Резня, решившая судьбу Британии: битва при Нехтансмере
Последствия некоторых сражений бывают настолько серьёзны, что полностью меняют историю. Одни государства и народы возвышаются, другие уходят в тень. Именно таким сражением стала почти забытая сегодня битва при Нехтансмере, произошедшая в 685 году, в эпоху «английского потопа» на севере Британии.
Сверхдержава Нортумбрия
К 80-м годам VII века английское королевство Нортумбрия стало своего рода сверхдержавой Британии. Нортумбрийские короли были самыми богатыми и могущественными среди островных правителей, однако стремились как можно шире раздвинуть пределы подвластного им королевства. Ключевым направлением для экспансии англов оказался север, где проживали пикты, бритты и скотты.
В 655 году король Освиу Нортумбрийский предпринял крупную экспедицию, в ходе которой в пух и прах разбил войска всех своих врагов, после чего наложил на скоттов и бриттов дань, взимать которую предполагалось исключительно чистым золотом и серебром. Что же касается пиктов, то им досталось больше всех — их государство принудительно разделили на две части. Южные земли превратились в фактического вассала Освиу, который посадил на трон марионеточного правителя, во всём его слушавшегося. Северные пикты хоть и сохранили независимость, но были также обязаны платить дань.
Так они и жили до 670 года, когда Освиу, бич севера, наконец отдал Богу душу. Пикты-северяне, естественно, увидели в этом окно возможностей и, быстренько подсуетившись, сосватали свою принцессу за Бруде мак Бели, принца бриттского королевства Стратклайд. Этот династический союз должен был укрепить позиции пиктов перед новым английским королём и стать своеобразным политическим манифестом, буквально гласившим, что севернее власть англов не распространится. Впрочем, на первых порах свежеиспечённому нортумбрийскому королю Эгфриту было не до завоеваний — для него жизненно важным делом стало укрепление собственного положения в качестве монарха.
Новая метла и метёт по-новому: с прибытием Бруде к пиктам действительно очень многое изменилось.
Новый чужеземный король оказался завзятым воякой, и вскоре королевство, недавно битое англами, само начало больно кусать соседей. В 681 году Бруде захватил Оркнейские острова, после чего заявил, что отныне пикты не будут платить дань английским кровососам. Этого вошедший к тому времени в силу Эгфрит Нортумбрийский стерпеть уже никак не мог. Весной 685 года он двинулся с карательной миссией на север.
Бруде выступил из Абердина, где находилась его главная база, и двинулся на юг. Главной задачей он видел освобождение южных пиктов от английской кабалы и воссоединение их с северными родичами в одно королевство. Попутно, естественно, предполагалось перерезать всех колонизаторов-англов и разорить их города и селения. Для этого король выслал впереди главного войска несколько отрядов, в задачу которых входило проведение «акций устрашения».
Эгфрит, в свою очередь, выступил из английской крепости Эдинбург, форсировал реку Форт около Стерлинга и направился в Стратхаллан. Он шёл по областям, присоединённым в эпоху правления короля Освиу, где англы жили уже целое поколение и успели пустить корни. Эгфрит мог не бояться враждебных действий со стороны местного населения. Король Нортумбрии двигался по старой римской дороге — точно так же, как за столетия до него на север шагали легионеры, воевавшие всё с теми же пиктами.
Такой выбор маршрута сделал его действия предсказуемыми для неприятеля, который подготовил английскому войску засаду в местечке близ озера Нехтансмер (неподалёку от него располагаются современный шотландский городок Форфар и деревня Данничен).
Фирд, хирд и прочие непонятные слова
Мы не обладаем точными данными о численности армий, встретившихся 20 мая 685 года у Нехтансмера. Тем не менее, согласно дошедшим до нас источникам, это была масштабная битва, к которой оба правителя готовились очень основательно и взяли свои лучшие войска.
Ядром армии Эгфрита стал так называемый «хирд» — его личная гвардия. Это были профессиональные воины, как уроженцы Нортумбрии, так и наёмники из других земель. Они вооружались и экипировались на средства короля, получали регулярные дары золотом и серебром и имели свою долю в любой военной добыче или дани, что получал правитель.
Вопреки устоявшемуся мнению, хирд — отличительная черта военного дела не одних лишь викингов. Древнеанглийское слово hird имеет общий корень с древнескандинавским hirð и родственно древнегерманскому heirat («свадьба»). Дословно «хирд» можно перевести как «дом», «домашнее хозяйство», «двор», «семья». Таким образом, личные охранники правителя в традиции германских народов была не просто наёмниками, а домочадцами и приближёнными к семье людьми.
Хирд делился на две части. Первая, состоявшая из более опытных воинов, называлась «дугуд» (dugud) и имела вооружение тяжёлых пехотинцев. Эти воины надевали длинные кольчужные рубахи с короткими рукавами либо пластинчатые доспехи аналогичного вида, а также шлемы конической формы. Кроме того, при себе они имели большие круглые щиты, окованные по краям железом, копья и мечи — порой очень изысканной работы и с дорогими ножнами. Ещё у них часто были лошади, на которых воины добирались до места битвы, однако сражались исключительно пешими.
Подобное игнорирование конницы как рода войск очень характерно для англосаксов. И спустя почти четыре века, в 1066 году при Гастингсе, они сражались точно так же.
Другой частью хирда были так называемые «геогуд» (geogud) — более молодые и менее опытные воины. Они носили такие же шлемы и щиты, как и их старшие товарищи, однако доспехи были похуже — как правило, из кожи с нашитыми поверх металлическими бляхами или пластинками. Кроме того, у «геогудов» практически не было хороших мечей: они сражались копьями, дротиками и другим менее дорогостоящим оружием.
О высоком социальном положении воинов хирда говорило ещё и то, что они при необходимости могли выступать в роли королевских посланников и даже комендантов городов и крепостей, командуя местным ополчением. Во времена Эгфрита хирд королей Нортумбрии обычно насчитывал 700 человек, и, вероятно, почти всех их он взял с собой в поход.
Основную массу армии англов составлял «фирд» (fyrd) — непрофессиональное ополчение. Подобно хирду, фирд так же состоял из двух частей, однако принцип деления там был иным. Малый фирд представлял собой наиболее боеспособную часть ополчения: в него выставляли по одному мужчине от пяти семей, и оснащение ратника всем необходимым являлось их коллективной ответственностью. Пять семей обеспечивали воина копьём, щитом, шлемом, каким-нибудь простым доспехом, иногда луком и провизией на 60 дней. Такие ополченцы собирались ежегодно, и проходили нечто вроде примитивных сборов, на которых учились делать какие-то базовые манёвры и упражнялись с оружием.
Большой фирд был, фигурально выражаясь, последним доводом англосаксонских королей –всеобщее ополчение, куда шли все дееспособные мужчины от 16 до 60 лет с тем оружием, которое им удавалось раздобыть (фактически — с чем придётся). Такой фирд собирался исключительно в случае вражеского вторжения (или его угрозы) сроком на 15 дней.
Если король нуждался в ополченцах на срок свыше 15 дней, то платил им жалование за «безлимит», поскольку это выходило за рамки их феодальной повинности.
Точного числа воинов в армии Эгфрита мы не знаем, однако, судя по всему, в то время численность малого фирда могла достигать шести-семи тысяч человек. Больше король собрать никак не мог, поскольку война была наступательной. Кроме того, ему следовало оставить некоторую часть сил дома для поддержания порядка и гарантии сохранения за собой трона. Поэтому вряд ли Эгфрит взял с собой более четырёх-пяти тысяч человек.
Что касается пиктов, с ними всё было одновременно и проще, и сложнее. Сложнее в том смысле, что источников с их стороны сохранилось ещё меньше, чем со стороны англов. В то же время, сама организация армии было существенно более простой, нежели у противников.
Войско пиктов целиком состояло из ополченцев, которых к месту сбора приводили региональные вожди, откликнувшиеся на призыв короля. Мы специально делаем данную оговорку, поскольку они могли и не откликнуться — из-за личного разлада с королем, из-за подкупа со стороны врага или просто из-за предположений, что театр войны будет пролегать слишком далеко от их вотчин, а значит, воевать нет смысла.
Вооружались пикты хуже, нежели англы, однако практически все имели при себе щиты квадратной или прямоугольной формы. Крайне важным отличием военной традиции пиктов было то, что они использовали конницу. Безусловно, обеспечить себя лошадьми и всем необходимым снаряжением имели возможность лишь зажиточные ополченцы и знать, однако они могли стать серьёзным аргументом в бою с англами, которые, как мы помним, сражались исключительно в пешем строю.
Другое дело, что пикты не использовали ни сёдел, ни стремян, что затрудняло координацию движений всадника и ограничивало диапазон его тактических приемов. Таким образом, мы однозначно можем исключить атаки таранного типа с длинными копьями и любое столкновение с врагом на скорости. Конница пиктов вела преимущественно дистанционный бой при помощи дротиков.
Относительно численности сил, которыми располагал король Бруде, нам тоже практически ничего не известно. Мы лишь знаем наверняка, что они превосходили силы англов, — вероятно, армия пиктов могла насчитывать до шести тысяч человек.
Что касается тактических предпочтений сторон, то здесь всё довольно ясно. Англы, точно так же, как и их родичи саксы, строились монолитным пешим порядком из пяти-шести рядов, где первая линия образовывала так называемую «стену щитов». Обычно первая и вторая линии состояли из бойцов хирда — наиболее квалифицированных, опытных и хорошо вооружённых воинов во всей армии. Они должны были обеспечить нерушимость строя при обороне или при движении вперёд. Как только в первой линии появлялись прорехи, вперёд выходили бойцы из тыла и закрывали их собой. Главной задачей было сохранить монолитность стены щитов.
Король мог занимать позицию в тылу, хотя не редки были случаи, когда монарх вставал на фланге — так он получал отличный обзор поля боя и мог лучше оценивать обстановку. В таком случае его окружали лучшие бойцы хирда, в задачу которых входило обеспечение безопасности правителя.
Что касается пиктов, то они вообще о сплошном строе и слыхом не слыхивали. Их воины предпочитали сражаться поодиночке, в лучше случае — сбиваясь в группы по территориальному признаку. Они начинали бой на дистанции, закидывая врага дротиками. Пикты традиционно были сильны наскоком — если они видели, что удача поворачивается к ним лицом, то усиливали давление и сражались со звериной яростью. Если же бой складывался для них тяжело, они быстро падали духом и начинали отступать, чтобы попытать счастья в другой раз.
Камень, ножницы, бумага
Вернёмся к старой дороге, что пролегала близ озера Нехтансмер и высокого холма, у подножия которого ныне расположена шотландская деревня Данничен. Именно на этом холме, поросшем лесом, устроили засаду воины короля Бруде.
Англы шли в типичном для себя походном порядке. Впереди ехали на конях несколько разведчиков хирда, выискивавшие глазами неприятеля, за ними пешком следовал малый фирд, позади него — оставшаяся часть хирда, сам Эгфрит и сундук с королевской казной. Далее двигались обоз с инструментами для подготовки лагеря и прочими необходимыми вещами, вьючные животные, гружённые провизией, и арьергард, состоявший из некоторого количества ополченцев фирда.
Судя по всему, разведка англов справилась со своей задачей не ахти как — присутствие врага она не выявила. Едва армия англов миновала злосчастное озеро Нехтансмер, как пикты выскочили из лесочка и с воплями бросились в атаку вниз по склону холма.
Король пиктов Бруде оказался неплохим тактиком — первый и главный натиск своего войска он направил на центр английской колонны: на хирд и на короля.
Замысел был прост, как всё гениальное: если у пиктов нет возможности разбить крепкий строй англов в открытом поле, нужно всего лишь не позволить им развернуться в боевой порядок. Именно поэтому и было решено атаковать врага на марше и в первую очередь ударить по хирду — основе английской армии, «становому хребту» могучей стены щитов. И задумка удалась.
Пиктам удалось связать боем опытных бойцов хирда, и те, зажатые на дороге между озером и холмом, не смогли быстро построиться для организованной обороны. Выполнив первостепенную задачу, Бруде бросил оставшихся в резерве воинов против малого фирда. С криками понеслась в бой конница пиктов, и ливень из дротиков обрушился на ополченцев. Они отчаянно стали искать стену щитов, за которой им надлежало встать: ведь именно так они привыкли! Именно так их учили! Но стены не было — лишь свалка и всеобщий кавардак. Тогда ополченцы дрогнули и побежали. Многие бросились к озеру, но только увязли в болотистых местах у его берега. Всех их перебили быстрые пикты.
