Рассказ с неожиданным финалом: Интермедия
Когда-то давно я где-то читал, что некоторые религии считают человеческую жизнь всего лишь своеобразным переходом из одного состояния в другое. Причём бытие наше является для адептов этой веры скучнейшим ожиданием скорого поезда на перроне. Ты вынужден мешкать, так как у тебя просто нет выбора. Жди и надейся, что за гранью известной тебе реальности последует нечто, не поддающееся описанию и осмыслению. А, что если наша жизнь это бесконечное приключение, а мир наш не вокзальный перрон, а всего лишь раздевалка боксёра перед очередным боем?
У меня очень простое имя и фамилия. Мне двадцать семь лет и живу я скучной, незаметной жизнью в маленькой однокомнатной квартирке в центре города. Я тот, кого называют офисным планктоном, и существование моё подчинено строгому ритму и графику. После окончания университета я как и большинство подобных мне молодых людей жаждал изменить мир, но столкнувшись с реальность занял своё место в нише, не то чтобы удовлетворившись случившимся, скорее смирившись с неизбежным. У меня нет постоянной девушки и я не занимаюсь спортом. Почему? Наверное мне просто лень. В общем я такой каких на наших улицах десятки и сотни тысяч. Плывущий по течению и не пытающийся барахтаться винтик огромного механизма под названием - общество. Если бы не одно но.
Проснувшись в воскресенье утром, я собирался позавтракать, но не нашёл дома не единого кусочка хлеба. На улице только что закончился ливень и здания, дороги и снующие туда-сюда по улицам автомобили блестели безукоризненной чистотой и свежестью. Запрыгнув в старые потрёпанные джинсы и накинув на себя кожаную куртку, я покинул квартиру.
Люблю, знаете ли, прогуляться после дождя. Свежесть, прозрачность и чистота воздуха спровоцировали меня посетить не ближайший магазинчик под окнами, а двинуться по мокрым мостовым в районный супермаркет. Пройдя пару кварталов я развлекал себя разглядыванием своего отражения в витринах лавочек и бутиков, улыбался прохожим и насвистывал под нос незатейливую мелодию. Даже этот поход в магазин по лужам, был для меня настоящим приключением в сравнении с моей повседневной жизнью. На секунду остановившись у газетного киоска, намереваясь купить газету, я почувствовал резкий приступ тошноты и в глазах моих потемнело. Так оно обычно и бывало.
Судорога скрутила меня, и удивив знакомого много лет продавца я опираясь на стену дома забежал за угол, оказавшись в маленьком грязном переулке. Спустя несколько секунд кто-то метнулся ко мне из тени подворотни. Трое здоровенных парней, в чёрных штанах, заправленных в армейские ботинки и футболках с аляповатыми радикальными лозунгами, под которыми бугрились мышцы, уставились на меня. Двое стояли позади, третий, виртуозно поигрывая ножом-бабочкой склонился ко мне протягивая жилистую руку. Я был идеальной жертвой для уличной преступности. К тому же ничего кроме растерянности и боли на моём лице парни не увидели. Стоящий передо мной детина что-то произнёс, но я его уже не слышал.
Способность различать окружающий мир вернулась ко мне очень быстро. Только вот всё вокруг изменилось. Огромная долина, кое-где запятнанная дубовыми рощами и ручьями, была заполнена сражающимися людьми. Красно-чёрные мундиры против бело-голубых. Столбы разрывов и разлетающаяся во все стороны смертельная картечь обильно собирали свой скорбный урожай. В десятке шагов от меня земля вздыбилась под ногами трёх бегущих солдат, и неумолимая сила смяла, сломала, изорвала их тела в клочья. Справа, от меня, даже не вздрогнув и вытянувшись во фрунт замер молодой лейтенант. Хлопнув его по плечу я перекрикивая шум боя произнёс:
- Всё по плану. Атаку не прекращать, нас поддержит артиллерия.
Щёлкнув каблуками и отдав мне честь, офицер исчез среди бегущих вперёд солдат.
Я знал, что это сражение очень важно не только для меня, но и моего королевства. Тиран должен быть повержен, армия его должна быть разбита. Только тогда нас ожидало светлое будущее. Откуда я это знал? Хороший вопрос, но ответа на него у меня не было.
Обернувшись назад, я увидел позади ровные шеренги моей гвардии. Шлемы из поликарбоната скрывали решительные лица и плотно сжатые губы, небольшой щит на локте и штурмовая винтовка в руках и конечно мой герб у каждого на груди. Взмахнув рукой, вперёд, я отдал приказ об атаке. Водрузив шлем на голову, и отказавшись от протянутого мне щита, я вытащил из-за спины стальной меч изящной формы. Победа или смерть третьего не дано.
До наступления вечера, я окропляя защитные доспехи кровью во главе своих людей штурмовал вражеские ряды. Мои солдаты гибли у меня на глазах, я сам получил несколько ранений, но нам удалось смять противника. Только воткнув в грудь узурпатора холодный металл, я сбросил с головы треснутый шлем и устало опустился на землю. Остатки гвардия окружали меня, жалкие остатки преданных мне храбрецов. Солдат передавших своему командиру самое дорогое, что у них было - жизнь. Ликование от победы передалось всем моим людям, но не мне. Смахнув пот со лба я устало прикрыл глаза.
- Ты чё меня не понял придурок! Я тебе сейчас кровь пущу, кошелёк давай сюда!
Видно что-то было в моём взгляде такое, что даже этот накаченный имбицил почувствовал не мозгами, нет, вряд ли они у него были, инстинктом, что сейчас умрёт. Отшатнувшись он удивлённый произошедшей во мне переменой снова поймал мой взгляд и в безотчётном ужасе, выронив свой нож, скрылся среди мусорных баков. Спустя несколько секунд за ним последовали его товарищи.
Я чувствовал себя прекрасно, только чувство голода усилилось стократ, да мышцы побаливали от слишком активного махания боевым палашом. Выйдя из подворотни я продолжил свой путь в магазин неся на себе парочку новых шрамов полученных в бою произошедшем в долине Гилигхайм в 3294 году от падения Тьмы.
Это БУДЕТ или БЫЛО? А может быть это СЕЙЧАС, и мы всего лишь боксёры ожидающие схватки в раздевалке.
Рассказ с неожиданным финалом: Чай с лимоном. Глава 4. Финал. Саблин. Вокзал Сент-Панкрасс. 5.20 утра
Конечно, он понял, что на полу в купе лежал не Вадим. Этот мертвец был похож на Князева, но не более того.
Аркадий не сомневался, что отбиться Пахареву удалось только при помощи их общего друга. И уж тем более не сомневался, что Василий, взвесив все "за" и "против" решил способствовать побегу товарища. Он никогда в жизни не нарушал присягу, не поступал против совести и не предавал друзей. Как быть если сегодня все эти три правила противоречили друг другу?
ГПУ не отпустит Князева в любом случае. Слишком уж это было просто и похоже на провокацию. Ему не поверят. Но даже если поверили бы, всё равно рисковать не стали. В последнее время все западные разведки стремились внедрить в советскую государственную структуру своих агентов. На какие ухищрения и трюки они только не шли, причём абсолютно не считаясь с жертвами.
Опустив взгляд на сигарету, Саблин вздохнул и убрал её обратно в портсигар. Уже восемь лет как ему запретили курить, а он всё равно продолжает носить их с собой. Наверное, они его успокаивают. Напоминают о прошлой жизни, когда всё было просто и ясно.
В начале 1917 года именно Князев вытащил Аркадия из облака ядовитого газа распылённого германцами. А до этого ведь было незабываемое чаепитие, после которого он не может, и по сей день смотреть на лимоны. В той войне они спасали друг друга каждый день, и иногда ему казалось, что она не закончилась.
- Митя, мы едем в больницу к Пахареву. Купи ему букет цветов, самых лучших. Жди в машине, я сейчас приду.
Когда его помощник удалился выполнять поручение, Саблин повернулся к газетному лотку мимо которого они проходили час назад и поймал взгляд голубых глаз, под надвинутой на лоб широкополой шляпой, мужчины с собакой. С улыбкой кивнув тому головой, со стороны впрочем это подозрений не вызвало бы даже у самого внимательного наблюдателя, он заложил руки за спину и насвистывая весёлую мелодию скрылся из виду.
Рассказ с неожиданным финалом: Чай с лимоном. Глава 3. Князев. За 10 часов до прибытия в Лондон
Князев уже давно научился извлекать максимум пользы из сложившихся обстоятельств. Блаженно растянувшись на удобном диване, он потягивал сладкий чай с лимоном из стакана Пахарева, справедливо рассудив, что товарищу сейчас не до этого прекрасного напитка. Всё складывалось не так уж плохо и возможно и в этот раз ему удастся обмануть старуху с косой.
Как только Вадим Борисович с улыбкой на губах додумал эту мысль. По поезду, будто в насмешку, ударила пулемётная очередь из "Льюиса". Одна из пуль пробила входную дверь в купе и угодила прямиком в только что поставленный на столик пустой стакан. Осколки брызнули в разные стороны и оцарапали правую щёку Князева. Не медля ни минуты, он скатился на пол и забрался под койку. За дверью кто-то кричал от боли, в ответ гавкающему пулемёту раздавались одиночные пистолетные выстрелы.
- Вот тебе и попили чайку, - сквозь зубы произнёс офицер, наблюдая как входная дверь, разлетается в щепки.
