Один год из жизни шахтарского общежития. Февраль. Ч 1⁠⁠

Предыдущие посты (остальные опубликованы в серии и на АТ):
Декабрь
Январь, ч 1
Январь, ч 2

Записи архивариуса наконец-то были найдены. Судя по датам на полях, он вёл их в течение долгих лет жизни в Шахтаре, почти до самой смерти. Надя была в восторге, но восторг продлился недолго: она не понимала ни слова из написанного. Страницы были усыпаны тарабарщиной из слов, цифр, символов, рисунков и каких-то каракулей. Даже если там находились элементы знакомой ей латыни, отдельные слова никак не складывались в цельные фразы. Похоже, простоту книжного кода, за которым прятался тайник с дневниками, архивариус с лихвой компенсировал многоступенчатой шифровкой самих записей.

Тогда, сидя в темноте актового зала, Надя не придумала ничего лучше, чем сложить тетради в тайник и расставить над ними кубки и грамоты в прежнем порядке. В конце концов, пролежали же они здесь десять лет, полежат ещё, решила девушка. Брать их в общежитие – идиотизм, особенно теперь, когда она знала об обыске комнат. Прятать в подвале – безответственность, влажность уничтожит старую бумагу. Хватило уже утопленных фотографий. Хранилище под лестницей тоже проверяли – ненадёжно. Над больницей наседал Комитет, и её тоже наверняка регулярно осматривали. Лена и Эльдар жили в общаге, в их комнатах ничего не спрячешь, а отдавать дневники Жене и втягивать его в противостояние с Комитетом Надя хотела меньше всего. Оставался только тайник, выбранный архивариусом изначально.

Время показало, что она приняла правильное решение. Из ящиков регулярно пропадали рабочие записи, Лена то и дело упоминала посещения больницы знакомой женщиной в синем костюме, а Эльдар в редких разговорах в беседке жаловался на обыски в комнате и на рабочем месте. Время от времени он вспоминал о слежке от Комитета и вслух рассуждал, не начинается ли у него уже параноидальное расстройство.

Нади точно ощущала себя параноиком. Она подозревала шпиона администрации в каждом незнакомом посетителе. Потом вспоминала, что в библиотеку ходит отец «Сашеньки», и начинала подозревать ещё и всех знакомых. В каждом взгляде мерещился рентгеновский луч, просвечивающий её мысли насквозь. Каждый покидающий читальный зал должен был отправиться вниз, к заветной полке с кубками. Тихо перешёптывающиеся между стеллажами люди обсуждали её и её подозрительные действия. Или подозрительное бездействие.

– Ты так с ума сойдёшь. Может, тебе валерьянку попить? Или ромашку?

Надя медленно размешивала сахар в чашке чёрного чая.

– А ты точно врач? – хмыкнула она.

Сидящий напротив Женя нежно взял её за руку. С педиатром она встречалась регулярно, выкраивая время для свиданий между тремя библиотечными отделами, домашними делами, длинными бессонными ночами и внезапно вернувшимся в её жизнь архивом.

– Ты слишком много на себя взяла, – покачал головой парень. – И слишком переживаешь из-за этого. Если честно, не понимаю, почему. Разве ты не радовалась, когда администрация сняла печати с архива?

– Да, но… – она сделала большой глоток и сморщилась от приторного вкуса. Сахар нужен мозгу. – Дело не в том, что они сделали, а в том, как они это сделали. А переживаю я… по другой причине.

– И по какой же?

Надя поджала губы, размышляя, как много можно ему рассказать. Посвящать Женю в поиски дневников архивариуса, и уж тем более в их местоположение она не станет ни за что на свете. Но, в конце концов, дневники были не единственной её заботой.

– Я ведь написала в университет, – призналась она. – Рассказала бывшей руководительнице, что мне не дают нормально работать, закрывают доступ в архивы, заставляют пахать библиотекарем. И вот, в один прекрасный день печать с архива просто исчезла.

– Так в чём проблема?

– В том, что теперь администрация заваливает меня проверками! Они придираются ко всему подряд, как будто это я виновата в разрушении архива! Да если бы не я, там всё было бы ещё хуже!

