Как золото моют в горах. Часть 5⁠⁠

Предыдущие части:
Как золото моют в горах
Как золото моют в горах. Часть 2
Как золото моют в горах. Часть 3
Как золото моют в горах. Часть 4

Ласка и Белка

На базе, как и обещал, Сергей Геннадиевич выдал нам одичавшую лошадь Ласку, чтобы мы пробы не на своём горбу таскали, а на лошадином: и нам польза, и Ласку, глядишь, к делу приучим. Вели её в полевой лагерь, как закоренелого преступника: двое спереди тянут, двое сзади удерживают, а вокруг Чмонька с лаем носится. До Среднего Ниолса, что от базы в паре километров находился, лошадка дошла совершенно спокойно – места здесь для неё знакомые и совсем нестрашные, но как только мы перешли через речку, то она начала вырываться и брыкаться, видимо решила, что прогулка затянулась.

Удержать лошадь очень сложное занятие, особенно если она этого не хочет - силища-то у неё огромная. Так что следующие пару километров мы её только что не на себе тащили. Ирина шла рядышком с ней и пыталась успокоить разными ласковыми словами, а мы в это время изображали из себя бурлаков с картины Репина. Но в какой-то момент Ласка всё-таки успокоилась и пошла уже без сопротивления.

Хотя отпускать с повода её всё же не решились: мало ли что этой даме может взбрести в голову. Так до лагеря и добрались, где привязали её на ночь возле дерева, после чего поужинали и легли отдыхать. А утром оказалось, что эта зверюга ночью умудрилась отвязаться, сожрать полведра супа, оставленного на утро, после чего зацепилась уздечкой за скамейку и так и простояла до утра в столовой.

Практически с первого дня Ласку стали приручать ходить под грузом, правда без цирка практически ни разу не обходилось. Когда одевали на неё грузовое седло, то Ласка в обязательном порядке надувала пузо, чтобы мы не могли затянуть подпругу. Тогда кто-нибудь щелкал ей по носу, после чего она резко выпускала воздух и в этот момент нужно было быстро затянуть подпругу, и при этом постараться увернуться от её зубов, а зубки у лошади – ого-го какие!

Поначалу ходили с ней за пробами вдвоём, но со временем стал ходить кто-нибудь один, тем более что Ласка заднего провожатого не любила, и норовила кинуть в него грязью, подцепив её задней ногой. И метко кидала, снайпер!

А ещё через несколько дней нашу бригаду ожидало новое пополнение. Совершенно неожиданно в наш лагерь пришла группа туристов. Шли они из Свердловской области в Пермскую по знаменитой у всех туристов Урала книге Торопова «По голубым дорогам Прикамья» и абрису, нарисованному на тетрадном листе и скопированном из какого-то кошмара топографа. Нормальную карту в те времена найти было практически невозможно, поэтому туристы ходили с абрисами, перерисованными друг у друга. Да я и сам в походах на первом курсе пользовался подобными «картами». В общем, вместо Ниолса и Вишеры они вышли в наш лагерь. В принципе, не очень страшная ошибка, а если точнее, то им офигенно повезло – мы поправили их абрис, объяснили, как лучше выйти к Вишере, так что ребята были весьма довольны. А перед уходом попросили забрать к себе собаку, которая увязалась за ними ещё в Тахте – маленьком посёлке на границе Пермской и Свердловской областей.

- Выгонять её жалко, а с собой тащить некуда! Возьмите, она очень добрая – мы её Беляной назвали. Посмотрите какая она красивая!

- Ладно, оставляйте, - почесав в затылке, решил Саня. – Пристроим куда-нибудь.

Собственно говоря, Белка, как мы переименовали собачуху, особо и не рвалась идти за туристами – у нас в лагере ей понравилось гораздо больше, чем в походе фиг знает зачем. Характер у неё оказался как раз из тех, про которых говорят: «грозный защитник - залижет до смерти». Вот уж ей, в отличие от Чмоньки никогда не было скучно ходить с нами на профиль или с Лаской за пробами. С лошадью они вообще совершенно неожиданно сдружились: собака могла запросто вылизывать лошадиный нос или таскаться за ней, зацепившись за хвост.

Вот чем Белка отличалась от всех наших животных, так это завидным аппетитом - как-то раз мы с Андреем даже поспорили, за какое время она съест мешок сухарей, если её туда посадить: Я склонялся к двум часам, а Андрей настаивал на часе, поскольку сухари она сметала из миски со скоростью ракеты. До реализации идеи дело не дошло – Саня мешок сухарей для эксперимента не отдал.

