Бар Чеширски Первое дело 2.8 глава
Уборка. Юморист
Когда Бар подъехал домику, то Джереми уже заканчивал подготавливать его к поджогу. Заботливо расплескав везде бензин, он стоял с канистрой посреди комнаты, рассматривая труп Бродски. Затем, резко повернувшись, увидел друга.
– Ты догнал его?
– Догнал, – тихо сказал Бар, доставая сигарету.
– Убил?
– Да.
– Что он сказал?
– Ничего.
– Хорошо, – Джереми снова повернулся к Бродски и облил его бензином. – Что со следами, ты оставил там что-то?
– Пули прошли навылет. В теле их нет. В кузове вроде тоже, – Бар порылся в поисках зажигалки. – Не возражаешь, я закурю?
– Кури.
– Спасибо.
– Только недолго, пора уже убираться отсюда, – сказал он, пройдя мимо кота.
Барсук выглядел немного растерянным, но все же, в общих чертах, держался молодцом. Наверное, уже начал привыкать к нарастающим, словно снежный ком, проблемам. Через секунду Бар услышал негодование. Ухмыльнувшись, он вытащил сигарету и кинул её в лужу бензина. Все же, барсук он и есть барсук, даже посреди трупов.
– Боже мой, твою мать, что это? – забубнил Джереми, осматривая машину. – Что с ней?
– С ней?
– Да, с ней, – Джереми заглянул в салон. – Господи, ты что наделал? Ты хоть знаешь, сколько она стоит?
– Да ладно. Подлатаешь.
– Наверное, на твою грошовую зарплату? – Джереми обошёл свой мустанг и сел за руль. – Как же ты меня достал, ну что там? Ты решил остаться или, наконец, сядешь?
– Подожди. Надо спалить машину, – Бар вытащил тряпку и, полив её бензином, вставил в бензобак тачки Бродски. – Сжигать, так уж все.
Джереми завел мотор и отъехал. Чеширски тоже отошёл. В фильмах при подобном действии машины взрывались. Но, по факту, ничего. Он вздохнул и, подхватив канистру, обрызгал весь салон, и только после этого машина вспыхнула.
– Теперь мы можем ехать? – раздался голос Джереми.
– Да. Теперь можем.
Бар сел в машину, и барсук выехал на дорогу.
Огонь, дождь, грязь и кровь. Бар поправил воротник, ему давило, хоть галстука и не было. Протерев запотевшее стекло, он увидел нескольких проституток, стоявший вдоль дороги. О да, город продолжал жить своей жизнью, нисколько не останавливаясь и не очищаясь. Он отвернулся от окна. Сейчас ему хотелось лишь уснуть.
– Что будем делать? – спросил Джереми, когда они въехали в город.
– Пока не знаю. Но, мне кажется, нам стоит наведаться к Фучи.
– В смысле – наведаться?
– Поговорить с ним. Враг моего врага – мой друг, ну, или хотя бы союзник. А Фучи явно против крыс.
– Да, он всегда был против.
– Вот и хорошо. Уверен, наш мертвый крысёныш наверняка работает на Горни.
– Или на Багнса.
– Да какая разница, все они, в конечном счете, работают на Горни.
– Не уверен, что ехать с поклоном к Фучи – хорошая затея, Бар.
– Мы с ним виделись уже.
– Это успокаивает.
– Всё равно это лучший вариант, время идет на дни. Чем быстрее мы свяжемся с ним, тем лучше. Сейчас, когда найдут труп этой крысы, то всё равно выйдут на нас, – Бар кисло улыбнулся. – Это вопрос времени. Кстати, ты можешь ещё спрыгнуть. По факту, я и один мог всё провернуть.
Джереми остановил машину. Дождь продолжал бить по стеклам, но покоя это не приносило. Барсук тяжело дышал. Бар вздохнул, ему не хотелось быть неуважительным к Джереми. Бедняга и так натерпелся. Но ведь дело принимало довольно серьёзный оборот. А точнее, мрачный. Мрачный по отношению к ним.