– Ты напала на них, они напали в ответ, – пожал плечами Женя. – Неприятно, но ожидаемо. Думаешь, с нами такого не бывает? Если администрация подключает бюрократическую машину – пиши пропало.

– Вот именно! Боюсь, как только они найдут нового библиотекаря, выживут меня с работы, – Надя залпом прикончила чай и недовольно причмокнула: – Блин, как сладко…

– Не надо было четыре ложки класть, – рассмеялся парень и поднялся из-за стола. – Я бы взял тебе ещё, но они уже закрываются.

Надя окинула взглядом полупустое помещение. Официантки протирали столы, кассирша считала выручку, и все недовольно поглядывали на задержавшуюся парочку. Смутившись, девушка подскочила и спешно влезла в поданный Женей пуховик. Выйдя на улицу, она выдохнула облачко пара и смущённо хихикнула:

– С тобой время летит незаметно! Я бы так там и сидела, пока не выгнали бы!

Педиатр рассмеялся и вместе они неспешно двинулись по заснеженным улицам, теперь больше похожим на узкие горные тропки. Редкие фонари заливали сугробы желтоватым светом, по которому трещинами бежали тени голых деревьев. За разговором они свернули к общежитию, и Надя замедлила шаг. Вокруг не было ни души – все жители общежития уже должны были вернуться, но девушке не хотелось спешить к комендантскому часу. Хотелось остаться с ним подольше, пропустить возвращение в общежитие, а там… Лена рассказала ей, что сестра Жени сегодня на сутках, а значит, в квартире у него никого нет. Надя покраснела, уже предвкушая вечер. Соседка явно дала понять, что педиатр настаивать не станет, а значит, первый шаг предстояло сделать ей. Оставалось только создать нужные обстоятельства.

Когда они подошли к крыльцу общежития, вахтёрша как раз запирала двери. Кинув на парочку равнодушный взгляд, она спряталась в своей каморке и вскоре свет в маленьком окне погас. Общежитие закрылось. Только в окнах виднелись силуэты жильцов, запертых правилами в своих комнатах. Надя скользнула взглядом по окнам первого этажа – у Эльдара свет не горел, – и глянула выше. В их угловой комнате светилось окно, и она была уверена, что Лена сейчас сидит на подоконнике и с интересом разглядывает одиноко стоящую у крыльца пару.

– Это мы что же, комендантский час пропустили?

Женя растерянно уставился на закрытые двери, сквозь которые просматривался тёмный пустой холл.

– Похоже на то, – невинно заметила Надя и состроила расстроенное личико: – Эх, не попасть мне сегодня домой…

– Ну… – педиатр заметно смутился и уставился на утоптанный снег под ногами. – Алёнка сегодня на дежурстве… Можешь переночевать у меня.

– Правда?! – «удивилась» Надя и тут же потупила взгляд: – Не хотелось бы тебя напрягать…

– Ты совсем меня не напряжёшь. Не оставлю же я тебя на улице, в конце концов!

Надя благодарно улыбнулась и взяла «спасителя» под руку. Тот весь зарделся и уже собрался вести её в сторону улицы, как за спиной раздался оглушительный в ночной тишине хруст снега. Они резко обернулись, высматривая в полутьме аллеи быстро приближающуюся фигуру. Кто-то бежал к общежитию так быстро, что не заметил стоящую рядом пару, и остановился только у самого крыльца, увидев потушенный свет.

– Чёрт! – громко выругался опоздавший, и Надя с удивлением опознала знакомый голос. Узнал его и Женя.

Эльдар стянул шапку и начал ею обмахиваться, тяжело переводя дыхание на морозе. Друзей он заметил только когда отвернулся от крыльца, явно собираясь вернуться туда, откуда прибежал. Скользнув по парочке усталым взглядом, он помахал им шапкой.

– Тоже не успела? – поинтересовался он у Нади, подходя ближе. Посмотрел на Женю и их сцепленные руки, и в глазах сверкнула искра. – Ну, думаю, без крова ты не останешься.

– А ты теперь куда? – тихо спросила девушка. – В морг?

