Первые дни в ракетном дивизионе: часть вторая
После помывки мы вернулись в казарму. Нас уже ждал новый старшина. Огромный седовласый дядька, возрастом к 55 годам (по крайней мере, по внешнему виду) и ростом под два метра. Фамилию его я уже и не вспомню, но тот взгляд, да раскатистый голос команды "Ко мне!" - до сих пор в памяти. Этот человек внушал страх и не мог терпеть непокорность и непослушание. Он обладал необыкновенной физической силой. Однажды, мне довелось лицезреть как он одной рукой поднял солдата за шею и тряс его как ужонка. Мы просто боялись провиниться перед ним, страх его личности не покидал нас до конца службы. Особенно тяжела была участь группы ГОМД. Контрактники говорили, что нам ещё повезло, дескать, раньше он был моложе и ещё крепче и солдат не щадил вовсе. Сейчас же возраст берёт свое и его характер становится более старческим и мягким.
Мы построились перед каптёркой. Старшина обвёл нас всех взглядом. И этот взгляд - трудно было его выдержать. После поступила команда - "С вещами по одному". Нас ждало вновь переодевание в ВКПО. "Офиска" уходила на вешалку ждать нашего дембеля. Форму выдавал сам старшина, не глядя на размер и состояние - перечить никто не решился. Получив форму нам дали время довести ее до ума - где-то ушить, подшить или вовсе зашить. Худо-бедно мы вновь стали выглядеть как и все. Помимо нас офисную форму носили и будущие дембеля. Примерно за неделю до дома, им выдавали её на стирку и глажку. Как я потом узнал, хоть мы и подписывали свою офисную форму, старшина выдавал её не глядя и обмундирование моего призыва ушло на дембель многим раньше. Благо моя форма так и дождалась меня, с первого и до последнего дня.
Когда вопрос одежды был закрыт, до построения на ужин оставалось около двух часов. Старшина был добр в тот день и разрешил нам посмотреть телевизор. В казарме была, недавно отремонтированная, комната досуга и там располагался убийца нашего служебного времени, в лице канала МУЗ-ТВ. Его смотрели почти всегда, новинки музыки в тот год так и лились со всех радио и колонок. Мы не хотели отставать.
Старого призыва на момент моего попадания в этот дивизион было около 15 человек. Дедовщины и чего-то подобного не было, ограничивалось лишь тем, что предыдущий призыв, когда появились мы, почти не ставили в наряды. На работы если их и отправляли - то только в качестве старших. Мы не пытались что-то изменить в этой цепочке, зная что через две-три недели последние старые уйдут и неравенства не будет. Как в итоге оказалось, неравенство останется и потом, даже среди лиц одного призыва. Многое зависело от личности, и того как человек показал себя в первые дни. Те, кого смогли запрячь в первые дни - несли свою ношу до конца службы, а кто не поддался - тот таким и остался. Мне не пришлось лично отстаивать свои права и интересы, работать за кого-то и прислуживать перед кем-то. Моя группа ГБУ была сильным коллективом, и когда кто-то гнал на нашего парня из группы - мы вставали за него горой, даже если он не прав. Никто из сослуживцев не мог заставить нас выполнять какую-либо работу поодиночке. Будь то помыть полы или подмести казарму. В нашей группе прислуг не было. Тогда "извозчикам" приходилось запрягать других, кто не мог за себя постоять или не имел боевого братства в своей группе.