Тем временем Эгфрит сумел кое-как построить свой хирд в боевой порядок, однако привычной поддержки в лице ополченцев его воины получить уже не могли. Да, они были профессионалами в прекрасных кольчугах, но их оказалось слишком мало — всего несколько сотен против нескольких тысяч. Тем не менее, они продолжали сражаться, и почти все погибли, защищая своего монарха. Пал в бою и сам Эгфрит. Спастись удалось лишь немногим, и впереди их ожидал полный опасностей путь домой по враждебной территории.
Увы, среди англов не нашлось своего Ксенофонта, что оставил бы для потомков историю этого страшного «Анабасиса», да и не до того им было — обессиленным, израненным, пробирающимся через чащи и болота к пределам родной страны. В Нортумбрию вернулись считанные единицы — они и рассказали о случившейся катастрофе.
Благодаря этой сенсационной победе, Бруде захватил Стратмор, а английских колонистов или перебил, или обратил в рабство. Так он в одночасье стал самым могущественным правителем британского севера и впоследствии провозгласил новое королевство, названное Фортренн. Его потомки правили новым государством ещё сто с лишним лет, после чего земли Фортренна объединились с королевством Стратклайд и землями скоттов, благодаря чему появилась новая мощная держава — королевство Шотландия.
Свободу Шотландии, или Как пятивековая история борьбы связала шотландцев и англичан
Английское завоевание Шотландии длилось пять веков. За это время борьба шотландцев с англичанами переросла в тесную связь между враждующими народами. Как война на Острове обернулась всеевропейской катастрофой, почему Великобритания напоминает Речь Посполитую и ждать ли нам появления новых Уильямов Уоллесов и Робертов Брюсов? Сейчас расскажем.
Не успела улечься пыль после референдума 2014 года, как «брексит» вновь обострил вопрос независимости Шотландии. На островах чтут традиции. Север помнит века борьбы шотландцев за свободу.
Непокорность жителей этой земли огорчала ещё римлян. Не сумев подчинить Каледонию, легионы отгородились стенами Адриана и Антонина. Помните Стену, «одичалых» и «ворон»? С некоторыми преувеличениями атмосферу той эпохи автор «Игры престолов» Джордж Мартин передал довольно точно.
Рождение короны Севера
Пикты, населявшие тогдашнюю Шотландию, меньше всего походили на «малюток-медоваров» Стивенсона. Татуированные рейдеры веками были грозой земель к югу от Стены. Но и на них нашёлся хищник покрупнее.
Пока англы и саксы выгоняли бриттов в Бретань, вандалы грабили Рим, а «объединённая Европа» сдерживала конницу гуннов во главе с Аттилой на Каталаунских полях, на берега Каледонии хлынули ирландские иммигранты‑гэлы.
К середине IX века гэльское королевство Дал Риада подчинило королевство пиктов Фортриу. Объединитель Каледонии — «злой король шотландский» Кеннет МакАлпин — не слишком и гнал «бедных пиктов к скалистым берегам». Гэлы были меньшим злом по сравнению с викингами, а защищаться вместе было сподручнее.
Отсчёт истории шотландского королевства Альба ведётся с 900 года, когда погибшему Дональду Безумному наследовал победитель викингов Константин II.
Оно то воевало, то мирилось с англосаксонскими королевствами за пришедшей в упадок Стеной. Гэлы и пикты смешивались друг с другом и с викингами. Рождающаяся шотландская народность одновременно разделялась на близких к англичанам южан-лоулендеров и горцев, всё так же говоривших на древних гэльских наречиях.
Как злой король английский угодил в капкан
В одну из ночей 1286 года шотландский король Александр III погиб, упав с коня. Его внучка Маргарет умерла от простуды на Оркнейских островах. Больше прямых наследников не было.
Шотландская знать во избежание «мы делили апельсин, много наших полегло» попросила английского короля Эдуарда I Плантагенета рассудить весомость притязаний толпы преемников.
«Великая тяжба» завершилась коронацией Иоанна Баллиоля. Под угрозой немедленного вторжения Иоанн «в благодарность» признал сюзеренитет короны Англии над шотландской.
Над вересковыми пустошами повис вопрос: «Какого…?».
Особенно громко его задавал Роберт Брюс. Правда, не столько из нелюбви к англичанам, сколько из-за того, что клан самого Брюса пролетел мимо вожделенной короны. Тем временем английский правитель размещал в шотландских городах и замках гарнизоны, ставил своих епископов, собирал налоги и иными способами обижал северян. Иоанн Баллиоль послал Эдуарда «на юг» и заключил антианглийские союзы с французами и норвежцами.
Англичане вошли в страну, разбили шотландское войско и пленили Иоанна. Эдуард сорвал с пленника корону, послал его ещё южнее — во Францию, и объявил королём Шотландии себя. После чего продемонстрировал, что до сего момента была не оккупация, а только прелюдия.
Англичане не представляли, в какое гнездо шершней они влезли. Сколько десятилетий им придётся воевать и сколько веков продлится покорение Севера.
Помните Мэла Гибсона с синим лицом в «Храбром сердце»? Спичкой, брошенной в политый английским бензином костёр сопротивления, стал Уильям Уоллес.
Храброе сердце Стирлинга и кожаная перевязь
О ранних годах Уоллеса сведений мало. К высшей аристократии он не принадлежал, зато имел гордый и свирепый нрав. Убил то ли английских солдат за попытку отжать рыбу, то ли влиятельного англичанина за хамство, то ли порубил оккупантов за казненную жену. Факт состоит в том, что в 1297 году Уоллес убил шерифа и не останавливался на достигнутом. Гора английских трупов множилась, а к Уоллесу начали присоединяться недовольные. Энтузиазма повстанцам придала экспроприация золота в захваченном аббатстве — на святое дело борьбы за свободу.
Среди прочих карать мятежников английский король отправил Роберта Брюса. Мудрое решение. Брюс «внезапно» перешёл на сторону повстанцев. Его примеру последовали другие аристократы. Правда, многие с недоумением и ворчанием. Они и при новой власти успели устроиться неплохо. А этот Уоллес какой-то худородный.
Часть знати покаялась в «раскачивании лодки» и помирилась с Эдуардом. И всё же Шотландия встала на дыбы. Англичан били везде и чем попало. Вскоре единственным английским оплотом остался осаждённый Данди.
Эдуард двинул на мятежников армию. Шотландцы встретили их в идеальном месте: на холмах у Стирлинга за узким деревянным мостом через реку, которую было невозможно быстро пересечь выше и ниже по течению. Граф Суррей и наместник Крессингем потоптались у моста и решили попытать счастья.
Вообще-то брод в пределах досягаемости имелся. Переправа через него была бы безопаснее, но дольше. Один из рыцарей предлагал подстраховаться, но английские командиры решили, что нет смысла в сложных обходных маневрах, а на шотландцев хватит и лобовой атаки.
Шотландцы стояли на холмах и наблюдали, как час за часом через реку струился тонкий ручей английских рыцарей и пехотинцев. «Вот тупые», — думали граф Суррей и наместник Крессингем. Да и что могут дикие мужики с пиками против рыцарской конницы на пике её величия? Кавалерии у шотландцев было мало, была она слабой и ненадёжной из-за скепсиса знати к восстанию.
Уоллес управился без неё. Как только на северном берегу оказалось достаточно англичан, дикие мужики с пиками с рёвом бросились на врага вниз по склону. Смяли рыцарей и пехоту, сгрудили к мосту и там перебили.
За рекой хватало английских войск, в том числе валлийских лучников. Можно было свести дело к ничьей. Но в рядах англичан поднялась паника. На мосту возникла давка, шотландцы оттеснили ядро английского войска в излучину, прижали к реке и перерезали. Из содранной кожи Крессингема новоявленный «Хранитель Шотландии» Уоллес сделал перевязь для меча. Эта деталь не вписалась в кинопафос — в отличие от голых шотландских задниц. Как и резня, которую вырвавшиеся на оперативный простор войска Храброго Сердца устроили в северной Англии.
Король Эдуард лично возглавил новую армию вторжения. При Фолкерке английское золото и интриги лишили Уоллеса остатков конницы. Диких мужиков с пиками в неповоротливых формациях-шилтронах, несмотря на отчаянное сопротивление, в итоге расстреляли из длинных луков, завершив дело таранным ударом рыцарской конницы.
Восстание рухнуло. Последним пал Стирлинг, место недавней шотландской победы. Уоллеса поймали, публично казнили. Части тела в воспитательных целях выставили в шотландских городах.
«Хранителями Шотландии» стали Роберт Брюс и Джон Комин.
Пики Бэннокбёрна, королевский топор и смерть от кочерги
На следующий год Брюс зарезал Комина у церковного алтаря. То ли Комин собирался продать Брюса англичанам, то ли Роберт просто убрал помеху на пути к короне.
Соратник Брюса Роберт Флеминг отрезал голову Комина и вынес её из церкви с афоризмом Let the deed shaw — «Пусть говорят деяния». С тех пор так гласит девиз клана Флемингов, создателей пенициллина и Джеймса Бонда.
Брюсу грозило отлучение от церкви, но шотландские епископы предпочли не заметить святотатства. Папа далеко, а Брюс и его отморозки близко. Да и независимость шотландским епископам была куда интереснее, чем подчинение Лондону — из карьерных интересов. Они поддержали коронацию Брюса спустя пять недель после убийства в церкви.
Эдуард Плантагенет устало вздохнул, снова отправил армию на север, несколько раз побил Брюса и умер. Дела у англичан снова пошли хуже некуда.
В 1314 году английская армия нового английского короля Эдуарда II снова пришла в окрестности Стирлинга. Дикие мужики с пиками традиционно выстроились в три больших шилтрона. Англичане не менее традиционно полагались на рыцарей и длинные луки.
Закованный в доспех английский рыцарь Бохан поскакал на Роберта Брюса, который вёл войска на лёгком коне, без доспехов, но с большим топором. В последний момент Брюс хладнокровно увернулся от копья и раскроил череп рыцаря вместе со шлемом.
«Brutal!» — обрадовались шотландцы, и пошла потеха.
Холмы не позволили англичанам эффективно использовать кавалерию и лучников. Побившись о пики, они двинулись к Стирлингу по дороге в низине среди болот. Брюс вывел шилтроны из леса у Бэннокбёрна в самый неудобный для врага момент. Бросившийся на пики авангард англичан стал коллективным лауреатом премии Дарвина (антипремия за самые глупые смерти. — Прим.ред.), предвосхитив атаку лёгкой бригады под Балаклавой. Затем шилтроны с рёвом диких шотландских мужиков обрушились на основные силы английской армии. Её прижали к болотистой речке Бэннокбёрн и насадили на пики.
Стирлинг оказался для англичан таким же неудачным местом, как Смоленск для поляков. Король Эдуард удрал с поля боя. Бегущих англичан ловили и резали несколько десятков миль. Бодания на фоне начавшейся как раз в эти годы климатической катастрофы Малого ледникового периода продолжались ещё десяток лет.
Они завершились со смертью храброго короля Эдуарда, которого ироничные британские аристократы за чрезмерную любовь к фаворитам покарали, согласно популярной версии, раскалённой кочергой. К тому времени английская корона оказалась по уши в долгах флорентийским банкирам Барди и Перуцци, поскольку собственный парламент уже попросту слал их величеств подальше вместе с их налогами на военные авантюры. Шотландия всё никак не покорялась, а расходы на войну превысили всякое разумение.
Как англо-шотландские разборки обрушили экономику Европы
Нельзя просто взять и перестать завоёвывать Шотландию.
Роберт Брюс умер, умер регент граф Моррей при юном наследнике. А у английского короля Эдуарда III как раз под рукой был ещё один Эдуард — Баллиоль. Потомок того самого Иоанна и вроде как вполне законный претендент на шотландский трон.
Только что заключённый мирный договор, подкреплённый династическим браком, разрывать было неприлично. А Шотландии хотелось. Эдуард III Плантагенет послал на север тёзку, старательно делая вид, что он тут совершенно ни при чём. С Баллиолем прибыли обиженные Брюсом шотландские аристократы и английские наёмники с длинными луками.