Из коридора раздался новый крик, и Вадим, прижав руки в наручниках к груди, по-пластунски выполз из купе. Пулемётные очереди безжалостно хлестали по вагону стремясь достать находящихся внутри людей. Вжавшись в пол, он увидел слева от себя, лицо мёртвого Пономарёва глаза которого были широко раскрыты в изумлении и тонкая струйка крови вытекала из уголка рта. Чуть дальше по коридору неловко закинув руку за спину, лежал тот самый дипкурьер, который надевал на него наручники. Под градом щепок и дождём стеклянных осколков Князев добрался до тела и, найдя ключи от оков, избавился от них. Забрав "Наган" мертвеца и найденную в карманах горсть патронов, офицер огляделся вокруг.
Третий дипкурьер, постанывая, извивался на полу возле выхода из вагона. Беглый осмотр его ранений не давал раненому абсолютно никаких шансов на выживание. Жизнь покинула его ещё до того как беснующийся снаружи "Льюис" захлебнулся и смолк, наполнив окружающий мир оглушительной тишиной. Забрав "Браунинг" убитого и четыре запасных магазина Князев на корточках вернулся к купе и в противоположном конце вагона увидел Пахарева пытавшегося перевязать раненое плечо куском материи оторванной от рубашки.
- Давай лучше я ротмистр.
Ловко перебинтовав товарища, Вадим встретил внимательный взгляд раненого.
- Как ребята?
- Все мертвы. Мне очень жаль.
Проверив подвижность руки, и скривившись от боли, Пахарев осторожно выглянул в окно.
- Попал ты в переплёт, - произнёс он осторожно поглаживая больное место. - Не в тот поезд сел. Эти ребята свидетелей не оставляют и раненых всегда добивают. Уж я то знаю.
Ухмыльнувшись Князев начал распихивать запасные магазины и патроны по карманам.
- Не пугай. Раньше смерти не помрём. Ничего, что я у твоих подчинённых табельное оружие одолжил. Мертвецам оно вроде как без надобности.
- Что вы, что вы поручик, не берите в голову. Задержанные ГПУ постоянно одалживаются у нас пистолетами и боеприпасами, - мрачно пошутил Пахарев облокотившись спиной о наружную стену вагона.
Замерев, Князев вопросительно уставился на ворчащего товарища.
- Так тебе моя помощь нужна или нет?
Устало вздохнув, проверив сохранность пломб на папке с документами, дипкурьер передёрнул затвор пистолета и примирительно сказал:
- Конечно да, Вадим. Давай, как в старые добрые времена покажем, на что мы способны.
- Ну, давно бы так, - довольно заулыбался Князев, отводя рукой порванную шторку и выглядывая в окно. - А ты знаешь, к нам спешат гости.
- Сколько их?
- Шестеро. Вижу у них только пистолеты. Пулемётчик видно остался на своей позиции.
Подползая поближе к товарищу, Пахарев произнёс:
- Надо запустить их в вагон и здесь уже действовать по обстановке.
- А почему ты думаешь, что они не расстреляют нас через окна или не забросают гранатами?
Постучав согнутым пальцем по свёртку за пазухой, Василий пояснил:
- Им нужна папка и они не будут рисковать её содержимым.
Потерев ладони, друг о друга, Князев, понизив заговорщицки голос, сказал товарищу:
- Ну, тогда у нас есть шанс.
Через пять минут внутрь вагона зашли шестеро мужчин. Они двигались очень осторожно и держали пальцы на спусковых крючках. Так как никто в вагоне не проявлял признаков жизни, злоумышленники начали обыскивать тела. Четверо изучали убитых в коридоре, а двое скрылись в купе, принадлежащем убитому Беку.
Первым огонь из двух пистолетов открыл Пахарев. Когда с него, измазанного чужой кровью, сняли тело Пономарёва, он распахнул глаза и словно в тире расстрелял в упор стоящих перед ним людей. Возившаяся с телом Смирнова парочка среагировала мгновенно. В пол, где только что находился дипкурьер, вгрызлись несколько пуль, вот только их предполагаемая жертва уже скрылась в ближайшем купе. Бросив тело убийцы они последовали за Василием, но в спину им ударило несколько пуль выпущенных Князевым, который нашёл себе прекрасную позицию для стрельбы, под самым потолком вагона удерживаясь там благодаря ловкости и сильным ногам.
Счёт был равным, если бы ни одно "но". Оставшиеся в купе убийцы теперь знали об угрозе и не спешили появляться в коридоре. Некоторое время в вагоне стояла тишина. Никто не предпринимал активных действий и все ждали следующий шаг противника. Снаружи раздались голоса, и Князев решил форсировать события. За несколько секунд он разрядил оба пистолета сквозь тонкую стенку соседнего купе. Пронзительный крик и падение возвестили ему о том, что пули нашли себе цель. Второй убийца выпрыгнул в коридор, ведя беспорядочный огонь, где и был застрелен точным попаданием в голову.
- Готов, - сообщил Пахарев, заглядывая в дверь. - Ловко ты их.
Ответить Князев ничего не успел, так как по вагону снова ударил пулемёт. Оттолкнув товарища, дипкурьер поднял сидение дивана и вытащил из отделения для багажа карабин Мосина и коробку патронов к нему. Всё это он протянул Вадиму вжавшемуся в пол в проёме двери.
Довольно поцокав языком Князев выполз в коридор, облокотился на стенку и разорвав картонную упаковку патронов начал деловито снаряжать оружие.
Василий же извлёк из кармана гранату и не целясь метнул её в окно.
Раздался взрыв и пулемёт замолчал.
- Зачем?
- Не хочу, чтобы они снова пошли на штурм.
- Всё равно пойдут.
- Пойдут. Но не сейчас.
Некоторое время друзья сидели молча, а затем Князев сказал:
- Тела надо убрать.
- Почему?
- Это вагон первого класса на четыре купе. Окна в полстены. Узкие коридоры. Сейчас у нас под ногами валяется девять тел. Если ты хочешь и дальше отстреливаться и отражать атаки противника нужно избавиться от них. И побыстрее, пока они не залили весь пол кровью. Мне совсем не хочется в ходе боя запнуться или поскользнуться.
- Может, свалим их в свободное купе?
- А ты уверен, что оно нам не понадобиться?
- Я не буду выкидывать из вагона тела своих людей.
- Но мы не можем ...
- Я всё сказал. Они останутся. Их вернут на родину и похоронят, как полагается. Даже если нас убьют.
Спустя полчаса они тяжело дыша, вновь сидели рядом друг с другом. В вагоне стало посвободнее, но тела дипкурьеров остались на месте.
Поглаживая пальцами, приклад карабина Князев засмеялся.
- Ты чего?
- Да просто вспомнил октябрь 1916 года, высоту 147, наш блиндаж и чай с лимоном.
Поудобнее усевшись, Пахарев, пристроил раненную руку на колене.
- Кому расскажешь, не поверят. Три дня втроём против нескольких австрийских батальонов. Под огнём артиллерии, в мокром окопе и без крошки еды. И ведь смогли, сдюжили.
- И не абы как, батальон положили.
- Да были времена.
- А помнишь, как мы в жиже ледяной весь день простояли, атаку за атакой отбивая, а ночью у вас обоих жар, бред и кашель?
- Конечно, помню. В толк не возьму, почему ты не заболел, вроде наравне с нами по грязи лазил.
- Так я же с детства закаляюсь, водой ледяной обливаюсь, в снег прыгаю, вот и не заболел, - азартно, словно мальчишка затараторил Князев. - Ну, думаю, без лечения сгорите за сутки. На пузе полночи проползал, все разбитые артиллерией блиндажи обыскал, у каждого трупа карманы осмотрел. Не нашёл никаких лекарств.
Засмеявшись, Пахарев взглянул в окно, но никого не увидев, снова повернулся к товарищу.
- И где ты только отыскал эту сумку с лимонами?
- Так на обратном пути перевернутый автомобиль австрияков нашёл. Там молоденький фельдфебель с оторванной головой лежал, рядом с ним сумка и валялась.
- Да, помню я это чаепитие, - Пахарев не сдерживался и захохотал в голос. - Растолкал нас, пихает в руки металлические кружки с кипятком и кричит: "Пейте, это витамины, витамины!"
Князев, заразившись настроением товарища тоже загоготал.
- Ну а что я был, не прав что ли? Помогло же. С утрянки как новенькие.
Утирая слезы, Василий произнёс:
- Кипяток, щепотка чая и килограмм лимонов. И даже без сахара. Саблина даже вывернуло после третей кружки. Но ты прав, помогло.
Смех прекратился так же внезапно как начался.
- Вот же жизнь. Были солдатами империи, дружили, воевали, а теперь всё в тартарары. Э-э-эх! – с досадой сказал Князев.
- И сейчас есть империя. Только называется по-другому.
- И называется по-другому и империя другая...
Краем глаза Князев увидел движение в окне. Мгновенно вскинув к плечу карабин, он сделал прицельный выстрел по цели. Упавший дёрнулся раз, другой и замер.
Сидящий рядом Пахарев тоже что-то заметил. Не поднимая высоко рук, он открыл огонь из обоих пистолетов, двигаясь по коридору. Противник оказался ловок и ушёл от пуль, прижавшись спиной к внешней стенке их вагона. Перезарядив магазины "Браунингов" дипкурьер, пригнулся ловя каждый звук и движение. Через окно что-то влетело в коридор и разбилось. На мгновение отвлёкшись на обыкновенную разбитую бутылку, Пахарев едва не получил пулю в живот. Кареглазый брюнет с длинным шрамом на лбу трижды нажал на спусковой крючок, и не достигнув цели снова спрятался.
Князев краем глаза наблюдавший за дуэлью товарища и неизвестного убийцы решил оказать посильную помощь. Он сделал три выстрела из карабина в место предполагаемого нахождения противника. Винтовочные пули насквозь пробили стенку вагона. Сдавленный стон сообщил ему, что цель поражена.
