Желание, загаданное три раза⁠⁠

Путешествия бывают разные. Кто-то любит экстрим, отправляясь покорять горы или дикие непроходимые места, кому-то нравиться дорога и бескрайнее степи. Многие покоряют синеву океана на комфортабельных лайнерах или парусных кораблях. Есть те, кто любит посещать города и заводить новые знакомства. В наше время существуют даже онлайн путешественники, которые исследуют бескрайние миры компьютерных игр.

Я всегда хотел отправиться в путешествие. Меня привлекала сама идея бесконечного пути и полной свободы. Я хотел увидеть бушующий океан и величественные горы. Согреться у жерла вулкана и переворачивать пингвинов на южном полюсе. Даже пекло пустыни меня манило своими песчаными дюнами и величественными оазисами. Вот только, было одно, но.

Когда мне было пять лет, мы с семьей поехали на море. У отца, на тот момент, была последняя модель отечественного автопрома ВАЗ 2110. Серебристая красавица, только что с конвейера, не была похожа на привычные угловатые, квадратные автомобили, которыми был забит наш маленький городок. Я представлял себя в салоне феррари или ламбаргини, которые видел на фантиках от жвачек, от того, восторга в моих глазах было еще больше.

В первый день путешествия я во все глаза рассматривал проносящиеся пейзажи за окном. Кому-то они могут показаться однообразными, но не для меня. Я представлял себя летящим над макушками деревьев у дороги или бегущим рядом с ними на невероятной скорости, перепрыгивая редкие кустарники. Мое воображение ликовало и рисовало сюрреалистические картины, где я был словно ветер. Даже ночью я старался вглядываться в непроглядную тьму, в попытках увидеть нечто необычное.

На второй день пути я проснулся с сожалением, что не увидел рассвет. Мама обещала разбудить, но сама задремала на переднем сидении. Отцу было не до этого, тот изо всех сил боролся со сном, стараясь преодолеть как можно большее расстояние. За ночь пейзаж немного изменился, стали чаще попадаться поля и неизвестные деревья, мне было интересно все, поэтому я заваливал отца вопросами. Тот изредка отвечал, но в голосе чувствовалось раздражение.

На очередной мой вопрос он не выдержал и повернув на меня красные от недосыпа глаза строго отругал, чтобы я не отвлекал его от дороги. Тогда я впервые испугался. Налитые кровью глаза, от полопавшихся капилляров, смотрели словно мне в душу. Стыдно признаться, но в тот момент я описался, ибо терпел последние два часа, не хотелось останавливать машину. К сожалению, это последнее мое воспоминание того путешествия. Еще долгие годы этот взгляд мне снился по ночам.

Мы попали в аварию. Когда отец отвлекся на меня, он неосознанно вылетел на встречную полосу, где мы столкнулись с грузовиком. В себя я пришел спустя пару недель на больничной койке. Сначала не мог понять где я и что происходит. Хотел было позвать маму, но странная маска не позволила открыть рот. Тогда я снова перепугался, попытался убрать с лица непонятный предмет, но руки предательски не двигались. Попытки встать тоже не увенчались успехом. От бессилия и ужаса я расплакался. Через пару минут ко мне забежали несколько людей в белых халатах, и что-то начали проверять на приборах в комнате.

Родители погибли в этой страшной аварии. Я чудом выжил, но был парализован ниже шеи полностью. Сначала я не понимал своего положения, было странно, что мои руки не двигались, а ноги, на которых я привык стоять, не слушались. Ко мне часто ходили добрые тети и хмурые дяди. Перовые много и долго со мной разговаривали умными словами, половину которых я не понимал, а вторые что-то делали с моим телом и записывали в блокнот.

Спустя полгода меня перевили в другое место. За это время я уже перестал звать маму и сны о красных глазах отца, не так часто меня беспокоили. На новом месте, помимо меня, были еще трое ребят. Двое из них катались на стульях с колесами, а последний лежал неподвижно, видимо он тоже не мог встать.

Ко мне подъехал первым Колька. Парень десяти лет, с ампутированными ногами по пояс. Он тут был самый старый житель. Уже полтора года.

- Привет! –Весело поздоровался мальчишка. – Ты такой же, как Ванёк?

- Я не знаю, — честно сказал я, пытаясь понять, кто такой этот Ванёк.

- Вон лежит в углу. Он шевелиться не может, у него латеральный амиотрофический склероз, – с сумным видом выдал Колька, будто понимал, что сказал.

- Не слушай ты его, — влез второй колясочник, — постоянно наслушается врачей, и кидается умными словами. Я Виктор, а это Николай.

