Схрон. Книга 2. Главы 60-61
Схрон. Дневник выживальщика. Книга первая
Глава 60
Вот так, в одну минуту, все рушится. Все мои тактические планы и хитрости оказались бесполезны. Поел, называется, шавермы с пивком. Почему, блин, Пахомыч не сказал, что нужны документы? Конечно, я бы не побежал в Схрон за паспортом и водительскими правами, но передвигался бы по городу не так открыто. А может, у них тут особые доки? Ну, справки, пропуски там какие-нибудь? Эх, добыть бы образец. Мой скилл в фотошопе довольно высок. Сделать ксиву и можно наведываться в город за ништяками практически легально.
Вымученная улыбка тронула мое лицо. Не придумал ничего лучше, кроме как сказать:
– Какие такие документики, любезнейший? У меня нет никаких документов.
Патрульные мрачно переглянулись.
– Ты нам голову не морочь! Где трудовая справка?
– А, трудовая справка! – Я поставил пиво и принялся хлопать по карманам. – Сейчас, сейчас. Блин, где же она?..
А если выхватить револьвер и перестрелять этих козлов? Но придется бежать, не выполнив миссию. Да и не факт, что черномазый первым не даст очередь, вон, как следит за руками, сука.
– Быстрей давай, – прикрикнул полицай. – Че ты там копошишься?
– Сорян, парни, кажется, на работе оставил… – печально вздохнув, ответил я.
– Почему бездельничаешь?
– Я не бездельничаю, у меня обед.
Двое с повязками на рукавах тут же заржали, будто я отмочил шутку на десять баллов. Негрила, видимо, не понимал по-русски, еще больше выпучил глаза, сдвинув брови.
– На обед… ха! Да этот парень – юморист! – утерев слезу, сказал долговязый. – Ладно. Посмеялись и будя. Где работаешь? На рыбзаводе? На домнах? На лесозаготовке? В муниципальном хозяйстве?
Решил выбрать наименее неприятный, на мой взгляд, вариант:
– На рыбзаводе.
– Понятно. Что же прогуливаем, гражданин? Тунеядствуем, пиво средь бела дня распиваем… – пожурил меня страж порядка. – Сейчас мы сопроводим на рабочее место, а на старшего смены напишем рапорт за то, что работники шляются по городу, как попало. А с тебя штраф!
– Сколько? – дрогнувшим голосом спросил я, вытаскивая пакетик с семечками.
– Сто пятьдесят! – усмехнулся верзила, наметанным глазом оценив количество семок.
Капец, все мои сбережения перекочевали к этим жадным упырям! Я только успел наскоро проглотить шаверму и допить ледяное пиво. Пока тоже не забрали. Но, вроде, настроены они благодушно. Пусть ведут на завод. Там что-нибудь придумаю. Главное, чтобы не стали обыскивать, а то придется стрелять. Что-то мне подсказывает, что на ношения оружия здесь тоже нужны какие-нибудь справки, разрешения. Гребанная бюрократия! Даже очищающий огонь Судного Дня не смог избавить мир от этого древнего зла.
Но меня не обыскивали. Похоже, в Кандалакше в порядке вещей прогулы. А патрульные, наверно, возвращают по десять раз на дню горе-работников. Что хорошо, один из стражей, тот, что с дубинкой, пошел впереди. Я ведь не знал, где находится этот долбанный рыбзавод. Мог получиться конфуз. Они бы сразу догадались, что я не местный и отправили бы в отделение или прямиком на Арену Жести. Снова стоять против десантуры у меня как-то нет желания.
***
В городе я не особо ориентировался, но понял, что идем в сторону порта. Попетляв по приморским улочкам, оказались перед железными воротами с облупившейся синей краской. Заводские трубы, воняет рыбой. Мда, печаль-тоска… ладно, поработаем до темноты, а как стемнеет, постараюсь слинять отсюда нахрен.
Патрульные сдали меня на охранникам на КПП. Негритос напоследок гневно зыркнул, сплюнув под ноги. Наверное, что-то подозревает. Ну, да и пох на него. Теперь я в безопасности.
– Ну что, бедолага, как фамилия? – щурясь от папиросы, спросил охранник с большими седыми усами. Его напарник, такой же пенсионер раскрыл вахтенный журнал и вопросительно уставился на меня.
