«Скачок» на тот свет: третье сражение за Харьков. Часть III
Что ж, вот мы и добрались до финала харьковской эпопеи. Оба противника уже успели достойно и не очень проявить себя на поле брани, однако раз за разом советской стороне удавалось взять верх. Войска Воронежского фронта отбили бывшую украинскую столицу и продолжают развивать наступление, а их юго-западный сосед угрожает своим продвижением уже не только тылам группы армий «Юг», но и самому Гитлеру.
Кажется, осталось ещё чуть-чуть, считанные дни да километры, и очередная победа РККА ознаменуют триумфальное завершение зимних боёв, а с ним и окончательный переход Вермахта к обороне, но у немцев был свой взгляд на этот счёт, подкреплённый контрударом, которому суждено было повернуть всё вспять…
Читайте ранее:
Часть I
Часть II
Последние приготовления
Утвердив план Манштейна, фюрер поспешил удалиться подальше из слабозащищённого Запорожья, а скоро через город стали проезжать эшелоны — это ехала на фронт после переформирования 15-я пехотная дивизия. Прибудь она чуть раньше, Гитлер не остался бы под защитой всего роты бойцов и не был бы таким сговорчивым. Впрочем, вернёмся из мира альтернативной истории в историю реальную.
Решающую роль в новом контрнаступлении должен был сыграть танковый корпус СС, а точнее две его дивизии: выведенный из Харькова «Дас Райх» и всё ещё прибывающий «Тотенкопф». Они двигались на восток и юго-восток, в тыл прорывающихся к Днепру армий.
Солдаты «Рейха» в украинском селе.
Однако требовалось ещё обезопасить их фланг. Локально эту задачу возложили на «Лейбштандарт», а шире – на всю армейскую группу, которую теперь возглавил Вернер Кемпф (Ланца, если его ещё кто-то помнит, негласно сделали главным виновником сдачи Харькова и сняли с должности). Спасённую Пайпером 320-ю пехотную спешно накачали пополнениями и бросили в дыру между 168-й дивизией и «Великой Германией», но та оказалось настолько большой, что затыкать её пришлось и вернувшейся с Запада 167-й дивизией — лишь после этого фронт стабилизировался.
Боевые немецкие скандинавы под Покровском.
Но одним ударом по прорывающимся советским войскам Манштейн ограничиваться не стал: участь таранить советскую оборону с юга была возложена на 48-й танковый корпус. Две его панцердивизии – 6-я и 17-я – когда-то пытались деблокировать 6-ю армию Паулюса, а теперь готовились отомстить за предыдущие неудачи, приняв участие в разгроме советской армии с тем же номером. К востоку от них должен был наступать и 40-й танковый корпус, но входившие в его состав 7-я и 11-я танковые дивизии, а также 5-я панцергренадерская дивизия СС «Викинг» сначала должны отбить Красноармейское, чтобы облегчить снабжение своим боевым товарищам, сражавшимся на Донбассе.
Одинокий Рейх
Немцы торопились. Сильно. Настолько, что на рассвете 19 февраля в наступление, которое должно было решить исход целой кампании, двинулся *барабанная дробь* целый один полк «Дас Райха»: остальные просто не успели сосредоточиться для атаки. Но 6-я стрелковая дивизия, уже изрядно ослабленная предыдущими боями, не могла сдержать и такой удар. К 11 часам погода улучшилась и в небе появились самолёты Люфтваффе, что не могло не сказаться на ходе боёв. Так, узел обороны в деревеньке Бесека закидали тяжёлыми бомбами налетевшие Ju. 87, после чего панцергренадеры, поддержанные огнём 20-мм зениток, без особых проблем зачистили населённый пункт.
20 mm Flak 38 с расчётом.
Вскоре начали подтягиваться части танкового полка дивизии, а также батальон «Штурмгещютцев» (уже успевший за время боёв сократиться почти до роты — 15 боеспособных машин). События, происходившие на фланге 6-й армии, всё больше стали напоминать осень 1942-го, только теперь противники поменялись местами. Вечером всё того же дня на мост в посёлке Перещепино, который использовался для снабжения советских частей к югу от речки Орель, въехала колонна из нескольких танков, машин и бронетранспортёров. Находившаяся, как казалось, в глубоком тылу охрана, разумеется, приняла прибывающих за своих, а когда поняла, что происходит, было уже поздно – ССовцы захватили мост. И отбить его не смогли даже разбуженные звуками боя солдаты гарнизона.
В украинском селе.
