>> Первая часть интервью
>> Вторая часть интервью
PLAYBOY: Не говорил ли ты как-то раз, что смотришь на женщин, как на вид искусства?
УИЛЛИС: Высший из видов искусства. Когда задумываешься обо всех способах, которыми женское тело представлено в искусстве, во всех областях, будь то скульптура, живопись, фотография, фильмы, телевидение, и от самых непристойных способов, типа Hustler (прим. пер.: порнографический журнал), до Венеры Милосской - видишь, что это вечный вид искусства. Красота женского тела поразительна.
PLAYBOY: И какие женщины поразили тебя?
УИЛЛИС: Современные женщины? Мэрилин Монро сразила меня наповал. Молодая Розмари Клуни в "Светлом Рождестве" уничтожила меня; я умирал. Молодая Барбара Стэнвик, молодая Кэтрин Хепбёрн. Одно время я серьёзно запал на Мерил Стрип - в "Выборе Софи" она ошеломила меня. Анжелика Хьюстон просто убойная.
PLAYBOY: Правда ли, что на первых пробах с Сибилл ты сказал ей, что не справишься, потому что она слишком красива?
УИЛЛИС: На самом деле я сказал ей: "Я чувствую себя неловко, обращаясь к тебе. Мне тяжело сконцентрироваться, ведь от тебя не отвести глаз". Мы флиртовали. Работа с ней была захватывающим опытом. Она звезда. Она настоящий профессионал и очень помогла мне справиться со всем этим.
PLAYBOY: Прежде чем дошло до проб с ней, ты состязался с тысячами других актёров за роль Дэвида Эддисона. Как ты её получил?
УИЛЛИС: Я участвовал в кинопробах с Мадонной на "Отчаянно ищу Сьюзен" в Нью-Йорке и не получил роль, так что решил отправиться в Лос-Анджелес и взять отпуск. Мой тамошний агент стал отправлять меня на прослушивания, и одним из них оказался "Лунный свет". Это был последний день, кастинг шёл уже много месяцев, в 10 городах, в Канаде, на роль отсмотрели уже тысячи три актёров. А я вообще не был в курсе этого. Я читал сценарий, сидя в баре на Пико Бульвар и ржал до слёз. Я сказал: "Я справлюсь". К прослушиваниям я вообще относился пренебрежительно. В общем, я пришёл и сказал: "Давайте сделаем это".
Сделал это, сказал "адьос" и ушёл до того, как они сказали мне что-то в ответ. Сибилл прошла отбор, но я её тогда не встретил. Люди, проводившие кастинг, начали обсуждать других актёров, которых они видели в тот день, и Гленн Карон сказал: "Погодите-ка. Этот парень, тот, что только что вышел. Он Дэвид Эддисон". А они такие: "Что за чушь ты несёшь? Мы ничего такого не увидели". А Гленн увидел. Он движущая сила творческих качеств шоу. Он поверил в меня, когда никто больше не верил. В итоге у них ушло восемь недель, что убедить ABC нанять меня. Я закончил с "Полицией Майами" и вернулся в Нью-Йорк.
К тому времени кастинг достиг той точки, когда, если я не получу роль, то не будет "Лунного света", и шоу отменят, потому что у них больше не было никаких кандидатур. Мой агент позвонил мне и сказал: "Всё кончено, ты не у дел - шоу больше не будет". Гленн Карон позвонил на следующий день и сказал: "Это была ошибка, если ты прилетишь на кинопробы в среду, то роль, я думаю, будет твоя". Я полетел, и к пятнице я уже получил роль.
PLAYBOY: Когда Генри Уинклер играл Фонзи, Джордж Кэмпбелл Скотт пророчески сказал ему, что он возможно никогда не получит другую такую же хорошую роль. Кто-нибудь когда-нибудь говорит тебе что-то похожее насчёт Дэвида Эддисона?
УИЛЛИС: После выхода пилотной серии в эфир я столкнулся с Полом Майклом Глейзером, который сказал: "Наслаждайся анонимностью, пока можешь, потому что через считанные дни она исчезнет, и ты уже никогда не сможешь её вернуть". И он был абсолютно прав. Но в тот момент я не очень понял, что он имел в виду, так как всё ещё мелко мыслил.
PLAYBOY: Шоу сразу было оценено критиками и публикой как оригинальное и своеобразное. Что ты думал по этому поводу?
УИЛЛИС: Наше шоу стоит особняком. Шоу подобного рода выходят редко. Есть парочка шоу с похожим уровнем качества - "Блюз Хилл-стрит", с его прямолинейной, динамичной и невозмутимой подачей, и похожий на него "Сент-Элсвер". До сих пор никто так и не смог скопировать "Лунный свет".