При Дапплин Мур английские войска впервые применили ту самую тактику, которая в дальнейшем принесла им немало побед. Массы лучников под прикрытием тяжёлой пехоты из спешенных рыцарей изрешетили шотландские шилтроны, которые так и не смогли достичь английских позиций. Передние ряды плотных формаций запаниковали, началась давка, в которой шотландцы, по словам очевидцев, перебили друг друга больше, чем английские стрелы. Погибло множество знатных шотландцев.
На радостях Баллиоль немедленно короновался, объявив себя вассалом Лондона и отдав англичанам приграничные земли.
Новый «хранитель Шотландии» Дуглас предложил ему переговоры. Баллиоль согласился, расслабился и отправил английских лучников домой. После чего ему пришлось голым удирать от внезапной атаки войск Дугласа.
Эдуард Английский уже открыто выступил на помощь Баллиолю. Война опять затянулась, поглощая дикие количества денег флорентийских банкиров. И из династических соображений, и заодно чтобы пограбить для выплаты кредитов за шотландские войны, Эдуард III решил устроить маленькую победоносную войну во Франции.
Маленькая победоносная Столетняя война оказалась ещё бо́льшим капканом для английской короны, чем шотландская эпопея. Вместо разрешения финансового кризиса она его усугубила, хотя, казалось, уже некуда. Французская корона, к тому времени промотавшая конфискованные средства ордена тамплиеров, пошла за деньгами на войну с англичанами всё к тем же Барди и Перуцци.
Англичане и французы опустошили некогда бездонные запасы денег флорентийских банкиров — они просто кончились. В 1340 году глава дома Перуцци умер в Лондоне от сердечного приступа, узнав, что платить по счетам англичанам нечем. Французы обрадовали итальянцев тем же. За следующие несколько лет вся банковская система Европы рухнула. Обанкротилась даже римская курия.
Следом пришла Чёрная Смерть. Катастрофа XIV века достигла своего апогея. Средневековая цивилизация пошатнулась. Всё некогда неоспоримое и священное стало вызывать сомнения. Из этого потрясения и пепла вырос Ренессанс — и Европа ступила на путь прогресса, который привёл её цивилизацию к глобальному господству.
А началось всё с того, что одному английскому королю показалось удобным занять опустевший шотландский трон.
Опустошённые войной, чумой и прочими бедствиями Англия и Шотландия заключили мир в 1357 году.
Откуда у горцев литовская грусть?
Англия и Шотландия почти мирно существовали почти 250 лет. Почти.
То есть дрались практически постоянно. Шотландцы отправляли экспедиционные корпуса на помощь дружественной Франции, в том числе лично Жанне д’Арк. Затем поучаствовали в войне Алой и Белой Розы. Да так удачно, что взрывом пушки при осаде английского замка убило шотландского короля Якова II.
Англичане в долгу не оставались, по уши влезали в шотландские интриги, ходили на север как к себе домой, убили шотландского короля Якова IV в битве при Флоддене и воевали в Шотландии с французскими экспедиционными войсками.
Чем дальше, тем больше две страны на одном острове соединял клубок династических, экономических, землевладельческих связей. Тем сильнее сказывалось всестороннее превосходство развитой и густонаселённой Англии над отсталыми пустошами Шотландии. Тем больше в Шотландии распространялись английская культура и английский язык.
Дальнейшее напоминает рождение польско-литовской унии. Королева Елизавета умерла бездетной, династия Тюдоров пресеклась, подобно Пястам. Английская знать, как в схожей ситуации польская, сочла разумным пригласить на престол правителя соседней страны: бедной, диковатой, но славной своими воинами. Шотландские Стюарты повторили путь литовских Ягеллонов, а Шотландия — интеграцию Великого княжества Литовского с Польшей в Речь Посполитую.
Яков VI Шотландский, став Яковом I Английским, переехал в Лондон и стал сугубо английским правителем. На родине после этого он появился лишь однажды. Хотя его попытка юридически объединить Англию и Шотландию наткнулась на сопротивление обоих парламентов, династическая уния связала две страны, ускорив уже происходящее объединение. Шотландская знать стремительно перенимала английский язык и английские привычки.
Правда, привычки самого короля Якова были немного своеобразными — злые языки немало шутили о способах возвышения его фаворитов, в том числе того самого герцога Бэкингема. Но времена стояли цивилизованные, шотландский король на английском троне был умён и популярен, а не как Эдуард II. Он начал строить британскую колониальную империю, поощрял науки и культуру, возвысил Шекспира и Бэкона, боролся с табакокурением до того, как это стало мейнстримом. Всерьёз убить его попытались только радикальные католики. Их провалившемуся заговору мы и обязаны меметичной маской Гая Фокса.
Революция и якобиты
Вот только с наследниками ему не повезло. Карл I Стюарт в стремлении к абсолютной власти сумел настроить против себя и англичан, и шотландцев. Он довёл дело до «епископских войн» с шотландцами при попытке навязать им вместо пресвитерианства англиканские обряды — и проиграл.
По мирному соглашению шотландцы, подданные короля Карла, оккупировали приграничные районы Англии. И получали значительные репарации как победившая сторона.
Попытка стрясти со страны и английского парламента — и без того недоумевающего от этого дурдома — деньги на выплаты шотландцам стала одной из причин, спровоцировавших революцию, гражданскую войну — и в итоге знакомство королевской шеи с топором палача. Ну а выдали проигравшего войну Карла I парламенту как раз шотландцы. Точнее, продали. За приличную сумму в 400 тысяч фунтов.
Когда завершилась короткая, но бурная эпоха диктатуры Кромвеля, а монархию реставрировали, Стюартов в лице Якова II всё же попросили с английского — и заодно шотландского — трона. За чрезмерную приверженность католицизму. В Англии и, соответственно, Шотландии посредством унии воцарился Оранский дом.
Вот только часть шотландцев — особенно горцы северных кланов и примкнувшие в ним ирландцы вкупе с английскими консервативными тори — жаждали видеть на престоле Стюартов. Началась эпопея с якобитским движением. Не слишком многочисленным, но очень деятельным.
Якобитов поддерживали все «друзья» Лондона — от Парижа до Ватикана. Ведь якобиты были против состоявшегося в 1707 году объединения Англии и Шотландии в Соединённое королевство — и вообще всячески подрывали спокойствие на островах.
Они с завидным упорством, несмотря на отсутствие внятной поддержки за пределами вересковых пустошей и иностранных столиц, пытались протащить в Шотландию кого-нибудь из Стюартов и объявить его королём. Ставку при этом предполагалось делать на отважных до полной отмороженности горцев. А также на высадку французов — но с ней не срослось.
Последняя война Шотландии
Самого большого успеха якобиты достигли в 1745 году. Главные силы британской армии сражались на континенте с французами за австрийское наследство. На всех островах оставалось не более шести тысяч солдат, в основном рекрутов. Более идеального момента не будет никогда. Париж решил, что пора помочь якобитам всерьёз и ударить англичанам в спину в самый опасный для них миг.
Корабль с бойцами ирландской бригады французской армии по пути к шотландским берегам перехватил английский линейный корабль. Но «красавчик принц Чарли», он же потенциальный король Карл III, на 16-пушечном фрегате высадился-таки с мощным отрядом в семь соратников. К нему примкнули две тысячи воинов горных кланов.
Это было живописнейшее воинство. Тартаны, береты, палаши, дедовские щиты, волынки и звон стали под килтами. Шотландские горцы славились как одни из самых отчаянных и отмороженных воинов Европы, за что их весьма ценили как наёмников. Одна беда. Это была середина XVIII века. Эпоха линейной пехоты и полевой артиллерии. Залпы мушкетов и потоки картечи никогда не подпустят ораву иррегулярной пехоты, в которой многие имели лишь холодное оружие до дистанции рукопашного боя.
Только вот других войск у принца Чарли не было.
Якобиты устремились к Эдинбургу. Туда же двинулись британские войска генерала Коупа. Линейная пехота, полевая артиллерия, драгуны. Численно силы были сопоставимы. В составе армии англичан — в основном новобранцы. Но даже не слишком обученная линейная пехота при поддержке пушек должна была смести с поля боя толпу плохо обученных линейной тактике горцев.
Только шотландцы вместо атаки в лоб использовали местность, как завещали Уоллес и Брюс. Они обошли английскую позицию и атаковали. Под воодушевляющие завывания волынок.
Чем застали английские войска врасплох. Новобранцы не успели перестроиться, драгуны разбежались, пушкари спраздновали труса. Шотландская атака завершилась бешеной рукопашной — после чего потрясённые англичане начали массово сдаваться в плен.
Горные кланы поверили в принца Чарли. Французам удалось перебросить к нему на помощь ирландскую бригаду.
При Фолкерке шотландцы использовали уже не местность, а погоду. Потоки ливня хлестали в лицо их противникам, мешая стрелять и перезаряжать мушкеты. Шотландцы отбили атаки английской конницы и двинулись в лобовую атаку. Дали по единственному залпу, бросили мушкеты и бросились с рёвом в свою фирменную атаку диких мужиков — уже не с пиками, с палашами.
Английские войска не выдержали рукопашной с горцами — хотя англичане считались мастерами штыкового боя. Королевская армия разбежалась… и вскоре собралась снова. Преследовать врага успешно под ливнем пешие шотландцы не смогли, а с конницей у них было традиционно плохо.
А затем сказка кончилась. При Куллодене — последнем сражении на острове Великобритания — шотландцам не помогли ни отвага, ни рельеф, ни погода. Англичане навязали им регулярный линейный бой и методично рассеяли огнём. Последняя успешная атака шотландской пехоты осталась под Фолкерком.
С тех пор шотландцы постоянно ворчат на англичан, бьют им лица в пабах и громко требуют независимости — но то, как борются за неё по-настоящему, можно увидеть на примере соседних ирландцев. Ничего подобного ИРА (Ирландская республиканская армия) у шотландцев так и не возникло. Поэтому ни референдумы, ни «брексит», скорее всего, не приведут к появлению на островах независимой страны под синим флагом с белым Андреевским крестом.
Если бы шотландцы действительно жаждали свободы от Лондона, а не пошуметь ради новых прав, плюшек и привилегий — это выглядело бы совсем иначе.
Ну а история независимой шотландской государственности если что и демонстрирует, то неумолимый рост связи Шотландии с Англией вне зависимости от политической формальности. С того самого конца XIII века, когда один английский король решил воспользоваться неприятностями у соседей. Обеспечив тем самым сначала эпических масштабов неприятности островам и всей Европе, а затем — шумный, порой с битьём посуды, но тесный симбиоз английского и шотландского народов.
Источник: warhead.su
Роберт Брюс - король Шотландии
После разгрома Уоллеса в битве при Фолкерке в 1298 году Эдуард I назначил Брюса членом регентского совета Шотландии, однако уже в 1300 году из-за конфликтов с кланом Коминов Роберт Брюс был смещен. В дальнейшем Роберт Брюс возглавил партию шотландских баронов, оппозиционных правлению Коминов и поддерживающих английского короля. 23 августа 1305 года был схвачен и казнён через повешение, потрошение и четвертование в Лондоне Уильям Уоллес, его тело было обезглавлено и разрублено на части, голова вывешена на Большом Лондонском мосту, а части тела выставлены в крупнейших городах Шотландии.
Брюс, будучи признанным вне закона и находившийся в безвыходном положении уговорил шотландских священников и баронов короновать себя и 25 марта 1306 года стал королём Шотландии в Сконе. Роберт I фактически оказался главой антианглийского движения в стране, в мае этого же года папа Римский отлучил его от церкви. В июне Брюс потерпел поражение от английского короля Эдуарда Длинноногого, прозванного «Молот Скоттов», в битве при Метвене. Едва избежав плена, Брюс с горсткой сторонников бежал в горы Стратфиллана. Оттуда они попытались пробиться в Лорн, но его вождь МакДугалл оказался родственником убитого Рыжего Комина и разгромил остатки королевского войска.
Роберт Брюс с небольшим отрядом перешёл с Рэтлина на остров Арран. В 1307 году Роберт I с небольшим отрядом высадился в родовом графстве Каррик и одержал победу над войсками Коминов в битве при Лаудон-Хилле. Прослышав об успехах Брюса, свободные шотландцы стали присоединяться к его нему, и постепенно небольшой отряд превратился в войско. В течение 1308 — 1309 годов войска Брюса разгромили партию Коминов в битвах при Инверари и на Брандерском перевале и освободили северную и западную Шотландию. Под натиском шотландцев замки пали один за другим: Линлитгоу, Дамбартон, Перт. Попытка английского вторжения в 1310 году провалилась, и к концу 1313 года восставшие освободили большую часть Шотландии, включая крупнейшие города (Данди, Эдинбург). Роберт даже совершал набеги на приграничные английские территории и захватил остров Мэн. За все это время не произошло ни одного крупного сражения с англичанами, Брюс фактически вел партизанскую войну. А далее была битва при Бэннокбёрне.
