Корректор и директор
Если разбудить моих коллег через сто лет и спросить, что делает SallyKS, они ответят: «Пьёт и ворует Ищет корректора».
Такая, понимаете, дефицитная специальность.
Предыдущий корректор подавала большие надежды. Это была пенсионерка Серафима Андреевна, у которой ни одна запятая не проскочила бы мимо текста, а топонимы она правила как боженька. И только я расслабила булки, как сразу вы…яснилось, что пожилая дама имеет одну, но пламенную страсть – собак. Однажды весь офис содрогнулся от ее крика в телефонную трубку: «Да чтоб ты сдох!» - и она куда-то унеслась быстрее, чем я успела договорить «а что, собственно, происходит, Серафима Андре…» А говорила, еле ходит.
Оказалось, ее муж выгуливал собаку Жулю, не уследил, и Жуля нажралась чего-то неправильного, блевала и обещала жаловаться в Гринпис. А у мужа лапки, нести животину к ветеринару он не мог. А собаку эту корректор наша любила куда больше, чем мужа. Через два часа она вернулась на рабочее место, извинилась за самовольную отлучку и пообещала, что весь объем работы выполнит в срок.
Мы сначала отнеслись к этому с пониманием. Мало ли, какие бывают бесценные домашние животные и трепетные владельцы. Я вот чуть не окочурилась от переживаний, когда поцарапала новую сумку, а ведь она даже ни разу не вильнула мне хвостиком.
Потом Серафима Андреевна показала себя, когда нужно было править текст, где упоминалось, что у мужика была собака, он ее любил, а потом она умерла. По ее словам, из текста было непонятно, предпринимал ли он усилия по недопущению этой кончины или нет, поэтому читать она не может – ибо не нанималась работать на живодеров.
- У меня от таких текстов сердце болит, а я себе не враг, - заявила Серафима Андреевна.
- Если вы у нас работаете – вы читаете то, что вам приносят, - сказала я.
После этого корректор просочилась к директору Сергею и плакала, что физически не в состоянии выносить жестокий мир, который требует гибели собак.
Директор спасовал перед слезами старушки и попросил меня найти на этот конкретный текст другого корректора – там работы было всего ничего. Нет, у нас не столица. Мы не можем указывать людям на дверь за любой косяк, потому что в некоторых случаях такой дефицит кадров – хоть сама ложись. У нас не столичные зарплаты, когда человеку можно просто накинуть денег, чтобы он перестал кочевряжиться либо даже не начинал. И все же я разозлилась. И сказала директору, что отныне по всем вопросам Серафима Андреевна будет ходить сразу к нему.
Дальше пошло еще веселее. Приходит Серафима Андреевна на работу и рыдает. «Муж умер?» - неуверенно предположил кто-то. «Да нет, скорее Жуля», - ответили более знающие люди. Оказалось, в интернете выложили трагическую историю какой-то собаки, пострадавшей от злых людей, и ей надо на лечение то ли сто, то ли сто сорок тысяч. Много, короче. И Серафима Андреевна начала собирать деньги. Подходила к каждому сотруднику и просила дать «хотя бы тысячу».
- Я дала десять, - говорила, давясь рыданиями.
Что старушка наша честная и все деньги пошли бы исключительно на исцеление собаки – тут я могу поручиться. Но коллеги проявили черствость и скидывались максимум по стольнику. Достойное собаколюбие опять явил лишь директор, выдавший тысячу, – но, замечу в скобках, не на собаку, а просто чтобы Серафима Андреевна ушла из кабинета. А то она хотела, чтобы он своим волевым решением призвал сотрудников скидываться активнее. Но это тоже была его стратегическая ошибка, потому что корректор окончательно безмерно его полюбила. Беспокоить его в рабочее время по нерабочим вопросам директор запретил, и она вечером караулила его у выхода из здания – чтобы рассказать, как продвинулся сбор, какое у травмированной собаки самочувствие, какой пульс и когда ей будет проведена очередная операция.
