Серия «Рассказы (реализм)»

– Женя, мне очень приятно с Вами познакомиться. Сейчас Лина принесёт чай, и мы поговорим о цели вашего визита. Вы приняли очень правильное решение, обратившись к нам: у нас не бывает недовольных клиентов, мы – профессионалы высшего класса. Пока мы не приступили к сути контракта, должна предупредить: система расчётов у нас постоплатная. Сначала мы решим ваш вопрос, и только если вы будете довольны результатом, в чём я не сомневаюсь, - только тогда вы можете поддержать работу нашего Бюро, на комфортную для себя сумму. Вам уже говорили об этом?

– Нет, – удивилась Женя, – мне просто сказали, что вы творите чудеса. То есть, вы хотите сказать, что всё это, – она обвела широким жестом явно недешевую обстановку, – сделано на пожертвования?

Маргарита довольно улыбнулась.

– Как я уже сказала, мы специалисты высшего класса. Когда ты много трудишься и хорошо знаешь своё дело, в конечном итоге результаты будут.

В кабинет вошла Лина, с серебряным подносом в руках. На нём стояли изящные, но вместительные чашки. Женя немного расслабилась. Её почему-то всегда раздражало пить чай из напёрстков, пусть и очень красивых. Лина, сервировав стол, тихонько села на кресло в дальнем углу кабинета и достала пухлый кожаный блокнот.

Маргарита, сделав глоток чая, сказала:

– Вот теперь можем приступить к вашему вопросу. Скажите, почему вы решили обратиться к нам?

– Понимаете, мне уже почти сорок… А я никогда не была замужем, – Женя покраснела, как будто призналась в чём-то постыдном. Но выражение лица Маргариты не изменилось, на нём не было видно ни участия, ни жалости, ни осуждения – только спокойный интерес. Увидев это, посетительница приободрилась и продолжила смелее.

– Хотя всегда хотелось. Просто… так получилось. Сначала меня очень оберегала мама: пугала ранней беременностью, поломанной жизнью и прочими рисками скоропалительного союза. Меня отдали в школу для девочек, да и потом, в университете, на факультете были одни девчонки – такая уж специальность. Училась, не поднимая головы, а когда повзрослела, вдруг поняла, что совершенно не умею общаться с мужчинами. Для меня они вообще какой-то другой вид, инопланетный. Не понимаю, как они думают, как устроены, почему делают то, что делают…

– У Вас никогда не было отношений?

– Нет, почему же, были… Всё-таки не в монастыре живу. Пара курортных романов – из любопытства. Несколько любовников – для здоровья. Но ни с одним не получилось дольше года. Первый переехал в другую страну, второй периодически начинал сильно пить, и мне это надоело, а третий оказался женатым. А больше не было никого. Я ещё работаю очень много, а на отношения нужно время… Даже просто сходить с кем-то на свидание: надо сначала кучу часов в интернете провести, прежде чем найдётся кто-то… не странный, понимаете?

– Понимаю, – кивнула Маргарита, – доступность интернет-технологий сильно изменила сферу знакомств. Но можете больше не переживать по этому поводу: у нас вы будете общаться и встречаться только с идеально подходящими вам кандидатами. Женя, скажите, а почему вы обратились к нам именно сейчас?

Женя опять покраснела.

– Я понимаю, что это стереотип, конечно… Но шутка про часики для меня не такая уж и шутка. Я хочу своих детей. Но не рожать одна, «для себя», а настоящую семью. Ранний климакс никто не отменял. Вы знаете, когда вдруг ни с того ни с сего жарко становится, или какие-то сбои, я тут же к гинекологу бегу… Надо мной там уже смеются. Даже врача поменять пришлось, настолько я своему надоела.

– В этом нет вашей вины. Вполне разумный подход, и понятные желания. Значит, мы ищем не просто отношения, а кандидата для создания семьи, желающего детей. – Маргарита сделала пометку в толстом журнале. – Тогда давайте начнём работу в данном направлении. Итак, опишите вашего Идеального мужчину.

Женя ненадолго закрыла глаза.

– Он брюнет с голубыми глазами. Знаете, это просто космическое сочетание! Обязательно выше меня, хотя бы сантиметров на десять. Без лысины и брюха – я сама слежу за собой, и хотела бы того же от своего мужчины…

Она вдруг заметила, что Маргарита больше ничего не пишет, а смотрит на неё так, будто ждёт паузы, чтобы что-то сказать. И действительно – как только она замолчала, специалистка мягко возразила.

– Женя, возможно, вам не совсем точно описали наш профиль… Мы бюро по поиску партнёров для настоящих союзов. Искренних, совершенных отношений двух родственных душ. Простите за метафору, но… не фабрика по племенному разведению. Вы сейчас говорите о вещах не очень важных для крепкого брака, и, кроме того – быстро проходящих. В черных волосах появится седина, а брюшко может вылезти даже при регулярных тренировках. И что вам тогда останется? Нет, поймите меня правильно, мы не принижаем значение химии между партнёрами. Все анкеты, которые вы получите, будут обязательно содержать в себе достаточно качественных и свежих фото кандидатов. И всё же, я настаиваю, что начинать нужно не с этого. Давайте попробуем ещё раз: опишите вашего идеального мужчину.