Разгром английских войск при Бэннокберне позволили Роберту I перейти в наступление на территории самой Англии: в 1314 — 1315 годах шотландские отряды совершают набеги на Нортумберленд, Камберленд и Дарем. Война возобновилась в 1322 году успешными действиями Роберта I в Ланкашире и Йоркшире. Новый поход англичан состоялся в 1327 году, в ответ войска Роберта I вновь разорили Нортумберленд и высадились в Ирландии. В результате Англия была вынуждена подписать 1 марта 1328 года Нортгемптонский договор, в соответствии с которым Шотландия была признана независимым суверенным государством, а Роберт I — королём Шотландии.
В результате Англия была вынуждена подписать 1 марта 1328 года Нортгемптонский договор, в соответствии с которым Шотландия была признана независимым суверенным государством, а Роберт I — королём Шотландии.
Фото из фильма 2018 года "Король вне закона"
О важности смекалки на войне
В 1305 г. Эдуард I наконец-то завоевал порядком подзаебавшую его Шотландию. Начиная с 1296 г. тут велись постоянные боевые действия (а сама история начала закручиваться с 1286), сам "Длинноногий" успел познакомиться и убить массу интересных личностей, вроде всяких Эндрю Мюреев и Уильямов Уоллесов, пересраться с папой римским и французами (опять подгадили шотландцы), да вконец испоганить свое здоровье. Ну да ладно. Главное, что непокорное королевство наконец-то вошло в состав будущей колониальной империи. А вот хуй там дул!
В феврале 1306 г. скотты под предводительством Роберта Брюса снова поднимают восстание, Эдуард I снова его подавляет. Причем это выступление было натурально утоплено в крови, чем ярко отличалось от компании против Уоллеса, где не казнили вообще НИКОГО кроме самого Уильяма (некоторые британские историки считают, что именно с этого момента начинается усиление королевской власти в плане казней за предательство и вообще политическое насилие выходит на новый уровень). "Ну теперь-то точно все", - думал Эдуард. Да нихуя. Прожив бомжом около года в пещере на севере страны, параллельно разглядывая мотивирующий ролик с новым человеком пауком, который плел, плел, плел, плел и плел свою паутину и типа это символизировало упорство в достижении к цели, Роберт Брюс собрал банду таких же отбитых долбоебов и поднял новое восстание.
Типичные шотландские бойцы конца XIII — начала XIV веков
На счастье будущего короля "Длинноногий" аkа "Молот Шотландцев" все-таки откинул копыта в июле 1307, оставив королевство на попечению сына-долбоеба и педераста Эдуарда II. Этакая версия английского Николая II. Хотя, как мне кажется, наш царь посолиднее будет. Вон, балерин всяких сношал, а не лучшего друга. Не важно, в общем. Что-то долгое вступление вышло.
Короче, поскольку Эдуард II был дебил, то в Англии начался внеочередной сезон "Игры Престолов". Разумеется, что стало резко не до Шотландии. Брюс получил возможность воевать исключительно со своими противниками внутри страны (вроде Коминнов) и с английскими гарнизонами пограничных и не очень замков. Иногда, правда, приходилось бегать от английской армии, как в 1309 и 1310, но поскольку управлял ей Эдуард II, то игра проходила на low level.
Главной проблемой, которая стояла перед Брюсом являлся захват множества английских крепостей (порядка 40 штук), заботливо натыканных по всей Шотландии. Схожую тактику англосаксы использовали и в покоренном Уэльсе, создав эффективную сеть замков, позволявших контролировать еще один дикий народец. И, что характерно, в случае с Уэльсом тактика себя полностью оправдала, доказав свою эффективность и в конце XIII, и в начале XV века.
Загвоздка заключалась в том, что у Шотландцев элементарно нихуя не было. Страна вообще была до жопы бедной, что отмечали буквально все прибывшие туда. Например, Матвей Парижский в своей «Большой Хронике» 1244 года отмечал, что кони шотландской знати «далеко не всегда были испанскими или итальянскими или других дорогих пород». Ему вторил Жан Фруассар: «В этой стране нельзя получить ничего без больших затруднений; нет ни железа, чтобы подковать коней, ни кожи для сбруи». Но лучше всех выразились французские рыцари из свиты адмирала Жанна де Вьенна в 1385 г. прибывшие для совместной военной компании против Англии: «До сих пор мы не знали, что такое нищета!». Сильное заявление для Европы конца XIV века. Даже ходила байка (или не байка), что шотландские мечи всегда можно было отличить по их настолько дерьмовому качеству, что ни с чем не спутать. Так что никаких там требушетов, зерг раша, подкопов и прочих прелестей осады. Встал логичный вопрос - что делать?
Вот тут-то и пришлось включать голову, придумывая различные варианты взятия крепостей максимально быстро (времени на блокаду практически никогда не было) и эффективно. Способы были самые разные. Так при взятии Эдинбурга помог обычный отвлекающий маневр. Демонстративная атака на ворота, защитники бросают все силы на оборону, а в это время отборные воины поднимаются по отвесной скале в тыл супостата и атакуют последнего в тыл.
Линлитто был взят благодаря смекалки крестьянина Уильяма Баннока, который вез себе сено осажденным, а под самыми воротами ВНЕЗАПНО остановил свою телегу, так что закрыть их не представлялось возможным. Вдобавок из стога сена повыпрыгивали рыцари Брюса, довершив дело.
Роксборо был взят ночью. Скотты в черных плащах, аки ниндзя, подкрались к самым стенам и забравшись по веревочным лестницам, перерезали охрану крепости.
Но главным спецом по подобного рода операциям был Джеймс «Черный» Дуглас, чей батяня, аки прошаренный мага, пиздил английских принцесс прямо из английских замков. Джеймс очень не любил англичан. А еще он любил свое имение - родовой замок, который располагался в стратегически выгодном месте, поэтому приспешники трех львов постоянно ошивались там. В Вербное воскресенье, когда большая часть английского гарнизона отправилась в церковь с веточками вербы, Дуглас напал на них прямо в церкви, а после спокойно взял полупустую крепость. Есть версия, что после такого святотатства он запер пленных англичан в подвале и приготовил блюдо «свинина по-киевски» (это отсылка к княгине Ольге, если что, а то начнут еще обвинять в оскорбление чьих-то чувств), параллельно набив туда же все английские припасы. Запах горелой человеческой плоти, смешавшись с запахом бекона, которым англичане собирались пообедать, наполнил воздух, в то время как Дуглас уезжал. Инцидент остался в истории под названием «Кладовка Дугласа». Но, возможно, это все пиздежь, чтобы набрать классы и замок был взят внезапной атакой. Да на какой хрен в то голодное время нужно было жечь свинину, мне решительно непонятно.
Джеймс «Черный» Дуглас
Еще раз родовую твердыню Джеймс взял спрятав своих воинов в засаде около леса, вырядив часть рыцарей в крестьянские платья, велел им прогнать стадо коров мимо ворот замка. Стоило коменданту замка Терлуолу заметить шотландских погонщиков, он загорелся желанием отбить у них скотину и помчался за ними вслед, прихватив с собой значительную часть гарнизона. Когда англичан миновали то место, где засел Дуглас, шотландцы скинули пастушеские одежды, под которыми прятали доспехи, и с кличем: «Дуглас! Дуглас!» бросились навстречу преследователям. Прежде чем Терлуол успел изготовиться к защите, он услышал тот же боевой клич у себя за спиной и увидел Дугласа, скачущего к нему из засады во главе целого отряда. Англичане были разбиты.
Но самый известный эпизод связан с взятием Роксборо. Дуглас снова атаковал на праздник, выбрав на этот раз Масленицу. Пока большая часть гарнизона адцки бухала, рыцари Дугласа в черных плащах затерялись в стаде коров (!) и подобрались к самым крепостным стенам. Есть еще более странная версия, которая утверждает, что вдобавок воины Дугласа двигались на четвереньках (!?). В общем, кому тут верить решайте сами, но атака оказалась успешной. А в английском королевстве надолго затесалась поговорка «Вот придет Черный Дуглас и заберет тебя», которой пугали детей. Или вот еще:
«...Баю-баю, дитятко,
Спи спокойно и легко,
Черный Дуглас далеко»
Одним словом, охуенный персонаж был. А его смерть это просто мечта для любого истинного рыцаря и гимн настоящей дружбе. Почитайте на досуге.
Король скоттов, кстати, тоже не отставал от своих подчиненных, будучи наглухо ебанутым. Так при взятии Данди в 1312 Роберт применял ложный отход, а ночью атаковали потерявший бдительность гарнизон. Сам при этом едва ли не первым прыгнул в ледяную воду и вторым забрался на крепостную стену. А в битве при Баннокбэрне раскроил череп слишком буйному английскому рыцарю. И все бы ничего, только вот последний летел на него с копьем наперевес, а у Брюса был лишь топор. Да и вообще он мог не отвечать на его вызов, потому что король как-никак, еще войском командовать надо. За это его справедливо упрекали подчиненные, на что Роберт лишь молчал и бурчал что-то в духе: «Бля, такая секира об тупую английскую башку сломалась».
Собственно говоря, знаменитый эпизод битвы при Бэннокберне в комиксовом стиле
Захваченные замки шотландцы, как правило, тут же разрушали по причине нехватки людей для обороны последних. Ломать не строить (с) поэтому такая тактика приносила больше ништяков скоттам, чем англичанам. Такая странная война продлится до 1314 г., когда Эдуард II будет наголову разбит при Баннокбэрне и начнется абсолютное доминирование Шотландии.
Ну и последнее. Роберт Брюс практически никогда не убивал пленных англичан, независимо от их статуса, позволяя последним уйти. С чем это было связано, я не знаю. У него были все причины их ненавидеть: разорение родной страны, убийство двоих братьев, товарищей, заточение своей семьи и т. д. и т. п. Но он пощадил даже человека, что выдал его семью Эдуарду I. Скорей всего, здесь «виновато» благородство Брюса (хотя, святым он не был, того же Комина убил прямо в церкви) и семейная связь с некоторыми английскими магнатами.
Роберт Брюс с братвой
Источник: Cat_Cat Автор: Егор Филин
Личный тег автора в ВК — #Филин@catx2
Читайте также:
Как променять независимость на 5 оскаров. Часть 2
Читайте ранее: Часть 1
Добро быть веселым и мудрым, друзья,
Хранить прямоту и отвагу.
Добро за шотландскую волю стоять,
Быть верным шотландскому флагу.
(Роберт Бернс «За тех кто далеко»)
Сделаем небольшое отступление, дабы понять, что из себя представляли армии противоборствующих сторон. Англичане, во главе с Де Уорреном привели с собой около 6350 пехоты и порядка 350 тяжелой конницы. Вообще, войска которые были под Стерлингом составляли далеко не лучшие английские силы, потому что почти вся элита была с королем во Франции. Часть рыцарей вообще молча послала Уоррена нахуй, предпочитая не напрягать свою жопу защищать границу на юге. Так с ним было всего 4 баннерета. Это такие крутые чуваки, которые, как правило, охраняют непосредственно короля, а остальные бьются в рядах тяжелой конницы + имели право на баннер, т е небольшое квадратное знамя, дабы «киски пищали, а враги трепещали». Год спустя при Фолкирке таких баннеретов будет 115 (!!!). Вообще конница, которой располагал Эдуард I, состояла, в основном из феодальных властителей рангом пониже и их отрядов. Военная необходимость заставила его разбавить эту массу наёмными кавалеристами. Право на личное дворянство в Англии времён Эдуарда имел человек, коему от короны были пожалованы на прокорм земли, так называемое «рыцарское жалование», что обязывало его к военной службе. В 1297 году насчитывалось свыше 6000 «рыцарских жалований», что соответствовало примерно тому же числу рыцарей, пригодных к несению службы. В реальности количество таких воинов в армии короля было неизмеримо меньше. Это были отлично подготовленные профессиональные бойцы, но не лишенные всеми известных рыцарских недостатков, вроде вечных склок на тему «у кого длиннее» и слабой дисциплины. Многое тут зависело от командира, если это был кто-то наподобие Эдуарда, то порядок более или менее поддерживался, благо дед мог испепелить одним взглядом, но при менее авторитетных личностях все легко могло пойти (и шло) по пизде.