PLAYBOY: Одна из причин тому - количество диалогов у тебя и Сибилл.
УИЛЛИС: Да, в среднем 40.000-50.000 слов каждый год - мы считали их! Это просто море болтовни. Наше шоу не про экшен, а про много персонажей и много диалогов. И это может выжать из тебя все соки.
PLAYBOY: Ты говоришь, что теперь хочешь сниматься только в фильмах. После неоднозначного принятого "Свидания вслепую" и провала "Заката" ты крайне заинтересован в успехе "Крепкого орешка", не говоря уже о $5.000.000 от студии. Ты когда-нибудь думал о том, что "Крепкий орешек" может оказаться неуспешным?
УИЛЛИС: Нет, я гордился своей работой в "Крепком орешке" - хотя и работой в "Закате" я гордился тоже. Но вот что странно: из увиденного мной обсуждения в прессе явно следует, что акцент полностью смещён на то, сколько денег соберёт фильм. Ничего о содержании или о том, насколько он хорош.
PLAYBOY: С каких актёров ты берёшь пример?
УИЛЛИС: Аль Пачино и Роберт Де Ниро - школа "лучше меньше, да лучше", манера поведения в противовес изображению деятельности. "Собачий полдень" был удивительным фильмом. "Лицо со шрамом" - замечательная картина, одна из лучших у Пачино. Де Ниро в "Охотнике на оленей" - там есть сцена, где они в горах, и он держит в руках этот чёртов патрон и говорит: "Эй, это есть это, а не что-то другое. Отныне ты сам по себе".
УИЛЛИС: Для меня это было чем-то загадочным. Я хотел понять этого парня с его фразой. Его работа постоянно поражает меня, как сильно он старается, чтобы создать живого, дышащего персонажа в каждой роли. Я бы хотел работать под его руководством. Джек Николсон тоже невероятен. Хотел бы я сыграть роль того же масштаба, что его Юджин О'Нил в фильме "Красные". Я считаю игру Шона Пенна по-настоящему искренней, а ещё он старается не повторяться. Мне нравятся актёры, которые не всегда делают безопасный выбор. Билл Хёрт - отличный пример, и у него всё получилось. Роберт Дюваль. Мерил Стрип - величайшая из ныне живущих актёров Америки, мужчин и женщин. Её работы служат хорошим примером того, что для меня важно в актёрской игре.
PLAYBOY: Если ли другие женщины кроме Стрип, с которыми ты хотел бы работать?
УИЛЛИС: Дайан Китон. Барбра Стрейзанд. Мадонна. Я бы с удовольствием поработал с Розалинд Расселл, Кэтрин Хепбёрн, Барбарой Стэнвик. Я был безумно влюблён в Стэнвик. "Леди Ева" - один из моих самых любимых фильмов. Там есть любовная сцена, где по сути нет даже прикосновений - она гладит лицо Генри Фонды - но это одна из самых жарких сцен, хотя до постели даже не дошло.
PLAYBOY: У тебя было несколько странных эпизодов с Ким Бейсингер в первом твоём фильме - "Свидание вслепую". Что скажешь на этот счёт?
УИЛЛИС: Я чувствовал, что наконец чего-то достиг, снимаюсь в значимом фильме. И, как для первого фильма, я был очень рад, хоть весь фильм и был одной большой шуткой о свидании вслепую. Моя роль заключалась в реагировании, и не была движущей силой. А я лучше веду сцену, чем реагирую, следую за кем-то. В "Свидании вслепую" вела Ким Бейсингер - это она вытворяла все эти сумасшедшие штуки, на которые я должен был реагировать. Лично я предпочитаю работать в роли ведущего.
PLAYBOY: Тебя брали в "Цельнометаллическую оболочку" Стэнли Кубрика, но ты отверг предложение. Почему?
УИЛЛИС: Потому что мне позвонили из его офиса за два дня до того, как мы начали снимать первые шесть эпизодов "Лунного света". Я был в полном смятении. Я всегда интересовался войной во Вьетнаме. Как оказалось, у них ушло целых два года, чтобы закончить и выпустить фильм, так что ничто не происходит просто так.
PLAYBOY: Как ты считаешь, вышло ли что-то положительное из истории со Вьетнамом?
УИЛЛИС: Она открыла многим людям глаза на тот факт, что правительство врало людям намного дольше, чем мы думали. Линдон Джонсон врал. Ричард Никсон говорил, что они не собираются бомбить Ханой, но там были массированные бомбардировки. Эта информация отрезвила людей. К несчастью, потребовалось отдать 50.000 жизней, чтобы выучить этот урок. А мы всё ещё чёртовы дикари.