Утром 20 февраля немцы двинулись на юг, к новой цели – Новомосковску, и уже днём соединились в районе города с частями 15-й пехотной. Таким образом меньше чем за двое суток «Дас Райх» прошёл 75 километров по тылам 15-го стрелкового корпуса, однако паники и перерастающего в бегства отхода по ту строну фронта не наблюдалось: советские командиры уже выучили, что само по себе окружение ещё не значит уничтожение окруженных. В результате весь вечер ССовцам пришлось отражать контратаки, сыпавшие как на внутренние, так и на внешние стенки намечающегося котла, и лишь ночью они смогли двинуться на восток к Павлограду. Однако туда уже прибыли представительные силы 4-го гвардейского стрелкового корпуса, а потому продолжения лёгкой прогулки не получилось. За город начались ожесточённые бои, о накале которых красноречиво свидетельствует тот факт, что всего за 12 часов южная его часть три раза переходила из рук в руки.
Техника одной из боевых групп «Райха» в Павлограде.
Но вечер 21 февраля принёс немцам повод для радости: её везли на своих стальных и не очень конях солдаты дивизии «Тотенкопф». Её подход позволил высвободить часть сил «Райха», которые тут же присоединились к штурмующим Павлоград. Только утром, когда город был окончательно отбит ССовцами, они продолжили движение. Оборона в поле оказалась гораздо слабее таковой на улицах, а потому вскоре мотоциклисты «Райха» уже пожимали руки своим братьям по разуму из «Викинга», который, после взятия Красноармейского двумя днями ранее, тоже присоединился к наступлению. Не сидел без дела и 48-й тк: в тот же день, 22 февраля, 6-я панцердивизия овладела Богуславом — посёлком менее чем в 10 километрах от Павлограда.
Теперь окружение идущих на Запорожье советских частей стало свершившимся фактом шириной в несколько десятков километров. Реакция командования на это была простой: в расположение отрезанного 25-го танкового корпуса с самолёта сбросили вымпел с одним-единственным приказом «Прорывайтесь». К несчастью, выполнить его смогли лишь две тысячи человек, потратив на путь к своим чуть больше месяца.
Меж молний
Оставив 15-ю пехотную дивизию дочищать тылы от остатков организованного сопротивления, немцы бросили сладкую парочку ССовских соединений – «Дас Райх» и «Тотенкопф» на север и северо-восток против разворачивающихся на позициях частей 6-й армии. Сплошного фронта уже не было, а потому шансы изрядно потрёпанной пехоты удержаться под натиском столь сильного и, что главное, подвижного противника были исчезающе малы, так что уже 26 февраля из штаба армии с горечью докладывали: большая часть дивизий ведёт бой в окружении. Но и в такой ситуации к немцам приходили не самые приятные вести — советские зенитчики сбили «Шторх», в котором летел на передовую Теодор Эйке — так нашёл свою смерть охранник концентрационных лагерей и командир «Тотенкопфа».
37-мм зенитка 61-К на боевом посту.
Убийство очередного высокопоставленного нациста – дело, конечно, благородное, но для заделывания дыры, которая зияла в оборонительных порядках РККА к юго-востоку от Харькова, этого всё-таки было маловато. На смену побитого объединения Харитонова Ставка выделила Юго-Западному фронту 3-йю танковую армию Рыбалко. К этому моменту она уже насчитывала около сорока тысяч человек личного состава и меньше семидесяти боеспособных машин, но Ватутин не был бы Ватутиным, если бы не попытался остановить вражеское контрнаступление своим собственным. Большая часть армии Рыбалко (в том числе все два её танковых корпуса) была объединена в группу под командованием М. И. Зиньковича, которая получила приказ сосредоточиться в районе Кегичевки, чтобы оттуда нанести удар в зазор между сидевшим в обороне «Лейбштандартом» и наступавшими восточнее дивизиями СС. Стартовать советский контрудар должен был 1 марта, однако войска прибывали слишком медленно, а потому его решили отложить до 3 числа, но двинуться вперёд красноармейцам было не суждено. В первый день весны, не дожидаясь действий оппонента, в наступление перешёл весь корпус Хауссера, имея перед собой одну простую цель – окружением и разгромом армии Рыбалко расчистить себе дорогу на Харьков. По сути, готовящаяся к атаке группа Зиньковича сама, своим ходом, прибыла в ловушку.
«Тигр» из 2-го танкового полка СС (дивизия «Дас Райх»). Именно бои конца зимней кампании стали для этих порождений сумрачного тевтонского гения первым крупным дебютом.