По пехоте: графства были обязаны снаряжать определённое количество пехотинцев, обеспечив их бронёй и оружием согласно их статусу, помимо этого все мужчины в возрасте от 16 до 60 лет в течение 40 дней в году исполняли военную службу. Они организовывались в роты по 100 человек под командованием конного офицера. Роты делились на секции из 19 человек. Командовал ими «винтенарий» или «двадцатый человек». К 1298 году роты стали сводить в полки по 1000 человек в каждом. Согласно письменным источникам, на одежду пехотинцы нашивали отличительный знак в виде креста св. Георгия. Лучшие подразделения пехоты Эдуарда были набраны в Уэльсе и пограничных с ним графствах, так там шел постоянный пиздорез всех со всеми, что способствовало повышению жизненно важных для бойца скиллов. Сильной стороной армии Эдуарда всегда считались сапёры и артиллеристы. Забавно, но самыми крутыми лучниками тогда считались валлийцы, а до массового распространения английского лука дело еще не дошло. Говоря о последних, хронист Джеральд из Уэльса отмечает их характерное деление: северяне служили копейщиками, а уроженцы юга – лучниками. Вплоть до начала правления Эдуарда III валлийцам отдавалось предпочтение перед англичанами. Так же, в Эдуард I котировал арбалетчиков, которые считались чем-то, вроде элиты пеших войск (даже получали, не 2 пенни в день, а 4-6). Хронисты пишут о том, что конница его очень любила, благо можно было пальнуть одной рукой. Кстати, арбалет вполне себе котировали и рыцари.
Пособие по борьбе с охуевшими буржуями от шотландцев
Теперь синий угол ринга: со времен битвы при Ларгсе 1263 года (кстати, сражались с норвежцами) в Шотландии царили мир и спокойствие, военные институты пришли в упадок, что в полной мере отразилось на разгроме при Данабаре в 1296. Уильям понял, что так жить нельзя и создал систему наподобие скандинавской, когда каждое административное подразделение должно было обеспечить вооружения определенной группы солдат. К сражению на Стерлингском мосту под началом Уоллеса и Мюррея были небольшие, в несколько сот человек, ударные отряды, обладавшие высокой мобильностью (всего 6400 пехоты и 180 конницы). Типичная шотландская армия состояла из плохо обученных крестьян, вооружённых 3-5 метровыми пиками. Перед боем они объединялись в крупные соединения или «шилтроны». Такой аналог македонской фаланги, только более маневренный и умевший занимать круговую оборону. Само деление подразделений было аналогично английской модели. Лучников у Уоллеса было чертовски мало и они не шли ни в какое сравнение с валлийцами. Некоторые авторы считают, что дело в небольшом размере шотландских луков, что делало их не очень дальнобойными, но скорее просто в отсутствии культуры стрельбы на территории Шотландии, т. к. лесов там не особо много и стрелять не в кого .(что характерно, практически все лучники скоттов были набраны на территории Стерлингова леса). С кавалерией все было совсем плохо. Возможности Шотландии не позволяли вывести на поле боя даже половину того, что могли привести англичане, а качество было еще хуже (хороших лошадей в Шотландии нет, это отмечалось неоднократно, то есть если по доспехам и оружию еще был примерный паритет, то качественную лошадку могли позволить единицы). Под Стерлингом у Уоллеса было не более 180 всадников. Это в принципе вечная беда скоттов. В технологическом плане, они всегда были позади соседа. Доспехи старее лет на 20-30 и все в таком роде, поэтому основной упор делался на пехоту и «шотландский дух», благо на последнем периодически действительно выезжали.
Главное — «Team work!» или шилтрон в действие
Перейдем непосредственно к расположению сторон перед битвой. Через реку был перекинут мост, ширины которого было достаточно, чтобы там проехали лошадь с повозкой. Река была весьма извилиста и берег представлял собой подтопленные заливные луга, которые при дожде вообще превращалась в натуральное болото. Позиция шотландцев в лесах между Аббатской скалой и Окильскими холмами имела свои плюсы и минусы. Она идеально подходила для скрытого сосредоточения сил и с неё отлично просматривалась переправа. С другой стороны, среди деревьев невозможно было сформировать плотный боевой порядок, для этого нужно было вывести войска на открытое пространство и, самое главное, сделать это вовремя, дабы вражина не успел перебросить все войска на противоположный берег.
Карта битвы
Незадолго до начала сражения к Де Уоррену прибыли шотландские лорды, которые душой за отчизну были, но вот свои тушки предпочитали держать в видимости английской короны. Их быстренько отправили попытаться договориться с восставшими, но после позора под Ирвином слушать всяких там Стюартов и прочих жопасранцев никто не стал. На самом военном совете решался вопрос, как собственно говоря, разбить неприятеля. Забавно, но самый разумный план предложил шотландский рыцарь Роберт Ланди, мол дайте мне людей, я ударю Уоллесу в тыл, завяжу бой, а вы в это время начнете переправлять войска. Тем более, неподалеку от Стерлинга был брод. Но тут выступил господин Крессингем (тот самый ублюдок, что придумал изымать шерсть у шотландцев), мол зачем тут что-то придумывать, пока еще ты обходить будешь, мы потеряем день-другой, а так СЭКОНОМИМ, СУКА, ДЕНЕГ КОРОЛЯ НА НАЁМНИКАХ. Сэр Хью просто выступил в духе «да это быдло разбежится при одном виде наших рыцарей, хули тут что-то выдумывать?». Учитывая, что Де Уоррену было уже 66 лет и вся эта гребаная Шотландия его порядком подзаебала (о чем он много раз писал Эдуарду), был принят наиболее простой план. Действительно, хули что-то выдумывать? Ладно, ради всеобщего бобра отмечу, что возможно, Уоррен не знал о точном числе скоттов и боялся распылять свои силы, так что некая логика в его действия все же присутствовала.
Дальше начинается сущий пиздец. Просто лютый ад. Утром 11 сентября, передовые части англичан начинают переправляться через мост. Авангард уже сошел на противоположный берег и тут выясняется, что Де Уоррен все еще…спит. Как известно, где один долбоеб, там жди еще парочку. Кто-то из английских командиров решает, что непорядок, когда тут впереди отряда начальника идут в бой и авангарду приказано…вернуться на исходные позиции. Дальше - больше. Де Уоррен просыпается, посвящает парочку оруженосцев в рыцари и войска начинают переправу снова. Но тут обнаружилось, что шотландские лорды Леннокс и Стюарт потерялись. Уоррен подумал немного и решил, что они поехали вновь попытаться договориться с Уоллесом. Пока ждали возвращения лордов, подразделения, которые уже переправились через мост, ПОГНАЛИ, БЛЯТЬ, НАЗАД. СНОВА. Тем временем лорды нашлись. Да, они никуда не ездили. Де Уоррену похуй. Он отправляет к Уоллесу двух доминиканских монахов с последним китайским предупреждением. Давай разгоняй свою шоблу-воблу, а не то все будете на крестах до Лондона висеть. На что Уоллес отвечает в духе «Шотландия для шотландцев, пошли нахуй» (на самом деле тут был пафосный ответ, который, хвала Господу, сохранила история: «Мы пришли сюда не для мира, но для сечи. Сечи, что принесет волю нам и нашей отчизне!»).
Уоллес показывает доминиканским монахам, что нахуй это «прямо и немного направо»
Учитывая, что план скоттов заключался в выведении своих шилтронов на противника, дабы не дать тому полностью переправить войска (и сделать это надо было вовремя, подгадав момент, не слишком рано и не слишком поздно, хотя некоторые одаренные личности предлагали самими переправиться на ту сторону и дать бой англичанам), то страшно даже представить сколько кирпичей отложили Уоллес и Мюррей наблюдая за утренними метаниями англичан с мыслями, вроде «что это, блять, вообще такое?».
Наконец, бритиши переправляют свой авангард и их не гонят назад, потому что у командира, то понос, то золотуха. Но тут возникает другая небольшая проблема. В километре от них из леса появляется 6000 злых, бородатых мужиков с пиками и топорами. Учитывая, что до Geek Picnic было еще добрых 700 лет, это явно был не сбор хипстеров. Лучники прикрывают фланги, кавалерия в резерве, так же для защиты оных. Тем временем английская конница пересекла реку и ожидала, пока пехота, сходя с моста, займёт свои позиции. Уоллес и Мюррей понимали, что удар надо наносить как можно скорее, чтобы сбросить врага в реку Форт до того, как он окончательно сосредоточит войска на северном берегу.
К сожалению, нам слишком мало известно об отношениях между Мюрреем и Уоллесом, чтобы точно сказать, кто из них дал приказ наступать. Как бы то ни было, момент был выбран исключительно удачно. Едва английский авангард ступил на северный берег Форта, шилтроны двинулись на врага. Тут сказались июльские тренировки Уоллеса «пешее шотландское быдло» преодолело 900 метров не размыкая строй, даже после первых выстрелов валлийских лучников. Англичане запаниковали. На мосту мгновенно образовалась толкотня. Кто-то вспомнил о неотложном деле на покинутом только что южном берегу, кто-то, наоборот, нашел в себе смелость броситься на выручку товарищам. Успевшие переправиться попытались организовать оборону, которая, впрочем, была без труда смята яростным натиском шотландцев. Англичане (кому посчастливилось уцелеть после первого удара противника) были отброшены в узкую мышеловку, образованную изгибом Форта (помните про извилистый, болотистый берег?). Мост оказался в руках скотов. Множество рыцарей нашли свою смерть в волнах Форта, пытаясь вплавь спастись от кровожадного неприятеля.
Но даже здесь нашлись люди, которые, может быть, и потеряли присутствие духа, наложив горы кирпичей, но нашли в себе силы справиться со страхом. Йоркширец Мармадьюк де Твенг, со слов которого позднее будет описано сражение, переправился в первых рядах, но, тем не менее, сумел избежать гибели. Увидев, как пали знамёна герцога и короля, он понял, что сейчас их начнут немного убивать. Тогда, собрав своих людей, он заявил, что лучше уж умереть, смотря в глаза врагу, чем утонуть в реке. Так и сделал. Небольшой отряд англичан делает шаг навстречу олимпиаде по смешанным единоборствам, тогда как большая часть решает отправиться на чемпионат по водным видам спорта. Результат печален: только один из них достиг противоположного берега. Легко экипированным валлийским пехотинцам повезло больше: их спаслось около 300 человек. Неожиданный удар горстки тяжеловооружённых всадников поверг шотландцев у моста в замешательство, и части солдат де Твенга удалось попасть на безопасную сторону реки. Сам де Твенг был на волоске от смерти, когда под его юным племянником убили лошадь, сэр Мармадьюк посадил его за спину. Вдвоём на одном коне они сумели удрать. Единственной серьезной потерей скоттов стал Мюррей, который скончался от ран, полученных в бою.
Шотландцы нагибают. Крессингем, с которого позднее сдерут кожу — в белом сюрко с черными уточками
Моральный дух оставшейся части войска был сломлен. О продолжении битвы нечего было и думать. Сам де Уоррен обосрался и съебал в сопровождении многочисленных телохранителей прямо с поля сечи под защиту мощных стен Берика, бросив на произвол судьбы и армию, и южную Шотландию. Северная Англия осталась беззащитной. Оборону замка Стерлинг Суррей поручил Мармадьюку де Твенгу, пообещав ещё до конца года вернуться с подкреплением. Ага, щас. Замок не располагал запасами провизии и вскоре был взят Уоллесом. Твенга Уоллес не стал казнить. В апреле 1299 года Мармадьюка обменяли на рыцаря Джона де Мобрея, вероятно, единственного шотландца, ухитрившегося попасть в плен к англичанам в битве на Стерлингском мосту.
Также после битвы шотландцы нашли тело ненавистного Крессингема и отыгрались на нём за все.С толстяка-обдиралы они «содрали кожу и каждый взял по куску не в знак доброй памяти, но вечной неутолимой ненависти…» Уоллес потом приказал изготовить себе из шкуры Крессингема перевязь для меча. Рамси Болтон одобряет.