Вообще всё, что наш Сергей узнал о нашем корректоре, он узнал против своей воли. Например, что всю пенсию она тратит на собак – одну свою и восемь беспризорных собак, которые живут во дворах неподалеку. Что ее уже дважды обманывали мошенники, предлагая скинуться на каких-то четвероногих страдальцев из других регионов, и она переводила от пяти до восьми тысяч неустановленным лицам, но не утратила убеждений.
И вот директор выглядывает из окна – а она всё сторожит у входа. Ждет благодарную публику. И тогда он позвал меня в кабинет и попросил ее как-то отвлечь.
- Как жаль, ничего в голову не приходит, - сказала я. Типа, хрен вам, уважаемый Сергей Михайлович, а не взаимопомощь.
- Как она меня заебала, - вдруг сказал директор. Это было первое матерное слово, которое я от него слышала. Я думала, что его нецензурный максимум – унылое сопение и выпяченная губа. И уже открыла было рот, чтобы напомнить, какой страшный удар он мне нанес, когда пошел на поводу у безумной старушки, а не у меня – еще не вполне старушки и не настолько безумной, но он перебил, впервые назвав меня на «ты» и не по имени-отчеству:
– Салли, да, да, ты была права, но не начинай, пожалуйста. Просто отвлеки ее, я по-тихому уйду.
Когда тебя так культурно попросили, отказать же невозможно. И я отвлекла Серафиму Андреевну. Директор свалил огородами.
Но корректор еще долго пользовалась возникшей между ними доверительной близостью. Сначала добилась, чтобы ей дали возможность работать удалённо. Я возражала, но кто бы меня послушал. Дело в том, что большинство корректоров, действительно, спокойно работают из дома, но наша старушка с компьютером не дружила, так что уносила распечатанные тексты и приносила исчирканные. Мы ее довольно долго уговаривали: давайте научим вас работать в программе и выдадим казённый ноутбук. Она пошла в категорический отказ. Получался бардак. Директор готов был мириться с бардаком, чтобы не сигать из окна каждый раз, когда под дверями рыскала Серафима Андреевна, но мне поднадоело. А она пошла дальше: стала требовать, чтобы ей выдали корпоративную сим-карту, ибо она слишком много времени тратит на переговоры с офисом. Директор обещал подумать.
Но в глобальном смысле его капитуляция перед корректорским напором нифига не помогла. Потому что спустя некоторое время перед сдачей крупного проекта она вдруг взяла неделю за свой счёт – её Жуля покинула наш грешный мир, и Серафиме Андреевне требовалось время, чтобы пережить утрату. Слабым голосом из-за запертой двери она сообщила нашему гонцу с пачкой текстов, что не сможет их читать, и неделю ее лучше не беспокоить. Ненене, я все понимаю, личная собака дороже казенного проекта, но в коллективе, где сроки – это всё, такие переживательные старушки нахуй не нужны.
В общем, я сейчас ищу нового корректора, а Серафима Андреевна – новую работу. У нас обеих продвигается туго. У меня – потому что специальность дефицитная и все профи давно пристроены, приходится искать среди тех, кто поплоше. У нее – потому что внезапно выяснилось, что все корректоры сидят по домам и работают с компьютера, а распечатки только мы таскали.
Теперь она посмотрела на нашу контору совершенно другими глазами – типа, нормальные же ребята были. И даже SallyKS не опричник боевой и политической подготовки, а вполне себе адекватная женщина. Да, собак тут любили недостаточно крепко, но это у них просто хорошей Жули не было. Но мы смотрим на Серафиму Андреевну всё теми же глазами. Поэтому наша новая встреча не состоится.
P. S. Друзья, огромное спасибо всем, кто откликнулся на вакансию корректора, но она закрыта! И с иногородними мы работать не можем. Пишу здесь, потому что пошёл большой отклик. Если вы корректор с опытом - просто храни вас Господь!
