Эрнст фон Мансфельд⁠⁠

Автор: Александр Картавых.

Здравствуйте. Помнится, я вам некогда рассказывал про Альбрехта фон Валленштайна, «бога Тридцатилетней войны». Это была поистине выдающаяся личность, сумевшая прям посреди разлагающегося феодализма выстроить и подчинить себе огромную Частную Военную Компанию, выставившую на пике ~140к ландскнехтов, просто завалив мясом всех врагов Империи. Это был абсолютно новаторский подход к войне, до Тридцатилетки такого не делал вообще никто. Наоборот, на дворе отцветала «осень средневековья», и работа наёмника веками состояла в том, чтобы «маневрировать против противника», грабить местное население и ни в коем случае не вступать в кровопролитные сражения. Там ведь убить могут. Или, что ещё хуже, можно выиграть войну, и за маневры перестанут платить. Поэтому манёвры, манёвры и ещё раз манёвры. А ещё — грабёж местного населения. И вот это маневрирование и грабеж могли продолжаться годами, отчего некоторые наёмные капитаны так жирели, что могли себе позволить прикупить на старость какой-нибудь город, например. В общем, творилось нечто довольно нелепое, пока Валленштайн не показал наёмникам их место – одноразовый расходный материал, задача которого за один сезон протопать максимальное количество километров и вступить в максимальное количество битв, чтобы отбить затраты на своё вооружение, снабжение и оплату. К концу сезона, когда нужно вставать на зимние квартиры, поголовье наёмников должно быть минимальным, чтобы не кормить лишние рты. При этом они должны были занять максимальную территорию, чтобы интендантская служба Валленштайна могла централизованно приступить к грабежу. А по весне наоборот, требуется пригнать новых рекрутов и как можно быстрее начать войну. Валленштайн, крч, изменил правила игры, превратив романтичных «солдат удачи» в расходный материал, который каждый год новый. «Война должна кормить войну», если наёмники не воюют, то зачем они? С таким подходом он за несколько лет поставил на колени всех врагов своего императора. Да и союзников тоже.

Но сегодня мы поговорим не про Валленштайна, а про его антипод. Про самого яркого и самого, с моей точки зрения, любопытного представителя того мира, который Валленштайн убил. Про эталонного наёмного капитана 10/10, который будто попал на Тридцатилетку из Итальянских войн. Вот там Эрнст фон Мансфельд был бы на своем месте, он бы прожил большую жизнь, лет тридцать воюя по всей Италии, а потом вышел бы на пенсию, купил себе небольшой город и вспоминал молодость. Вместо этого Мансфхельд попал в мир Валленштайна, и главной его эмоцией при их личной встрече, как мне кажется, был лютый суеверный ахуй.

На начало Тридцатилетней войны Мансфельду было 38 лет, из которых минимум десять он воевал, сначала за испанцев и имперцев, а потом, когда работодатель не выкупил его из плена, за протестантов. Опытный наемник «старой школы», с любовью к грабежам, нелюбовью к сражениям и сомнительной верностью, истинное дитя эпохи. Он застал самые первые всполохи будущей Нулевой мировой войны, будучи посланным в Богемию в 1618 году, когда там началось протестантское восстание и чехи посадили на трон Фридриха Пфальского, наперекор воле императора. Являясь чуть ли не единственным опытным военным в чешском лагере, Мансфельд на время берёт на себя общее руководство и уже осенью осаждает и захватывает Пльзень, куда бежали чешские сторонники империи. Первая битва войны. Но уже летом 1619 мы видим, как Мансфельд огребает при Саблате, на юге Чехии, и теряет большую часть армии. Да и у остальных полководцев успехи были так себе. Протестанты сходу попытались взять Вену, но завязли, переругались и откатились обратно. А империя готовилась к возмездию и стягивала силы. После чего Мансфельд становится пассивным, ничего не делает, ведёт подозрительные переговоры с императором, а летом-осенью 1620г... просто уходит. Ну а хуле нам, наёмникам. Двинулся он в Пфальц, другие владения возведённого на чешский престол Фридриха, так что союз с императором не задался. А чехов при Белой Горе в ноябре 1620 раскатали в блин.

Второй акт пьесы происходил в Пфальце. Потеряв Богемию, корону и самоуважение, Фридрих, вместо того чтоб начать униженно просить прощения, начал верещать на все европейские дворы, что «протестантских людей обижают», и просить денег на войну с императором. Денег кое-кто даже дал. Но император очень обиделся. Да и на Пфальц претендовал Максимилиан Баварский, один из главных союзников. Поэтому император даёт добро на занятие Пфвальца баварцами. Визг Фридриха немедленно переходит на ультразвук, а все собранные деньги немедленно отсылаются Мансфельду, на найм армии. В итоге к концу 1621 года в Пфальце осталось две лояльные Фридриху осажденные крепости, а все остальные владения он потерял. Кстати, к концу войны население Пфальца будет составлять 2% довоенного, такой вот забавный штришок к эпохе, поэтому хоть сражений и не было, но манёвров и грабежа – сколько угодно. В 1622 году имперские князья начали постепенно втягиваться в конфликт, и Фридрих смелеет. Мансфельд даже разбивает Тилли в полевом сражении при Мингольсхайме. И эта победа всё и испортила. Вместо того чтобы, пользуясь моментом, харасить противника до победного, Фридрих разделяет свою армию на три части и начинает какие-то сложные маневры-окружения. А получивший по рогам Тилли наоборот, соединяется с испанцами и в два сражения громит в щепки две протестантские армии из трёх. Невредимым остаётся только Мансфельд, но перевес в Пфальце становится слишком уж большим, а надежд на победу никаких. Поэтому за осень восстановив численность войск, Мансфельд увольняется со службы Фридриху и переходит на службу Нидерландам. При этом там случился прям героический подвиг, когда испанцы пытались заблокировать проход армии Мансфельда. А тот бросил обоз и артиллерию и смял испанцам левый фланг, после чего просто просочился через брешь между отрядами и ушел к Нидерландам. Что ни говори, а трусом или бездарем Мансфельд не был, в такие моменты умея ставить всё на карту и побеждать.