Женя задумалась. Описать привлекательную внешность труда не составляло, а с другим было сложнее.

– Хорошо, я согласна, давайте попробуем. Мне должно быть с ним весело и спокойно. Хочу чувствовать себя любимой, желанной и защищённой. Чтобы не страшно было рожать от него ребёнка. Чтобы не выть со скуки по вечерам, и не вязнуть в бытовухе – на это я у подруг насмотрелась. Чтобы… душа в душу, понимаете?

– Понимаю, – кивнула Маргарита, – Женя, но вы сейчас говорили о себе. Давайте попробуем всё же о кандидате: чтобы вам с ним было весело, что он должен делать? И какой он должен быть, чтобы не страшно от него родить ребёнка?

Обескураженная посетительница опять занервничала.

– В… в смысле, какой должен быть, чтобы не страшно? Нормальный! Надёжный!

– Понимаете ли… люди очень разные. И у всех совершенно разные понятия «норма» и «надёжность». Давайте на примере: у нас есть клиентка, которая вышла замуж за приезжего. У них очень трогательные отношения: он готовит ей фантастические пловы, убирается дома, отвозит её на работу и забирает обратно, периодически помогает ей с несложными делами. Она владелица бизнеса, и буквально расцвела при нём. А он всегда мечтал быть рядом с сильной женщиной и заботиться о ней в минуты слабости. Для Вас это – норма?

– Нет, – отрицательно помотала головой Женя.

– А для них – да. Вот ещё история: у одного нашего клиента две супруги, с разницей в двадцать лет. Нет, официально, конечно, одна, но факт остаётся фактом. Они не могли завести детей, а приёмных не хотели. И получилось… вот так. Живут все вместе, и по-настоящему счастливы. И для них это – норма.

– А что, у вас все клиенты… С такими причудами? – в последний момент нашла приличную формулировку Женя.

– Это – не причуды, – Маргарита чуть нахмурилась и сбавила дружелюбность тона, – это – потребность и выбор наших клиентов. Каждый человек имеет право быть счастлив так, как он это видит. Если, конечно, он не наносит этим вред другим. Не подумайте дурного: 95% наших клиентов – это традиционные пары, которые бы назвали «нормальными» многие. Но я не хочу, чтобы вы опирались на чьё-то мнение при таком важном выборе. Женя, этот мужчина будет жить с вами в одном доме. Он будет приходить без разрешения в любое время. Есть с вами за одним столом. Пользоваться одним санузлом, и, пардон, его грязное бельё будет стираться в одной машинке с вашим. Понимаете, как это важно? На данном этапе нам крайне необходимо понять, с каким человеком вы сможете жить счастливо. Вы уже взрослая женщина, и он тоже уже полностью сформировавшаяся личность. Если вас будет раздражать, когда он будет путать зубные щётки и чистить вашей, лучше сразу отказаться от такого кандидата. Не стоит недооценивать мелочи: их критическая масса способна разрушить любой брак. Они, как песок, вклиниваются в малейшие трещинки, и быстро рушат всё основание.

Сейчас нужно провести серьёзную работу и подумать: не утомляют ли вас разговоры о футболе? Хотите ли вы обсуждать с супругом книги, которые читаете, или для этого достаточно подруг? Готовы ли общаться с его родственниками, или мы ищем сироту? Учтите: сироты имеют несколько особый оттенок в семейных коммуникациях, из-за специфического опыта. Так всё же: какой он, ваш Идеальный мужчина?

– Хватит! – Женя вскочила с кресла. Чашки с остывшим чаем жалобно звякнули. – Мне сказали, что вы подберёте мне идеального мужа! А не что вы вынесете мне весь мозг! Я хочу нормального мужика, понимаете, НОР-МАЛЬ-НО-ГО! При чём тут вообще зубные щётки и его грязные трусы?

Она, не прощаясь, вылетела из кабинета.

Маргарита Николаевна вздохнула. Лина подошла к ней и начала прибираться на столике.

– Вот бывает же так, сами не знают, чего хотят, но почему-то уверены, что кто-то должен знать это лучше них! Ещё и нагрубила…

–  Линочка, не будь так сурова. Посмотри только, что делается вокруг: в фильмах и книгах полно историй неземной любви, когда люди встречают свою идеальную пару. Но ни в одной не написано, как редко такое бывает в реальной жизни. И вот читают они эти книжки, смотрят эти фильмы, а потом становятся свидетелями скандалов родителей, наблюдают, как распадаются пары их родных и знакомых, сами раз за разом переживают неудачи… Негде им учиться правильно думать. Первые консультации часто заканчиваются ничем, не все только так импульсивно реагируют, но всё же… Мне от неё и не анкета-то вовсе нужна была. Если она поймёт, что не готова пока к отношениям – придёт снова, и всё получится.

