Часть 1. Часть 4. Часть 7. Часть 10.
Часть 2. Часть 5. Часть 8.
Часть 3. Часть 6. Часть 9.
Однажды меня вызвали на КП полка, командир поставил задачу на перевозку руководящего состава группировки, а точнее генерала Владимира Анатольевича Шаманова. Я был с ним знаком еще по боям в июне 95-го. Ох, и крут же он был по отношению к «духам»: метелил их и в хвост, и в гриву, несмотря на угрозы всяких там высоких московских политических деятелей, чем очень нас радовал. По прибытии на борт я встретил его и доложил, что готов к выполнению задания. Он буднично указал название населенного пункта, куда летим, с ним был всего лишь один человек - боец с радиостанцией. Запустили борт, вырулили и вперед по заданию. Справа был мой однокашник по училищу капитан Серега Сосновскии, а за пулеметом - бортовой техник капитан Владимир Бирюков. Подлетев к населенному пункту, сразу же увидели большое скопление народа на окраине, все они ожидали командующего. Я построил заход, стал гасить скорость, и вдруг прямо перед нами, пересекая курс посадки, пошла жирная очередь трассеров из нескольких автоматов и пулемета. Я повернул голову к Шаманову и предупредил его:
- Стреляют товарищ генерал, уходим или как?
- Садись, сейчас увидим, кто там стреляет, у кого там руки чешутся, - ответил спокойно генерал.
Я выполнил посадку, заглушил двигатели, остановил винты и выпустил Шаманова. Генерал вышел из вертолета и в сопровождении бойца двинулся навстречу чеченцам. Отойдя метров на двадцать, он повернулся к вертолету и скомандовал: «Авиация, за мной».
Я пулей выскочил из вертушки и, схватив автомат с двумя сорокапятипатронными рожковыми магазинами, засунул себе в карман гранату и побежал догонять командующего, не забыв дать указание экипажу занять оборону. Шаманов просто и деловито, спокойным шагом приближался к толпе. Рядом со старейшинами лежала горка оружия, некоторые экземпляры которого можно было сдавать в исторический музей. Автомат ППШ и немецкий МП, наверное, были самые боеспособные в этой куче. Лежащие на земле «калаши» не то, что стрелять, наверное, даже как школьное пособие невозможно было использовать. За Шамановым у чеченцев уже закрепилась слава крутого военачальника, не пасующего ни перед одним противником, и поэтому, когда он спросил, что это только что было, имея ввиду обстрел нас на заходе, ему просто ответили, что так его приветствовали молодые несмышленые парни. Подойдя к куче военного хлама, генерал очень строго предупредил руководителей поселения, что, если в течение двух
часов здесь не появится реальное действующее оружие, он введет сюда войска для зачистки, и чтобы не забыли добавить сюда те стволы, которые только что «работали» по вертолету. Шутить он не любил и, хоть мог и умел воевать, как командующий и политик мог решать вопросы и миром. Чеченцы поняли, что лучше не играть с огнем. Вскоре рядом с хламом выросла еще одна горка - уже реально действующего оружия. Чего тут только не было: пулеметы, гранатометы, миномет и мины различных систем, даже наши авиационные НАРы, видимо, снятые со сбитых воздушных аппаратов. Оценив уважение старейшин, Шаманов продолжил переговоры, он умел ценить кровь и мир. Нас было всего трое на всю эту толпу, умеющую воевать с детства, но какой же был авторитет у этого генерала, если населенные пункты он брал без единого выстрела, не считая нашего обстрела.
Еще много раз и много лет мне предстояло выполнять различные боевые задачи, поставленные Героем России генералом Владимиром Шамановым, одним из самых ярких командующих в войне на Кавказе, но эта врезалась в память особо.
ДАГЕСТАН (1998 - 1999)
Лето, конец июня. Как оно прекрасно на берегу моря! Вертолетный отряд из Буденновска разместился на маленькой бетонке у самого берега Каспийского моря. Теплый ветер, крик чаек, ласковые волны, набегающие на берег, - что еще надо для идиллии отдыха, о котором мечтают все, готовясь к летней поре отпусков.
Летно-инженерная братия, зачехлив и зашвартовав свои родимые вертушки, двинулась гурьбой в столовую. Ужин прошел быстро. Впереди был весь вечер.
Лениво шумел прибой, солнце, сбросив жар, шло по небосклону к гряде гор на западе, и наступающая прохлада располагала народ плюхнуться в воду, побарахтаться и, если честно, подурачиться в общем гвалте толпы.