В 1623 году Мансфельду надоедают Нидерланды, об успехах в которых нам толком ничего неизвестно, и он решает вернуться в империю. И несмотря на то что Пфальц уже задавили, и войны вроде как не было, вторгается во Фландрию. Уже не за Фридриха или другие высокие материи, а в частном порядке, чтоб войска не простаивали. Это уже само по себе забавно. Но дальше — больше. Поняв общую бесперспективность такой войны, Мансхельд... распускает армию прямо во Фландрии, видимо, ближе к концу сезона. И два года занимается дипломатией, убеждая сочувствующих протестантов, в основном Англию и Францию, в том, что война должна продолжаться. Даже без армии Мансфельд — человек, который один из немногих систематически побеждал и переигрывал имперские армии, это был вполне себе бренд.

И у него получается. На кампанию 1625 года Мансфельд набрал 12 тысяч добровольцев в Англии, и высадился на севере империи, где в войну вступил датский король. По общему плану, задача Мансфельда была в том, чтобы вторгнуться в Чехию, а может, и в саму Австрию, пока основные имперские армии завязли на севере. И вот тут-то, весной 1626 года, он встречает... Альбрехта фон Валленштайна. Тот как раз в 1625 году получил от императора позволение собрать свою первую частную армию в 50к наемников с условием, что она будет кормиться от грабежа, а Валленштайн будет ей командовать. Очень драматические события, на самом деле, так как Мансфельд, мастер маневренной войны, вполне верно рассудил, что имперцы завязнут на севере, и можно будет хорошенько побродить по империи, выжигая всё живое. Но он абсолютно не учёл, что конвейер Валленштайна уже был запущен, и в Богемии безостановочно клепаются войска.

В апреле 1626 года происходит первое крупное сражение Валленштайна в этой войне. Имперцы оставили при Дессау заслоны как раз против Мансфельда, и ставка сыграла – для прорыва во внутренние земли империи тому необходимо было форсировать Эльбу именно тут. И хоть поначалу у Мансфельда было преимухщество в численности, заслон продержался до прихода Валленштайна, и расклад поменялся на противоположный. Но наемник продолжал атаковать переправу под пушечным огнём, и потерпел сокрушительное поражение, потеряв убитыми и пленными половину своей армии.

Однако в некотором смысле ставка Мансфельда сыграла — из-за манёвров против него основными силами, Валленштайн не мог прислать значительные подкрепления Тилли на север, против датчан, и тому приходилось туго. Кроме того, обладая достаточно богатым финансированием от французов, Мансфельд не только уклонялся от сражений, но и практически восстановил численность армии уже через месяц. А также не забывал грабить-убивать всё на своем пути. Однако самого главного Валленштайн добился — погоня (800 километров в общей сложности) проходила в основном по восточным, протестантским рубежам империи, и больше напоминала грабёж наперегонки, отчего тамошние протестанты выли белугой и почти все решили, что лучше худой мир, чем вот такое вот. В конце концов Мансфельда вытеснили в Трансильванию и оставили в покое.

Убежав от Валленштайна, уже осенью 1626 года, Мансфельд двигается с ошмётками армии в венецианские владения, рассчитывая перетянуть дожа на свою сторону, но тут здоровье его подводит. И в Боснии, чуть-чуть не добравшись до побережья, где его ждал корабль, великий наёмник умирает. 29 ноября 1626 года. По легенде, он принял смерть стоя в полном доспехе, поддерживаемый двумя слугами, и с мечом в руках. Похоронили его там же, где-то на побережье, а оставшиеся у него люди втянулись в идущую в империи мясорубку, и та поглотила их.

Вот такая история. Особого драматизма добавляет то, что как раз с 1626 года в Империи начались, так сказать «годы Валленштайна». За следующие несколько лет тот доведет свою личную армию до меметичных 140к человек единовременно и просто сожжёт весь имперский север, превратив Тридцатилетку в то, что мы все так любим: чума, гниющие трупы, сожжённые селения и очень много смерти. Всего этого наёмник «старой школы» Мансфельд уже не увидит. Однако он застал Валленштайна на старте, когда тот ещё входил в полную силу. И хоть Мансфельд и проиграл тому генеральное сражение, зато потом всё лето и осень водил за нос, показывая мастер-класс манёвренной войны. Они оба были великими людьми, хотя хорошими и того, и другого не назвать. Но Мансфельд был прошлым, а Валленштайн – будущим, поэтому и старый наёмник, и его «солдаты неудачи» были обречены на поражение. Щито поделать: старый мир умирает вместе с теми, кто не смог принять нового.

Автор: Александр Картавых.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_283186

Пост с навигацией по Коту

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!