PLAYBOY: Что ты имеешь в виду?
УИЛЛИС: Мы недалеко ушли от долбаных римских гладиаторов, кромсающих друг друга мечами. Всего 40 лет прошло с тех пор, как мы сбросили ядерную бомбу на Хиросиму, а Гитлер убил 6.000.000 евреев. А когда последний раз вы слышали что-нибудь о том, что эта страна сделала с индейцами? Мы просто затолкали их под ковёр, как будто они были мусором. А ведь всё это принадлежало им, все 3.000 миль.
Вот, что я имею в виду, говоря, что мы всё те же дикари. Чтобы Рональд Рейган сказал, что мы собираемся возобновить разработку бактериологического оружия - это всё равно, как если бы его голова поворачивалась вокруг, как у Линды Блэр в "Изгоняющем дьявола". О чём он только думает? Это, блин, уму непостижимо! Вот почему я верю в высшую силу - в то, что есть намного более разумная жизнь во вселенной, которая наблюдает за нами, как мы наблюдаем за животными, смотря, что мы, чёрт возьми, делаем.
PLAYBOY: Так ты думаешь, что инопланетяне следят за нами?
УИЛЛИС: Безусловно. Слишком много свидетельств, чтобы их игнорировать. Но большинство людей вокруг, если ты начнёшь с ними об этом говорить, начнут вращать глазами и у них пойдёт дым из ушей.
PLAYBOY: А ты отправишься с ними, если они зажгут огни для тебя?
УИЛЛИС: Не раздумывая. Бывало я стоял на крыше моего дома в Нью-Йорке, изрядно пьяный, и говорил: "Заберите меня!".
PLAYBOY: Интереса ради предположим, что этого не случилось, и ты вынужден прожить свои дни на этой планете. Насколько тебя удовлетворяет такая перспектива?
УИЛЛИС: Я искренне переживаю о том, что может случиться. Я толст, богат и очень обеспокоен. Мы в прямом смысле уничтожаем планету. Сами перерезаем все системы жизнеобеспечения - воду и воздух - не думая о том, что будет уже через 20 лет. Мы выливаем токсические химикаты в землю, прячем их. В Лос-Анджелесе уже нельзя пить воду, нельзя есть рыбу, выловленную в заливе Санта-Моники; в озоновом слое дыра размером с Соединённые Штаты, потому что людям надо пить из пластиковых стаканчиков. И никто не говорит о состоянии, в котором находится планета.
Знаете, всего одна авария, один случай разлитого масла может испоганить 25 лет. Они говорят: "Мы будем осторожны". Что сказать, уверен, люди в Чернобыле пытались быть максимально осторожны. И все эти разговоры о том, что русские - наши враги; Рейган зовёт их империей зла. Чёртов Горбачёв хочет прекратить борьбу, но каждый раз, когда он так говорит, наше правительство начинает: "Они все лживые коммунисты". Блин, это фраза из 50-х. Этому мышлению уже сраные 30 лет! Часики тикают.
PLAYBOY: Кто бы мог подумать, что дикарь Бруно (певческий псевдоним Уиллиса) втайне был идеалистом 60-х.
УИЛЛИС: Долгое время я был аполитичен. Ближе всего мы были к тому, чтобы изменить что-то к лучшему, в эпоху Кеннеди. Джон Кеннеди, Роберт Кеннеди, Мартин Лютер Кинг младший - они хотели помочь людям. А крупные корпорации, в чьих руках оборонные контракты и которым насрать на людей, работающих, чтобы выжить, убили их. Теперь они политиков покупают. Они готовят Буша, чтобы он стал следующим президентом, который продолжит планы Рейгана по зарабатыванию денег. Этой стране нужен лидер, который сможет сказать: "Я хочу помогать людям". После этого он будет озабочен тем, чтобы остаться в живых. Кто нам действительно нужен на службе, так это сильное молодое правительство, которое скажет: "Давайте начнём заново". Мне нужен лидер.
PLAYBOY: Кто-нибудь на примете?
УИЛЛИС: Том Хайден. Он однажды сказал, что никогда не будет избран на государственную должность, не говоря уже о президентстве, из-за того багажа 60-х, который он несёт. Но я считаю, что он искренний человек. Многие люди, которым было не всё равно в 60-е, сейчас достигли зрелого возраста. Ещё, как по мне, Джек Кемп сказал несколько интересных вещей о тратах в правительстве.
PLAYBOY: Хайден и Кемп - это интересно. Ты говорил, что много читаешь. Когда это началось?