В голову пришла отличная мысль:
– Да я не с этого завода, мужики! Наврал этим козлам. Житья не дают честному пролетариату! Мужики переглянулись, а я продолжил:
– Представляете, пивка не дали попить нормально. Схватили прямо на рынке, полицаи гребанные! И штраф – сто пятьдесят семок!
– Так порядок в городе таков. – Усатый затушил окурок. – Неча посередь дня хуи пинать. Чего ж теперь с ним делать а, Федырыч?
– Не знаю… начальству бы надо позвонить, – задумчиво почесал залысины Федырыч.
– Подождите, подождите, – встрял я. – Вы мне сделайте трудовую справку, и я с удовольствием буду трудиться на вашем заводе!
– А где ж твоя? Это ж важный докУмент. Куда дел-то, сынок?
– В будке оставил, – опустив голову, сказал я. – На лесозаготовках. Ушел оттуда. У меня аллергия на хвою, и суставы ломит, целыми днями на морозе только пилим да таскаем, пилим да таскаем. Я бригадиру сколько раз говорил, переведи, мол, на рыбзавод! Так он знаете, что мне говорит?
– Чего же? – заслушавшись, спросил усатый.
– Говорит, иди, деревья пили, скотина. А что-то не нравится – на Арену тебя сдадим! Представляете, мужики, меня честного работника, на растерзанье к этим маньякам!
– Нда-а… – протянул Федырыч. – Лютуют оккупанты, мать их…
– Да вообще, народ за скот держат!
– Ты эт… потише… – проворчал усач.
– Сделайте мне справку, мужики. С первой получки – поляна с меня!
– Это, сынок, тебе к начальнику цеха надо. Давай, Федырыч, отведи-ка его.
***
Вогнав нож в брюхо, дернул вверх. Острое лезвие с треском рвало шкуру и внутренности. Затем быстрыми движениями выпустил кишки. Блять, ну и вонь! Я бросил в лоток выпотрошенную селедку и взял с конвейера следующую. Которая эта рыбина за час? Пятидесятая, или шестидесятая? Пох, главное – продержаться до конца смены.
– Чего разглядываешь? – раздался над ухом грубый ор. – Режь! Это тебе не девка на выданье! Ты, бляха, еще поцелуй ее!
Чертов начальник цеха подошел уже в третий раз. И все орет. Я же, типа, на испытательном сроке. Эх, всадить бы девять грамм свинца в этого надсмотрщика! Но мой верный револьвер лежит сейчас в шкафчике, в раздевалке. Когда Федырыч привел к начальнику, я даже пожалел о своей затее.
Массивный дядька, бритый налысо, в пропитанном жиром и рыбьей чешуей фартуке, посмотрел на меня с неистовой ненавистью работодателя к нерадивому холопу. Процедил сквозь зубы: «Выпишу справку. Временную. На испытательный срок пойдешь. Но если не будешь норму выдавать, отправишься обратно, лес валить! Ну, говори, как звать! На конвейер поставлю, вместо Гоши. Какой был работник! Жаль, слег с туберкулезом на той неделе…»
Я назвался Аркадием Скворцовым. Не знаю почему. Просто первое, что пришло на ум. Зато теперь во внутреннем кармане лежит справочка. Правда, выданная всего на неделю. Теперь могу спокойно передвигаться по городу. Пусть и в нерабочее время. Конец смены должны фиксировать охранники на проходной. Без их штампика этой бумажкой можно только подтереться. То есть до первого патруля.
Под злобным взглядом Дмитрия Филимоныча – а так зовут начальника – я начал с удвоенной скоростью пластать ледяные рыбьи тушки. Хоть бы перчатки выдали, скоты. Вскоре лысый демон отвалил, а я сунул руки в карманы спецовки, такой же пропитанной рыбьим жиром и чешуей, чтобы немного отогреть пальцы. Блин, как же выполнить норму, сто штук в час? Стоп, Санек, какая норма? Забей, чувак. Надо только продержаться до вечера. А потом можно вернуться в сторожку к Егорычу с Пахомычем. Спирта уж, всяко, не осталось, но хоть косячок снимет огорчения сегодняшнего дня.
Рыба ехала по специальной ленте бесконечным склизким потоком. Кроме меня на конвейере трудилось еще с десяток человек. Вот это были настоящие мастера разделки. Наверно, до БП работали в суши-барах или ресторанах… особенно ловко работала ножом девушка справа от меня. Если б не испачканная спецодежда и серый платок, повязанный на затылке, я бы назвал ее симпатичной. Вот умница-девчонка. Порядочная. Работает на тяжелом производстве, а ведь могла обслуживать американскую солдатню. Со своими-то внешними данными.
