Ущелье Азы (Окончание)⁠⁠

Ущелье Азы (часть 1)

Ущелье Азы (часть 2)

Что ж… Можно только поблагодарить самого себя за то, что он не вспомнил об этом раньше, когда еще был беззащитен. Живо представилось, как он, полный демонами, как бродячий пёс блохами, по-марионеточьи подергиваясь бредет к насыпи, чтобы выйти в мир, заражая всех вокруг…

-Ты смышленый малый, - льстиво замурлыкала Сергия, - Далеко пойдешь…

Артем молчал, затаившись.

- А что, если нам уйти вдвоем? Только ты и я!

Артем молчал.

- Шантрапа пусть остается здесь. Кошмарить святош…

Артем молчал.

- Я принесу тебе гораздо больше пользы, чем твои благодетели. Тебе не придется больше краснеть перед отцом за свои шалости. Вообще ни перед кем не придется краснеть.

Артем молчал.

- Полные независимость и безнаказанность,  удача, богатство, женщины, власть… А если ты однажды решишь, что я тебе больше не нужен, я просто переберусь к другому… нуждающемуся…

Артем молчал. Руки, держащие зеркало, онемели. Голос волнами накатывающий сверху, убаюкивал. Сказывалась и страшная усталость, и шок, и зыбкое ощущение безопасности. Он отчаянно надеялся, что матушкины слова про «от заката до рассвета» были правдой, и все, что нужно, просто дождаться его… рассвета.

- Все, что нужно, просто накинуть покров на зеркало. Я прослежу, чтобы никто тебя не потревожил.

«… обещаю, что не буду занимать в тебе много места. Мне достаточно крошечного уголка и корочки хлеба… Мы станем друзьями… Будем советоваться и вместе принимать решения… найдем тебе самую классную девчонку и… »

Артем встрепенулся, почувствовав, что задремал. Но разбудил его отнюдь не мурлыкающий без остановки голос сверху, а, наоборот, тишина.

Он прислушался. Что, если есть другой выход из дома? Да нет, он не стал бы тратить драгоценное время на льстивые увещевания, если бы…

Тишину внезапно разорвал звук разбитого стекла. Сначала Артем решил, что «Сергия» запустила чем-то в зеркало, чтобы разбить его окончательно и освободить себе путь, но быстро сообразил, что тогда звук был бы гораздо громче.

«Окно! Боже!»

Он подскочил. Осколок вывернулся из онемевшей руки, разрезая плоть, но он успел перехватить его покрепче.

Он весь обратился в слух, надеясь, что ничего больше не услышит, что это уловка, чтобы заманить его наверх, но…

Спустя пару секунд послышался отдаленный и глухой плюх упавшего на землю тела.

«Матушка»… Ясно, что она нашла способ избежать зеркала-ловушки, просто… ну, выбросившись из окна.

Он выскользнул из своего убежища, ломая голову, что делать!

Может, пусть уходит? Скатертью дорожка… Нет, это его вина. Он разомкнул круг. Надо восстановить насыпь, пока она до нее не добралась.

Вспомнился подаренный отцом мешок с солью, который матушка запихала под стул у входной двери.

Трудно было рыскать по темному холлу, держа перед лицом зеркало. Изрезанные пальцы плохо слушались, зеркало несколько раз норовило вывернуться. И каждый раз он ощущал, как в его голову начинали заползать, подобно щупальцам осьминога, чужие мысли и эмоции. Заволакивая разум, лишая воли…

Но он успевал вовремя подвести к лицу осколок, в котором вместо своей изможденной, замурзанной физиономии снова видел удаляющиеся корявые спины.

Он подхватил мешок и выбежал в ночь, озираясь. Небо на востоке заметно посветлело. Черная, клубящаяся туча над ущельем начала рассеиваться, молнии в ней уже не бились.

Юноша обошел дом, с опаской оглядывая землю под разбитым матушкиным окном, но там было пусто. Женщина уже преодолела почти половину пути до насыпи, подтягиваясь на локтях и волоча за собой явно переломанные ноги. Артем с облегчением выдохнул и заковылял вперед, зажимая куль с солью под мышкой и держа перед собой зеркало.

Восстановление поврежденного участка заняло меньше минуты, и он в изнеможении уселся рядом, дожидаясь, когда женщина приблизится. Скрюченные руки загребали землю, переломанные ноги бесполезными рудиментами волочились следом. Ряса превратилась в грязные лохмотья. Лицо матушки уже совсем не напоминало человеческое. За падающими на лицо окровавленными седыми прядями мельтешил обтянутый кожей череп, глубоко ушедшие под лоб бледно светящиеся глаза сверкали чудовищной, нечеловеческой яростью, зубы щерились в плотоядной усмешке.