Чем мне сразу понравился Витя, так это серьезным выражением лица и разговорами только по делу. Полная противоположность Кольки. Очки в толстой роговой оправе только придавали вес его словам, он даже казался старше своих девяти лет. Забавная манера поправлять их единственной рукой, пуская блики стеклами, придавала веса каждому слову. Коляска Вити отличалась, он не крутил колеса, а двигал рычагом, у него также не было ног.

До нового года мы неплохо сдружились. Несмотря на то, что Ваня не разговаривал, но он умел мимикой, и движением глаз выражаться намного понятнее того же Кольки. Лучше всего его понимал Витя, будто мог читать мысли.

- Будем писать, письмо деду морозу? – Спросил как-то, Витя.

- Я не умею, — смотря в потолок отозвался на это предложение. – Да и не могу.

- Зато я умею, – серьезно отозвался друг. – Я вам с Ваней напишу.

- А, мне? – Влез тут же Коля.

- Ты сам напишешь! У тебя в два раза больше рук, чем у меня.

Так прошло два года. Не знаю, как бы я выдержал, не будь рядом друзей. Они в прямом смысле стали моей семьей. Несмотря на то, что от прошлой у меня остались бабушки и дедушки, но те почему-то не захотели меня забирать. Врач сказал, что они перечисляют деньги на мое содержание, но на этом все. Я даже не видел их после аварии ни разу.

- Ты третий раз одно и то же желание загадываешь, — скривился Колька.

- Может на этот раз сбудется. – Серьезно ответил Витя, а Ваня по привычке согласно смежил глаза.

- Ага, у нас отрастут ноги, а эти двое вдруг встанут с кровати, – скепсис парня можно было хлебать половником.

- Может и не отрастут, но вдруг кто-то возьмет нас с собой? Мне и надо то всего, снова увидеть дорогу, а лучше конечно море.

- Взрослым на нас наплевать, – посмурнел Николай. Он держал крепкую обиду на всех взрослых, особенно после того, как в пожаре потерял ноги из-за пьющего отца.

Этот новый год прошел так же, как и прошлый. Мы плотно поужинали, дождались двенадцати часов, украденными спичками, в утке сожгли листки с желаниями для деда мороза и завалились спать.

Через пару недель к нам в комнату вошел странный мужчина в сопровождении врача и девушки. Странность заключалась в том, что тот говорил на непонятном языке, а девушка вполголоса переводила врачу. Спустя десять минут, они ушли.

- Японец, — уверено сказал Витя.

- Э, кто? – Вздернул бровь Коля.

- Нация такая есть, Японцы.

- Да знаю я, кто такие японцы. Что ему тут надо было? – Заметно нервничал Николай.

- Не знаю. Он интересовался диагнозами и родственниками.

Еще через месяц, нас оповестили о том, что мы отправляемся в Японию. Тогда я чуть не заплакал от счастья. Вот оно! Мое желание исполнилось, нас возьмут в путешествие! От этой новости, я не мог уснуть несколько дней. Только и говорил о том, что дед мороз услышал меня. Даже новость о том, что возможно меня поднимут с пастели, прошла как-то мимо моего сознания.

В дорогу нас собрали только через три недели. Приехали специальные больничные машины, куда поместили меня и Ваню. А Витю и Колю закатили в черный фургон. Я вертел головой, старясь увидеть, как можно больше. Потолок и стены нашей комнаты мне порядком осточертел, так что смена обстановки меня несказанно радовала. Увы, но в машине не позволили смотреть в окно, так как лежа это сделать было невозможно.

Какого же было мое изумление, когда я увидел самолет! Огромный, как целый дом, он вызывал благоговейный трепет. Я затаил дыхание, рассматривая крылья, турбины и крошечные на их фоне иллюминаторы. Я во что бы то ни стало, должен увидеть землю из них.

В салоне самолет нас разметили далеко друг от друга. Меня и Ваню крепко примотали к ложам и закрепили на специальных ремнях между сидениями каталки. Колю с Витей усадили в кресла, тоже надежно закрепив. К моему огромному сожалению, в окна иллюминаторов я видел только синее небо, было слишком далеко. От обиды я даже расплакался.

Полет был долгий, несколько раз я проваливался в сон. Поговорить с друзами не удавалось, так как я был дальше всех, а кричать в самолете нельзя. Украдкой разглядывая облака, я вспомнил обмолвку врача, что в Японии нам должны были сделать операции, и возможно мы снова сможем ходить. Впервые, за два с половиной года, во мне разгорелась надежда.

Аэропорт встретил нас жаркой погодой и влажным воздухом. Вокруг все говорили на японском, поэтому становилось немного страшно. Люди отличались от тех, что я видел раньше. Раскосые глаза, более темный оттенок кожи, черные волосы и невысокий рост, разительно отлили их от привычных мне людей.