УИЛЛИС: В седьмом классе, когда я прочитал учебник по мифологии. А затем я за неделю прочёл "Большие надежды". Я был очарован Диккенсом. Чтение - одна из моих радостей в жизни. Я читал толкиеновскую трилогию по меньшей мере раз 15. Его работы так богаты на детали: он не только создаёт чудесную эпическую историю, он создаёт религию, языки, геройские качества, которые затрагивают струны моей души. Я могу открыть эти книги на любом месте и я буду точно знать, где я нахожусь. Я много читал Уильяма Коцвинкла - продал "Человека-пропеллера". У автора дикое воображение.
Ещё у меня есть "Бандиты" Элмора Леонарда. Мне нравится Трумен Капоте. Том Корагессан Бойл. "Повелитель приливов" Пэта Конроя реально шокировал меня. Я прочёл "Мир глазами Гарпа" Джона Ирвинга от корки до корки, а потом ещё раз. "Основание" Айзека Азимова великолепно. Артур Кларк великолепен. Люблю "Бродвейские истории" Дэймона Раньона. Я не мог оторваться от "Одинокого голубя" Ларри МакМёртри. Не думаю, что меня когда-нибудь так же цеплял кто-то из современных авторов. Он очень хорошо прорисовывает персонажей. Меня также тронула книга Кена Кизи "Пролетая над гнездом кукушки" - прочитал её пять раз. И я всё ещё читаю Шекспира, просто чтобы услышать себя на другом языке.
PLAYBOY: Что насчет музыкального влияния?
УИЛЛИС: Я вырос под звуки "Филадельфии" и "Мотаун" (прим. пер.: американские звукозаписывающие студии, известные прежде всего соулом и R&B). Я слушал Мадди Уотерса, Джона Ли Хукера, Миссисипи Фреда Макдауэлла, Mott the Hoople, The Rolling Stones, Джими Хендрикса. Мой любимый альбом - Foxtrot от Genesis - группы Питера Гэбриэла. Лучший джаз - это Kind of Blue Майлза Дэвиса. Лучший исполнитель кантри-вестерна - Мерл Хаггард. Лучший поп - Дэвид Боуи, Стинг. Лучший рок-н-ролл - Led Zeppelin. Лучшие голоса в мире - Барбра Стрейзанд, Фрэнк Синатра, Тони Беннетт.
PLAYBOY: А как насчёт тебя? Как ты оцениваешь свой голос?
УИЛЛИС: Я никогда не был особо доволен своим голосом. Я больше горлодёр, чем певец. Песни Синатры я горланю точно в ритм. Но я стал первым белым артистом, работавшим с "Мотаун", и мой альбом в итоге оказался успешным. Хотя, будь моя воля, я бы пересмотрел ряд моментов в альбоме и начал заново с моими новыми знаниями о том, как добиться нужного. Но я бы сделал альбом бесплатно, это было прикольное занятие.
PLAYBOY: Что для тебя было самым потрясающим в музыке?
УИЛЛИС: Сидеть рядом с Рэем Чарльзом за роялем, когда он играет You Don't Know Me - просто для съёмочной команды. Это было круче всего. Это мой абсолютный номер один в списке потрясений за всё время.
PLAYBOY: Мы ожидали, что ты назовёшь тот день, когда Литл Ричард провёл твою свадебную церемонию.
УИЛЛИС: Да, он провёл церемонию, но он был очень сдержан. Все ждали от него, что он войдет и будет Литл Ричардом.
PLAYBOY: Как вы его выбрали?
УИЛЛИС: Мы просто услышали, что он не занят. У него есть духовный сан. Это сделало церемонию особенной. Свадьба была великолепной.
PLAYBOY: Вообще-то это была уже вторая твоя женитьба на Деми, правильно?
УИЛЛИС: Да, по большому счёту это было празднование первой свадьбы. Мы поженились в Лас-Вегасе. Хотели сделать церемонию очень личной, чем-то, что было бы только у нас, чем мы бы владели, что было бы наше навеки. Меньше всего мы хотели запомнить день нашей свадьбы с вертолётами, кружащими над зданиями, и людьми, пытающимися к нам пробиться. Так что мы сделали ровно так, как хотели: с нами было два друга - один мой и один Деми. И та леди поженила нас. Это было очень особенно и очень нежно. А вторая свадьба была церемонией, которую мы с Деми написали. Мы написали песню. И каждый пришёл с тринадцатью самыми близкими друзьями. Все мои ребята собрались вместе и спели песню, написанную нами, пока шли по проходу. Литл Ричард провёл церемонию, а затем мы устроили классную вечеринку. Мы арендовали сцену. Я танцевал на собственной свадьбе.