– Маргарита Николаевна, а правда, что бывают уникальные пары, идеально подходящие друг другу?

– Да кто же их знает. Но для рекламы надо: если бы все узнали, что мы тут просто учим по-другому смотреть на людей – к нам бы никто не пошёл. Никто не хочет учиться, все хотят чуда. А ведь не так всё сложно: пойми, чего хочешь ты. Пойми, что у другого человека тоже есть желания, научись их принимать и уважать. Встречайся только с тем, с кем у тебя нет противоречивых потребностей. Добавь туда немного химии и веры в то, что именно это твой идеальный человек – и получаются прекрасные крепкие браки. И самое главное: чтобы отношения случились, нужно себе их разрешить.

– Маргарита Николаевна… А как же любовь?

– А любовь, Линочка, бывает разная. И не всегда делает людей счастливыми. Самая крепкая любовь – та, когда ты любишь не самого человека, а довольного себя рядом с ним, и это чувство взаимно. Такие браки не распадаются. Скажи, много тебе лекций осталось из вводного инструктажа?

– Ещё четыре.

– Значит, уже скоро во всём разберёшься. А за клиентку не переживай. Всякое бывает. А сейчас ей очень-очень трудно…

***

Женя металась по квартире. Кухня, коридор, зал, спальня. Спальня, зал, коридор, кухня. В приступах особенного раздражения делала крюк, и заглядывала ещё в кабинет.

Нет, ну как же бесит!

Знакомая так восторженно отзывалась об этом Бюро, что она, Женя, как дура во всё это поверила. Поиск идеальной пары, ну надо же!

Ей представлялось, что она заполнит анкету. Укажет, что она любит, какие книги читает, какие фильмы смотрит. Сфотографируется. Обозначит требования к кандидату: возраст, доход, внешность. И всё. А дальше профессионалы будут делать свою работу.

А это что за цирк?

«Не стоит недооценивать мелочи» – мысленно передразнила она. Разве поиск идеального партнёра начинается с обсуждения … такой банальщины? Разве так важно, бесит ли её пользоваться с кем-то одной щёткой?

Женя даже руками всплеснула с досады, потеряла равновесие и впечаталась в дверной косяк.

«Вот бы мой потенциальный муж посмеялся сейчас» – подумала Женя, потирая ушибленное плечо.

Или нет?

А вдруг его бы очень раздражала эта её привычка бегать по квартире при плохом настроении? А ведь она всегда так делает, когда ей не по себе…

Остановившись в центре комнаты, Женя попыталась представить носки на полу у дивана. Вздрогнула. Фу, какая гадость! Пожалуй, этого было бы достаточно, чтобы убить всю романтику.

Немного поразмышляв, Женя достала блокнот и сделала первую заметку.

Мой идеальный мужчина не разбрасывает грязные вещи.

Что там ещё говорила эта Маргарита Николаевна?

Разговоры о футболе её не бесят. Зубную щетку, пожалуй, тоже включать не стоит. Кажется, там было что-то про семью?

На ум пришли истории подружек о свекровях. Особенно возмутительными для неё были те, где мамы мужей лазили по шкафам, надевали белые перчатки и проверяли как вытерта пыль, заявлялись без приглашения… Да и называть свекровь «мамой» в сорок-то лет ей не очень хочется…

Женя села на диван и начала быстро наполнять список новыми пунктами, опираясь на свой небольшой опыт, и обширный – подруг, особенно разведённых. «Не запойный», «не изменяет», «не уезжает на рыбалку на все выходные», «не матерится при детях», «не рыгает за столом»… Исписав второй лист, она вдруг поняла, что все её пункты начинаются с «не».

То есть это список, чего она НЕ хочет от своего мужчины.

А чего она всё-таки хочет? Ведь именно об этом её так настойчиво спрашивали?

Почти не осознавая, что делает, Женя опять заметалась по квартире. И на очередном вираже вдруг поняла. Она не хочет переезжать. То есть, если без «не», то идеальный мужчина готов жить у неё.

На эту квартиру Женя копила долго – всё-таки «трёшка», как-никак, – но не слишком-то сложно.

Она не видела смысла покупать дорогие брендовые вещи; почти не умела, а поэтому и не пользовалась косметикой, и редко ездила в отпуска: чем старше, тем сложнее было найти компанию. Вот и вкладывала все свободные деньги в жильё, которым теперь могла по праву гордиться.

Но сейчас она посмотрела на свою квартиру под другим углом.

А каково здесь будет жить мужчине? И каково ей будет жить здесь с другим человеком?

Новый круг по квартире стал осмысленным.

Где они будут спать? Где будут лежать его вещи? Что из обстановки она могла бы согласиться изменить?

«Лишь бы не только из-за квартиры на мне женился».