– Я никогда не предавал друзей, – тихо сказал Джереми, пропитывая сталью каждое слово. – Слышишь?
– Да я не это имел в виду, Джереми, я хотел сказать, что так лучше.
– Лучше? – Джереми повернулся к нему, в глазах его играл огонек. – Нет, Чеширски, ты не понимаешь, что лучше, а что хуже. Но это и не важно. Так уж получилось, что Хайнлайн – мой друг. Я не ради тебя влез в это говно. А ради него.
– Хорошо. Я понял. Но я про себя сказал, я могу всё на себя взять.
– Ты какой-то туповатый. Я же объяснил всё! – начал злиться барсук.
Вообще, Бар почти не видел злых барсуков, но говорили, что в бешенстве они почти как росомахи, совершенно неконтролируемые животные, особенно более-менее молодые. А значит, стоило опустить тему. Но, что греха таить, ему было приятно, что барсук решил не спрыгивать с их тележки.
Остановившись возле дома, Бар посмотрел на окна. Больше всего на свете ему не хотелось возвращаться внутрь. Это квартира буквально продирала его до костей, снимая и кожу, и мясо, оголяя душу.
– Может, лучше ко мне? – спросил Джереми, наблюдая за ним.
Бар повернулся, задумавшись. Затем снова посмотрел на окна и кивнул. А потом, когда машина плавно тронулась с места, почувствовал сильное облегчение. Всё же хорошо, когда у тебя есть приятели.
Квартира Джереми было до безобразия большой. Впрочем, это была студия, так что, если вставить стены, возможно, всё бы и уменьшилось и, тем не менее, выглядело всё очень шикарно. Тут даже бар был.
Скинув куртку, Джереми прошёл внутрь. Бар снял пальто и поискал глазами вешалку.
– Кинь на кресло, с вешалкой беда.
– А что с ней?
– Да в окно выбросилась, – вздохнул Джереми. – Вместе с плащом.
– А я думал, у меня жизнь плохая, – сказал Бар и аккуратно сложил пальто в кресле.
– Итак, прошу в мой бар, мистер Бар, – улыбнулся Джереми, встав за стойку и доставая бутылку. – Что предпочитаете?
– Разве что немного виски.
– Ого, с крепких напитков стартуем.
– Да, в последнее время я просто обожаю напиваться.
– А, к черту! Будет завтра и будет бой, сегодня мы празднуем, что живы. За жизнь! – пододвинул стакан к Бару Джереми. – Дрогнем.
Чеширски осушил стакан. Виски был хорошим, крепким. Чеширски махнул головой, ему вдруг захотелось смеяться, смеяться от всего. От чертовой ночи, от выстрелов, от кровавой морды крысы, от жизни, которая свела его с барсуком, у которого он сейчас пьет. От всего того, что вокруг.
– Не грусти. Не надо, – сказал немного захмелевший Джереми. – К черту печаль! В этом доме не грустят.
– Давай помянем вешалку, ведь по факту расследование проводилось, так?
– Да. А ведь это было не самоубийство, – вдруг стал совершенно серьезным Джереми. – Её выкинули.
– И кто же?
– Заместитель редактора нашей газеты, Натали. Вот, кто совершил сие преступление, – буркнул Джереми, разливая виски.
– Значит, оно почти раскрыто. Нужны улики.
– Трусы.
– Фу.
– Это память. Но, если следствию нужно… Я их принесу.
– Нет, не надо, – засмеялся Бар. – Не стоит. А то еще, не ровен час, свои принесешь.
– Не исключено, – Джереми поднял стакан. – За риск!
Потом был тост за любовь, за дружбу, за темноту, за память и еще много чего. Главное, что, несмотря на количество тостов, виски не заканчивался, словно у Джереми его был целый ящик. Надравшись в стельку, Бар снова отключился. Но теперь это было у друга. Именно у друга, так как он понял, что Джереми рисковал не только из-за Хайнлайна, но и из-за него. Просто гордый барсук не мог сказать об этом вслух. Барсуки вообще неохотно говорят о личных чувствах, ну, как и кошки, разумеется.