Почувствовав мой взгляд, заулыбалась, крикнула сквозь шум цеха:
– Ты не зевай, новенький, а то Филимоныч на вторую смену оставит!
Наверно, я сделал такое страдальческое лицо, что девушка рассмеялась.
– Вот, смотри, как нужно правильно рыбу держать… кстати, Татьяна!
– А меня зовут Алек… тьфу ты, Аркадий!
– Какое смешное имя!
После подсказок Татьяны дело пошло, куда ловчее. Не знаю, сделал ли норму, но лысый сатрап, когда сунул морду в лоток, ничего не сказал. Но даже за шутками и непринужденной беседой день тянулся чертовски медленно. Обед, как выяснилось, не предполагался. За всю двенадцатичасовую смену отлучаться в туалет, можно не более, чем на пять минут. Блин, хорошо, что я утром посрал. Что за зверские порядки? Давай, Санек, пожалуйся еще в службу охраны труда. Это БП, и если ты не подготовился заранее, будь добр ишачить за пайку в этом вонючем отстойнике. Не зря все-таки построил Схрон, ох, не зря...
Наконец, зазвучали сирены, отмечающие конец смены. Слава богу, этот ад закончился. Рабочие засуетились, разгибая спины и потягиваясь.
– Пока, Аркаша, увидимся завтра! – Татьяна махнула ручкой.
Естественно, передернуло от этих слов. Вряд ли вернусь хоть когда-нибудь в эту клоаку. Меня ждут более героические дела.
– Пока, Таня! До завтра.
Когда она упорхнула в сторону женской раздевалки, я поплелся в сторону мужской. Интересно, в городе еще можно купить пивка? Хотя, какое пивко? Семок-то больше не осталось.
– Ты куда это собрался, дружок? – Филимоныч встал на пути. Чуть не уперся носом в его грязный фартук.
– Так смена же закончилась.
– Какой нахуй «закончилась»?! Это для тех, кто с утра работает, она закончилась! А ты с обеда только нарисовался!
– Но…
– Никаких «но»! Че, сдать тебя патрульным?
– Нет.
– Вот и пиздуй в цех, Аркадий! Работай!
Ничего не ответив, я развернулся и направился к конвейеру. Даже сигарета, которую успел закурить на ходу, провоняла проклятой рыбой. Надо узнать, как здесь дела с профсоюзным движением. В моем сердце все сильней и ярче разгоралось пламя классовой вражды.
Глава 61
Я бежал во всю мощь своих неутомимых ног. Нет, не бежал, а ловко и стремительно перемещался через различные препятствия, ну, как тот чувак, в фильме «13 район». Перескакивал конвейеры с вонючей рыбой, уворачивался от крюков, которые на кран-балках перемещали огромные сетки, набитые все той же… правильно, чертовой вонючей рыбой! И всюду, куда бы только не приземлялась моя тактическая подошва, приходилось делать это с особой осторожностью. Все верно, чтобы не поскользнуться на триждыдолбанной под хвост гребанной вонючей рыбе.
Почему я бегу, и что послужило этому причиной? Сейчас расскажу. Где-то в начале ночной смены стало скучно от идиотски-однообразного труда. С Таней не поболтаешь, она уже ушла. Поэтому решил разговориться с новым соседом. Звали его Виталя, ему под сорокет, лицо грубое, словно вырубленное из гранита не очень умелым скульптором.
– А вот скажи, Виталя, – спросил я, – тебе нравится твоя работа?
Он ответил не сразу. Минуты через три. Уже думал, не дождусь, так как ни одна эмоция не отразилась на сером лице, но он сказал, наконец:
– Да.
– Хорошо, понятно. – Ничего другого я и не ожидал.
Вдруг пришло понимание. И оно нехило так подрывало мою неистребимую веру в человечество. Я понял, что они все роботы. Нет, не киборги Минобороны, наподобие Стаса Михайлова. Эти работяги являются бездумными машинами, потому что в их мозгах крутится по кругу одна примитивная программа. Работать. Домой. Жрать. Спасть. Снова Работать. И нечеловеческий режим адского труда для них, как само собой разумеющееся.