С довольной улыбкой, он повернулся к Василию и увидел направленный ему в спину с крыши вагона ствол "Маузера". Не тратя время на предупреждение, офицер правой рукой резко подтянул товарища к себе, уводя его таким образом из сектора обстрела, левой же, поднял карабин и выстрелил в находчивого противника. Тело рухнуло на рельсы, не подавая признаков жизни.
- Благодарю, - Пахарев поводя пистолетами из стороны в сторону замер на месте, будто прислушиваясь к чему-то.
Лёгкий скрип гравия под подошвой ботинка выдал убийцу подкрадывающегося к ним со стороны начала состава. Не сговариваясь, товарищи выглянули в окно и изрешетили его тело пулями. Ещё не успел убитый рухнуть на землю, как по вагону снова ударила длинная очередь "Льюиса".
Князев выстрелил в ответ раз, другой, третий. Зарядил карабин и сделал ещё несколько выстрелов.
- Что ты делаешь? - прокричал ему товарищ.
- Хочу, чтобы он сменил позицию. Отсюда мне его не достать.
Пулемётчик действительно теперь стрелял только по Князеву, считая его угрозой. Вадим после каждой пары выстрелов немного сдвигался в противоположную сторону вагона. Выстрелы - движение. И всё повторялось вновь. Предсказуемо, опасно, но на это и расчёт.
Когда двигаться дальше уже было некуда, Князев по-пластунски прополз через весь коридор к месту, где спрятался Пахарев.
- Думает, что я остался в том углу вагона. У него либо закончатся боеприпасы, либо он сейчас покинет своё место и попробует найти другой угол обстрела.
- А у тебя как с патронами к карабину?
- Три.
- Печально.
- Достаточно.
Некоторое время ничего не происходило, а затем человек тащивший "Льюиса" выбрался на крышу вокзала. Сумерки заполнили всё вокруг и очертания пулемётчика были размыты. Обустроив позицию налётчик изготовился к стрельбе. Стараясь действовать незаметно, Князев приподнялся над окном, вздохнул, повёл стволом и спокойно нажал на спусковой крючок.
Человек на крыше дёрнул головой и замер.
- Я смотрю, стрелять ты не разучился, - похлопал товарища по плечу Пахарев.
- Слишком много практики было. Так просто не разучишься.
Треск сломанных рам, хруст стекла. Две стремительные тени запрыгнули в вагон через окна и бросились на товарищей.
Князев успел послать пулю по акробатам, перед тем как один из нападавших ударом ноги выбил карабин из его рук. На помощь пришёл Пахарев сделавший серию выстрелов от бедра по ближайшему противнику. Тот, всхрапнув, упал на колени, повалив Вадима на пол. Второй нападавший не снижая скорости перепрыгнул через препятствие и оказавшись возле дипкурьера сбил его с ног. Один из "браунингов" отлетел в сторону и скрылся за окном.
Пахарев оттолкнул от себя готовые схватить его руки и блокировал удар коленом в лицо. Удары сыпались на него градом. В какой-то момент противник просто швырнул его в купе, и Василий врезался головой в стену. Столкновение действительно было сильным и дипкурьер потерял сознание. Только сейчас Кнеязев заметил, что второй пистолет товарищ тоже где-то потерял, возможно, при падении.
В руке противника что-то полыхнуло - раз, другой. Металл вонзился в правое бедро и правую часть груди беспомощного дипкурьера. Когда же тот снова открыл глаза, он увидел крутящиеся в схватке перед ним силуэты. Намереваясь забрать папку акробат склонился над раненым, но в этот момент дорогу ему заступил Князев. Он лишил противника оружия и сражался как лев, но раз за разом пропускал удары и проигрывал. Перед ним был настоящий мастер рукопашного боя. Хитрый приём и бывший поручик рухнул на пол под ноги убийце.
А затем произошло следующее. Вадим увидел рядом с собой рукоятку пистолета. Схватив "Браунинг" он прицелился в противника, но тот ударом ноги в локоть пресёк эту попытку. Боль захлестнула его и палец нажал на спусковой крючок. Выпущенная пуля врезалась в бронзовый подсвечник позади нападавшего и с громким хрустом угодила в его затылок, окатив брызгами крови Князева. Тело убийцы некоторое время держалось на ногах, будто не веря произошедшему, а затем рухнуло на него.
Осмотр находящегося без сознания Василия прошёл быстро и безболезненно. Отец Вадима был хирургом и он многое от него узнал о человеческой анатомии. Не раз и не два ему приходилось оказывать помощь раненым товарищам. Рана на бедре Пахарева была, конечно, неприятная, но не угрожала жизни, а вот пуля угодившая в грудь, кажется, не причинила вред внутренним органам, но всё равно была чрезвычайно опасна из-за близости к лёгкому. Перевязав товарища, Князев уложил его на койку.
Вагон дёрнулся и поезд медленно пополз вперёд оставляя на станции мёртвые тела и кучу стреляных гильз. Примерно через полчаса, застонав, Пахарев очнулся.
- Как давно мы начали движение?
- Чуть более тридцати минут. Как ты себя чувствуешь?
- Глупый вопрос, в меня стреляли.
Присев рядом с товарищем Князев пошутил:
- В меня тоже и неоднократно. Разница лишь в том, что в тебя попали.
Попытавшись засмеяться, дипкурьер скривился от боли и побледнел. Приподнявшись на кровати, он оглядел купе.
- Почта где?
- Под твоей рукой. В целости и сохранности её даже пуля не задела.
Облегчённо вздохнув, Василий уставился на мертвое тело на полу.
- Что это с нашим акробатом?
- Трагическая случайность и ничего более.
Некоторое время они молчали, каждый был погружён в свои мысли, а затем Пахарев прокашлявшись сказал:
- Тебе надо уходить.
Смахнув с рукава френча перышко, Вадим удивлённо посмотрел на товарища.
- С чего вдруг? Я честно сотрудничаю. Помогаю. Ты же сам сказал, что ...
Снова привстав на кровати, Василий резко прервал его.
- Может сейчас, ты сможешь заслужить доверие, но потом опять попадёшь под подозрение. Ты царский офицер ...
На этот раз настала его очередь перебивать.
- А вы с Саблиным? Разве не бывшие офицеры его величества?
Да, ты прав. Но ты дворянин. А этому сейчас придают большое значение. Вам не доверяют и иногда вполне обосновано.
- Не думал я, что ты мне не доверяешь.
- Перестань немедленно кривляться. Гражданская война закончилась, старые кадры больше не нужны. Идёт чистка. И скажу тебе, не всегда она напрасна. У тебя же есть шанс начать жизнь сначала. Без угроз, подозрений и ненависти. Можешь делать, что хочешь!
Нельзя сказать, чтобы Вадим не думал об этой возможности, но он так скучал по родине и друзьям. Именно привязанность к ним привела его обратно.
- Чего тут думать? Взгляни на нашего акробата. Он вылитый ты. Даже глаза голубые. Снимай с него одежду и переодевай в свою. Возьми мою шляпу. Никто ничего не узнает. Я всё устрою.
- И что я там буду делать без вас? - повысив голос, прокричал он.
Ответ Пахарева был краткий, и спорить с ним было глупо.
- Жить.
Поезд стучал по рельсам подъезжая к станции. Где-то впереди выла бездомная собака.
Рассказ с неожиданным финалом: Чай с лимоном. Глава 1. Вокзал Сент-Панкрасс. 4.20 утра
Промозглое октябрьское утро ещё не вступило в свои права, и небо только слегка изменило цвет с чёрного на тёмно-серый. Однако где-то за горизонтом первые робкие лучики рассвета давали о себе знать, подкрашивая вот-вот готовые разразиться влагой дождевые облака красным.
Вокзал Сент-Панкрасс жил своей обычной жизнью ни на минуты не смыкая глаз и не останавливая поток поездов прибывающих в Лондон. Разве что перроны не были полны суетливыми торопящимися пассажирами и их галдящими детьми, да усатые носильщики всё больше спали внутри своих каморок, не подозревая, что их деньги утекают в карманы местных таксистов тащивших багаж прибывших, к своим автомобилям.
Двое хорошо одетых мужчин в плащах и шляпах быстрым шагом шагали по перрону, о чём-то негромко разговаривая. Поравнявшись с газетным лотком и лениво листающим газету пассажиром, с грязной собакой на поводке, тот, что постарше с командными нотками в голосе, спросил:
- Дипломатическая почта цела?
Его собеседник, мужчина тридцати лет, в элегантных очках, старательно закивал головой.
- Да Аркадий Михайлович. Я всё проверил папка в полном порядке, пломбы целёхоньки. Чего не скажешь о наших дипкурьерах.
- Убиты? Ранены? Докладывай, - раздражённо бросил дипломат подчинённому.
Вынув блокнот из внутреннего кармана пальто, третий секретарь советского посольства продолжил.
- Смирнов, Пономарёв и Бек мертвы. Их руководитель Пахарёв серьёзно ранен, но думаю, оклемается.
Дипломат замедлил шаг.
- Митя, а Пахарев случайно не Василий Викентьевич?
- Так точно. Знакомец ваш?
- Бывший сослуживец.
Паровоз мимо которого они проходили, обдал мужчин облаком пара и наполнил окружающий мир пронзительным звуком гудка.
- Британцы что говорят? - отмахнувшись от белых клубов, спросил Аркадий Михайлович.
- Да ничего. Им плевать. Они как узнали, что папка в порядке сразу успокоились. Даже разрешили нам вагон осмотреть, несмотря на то, что мы тут на птичьих правах. Тела кстати тоже без нас увозить не стали. Пахарев уже в больнице.
- В вагоне больше ничего ценного не было?
- Как сказать.
Перешагнув через прошмыгнувшую по перрону крысу, дипломат повернулся к секретарю.
- Кого-то везли под охраной?
- Так точно. ГПУ нам навелило бывшего царского офицера, которого везли сюда для опознания. Некто Князев Вадим Борисович.