PLAYBOY: Как ты встретил Деми?
УИЛЛИС: На показе фильма. Когда нас представили, я не обратил на неё особого внимания, мои мысли были где-то в другом месте. Я думал о том, как попасть в театр без особых помех. Но когда я столкнулся с ней позже тем вечером, это было как - дзынь! И с тех пор мы всё время были вместе.
PLAYBOY: У неё тоже всё случилось мгновенно?
УИЛЛИС: У неё было немного дольше. Она очень нерешительная. До того, как я её встретил, я не собирался вступать в отношения или влюбляться, потому что я только залечил раны от разрыва после трёхлетних отношений. Но когда я её встретил, всё это просто испарилось без следа.
PLAYBOY: Отношения, о которых ты говоришь, были у тебя с Шери Ривера. Какое место она занимала в твоей жизни?
УИЛЛИС: Она мне очень помогла. Я встретил её под конец своего пребывания в Нью-Йорке. Она очень поддерживала меня, как актёра, когда никто другой этого не делал, когда я был одинок в своём желании стать актёром. Она была заботливой и любящей, понимала мои желания. Она познакомила меня с людьми. Помогла нанять своего агента, который в итоге привёл к "Лунному свету". Так что она оказала очень сильное влияние. Когда мы расстались, это было тяжело для нас обоих. Мы вложили друг в друга много времени. Было сложно и болезненно, но, видно, этим отношениям не суждено было сложиться.
PLAYBOY: А затем появилась Деми.
УИЛЛИС: Я думаю, всё, через что я прошёл, привело меня в итоге к моей жене знающим достаточно, чтобы любить её так, как я хочу её любить. Вот для чего нужны были восемь месяцев, предшествующих встрече с ней. Чтобы справиться с эмоциями. Я стал готов покончить с разгульным образом жизни.
PLAYBOY: Нет больше соблазна?
УИЛЛИС: Не думаю, что я бы женился, если бы чувствовал, что всё ещё могу испытывать искушение. Я полностью удовлетворён жизнью с моей женой. Это мои первые абсолютно откровенные отношения. И это освобождает, снимает тяжесть. Мне больше не нужно ничего скрывать, не нужно врать. Она знает все мои секреты. Когда я с ней - я доволен собой. С ней я самый ласковый, самый нежный, самый весёлый и заботливый. Я люблю проводить время с женой. Люди спрашивают: "На что похожа жизнь в браке?" Я говорю: "Это как реальная жизнь, только лучше".
PLAYBOY: Ты бы хотел сняться с ней вместе?
УИЛЛИС: Не думаю, что мы это сделаем. Как только мы поженились, люди начали предлагать: "Давайте поставим их вместе в фильме!" Но мы предпочтём не смешивать работу и всё остальное.
PLAYBOY: Планируешь завести много детей?
УИЛЛИС: Это то, на что я пытаюсь её уговорить. Я хочу свою собственную команду по софтболу.
PLAYBOY: Как, по-твоему, отцовство изменит тебя?
УИЛЛИС: С появлением ребёнка я стану мягче. Мне хочется уйти с телевидения, чтобы я мог поиграть со своим дитём. Я бы хотел взять сейчас перерыв на пару лет - Деми может продолжать ходить на работу, если хочет. У меня нет с этим никаких проблем. Я очень сильно выложился в последние три с половиной года, а она хочет вернуться к работе. Многое из этой хрени о том, что мужчина должен работать, а женщина сидеть дома на кухне, вообще не воспринимаю всерьез. Это как мультик.
PLAYBOY: Ты всерьёз думаешь, что сможешь скрыться от всеобщего внимания?
УИЛЛИС: Быть в свете софитов, когда твоё имя знают в каждом доме - эффект новизны от этого уже прошёл для меня. Софиты всё ещё включены, и я не жалуюсь, но бывают дни, когда тяжело быть мной. Я бы очень хотел щёлкнуть выключателем и ненадолго снова стать неизвестным и избавиться от всего того давления, правил и бизнеса, которыми стала моя жизнь. И хоть я знаю, что этот выключатель не существует, я всё равно ищу его.
PLAYBOY: Твои друзья наверное помогают тебе справиться с этим.
УИЛЛИС: Мои друзья возвращают меня на землю. Они не ставят меня на пьедестал, как это делают многие другие люди, и слава Богу. Вы можете забрать у меня всё - деньги, славу, бла-бла-бла, весь набор - но если у меня останутся мои друзья и моя семья, я буду в порядке.