Чтобы опровергнуть эту чудовищную мысль, во время перерыва в курилке я спросил мужиков:
– Слушайте, а никого тут не напрягает, что мы работаем без обеда?
– Дааа… щас бы рассольничку, а потом пюрешку с котлеткой… – мечтательно произнес один из работяг.
Другой возразил:
– Не трави душу, Степан. А ты, новенький, думай, что говоришь! За такие разговорчики запросто можно попасть в черный список. Был пацан – и нет пацана. А то, ишь, какой барин выискался, обед ему подавай! Будь, как все. Есть охота – отрезал рыбы кусок, в соль макнул и дальше работать.
– А двенадцатичасовая смена? – продолжил я. – Никому не кажется, что это дохуя?
– Да что ты несешь?! Будь благодарен, хоть такая работа есть!
Дальше спорить не стал, даже о профсоюзе заикаться не буду, ибо бессмысленно. Кто я такой, чтобы бороться с системой? Тем более, всех все устраивает. Не хотят жить лучше – ну, и насрать. Главное самому выбраться из этого отстойника!
Но, видимо, кто-то донес на меня начальству. Потому что ближе к концу смены подошел охранник и велел идти к Дмитрию Филимонычу. Хех, ну, теперь-то точно уволят, слава Ктулху. Не обращая внимания на ворчание секьюрити, отправился сначала в раздевалку. С облегчением зашвырнул в угол поганую робу. Умылся. Однако рыбья запашина настолько въелась, что не помогало даже хозяйственное мыло. Надеюсь, к возвращению в Схрон эта вонь выветрится. Не хочется видеть гримасу недовольства на личике Лены. А то еще закроет безлимитный доступ к телу.
Быстро забрал шмотки из шкафчика, оделся. Повесив на пояс револьвер, ощутил мощный прилив уверенности. Ну, теперь поговорим с Филимонычем. Можно даже его нахуй послать. Усмехнувшись, закурил и последовал за охранником в кабинет лысого сатрапа.
Когда вошли, начальник цеха отложил в сторону комикс про человека-паука и мрачно уставился на меня исподлобья.
– Я гляжу, переоделся уже? Тебя разве кто-то отпустил, Аркадий?
– Да, блин! И так сверхурочно работаю, почти целые сутки! Или что, на третью смену остаться прикажете?! – возмущенно ответил я.
– Ты мне тут поори еще! – рявкнул Филимоныч.
В кабинет заглянул охранник.
– Все в порядке?
– Прикрой дверь, Федырыч, – велел начальник.
– Печать-то мне поставите на справке? – спросил я. – Все ж нормально отработал. И это… аванс бы…
Дмитрий Филимоныч с сопением выбрался из-за стола. Массивная, как у моржа, фигура закрыла свет лампочки. Может, пора уже применить револьвер?
– А теперь слушай сюда, Аркаша… – сказал он. – Или, как там тебя зовут на самом деле? Я ведь навел справки через комендатуру. Никакого Аркадия Скворцова в городе не числится.
– Это, наверно, какая-то ошибка. – Я отступил на шаг.
– Еще и смуту наводишь среди рабочих! Откуда ты? Партизаны? Сопротивление? Сектанты? Ну?
Начальник попытался ухватить меня за ворот, но я отскочил, опрокинув стул. Задрав пальто, выхватил пушку.
– Шпиён! – радостно воскликнул Филимоныч. – Как я и думал. Но ты пистолетик-то брось. Наряд уже едет. Да нет же, они уже, наверно, здесь. Лучше сдавайся. На Арене будет хоть какой-то шанс. А будешь сопротивляться, амеры пристрелят, как бешеного пса!
– Заткнись, жирный! – сказал я. – Руки за голову, к стене! Быстро!
– Да пошел ты! Не выстрелишь, кишка тонка, я же вижу! Федырыч! – крикнул он.
И попер на меня, расставив хапалки.
Бах! Заглянувший охранник с ужасом уставился на залитый кровью пол, по которому катался, подвывая, начальник цеха. Пуля пробила борову ногу. Не жмур, но тоже неплохо. Федырыч еще только тянулся к рации, когда я, перепрыгнув Филимоныча, бросился к выходу. Охранник попытался задержать, но быстрый хук слева остудил его планы.