Эта мысль потащила за собой другие. А если не из-за квартиры, наверное, у него должна быть денежная профессия. Но тогда у него будет своё жильё, и он к ней не переедет? А что если рассмотреть разведённого? Но там, наверное, будут другие дети… А если он тогда не захочет своих?

Работа с блокнотом завершилась уже далеко за полночь. Женя с ужасом поняла, что он почти кончился. Она пролистала исписанные мелким почерком страницы и расстроилась.

«А зачем такому мужчине нужна я??»

***

Лина опять оказалась рядом с клиенткой почти мгновенно. Учтиво поздоровалась, и ни словом, ни взглядом не дала понять, что осуждает её прошлый визит.

– Евгения, если вы желаете, могу записать вас к другому специалисту.

– Нет-нет! – замахала руками Женя, – Маргарита Николаевна вполне подойдёт.

Последовательность встречи полностью повторилась: приглашение из кабинета, сервировка столика, чай, вопрос. Но на этот раз Женя была готова. Мысленно перебрав самое важное, она осторожно начала:

– Я очень люблю гулять. Поэтому мой идеальный мужчина тоже любит, или готов меня отпускать и слушать мои впечатления о прогулке. Его не раздражает классика и пение в ванной. Он не слишком привередлив в еде. Добрый и вежливый, читает книги и делится мнением о прочитанном. И он обязательно любит и хочет детей, и крепкую уютную семью без измен и скандалов.

Маргарита быстро делала пометки в журнале.

– Хотите добавить что-то ещё? Может быть профессию, рост, уровень дохода? – хитро сощурилась она.

– Нет. – Женя расслабилась и откинулась на спинку кресла. – Самое главное я уже сказала.

И прогресс в отношениях остановился.

Родители Виты называли Славу «жених». Саму её это слово стало раздражать года после третьего. Подруги говорили «твой Славик». Слава в общественных местах представлял её как свою жену. Это, кстати, раздражало ещё больше чем «жених». Написать слово «парень» рука тоже не очень поднималась – со времён университета Славка набрал килограмм 15, обзавёлся животиком и ранними залысинами, регулярно обрастал колючей щетиной.

Помявшись пару минут, Вита разозлилась, стёрла сообщение и написала другое:

– Привет! Спасибо. Познакомиться не могу – я в отношениях.

Ну вот и всё. Можно забыть. В профиле этого товарища, кстати, была ссылка на интересную группу с прикольными мемами…

Сёрфинг по смешным картинкам был прерван новым входящим. Опять он. Олег.

– Спасибо, что всё равно ответила. Не подумай ничего, я просто третью неделю на карантине, скучно. Друзья-интроверты сейчас все в игрушки залипли или сериалы, с экстравертами уже все новости обсудили. Решил здесь собеседника поискать: ввёл возраст, интересы. С тобой совпало. А тебе не скучно?

«А товарищ-то образованный… Надо же, экстраверты, интроверты. Скучно ли мне?», – Вита грустно посмотрела на дверь соседней комнаты – там Славик самозабвенно резался в танки, четвёртый час подряд.

– Скучно, ещё как. А почему ты третью неделю? С понедельника же только указ вышел?

– А я из Италии приехал

– Ого! И как там?

– Тогда ещё почти нормально. Я тем более на юге был, в Калабрии. Очень тихая провинция, почти не туристическая.

Вита замялась. Она очень хотела когда-нибудь побывать в Италии, особенно на юге. Беседа обещала быть интересной. Но было как-то неловко: что подумает Слава, если увидит? А врать о такой ерунде тем более не хотелось. С Витой уже миллион лет никто не пытался познакомиться, и она вообще не понимала, что в такой ситуации можно, а что – нельзя. Помучившись немного, встала, пошла в соседнюю комнату.

– Слав, – осторожно потрогала за плечо. Слава дернулся, сбрасывая руку.

– Ваще некогда сейчас, срочно что? Не, пацаны, это я не вам, – не снимая наушников с гарнитурой, сказал он.

Вита смутилась. Затея попросить разрешения на переписку и до этого казалась сомнительной, а сейчас выглядела ещё более идиотской и совсем не срочной. Вита отрицательно помотала головой, но Слава уже не увидел – ушёл в очередную баталию.

«Если спросит, с кем переписываюсь, я всё расскажу. Не средние века, в конце концов, что такого-то в чате про путешествия?» – подумала Вита и набрала ответ.

– Звучит неплохо. Расскажешь что-нибудь?

– А ты расскажешь, почему тебя так назвали?

– Боюсь это не так интересно, как про Италию. УЗИ показывало мальчика, и родители договорились назвать в честь папиного отца – он умер рано, ещё до моего рождения. А родилась я. Папа не расстроился и сказал, что всё равно будет Виталия.

– Это прекрасная история. А вот что будут рассказывать Клеопатры, Арьи и прочие, я не знаю. Ты написала всего три строчки, но сразу видно, что родители нормальные, семья любящая и предков уважают. Это здорово.

– Никогда не думала об этом под таким углом. Но родители у меня и правда замечательные. Так что там про Италию?

