя вначале снимут кожу, потом сварят, а затем четвертуют.
- Могла бы и не предупреждать, я не такой дурак, чтобы трепаться направо-налево о том, что тебя на веревке водил.
Встречать нашу процессию высыпала вся деревенька во главе со старостой. Судя по тому, как одна из крестьянок усиленно мне улыбалась, поглаживая живот, я сделал вывод, что месяцев через 8-9 в селе народится Лексусович или Лексусовна. Вспомнив слова Гвиневры о том, что воины не признают незаконнорожденных отпрысков и не принимают участия в их жизни, я проехал мимо будущей мамаши с классическим покер фейсом.
- Господин Лексус, мы рады вновь видеть тебя, - как и в прошлый раз, староста был сама любезность, - прикажете накрывать на стол?
- Ага. Коня накормить, вычистить, меня накормить и проводить на сеновал, этой беглянке – я подергал за натянутую веревку, заставляя принцессу подойти ближе, - тоже найди чего-нибудь съедобного. И, еще, у тебя в деревне кузнец есть?
- Я – кузнец, - вышел вперед один из мужиков. Ну, да, с пропорциями шкафа и лапами-граблями ему не нейрохирургом быть.
- Ножницы нужны маленькие, чтоб ногти стричь, бритва, ну, и коня перекуй, кажись старые подковы стерлись.
- Эт можно, пока ты поешь и поспишь, я все сделаю.
- Сколько за работу просишь?
- Если б не ножницы, медяшку бы попросил, а так две, уж не обессудь, работа больно мелкая.
- Завтра все получишь.
Немного посидев во дворе, наблюдая как куры ковыряются в лишенной растительности земле в поисках червяков и зерен, я вошел в старостину халупу, по пути приложившись головой о дверной косяк. На этот раз, зная премудрости взаимоотношений между членами сословий, я уселся не рядом с хозяином дома, а во главе стола. Жена старосты и его дочь выставили на стол миски с какими-то разваренными овощами и четвертинку вареной курицы. Судя по тому, как глядела на меня младшая из женщин, как она крутилась, якобы невзначай косаясь моего плеча то грудью, то филейной частью, она тоже решила обзавестись пузожителем или, хотя бы, почпокаться. Перед забившейся в угол принцессой поставили грязную лохань с каким-то тухлым содержимым.
Тут, как говорится, Остапа понесло. Я вскочил, пинком отправил лоханку в сторону хозяйской постели, после чего прописал мужику кулаком в челюсть. Бабы завыли, а глаза Гвиневры на мгновение благодарно блеснули.
- Это что за помои? – я орал как потерпевший в отделении, - я же сказал найти что-нибудь съедобное!
- Помои и есть, - проблеял мужик, утирая сочившуюся из уголка рта кровь мужик, - как раз свиньям хотели корм задать.
- Что же ты, гадина, решил мою собственность помоями кормить?! Испортить хочешь? Может и коня моего помоями накормишь?
- Так беглянка же…
- Беглянка беглянке рознь. Эта вон какая, задница круглая, сиськи мягкие, горячие, не висячие, зубы все здоровые. Испортить решили?!
- Прощенья прошу и милости, - староста встал, усадил Гвиневру на свое место рядом со мной, после чего он и его домочадцы забились в угол.
- Жри, давай, - скомандовал я.
После трапезы я, таща принцессу на веревке, взобрался на сеновал.
- Ты, высочество, не злись, насчет задницы и сисек, просто к слову пришлось.
- Ты все сделал правильно, Лексус, - Гвиневра потерла едва заметные следы от веревки на запястьях, - и, спасибо тебе за то, что дал поесть человеческой пищи.
- Впредь буду проговаривать заранее, чтобы больше такого не повторилось. Но это так, ерунда, на подходе проблема посерьезнее. Ты, наверное, заметила, как дочка хозяйская возле меня крутилась, полагаю, после заката нас на сеновале окажется трое.
- И что?
- То есть как это? Девка, говорю, голая на меня полезет.
- Так делай с ней что нужно. Я же беглянка, вещь твоя.
- Так это… ты же на самом деле благовоспитанная принцесса, мы вроде как жениться будем, - проблеял я в ответ.
- Ты такой смешной, - рассмеялась принцесса, - тебе нужна женщина, а я должна сохранить честь для своего супруга. Делай что нужно.