– Куда ж ещё, – он расстегнул верхние пуговицы куртки. – Никитка, правда, спать собирался… Ничего, придумаем что-нибудь.

Надя повернула голову и встретила понимающий взгляд серых глаз. Они с Женей явно думали об одном и том же. Конечно, это напрочь рушило её и, она надеялась, Женины планы на ночь, но…

– И на тебя спальное место найдётся, – вздохнул педиатр. – Не оставлять же тебя на улице.

Эльдар ошарашенно переводил взгляд с одного на другую. Поняв, что Женя говорит серьёзно, он с улыбкой покачал головой.

– Спасибо, конечно, но не хочу быть третьим лишним.

– Перестань, Эль, – вмешалась Надя. – У вас в морге только один диван, где ты спать будешь? А у Жени мы как-нибудь поместимся и втроём.

– Тебе, Кощей, раскладное кресло на кухне. А мы с Надей уместимся на моей кровати, – с последними словами Женя слегка покраснел, и девушка внутренне восторжествовала. Не она одна строила планы на сегодняшний вечер.

– Ладно, уговорили, – сдался Эльдар после недолгого молчания. – Звучит и правда лучше, чем наша комната отдыха. А вы не переживайте, я настолько устал, что буду спать без задних ног. Развлекайтесь, детишки!

– Как скажешь, дедуль, – усмехнулся Женя и тут же получил шутливый подзатыльник. Отмахнувшись от шедшего позади Эльдара, он повернулся к Наде: – Кстати, а откуда ты знаешь, какой в морге диван?

– Я как-то уже пропускала комендантский час, – припомнила она. – Пошла в больницу. Эли на работе не было, но Никита пустил меня переночевать.

– А потом она притащилась в общагу под самое открытие, – добавил Эльдар.

– Как-то не хотелось нежиться на диване в морге, – парировала Надя.

– Почему ты не пошла ко мне? Даже если бы Алёна была дома…

Надя и Эльдар обратили на Женю недоумённые взгляды.

– Я же не знала, где ты живёшь!

– Серый, ни одна душа в больнице толком не знает, где ты живёшь.

– А почему? – поинтересовалась девушка, и педиатр отвёл взгляд.

– Меня и так молодые мамочки у больницы караулят, а все бабушки норовят в магазине подойти. Если они ещё и узнают, где я живу – вообще спасу не будет! И так к соседским детям по вечерам хожу, не отказывать же…

– Как хорошо я выбрал специализацию, – вздохнул Эльдар, а Надя только крепче прижалась к возлюбленному.

Женя вёл их пустыми переулками с тщательно расчищенными от снега тротуарами и работающими фонарями. Здесь, в сердце спального района, Надя никогда раньше не бывала: все её друзья жили в общежитии, которое стояло на отдалении от прочих жилых домов. Удивительно было видеть людей, которые спокойно входили и выходили из подъездов в такой поздний час, открытые форточки первых этажей и светящиеся огоньки сигарет на тёмных балконах. Эльдар, заметила Надя, тоже глядел по сторонам с любопытством и несколько тоскливой улыбкой. Скорее всего, он тоже ни разу тут не был, хоть и прожил в городе гораздо дольше неё.

Их путь лежал к обычной девятиэтажке, которая в сравнении с общежитием казалась небоскрёбом. Поднявшись на крохотном лифте на седьмой этаж, они скучковались на лестничной площадке в ожидании, пока Женя в полутьме подъездных ламп не нащупает ключом замочную скважину.

– Чайку? – хозяин квартиры вошёл первым, освещая лестницу светом из прихожей. – Кощей, ты поможешь мне разложить кресло, оно заедает.

– А потом я схожу в душ и лягу спать, – Эльдар поставил сумку среди обуви и бросил куртку сверху.

– Всем надо сходить в душ, и поскорее, а то потом придётся весь стояк сливать. Кстати, кто во сколько встаёт?

Пока парни решали, кто первым идёт мыться и двигали мебель на кухне, Надя осмотрелась. Она впервые поняла, что в Шахтаре есть не только общежитие со странными правилами и подземными монстрами, больница с моргом в лесу и библиотека, наполненная забытыми секретами. Здесь действительно жили люди, и это казалось настолько странным, что Надя как будто снова уехала из Шахтара в родной город. Только голос Эльдара, крепко ассоциирующийся с этим местом, возвращал её в реальность.