Лорды Леннокс и Стюарт отступали вместе с Де Уорреном. По пути они наткнулись на беззащитные английские обозы и вот тут-то любовь к родной земле, взыграла со всей силой. Без страха и упрека они бросились на плотный строй английской жратвы, одержав поистине впечатляющую победу.
После Стерлинга, шотландцы предприняли несколько пограничных вылазок, захватив парочку небольших замков, разорив пару городов, но никаких крупных столкновений в этот период не произошло. В принципе, в военном смысле поход ничего не дал Уоллесу, но укрепил его авторитет среди земляков. Вскоре его посвятили в рыцари (т е до этого он им официально не считался, потому что титул рыцаря не передавался по наследству) и официально дали титул «Хранителя Шотландии». Забавно, что de jure вассальную клятву Уильям принес королю в изгнании Джону Бэллиолу, который уже два года как никакого отношения к Шотландии не имел.
Летом 1298 Эдуард возвращается в Англию и берет под личный контроль приготовления к карательному походу. Происходит рассылка 29 000 повесток, требующих собраться для войны в Ньюкасле. Ополченцы неторопливо собираются, при этом те, что добрались до точки сбора первыми, потихоньку разбегались: таким образом, число бойцов сначала достигло 21000, затем сократилось до 18000, в марте – до 10000 и, в конце концов, до 5000. В итоге, худо-бедно удалось набрать 5500 лучников, 7000 копейщиков и 400 арбалетчиков (причем, значительная часть представляла Уэльс, Эдуард был очень высокого мнения о боевых качествах валлийцев). Кроме того, было 2200 тяжелой кавалерии (из которых 1200 были наёмниками, а прочие – феодалами и их свита). В общем, Эдуард взял с собой весь цвет рыцарства: 11 герцогов и графов: епископ Дурхем, Генрих Ланкастер, Эймер де Валенс, Роберт Клиффорд, Генри Перси, 115 баннеретов. Тут надо понимать, что это были закаленные множеством походов солдаты, боеспособность и опыт которых намного превосходили разбитую Уоллесом армию Де Уоррена, и самое главное, что Эдуард лично возглавлял поход. Это означало, что надеяться на какие-то склоки или долбоебские маневры, наподобие беготни Уоррена по Стерлингому мосту, как будто у него завис мод для Total War, бесполезно.
Вот примерно таким макаром скотты, вероятно, атаковали англичан под Стерлинг-Бридж
В конце июня 1298 войско выступило в поход. Территория, по которой шли англичане, была пустынна и безжизненна. Местные жители давно разбежались, прихватив с собой всё, чем незваные гости могли бы поживиться (если еще было, что прихватывать) Англичане злились, жгли брошенные дома, и чёрные столбы дыма безошибочно указали Уоллесу, откуда ждать врага. Эдуард, напротив, не имел ни малейшего представления о местонахождении шотландцев. Вдобавок, начались проблемы с продовольствием. Просто пример, за одну ночь на территории колдримского аббатства англичане скушали 497 овец и ягнят, 100 баранов и зерна на 50 фунтов. Вообще, вопросы снабжения войск были очень важны. Есть хорошая книга «Замки, битвы, бомбы. Как экономика объясняет военную историю», где авторы, используя основные экономические понятия (например, альтернативные издержки) показывают, почему принимались те или иные решения. Так вот, строительство замков было гораздо экономически выгоднее сбора крупной армии, как раз по причине огромных затрат на содержание последний и высоких рисках потери всего войска. По морю снабжение организовать так же не получалось, мешали штормы. В войске начались конфликты между валлийцами и англичанами. Пока что Эдуард еще держал ситуацию под контролем, но что будет завтра? Главная проблема была даже не в отсутствие снабжения, а из-за полного непонимания того, где находится враг. Существовала опасность того, что скотты вообще могли напасть на английские земли пока Эдуард гоняется за призраком Уоллеса по горам Шотландии. В итоге, король решил отступать к Эдинбургу.
И в этот момент удача, наконец, улыбнулась ему. В английский лагерь приехали два герцога – Патрик Данбарский и Жильбер д’Умфравилль. Англичане до мозга костей, хоть и носили шотландские титулы, они привезли Эдуарду то ли шпионов, то ли перебежчиков, которые сообщили, что Уоллес под Фолкирком, то есть в 30 километрах от расположения англичан! Мало того, по словам лазутчиков, Уоллес знал о намерении противника отходить к Эдинбургу и планировал напасть на их лагерь следующей же ночью или, в крайнем случае, застать их на марше. От полученных известий король воспрянул духом. В тот же день его армия оставила Керклистон и выдвинулась к Фолкирку.
Точное место битвы, как это часто бывало в средние века, неизвестно. С уверенностью можно сказать только то, что она была равнинная, сами скотты засели на небольшом холме (максимум, который сумели найти там), а позади них располагался лес, т е поле боя явно было на руку англичанам. Причем, такой выбор, скорей всего, не вина Уоллеса. Выбора-то у него особо и не было, слишком уж быстрым и неожиданным был бросок англичан. Учитывая полное превосходство последних в кавалерии об отступлении не могло быть и речи. Это сразу гарантировало разгром всего войска. Только сражаться. Лес давал скоттам определенную надежду, что при неблагоприятном исходе сражения можно будет, вскинув руки вверх, сделать ноги от английской конницы и минимизировать потери. В остальном ситуация была в пользу англичан. Войска шотландцев состояли из 8000 пехоты, 1500 лучников и около 500 всадников (преимущественно мелкопоместные лорды). Уильям, кстати, до столкновения с Эдуардом времени зря не терял и продолжал натаскивать своих солдат. По мере увеличения численности войска, он переместил их на «тренировочную базу» в Тормудском лесу, благо место там было больше и припасы подвозить проще. С дезертирами и уклонистами расправлялись по всем законом военного времени.
Эдуард не планировал атаковать сразу, потому что люди шли всю ночь, месили говно, животным тоже дурно и вообще все заебались, но ближайшие советники убедили его сразу начать атаку, иначе, мол «дьявол Уоллес» (англичане воспринимали его примерно, как Жанну д,Арк спустя 150 лет) атакует сам. В итоге, король соглашается, произнеся эпичное «Да будет так!». Наш герой тоже был эпичным, поэтому ответил дабкиллом крутости. Для начала, приказал своей кавалерии погарцевать (!) перед шилтронами, чтобы сельские крестьяне увидели «що у нас тут тоже рыцари, знаете ли есть», а затем произнес не менее эпичное: «Парни, я привёл вас на пирушку, теперь пляшите, как можете!».
Sir John de Graham — едва ли не единственный шотландский рыцарь, что не съебал с поля боя и принял смерть от английского меча
Конные баталии были разделены на 4 части и начали атаку на шотландцев. Поле, за исключением небольшой топи (в которую, как раз и попала 1 баталия, но благополучно преодолела её), было идеальным для атаки тяжелой конницы. Вторая баталия, которой командовал еписком Бек, в перерывах между проповедями лично гонявший еретиков, сильно оторвалась от остальной части. Слуга божий военными талантами явно был не обделен (как никак, в 400 разрозненных щей атаковать 4000 скоттов не есть хорошо) и заявил, оторвавшимся воинам, что-то вроде «вы ебанулись?», на что получил ответ в духе «на проповедях своих базарить будешь». Все-таки с субординацией тогда были сильные проблемы.
Ральф Бассет из Дрейтона (в шлеме) высокомерно упрекает епископа Бека в трусости: «Ступай помолись, пока мы будем сражаться!» (что характерно, сам Ральф участия в сражении толком-то и не принял)
Тем временем, на другом фланге быстренько была разогнана шотландская кавалерия. Это произошло столь стремительно, что породило теории о предательстве последних. Лично я думаю, что это просто были не прокаченные юниты. Вскоре, разбили и лучников, т к кавалерия дала деру, а шилтроны закрыли стрелкам фланговый обзор, поэтому появление англичан стало полной неожиданностью (справедливости ради, отметим, что дрались они храбро и часть сумела укрыться внутри шилтронов). Сами шилтроны прорвать у англичан не получилось. Несколько атак закончились неудачно. Поскольку пехота тогда еще не подошла к месту битвы, а конных арбалетчиков успешно отгоняли выжившие стрелки, то сложилась патовая ситуация. Конница не могла прорвать строй шотландцев, а последние без пехоты и стрелков не могли предпринять каких-то активных действий.
Но как только к Фолкирку подошли основные силы английской пехоты, судьба шотландцев была решена. На шилтроны обрушился град стрел и арбалетных болтов. Это был приговор. Появились бреши, всё войско англичан перешло в наступление. Шансов их сдержать у скоттов не было, началось отступление в лес. Скорей всего, оно не было совсем паническим, потому что некоторые английские рыцари умудрились помереть именно здесь, слишком увлекшись преследованием (т е какое-никакое, но сопротивление шотландцы оказывали, заслужив + в карму). Лол, но, например, об участие в общей атаки пехоты мы знаем из-за списков… «погибших в бою коней», согласно которым кони двух пехотных командиров были убиты в этот день, хотя про саму атаку валлийской шпаны, хронисты не писали. Насчет потерь точных данных нет. Скорей всего, скотты потеряли около 6000-7000. Англичане не более 300-400 (из них человек 100-120 рыцарей). Про пехоту данных нет вообще, поэтому это только предположение, исходя из состояния дел на время их атаки.
Собственно говоря, карта сражения в двух основных этапах
Почти сразу же после сражения, Уоллес сложил с себя полномочия «Хранителя Королевства». Второго шанса ему никто давать не собирался. Финал его жизни окутан такой же тайной, как и начало. Известно, что в 1299 году он приехал в Париж с дипломатической миссией. В 1300 посетил Рим, в поисках союзников для борьбы с англичанами. Вообще, Святой престол принимал довольно активное участие в конфликте с самого его начала. Интерес Папы был очевиден – денежные потоки с шотландской церкви, которая, как мы уже говорили, до прихода англичан была полностью независимой структурой, а Эдуард начал перестраивать ее по английскому образцу.
Спустя три года Уоллес вернулся за Родину и продолжил воевать со англичанами. 24 февраля 1303 года шотландцы даже взяли вверх в достаточно крупной битве — при Рослине. Войском скоттов командовали соперник будущего короля Шотландии Роберта Брюса в борьбе за престол — Джон Комин . Возможно, что в сражении так же участвовал и Уильям Уоллес. Некоторые источники говорят, что ему предложили командование войском, но Уильям отказался сам.
Как видим, не смотря на выигранную компанию 1297-1298 годов, Эдуард так и не смог полностью покорить Шотландию. В 1300 последовал еще один поход. На реке Кри войско шотландцев, состоявшее преимущественно из кавалерии, было разбито англичанами. В 1303 король вновь выступил в поход на север. Компания продолжалась до 1304 и стоила огромных денег. Шотландцы пытались сопротивляться, но силы были не равны. Известно, что Уоллес принимал участие в боевых действиях, правда, уже, как простой командир небольшого отряда преданных сторонников. Вскоре Джон Комин решил, что воевать дальше не имеет смысла и согласился подписать мирное соглашения. Тем более, условия, предложенные Эдуардом, были очень мягкими. Большинству знати гарантировалось сохранение земель и титулов (некоторое даже приобрели новые земли в Англии). Несколько особо ярых патриотов временно отправили в изгнание. Прощения не получил только один человек – Уильям Уоллес. В общем-то это лучше всего говорит о том, какую роль играл Уильям для простых шотландцев, даже несмотря на тот факт, что уже лет этак 5-6 просто вел «свою борьбу», не претендуя на ведущие роли в освободительной войне.
Летом 1304 года власть англичан была восстановлена. Король обратился к шотландским вельможам, вчерашним соратникам вчерашнего Хранителя Королевства, с призывом: «…делом доказать свою преданность, схватив и выдав правосудию пресловутого сэра Уильяма Уоллеса. Деянием этим вы заслужите благодарность милостивого монарха…и забвение прошлых ошибок…». Кольцо вокруг Уильяма сжималось. 3 августа 1305 года он был пленен шотландским рыцарем Джоном Ментейтом и доставлен в Лондон. Сопровождаемого судьями, назначенными разбирать его «преступления» в Вестминстер-Холле, сэра Уильяма провели по городу на потеху черни, толпами валившей поглазеть на того, кто внушил такой страх их правителю. Суд был формальным, приговор жестоким. Уоллеса волоком протащили по улицам в Смитфилд. Там он был сначала повешен, но не до смерти. Затем ему вспороли живот и, вынув внутренности, сожгли их у него на глазах. И лишь после этого ему отрубили голову, выставленную позже на Лондонском мосту. То же, что осталось от его тела, было рассечено на четыре части, разосланные в города Ньюкасл-апон-Тайн, Берик, Стерлинг и Перт для всеобщего обозрения в назидание и устрашение шотландцам.
