Белый террор. № 4
.
.
.
.
.
.
.
.
Источник: белоэмигрантский сборник "Архив русской революции", том VII. Издательство "Слово". Берлин. 1922 г.
.
.
.
.
.
.
.
.
Источник: белоэмигрантский сборник "Архив русской революции", том VII. Издательство "Слово". Берлин. 1922 г.
.
.
.
.
.
.
Источник: белоэмигрантский сборник "Архив русской революции", том XI. Издательство "Слово". Берлин. 1923 г.
В списке общества "Мемориал" есть такие "жертвы" политического террора, которые сами занимались террором:
Имеются сведения, чем занимались каратели в Красноярской губернии. Из стенограммы заседания Чрезвычайного революционного трибунала при Сибирском революционном комитете (24 мая 1920 г.):
"Обвинитель: А может быть, вам приходилось слышать и читать в приказах, которые вы, даже будучи несведущи, можете признать не оперативного характера, например, приказы о сжигании целых сел и деревень?
Ларионов [член правительства Колчака]: Повторяю, что я не специалист военного дела, но знаю, что иногда, например, вырубаются целые леса, может быть, здесь постройки приходится уничтожать или сжигать, когда, например, нужно открыть известное пространство для боевой стрельбы. Я вхожу в совершенно чуждую область, может быть делаю ошибку.
Обвинитель: А если я вас несколько в этой области сориентирую. (Читает приказ Розанова). Или приказ командующего войсками Артемьева. (Читает). Помещено в "Народном голосе", ежедневная общественно-политическая газета в Красноярске, № 27 от 14 декабря 1919 г. Вам не были известны эти приказы о сжигании деревень по примеру японцев, по повелению Верховного правителя?"
[...]
"Ларионов: Я уже имел честь докладывать, что я человек штатский, приемов ведения войны также не знаю, но такие примеры, как сожжение деревень, к сожалению, применялись".
(Архив: ЦА ФСБ России. Арх. № Н-501. Д. 5. Л. 145-177.)
Даже [реабилитация](Реабилитация репрессированного не означает его невиновность) репрессированного не означает его невиновность, а каратель Быстров не реабилитирован; его вина была доказана в 1920 году, и с тех пор её никто не опроверг.
Добрый день, хотелось бы поделиться случаем, который описан у полковника-белогвардейца Евгения Эдуардовича Месснера (1891-1974) в мемуарах. Этот эпизод ярко характеризует моральное состояние общества тех лет. Место действия - Царицын.
"При погрузке штаба ко мне подошел наш хозяин собрания поручик Назаров, израненный корниловец, и сконфуженно доложил, что «Соня страшно скандалит». Соня эта, девочка лет 13, была дочерью дамы, в чьем доме помещалось собрание (офицеров). Эта девочка усвоила ученье Крупской и Коллонтай о свободной любви и буквально кидалась на поручика Назарова. Мать и сестры и не пытались ее образумить или обуздать, помня, как она тиранила семью при большевиках. Поручик Назаров был вынужден запираться от нее на ключ в своей комнате.Теперь Соня пришла на вокзал и кричала: «Назаров — мой муж. Он останется со мною или я поеду с ним!» Я велел привести ее, позвал двух дюжих казаков с нагайками и сказал девчонке: «Если ты немедленно не пойдешь домой, то я велю вот этим казакам выпороть тебя. Получив
50 плетей, ты оставишь в покое поручика Назарова».
Моя угроза была произнесена так сурово, у казаков была такая готовность к производству экзекуции, что Соня овечкою пошла домой".
.
.
.
.
.
.
Источник: Сборник матерiалов и документов. "Зеленая книга". Исторiя крестьянскаго движенiя в Черноморской губернiи. Собрал Н. Воронович. Типографiя Neuber, Praha. 1921 г.
Генерала Шкуро нужно было повесить ещё во время гражданской войны:
"серьезные люди думали, что место главнокомандующего не по силам лихому партизану и все с сожалением признавали, что, действительно, грабежи шкуринцев много содействовали развалу армии и развитию недовольства в ее ближайших тылах...
Вопрос об этих грабежах очень беспокоил главное команование и Особое Совещание и раз был поставлен в сферах ребром.