– Это комната Алёны, – окликнул её Женя, когда девушка уже собралась открыть одну из дверей. – Я туда не захожу. Мы будем спать в другой комнате.

– Прости, – улыбнулась она и ткнулась в соседнюю дверь.

В кухне что-то громко затрещало, Эльдар выругался, и Женя поспешил туда. Надя усмехнулась. Не так она представляла себе этот вечер. Романтическое свидание становилось похоже на новогоднюю ночь в компании родственников, которых негде было положить. Но у Эли хотя бы было достаточно такта, чтобы не пытаться лечь с ними в одной комнате.

Впрочем, совсем скоро выяснилось, что он не соврал насчёт своей усталости. Когда Надя последней вышла из душа, он уже свернулся в кресле, прикрыв глаза рукой, и никак не отреагировал на шум. Девушка поджала губы, теряясь в разрозненных мыслях.

– О чём задумалась? – прошептал Женя, подходя со спины и целуя её в шею. Она улыбнулась и отвернулась от кухни.

– Ни о чём. Просто, – она со вздохом кинула на спящего Эльдара один последний взгляд, – иногда мне его жаль.

– Могу понять, – кивнул парень. – С одной стороны, счастливый случай, а с другой – во многом ему не позавидуешь. Его самообладание просто восхищает. Однако, – он снова склонился к её шее, – Кощей уже спит. Думаю, и нам уже пора…

Надя не знала, действительно ли Эльдар спал или просто хорошо притворялся. Стоило ей оказаться в объятиях Жени, это перестало быть важно. Всё, кроме него, перестало быть важно. А наутро Эля ни словом, ни взглядом не показал, что ночью что-то слышал.

– Доброе утро, – улыбнулся Женя, когда разбуженная шумом Надя выползла в коридор. – Воду со стояка мы слили, на завтрак яичница и кофе. Поторопись, пока не остыло!

Пока она приводила себя в порядок, парни хозяйничали на кухне. За окном стояло обычное зимнее утро: туман и непроглядная темень. Каждый день Наде казалось, что она встала раньше нужного, посреди ночи, и каждый день рушились её мечты ещё немного поспать. Сегодня же, несмотря на то что спала она всего ничего, тело словно пульсировало необычной бодростью. На кухню она зашла, мурлыкая под нос весёлую мелодию, и Эльдар уже не смог сдержать улыбку.

– Какие на сегодня планы? – поинтересовалась Надя, с удовольствием принимаясь за яичницу.

– Работа, работа, и ещё раз работа, – вздохнул Женя. – Один из терапевтов заболел, его участок распределили между нами.

– Ты, значит, в больницу? – уточнил Эльдар. – Вместе пойдём тогда.

– Ты и сегодня работаешь? А как же вчера?

– Я не то чтобы работаю, я Никите помогаю. Воспитываю себе преемника. А потом на подработку до вечера.

– Ещё и подработка? – содрогнулась Надя. – Совсем себя не жалеешь…

Эльдар только неопределённо повёл головой и уткнулся в чашку с кофе.

– Всё там же? – спросил Женя, и тот кивнул. – Странные у тебя выборы мест работы, конечно…

– Кто-то должен, – расплывчато ответил Эльдар, и больше за завтраком никто не проронил ни слова.

Надя напряжённо размышляла. Она никак не могла поймать момент и поговорить с Эльдаром. В больницу ей было не по пути, и, судя по его словам, в общежитии его ждать не приходилось. Времени ещё предостаточно, успокаивала она себя по пути на работу, это может подождать до весны. Возможно, тогда Комитет перестанет так пристально за ними следить…

В библиотеку она зашла уже уставшая, а впереди был ещё целый рабочий день. В нос ударила сырость с нотками старых половых тряпок, и Надя сморщилась. В поисках вахтёрши, которая была в свободное время уборщицей, она осмотрела пустой холл. Можно было добежать до лестницы и не получить порцию ругани за грязную обувь, но взгляд остановился на открытой двери актового зала. На цыпочках Надя подобралась ближе и заглянула внутрь. Вахтёрша, оставив ведро у стены, мыла пол вокруг трибуны для выступающих. Остановившись возле стеллажа с наградами, она поводила тряпкой под ним, а потом той же тряпкой начала расталкивать кубки и дипломы. Волосы встали дыбом, Надя практически услышала, как скрипит под сыростью тряпки фальшивая полка.