– Я был в маленьком городе на берегу моря, Паоле. Населения там меньше 20 тысяч, зато церквей больше 10 штук. Это родина местного святого, Франциска. Его там очень любят. А вообще это типичный итальянский городок – узкие мощёные улочки, базар по выходным, цветочные горшки на окнах, крутые спуски и подъёмы. Старинные дома с толстенными стенами, большинству не одна сотня лет уже. По вечерам местные много гуляют, ресторанчики принимают гостей на открытых верандах, никто никуда не торопится… А ещё я там зуб сломал

– Внезапно. Как?

– Ну… кухня у них тоже типичная итальянская. Пасты, пиццы, панини… Ты, кстати, знала, что итальянский завтрак – это сладости и кофе? На севере в гостиницах можно найти нормальную еду: омлеты, нарезки, хлопья. А где мало туристов, всё по-местному: сладкий круассан с джемом, ягодные рулеты… Как у них не слипается такое с утра есть, не представляю

– Так зуб от сладкого вывалился что ли?

– Не совсем… Хлеб у них там тоже специфический: любят, чтобы корочка хрустела… В общем, о панини я его там сломал(

Вита засмеялась.

– Ну, всяко лучше, чем в драке. Расскажи ещё что-нибудь. А зачем им так много церквей?

Диалог шёл легко и весело. Вита не заметила, как пролетели два часа. Она даже вздрогнула, когда в комнату заглянул Слава.

– А меня сегодня будет кто-нибудь кормить? А то я что-то за компом насиделся уже.

– Да, конечно. – Вита вздохнула, написала «мне пора, спасибо за беседу», и пошла разогревать ужин.

– Слава, представляешь, мне сегодня вКонтакте парень написал, – робко начала Вита. Слава оторвался от телевизора, посмотрел на неё.

– Ты его послала?

– Вообще-то нет. Мы два часа про Италию переписывались, – Вита начала пересказывать самые интересные части беседы, но в какой-то момент заметила, что Слава слушает её рассеянно, и чаще смотрит в телевизор, чем на неё. Замолчала.

– Рад, что тебе не скучно. У меня завтра турнир начинается, так что ты сама по себе. И сделай, пожалуйста, плов или ещё что-нибудь интересное, а то котлеты что-то  надоели, – отреагировал Слава на тишину.

– Ты же их второй раз только ешь, и сам позавчера просил побольше сделать, – удивилась Вита.

– Просил. А теперь надоели, – пожал плечами Слава. Встал, оставив недоеденный ужин на тарелке. – Спать хочется. Давай, догоняй.

Слава и в обычные времена не стремился помогать ей по дому, а на карантине и совсем забросил это дело. «Ну ты же не на работе» – искренне недоумевал он. «Ты тоже» – мысленно отвечала ему Вита, но вслух не высказывалась – как-то раз, года два назад, когда у неё был полный завал на работе и вообще не хватало времени, они сильно поссорились на тему быта. В конце скандала Слава очень недвусмысленно заявил, что ему не нужна жена, которой сложно помыть посуду или некогда убраться в доме. Вита тогда была как раз на пике мечты о белом платье и красивой скромной свадьбе «для своих», быстро сделала правильные выводы и этот вопрос больше никогда не поднимала. Но в последние дни Слава даже уже готовую еду не хотел себе взять сам – непременно нужно было накрыть на стол, а потом всё убрать.

«ЗАГСы всего мира не справляются с числом разводов. Кто же знал, что придётся провести взаперти месяц с человеком, которого ты выбирал на всю жизнь?» – совершенно некстати пришёл на ум увиденный недавно мем. Вита грустно посмотрела на недоеденную котлету (выкинуть или оставить?) и начала убирать со стола.

***

– Привет! А хочешь я расскажу тебе про остров святой Маврикий и прогулку со львами?

Увидев сообщение, Вита улыбнулась. Почему-то она терпеть не могла стандартное «Привет! Как дела?». Наверное потому, что тем, кто так пишет, как правило вообще не интересно как у неё дела. Они хотят рассказать про свои дела или что-то у неё попросить. Но сказать об этом сразу почему-то не могут. Сказать честно, она очень хотела узнать про Маврикий - хотя бы потому, что понятия не имела где это. Но, как назло, во время приготовления плова, когда уже нельзя было останавливаться на полпути, позвонил начальник и дал задание. Между делом напомнил, что хоть президент и объявил месяц нерабочим, но зарплату Вите платит пока не президент, а он, начальник, и просьбы его лучше не игнорировать, а исполнять как можно оперативнее. Потому как прибыли упали, и вот-вот за ними упадут оклады, но кому и на сколько, он ещё не решил.

Вита металась между готовкой и ноутбуком, и не очень-то преуспевала на обоих фронтах. На просьбу о помощи Слава сказал, что все его познания о плове заканчиваются на том, как его есть.

– Очень хочу, но сейчас занята страшно.

– Дела приятные?