Артем, чувствуя необъяснимые покой и умиротворение, следил за ее приближением. И лишь когда его горла коснулись грязные, худые пальцы, отвернул от себя осколок зеркала и поймал в него отражение женщины. Та застыла на мгновенье, а потом, ослабев,  ткнулась лицом в вытоптанную землю.  

Артем поглядел в зеркало. Все та же картина – полчища корявых, крылатых силуэтов торопливо, словно продолжая погоню, спускались в темные недра. Последним, угрюмо и медлительно, шел некто … иной. Гораздо выше, шире и массивнее остальных. И гораздо более похожий на человека. Артем видел его мускулистую спину, развевающиеся длинные волосы, тяжелые черные крылья, вяло помахивающие в такт шагам и поднимающие вокруг себя клубы древней, белесой пыли, похожей на пепел В какой-то момент он замедлил шаг, словно почувствовав Артемов взгляд, и начал оборачиваться. Но Артем не желал встречаться с Азой взглядом и аккуратно отложил осколок зеркальной стороной вниз на землю.

В тот же миг над горизонтом вспыхнуло солнце, осветив тайгу.

Шли минуты. Поднялся небольшой ветерок, унося поднимающиеся от ущелья, все более редкие и жидкие клубы дыма. Они пахли, как горящая половая тряпка, опущенная в ведро с водой. Где-то позади в лесу сонно чирикнула сначала одна птичка, потом другая. Матушка приподняла голову, глухо вскрикнула, застонала.

- Не шевелитесь,  - устало произнес Артем, - У вас сломаны ноги…

- Храни тебя Господь, дитя…, - прошептала она, с трудом переворачиваясь на спину.

- Не позорьтесь, матушка. Не поминайте Господа. Хотя бы при мне.

Она сначала недоуменно уставилась в его спокойное лицо, потом скривилась в жалобной гримасе и горько расплакалась.

...

Волокуша снова пригодилась. На этот раз, чтобы дотащить до дома Сергию. Теперь на попечении Артема были два немощных инвалида, но это его больше не пугало. Он устроил их со всеми удобствами и даже соорудил для переломанных ног матушки что-то вроде фиксирующих шин.

Дмитрий очнулся ближе к обеду. Жаловался на тошноту, слабость и головокружение, но в целом выглядел неплохо.

- Ты здорово справился, Артемка, - произнес он, после того, как жадно осушил стакан воды, - Горжусь тобой и жалею, что был с тобой не всегда справедлив…

Артем кивнул и стиснул зубы, чтобы не пустить слезу. Таких слов он ждал от отца всю жизнь.

- А что с матушкой?

- Она…, - Юноша покосился на Сергию, которая после жалкой и стыдливой исповеди, хранила обет молчания, отвернув бледное, заплаканное лицо к стене, - Упала впотьмах с лестницы. Чудом не свернула шею.

- Бедная женщина… Который час? Или день?...

- А Бог его знает, - усмехнулся Артем, - смартфоны давно сели, а твои хваленые «Лонжин» после купания остановились.

Дмитрий что-то пробормотал про «иск к зажравшимся швейцарцам» и уснул.

Несмотря на чудовищную усталость и сонливость, остаток дня Артем потратил на то, чтобы восстановить зеркало, бережно вставляя на место осколки. Ему почему-то казалось это чрезвычайно важным и правильным. Скоро наступит день, когда порог дома переступит новый схимник. Дай Бог, чтобы это был сильный духом и чистый сердцем человек. Тогда он справится со всеми испытаниями, а Зеркало ему в этом поможет…

…

Перед тем, как Артем утащил матушку в дом, она задержала его на вытоптанном дворе и назначила своим исповедником. Артему претило выслушивать ее бессвязные, наполненные молитвами, излияния, но он решил, что от него не убудет. А то и зачтется когда-нибудь, как доброе дело.

- Я больна. Больна с самой юности, если не с детства…, - Сергия шмыгнула носом и отвела глаза, - В ученых кругах это расстройство называют нимфоманией, а в нашем поселке звали по-простому – бешенством матки. Я не могла с этим справиться. Пока я еще была ребенком, мать отлавливала меня по чужим постелям и кочергой загоняла домой, запирала. Потом опустила руки и со сраму однажды просто испарилась из моей жизни. Говорят, она в Иркутске, вышла замуж. Даже снова родила. Надеюсь, у нее мальчик… Когда я осталась одна, то совсем, как это у вас, молодых, называется… слетела с катушек?

Артем неопределенно мотнул головой.

- Дом оказался в полном моем распоряжении, и ко мне со всего поселка потекли мужики. Несли еду и выпивку, какие-то немудреные подарки, хотя я и без подарков бы… Словом…

На ее бледных, острых скулах выступил густой румянец.