Бля, не поставят штампик в справку! Хреново! Выскочив за дверь, я, как ветер, понесся по коридору в сторону цеха. Где-то там выход наружу. На свободу. Но едва оказался среди шума и вони производства, увидел группу вооруженных янки. Вел их другой охранник, тот, что с усами. Я тут же развернулся, меняя вектор движения.
– Это он! Ловите его, ловите!
– Стоять, сука!
– Брось оружие, ублюдок!
Похрен на ваши вопли. В плен точно не сдамся! Какой-то рабочий тащился навстречу с полной корзиной рыбьих кишок и прочих внутренностей. Резким толчком выбил из рук, опрокидывая гадкое содержимое корзины на пол. Дальше! Вперед! Топот ног за спиной сменился шлепками вперемешку с отборным матом. Оглянувшись, лицезрел кучу пендосов, барахтающихся в поганой слизи.
Рабочие тоже пытались меня ловить. Вот один сделал подножку. Прыжок! Удар в лицо отправил пролетария на больничный. Жирная тетка бросилась наперерез. Наверно, рассчитывает на премию? Да вот хрен! Ловкий бросок через бедро, и бабища с визгом улетела в огромный чан с тухлой рыбой. Снова топот ног сзади. Я нырнул в боковой проход между конвейером и ящиками с упакованной сельдью. Группа работяг впереди бросилась врассыпную, увидав мой грозный револьвер. Снова поворот. Направо! Теперь налево! Надо оторваться от погони, вырваться уже из этого затхлого цеха.
Неожиданный удар в спину чуть не сбил с ног. Револьвер выскользнул из ладони, отлетев на несколько метров. Развернувшись на месте, принял боевую стойку и встретился взглядом с Виталей. С невозмутимым лицом он раскручивал над головой черного двухметрового угря. Так вот чем огрел меня, сволочь! Гребанный предатель! Мы же работали вместе!
Выпад! Увернувшись, метнулся вперед, сокращая дистанцию. Но скользкая рыбина, совершив оборот, мокро ударила с другой стороны. В голове помутнело. Я отлетел в сторону, сделал перекат и вновь чуть не попал под раздачу. Только и успевал уворачиваться. Бля, гомон погони все ближе! И тут удача повернулась лицом. На очередном перекате рукоять револьвера, будто сама, скользнула в руку. Стремительно развернувшись, выстрелил. Виталя замер. Его каменное лицо впервые исказилось. Он с удивлением смотрел на рыбий хвост в руке. Угорь, смачно шлепнув, приземлился рядом.
Вскочив на ноги, со скоростью пули помчался к выходу. Начиналась утренняя пересменка. Распихивая рабочих, протиснулся к проходным. Яростным прыжком перемахнул турникет, выскочил за периметр и… столкнулся нос к носу с тем самым негритосом, что изловил меня на рынке. Но теперь он один. Стоит возле Хаммера, караулит, наверно. Только что прикуренная сигарета выпала из его рта. Надо отдать должное выучке пендоса. «Эмка», небрежно висящая на плече, в доли секунды оказалась в его руках. Но мой револьвер бабахнул раньше.
Прохожие в ужасе шарахнулись от брызнувших из-под натовской каски мозгов и осколков черепа. Не оглядываясь, я пересек улицу, шмыгнул в проулок. Ништяк, свобода! Но только куда теперь? Где укрыться? Позади завыли сирены. Блять, прямо как в GTA. Еще и вертушку, поди, поднимут, горько усмехнулся я. Топот десятков ног. Больше не оглядываюсь.
– Туда! Он свернул туда! – орал какой-то пендосский прихвостень.
Я тут же свернул в другой переулок. Да они все тут прихвостни! Это же ясно, как божий день. Пробегая мимо дома, услышал:
– Аркадий!
Это было так неожиданно, что я остановился.
– Таня?
Девушка стояла возле подъезда старенького двухэтажного дома. На работу пошла, видимо.
– Сюда! Скорее! – схватив за рукав, втащила в подъезд.
Старая дверь на пружине хлопнула, отрезав от внешнего мира. Блин, а если кто-то увидел, куда забежал? Тогда я в западне. Взведя курок, глянул в дверную щель. По улице мчались пендосы в броне, местные дружинники, и вроде, даже работяги с завода, судя по запаху. Я отпрянул от двери, уткнувшись в темноте во что-то теплое, мягкое. Таня. Совсем забыл про нее. Ощутил горячее дыхание возле уха.
– Идем ко мне, Аркашик, – шепнула она.
Продолжение следует...