— Господа, — сказал А. И. Деникин. — это, действительно, очень большое зло. Но если с ним бороться серьезно, то первый, кого я должен буду повесить, это — генерал Шкуро. Вы согласны на это?
Ответом было общее молчание и вопрос был снят с очереди."
Источник: Ив. Наживинъ. "Записки о революцiи". Книгоиздательство "Русь". Вѣна. 1921 г.
--------------------------------------------------------------
"в городе стали носиться слухи о готовящейся по завершении эвакуации расстреле тюрьмы и о разрушении городской электрической станции и водопровода.
Воспользовавшись приездом в Ставрополь Командующего Кубанской армией ген. А. Г. Шкуро, городской голова довел до его сведения об этих волнующих население слухах и получил от ген. Шкуро заверение, что подобные действия им, Командующим армией, допущены не будут.
Но стоило только Командующему армией отбыть из Ставрополя, как вице-губернатор Шеншин, вызвав в губернаторский дом начальника окарауливающей тюрьму воинской части, передал "словесное распоряжение" Командующего армией ликвидировать ночью по списку содержащихся в тюрьме арестантов.
Под утро население было встревожено ружейными залпами, а затем быстро по городу разнеслась весть о лежащих в поле у Холодного Родника 60 или 80 еще теплых трупах.
Жители окраин бросились разыскивать родственников среди бессудно казненных. Некоторые раненые сами приползли в город и рассказали подробности этой кошмарной бойни."
Источник: белоэмигрантский сборник "Архив русской революции", том XI. Издательство "Слово". Берлин. 1923 г.
---------------------------------------------------------
"Что же происходило в это время на фронте армии Шкуро? Пока главнокомандующие со своими многочисленными штабами отдыхали в "Ривьере", проводя весело время в кутежах и попойках, против которых было вынуждено ополчиться даже само Кубанское правительство (в статье от 8/21 апреля своего официального "Вестника") и пока большая часть армии занималась мародерством по окрестным селениям, три батальона 34-й советской дивизии безудержно гнали все дальше и дальше на юг 30000-ную армию Шкуринцев."
"генерал Шкуро вступил в соглашение с Батумскими спекулянтами и уполномочил одного из своих подчиненных, генерала Остроухова, продать принадлежавший Черноморскому крестьянству табак. К Сочи подошло несколько пароходов и, к глубокому разочарованию обывателей, узнавших о приходе судов и полагавших, что суда эти доставили давно обещанное продовольствие, приступили к спешной вывозке из Сочи того валютного товара, на который так рассчитывало население, надеясь обменять его на хлеб."
"ни одного пуда хлеба, в обмен на вывезенный табак, в Сочи доставлено не было."
Источник: белоэмигрантский сборник "Архив русской революции", том VII. Издательство "Слово". Берлин. 1922 г.
Источник: белоэмигрантский сборник "Архив русской революции", том XII. Издательство "Слово". Берлин. 1923 г.
-----------------------------------------------------------------
"один офицер из отряда Шкуро, из так называемой "волчьей сотни", отличавшейся чудовищной свирепостью, сообщая мне подробности победы над бандами Махно, захватившими, кажется Мариуполь, даже поперхнулся, когда назвал цифру расстрелянных, безоружных уже противников:
— Четыре тысячи!..
Он попробовал смягчить жестокость сообщения:
— Ну, да ведь они тоже не репу сеют, когда попадешься к ним... Но все-таки..."
"в Валуйках плясал среди улицы с бутылкой в руках пьяный ген. Шкуро, приказывая хватать женщин, как во времена половецких набегов".
Источник: белоэмигрантский сборник "Архив русской революции", том VII. Издательство "Слово". Берлин. 1922 г.
Построение на Шанхайском ипподроме со знаменем Русского отряда
В начале 1927 года – в то самое время, когда в Китае развернулась первая революционная гражданская война, войска гуандунского революционного правительства, выступившие в Северный поход, достигли района Шанхая. Муниципалитет шанхайского международного сеттльмента, будучи обеспокоен перспективой захвата его территории этими войсками, решил усилиться в военном отношении и поручил генерал-лейтенанту Глебову, прибывшему тремя годами ранее на военных судах в порт Усунькоу, использовать подчинявшееся ему дальневосточное казачество для формирования русского отряда в составе шанхайского волонтерского корпуса.