- Тоже убит?
- Убит. Ему голову пулей разворотило. Впрочем, и не ему одному.
Впереди замаячили чёрные мундиры скучающих полисменов и мужчины вышли к вагону, вёзшему дипломатическую почту.
Дмитрий даже присвистнул от удивления, увидев представшее им зрелище.
Вагон первого класса был покрыт пулевыми отверстиями и трещинами с низу до верху. Окна разбиты и сквозь них свисали красные изорванные шторы.
Один из полицейских протянул дипломатам два электрических фонаря, и они смогли войти внутрь вагона освещая себе путь.
В коридоре лежал первый труп с залитой кровью сорочкой на груди.
- Это Бек. Вот там дальше с пулевым отверстием в голове должен быть Смирнов. А возле купе с открытой дверью, на полу, Пономарёв.
- Откуда знаешь?
- Так местная полиция мне рапорт показала, я оттуда выписку сделал.
- Значит уже всё трогали. Тела перевернули. Всё подозрительное утащили, - мрачно резюмировал Аркадий Михайлович.
- Ну да. Как обычно.
На полу в большом количестве валялись стрелянные гильзы. Лужи крови уже потемнели и слегка бликовали в свете фонарей. Чей-то измазанный в крови носовой платок, расчёска и ботинок дополняли мрачную картину.
Дмитрий уже находился в купе и наклонившись рассматривал лежащее там тело.
- А это кажется Князев. Преувеличили британские коллеги, вполне даже опознаваем. По второй половине лица. Да и френч офицерский, сапоги хромовые.
- Пуля отрикошетила от бронзовой лампы, попала в затылок и вышла из левого глаза.
Подняв голову, Дмитрий с уважение взглянул на начальника.
- Ловко вы, прямо как Шерлок Холмс.
- Глупости. Вон след от пули на металле остался. Лицо так разворотило потому как она деформировалась от удара и, попав в голову разделилась.
Роскошь купе первого класса была уничтожена нападавшими без остатка. Кожаные диваны были нашпигованы пулями и выставляли напоказ свои внутренности, деревянные панели треснули и лохмотьями свисали со стен, зеркала разбиты вдребезги. И только каким-то чудом оказался цел столик у окна, на котором в серебряном подстаканнике стоял остывший чай с лимоном.
Выйдя наружу, Аркадий Михайлович достал сигарету и, постучав её по крышке портсигара, ещё раз взглянул на вагон.
- Я же вам самого интересного не рассказал, - стряхивая грязь с плаща, сказал Дмитрий, обращаясь к начальнику. - В трёх часах от Лондона есть небольшая провинциальная станция. Так вот, она завалена трупами нападавших на наш вагон.
- Прямо так и завалена, - задумчиво разглядывая незажжённую сигарету, спросил дипломат.
- Так точно. Одиннадцать мертвецов насчитали. Кровищи говорят море.
- Что ж, молодцы. Пахарева наградим после лечения. Остальных тоже отметим. Посмертно.
Перекинувшись парой слов с полисменами и вернув им электрические фонари, секретарь вернулся к начальнику.
- Все формальности утрясли, можно ехать к Пахареву. Мне только покоя не даёт один вопрос.
- Какой?
- Чего хотели добиться злоумышленники? Документы или Князев? Как вы считаете Аркадий Михайлович?
Вздохнув дипломат нехотя ответил:
- Конечно документы Митя. В этой почте много чего интересного пришло. Всё строго секретно.
- Понятно. Офицерик хоть и враг, а всё равно жалко. Не повезло ему в этом поезде оказаться.
Продолжая крутить сигарету между пальцев, Аркадий Михайлович, соглашаясь, кивнул и, подняв голову к небу, стал свидетелем того, как рассвет прорвал плотину горизонта и возвестил всему миру о начале нового дня.
Рассказ с неожиданным финалом: План побега
Внимательно смотря себе под ноги, он сделал несколько осторожных шагов по земле усыпанной битым стеклом. Антон только что покинул свою тюрьму, зачастую становившуюся для него убежищем, и надеялся, что не вернётся сюда никогда.
Тяжёлые шаги стражей заранее говорили об их появлении, они не боялись нападения, ведь их враги были не способны на это. Словно лабораторная мышь в стеклянном лабиринте, он двигался сквозь путаницу полуразрушенных бараков, строений и провалившихся колодцев. Пару раз Антон чуть-чуть не столкнулся с противником, но быстрая реакция и заученные наизусть интервалы патрулирования спасали его. Впереди замаячили покосившиеся белые створки, и только оказавшись по другую сторону ворот, можно было передохнуть.
Быстрый рывок, кувырок через голову и пару секунд в тени, чтобы восстановить дыхание. Всего десять метров до цели, но их преграждал замерший посередине перекрёстка страж. Огромный, мощный силуэт обозревал окрестности с высоты собственного роста. Противник словно каменная статуя застыл на месте, изучая пространство перед собой огненными провалами вместо глаз.
Вынув тускло сверкающий клинок, Антон некоторое время смотрел на него, а затем, поняв бессмысленность своего поступка, спрятал оружие в ножны. Кожу стражей не пробить простым ножом, многие пробовали.
Долгие минуты ничего не происходило, а затем монстр резко развернулся, и, брякая винтовкой, протопал в метре от замершего в тени Антона почувствовавшего смрад смертельной опасности, раньше приводившей его в трепет, а теперь придававшей ему силы. Сбросив наваждение и пригнувшись к земле, он выскочил за ворота.
Сделав несколько мелких глотков из фляжки, Антон развернул на колене карту, нарисованную от руки. Во многих местах она была исправлена, заштрихована, рядом со значками сделанными автором появились красные символы, нарисованные его рукой. И всё же многие места ещё не были исследованы. Территория, отображённая на выцветшем куске плотной бумаги, помнила своих героев, вот только все они были поглощены ею без остатка.
Не в первый раз Антон пытался сбежать, и уж точно не в последний. Каждая попытка, каждый провал приближали его к цели. И осознание этого помогало ему выживать.
Погода испортилась и без того пасмурный день превратился в сумерки. Огромные тёмные тучи ветер гнал по небу, и где-то вдалеке раздавались раскаты приближающейся грозы, обещавшей смертельно опасный для всего живого дождь.
Стройные ряды разрушенных бараков остались позади. Быстрым шагом, изучая возникающие перед ним предметы через прицел автомата, Антон двигался к безликой отметке на карте. Он никогда не заходил в эту часть зоны и угрозы, поджидавшие здесь одиноких путников, могли преподнести смертельный сюрприз.
Башни, подпиравшие облака чутко обозревали раскинувшееся под ними пространство. Любое движение фиксировалось, и смертельные серебряные лучи немедленно обрушивались на нарушителя. Мало кому удавалось добраться сюда, никто из счастливчиков не смог преодолеть башни живым.
Некоторое время Антон, лёжа в овраге, внимательно наблюдал за башенным оком, а затем уверенно встал на ноги, выпрямился и мысленно, ведя про себя одному ему известный счёт, двинулся навстречу смерти. Он замирал на месте, шёл быстрым шагом, приседал, а один раз даже распластался на земле. Око искало, искало и не находило жертву для себя. Когда всё было кончено, и Антон удалился на безопасное расстояние, чувства переполнили его, как и осознание того, что он совершил невозможное.
Однако расслабляться было рано, впереди было поле смерти, и преодолеть его никто никогда не пробовал.
Полусгнившая табличка, открытая всем ветрам и стихиям, изображавшая улыбающийся череп говорила о том, что он у цели. Почти полчаса, он простоял у нашпигованного адскими механизмами пространства, но так и не придумал, как его пересечь. Уже почти отчаявшись, Антон услышал топот нескольких пар ног за спиной. Действуя скорее инстинктивно, чем разумно, он прыгнул с тропы в сторону, надеясь, что его никто не заметит. Земля была влажной, холодной и пахла чем-то кислым, но Антон, несмотря на отвращение, попытался вжаться в неё как можно глубже.
Ему повезло, четверо стражей не останавливаясь проследовали мимо него и не сбавляя шага начали пересекать поле. Монстры знали расположение жаждущих крови механизмов, в случае ошибки, выныривающих из земли и утаскивающих с собой жертву. Словно танцоры они двигались только одним им понятным маршрутом в диком вальсе. Влево, вправо, снова влево и вот они уже на середине поля. На четвереньках Антон бросился за ними, сбивая колени в кровь, и ощущая как автомат бьёт его по спине. Во все глаза он смотрел за каждым шагом и каждым движением впереди идущих. Не приближаясь и не отставая от стражей, вскоре ему удалось покинуть территорию проклятого поля и дрожа от возбуждения и холода, он рухнул под сухой куст у обочины тропинки.
Отдыхать было некогда, гроза приближалась. Восстановив дыхание Антон пополз по краю тропы, с каждым шагом превращавшуюся в дорогу. Где-то впереди горел свет и он предполагал, что именно там находится вожделенный им выход. Как же он жаждал свободы, как же хотел покинуть это место. Это серое хмурое небо, влажные стены убежища, это чавканье грязи под ногами и постоянное чувство опасности и угрозы. Будь оно всё проклято.
Спустя некоторое время Антон практически выскочил на освещённую со всех сторон площадку. Его не заметили только потому, что не ожидали. Ну кто может преодолеть смертельные препятствия и добраться до выхода? Из живых, никто.
Десятки стражей переминались перед ним, сотни маячили в темноте и выбраться отсюда, не подняв тревогу, было невозможно. Ему было обидно и жалко до слёз потраченного времени, несбывшихся надежд и невыполненных обещаний. Обрушившийся на затылок удар заставил мир вспыхнуть всеми оттенками белого и свернул картинку в маленькую чёрную точку.