– Доброе утро! – крикнула она, отвлекая вахтёршу от уборки.

Та недовольно обернулась, но при виде девушки её нахмуренное лицо чуть смягчилось.

– Какое уж доброе, – проворчала женщина и бросила тряпку в ведро. – Сама видишь, чем заниматься приходится.

– Зачем же вы так тщательно убираетесь? – улыбнулась Надя, стараясь держаться подальше от ведра с грязной водой. – Следующее мероприятие ещё не скоро.

– Велели, потому и убираюсь! – огрызнулась та, вытаскивая тяжёлое ведро из зала. – Из администрации звонили, сказали, придут, чтобы всё чисто было, – она остановилась и посмотрела на входные двери. – Надо тряпки постелить… И ты тоже смотри, не следи мне тут!

– Конечно, – потупилась Надя и свернула к архиву.

Под шум сливаемой в унитаз воды она открыла неприметную дверь и поспешила спрятаться в кабинете архивариуса. Сейчас эта маленькая комната казалась ей единственным безопасным островком во всей библиотеке.

В тишине пустого кабинета она услышала своё сердцебиение и осознала, насколько сильно испугалась. Ничего не подозревающая вахтёрша была в шаге от бесценных записей… а если бы она обнаружила их случайно? Наверняка первым делом сообщила бы администрации. И почему в библиотеку снова решили нагрянуть с проверкой? Почему не сказали ей, единственному библиотекарю? Или они как-то поняли, что искать нужно в другом месте?

От нескончаемого потока тревожных мыслей голова шла кругом. Надя поняла, что её оптимизм был не только преждевременным, но и непростительно легкомысленным. Да, дневники лежали нетронутыми десять лет, но и архивариуса в Шахтаре не было те же десять лет. Без архивариуса Эльдар сидел тихо и Комитету не было необходимости торопиться. Сейчас же поиски дневников превратились в гонку, и именно она теперь тормозила друга своей беспечностью.

С Эльдаром нужно было поговорить как можно скорее. Определившись с этим, Надя напустила на себя самое равнодушное выражение лица, какое смогла изобразить, и вынырнула из архива в сырой воздух библиотеки. Начался обратный отсчёт.

До обеденного перерыва администрацию Надя так и не встретила, хотя слышала какой-то шум с первого этажа. От одной мысли о том, что Александр и прочие люди из Комитета сейчас хозяйничают в актовом зале, она подскакивала со стула и хаотично бегала кругами по библиотечным залам, тщетно пытаясь успокоиться. Даже если бы они что-то нашли, она была связана по рукам и ногам, и от этой беспомощности хотелось лезть на стены. Ну почему она не поговорила с Элей раньше?!

С трудом досидев до обеденного перерыва, она нарочито медленно вышла из библиотеки, задержавшись на первом этаже. За дверями актового зала незнакомые голоса решали, какие события ждут детей на Масленицу. То, что это обсуждается не в администрации, а в библиотеке, всё равно внушало подозрения, но хотя бы знакомых по Комитету не было слышно. С облегчением выдохнув, Надя поспешила на улицу.

Дорогу в морг она теперь могла найти с закрытыми глазами, и спрятанное в лесочке здание уже не внушало ужаса, тем более что внутри её ждали хорошие знакомые. Дверь, как всегда, открыл вечно недовольный Никита, но при виде Нади он с облегчением улыбнулся.

– Я уж хотел сказать, что мы закрываемся на обед, – прошамкал он, пытаясь прожевать бутерброд. – Заходи.

– Я ненадолго, – вежливо отказалась она. – Позови Эльдара.