- Я понимаю, что вы имеете в виду, - поспешно произнес Артем, - Не нужно об этом.

- Жены и матери устроили на меня охоту. Подключили кого-то из власть имущих, и меня упекли в районный ПНД, где я провела около десяти лет. Но, знаешь, сколько бы меня ни пичкали лекарствами, мой зуд ни на миг не стихал. Кто бы ни находился рядом – толстая медсестра, древний старик в смердящем подгузнике, молодой доктор или глухой сторож – я тут же теряла голову. Персонал, в надежде от меня избавиться, пригласил ко мне батюшку и после долгих бесед с ним я приняла решение уйти в монастырь. Но и там бесы продолжили меня одолевать. И когда я уже начала подумывать о самоубийстве, Игумения предложила мне принять великую схиму и уйти сюда, в тайгу, подальше от соблазнов, и служить Господу.

Служба была нехитрой. Несколько раз в год устроить соляную насыпь вокруг дома, перед закатом расположиться перед зеркалом и, не сходя с места, молиться до утра.

- Я только не могу понять…, - произнес Артем, - Если демоны могут покинуть плато только в человеке, зачем вообще рисковать и селить тут людей?

- Если тут не будет человека, они разлетятся по миру… Человек для них здесь – ловушка. Покидая адскую пучину, им не остается ничего другого, как попытаться вселиться в первого, кого они почувствуют. Но это же ущелье их и зовет обратно с рассветом. Если они выберутся до рассвета за круг, то будут свободны… Этому мы и пытаемся помешать на протяжении столетий.

Первым отцам было гораздо тяжелее. У них не было другой защиты от темных сил, кроме молитвы и собственной святости. Вот и бродили они по плато всю ночь, одолеваемые демонами. Потом пришел Иркутский купец и построил этот дом. Только церковь не учла, что демоны хоть и не могут повредить телу, в котором находятся, но вполне могут навредить другому. Когда в доме оказалось несколько одержимых монахов, они просто поубивали друг друга. Чудо, что последний оставшийся в живых додержался до рассвета, иначе бы…

С тех пор монахи и монахини несут караул по одному. Но, благодаря Серафиму, это стало намного легче.

- Зеркало..., - согласно кивнул Артем, - оно как сетка от комаров, да? Демоны вьются вокруг, но присосаться не могут… А если и присасываются, то их мгновенно смывает внутрь…

- Верно, дитя.

- Так какого же чер… лешего, матушка, вы натянули на него тряпку?! – спросил Артем и тут же прикусил язык, вспомнив и призрачную церковь, и жуткую демоницу… Он уже все понял, но не успел остановить матушкины откровения.

- В первый раз это вышло случайно, - Сергия снова густо покраснела, - простая неосторожность… А потом… Они… Я ведь по-прежнему борюсь со своими демонами. Словом, я решила, что… Как бы это сказать. Почему бы и не получить удовольствие? Ведь никто не узнает, и никому от этого не станет хуже. Только мне одной на Страшном Суде. Я всю жизнь была заложницей у демонов, а теперь…

- Теперь они стали вашими заложниками…, - закончил на неё юноша.

…

Артем аккуратно пристроил на место последний осколок и всмотрелся в отражение.

Мутное, почерневшее и исцарапанное стекло снова с трудом отражало лишь то, что находилось перед ним - ветхую деревянную лестницу и его, Артема, растрепанного, бледного, но умиротворенного.

Когда солнце коснулось дальней кромки леса, тишину нарушили звуки рассекающих воздух лопастей. Артем выбежал на улицу и радостно помахал вертолету с красной полосой на боку. Из его нутра выпрыгнули несколько людей в форме, а следом степенно спустился священник в рясе. Молодой, ясноглазый, с окладистой бородой…

- Как вы узнали? – спросил у него Артем, пока МЧС-ники были заняты погрузкой матушки и Дмитрия в вертолет.

- Мы всегда начеку, - ответил монах, строго глядя на слабо курящееся ущелье,- Еще с вечера почувствовали неладное и стали собираться в путь… Сергия верой и правдой послужила человечеству. Теперь настал мой черед…

Перед тем, как забраться в вертолет, Артем задумчиво поглядел вслед заходящему в дом батюшке. Какие страсти и пороки скрываются за этой прямой спиной и горделиво вздернутой головой в скромной, расшитой крестами куколи?

- Берегите зеркало! – крикнул он на прощание.

Батюшка оглянулся, перекрестил поднимающийся вертолет, а потом наблюдал, как бешено вращающиеся лопасти разметают отслужившую свое соляную насыпь.