Но прибежал посыльный и как всегда: «Майор Палагин, вам с экипажем прибыть на КГТ группировки, получить задачу!»
Вот и отдохнули...
Собравшись, направились на КП группировки, с нами командир авиационной группы Герой России подполковник Юрий Михайлович Наумов. Легендарный мужик, вертолетчик от Бога, воевал в Афгане, на первой чеченской, вся грудь в орденах - для всех он был командиром, отцом-учителем и беспрекословным авторитетом. Прибыли» доложились. Последовала команда ждать. Что делать, вечер все равно пропал. Присели на чурбачки, кто-то закурил. Через полчаса ожидания нас пригласили пройти к командующему группировкой генерал- лейтенанту Булгакову. Все переглянулись, кажется, что-то затевается, и, похоже, не простенькая задачка. Вошли. Представились.
Командующий, поздоровавшись, обратил наше внимание на крепенького парня в разгрузке, в каждом движении которого угадывалось, что он не из простых ребят, а из спецназа, и приступил к постановке задачи.
- Вот что вам всем предстоит: завтра в 7.00 утра без запроса в режиме радиомолчания уйдете в направлении Ножай-Юртовского района, пересечете границу с Чечней и десантируете группу в указанном районе, координаты у командира. Дальше сделаете несколько ложных посадок вдоль границы и, уйдя в Буйнакский район, вернетесь на площадку у населенного пункта Гамкях через Чиркейское водохранилище, произведете посадку. Ожидаете до пятнадцати часов. Далее взлет, проходите в квадрат, указанный командиром группы, и эвакуируете группу сюда, домой. Позывной группы «Рубин»-
Вот и все. Задача ясна? - закончил генерал, вопросительно взглянув на всех.
- Так точно. Разрешите вопрос: идем с прикрытием? - спросил я.
- Нет, одиночно. Нам нужна скрытность, и нызенько-нызенько, чтоб никто не увидел, и без шума - мне проблемы не нужны, - последовал ответ генерала.
- Еще вопрос, - спросил Юрий Михайлович, - в Ростове о вылете знают?
- Я знаю, - ответил генерал.
- К сожалению, этого мало, - ответил командир авиагруппы, не обращая внимания на тон командующего, - нужно поставить в известность отдел авиации и подать заявку срочным планом. Если мы пойдем без плана и заявки, это будет несанкционированный вылет, а у нас сейчас не война. Не мы придумали эти законы, а моим пацанам потом отвечать, - продолжил он.
- Так, Палагин, задачу получил? - повернулся ко мне командующий.
- Так точно, - отозвался я.
- Идите готовьтесь к вылету, вылет ровно в семь ноль-ноль. А мы тут сейчас поговорим с вашим командиром.
Все вышли, понимая, что сейчас там будет небольшая буря. Михалыч не пасовал перед генералами, чему и летчики у него учились, отстаивая соблюдение писанных кровью авиационных законов. Частенько это всем давалось, да и до сих пор дается с таким нервным напряжением, что не приведи Господь, потому что в итоге во всем виноват летчик, даже если он и прав!
С другой стороны, они понимали и сами были заинтересованы, чтоб об этом вылете знало как можно меньше «ответственных» людей на местном уровне. Потому что каким-то «чудесным» образом весь план летной работы на следующий день, поданный в местный орган управления воздушным движением, становился известен нашим «соотечественникам» по ту сторону границы. И они периодически, в «официально» мирное время, нашпиговывали наши борта порцией металла, добавляя седых волос и работы инженерам и техникам. А скрытность и внезапность - это уже пол победы. Этому учили летчиков в училищах, а командиров - в академиях. Только одно не предусматривали, что боевые действия или задачки типа завтрашней будут вестись на территории нашей матушки России со своим «враждебным людом».
Но делать нечего, двинули в модули, готовиться к завтрашнему вылету.
Летчик-штурман экипажа старший лейтенант Альберт Локтев, умнейший паренек из истребителей ПВО, волею судеб попавший в армейскую авиацию, уже прикидывал маршрут и переживал, что командир группы спецназа не дал ему координаты высадки и эвакуации группы.
- Командир, куда же мы все-таки летим, где группу высаживаем? - беспокоился он.