Тем временем, мы закончили первую горную линию. Осталось только вывести с неё оставшиеся пробы. В этот раз идти за пробами досталось мне. За два рейса я вытащил 8 проб, поскольку на Ласку грузили обычно по 4 пробы за раз. На профиле оставалось ещё 6 проб. Делать ещё два рейса мне жутко не хотелось, хотелось уже побыстрее перевезти пробы и отдохнуть в лагере за чашкой чая. Так что решил я последним рейсом вывезти все оставшиеся пробы, тем более что обратная дорога под гору - ну что она, не справится что ли?

Аккуратно загрузил пятую пробу – Ласка вроде не против. Загрузил шестую. Стоит спокойно. «Вот и славненько!» обрадовался я и повёл лошадь с пробами в лагерь. Вот только Ласка стала мне на пятки наступать, поторапливать – всё же идти-то ей тяжело, тоже хочет побыстрее до дома добраться. Я шаг прибавлю, а она снова на пятки, я ещё прибавлю - а она опять! В итоге оставшиеся 3 километра мы с Лаской неслись как олимпийские чемпионы по бегу с препятствиями, поскольку коряги и валяющиеся под ногами деревья никто с профиля не убирает, какой идиот по профилю бегать-то будет?!

Перед самым лагерем нужно было форсировать заболоченный ручей, который за время работы мы так размесили, что проходить по нему нужно было очень и очень аккуратно. А какое тут аккуратно, когда за мной летит полтонны мяса, костей и глины с камнями?! Пробежать по ручью я успел буквально пару шагов, после чего всё же провалился в него по пояс. В голове только промелькнуло, что если лошадь сейчас по мне пробежится, то закапывать меня не нужно будет, вобьёт в этот самый ручей по самую макушку. И вдруг сзади фырканье. Остановилась лошадка!

После ручья до лагеря дошли уже спокойно. Правда, по ушам я всё-таки схлопотал, только не от лошади, а от Сани, за то, что лошадь перегрузил, после чего ещё полчаса выгуливал Ласку вокруг лагеря, чтобы она остыла и успокоилась.

Кривой профиль

Новую горную линию нам задали на водоразделе между хребтами Хомгинёл и Молебный камень. Всё бы ничего, вот только это классическая горная тундра, без деревьев и даже без кустарника. Хорошо задавать горную линию в лесу – всегда можно зарубку на дереве отметить, да и вешку вырубить не проблема, деревьев вокруг тьма-тьмущая. А как профиль на горе задавать? Правильно – тащить вешки на себе. Два километра – 40 вешек. Плюс ещё пяток на всякий случай. Целый день мы заготавливали вешки, увязывали их пучками, а на следующий день отправились задавать горную линию.

Идти с вешками по лесу не самое весёлое занятие. Они норовят разъехаться из мешка в разные стороны, цепляются за деревья, кусты и ветви. В конце концов, они просто тяжёлые! А ведь нам предстояло пройти километра три по старой горной линии до Хомгинёла, после чего ещё на километр подняться вдоль него до водораздела. А я ещё тащил на шее свою любимую зенитку – свой старый добрый фотоаппарат «Зенит-Е», который тоже добавлял веса в общую композицию.

На горе нас накрыл туман, точнее даже не туман, а облако, настолько густое оно было, прямо как молочный кисель – хоть ложкой его ешь. Но поскольку ложек у нас не было, то мы продолжили путь к перевалу.

И вот в тумане стали проявляться останцы Хомгинёла. Казалось, будто в древние времена море, бушевавшее на вершине хребта, неожиданно окаменело, и сейчас мы шли между вздыбившихся в последнем рывке каменных волн, возникавших в густом тумане.

Горы постоянно разрушаются: их размывает вода и снег, разламывают морозы, развеивают ветры. Самые мягкие породы разрушаются довольно быстро и тогда на вершинах гор остаются скалы причудливой формы – останцы. Урал богат на них — это и Каменный город неподалёку от Перми, и Чёртово городище вблизи от Екатеринбурга, и знаменитые на весь мир великаны Мань-Пупу-Нёра. Останцы на Хомгинёле может и не такие величественные, но по-своему они очень красивы.

Под одной из каменных волн мы решили устроить привал с перекусом – какой же геолог не любит выпить кружку чая по любому поводу! Белка с Чмонькой радостно носились вокруг нас друг за дружкой: общительная Белка даже бабушку Чмоньку умудрялась заразить своей неуёмной энергией.

Внезапно из-за останца выскочил здоровенный заяц. Обалдели все: и мы, и собаки, и заяц. Первым очухался косой и резким рывком заскочил на вершину ближайшего останца. Собаки, ругаясь на своём собачьем языке, путались запрыгнуть на останец, да куда там! Прыгучесть у них совсем не та, что у зайца. Дождавшись, когда собаки чуть-чуть отвлекутся, косой длинным прыжком соскочил с останца и скрылся в тумане. Ищи зайца в поле!