Фаддей Львович Глебов (1887 — 1945)
В дальнейшем русский отряд превратился в постоянное подразделение при муниципалитете международного сеттльмента, сделавшись единственной регулярной частью шанхайского волонтерского корпуса.
Знамя русского полка Шанхайского международного сеттльмента
Солдаты и офицеры этого подразделения были преимущественно молодыми людьми в возрасте от 23 до 27 лет. Обладали боевым опытом: 90 процентов из них являлись участниками гражданской войны в России, воевавшими против большевиков.
Первоначально состоявший из двух рот, русский отряд в дальнейшем увеличился до четырех рот (в том числе третья рота – добровольческая), стал именоваться “шанхайским русским полком”. Насчитывал в своих рядах 90 офицеров и 438 рядовых. В качестве полкового штандарта было взято знамя царской России. Командовали полком в разное время генерал-лейтенант Глебов, полковник Тиме, полковник Иванов.
Полковник Герман Германович Тиме
Главные задачи русского полка обычно состояли в охране тюрьмы на улице Хуадэлу, муниципального стрельбища и своих собственных казарм. Некоторые из рядовых служили при полковом штабе, в охране оружейного склада, выполняли обязанности телефонистов, шоферов, занимались службой тыла для стрельбища и казарм.
Другие в случае необходимости использовались как вспомогательная сила при патрулировании улиц, усмирении беспорядков, проведении крупных облав. При посещениях муниципалитета важными гостями русский полк направлял людей для выполнения функций почетного караула.
Большие группы своих военнослужащих русский полк посылал и в порт Усунькоу для охраны иностранных судов. 9 апреля 1929 года в тюрьме на Хуадэлу вспыхнул мятеж заключенных-смертников, убивших и ранивших несколько надсмотрщиков-индусов. На русский полк тогда была возложена обязанность по внешней охране тюрьмы.
Полк участвовал в подавлении мятежа, помог тюремной администрации в быстром восстановлении порядка. После того, как в результате японской агрессии вспыхнула война, русский полк был передислоцирован в зону границы между Чжабэем и сеттльментом, где он нес круглосуточное дежурство, строжайшим образом не допуская проникновения через реку Хуанпу китайских войск и беженцев на территорию сеттльмента.
Форма одежды чинов Русского отряда Шанхайского волонтерского корпуса в период 1927-1929 гг.
Форма одежды чинов Русского отряда Шанхайского волонтерского корпуса в период 1929- 1936 гг. (цвета американской морской пехоты US Marine Corps ).
Форма одежды чинов Русского отряда Шанхайского волонтерского корпуса в период 1936-1940 гг. (регулярной Британской армии).
Детали фурнитуры обмундирования чинов Русского отряда Шанхайского волонтерского корпуса.
Русский полк руководствовался военными уставами царской России, обучение и дисциплина в нем отличались строгостью. Военнослужащие, не занятые на дежурстве, должны были по шесть часов в день заниматься военным обучением, а также учить английский язык.
При вступлении в русский полк военнослужащие должны были подписать 13-месячный контракт. За нарушение дисциплины, самовольный уход с дежурства, самовольную отлучку виновные могли быть отчислены.
Русские военные полицейские из Шанхая.
Начиная с середины 30-х годов русский полк постепенно обретал характер регулярной части, не имевшей существенного отличия от английской регулярной армии в отношении обучения, внутреннего порядка, системы, формы и вооружения. Он стал в волонтерском корпусе воинской частью “С” после британской (“А”) и американской (“В”). Штаб волонтерского корпуса стремился превратить русский полк в свою стержневую силу.
Весьма оживленный характер носила в русском полку спортивная деятельность. В каждой роте имелась своя команда по футболу, волейболу, боксу, гимнастике, легкой атлетике. В 1934 году был учрежден спортивный клуб русского полка.
Русский полк имел и свою художественно- музыкальную группу, оркестр, библиотеку. У каждой роты был свой праздник, который обычно начинался с церковной службы, затем следовало официальное торжество, за ним – пиршество. Устраивались также представления, танцевальные вечера. Военнослужащие русского полка исповедывали православие, все должны были участвовать в празднике Пасхи.