Узник открыл глаза и взору его предстали всё те же плохо оструганные доски, которые он видел каждый день перед отбоем и после сна. В бараке было ужасно холодно, и облачко плотного пара вырывалось наружу при дыхании.
Это был ещё один сон в котором тринадцатилетний подросток Антон Кошкин превращался в сильного, вооружённого до зубов воина, а немецкие солдаты стерегущие детей в концлагере Саласпилс, в страшных мифических стражей.
Двухэтажные нары, стоящие в четыре ряда занимали всё свободное пространство помещения. Все ещё спали. Кто-то из детей плакал во сне, кто-то кричал. Никто не просыпался, все давно привыкли к этим звукам.
Вот мальчик из второго отряда прошёл мимо Антона, кажется, его звали Михаил. Он совсем недавно был переведён в их барак и сильно болел. Это было очень плохо, если немецкие доктора заметят это, он не сможет сдавать кровь для раненых солдат, а значит, станет бесполезным.
Хромая Михаил остановился напротив старого ржавого ведра с питьевой водой и зачерпнув кружкой ледяную жидкость начал жадно пить. Глоток, другой, третий и жёсткий кашель согнул тщедушное тело пополам. Кружка выпала из руки расплескав содержимое, а он содрогаясь от спазмов заскрёб руками пол.
Эта зима уже убила многих маленьких обитателей концлагеря. Немцы перестали лечить их и просто избавлялись от тел замерших на нарах после подъёма. Кто знает сколько новых жильцов поселится в бараке весной? Хотя наступит ли для них весна или нет, было не понятно. Уже вторую неделю где-то далеко слышалась канонада артиллерии, а это означало только одно – НАШИ наступают.
Фашисты стали постепенно избавляться от детей, газовые камеры и печи работали круглосуточно, только пятнадцатый, шестнадцатый и двадцатый барак оставался неприкосновенным. В первых двух находились доноры, а в третьем подопытные медицинских экспериментов. Офицеры жгли документацию во дворе, и даже часть минного поля обезвредили, чтобы не тратить время на проход к воротам. Их время заканчивалось.
Антон помог мальчику подняться с пола и отвёл на его место. 174 А, вместо названия улицы, номера дома и квартиры. Коснувшись головой досок, пылающий от жара Михаил погрузился в беспокойный сон, не приносивший отдыха и здоровья, а зачастую сводящий с ума и убивающий.
Антон знал это лучше многих, ведь ночные кошмары долгое время превращали его в бессловесное, запуганное существо постепенно впадавшее в состояние полного безразличия к окружающему. Таких просто убивали, так как им нельзя было отдать приказ и использовать. Если бы не спасительные сны, где он становился взрослым и пытался сбежать, его бы уже сейчас не было в живых.
- Антон. Антоша! Ты не спишь?
Худенький Ванечка, в ободранной робе возник возле его нар словно приведение.
- Чего тебе?
Воровато оглядываясь, малыш склонился над его ухом и затараторил.
- Я только, что из изолятора. Герр Нойманн отрядил меня кормить нарушителей. Там я встретил одного из бежавших вчера из двадцатого барака.
Взволнованный новостью, Антон резко встал с нар ударившись головой о доски.
- А остальные? Они живы?
- Одного пулемётчик расстрелял. Второго ранили, он совсем плохой, вряд ли выживет, а вот Кирюха в порядке, даже не ранен.
Потирая ушибленное место, подросток спросил:
- Это тот, с которым вы картошку в прошлом году воровали?
Расплывшись в улыбке от воспоминаний о мёрзлой картошке, Ванечка согласно закивал.
- Точно, он. Так вот, Кирюха велел передать тебе, что у четвёртой вышки, если считать от больнички, у северной стены прожектор заклинивает и, поворачиваясь, он не освещает часть ограждения.
- Ценная информация, очень. А почему информация для меня?
- Ну так после того как Борьку расстреляли ты у нас главный. Я знаю у тебя карта есть и ты …
Схватив одной рукой Ванечку за горло, а второй крепко зажав ему рот, Антон яростно зашипел.
Только убедившись, что их никто не слышит, он отпустил испуганного мальчонку и забрался под нары. Запалив маленький огарок свечи спрятанный в трещине одной из досок, Антон вынул из углубления гвоздь и подцепив им одну из деревяшек вынул из образовавшейся ниши завёрнутый в грязный кусок материи обрывок плотной бумаги.
Оттолкнув локтем заглядывающего через плечо Ванечку, он уколол палец и кровью нарисовал на карте одному ему понятный значок.
- Вау! А я думал её у Борьки забрали после смерти.
- Помолчи. Мешаешь.
- Так я ещё не всё сказал, - смахнув вылезшую из носа соплю, заулыбался мальчишка.
- Чего ещё? – нахмурился Антон готовясь к длительному приступу попрошайничества часто нападавшего на Ванечку.
- В том углу стена просела и лопнула. Наверное после дождей. Охранникам ничего не видно там же дерево мёртвое, но Кирюха клянётся, что может в кладку пролезть.
Последние слова застряли в горле у мальчишки, так как он только сию минуту понял, какие важные слова произнёс. Крупные слёзы побежали по щекам, нижняя губа задрожала.
- К-к-когда? М-м-мы же сможем, к-к-как д-д-думаешь Т-т-тоша?
Поставив на карте крестик, Антон спрятал карту, гвоздик и огарок свечи, поднял с пола Ванечку и обнял его, прижав к груди.
Некоторое время он молчал, что-то напряжённо обдумывая, а затем прошептал:
- Конечно, мы сможем, только подождём немножко пока стражи будут заняты, поле смерти обезврежено, а башенное око будет благоволить к нам.
Ванечка удивлённо посмотрел на старшего товарища не поняв ни слова, но Антон этого не увидел, подросток улыбался, и предчувствия у него были самые что ни на есть хорошие.
Рассказ с неожиданным финалом: Аристократка Часть 2
Заложив руки за спину, Лиза обвела взглядом людей вокруг и замершую рядом мать и не торопясь, тщательно подбирая слова, произнесла самую долгую речь за последние несколько дней.
- Что касается пьянства, то в Русланде пьют столько же сколько и у нас, но вот осуждается пьянство куда сильнее. Женщины действительно служат в армии наравне с мужчинами, но воспринимается это как данность, а не диковинка. А уж обвинять мужчин русов в неспособности защищать свою страну может только идиот. Император действительно может быть экстравагантен, говорят он, увлекается скульптурой и резьбой по дереву, но у него достаточно слуг, чтобы приготовить ему всё что надо. Что касается науки, то во многом они опережают нас. Детская смертность у них почти в два раза меньше, регулярная вакцинация населения исключает эпидемии, помимо поездов, автомобилей и дирижаблей, которые есть и у нас, в Русланде можно встретить мотоциклы, автобусы перевозящие людей по городу от места к месту и самолёты, причём не только военные. Ну и напоследок скажу, что Вадим II любит повторять, что элита это не те кто живёт во дворце и имеет много слуг и полные карманы денег, это окружение властителя и первые люди государства своим примером и делами вдохновляющие людей на подвиги и свершения.
- Достаточно герцогиня. Ваши противники устыдились своего поведения и поняли свои ошибки. Думаю нам всем нужно паковать чемоданы и переезжать в благословенный край.
С улыбкой кивнув ей, Вильямс растворился в толпе. Словно по команде королевские гости тоже стали расходиться и зал снова наполнила музыка.
Лизе показалось странным поведение Вильямса, но всё её внимание привлёк мужчина, вышедший из толпы и остановившийся рядом.
Ричарда она узнала сразу, хотя из мальчишки он превратился во взрослого и сильного мужчину. Правый глаз был прикрыт веком из под которого по щеке тянулся тонкий белый рубец.
- Рад тебя видеть Лиза.
- Я тоже Ричард.
- Люди Вильямса шныряли по толпе пока все, затаив дыхание слушали твой рассказ о Русланде.
- Нечто подобное я и предполагала.
Взяв девушку за локоть, Ричард мягко отвёл её в сторону.
- Ты его не бойся он к этим кретинам и негодяем никакого отношения не имеет. Просто король болен и всякая шушера зашевелилась. Вот он и профилактирует.
Молодой человек улыбался и говорил с ней так, словно они расстались вчера, и не было девяти лет разлуки. Странно, но Лиза ощущала то же самое. Хотя влюблённости никакой не было и в помине.
- Нас хотят поженить.
- Ты против?
Девушке стало смешно, но вот только Ричард смотрел на неё внимательно и даже не улыбался.
- Не знаю пока. Я врач. Хирург …
- Я куплю тебе госпиталь.
Искренне расхохотавшись, девушка коснулась пальцами руки его повреждённой щеки.
- Я не Золушка, ты не Прекрасный принц. Я сама себе куплю все, что мне необходимо.
Чей-то взгляд буравил её затылок. Резко обернувшись, Лиза встретилась с карими глазами Агаты. Некоторое время они смотрели друг на друга, а затем герцогиня Макселл скрылась в толпе.
- Её семья могущественна. Будь осторожна. Месяц назад Макселлы приезжали на юбилей отца, так Агата попыталась напоить меня и …
Проводив соперницу взглядом, Лиза перебила Ричарда:
- А откуда ты так много знаешь о Вильямсе и его делах?
Кашлянув, молодой человек склонил к ней голову и сказал:
- Говорю только тебе. Я теперь у него работаю. К строевой службе не годен. Отсутствие мизинца на ноге делает меня инвалидом, да и глаз.
Снова погладив Ричарда по щеке, Лиза ободряюще улыбнулась.
Да весело здесь у вас. А я боялась заскучать.
Автомобиль тяжело переваливался по дороге, объезжая ухабы и рытвины.