Не успело во второй день марта солнце зайти за горизонт, как панцергренадеры «Лейбштандарта» уже пожимали руки разведчикам из «Дас Райха» — кольцо окружения за спиной армии Рыбалко замкнулось. Однако Зинькович не стал медлить и ждать указаний сверху, а сразу приступил к организации выхода к своим: части трёх стрелковых дивизий собрали в две колонны, каждая из которых получила по танковому корпусу (т.е. по 17 боеспособных машин), а также полк гаубиц крупного калибра. Стенки образовавшегося котла ещё были неплотными, и прорыв был относительно успешным. Почему относительно? Да потому, что одна из колонн была обнаружена и попала под сильный артогонь, но, потеряв всю технику и командира корпуса, сумела выйти из окружения, сохраняя какой-никакой порядок.
Карта сражения. Можно увидеть, насколько витиеватый путь прошли немецкие соединения.
Примерно в это же время достигли восточного берега Северского Донца остатки 6-й советской армии, на тот же берег (правда, чуть южнее) отходила с терриконов Донбасса 1-я гвардейская армия, теснимая дивизиями 1-й танковой армии фон Маккензена. Вскоре всё правое крыло немецкого фронта упёрлось в эту водную преграду, но вряд ли Манштейн был сильно раздосадован: теперь его фланг был надёжно прикрыт, и ничто не могло помешать исполнению главного пункта его программы – захвату Харькова.
Град обречённый
Как это обычно и бывает, подготовка к наступлению началась с перестановок. Крупнейшей из них стало переподчинение танкового корпуса СС 4-й танковой же армии Гота. Однако менять Хауссеру пришлось не только непосредственного начальника, но и положение своих дивизий: находящийся в лучшем состоянии «Лейбштандарт» переместился в центр боевых порядков, его место на западном крыле занял немного потрёпанный «Тотенкопф», по другую руку расположился уже понёсший большие потери «Райх». К востоку от него расположились две панцердивизии 48-го танкового корпуса — в этот раз 11-я и 6-я. План тоже не был особо сложен, предполагалось, что, наступая из района юго-западнее Харькова, ССовцы достигнут города, после чего обойдут его вдоль северной окраины и часть сил отправят на юг, навстречу частям 48-го тк, а остальными приступят к штурму. Левый же фланг сражающихся за Харьков должна была обеспечить своим ударом группа Кемпфа, разумеется, решающая роль в нём отводилась элитной «Великой Германии».
Кусок предыдущей схемы, только чуть-чуть побольше.
Основным противником немцев оставалась всё та же 3-я танковая армия Рыбалко, которую от греха подальше вернули Воронежскому фронту. Правда, командование вывело из её состава и отправило на переформирование все подвижные объединения — 15-й и 12-й танковые корпуса, а также 6-й кавкорпус, оставив и продолжая присылать в качестве подкреплений только стрелковые части, так что название «танковая» действительности теперь не соответствовало от слова вообще. С артиллерией всё тоже было не очень хорошо: у большинства находящихся на месте дивизий её численность уже просела до статистически незначительной величины, а у прибывающих — отстала и стояла в тылу. Таким образом, участь отражать атаки танковых и моторизованных соединений опять целиком и полностью легла на плечи советского пехотинца.
6 марта три корпуса («Раус» из группы Кемпфа, ССовский и 48-й танковый) двинулись вперёд, а уже на следующий день в советских штабах фиксировали первую крупную потерю: 48-я гвардейская стрелковая дивизия была окружена и рассеяна, попав под удар сразу двух «молотов» — «Лейбштандарта» и «Гроссдойчланда». Последний, кстати, сыграл в боях за Харьков значительную роль, при этом ни один его солдат не ступил на улицы города. «Как же так?» — спросите вы. А всё просто: своим поворотом в сторону Богодухова (городка в 40-50 километрах на северо-запад от Харькова) элита Панцерваффе стала угрожать тылам 69-й и 40-й армий, вынудив командование фронта бросать на их спасение наиболее сильные резервы.
Самое страшное оружие «Великой Германии» и какой-то кошачий на заднем плане.
Наименее успешно действовали другие соединения Вермахта — 6-я и 11-я панцердивизии. Оборонительные порядки противостоящих им советских и, внезапно, чехословацких частей были наиболее плотными, да и с огневыми средствами всё тоже было не то чтобы плохо. Как итог, 48-му корпусу пришлось едва ли не прогрызать себе дорогу на Чугуев, наступая с черепашьей скоростью и большими потерями.