Думаю, что тут комментарии излишни
Так закончилась история одного из самых известных шотландцев, который до конца своей жизни продолжал бороться за свободу и независимость родной страны, даже когда все его сторонники и покровители вновь преклонили колено перед Эдуардом. Неслучайно на судебном процессе в его честь, Уильям признал все выдвинутые обвинения, кроме одного — измены. Ведь он никогда не присягал королю Англии на верность.
«Да, я убивал англичан, я воевал против английского короля, я штурмовал и забирал замки, которые он незаконно украл у моего народа. Если я или мои солдаты нанесли ущерб простому люду или служителям Христа, то я раскаиваюсь в своих грехах. Но не у вашего короля я прошу прощения»
(Уильям Уоллес на судебном процессе 23 августа 1305 года)
Вот так, ребята. Конец вышел уж больно серьезным и даже без матюгов. Любите страну.
Источник: Cat_Cat Автор: Егор Филин
Личный тег автора в ВК — #Филин@catx2
Читайте также:
Севастопольский бунт 1830
Как променять независимость на 5 оскаров. Часть 1
Речь пойдет о самом, наверное, известном герое Шотландии (спасибо Мэлу Гибсону) Уильяме Уоллесе. Итак, милости просим сэры, пэры и прекрасные дамы, мы начинаем свое путешествие в Шотландию конца XIII века.
Как общеизвестно, сэр Уоллес поднял «дубину народной войны» против английского супостата, который выпивал все соки из славной Шотландской земли. Но начнем мы с объяснения, как собственно говоря, скотты дошли до жизни такой. В ночь с 18 на 19 марта 1286 года король Александр III Шотландский, как всякий нормальный горец, бухал со своими друзьями, потому что он король и ему можно. И вообще правит странной уже 37 лет и ничего. Кстати, правит-то вполне себе годно. Но, как у всякого хорошего мужа, после литра другого, в короле проснулось желание исполнить свой супружеский долг. Его Величество за полгода до описываемых событий, в октябре 1285, отпраздновал свадьбу с юной француженкой Иоландой де Дрё, и молодая жена теперь ожидала мужа с блядок в местечке Кингхорн, что в 35 км от Эдинбурга. Ночка выдалась та еще, темень стояла, хоть глаз выколи, но Саня не захотел «взять шишку в кулачишку», поэтому рванул к любимой. Придворные, надо отдать им должное, его активно отговаривали, но за королем не поспели, т. к. сами были в говно король скакал больно резво. До постели Ее Величества наш любовник не доехал. Часть пути пролегала по продуваемым всеми ветрами скалам над водами залива Ферт-оф-Форт, там-то, на берегу, короля и нашли утром со свёрнутой шеей. Очевидно, Александр, будучи изрядно подшофе, не удержался на лошади и свалился вниз. Так что не бухайте деточки. По крайне мере, не садитесь после этого на лошадь. Печально было еще то, что наследника наш любвеобильный братец не оставил. В результате последний представительницей царствующего дома Канморов осталась внучка короля, Маргарет, которой было всего 3 года, и находилась она в Норвегии. Шотландцы почесали репу, быстренько собрали регентский совет ака «временное правительство» и решили обратиться за помощью к соседу, авось чего дельного предложат? Эдуард, не будь дурак предлагает юную Маргарет выдать за своего сына-долбоеба и гомосексуалиста (ну это история узнает уже потом) Эдуарада Карнаворского, будущего Эдуарда II. При этом Шотландия сохраняет статус независимой державы. Но ВНЕЗАПНО трехлетняя девочка не смогла пережить поход сквозь холодные воды и почила с миром и тут история завертелась еще веселее.
У внимательного читателя, наверное, мог возникнуть логичный вопрос: "Нахуя?". Нет, серьезно. Зачем скотты обратились за помощью к королю ебаной Англии, ведь все знают, что они друг друга ненавидят? Но не все так просто. Во-первых, Эдуард был шурином Александра и находился с ним во вполне дружеских отношениях (насколько это возможно для политики XIII века). Во-вторых, до описываемых событий Англия и Шотландия жили относительно мирно. Конфликты, конечно, были, но полюбовные. Наконец, в-третьих, у регентского совета Шотландии фактически не было выбора.
Рассмотрим ситуацию. У тебя вот только что пресеклась королевская династия, к чему никто особенно-то готов и не был. Логичным продолжением в таких случаях, как правило, бывает война за трон. Трэш, угар и содомия тащемта, ибо ставки высоки как никогда и ты получаешь возможность выбить такой куш, что ого-го. Да и вообще династии прерываются не так часто, чтобы вот вообще без более или менее приемлемых вариантов, и это прям «историческая хуйня», тут понимать надо! Разумеется, что свои претензии на корону тут же заявили все кому не лень. Начиная от относительно обоснованных древних родов, вроде Брюсов и Коминов и заканчивая всякими ноунеймами. Всего было 14 человек. И вот значит вся эта гоп-компания считает, что имеет законное и неоспоримое право рулить северным королевством. Такс-такс-такс, что тут у нас? Гражданская война, аххаха, наканецтааа. Теперь думаю понятно. Совет решил, что худой мир лучше хорошей войны и постарался использовать Эдуарда в качестве сдерживающий силы.
На самом деле, еще с момента переговоров о свадьбе почивший Маргарет и сына Эдуарда тут идет череда хитровыебанных переговоров с обоюдными попытками короля Англии и регентов Шотландии наебать друг друга, прибегая как это не странно к…средневековой юриспруденции. Типа кто, где и когда клялся кому-то в верности или там признавал/слал на йух в вопросах сюзеренитета, которая в принципе завершилась в пользу скоттов, так как юридически и (что еще важнее) теологически (читай, с точки зрения христианской церкви) они сумели отстоять свое право на независимость. Серьезные проблемы начались именно после смерти Маргарет, потому что они развязали руки всем возможным претендентам на престол.
Забавно, что первым с призывом к Эдуарду I «приблизиться к границе…отвратить кровопролитие и поставить над ними королем того, кому подобает наследовать по праву» был епископ Фрэйзер, в будущем — непреклонный противник Эдуарда I. В общем, это еще раз показывает, что шотландцы реально очень боялись гражданской войны и вмешательство Англии в свои внутренние дела рассматривали как меньшее из зол. Ну типа придут тут, немного похозяйничуют, выберут нам короля и съебутся восвояси, а дальше мы сами как-нибудь. Имхо, верхушка скоттов просто надеялась переиграть короля Англии в дипломатию, потому что я уверен, что они прекрасно понимали с каким хитрым ублюдком имеют дело. Пример анально покоренного Уэльса стоял прямо перед глазами. Да и вообще, Эдуард открыто заявлял, что в принципе не понимает какого хуя зачем ему около границ своего королевства независимые государственные формирования (сказано это было, правда, про Уэльс, но «кто не понял, тот поймет»).
Короче, дальше тут идет «Великая тяжба». Это такой юридический процесс Средневековья, который затянулся на 1,5 года в течении которых рассматривалась обоснованность притязаний всех кандидатов на шотландский престол, ну и чего греха таить, шли всякие грязные дипломатические игры, поиски древних как говно мамонта документов, обосновавших «кто есть будет править землей Шотландской» и тому подобная муть. В итоге в 1292 выбрали Джона Бэллиола, аkа «лох, пидр, просрал все полимеры Шотландию». Кстати, юридически тут все было в духе закона, так как Бэллиол был представителем старшей ветви, наиболее близкой к почившему королю.
Вообще Бэллиола принято изображать, как полнейшее ничтожество, мол и трус он, и из страны сбежал, да и в принципе дурак какой-то. История, как это часто бывает, тут не совсем справедлива. Наверное, шапка действительно оказалась не совсем по-Сеньке, но начальные настройки игры у Джона были просто адовые и он все равно пытался что-то там делать и, вроде бы, даже это было обоснованно, но шансов против матерого старого волка у него не было никаких. Эдуард медленно, но уверенно сжимал удавку вокруг Шотландии, но не прибегал к открытой агрессии. Особо унизительной было подчинение шотландской судебной системе английской, то есть высшей судебной инстанцией теперь был король Англии и фактически спокойно мог вызвать Бэллиола по любому делу в Лондон, давать объяснения, чем с успехом и пользовался. Думаю, не стоит пояснять как все это выглядело со стороны. Полнейшие унижение. Добавить сюда растущие английское влияние в самой Шотландии, когда на ключевые посты королю приходилось ставить англичан и картина получается совсем безрадостная. В принципе Шотландия де-факто стала сюзереном Англии. Но тут в дело вмешались лягушатники.
Под цифрой 2, кстати, валлийский вождь. Ребята сильно отстали с продвинутым феодализмом
Как известно жабоеды и чаежуи души друг в друге не чают, века этак с XIII занимаясь тем, что срут соседу при первом удобном случае. Очередной сериал данной заварушки был начат в 1293, когда король Франции Филипп 4.0. конфисковала Аквитанию у Англии. Эдуард, разумеется, задался логичным вопросом: «Какого, собственного говоря, хуя Филипп?», — и начал готовиться к waaaaaaar, активно юзая новых юнитов. Данной участи не избежали и Шотландия с Уэльсом. Правда, жители упомянутых регионов так и не смогли вкурить нахуя им вообще нужно пересекать какой-то ебаный Ла-Манш, чтобы воевать за какую-то сраную Аквитанию, да еще по-милости короля Англии, когда дома урожай не собран и овца не брита. Поэтому, если скотты просто не явились на призывные пункты, то валлийцы все же дошли до них, но вместо записи в турне до Парижа, начали немножко убивать немногочисленных английских ставленников.
Эдуарду резко стало не до Шотландии, так как требовалось быстренько покарать охуевших валлийцев и решить проблемы с Францией. Шотландцы, пойдя на конфронтацию с соседом, сделали следующий логичный шаг — заключили военный союз с лягушатниками. В общем и целом, он не принес скоттам нихуя, кроме обещаний мнимой помощи, зато наложил определенное количество обязательств, включая обязанность срать около северной границы Англии при первом удобном случае. В общем, именно скотты в 1296 начали боевые действия, разорив парочку ближайших английских городов и сожгли в Корбридже «…около двухсот маленьких детей, которые в школе… учились письму и грамматике…».
Эдуарду на действия Балиола было начхать, потому что никакой стратегической пользы они принести не могли. Как только войска выдвинулись в сторону Шотландии, все было предрешено. Сначала, пал достаточно хорошо укрепленный город Берик-апон-Твид, в котором английские солдаты вдоволь покуражились (в основном, по причине того, что на предложение их короля сложить оружие, скоты начали демонстрировать его войску свои задние промежности). Завершила же разгром шотландцев битва при Данбаре, где последних просто развели, как лохов, заставив радостно визжа, покинуть отличную позицию на вершине холма, потому что «враги бегут». Короче, не только монголы могут в хитрое отступление. Просто цифры: 171 граф, рыцарь и оруженосец попали в плен. Исход войны был предрешен. Сам Балиол побыстрее съебал из страны, став королев в изгнании. Напоследок заявив, что никогда не вернется в эту страну «…злобы, обмана и вероломства».
Компания 1296 года. Также гербы наиболее известных шотландских рыцарей (и королевский, разумеется)
Эдуард всячески старался показать, что Шотландия это такая же часть английского королевства, как Ирландия или Уэльс и даже не стал провозглашать себя ее королем (собственно говоря, какой король может быть у административно-территориальной единицы? Это как, если бы в РФ был какой-нибудь «князь Чеченской республики», хотя постойте…так, замяли тему). В Шотландии активно ставились английские наместники и некогда независимая страна постепенно становилась обычной английской провинцией.