Вита окинула взглядом кулинарное побоище и недоделанный документ.

– Не слишком.

– Понял. Держись. Вечером устрою тебе экскурсию.

И действительно устроил. Вита смеялась, восхищалась, и страшно захотела сама там побывать. Еще раз зашла на страницу к Олегу – фотографий с Маврикия там не было. Попыталась найти его в Инстаграме – не получилось.

– А где ещё ты бывал? И где можно фото посмотреть? Тут у тебя нет почти ничего, все фотки обычные.

– Бывал больше чем в 20 странах. Нигде не посмотреть, только если я тебе отправлю. Все сейчас только и делают что ведут фотоотчёты про свою жизнь. Где был в отпуске, где провёл выходные, какое посмотрел кино, что съел на обед. Я из Инсты удалился, когда сестра не позвонила мне после поездки в Коста-рику. Знаешь, что сказала? «Ну я и так все фотки уже видела». Так что если хочешь узнать что-то интересное о моей жизни, придётся со мной общаться.

– Какой ты жестокий, – Вита улыбнулась, – но я тебя понимаю.

– А ты любишь путешествовать?

Вита долго думала, как лучше ответить. Она хотела путешествовать, но всё никак не получалось. Семья у неё была замечательная, но не сказать что обеспеченная. Каникулы она проводила у бабушек в деревнях. Сами эти поездки любила очень, начиная с приготовлений, заканчивая процессом привыкания к новому месту. Лет с 14 мечтала поехать ещё куда-нибудь, но денег всегда не хватало. Потом они съехались со Славой. Доходы вчерашних студентов совсем не располагали к вояжам. Нужно было копить: на нормальный холодильник, стиральную машину, автомобиль. Когда чуть обросли всем необходимым, Слава заявил, что больше не хочет «ютиться в однушке» и надо снимать двухкомнатную, потому как ему надоело слушать как Вита ворчит, что не может спать, когда он сидит за компьютером. Семейный бюджет тянул съём двушки и бытовые нужды – но не более того.

– Сложно любить то, чего никогда не делала.

– Мне кажется, тебе бы понравилось. Знаешь, я первый раз выехал за границу, когда мне было 23. С тех пор остановиться не могу.

– А где был в первый раз?

– В Беларуси

Вита отправила хохочущий смайлик.

– Вот зря ты смеёшься. Я до этого момента дальше чем на 100 километров от дома ни разу не уезжал. Для меня это была самая настоящая заграница! А тебе куда бы хотелось поехать?

И, внезапно для себя, Вита написала про всё – поездки к бабушкам, мечты об Италии, нехватку денег. Слушателем Олег оказался не хуже, чем рассказчиком. Задавал такие вопросы, от которых не было неловко и хотелось рассказать ещё больше. Вита удивилась тому, сколько она вывалила на незнакомого человека: чем-то она и с мамой даже не делилась. Внутри стало пусто и как-то легко.

– Когда закончится карантин и откроют границы, я тебя кое-чему научу. Когда есть опыт, можно путешествовать раза в три дешевле, чем предлагают турагентства. Ты обязательно побываешь в Италии.

– Обязательно! – написала Вита и мечтательно улыбнулась.

***

Прошла неделя. Переписки с Олегом стали ежедневными, чему Вита была очень рада.  В новостях обсуждали только распространение вируса, изредка разбавляя сообщениями о прискорбно низких ценах на нефть. Приходилось много работать удалённо, в том числе и по выходным, хотя зарплату всё равно понизили. Слава совсем застрял в компьютере, иногда даже ел один в комнате. Стал много капризничать и почти ежедневно делать ей заказы на кулинарные изыски. Вита его не винила, её самой уже было тошно от всего, начиная с мытья мылом всех купленных продуктов и их упаковок, заканчивая цветом кухонных штор. Беседы с Олегом стали настоящей отдушиной. Несмотря на то что его карантин длился уже месяц, он совершенно не унывал и всё время чем-то занимался. Вита узнала, что помимо путешествий Олег ещё водит машину, мотоцикл, ездит верхом, играет на гитаре, говорит на трёх языках и много читает. Во всё это верилось с трудом, но в ответ на скептические замечания он присылал фотки, а один раз даже сыграл для неё песню, которую она попросила, и отправил видео.

И, хоть Вита и обещала себе эту тему не поднимать, не удержалась и спросила, как же так получилось, что такое сокровище никто не приватизировал.

– Ты будешь смеяться

– Не буду

– Я не умею знакомиться

Вита засмеялась.

– Я так и знал. Я тебя не вижу, но ты точно смеёшься

– Даже врать не буду. Смеюсь. Жду подробностей

– В универе я на технической специальности учился. Были одни парни, и три крокодила. Девчонки умные, но вот прям ой. С третьего курса я ещё и работать начал. Времени было только на поспать. Потом увлекся мотоциклами. В компании девчонки были, но я не очень люблю, когда девушка меня перепить может. Или от одного к другому среди знакомых переходит. А других там и не было. А потом закрутилось: диплом, выпускной, новая работа, путешествия, языки, лошади, гитара. Не везет мне со знакомствами: на конюшне я лошадям не конкурент, в чужой стране ничего серьезного не получается – она же вернется в другой город. Да что далеко ходить, даже тут с тобой познакомился – а ты занята уже. Должны же быть у человека какие-то недостатки. Я вот знакомиться не умею.