Но пора было приступать к работе. Саня размотал 50-метровый шнур и пошёл вперёд по компасу. Следом за ним шёл Андрей и втыкал вешки каждые 50 метров (то ещё занятие – воткнуть вешку в усыпанное камнями поле). Ну а последним шёл я: ловил конец мерного шнура, подписывал пикеты и тащил запас вешек в рюкзаке. Прокладывать профиль по компасу в горной тундре, да ещё и в тумане довольно сложно: ориентиров практически никаких не видно, поэтому приходится идти практически наобум, но мы справились. Правда, пикетов получилось больше, чем мы рассчитывали, исходя из карты – но мало ли что, а может это вообще топографы ошиблись, как сообщил Саня.

На следующий день мы с Андреем собрались на новый профиль. Заходить на профиль тем же путём, что мы шли вчера, нам совершенно не хотелось: долго, далеко и муторно. Нет, мы пойдём другим путём! Из лагеря поднимемся сразу к Молебному, перемахнём через него и сразу же окажемся возле профиля – быстро, легко и всего лишь пара километров вместо пяти. Главное, не забыть взять с собой лопаты, пробные мешки и банку консервированной ветчины на обед.

Погода стояла, что называется «миллион на миллион», светило яркое солнце и даже не верилось, что вчера было очень холодно, сыро и гадко – погода в горах меняется моментально. Мы довольно быстро забрались на Молебный Камень – месяц ходьбы по горам приучил нас легко преодолевать такие препятствия, как подъём на гору.

Выйдя наверх, мы увидели свой профиль во всей красе. Кривой змеёй он вихлял от Хомгинёла до Молебного и было удивительно, что мы всё же умудрились попасть в Молебный Камень, а не съехать куда-нибудь в долину реки Тошемки. Заодно стало ясно, откуда взялись лишние пикеты.

Налюбовавшись на окружающие пейзажи, мы начали спускаться с Молебного и практически сразу наткнулись на обширное снежное поле.

- Ха! – сказал Андрей. – А мы сейчас отсюда скатимся прямо на профиль!

Он сел верхом на пробный мешок и покатился вниз по склону, я последовал его примеру – с детства любил катание с горок! Андрей летел впереди, радостно размахивая руками и вдруг исчез! Откуда-то снизу до меня донеслись громкие маты и ругань. Примерно на середине снежника был наметён карниз, с которого Андрей и улетел вниз. Я судорожно пытался притормозить, да куда там! За долгие годы снег на горе превратился практически в лёд, поэтому я не мог воткнуть в него ни ногу, ни лопату, которую держал, так что, доехав до карниза, я точно так же ухнул вниз.

Нам с Андрюхой очень повезло, что высота, с которой мы сверзились, оказалась небольшой. Поэтому мы отделались только синяками на задней части своего организма, что вообще-то даже полезно для молодых людей, ищущих приключения на эту самую часть.

На обратном пути мы нашли на Молебном Камне огромные оленьи рога. Сейчас я бы на них и внимания не обратил: старые, позеленевшие, растрескавшиеся и с погрызенными мышами отростками, но в тот момент для нас это было что-то вроде находки пиратского сокровища на необитаемом острове! Крутизна какая! Конечно же мы их забрали и потащили в лагерь. По тундре протащили их легко и непринуждённо, но когда зашли в лес... Вот интересно, как олени по лесу ходят с этим бонсаем на голове? Мы же собрали все деревья, мимо которых проходили. Каждая ветка норовила зацепиться за рога и стащить их с наших плеч. С большим трудом мы всё же сумели дотащить рога до лагеря.

- Ну и нафига вам эта гадость? - поинтересовался Саня.

- Рукоятки для ножей сделаем! - гордо ответил Андрей и я радостно поддакнул ему.

Саня выдал нам ножовку по металлу и сказал:

- Ну тогда пилите.

И мы начали пилить. Пилиться рога не хотели, да к тому же жутко воняли. Пару отростков на рукоятки мы, конечно же, отпилили, но пользоваться ими совершенно не хотелось - очень уж они выглядели неказисто. Долго ещё один из отростков валялся у меня дома, так и не приспособленный под рукоятку.

...Профиль мы отработали за пару дней, после чего ещё неделя ушла на вывоз и промывку проб. Работы на этом участке были закончены, и мы собрались переезжать в новый лагерь, который должен был расположиться в двух километрах ниже по склону и ближе к Ниолсовской базе.

P.S. Какая-то неожиданно длинная история у меня получается. Конечно, первый сезон был богат на события, но я даже не предполагал, что настолько =) По моим прикидкам, материала ещё три части наберётся. Выдержите?