- Не волнуйся, перед вылетом узнаем, радиус действий пятьдесят километров, это не так далеко, хотя чувствую, что все не так просто будет. Это же как к черту на рога - любой ребенок, увидев вертушку, заложит нас, да и всю группу тоже. Авантюра! Да мы и задачу их тоже ни хрена не знаем, - ответил я и продолжил: - Ты хоть его фамилию запомнил?
- Нет, вроде фамилию и не называли, - ответил Локтев, - зовут вроде Ромкой, капитан.
- Ладно, на этом пока и остановимся, - закончил я, открывая дверь модуля.
Наши парни, сидевшие у входа в модуль, поинтересовались, зачем вызывали, и, получив ответ, что надо обеспечить ранний вылет, продолжили свой разговор.
Минут тридцать спустя Альберт подошел ко мне с картой, планом и подготовкой к завтрашней задаче. Проверив его тетрадь, просмотрел остатки топлива и понял: придется много работать и носиться по северной горной части Дагестана, а топлива оставалось запасом минут на двадцать - двадцать пять резервного полета.
- Ладно, будем надеяться, что все пройдет тип-топ, - пробормотал я, подписывая штурману тетрадь подготовки к полетам.
В районе двадцати часов подошел подполковник Наумов. По нему было видно, что разговор с командующим был не из легких.
- Пошли писать задачу, - сказал он, увидев мой немой вопрос, взял магнитофон и добавил: - Вылет в 6.00, добро сверху есть. Пойдешь под нашим управлением на боевом канале, а после, когда будешь возвращаться, мы оповестим зону.
Записав задачу на магнитофон, отозвал меня в сторону:
- Вот что, Серега, в район выйдешь, а там по обстановке. Точку высадки мне так и не довели, она у командира группы. Сначала выйдешь в море, немного там пошухари над катерами для отвода глаз и далее по заданию. В точку пойдешь по рельефу. Высота пятнадцать - тридцать метров, безопасную высоту поставь на десять метров, в горном районе повнимательнее, там безопасная не поможет. Посадку выполнишь с одного захода, постарайся сделать это незаметно - дым не бросай, чтоб не засветить группу. Ветер определи по дымам от домов. Вообще рассчитываю, что там должна быть густая утренняя дымка, а может быть, вообще туман, еще раз повнимательнее. Далее пройди в направлении Ботлиха восточнее Дарго и сделай пару показательных заходов на «пупки» (горно-холмистые возвышения), засветись на всю катушку с дымами. «Работать» по тебе начнут, маневрируй и выходи из-под огня. А тебе огонь открывать запрещаю.
Твоя задача - эвакуация десанта, ты меня понял?
Я кивнул головой.
Михалыч по-отечески хлопнул меня по плечу, и мы разошлись по комнатам экипажей.
Через полчаса дежурный по модулю вызывал меня «К вам пришли».
Я вышел из модуля и увидел стоявшего капитана спецназовца и с ним еще одного парнишку.
- Командир, мы пришли поговорить о завтрашнем полете.
- Ну что же, проходите, поговорим, - пригласил я его в комнату.
Зайдя к нам, он оглядел «хоромы» летчиков:
- Да, не фонтан живет авиация.
Комната и правда была маловата. В ней умещалось впритык три солдатских двухъярусных железных кровати, по центру - маленькие проход в полтора метра, который упирался в окно напротив двери. В ней размещалось два «восьмерочных» экипажа. Наши вещи лежали в сумках под кроватями. За дверью - вешалка, у окна стоял маленький телевизор с самодельной антенной из пивных банок, выведенной наружу. Под потолком одна-единственная лампочка тускловато освещала обшарпанные стены и всех, кто здесь находился. В центре прохода два штурмана накрывали скромный ужин, разместив его на трех табуретках, накрытых газетами, - нашем импровизированном столе. Они подсуетились, и девчата на кухне пожарили картошки и соорудили своими женскими руками нормальный ужин из того почти «ничего», что летчики смогли достать, не забыв намекнуть, что их тоже приглашают. Никто не был против. Когда женщина за столом, это не банальная выпивка, а уже организованное и культурное мероприятие. Минут через десять после прихода гостей заглянули девчата и расположились за «столом». В тесноте, да не в обиде. Наши гости-спецназовцы, естественно, пришли не с пустыми руками: принесли горячительного и своих закусок, которые пришлись очень кстати. Я дал своему экипажу установку, чтоб на грудь по чуть-чуть - завтра работа.