Парад на улицах Шанхая.
Все военнослужащие русского полка относились к “белым”. В основе любой его деятельности лежали национальная идея “белых” и православие. Не допускалось, чтобы военнослужащие изменяли верование или переходили в большевистский лагерь, от них требовалась публично выражаемая враждебность в отношении большевизма и особенно – к советскому правительству.
Согласно приказу командира полка Иванова, его военнослужащим запрещалось поддерживать какие-либо взаимоотношения с кем-либо из беженцев-россиян, поддерживавших СССР. Нарушители подлежали отчислению из полка. Это предопределило сохранение “белогвардейского” духа русского полка.
Русский полк сосредоточенно размещался в казармах волонтерского корпуса, в едином порядке обеспечивался военной формой и оружием. Как офицеры, так и рядовые русского полка получали ежемесячное жалованье, бесплатное питание, ежегодно им предоставлялся оплачиваемый отпуск.
Броневик русского отряда шанхайской муниципальной полиции
В суровое время мирового экономического кризиса муниципалитет международного сеттльмента жестко ограничивал расходы, что, однако, не отразилось на жизненном стандарте служащих русского полка. Поскольку служба в этом полку стала чаяньем для молодежи из числа российских беженцев-белых, даже из района Северо-Востока специально для поступления в него люди устремлялись в Шанхай.
15 января 1941 года муниципалитет международного сеттльмента и командование волонтерского корпуса договорились, что первая, вторая и четвертая роты русского полка выходят из состава этого корпуса и переводятся в охрану муниципалитета.
Полк был переименован в “Русский резервный отряд охранного отдела при муниципалитете международного сеттльмента Шанхая”. Им по-прежнему командовал Иванов. Третья рота осталась в качестве добровольческого подразделения в составе волонтерского корпуса, будучи включена в состав американского отряда “В”.
Форма одежды чинов Русского вспомогательного отряда Шанхайской муниципальной полиции в период 1940-1945 гг.
Форма одежды русских служащих шанхайской полиции правительства Китайской республики
(правительство Гоминьдана).
8 декабря 1941 года, когда Япония внезапно атаковала американскую военную базу в Пёрл-Харборе, страны фашистской оси (Япония, Германия, Италия) объявили войну США, Великобритании и Франции, и японские войска, ранее уже занявшие Шанхай, немедленно вторглись на территорию международного сеттльмента.
Они заняли все кварталы сеттльмента, здание его муниципалитета и объявили, что его охранный отдел, включая русский отряд, переходят под японское управление. 1 августа 1943 года весь персонал отдела охраны, включая русскую часть, был переименован в “полицейскую школу военной подготовки”. Еще позднее русский резервный отряд был переименован в “четвертый отряд полицейской школы военной подготовки”.
Русский полицейский отряд школы военной подготовки.
Каирская декларация 1945 года положила конец существованию иностранных сеттльментов, и члены русского резервного отряда вошли в состав полиции, подчиненной китайской администрации. Он, однако, постепенно утратил свою целостность и самостоятельность, его состав непрерывно редел.
В конце июня 1947 года российским эмигрантам, проживавшим в Китае, Советское правительство разрешило возвращаться на Родину, и тогда ставший уже малочисленным русский отряд был окончательно распущен. Часть его членов вернулась в СССР.
Сюй Сянмэй (Бюро переводов при ЦК КПК )
От меня: в связи с восстанием китайские власти договорились с Советским Союзом о вооруженной помощи, и в Китай вошли шесть полков НКВД, переодетые в форму русских частей Китая. Они оставались в Китае до 1938 года, а некоторые подразделения - до 1944 г., как. например, 171-й батальон НКВД, охранявший в г. Хами авиазавод.
Красноармейцы и командиры батальона также, как “алтайцы” и “киргизы” носили "форму особо установленного образца" и носили звания, установленные в русской армии. Лейтенанты именовались подпоручиками, а майоры - капитанами, а сержанты были унтер-офицерами. Ведение званий и погон там прошло безболезненно.
Все это время они сражались плечу к плечу с "настоящими" белогвардейцами, которые подчинялись советскому командованию. Делалось это в обмен на амнистию и возвращение их в СССР. Впрочем, отношение к "белым русским" всегда было очень настороженное.