- Наговорила ты, конечно, всякого, но Ричарду явно пришлась по душе. Представляешь, как бы он в тебя вцепился, если бы ты одела, то розовое платье и нормально накрасилась.
- Почему мы едем по просёлочной дороге?
- Что? Не знаю.
Герцогиня постучала своим «на все случаи веером» по окошечку перегородки разделявшей пассажиров и водителя.
- Дункан ты куда нас завёз?
Несмотря на стук никто не ответил. Дёрнув двери рядом с собой, Лиза убедилась, что они не поддаются.
- Милая, что происходит? Нас что заперли?
- Мама, а почему у нас нет нормальной охраны? Куда делся Ганс?
- Что значит нормальной? Двое слуг всегда позади на облучке. Дункан вооружён пистолетом. А телохранителя отца я после его смерти уволила. От него всё время пахло чесноком.
- Как бы тебе об этом не пожалеть маменька.
Выглянув в окошко позади, Лиза никого не увидела на облучке.
- Анна у тебя есть что-нибудь острое?
Служанка запустила руку в стоящую на коленях корзину и начала там, что-то искать.
- Маникюрный прибор. Там ножницы, пилочка для ногтей, он был где-то здесь.
Она извлекла наружу маленький кожаный чемоданчик, отбросила замочек и с удивлением показала хозяйкам пустоту внутри.
- Оставляла корзину здесь? – спросила Лиза, пытаясь найти зеркало матери.
- Да.
- Молодцы. Подготовились.
Автомобиль остановился на месте. Дверь кабины открылась, а затем закрылась. Снаружи раздались мужские голоса.
- Их, по меньшей мере, четверо, - сделала вывод девушка, внимательно прислушавшись. – Ну, где же зеркало?
Герцогиня хлопнула себя по лбу и протянула дочери вязаную сумочку, внутри которой находилось зеркало в металлической оправе с ручкой в форме русалки.
К сожалению и ручка и металл оправы были ни на что не годны. Разломав хрупкую конструкцию, Лиза переломила зеркало пополам. Получились две неровные полоски размером с ладонь.
- Мне нужна крепкая нитка и кусок материи поплотнее.
Анна сняла с головы чепец и вытянула из него толстую шерстяную нить, стягивающую головной убор. Герцогиня протянула дочери два шёлковых носовых платка с гербом Грейшилдов. Из всего этого Лиза соорудила два импровизированных клинка, которые она осторожно спрятала в рукава платья.
- Теперь слушайте меня внимательно. Если они не перестреляют нас через окно, не бросят в салон гранату у нас есть шанс.
- Лизхен, ты о чём?
- Не перебивай меня. Они уже идут, - резко прервала герцогиню дочь. – Анна, когда нас выведут, и я нападу на них, падай на маменьку и не вздумайте подняться, пока я не разрешу. Если меня убьют, попытайтесь бежать. Во время бега петляйте из стороны в сторону, чтобы в вас было сложно прицелиться.
Герцогиня, кажется, только сейчас поняла, что произошло, и слёзы градом полились по её щекам. Она хотела, что-то сказать, но дверь открылась, и им в глаза ударил яркий луч фонаря.
Пока женщины щурились, их одну за другой извлекли из салона и поставили спиной к автомобилю. Когда глаза снова обрели способность видеть, Лиза оценила обстановку.
Пятеро сильных, молодых мужчин возрастом от 20 до 40 лет. Двое перед ней, двое по бокам. Один стоит позади на крыше «»Спидвея». У троих в руках револьверы, у того что позади винтовка. Громила, напротив, с побитым оспой лицом, держит в руке нож. Ночь была светлая, безоблачная и всё вокруг было видно отлично. Совсем рядом с Лизой стоял ещё один мужчина, в руке которого ярко сиял фонарь.
- Зачем мы их вытащили? – прорычал громила, обращаясь к человеку с фонарём. – Кинем в салон гранату и сбросим с обрыва и всего делов-то.
- Не каркай. Несчастный случай всё равно не прокатит. Изрежем им морды и в расход. За это нам отдельно доплатили.
После этих слов герцогиня-мать охнула и упала в обморок, утянув за собой Анну, пытавшуюся её удержать. Головы молодчиков повернулись к женщинам, и Лиза поняла, что пора действовать.
С размаху она вогнала «зеркальный клинок» в глаз главарю, одновременно уходя с линии огня стрелка стоящего на крыше автомобиля. Громила метнулся за ней, но ударом ноги девушка толкнула тело падающего на землю мертвеца в его сторону. Тот замешкался, споткнулся и упал на колени. От первого удара Лизы противник смог уклониться, но от второго нет. Кусок зеркала с хрустом вошёл в шею и обломился. Одновременно она услышала щелчок взводимого курка и лязг передёргиваемого затвора. Секунда и девушка нырнула под тело обливающегося кровью громилы. Пистолетная пуля угодила в спину агонизирующего убийцы, а винтовочная в плечо, насквозь пробив его тело и вонзившись в землю перед ней.
Нащупав ребристую рукоять ножа на земле, Лиза не глядя, на звук, метнула его в стрелявшего из пистолета. Кто-то вскрикнул и в трёх шагах от неё на землю упал револьвер. Стрелок, находящийся на автомобиле выстрелил ещё раз. Пуля просвистела совсем рядом с головой и девушка даже почувствовала её.
Согнув ноги в коленях, она с силой выпрямила их, сбрасывая с себя тело затихшего громилы. Сделав кувырок назад, молодая герцогиня схватила револьвер и, увидев движение, слева выстрелила туда. Кто-то упал. Стрелок с винтовкой ругаясь спрыгнул с крыши «Спидвея» и спрятался за ним.
Теперь Лиза его не видела. Однако ждать она не могла. Анна, накрывшая собой герцогиню испуганно крутила головой и таращила глазищи от страха. Неосторожный выстрел из винтовки мог легко пробить автомобиль и причинить вред женщинам.
Разбежавшись, девушка оттолкнулась руками от крыши автомобиля и приземлилась прямо под ноги стрелку. Убийца поднял приклад, чтобы нанести ей удар, но две пули продырявили ему голову.
Раздался пистолетный выстрел, стекло из передней двери осыпалось на головы служанки издавшей пронзительный крик. Выдернув из рук убитого винтовку, Лиза буквально взвилась на капот автомобиля, одновременно передёргивая затвор и прижимая тяжёлый приклад к плечу.
Пятый член банды, опираясь на раненую ногу, пытался прицелиться в женщин, распластавшихся на земле. Поймав силуэт противника в прицел, девушка мягко нажала на курок. Тяжёлая винтовочная пуля вдребезги разнесла ему локоть руки, в которой был зажат пистолет.
Он кричал так громко, что герцогиня очнулась от обморока. Лиза спрыгнула с автомобиля и неспешной походкой подошла к раненому. Наступив ему на прострелянную ногу каблуком, она сказала:
- Я врач, могу оказать тебе помощь. Но этого не случится, если ты не будешь со мной откровенным. Решай быстрее, ты истекаешь кровью.
Корчась от боли, спустя пару секунд мужчина ответил:
- Что ты хочешь знать?
- Кто? И зачем?
- Нас наняла Агата Макселл и её дружок Рингс. Нас специально отозвали с фронта. Заплатили большие деньги. Но мы должны были стать запасным вариантом. Агата хотела просто отравить тебя на балу. Уколоть иголкой и всё. Для этого и затеяла с тобой перепалку, - молодчик говорил быстро сбивчиво, понимая, что каждая секунда промедления угрожает ему смертью. – Но Вильямс всё испортил. Кого-то они там искали. Хьюго испугался и свалил. Тогда герцогиня приказала изрезать вам лица и убить, но только после того как мы изуродуем вас. Мы придушили твоих слуг, а водителя вырубили, связали и бросили в багажник.
- Дункан жив?
- Не знаю. Был жив.
Лицо говорившего стремительно бледнело, глаза закатывались.
- Почему вас так много? Испугались трёх женщин?
Мы знали кто ты. Нам сообщили, что после окончания Академии ты полтора года проходила полевую практику во время приграничных конфликтов. Повоевать успела, награждена, была серьёзно ранена. Знаем даже, что остался шрам на затылке, поэтому носишь там косу. Мы …
Кашель прервал слова мужчины, он всхлипнул и затих.
Устало дойдя до автомобиля, Лиза села на землю рядом с матерью. Протянув служанке, нож она сказала:
- Выпусти Дункана из багажника. Нам надо ехать домой.
Через десять минут автомобиль мчался по дороге к их родовому поместью.
- Я не понимаю. Неужели всё это из-за Ричарда?
Герцогиня крепко прижалась к дочери, будто боялась, что их разлучат.
- Нет, мама. Это из-за власти.
Жутко хотелось спать и есть. Молодая герцогиня даже не знала чего больше. А ещё хотелось оказаться за тысячи километров отсюда в стране, где интриги ничего не значат, власть считается не наградой, а тяжкой, но почётной обязанностью и где капитан медицинской службы Елизавета Белова всего лишь обыкновенная девушка, а не принцесса из заморской страны.
Посмотрев на своё отражение в стекле, она устало улыбнулась и произнесла вслух:
- Добро пожаловать домой, Лиза.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Рассказ с неожиданным финалом: Аристократка Часть 1
- Её светлость Елизавета Владимира Бахтен Белофф, герцогиня Грейшилд, Третья советница Ашторского Сената, Хранительница Врат Благочестия, Защитница Белых берегов и Пурпурных оград, Самодержица Красных пустошей и зелёных равнин.
- Мама меня сейчас вырвет.
- Что не так милая моя? Твой титул на балу объявят полностью. И если они хоть, что-нибудь забудут как прошлый раз, я устрою такой скандал. Да я пожалуюсь своему троюродному брату и тогда ...