Как всегда, первый тост был за знакомства. Кто пригубил, кто пил, и мужики жадно набросились на ужин, ловко и быстро орудуя вилками и ложками: это не ресторан, в большой семье клювом не щелкай и не зевай.
Разлили по второй и дали слово мне. Присутствие женщин за столом настроило на лирический лад, и я предложил выпить за них: красивых и не очень, нежных и разных, любящих и ждущих дома, за тех кто с нами за столом, кто обеспечивает нас, переживает за нас, - они хоть и незаметно, но всегда с нами - простые столовские девчата, которые добровольно мотаются по аэродромам и площадкам, при этом не редко выслушивают неприятные слова, попав нам под горячую руку, переносят неудобства армейско-походного быта.
Тост девчонок поразил, некоторые, расчувствовавшись, уронили слезу, выпили, а парни засыпали их комплиментами. Тост запомнился надолго. Как принято, последовал третий тост - за тех, кого с нами уже не будет никогда, кто сгорел в обломках вертушек, кто навек лег на перевалах, сраженный очередью бандита... На третьем не останавливаются, был и четвертый, чтоб как можно дольше за всех нас не пили третий.
- Все, господа офицеры, завтра ранний вылет, всем рано вставать. Перекур и по койкам, - сказал я не терпящим возражений тоном, понимая, что если сейчас не остановиться, это «мероприятие» могло затянуться надолго. Да и женщины, оказавшись в центре внимания гостей, начали кокетничать.
На улице еще было светло: для конца июня характерны длинные дни и короткие душные ночи, а еще противное зудение комаров. Нужно было уснуть, ведь подъем назначен на три часа утра. Но спать не хотелось. В голову лезли разные мысли. Ромка до сих пор не сказал, куда они идут, ловко уходя от ответа. Потихоньку сон все-таки сморил летчиков.
Звонок будильника вырвал из сна, вставать ужас как не хотелось, вот если бы на рыбалку, то другое дело. Но делать нечего, приподняв голову, сонно пробубнил:
- Народ, подъем, долг зовет! - и снова упал на подушку.
Мой экипаж проснулся, экипаж же майора Валеры Бордачева даже не пошевелился. Ладно, пусть спят, им не лететь, они в поисково-спасательном обеспечении предстоящего вылета. Но, если что с нами случится, они немедленно вылетят на помощь. Правда, в район они придут минут через пятьдесят, когда от вертушки и экипажа, возможно, останутся только головешки. Думать об этом не хотелось, и я прогнал эту неприятную мысль. Потом заставил себя встать и пошел по-быстрому умыться.
Вернувшись минут через десять, поддал «ускорения» экипажу, чтобы парни поторопились. Одевшись, двинулись в столовую. Как в пять часов утра заставить себя есть? Но летный закон гласит: «Позавтракай плотно, потому что обеда может и не быть, а ужин никто не обещал, и где он тебя ждет - неизвестно».
Кое-как запихав в себя кое-что из накрытого завтрака и запив чаем, двинулись к доктору. Прошли медосмотр и скорым шагом направились к вертушке. Как же хорошо на море рано утром: солнце уже вынырнуло из-за горизонта и разлилось зарей, поблескивая первым лучом восхода на морской «ленивой», будто молочной, морской поверхности. Волн почти не было, лишь маленькая прибойная волна. Недалеко в море выходили местные браконьеры на быстроходных катерках с мощнейшими японскими моторами. Их цель известна - выйти по навигатору в точку, где поставили сети для незаконного вылова осетровых пород. Сколько ни пытались бороться с ними большие московские власти, а они все прут и прут на незаконный лов, обеспечивая себя и всех, кто за счет них кормится, большими деньгами. А вдоль береговой черты махачкалинского, да и других участков растут частные дворцы икорной мафии, которые летчики авиагруппы между собой прозвали домиками «Ле-го-го». У них все схвачено. А нам, потерявшим свои обесцененные вклады в августе девяносто восьмого и сидящим здесь за минимальные командировочные, которые неизвестно, когда и с каким опозданием будут выплачены, и полуторный оклад, что с лихвой растрачивался здесь же, было противно летать над всей этой роскошью и ощущать себя чужими в их мире. Иногда хотелось развернуться и дать залп по этому великолепию, но, наверное, военный люд России всегда будет ходить с орденами впереди за заслуги перед государством и с голым задом, который порой и вправду нечем достойно прикрыть.