Тот самый Скунский камень. Легенды о нем уходят еще в I тыс. до н. э. Интересующиеся могут ознакомиться с фильмом «Камень судьбы» (2008) о попытке группы патриотов вернуть реликвию на Родину в 1950 году
Также хитрожопый Эдуард нагло спиздил Скунский камень ("Камень судьбы"), который был древнее чем говно мамонта и на нем короновались Шотландские короли + увез коронационные принадлежности и графа Файфа, который в силу наследственной привилегии должен был короновать нового пахана. Грубо выражаясь, Эдуард позаботился, чтобы шотландцам короновать было не на чем, нечем и некому (сам камень вернут только...в 1996 году). Вдобавок он заставил всех землевладельцев принести ему клятву верности на бумаге (Уоллес, что характерно, этого не сделал).
English osvoboditel started pack
Наконец-то, мы переходим собственно к личности главного героя повествования. Итак, Уильям Уоллес. Прошу любить и жаловать. Информации о нем крайне мало. Первое более или менее годное жизнеописание было составлено спустя 150 лет после его смерти и содержит кучу клюквы. Тем не менее, есть вещи, которые не вызывают споров среди большей части историков. Родился примерно в 1272 году. Имел двух старших братьев: Малькольма и Джона, которые являлись сторонниками будущего короля скотов Роберта Брюса. Сам Уоллес воспитывался дядей-священником и возможно собирался ступить на путь служения Господу. Также остается спорым вопрос почему Уильям так сильно ненавидел англичанку (нет, ее, конечно, никто, мягко говоря, не любил, но собирать армию и выступать против последний не спешили). С большой долей вероятности можно сказать, что в 1297 году возлюбленная Уильяма, Мэрион Брэйдфьют, наследница владения Ламингтон, была зверски убита Уильямом Хесельригом, шерифом Клайдсдейла. В принципе это объясняет как превращение Уоллеса из мирного обывателя в вожака народного восстания, так и причины дальнейшей расправы над Хесельригом. Ну и красиво, черт тебя побери! А вы чего думали, так только в кино бывает?
Кстати, предки Уоллеса пришли из Уэльса, и сам он имел валлийские корни. Вообще, Уоллесы были одной из рыцарских семей, не слишком богатой, даже наоборот, но тем не менее. Как я уже сказал, о ранних годах Уильяма известно очень мало, что породило различные версии оных. Учитывая, как грамотно он командовал войском во время войны, с большой долей вероятности можно утверждать, что это был не первый конфликт в котором будущей герой Шотландии принимал участие. Все-таки Total War тогда еще не было, и набивать скиллы приходилось in real live. По одной из версий он воевал в Уэльсе и континенте на стороне Эдуарда, по другой – был неким аналогом Рубин Гуда. Последняя версия утверждает, что Уоллес был простым вором, который грабил караваны и ебал гусей, но мы то знаем, что все это выдумки английской пропаганды.
17 сентября 1296 года Эдуард пересекая границу своих новых владений, произнес знаменитую фразу, обращённая к старому другу, графу Суррею: «Bon besoigne fait qy de merde delivrer!», что можно перевести приблизительно, как: «Наконец-то мы выбрались из этого дерьма!». Но все веселье только начиналось…
Уоллес в представление одного современного художника
Завоевание случилось чересчур быстро. В общем-то, до многих горцев даже не сразу дошло what the fuck is this только что произошло. Ну уж когда дошло…
В принципе эта и была одна из причин столь быстрого поражения Бэллиола. Большинство шотландского населения воспринимало этот конфликт просто как очередную баронскую войнушку. Но постепенно до гордых скоттов дошло, что их начинают немножко так пердолить в мягкое место. Тут уж честь сынов Шотландии не выдержала и свое слово сказали люди божьи, ибо гомосексуализм это, как известно, харам. Дело в том, что на богоподобной Шотландской земле, местные попы вели праздный образ жизни. Например, все дарения в пользу церкви были абсолютно безвозмездны, то есть не налагали на нее никаких обязательств (ну максимум разрешение зарыть кости дарителя на территории монастыря). А вот у их английских коллег дела обстояли не так радостно. Там-то клир нес все повинности в пользу государства, вплоть до обязанности выставлять военные контингенты (Кентербери был обязан выставить 60 копий, Норич — 40 и т. д.). В общем, английским попам приходилось не только пиздеть на проповедях, но и пиздить нехристей дабы донести слово божие до максимального числа людей. Разумеется, что ебучий Эдуард, который поставил английских епископов, дабы сдирать с них бабосы, был в Шотландии нахуй никому не нужен.
Как я писал в прошлый раз, мало что известно о подвигах Уоллеса до 1297 года, когда, по выражению шотландского летописца Фордуна, он «поднял голову». Началось всё с убийства английского шерифа Клайдсдейла, некоего Уильяма Хесельрига (по распространенной версии, зверски убившего его возлюбленную), и пошло-поехало. Уж как он отправил на тот свет супостата (и с кем это проделал/проделал один) неизвестно, но весть об убийстве быстро распространилась по стране и к Уильяму потекли люди. При этом, Уоллес на время затаился, опасаясь мести англичан, но прибывал в таком состоянии недолго. Скоро, последовал конный набег на Скун с бойцами Уильяма Дугласа (из охуенного клана Дугласов, который подарил миру целую плеяду ровных пацанов). Целью набега был Уильям Ормсби, английский юстициарий (читай — казначей) Шотландии. Последний успел съебаться, но все мероприятие заставило англичан высрать тонны кирпичей. Стало очевидно, что находиться за стенами своих фортов небезопасно.
Здесь стоит сказать про политическую ситуацию в стране. Почему вообще к Уоллесу пошел народ? Во-первых, шотландцы народ гордый и в общем и целом, свободу и Родину любили. Во-вторых, терять им особенно было нечего. Политика англичан на только что присоединенных территориях была довольно тупорылой. Издали указ о реквизиции шерсти у населения (для шотландца шерсть это все, там больше нет Н И Х У Я). Все это было нужно для финансирования очередной войны Эдуарда во Франции. Конечно, жителям обещали, что «усе вернем», но им что-то не особо верили. Ну и наконец, усилились слухи, что на войнушку загребут и самих шотландцев. Понятно, что идти и воевать черт знает где черт знает за что и черт поди с кем особо никто не хотел. В общем, простой люд решил, что «хватит это терпеть» и началась свистопляска. К тому же, Уоллеса негласно поддерживали многие богатенькие (по меркам Шотландии) дворяне. Эти хитрожопые мрази не мешали последнему дербанить английские гарнизоны и набирать людей, периодически аки россиянский МИД выражая свою озабоченность событиями на Украине в Шотландии.
Короче, в общем и целом, шотландская аристократия была редкостными уебками. Многие из них имели наделы в Англии и рисковать своей жопой, разумеется, не хотели. Забавно, но после первоначального успеха Уоллеса они собрали свою армию из пафосных рыцарей (подели английского рыцаря на 4 и получится его шотландский коллега) и тут же устроили срач на тему «кто тут самый легитимный будущий король Шотландии». Когда к городу Ирвин подошли войска англичан с вопросом по типу «че это, бля, за хуйня тут? Вы тут че, бля, революцию мутите?» доблестные сыны Шотландии быстренько капитулировали, выторговывая более выгодные условия сдачи. Понятное дело, Уоллесу-то всего-навсего башку отрубят, а вот у них могут и блэкджет со шлюхами забрать. Тем не менее, вся эта ебала пошла Уильяму только на пользу. Все увидели, насколько жалки лорды и что единственный человек способный и готовый вести за собой людей это наш герой.
Эндрю Мюррей
Тем временем, на севере Эндрю Мюррей поднял еще одно восстание. Про этого персонажа, обычно, не вспоминают, а между тем отличный парень был. Тоже честный малый, очень любил freedom и очень не любил англичан. Кроме того, Мюррей был одним из пленников сражения при Данабаре и сидя в темнице у него было время осмыслить причины поражения скоттов. В общем, он со своей «разбойничьей шайкой» (опять англичанка сообщает) столь успешно раздавал пиздюлей подданным Эдуарда, что быстренько собрал вокруг себя сторонников, а затем присоединился к Уоллесу. Последний не будь дураком времени зря не терял, согнал всю свою армию в Селкирский лес и весь июль повышал ее боевые скиллы посредством задрачивания разных жизненно важных вещей и накачиванием экипировкой. В этот момент практически во всей Шотландии творился форменный пиздец, благо Эдуард уплыл на войнушку во Францию. Озлобленные скотты бегали уже не только по горам, но и вообще везде в поисках любителей чая. Последние чувствовали себя в относительной безопасности только за стенами крупных крепостей. Надо отдать скоттам должное, как только откуда-то супостатов прогоняли, тут же пытались организовать там какое-то самоуправление, что было на руку Уоллесу, т к увеличивало поток людей идущих к нему. В конце августа, шотландцы наступают на замок Стерлинг. Построенный на высокой скале, он, стерег перешеек, что отделяет север Шотландии от юга, контролируя на западе территории до Тауча и Финтри-Хиллз, а на востоке – дельту Форта. Таким образом, крепость Стерлинг была ключом к северной Шотландии. Совсем скоро здесь произойдет первое крупное сражение войны за независимость.
Источник: Cat_Cat Автор: Егор Филин
Личный тег автора в ВК — #Филин@catx2
Читайте также:
Уильям Уоллес
Предание, записанное позднейшим автором, Слепым Гарри, рассказывает, что в мае 1297 года Уоллес тайно посещал в Ланарке свою жену Мэрион Брейдфьюит (дочь сэра Хью де Брэйдфьюита, наследницу Ламингтона) и дочь. Англичане насмехались над ним и его женой, вышла стычка. Уоллес бежал, шериф казнил Мэрион, а Уоллес это видел, вскоре ночью он с группой шотландцев напал на Ланарк, убил шерифа, разрубив его труп на куски, убили так же около 50 англичан, и подожгли несколько зданий. Отряд Уоллеса растёт, даже Уильям Харди, лорд Дуглас привёл свои войска, они захватывают Скунское аббатство, английскую казну, король Эдуард I отправляет Роберта Брюса (будущего короля) подавить восстания, тот же сам примыкает к нему.
Уоллес не имевший в достаточном количестве рыцарской конницы, уступая войску англичан в численности, применил отменную тактику и занял позицию на холме напротив узкого моста через реку. Другим успешным приёмом явился шилтрон, впервые применённый Уоллесом. Шилтрон (буквально движущийся лес) плотное круговое построение с копейщиками в первых рядах, вооружённых четырёхметровыми антирыцарскими копьями. Небольшая часть переправившихся англичан попала на бойню, граф Суррей попытался ускорить переправу, в результате мост рухнул и часть рыцарей утонула, остальные были вырезаны шотландцами, немногие бежали. После битвы при Стерлинге почти вся Шотландия была освобождена от англичан.
Во вторник 1298 года 22 июля английская конница немедленно бросилась в атаку, однако попала в болото и смогла ударить в правый фланг шотландцев, без лобового натиска. Епископ Даремский Энтони Бек, командовавший правым флангом англичан, не в силах сдержать рыцарей, вынужден был начать атаку, не дожидаясь строившего войска короля. Шотландцы встретили их излюбленным шилтроном, началась битва. В арьергарде располагался отряд тяжеловооружённых всадников из числа шотландской знати, в частности, клана Комина, они сбежали с поля боя. Пешие стрелки и копьеносцы шотландцев остались без прикрытия кавалерии и были уничтожены английской конницей. Король Эдуард завершил построение и двинул центр войска, английские рыцари к тому времени были изрядно потрёпаны стойкими шилтронами. Эдуард двинул пехоту, но шилтроны стойко держались, тогда в бой вступили знаменитые английские лучники, выпускавшие по пятнадцать стрел в минуту. Не имеющие возможности выстроить эффективную защиту щитами, шилтроны были выкошены, расстроились и беспорядочные шотландцы побежали. Уоллес, чей престиж был сильно подорван после такого поражения, в сентябре сложил с себя обязанности Хранителя Шотландии в пользу Роберта Брюса и Джона Комина, племянника короля Иоанна I.
В это время продолжалась партизанская война, Уоллес в 1304 году вернулся в Шотландию и присоединился к партизанам. 5 августа 1305 года он был схвачен в окрестностях Глазго английскими солдатами Уоллес был доставлен в Лондон, и в Вестминстере король Эдуард лично судил его за измену. 23 августа он был казнён через повешение, потрошение и четвертование в Лондоне. Его тело было обезглавлено, кастрировано и разрублено на части, голова вывешена на Большом Лондонском мосту, а части тела выставлены в крупнейших городах Шотландии — Ньюкасле, Бервике, Стерлинге и Перте,