Нас везли еще около часа в машинах в неизвестном направлении, для меня отличия были только в потолке. Тут крыша автомобиля была белой и будто мягкой, а не коричневой и металлической, как в России.

Наша новая комната поражала своим убранством. Тут было столько приборов, телевизоров и проводов, что казалось мы находимся на космической станции, ведь так должны выглядеть космические корабли?

- А, где моя коляска? –Воскликнул Колька, когда его вместе со всеми уложили на кровать и пристегнули руки к поручням.

- Они тебя не понимают, — находясь в том же положении ответил Витя.

- Как думаешь, что они будут делать? – Спросил я, повернувшись к самому умному из нас.

- Операцию. Правда, не понятно зачем мы Колей понадобились. Новые ноги нам не пришьют, наверное...

Дни потекли суматошно. Каждый день нас по очереди выкатывали из комнаты, проводили какие-то процедуры. Я ничего не понимал, зачастую мне очень хотелось спать, а когда не спал, пытался говорить с друзьями, но те вяло реагировали. Даже неугомонный Коля был тише воды и ниже травы. Иногда он тихо плакал, когда думал, что его никто не слышит.

Однажды забрали Витю, а когда привезли, тот крепко спал. Спал он и на следующий день, и через день. Потом забрали Колю и Ваню, но спустя несколько часов вернули, спящих. Мне было очень скучно и страшно. Я будто был в одиночестве несколько дней, но вдруг глаза открыл Ваня.

Сначала мутный взгляд уставился в потолок, а спустя несколько мгновений его глаза все больше и больше расширялись. Он раскрыл рот в немом крике, а по щекам катились слезы.

- Вань? –Позвал я не на шутку испугавшись, но тот будто меня и не слышал. – Ваня? Ваня?! Что с тобой?! Помогите, Ване плохо!

В комнату забежали врачи, что-то кричали на своем языке, одновременно с этим проверяя приборы. Потом один из них вынул шприц и сделал укол. Когда я смог увидеть друга, тот снова спал. Врачи еще какое-то время постояли, а после вышли. Я же затаил дыхание и боялся пошевелиться, что они делают с нами? Почему Ваня так страшно кричал и плакал? Почему Колька и Витька так долго спят?

На следующий день меня увезли. Я тогда подумал, что я усну также, и уже никогда больше не проснусь. Навранное, так было бы лучше. Я устал бояться, я устал ждать. Единственное, о чем я жалел, так о том, что не увидел землю из иллюминатора самолета.

Меня привезли в помещение, где сверху надо мной повесили яркий прожектор, я рядом столпились люди в синих масках и шапочках. Некоторые держали руки на виду, они были в перчатках.

- Я усну? – Спросил я, не заметив, как из уголка глаз покатилась слеза.

Мне не ответили, только один человек, что-то тихо сказал и отвернулся. Я успел лишь заметить мокрый блеск, сквозь стекла очков, а после уснул.

***

- И зачем ты мне все это рассказываешь? - Прохрипел немолодой японец лежа на операционном столе. Я по привычке поправил роговые очки на переносице.

- Чтобы освежить тебе память, больной ты ублюдок, – криво улыбнулся я, своему «пациенту».

- И это твоя благодарность за все, что я для тебя сделал? Ты хотел путешествовать, так путешествуй! Перед тобой целый мир!

- Скажи это Вите, — поднял я правую руку, — или Коле, — поднял левую. – А, может ты хочешь сказать это Ване?!

На последних словах я разорвал рубашку, обнажая уродливый шрам через всю грудь на месте сердца.

Пятнадцать лет я выслеживал этого вивисектора. Секретная правительственная программа Японии, под руководством маньяка от хирургии, ставила эксперименты по приживлению органов и конечностей на увечных детях со всего мира. Мне повезло, я один из немногих выживших. Пять лет меня резали, разбирали и собирали обратно. Я отчетливо помню родимое пятно на единственной руке Вити, ожог на ладони левой руки Коли и глаза полные ужаса, лежащего напротив меня в операционной молчаливого Вани.

- Ненавижу!

** *

Всё-таки, хоть я и не люблю Японию, но в цветении и сакуры есть что-то завораживающее. Думал я, стоя на холме и наблюдая, как лепестки вишни кружатся в замысловатом танце.

- Правда, ребят? – Спросил в пустоту.

Подхватив сумку, спустился к подножью, предстояло показать друзьям целый мир. Бескрайний океан, снежною пустыню Арктики, дремучие леса тайги и конечно, землю с высоты птичьего полета. Ведь часть их навсегда останется со мной.

Рассказ на ноябрьский конкурс крипистори, от сообщества CreepyStory.