Не знаю, кто здесь занимает пост божества, но, кажись, это божество мне благоволит. Похоже, старостина дочка, увидев, как ее папахен получает люлей по сусалам, решила съехать с половой темы, поэтом наш с Гвиневрой сон никто не нарушил. Наутро, обругав на чем свет стоит горластого петуха, я спустился вниз, оставив принцессу досыпать. Увидев меня, стоявший в стойле Сервелат, радостно зафыркал и начал тыкаться мордой мне в ладонь, выклянчивая угощение. Пришлось запустить руку в мешок с овсом. Подкормив свой транспорт, я решительным шагом направился в хозяйский дом.
- Так, кажется я с тобой за еду вчера плохо рассчитался, - я состроил зверскую рожу и положил руку на эфес меча, - сейчас добавлю.
- Не губи, родимый, - мужик бухнулся на колени, - жена у меня, хозяйство, дочь старшая вот-вот замуж пойдет, дом отеческий покинет, мальчишки маленькие еще, не губи!
- Ну, может я и забуду обиду, если договоримся.
- Все отдам, только не губи!
- Мне твоего ничего не надо, а вот бегляночку неплохо бы приодеть и на лошадь усадить, путь неблизкий, ноги сотрет, кожа на солнце обгорит, будет как крестьянка.
- Лошадушку дам смирную, да выносливую, платье дочкино красивое.
- Я тебя в платье выряжу и вокруг деревни верхом ездить заставлю! Штаны ей найди и рубаху, и чтоб все целое, не зашитое, и, это, ниток там, иголок.
- Все будет, дай только к соседке сбегаю, у нее сынок того же роста, что бабенка твоя!
Кажись, папаша старосты спал со скаковой лошадью или мамаше шланг подлиннее понадобился, иначе никак не объяснить ту скорость, которую мужик развил по пути к соседям. Доставив заказ, он послал сына с парой монет к кузнецу, а сам умчался в хлев, чтобы приготовить лошадь для принцессы. Переодевшись, королевская дочка спустилась вниз, где ее ожидал второй сын старосты, держа в руках уздцы Сервелата и еще одной рыжей лошади. Я обошел новый транспорт кругом, убедился, что во рту скотины полный комплект зубов, после чего кивком приказал Гвиневре сесть в седло. Привязав ее руки к луке седла, я взобрался на Сервелата, подхватил поводья кобылы, и наша кавалькада тронулась. Едва деревня пропала из виду, я развязал свою попутчицу, и мы продолжили свой путь.
Налетевшие черт знает откуда тучи вылили на наши головы несколько тонн ледяной воды, после чего зависли, закрыв все небо. Дорогу развезло моментально, лошади тупо встали и недовольно фыркали, скорее всего, посылая нам лучи поноса на своем лошадином языке. Судя по карте, до ближайшего населенного пункта, нам было пилить и пилить, поэтому пришлось объявлять привал рядом с поваленным бурей одиноким деревом. Я нарубил было веток для костра, но не смог найти сухой травы или хотя бы куска сухой тряпки на растопку, поэтому вариант с обсушиванием у открытого огня накрылся медным тазиком. Мы разделись, развесили вещи и сели, плотно прижавшись друг к другу.
- Хоть на этот раз вы спарились? – бесцеремонно поинтересовалась мелкая летающая ящерица.
- Я щас с тобой спарюсь, чтобы согреться, - кое как выдавил я из себя, стуча от холода зубами.
- Эх вы… - дракон плюнул огнем в подготовленные для костра ветки, из-за чего они занялись.
- Благодарю тебя, - кивнула принцесса, протягивая руки к живительному теплу. Какое-то время мы молча подставляли бока исходившему от огня инфракрасному излучению.
- Анекдот! – потребовал ящер.
- Ладно. Война, влетает в деревню вражеский отряд, всех крестьян согнали в кучу, командир приказывает бабам головы рубить, а мужиков любить. Бабы давай кричать, мол не нельзя мужикам с мужиками, а мужики в один голос кричат, что можно.
- Какая гадость! - Гвиневра наморщила свой носик, в то время как дракон заливался хохотом.
- Смешно же, - высказалась рептилия, пустив напоследок дым из ноздрей.