Лучше всего дела шли у ССовцев. Да, танковый парк того «Лейбштандарт» всего за 4 (четыре!) дня боёв сократился почти вдвое (с 74 до 40 боеспособных машин), но уже 10 числа его солдаты вместе с «мёртвоголовыми» стояли в Дергачах — северном пригороде Харькова. В тот же день Хауссер, заранее получивший разрешение на штурм, приступил к его реализации. «Тотенкопф» продолжал движение в обход города с севера. Тем же самым, но с южной стороны, должен был заняться «Райх». Честь же первой войти на улицы Харькова была возложена на «Лейбштандарт». Однако просто войти было мало, требовалось ещё выжить и удержаться. На усиление гарнизона командование бросало всё, что у него было: стрелковые дивизии и бригады, части войск НКВД, танкистов (не обязательно с танками), противотанкистов и даже реактивные миномёты.
Утром 11 марта три колонны первой ССовской дивизии ворвались в Харьков, но вскоре две из них были остановлены, а третья вообще обнаружила себя в окружении хороших и очень хороших людей, попав в котёл на одном из городских кладбищ. После чего для её вызволения опять пришлось снаряжать батальон Пайпера. Лишь после этого локального позорища немцы соизволили поделиться на штурмовые группы и приступить к планомерной зачистке улиц, медленной и кровавой.
Удивительные приключения ССовцев в Харькове.
Однако и в этот раз судьбу боёв за город решило происходящее за его пределами. 13 марта панцергренадеры «Тотенкопфа» заняли Рогань, перехватив последнее шоссе, которое связывало Харьков с Чугуевым и остальными силами армии Рыбалко. Прибывающему с Донбасса 18-му танковому корпусу удалось задержать наступление ССовцев на пару суток и даже ненадолго отбить деревеньку, но иллюзий насчёт сохранения коридора к городу уже не было, а потому 15 числа гарнизон получил приказ на отход. И вот, 16 марта, спустя ровно месяц после освобождения, Харьков пал вновь.
После боя.
Ещё один рывок
Глупо было думать, что наступление остановится после отхода 3-й танковой армии за Донец. Следующей целью Манштейна стал Белгород, с падения которого не так давно началось крушение немецкого фронта. Поскольку 48-й танковый корпус понёс большие потери и теперь годился только для обороны в районе Харькова, участниками финального раунда сражения становились только Хауссер и Кемпф.
Начинать вновь пришлось последнему. «Гроссдойчланд» двинулся от Богодухова на север, в разрыв между отходящей на восток 69-й и 40-й армиями. В районе деревни Борисовка (ок. 60 км о Харькова) дивизия столкнулась с тремя советскими танковыми: почти две сотни стальных коней Сталина двинулись в контратаку, которая позволила… задержать наступление «Великой Германии» до подхода к ней пехоты, то есть где-то на пару дней.
Очередной великогерманский «Тигр» с экипажем.
В без пятнадцати семь 18 марта перешёл в движение передовой отряд «Лейбштандарта» во главе с Пайпером, а уже в одиннадцать тридцать утра того же дня он доложил о захвате Белгорода: 21-я армия, которая должна была оборонять город, всё ещё маршировала где-то в степях под Курском. Вскоре к городу стали подтягиваться части «Дас Райха», терзаемые ударами немецкой же авиации. Продвижение ССовцев было настолько быстрым, что о его успехах не успели уведомить даже соколов Геринга.
Где-то на окраине Белгорода (но это не точно).
На этой немного комичной ноте контрудар, по сути, и завершился, однако значение его это не умаляет. Фактически действиями дюжины подвижных соединений (справедливости ради стоит заметить, что у его противника их было только на два больше) Манштейну удалось не только предотвратить крах вверенной группы армий, но и перехватить стратегическую инициативу, вынудив Ставку полностью отказаться от наступательных действий и перейти к обороне. В предстоящей летней кампании Третья Германская Империя получила последний шанс повернуть ход войны в свою пользу. А к чему это привело, мы уже знаем.
Засим всё, благодарю за внимание.
Источник: Cat_Cat Автор: Никита Шмик
Личный тег автора в ВК — #Шмик@catx2
Читайте также:
Военная тревога 83-го года. Мир на грани ядерного апокалипсиса. Часть 1 Часть 2
Холодная война
Шестидневная война
Осада Карфагена
Противотанковые пёсели
Охота в Джунглях