– Когда закончится карантин и разрешат выходить из дома, я тебя кое-чему научу.

***

Сегодня утром Вите было стыдно.

Всех подробностей она не помнила, но сон был явно эротический, и явно – не со Славой. Это конечно всего лишь сон, но стыдно было всё равно.

«Это всё потому, что давно не было». Попыталась вспомнить, когда последний раз. Кажется, ещё до карантина. Ну да, тогда ещё пришли «они», а в это время Слава к ней и на пушечный выстрел не подходил. А потом они почти не общались… Кажется, пора завязывать с воздержанием.

Вот только как?

Ночью Слава ложился поздно, когда она уже спала. С утра почти сразу шёл к компьютеру, и раздражался, если его отвлекали.

К вечеру созрел план. «Надо сделать так, чтобы не раздражался» – решилась Вита, и полезла в шкаф.

«Конечно, не будет ничего» – грустно заключила она, после того как за красивым бельём пришлось зарыться чуть ли не по пояс. Джинсы, футболки, растянутые старые кофты и пижамы забаррикадировали подступы ко всей женственной одежде.

Час ушёл на душ, укладку и макияж. С неудовольствием разглядывая себя в зеркале, Вита поняла, что с едой надо бы поосторожнее. «Но в целом всё еще ничего» – подумала она, и, в одном белье и туфлях на каблуке осторожно, стараясь не шуметь, подошла к двери в Славину комнату. Тихонько заглянула через маленькую щелочку – не хватало ещё попасть на очередной бой, когда он по сетке общается. Слава сидел перед монитором без наушников и гарнитуры. Экран не было видно, но раз гарнитура в стороне, значит просто что-то смотрит. Вита распахнула дверь, уверенной походкой продефилировала к дивану. Держа осанку села, красиво поставила ножки, кокетливо наклонила голову и низким голосом сказала:

– Мой генерал, примите донесение с полей!

Слава обернулся. Вита ожидала увидеть улыбку, интерес или может что-то ещё, но точно не такое безмерное удивление. Игривое настроение пропало, захотелось сгорбиться и прикрыться.

– … а я тут новую вебку с микрофоном проверяю… – растерянно сказал Слава, и показал на камеру.

Вита с ужасом увидела в мониторе видеоконференцию по скайпу человек на восемь. Некоторые уже начинали смеяться, другие просто пялились на экран. Она пулей выскочила из комнаты.

Слава следом не пошёл.

Не пришёл он ни через час, ни через два. В десять вечера расстроенная и пристыженная Вита поняла, что он, кажется, не увидел повода нарушать свой режим.

Телефон вздрогнул, предупреждая о новом сообщении.

– Привет! Хочешь я расскажу тебе про подземную реку в Словении?

Вита задумалась. За всё время она не врала Олегу ни разу. И начинать не тянуло. Она набрала ответ.

– Привет! Нет.

– Я слишком поздно пишу?

– Нет.

– Я тебе надоел?

– Нет.

– Расскажешь?

– Не могу. Слишком стыдно.

– Хочешь, я расскажу тебе самую стыдную историю в своей жизни?

– Не поможет.

- Ммм…. Ладно. Повышаю ставку. Обещаю ответить честно на три абсолютно любых вопроса. Идёт?

Вита подумала немного. Вздохнула.

– Ты будешь смеяться…

***

После общения с Олегом, как ни странно, полегчало. В письменном изложении история вышла забавная, и как будто не про неё.

Слава так и не появился, пока она не уснула.

Через день он подошёл к ней, когда Вита мыла посуду, прижался, поцеловал в шею, уколов щетиной. Вита никогда не любила колючие поцелуи – от них на коже появлялось раздражение, не проходившее несколько часов, а иногда дней. Сегодня было особенно неприятно, она поморщилась и отодвинулась. Слава не стал настаивать и ушёл.

***

– Ты сегодня грустная

– Да

– Расскажешь?

– Ты ещё за прошлый раз не расплатился

– А ты ничего такого и не спрашивала

– Скажи, ты играешь в компьютерные игры?

– И это твой вопрос?

– Нет, это просто вопрос. Те три оставим до особого случая

– Хорошо. Да, играю. А почему ты спрашиваешь?

– Да так… я не понимаю, почему люди проводят за ними так много времени

– А ты никогда не играла? Это бывает очень интересно

– Давно, еще в школе. В Симс

– Они быстро надоедают

– Да. Поэтому и не понимаю.

– У тебя есть ноутбук?

– Да

– Зайди с него

Вита взяла ноут. От Олега пришла ссылка.

– Что это?