- Мама все и так знают, что мы в родстве с императором. Не обязательно придумывать повод, чтобы с ним поговорить. В конце концов твои подружки-пустышки и так тебя боятся.
- И не забывай про правильное исполнение реверанса. Он конечно немного сложноват, но мода требует жертв.
Презрительно хмыкнув, Елизавета отправила последний кусочек хрустящей булочки в рот и запила всё это божественным ароматным травяным чаем, привезённым из далёкого Русланда.
- Не понимаю я тебя Лизхен. Жизнь в столице для тебя скучна, балы и ассамблеи тебя раздражают, женихов всех отвадила. Если бы я силой тебя сюда не притащила ты бы так и ловила сквозняки в Орлином Гнезде.
- Да уж всяко лучше, чем слушать местных дур, сдерживать смех при беседах со столичными надушенными кавалерами и пялится на крокетные партии нашего императорского высочества, у которого из рук всё кроме вилки валится.
- Молчать! Негодная девчонка, имей уважение к короне! Ну вот довела меня до слёз. Чувствую, как поднимается давление. Не исключено, что могу упасть в обморок, - герцогиня-мать замахала веером перед лицом с такой скоростью, что ворох распечатанных писем на столе слетел на пол.
- Маман в обморок падают при низком давлении, а не при высоком.
- У меня сердцебиение учащённое и иногда я начинаю задыхаться, уже с весны, - перебила герцогиня дочь, отвернувшись к окну.
Взяв с подноса спелую грушу, Лиза вонзила крепкие зубы в плод и направилась к выходу из комнаты.
- Советую вам маменька лучше спортом позаниматься, а то в старое бальное платье вы точно не влезете.
- М-о-о-о-лчать! - раздалось из спальни, прежде чем дверь захлопнулась.
В общем-то, отношения у них с матерью были неплохие, просто сегодня утром у них произошла серьёзная ссора из-за поездки на королевский бал. Лиза категорически отказывалась туда ехать, а её мать также настойчиво не принимала отказа. Хотелось маменьке дочкой похвастаться, да и женихам её показать.
Девять лет назад она покинула Родину и по настоянию отца уехала учиться медицине в далёкий Русланд. Ей наивной восемнадцатилетней девчонке это государство представлялась чем-то вроде волшебной страны населённой злыми великанами.
От матери, подружек и учителей она наслушалась историй о варварских порядках русов, их нетерпимости ко всему чужеземному, свирепости нравов населения и глупости правителей. Однако все рассказчики были едины во мнении о том, что жители этой страны были отличными солдатами и врачами. Только отец, самый любимый и близкий человек на всём белом свете, успокоил девушку, поведав, что её прадед - бесстрашный и овеянный славой адмирал Белофф был выходцем с берегов Русланда.
Прибыв к месту назначения, Лиза убедилась, что всё ранее слышанное ей об этой стране является обыкновенным враньём. Русланд был настолько огромен, удивителен и не похож на Ингланд, что каждый день пребывания здесь приносил множество открытий и сюрпризов.
Во-первых, оказалось, что учиться она будет в военной академии на факультете медицины. В её стране женщины вообще не могли иметь никакого отношения к армии, дело это было исключительно мужское, и став кадетом девушка долгое время не могла привыкнуть к этой мысли.
Во-вторых, она была единственной иностранкой во всём учебном заведении. Не то чтобы здесь не обучались представители других национальностей, помимо русов, просто все они были гражданами империи. Специально для неё сделали исключение, так как адмирал Белофф был, почитаем и здесь. Впрочем, никаких привилегий и послаблений в учёбе это не приносило и даже наоборот.
Ну и в третьих, жители Русланда оказались совершенно не такими, какими Лиза их представляла.
Это были суровые и дисциплинированные люди, на жизнь и мышление которых влияла постоянная военная угроза со стороны ряда государств Запада и полукочевых народов Юга. Справедливости ради стоит сказать, что со всеми угрозами русы, справлялись великолепно, и территория их империи за последние двести лет только прирастала за счёт государств рискнувших вторгнуться в пределы областей управляемых грозным монархом.
Да суровые, да дисциплинированные, но как только ты получал возможность подружиться с кем-то из местных и становился своим в шумных компаниях, преданнее друзей тебе было не найти на всём белом свете.
Отец три раза навещал её, мать засыпала сотнями писем, в которых подробно живописала обо всех сплетнях и происшествиях обсуждаемых и произошедших на островах.
Лиза, конечно, скучала по родителям, особенно по отцу, но по промозглым островам нет. Возвращаться домой она не хотела. Русланд девушка считала своим домом. Однако судьба распорядилась иначе и скоропостижная смерть отца, отчаяние и мольбы, сочащиеся слезами со строк писем матери заставили её вернуться в Ингланд.
Лиза была неприятно удивлена научно-техническим отставанием островов от Русланда. Телефоны, электрическое освещение, ватерклозеты, техника на улицах существовали здесь исключительно в столицах и были прерогативой аристократии и богачей. Изобретения очень медленно внедрялись в быт граждан и по существу никаких серьёзных перемен в жизни простолюдинов не происходило. Улицы были всё так же грязны, темны и эпидемии выкашивали трущобы раз в десятилетие, чтобы затем вернуться вновь.
Спустившись по лестнице на второй этаж поместья, девушка убедилась, что вокруг никого нет, по-детски озорно улыбнулась и, перепрыгнув через перила, нырнула в лестничный колодец, мягко приземлившись на ноги, точно на изображение фамильного герба.
- Кхм-кхм.
Подняв голову, Лиза увидела перед собой гладко выбритое лицо дворецкого не выражавшее не единой эмоции.
- Скажешь, что девушке моего положения не должны себя так вести Альберт?
- Ваше светлость вы вольны вести себя как пожелаете, главное. Чтобы не пострадала ваша репутация.
Убрав со лба непослушную прядку рыжих волос, Лиза снова вонзила зубы в грушу и, видя, что дворецкий остаётся на месте спросила:
- Что-то ещё?
- Да, ваша светлость. Герцогиня вызвала портного для того, чтобы подготовить вас к королевскому балу. Он уже здесь.
- Я уже выбрала себе платье на вечер. Напои его чаем и отправь восвояси.
- Костюм для конных прогулок?
Хихикнув, девушка отправила в рот последний кусочек фрукта.
- Это не костюм для конных прогулок Альберт. В Русланде многие дамы предпочитают подобную одежду. Она удобна, позволяет телу дышать и не сковывает движения.
- Ожидаете нападения?
- Нет, просто не хочу таскать на себе почти три килограмма никому не нужных тряпок.
Лиза готова была поклясться, что старый дворецкий после её слов улыбнулся уголками рта. Впрочем, через секунду он снова был похож на застывшую статую.
- Я понял вас ваша светлость. Напою портного чаем и отправлю восвояси. Но герцогиня будет в гневе. Вас ожидает гроза.
Направляясь к боковой двери, девушка состроила дворецкому смешную рожицу и произнесла:
- Возьму зонтик.
Оказавшись в кабинете отца, Лиза взяла с поверхности массивного стола тяжёлый том «Справочника хирурга» и, открыв дверь в сад, направилась к беседке. Погода была чудесная, и ей захотелось почитать на свежем воздухе.
Сделав с десяток шагов к беседке по упругой лужайке, она услышала приятный женский голос напевавший что-то весёлое и мелодичное.
У долговязого клёна Анна – служанка матери стирала белье, в огромном медном тазу подливая воду из ведра, стоявшего у ног.
- Чем занята?
Смешно всполошившись, девушка оправила на себе задравшуюся юбку и, смахнув со щеки комочек белой пены ответила:
- Герцогиня попросила постирать её бельё. Вот я и стираю.
- А почему здесь? У нас же есть великолепная новая прачечная с горячей и холодной водой, кафельным полом и центрифугой для отжима.
- Да папенька ваш незадолго до смерти оборудовал в лучшем виде.
- Ну, так и в чём дело? – переложив тяжёлую книгу из руки в руку поинтересовалась Лиза.
Служанка недолго задумалась, а потом пожала плечами и застенчиво улыбнувшись, ответила:
- Там как в музее. Даже страшно, что-то испортить. Да и маменька ваша уважает больше, когда я вручную всё перестираю и выжму.
- А воду где берёшь?
- Так из колодца.
Махнув рукой на бестолковую прислугу, Лиза продолжила путь к беседке.
И всё-таки надо было готовиться к поездке на королевский бал. Злосчастный вечер наступил так быстро, что девушка не успела даже дочитать главу о специфике хирургических операций в полевых условиях.
Из зеркала на неё смотрела симпатичная, высокая девушка с гибкой фигурой и тонкой талией. Пронзительные зелёные глаза контрастировали с ярко-рыжими волосами, уложенными в затейливую прическу, заканчивающуюся толстой косичкой на затылке. Абсолютно чистое без единой веснушки лицо портил только тонкий шрам над губой – несчастный случай во время учёбы. Хотя Лизе он нравился.
Никакого бального тряпья, корсета и кружев она, конечно, одевать не стала. Платье до щиколоток с длинными рукавами, аскетично строгой алой окантовкой на груди и разрезом до бёдер спереди и сзади демонстрировало всем жаждущим стройные ноги в чёрных обтягивающих брючках кокетливо заправленных в бордовые полусапожки с небольшим каблуком.
- Ну что ж, хороша чертовка. Думаю, маменьке понравится.
Герцогиня действительно оценила наряд дочери. Эмоции хлестали через край, и Лизе было вместе с ними тесно в салоне автомобиля. Анна, тоже находившаяся здесь же, спряталась в угол, закрыв ладонями глаза.
- Матушка перестаньте кричать, а то вас удар хватит. Умершие таким образом очень не хороши на смертном одре. Это я вам как врач говорю.