– У нас бутеры есть. С колбасой, – он показал надкусанный бутерброд, но, не получив ответа, всё-таки повернулся внутрь здания: – Кощей! К тебе Надя пришла!

Эльдар показался на крыльце через пару минут. Смерив гостью внимательным взглядом, он удивлённо хмыкнул:

– Вроде недавно виделись. Что случилось?

Девушка скосила глаза на санитара, который тоже стоял на улице, переминаясь с ноги на ногу и усердно жуя сухой батон.

– Никит! – окликнул его Эльдар. – Сгинь!

Тот намёк понял и быстро ретировался. Эля плотнее закутался в куртку и достал из кармана сигареты.

– Выкладывай, – бросил он Наде. – Что такого случилось, что ты вместо обеда ко мне прибежала?

Она молчала, перекатывая на языке нужные слова и не находя оправданий тому, что подняла столь важную тему только сейчас, когда всё снова повисло на волоске.

– Я нашла дневники, – с трудом выдавила она, не глядя на Эльдара. – Но я боюсь, что администрация тоже может их обнаружить.

Он никак не показал удивления, радости, хоть какой-то эмоциональной реакции на эту новость. Только глубоко затянулся и медленно выпустил дым ей в волосы.

– Уверена? Это те самые дневники?

Она кивнула.

– Я нашла их по его подсказкам, архивариуса, то есть. Он не зря говорил друзьям о ключе и не говорил о замке. Этот ключ не открывает никакой замок. Я нашла его, там было указание на книги, по ним я нашла тайник. Он в библиотеке, как мы и думали, то есть не в самой библиотеке, но в здании. Я стёрла изначальную подсказку, без неё, даже зная про ключ, выйти на тайник уже не выйдет, но, боюсь, они решат перевернуть всё здание вверх дном. Если не найдут дневники случайно, а сегодня это уже почти произошло, поэтому я и пришла к тебе, это уже срочно…

– Тайник, значит, был в библиотеке, – повторил Эльдар, обдумывая её сбивчивый рассказ. – А где дневники сейчас?

– Всё там же, в тайнике, – вздохнула она и поспешила оправдаться: – Я много думала о том, куда их можно перепрятать, но так и не придумала ничего лучше. Хранить их в общежитии или в больнице слишком опасно, прятать где-то на улице – погода их уничтожит, а если отдать Жене…

– То он окажется во всём этом болоте вместе с нами, – закончил за неё Эльдар. – Нет, этого нам не нужно, тут я с тобой согласен. Чем меньше людей мы втянем в разборки с Комитетом, тем лучше. Тайник – это хорошо. Почему ты думаешь, что его могут обнаружить?

– Сегодня утром вахтёрша орудовала тряпкой в шаге от него. Она сказала, что это администрация велела ей вымыть актовый зал. А когда я уходила, там проходило какое-то собрание. Знакомых голосов я не слышала, да и обсуждали вроде бы масленичные гуляния, но как-то это напрягает. Они вполне могут начать обыскивать библиотеку снизу, раз уж верхние этажи пока что под моим контролем.

Эля задумчиво кивнул и снова затянулся.

– Дневники нужно перепрятать, – повторила Надя. – Но я не знаю, куда…

– Принеси их ко мне сегодня вечером, – он бросил сигарету в снег и перевёл взгляд на неё. – Я их спрячу.

– Принести сюда? Думаешь, в морге…

– Нет, не сюда. На подработку. Сядешь на пятнадцатый автобус в сторону рынка и поедешь до конечной. Там одна дорога, не заблудишься. Заодно спроси у водителя, когда у них будет последний обратный рейс.

– А где твоя подработка?

Эльдар только загадочно ухмыльнулся.

– Там, где очень хорошо хранить важные вещи, – подмигнул он и, не прощаясь, скрылся за дверью морга.

Надя похлопала глазами, раздумывая, постучать ли в закрытую дверь или больше она от Эльдара ничего не добьётся. Её размышления прервал скрип снега под чужими шагами. Кто-то приближался к моргу. Надя вгляделась в редкий лесок: по тропинке шли незнакомые люди в чёрных куртках. Когда они подошли ближе, она разглядела документы в руках. В отличие от неё, эти люди пришли в морг по настоящему делу. Обменявшись с ними сочувственными взглядами, девушка поспешила обратно. Ей ещё предстояло забрать дневники из тайника, а значит, нужно будет снова задержаться на работе.