Подготовив вертушки, получив указания, мы ждали десант. Спецназ появился за тридцать минут до взлета - шестнадцать упакованных бойцов подошли к вертолету. После моей команды они деловито разместились на борту, закрепив пулеметы и автоматы в шкворневых установках.
Поздоровавшись с Ромкой, я сказал с подначкой:
- Ну, колись, куда тебя выбросить и где забирать?
Ромка показал карту и дал на листке подошедшему штурману Альберту координаты. Тот быстро их перенес на свою карту, проложив генеральный курс. Теперь точный выход в точку десантирования зависел от его мастерства, умения вести ориентировку, знания правил навигации и многого другого, что обеспечивает успешное выполнение полетного задания. А если где-то будет допущена ошибка, то кто- то останется там, на склонах, навсегда.
Я посмотрел на точку и присвистнул:
- Если что-то сорвется, всем - и нам, и вам - придет капец. Из этой точки вам самим не выйти, надежда только на нашу вертушку, я правильно понял?
Ромка утвердительно кивнул, на это весь расчет.
Проверили связь, частоты - все в порядке. Запускаемся, выруливаем, взлетаем. Оторвавшись от бетонки, уходим в сторону открытого моря. Минуты через три полета километрах в пятнадцати от берега разворачиваемся на курс задачи. Идем метрах на пятнадцати - двадцати; люди в лодках, заметив вертолет, бросают сети и резко срываются с места, покидают район, выжимая из движков полную мощность, стремясь к береговой черте, приняв полет нашего вертолета за рейд против браконьеров.
На это и был расчет. Пусть думают, что это основная задача вертолетчиков. Наведя шухер над ближайшей акваторией, уходим в район основной боевой задачи. Полет производится по низменности в направлении Хасавюрта. Дойдя до контрольного ориентира, выполняя команду летчика-штурмана, разворачиваю борт на курс двести пятнадцать. Все, впереди ленточка - граница Чечни, начинаются «американские горки»: летим с огибанием рельефа местности, то ныряя в пропасти, то выписывая пируэты креном с набором высоты, и, перевалив очередную горку, вновь пикируем вниз с нарастанием скорости почти до критической.
Как и предполагал Юрий Михайлович, в низинах очагами стелился туман, а густая дымка мешала обнаружить низко летящий вертолет. Лишь многоголосое эхо, разносившееся по округе пролета, предупреждало противника, что где-то летит борт.
- Все, командир, за этим бугорком должна быть наша проплешинка, - сказал по СПУ штурман.
Делая небольшой доворот с набором высоты, выходим за холм, картина - нарочно не придумаешь - вся площадка десантирования в тумане. Гасим скорость и начинаем подходить к месту посадки.
Повезло. Туман при подходе разрывался и был неплотный, что и позволило рассмотреть площадку. Правда, карты у экипажа были двадцатилетней давности, и на площадке за это время выросло несколько деревьев. Кое-как примостив вертушку, с висения метра в два я дал десанту команду; «Пошли!».
Бортовой сигнализирует Роману, и тот по одному выпускает ребят. На мгновение задержавшись в проеме двери, они прыгают вниз. Минуты через две все уже были внизу, распластавшись вкруговую в высокой траве. Мы плавно отошли от них, теперь десант сам по себе, и у него свой маршрут. Альберт дал генеральный курс полета, который проходил в знакомой мне местности. Три года назад я здесь уже работал в интересах 136-й мотострелковой бригады, впоследствии ставшей Буйнакской, и «обползал» здесь на брюхе почти каждый бугорок. Мы уже знали, куда будем заходить для обозначения ложных посадок в районе Дарго.
Быстро несущийся, невесть откуда взявшийся вертолет, удивлял людей, и они долго смотрели вслед, пока он не скрывался из виду. Экипаж уже понял, что о нем оповещают и передают по пути движения. Это было заметно по выбегающим из домов мужчинам, рвущим автоматы с плеч и поднимающим их стволами вверх. Постоянно бросая машину и маневрируя скоростью, мы все же выдерживали оптимальную высоту для того, чтобы нас видели.
Вот и первая выбранная площадка, прочесать бы ее хотя бы из пулемета, чем черт не шутит, но команда была огня не открывать. Уменьшаю скорость, капитан Саня Абрамов, бортовой техник, приготовил дымовую шашку и сидит в открытом люке в ожидании команды.
- Саня, сброс! - кричу по СГТУ при этом резко бросая машину в крен, чтобы посмотреть направление ветра.