Бар Чеширски Первое дело 2.5 глава⁠⁠

Равновесие

– Какие звери, – улыбнулся Джереми, поднимая голову от газеты.

Барсук внимательно посмотрел на Бара. Морда его улыбалась, но глаза были спокойны и сосредоточены. Он осмотрел его с ног до головы, затем взял кружку и, пододвинув стул, налил ему кофе.

– Отпустило?

– Да, немного, – тихо сказал Бар, присаживаясь. – Все норме.

Чеширски сделал глоток и почувствовал, как кофеин приятно проникает в мозг. Джереми молчал, лишь периодически посматривал в окно. Очевидно, он ждал, пока гость сам начнёт разговор. Что ж, это было умно. Бар сделал ещё глоток, как же всё-таки приятно выпить чашечку крепкого кофе у товарища. И тут на него накатило, он даже не понял, как. Просто глаза намокли сами. Он вспомнил её, девочку. Свою девочку. Свою Жанни.

Заметив перемену, Джереми тяжело выдохнул и похлопал его по плечу. Без слов, как и надо. Он ведь всё равно не мог ему помочь. Просто закрыл дверь в офис и оставил его одного, под видом промывки грязной кружки. Бар выдохнул и закрыл глаза. Нет, Жанни не отстанет от него, она будет бить постоянно, постоянно преследовать, нет, надо просто привыкнуть к этому. И быть спокойнее. А потом Джереми вернулся.

– Бродски как? – спросил Бар, подойдя к раскрытому окну.

– С ним надо встречаться, вроде все хорошо.

– Тогда назначь встречу на сегодня, пора уже.

– Поедем вдвоём?

– Да. Больше нам никто не нужен.

– Как знаешь.

Бар заметил пару. Две кошки шли, держась за руки. Длинный кот и невысокая молодая пятнистая самочка. Остановившись у продавца мороженного, они купили по эскимо. Вообще-то, на самом деле кошки не очень любили мороженное, редкая кошка могла позволить играться с холодом, очень уж било по мозгам. Но, видимо, эти решили рискнуть.

Джереми набрал Бродски. Бар понял это уже потом, когда, подойдя к нему, барсук сказал, где пройдет встреча. Бродски решил не изменять добрую традицию и решил, что встретиться в том же небольшом домике на окраине будет очень удобно. А ещё он решил, что это будет лучше сделать ночью.

– Я пойду домой. Надо принять ванну. Смыть грязь. Всё же я кот, а коты любят чистоту, – хмыкнул Бар. – Заедь за мной в десять. Кстати, заодно и револьвер почищу, а то он столько грязи уже собрал.

– Хорошо, – согласился Джереми и, по всей видимости, хотел что-то добавить, но всё же промолчал.

И это было тоже хорошо, слова ничего не изменят, они вообще ничего не меняют. Он открыл дверь и пошёл вниз. Всё-таки газета, это было что-то необычное, весь этот многоуровневый вестибюль с лестницами, эти вечно спешащие журналисты, все почти как в участке, только спешки побольше. Добравшись до первого этажа, он вдруг вспомнил, что у него совсем нет денег. Порывшись в карманах, Бар вытащил пару монет. Странно, но вот уже несколько дней, как он забыл совсем про смысл этих жестянок. А ещё и про то, что надо есть.

Он открыл дверь на улицу. Свет. Яркий свет. И тепло, хотя уже было слышно, как подбирается осень. Её холодные ветры стали понемногу забирать теплый, щедро прогретый солнцем, воздух. Вдохнув, он услышал крепкий аромат табака. Бар повернулся на запах. Это была старая потрепанная овца, одетая в точно такой же потрепанный костюм. Сначала даже было непонятно, самец это или самка. Подойдя поближе, он все же понял, что самка.

– Не угостите сигареткой? – тихо сказал он и сам удивился своему голосу, который сильно поменялся.

Овца повернулась в его сторону и презрительно смерила умным старческим взглядом. Но затем вдруг смягчилась и, поковырявшись в карманах, вытащила темную пачку «черного капитана»

– Что, так всё хреново?

– Просто лето не люблю, – ответил Бар и аккуратно подцепил сигаретку, мягко обдавшую его терпким запахом старого табака.

– Да, снова эта жара, – согласилась овца, поднося огонёк.

– Спасибо.

– Не за что.

Он затянулся и почувствовал себя заметно лучше. Ему вдруг стало понятно, почему некоторые животные так старательно гробят свой организм. Возможно, им тоже уже не особенно хочется жить, так, несколько дел и все.

Он выпустил облако дыма и посмотрел на сморщенную овцу. Странно, но с ней ему стоять сейчас было приятно. Ни слов жалости, ни попыток объяснить, что всё нормально. Ничего такого, что хоть как-то говорило бы, что она его друг. Просто тишина, просто хреновое отношение к лету.

Докурив сигарету, он спустился по ступенькам вниз. Всё-таки пешком до дома не один час. Если он действительно хочет успеть принять ванну и немного прийти в себя, следует поторопиться. И крепкий запах табака приятно в этом подстраховывал, так как, награждая его своим запахом, он частично развлекал.

Три часа. Ровно столько ушло на дорогу. Бар вытащил ключи и открыл дверь. Вообще, это, конечно, чудо, что он их не потерял или у него их не отобрали, пока он валялся в луже. Впрочем, ворам и не нужны ключи, они предпочитают наличность.

Её запах. Он всё ещё был здесь. Слабый в коридоре, он усиливался ближе к их комнате, где она проводила большую часть времени. Старательно обходя опасные участки, Бар разделся и пошёл в ванную комнату. В принципе, в зале ему ничего и не надо. Он и на полу поспит в случае необходимости, все равно это лучше, чем вдыхать её запах.

Вода, капли теплой воды. Стоя в душевой, он понемногу возвращался к жизни. Но какой? Разве это можно назвать жизнью? Что ему делать? Ходить на работу? Писать отчеты? Ради чего ему жить? Он оперся рукой о плитку, сердце снова предательски застучало, словно бы устроив засаду на него. Словно все они сговорились отпустить его, пока он не доберётся до квартиры, где снова все начнётся сначала.

– Успокойся, – сказал он сам себе. – Она умерла.

Да, надо дождаться Джереми. Он же обещал ему, что пришёл в норму. Что поможет ему в расследовании. Но зачем? Зачем ему жить? Опять этот неловкий вопрос, который переворачивал всё с головы на голову.

Бар почувствовал, что ему снова нестерпимо хочется нажраться. Что снова всё стало таким отвратительным, что лишь забвение спасёт его. Он намылил голову. Пена, стекающая на глаза, раздражала, но лучше так, чем думать о ней.

Помывшись, он начал уборку. Где-то говорилось, что это здорово отвлекает и, к удивлению, это оказалось именно так. Но он всё равно не вошёл в комнату, благо, дел и на кухне хватало. Отдраив её как никогда в жизни, он заварил чаю и кинул сахар. В квартире было тихо. Помешивая ложечкой чай, он слышал, как она бьётся о края. Да, очень тихо. Как никогда тихо.