Подавившись готовыми выплеснуться наружу словами, герцогиня вняла предупреждению дочери и замолчала.
Некоторое время они ехали в полной тишине, а затем были произнесены слова, которые вызвали у Лизы желание срочно выбить дверь ногами и выпрыгнуть из автомобиля.
- Сегодня ты познакомишься со своим женихом. Выглядишь ты, конечно, так себе, даже накраситься нормально не смогла, но я обо всём уже договорилась.
- А вы не поторопились?
Заглотив горстку пилюль от мигрени, герцогиня ответила дочери:
- Нет. Бог не дал нам с твоим отцом наследника и поэтому ответственность всецело лежит на тебе. Мы и Макселлы ближе всех к трону. Король наследников не имеет, да и вряд ли заведёт. В случае чего наши дети станут наследниками престола.
По последней моде ярко накрасив губы помадой мать продолжила:
- Беары самая богатая семья в государстве никогда и ничем себя не скомпрометировавшая. Ричард станет для тебя хорошей партией. Ты его наверняка помнишь. Вы так мило дружили в детстве и бегали по лужайке за бабочками, держась за руки. Люсинда Макселл конечно рвёт и мечет, стремясь подложить свою дочурку под Ричарда, но ей это не удастся. Ты же знаешь Фелиция Беар моя закадычная подруга, и мы уже обо всём договорились.
Лиза помнила русого сероглазого мальчишку подолгу гостившего в их поместье летом. Одно время она даже думала, что влюблена в него.
- И как он?
- Кто Ричард? Нормально. Красавчик, рыцарь, кстати, уже премьер-майор, настоящий не паркетный. Недавно вернулся из колонии, где во время военных действий лишился глаза и мизинца на ноге. Впрочем, это его не портит. Сама убедишься.
Сказанное матерью немного смущало, раздражало и выводило из равновесия, но чего-то подобного Лиза ожидала уже несколько дней. Нужно было срочно сменить тему, чтобы обдумать услышанное.
- Матушка, а почему вчера вечером вы отправили Томаса с запиской к Милтонам? Мальчик был вынужден идти пешком в темноте через лес.
Поправив туфельку на ноге, герцогиня удивлённо взглянула на дочь.
- Мы же вместе с тобой приняли решение погостить у них на выходных. Ты хотела повидать Ирму, вы же девять лет не виделись.
- Мама у Милтонов, так же как и у нас установлен телефонный аппарат. Ты могла просто взять трубку и позвонить. Это заняло бы пару минут. Томас же вернулся глубоко за полночь.
- Ой, я всё время забываю про этот новомодный аппарат. К тому же хорошо пользоваться им умел только твой отец.
- Ладно. А почему Анна стирает твоё бельё в допотопном медном тазу во дворе, таская воду из колодца? Зачем нам прачечная?
- Ваша светлость мне не сложно и не тяжело, - попыталась защитить хозяйку служанка, но была остановлена грозным взглядом Лизы.
- А ещё сегодня утром я видела, как из твоей спальни выносили ночной горшок и это несмотря на то, что ватерклозет находится чуть дальше по коридору. Это отвратительно. Что это закостенелый консерватизм или дурость?
- Этот ватерклозет такой холодный, и когда я на него сажусь, оттуда ужасно дует. От этого я ещё чаще …
- Мама мне такие подробности не интересны. Отец истратил огромные деньги на переоборудование и перестройку нашего родового поместья. Однако я вижу, что сделал он это зря. Вы обошлись бы и по старинке.
Внимательно взглянув на дочь, герцогиня выглянула в окно, придерживая рукой шторку.
- Ты обвиняешь меня в жестоком обращении со слугами или в самодурстве?
- Я ни в чём вас не обвиняю, просто сегодня утром вы битый час читали мне лекцию о том, что нужно быть гибкой и уметь приспосабливаться к окружающим и обстановке.
- Я имела в виду твоё поведение и безразличие.
- Не вижу разницы.
Всю оставшуюся дорогу они провели в молчании. Не было ни упрёков по поводу одежды, ни по поводу косметики на лице. Да и о будущем замужестве герцогиня больше не заикнулась.
Королевский дворец был величав и роскошен, впрочем, как и девять лет назад. Здесь было душно от надушенных тел и лицемерных улыбок.
Маменька таскала Лизу за собой точно породистую собачку представляя то одним, то другим аристократическим бонзам и через три часа девушка готова была прыгать на стены, кусаться и бросаться на этих чванливых и высокомерных людей. Лицо судорогой сводило от улыбки.
- Посмотри направо милая моя, - больно ущипнув дочь за локоть, герцогиня указала дочери в сторону парадного входа. – Это Агата Макселл твоя главная конкурентка на руку и сердце Ричарда. Хороша, не правда ли? И абсолютно беспринципна, как и её мать.
Через зал в окружении кавалеров к ним двигалась симпатичная пышногрудая брюнетка в ярко красном платье с кринолином и кокетливой чёрной шляпкой закреплённой в волосах золотой заколкой.
- Идёт к нам. Давай поздороваемся. Справа от неё, тот который курит – Хьюго Рингс. Между прочим, единственный сынок премьер-министра.
Через несколько секунд Агата поравнялась с ними и широко улыбаясь, склонилась в реверансе перед матерью Лизы.
- Приветствую вас ваша светлость. Рада нашей встрече.
- И я приветствую тебя Агата. Как здоровье вашей достопочтенной матушки?
Веер трепетал в руках герцогини, выдавая её крайнее раздражение. Впрочем, об этом знала только Лиза.
- Благодарю, всё просто замечательно миледи. А это ваша недавно вернувшаяся дочь Елизавета, если не ошибаюсь? Приятно познакомиться.
Агата помахала девушке узкой ладонью затянутой в чёрную шёлковую перчатку.
- Говорят, вы почти десять лет прожили в Русланде. Расскажите нам об этой загадочной стране. Правда ли, что там процветает пьянство, женщины вместо мужчин вынуждены служить в армии, а царь самостоятельно колет дрова, чтобы приготовить себе ужин?
Эти байки Лиза слышала уже не раз, и опровергать их не собиралась. Гораздо более её заинтересовало поведение герцогини Макселл, которая будто бы специально провоцировала её. Решив понаблюдать за поведением Агаты, она ограничилась кратким ответом.
- Нет.
- Что нет?
- Вы спросили, правда ли это и я ответила, что нет, не правда.
Неожиданно Агата получила помощь от своего потенциального противника. Герцогиня Грейшилд шутливо похлопала веером по плечу дочери и произнесла следующее:
- Ну, милая расскажи нам о Русланде, ведь ты везде побывала, всё видела и можешь развеять любые слухи.
Агата прямо-таки вся подалась, вперёд ловя каждое слово матери Лизы.
- Говорят, русы постепенно деградируют, наука в упадке, нравы страдают, а элита превратилась в безвольных идиотов, – попыхивая сигаретой в золотом мундштуке, вступил в разговор сын премьер-министра.
Лиза подумала, что этот хлыщ совершенно явно пытался устроить скандал. Ведь он попросту обвинил герцогов Грейшилдов в том, что они сослали свою единственную дочь в богом забытое место, где она на протяжении девяти лет общалась с пьяницами и идиотами.
- Вы бывали в Русланде?
- Нет. О варварах мне рассказывал отец.
- Насколько я знаю, господин премьер-министр тоже никогда не посещал эту страну.
Выпустив плотную струйку дыма изо рта, Хьюго засмеялся и сказал:
- Ну, знаете ли милочка, он же премьер-министр – второе лицо в государстве. У него достоверная информация, которая …
- Я вам не милочка господин Рингз, - хищно улыбаясь, Лиза сделала пару шагов в сторону Хьюго. – Я герцогиня Грейшилд. Во мне королевская кровь, моя семья владеет половиной этого острова и предки мои верой и правдой служили и погибали за наше государство. Напомнить вам кто вы? Извольте. Правнук лавочника, внук купца, сын премьер-министра получившего титул графа за верную службу королевским особам.
Лиза не испытывала ненависти к этому кретину, просто его надо было поставить на место, да и скуку развеять. Выплевывая ядовитые слова перед собой, она заставила Хьюго пятиться, и когда молодой человек упёрся спиной в стену, девушка ловко наступила ему на ногу, от чего тот взвизгнул и выронил мундштук на пол.
Вокруг раздался смех и одобрительные возгласы. Только сейчас девушка заметила, что музыка играть перестала и сотни глаз направлены на неё.
- Ой, кажется я поняла. В Русланде остался кто-то крайне важный для вас. Извините Лиззи, мы не хотели уязвить ваши чувства.
Наследница Макселлов улыбалась очаровательной улыбкой, демонстрировавшей прекрасные белоснежные зубы. Но вот взгляд её был холоден и колок.
Какая всё-таки странная особа, - подумала Лиза. Неужели хочет отомстить мне за то, что моя помолвка с Ричардом уже предрешена? Нет тут что-то ещё.
- Отнюдь миледи, просто ваше представление о Русланде ошибочно, но я не та кто будет читать вам лекции об этой стране.
- А если попрошу я?
Подхалимы Агаты расступились, и напротив Лизы оказался сер Френсис Вильямс – глава секретной службы Ингланда.
Этого скромного, тихого, но страшного человека опасались многие, но девушка знала, что ему можно доверять. Отец всегда очень тепло и уважительно о нём отзывался.
- Думаю, для вас я сделаю исключение сэр Вильямс. Что вы хотите знать?
Лиза видела как Агата и Хьюго отошли подальше от Вильямса и заняли место среди толпы.
Проведя большим пальцем руки по нижней губе, Вильямс некоторое время помолчал, внимательно разглядывая девушку, а затем сказал:
- Опровергните или подтвердите утверждения герцогини Макселл и графа Рингса. Нам всем жутко интересно.