К счастью, вахтёрша достаточно устала от утренней уборки, чтобы не оставаться в библиотеке ни минуты позже установленного времени. Её пунктуальность оказалась настолько абсурдной, что Наде пришлось самой отдавать куртки задержавшимся школьникам и выключать оставленный в туалете свет, и это не считая рутинной библиотечной работы, которая продолжалась и после закрытия. Перед уходом девушка сбегала на первый этаж и при свете фонарика достала с нижней полки заляпанные грязной тряпкой кубки. Достав фальшивую полку, она с облегчением обнаружила дневники на месте и спрятала их в сумку. На место плотных тетрадей Надя положила списанные газеты и свои собственные записи. Так полка оставалась на той же высоте, а новый архивариус могла использовать тайник своего предшественника. Прижав к груди сумку, Надя медленно выдохнула. Только сейчас она поняла, насколько переживала за дневники всё это время, и каким счастьем было держать их в руках, целые и невредимые.

Она не выпускала сумку из рук всю дорогу до остановки, а когда увидела заполненный автобус, то вцепилась в неё ещё крепче. Вновь накатил липкий, ледяной страх. Казалось, что каждый пассажир автобуса видит её сумку насквозь, читает дневники умершего, запоминает секреты, которые она не в силах понять. От каждого толчка выходящих из автобуса людей она вздрагивала, готовая бороться за драгоценную ношу. Как только место на заднем сиденье освободилось, она забилась туда и спрятала сумку за спину, держась за её ручку до побелевших костяшек.

Напряжённо наблюдая за обстановкой вокруг себя, она видела, как людей в автобусе становилось всё меньше, пока не осталась единственным пассажиром. Автобус выехал за пределы частного сектора, пропали последние фонари, и девушка совсем перестала понимать, куда едет. Желудок свело страхом, и она вновь прижала к себе сумку, но уже не понимая, будет ли она защищать тяжёлые тетради или защищаться ими.

– Конечная, – глухо прикрикнул водитель, и автобус остановился. – На выход!

Девушка выкарабкалась с заднего сиденья и в тишине прошла по пустому салону к водительскому месту.

– А что это за остановка? – спросила она, вглядываясь в непроглядную тьму. Водитель кинул на неё скептический взгляд.

– Кладбище. Заблудилась, что ли? Я сейчас обратно поеду.

Ну конечно, вздохнула Надя. Кладбище.

– Нет, спасибо, я здесь просто в первый раз. А куда идти?

Мужчина молча махнул рукой куда-то в сторону и открыл двери автобуса. Надя плотнее укуталась в пуховик и собралась уже выходить, но вспомнила про просьбу Эльдара.

– Подскажите, когда последний рейс обратно? – обернулась она.

– Через час где-нибудь, – ответил водитель, сверившись с графиком. – К девяти.

Поблагодарив, она вышла из автобуса и сразу утонула по лодыжку в мокром снегу. Посреди сугробов пролегала кое-как расчищенная тропка, на которой отчётливо просматривалась цепочка следов. Вспомнив слова Эльдара о том, где можно хранить важные вещи, Надя подняла шарф до самых глаз и побрела по следу. Вокруг был лишь белый снег и силуэты гор, растворяющиеся в ночи. А может, они и были самой ночью, и никаких гор вокруг Шахтара на самом деле не было. И самого Шахтара тоже никогда не было, сейчас зазвенит будильник – и Надя проснётся в другом общежитии, в другой постели, рядом с другим мужчиной… Ну уж нет, поёжилась она, всё это, конечно, очень жутко, но отказываться от Жени она не собиралась. У Нади уже зарождались планы на педиатра и их совместное будущее, и она не позволит никаким Комитетам эти планы нарушить. Взбодрившись этими мыслями, она прибавила шагу, мысленно усмехнувшись абсурдности этого вечера. Как-никак, на кладбище её ждал бессмертный.