– Игра. В неё можно играть вдвоём

– Почему ты решил, что я буду с тобой играть? У меня есть уже один пропащий. Я как-то ещё пока не хочу терять связь с реальностью.

– А во что он играет?

– Во всё. Танки, дота, контра, WOW.

– Понял. Не сравнимо. Я люблю игры с финалом. Закончится история – закончится игра. В той, что по ссылке – отличный сюжет, красивая графика, можно путешествовать в разные миры. И обокрасть кота

– Ты и мертвого уговоришь, да?

– Даже не сомневайся

Играть оказалось действительно интересно. Главное было не забывать вовремя сохраняться, потому что первое время их отряд постоянно убивали из-за её полного неумения управлять персонажем. А потом, когда Вита чуть-чуть освоилась, она начала выбирать очень дерзкие реплики в сюжетных диалогах. Такие беседы, как правило, плохо кончались, зато были жутко смешными. Олег безропотно перепроходил с ней эти квесты, а Вита оценила удобство функции сохранения перед важным выбором. Жаль, что в жизни так нельзя.

***

Вита поняла: что-то пошло не так.

В начале переписка с Олегом для неё была способом развлечься на скучном карантине. Теперь пришло осознание, что дело не в карантине.

Дело в ней.

Что отняла у неё эта самоизоляция? Поездки на работу? Встречи с подружками раз в два месяца? На дачу каждые две недели: сначала к её родителям, потом к его, чтобы никому не было обидно…

У неё не было путешествий, испанского, гитары, лошадей, мотоцикла, игр, переписок с незнакомцами и бог знает чего ещё. Ей как будто приоткрыли дверь в совсем другую жизнь, но она вот-вот захлопнется.

Страна изнывала от скуки и ждала спада эпидемии.

Вита была счастлива как никогда и не хотела и думать о том, что всё скоро кончится.

***

В лёгком смятении Вита положила трубку. Звонила подруга, Леся. В потоке бурной радости и избытка слов Вита даже не сразу поняла, что случилось. А новостей было две: Леся выходит замуж. И Леся беременна. События были не очень связаны, просто так получилось – они с Пашкой решили пожениться, но ЗАГСы сейчас только справки выдают, о рождении и смерти. А за месяц планирования свадьбы и будущего семьи они немного… перестарались. Но оба довольны, а это же главное?

Вита прислушалась к своим ощущениям. За Лесю с Пашей она была искренне рада. Но обычно, когда она получала такие новости, к радости примешивалась горечь от того, что ей самой предложения так и не сделали.

Сейчас горечи не было.

Вита закрыла глаза и постаралась заглянуть поглубже в себя. Туда, где на пыльных полках в темноте лежали мечты о свадьбе и висел призрак красивого белого платья.

Там было пусто.

***

Три дня назад пришли наушники с гарнитурой. Для неё, Виты. Теперь с Олегом они не только переписывались, но и общались в игре. Однажды она так хохотала, что из соседней комнаты заглянул удивленный Слава. Посмотрел на экран, на неё, и молча ушел. Вита почти разозлилась – за всё это время он ни разу не спросил с кем она общается, не заревновал.

Но внезапно на отряд напали непонятно откуда взявшиеся ядовитый цветок и собака-зомби. Злость исчезла, не успев разгореться.

***

Уже неделю, как Вита с Олегом начали учить итальянский. Олег сказал, что на юге Италии есть места, где по-английски не говорят вообще, даже в кафе, и предложил учить вместе. Игра всё равно уже закончилась торжеством сил добра, так что почему бы и нет?

***

Вита приняла решение: первое, что она сделает, когда закончится изоляция – это покатается на лошади. Пока даже от мыслей об этом потели ладони, но Олег умел рассказывать так, что было вообще непонятно, как она дожила до своих лет без этого?

***

В новостях объявили об окончании карантина.

Вита не могла переварить эту новость.

Стряхнула оцепенение, встала, обошла квартиру. Идеальный порядок. Борщ и голубцы в холодильнике. Сытый кот спит на аквариуме. Слава в комнате за закрытой дверью.

Всё привычно, правильно. И до зубовного скрежета беспросветно уныло.

Единственные источники жизни – ноутбук и телефон.

«Господи, какая же я дура!» – Вита схватила трубку, быстро, чтобы не передумать, выбрала контакт из списка и нажала «вызов».

– Привет! – прозвучал знакомый голос, – слышала новости?

– Да. Скажи, твоё обещание про три вопроса в силе?

– Я всегда держу слово.

– Ты хочешь продолжать общение?

Ответ был быстрый, уверенный, ровный.

– Да.

Вита закрыла глаза, с трудом спросила:

– Я тебе нравлюсь?

– Да, – голос по-прежнему ровный, но стало слышно дыхание: частое, взволнованное.

Последний вопрос застрял в горле. «Дура, Вита, ты – дура! – кричали остатки здравого смысла. – Куда тебя несёт, чего тебе не хватает?!»

Вита тяжело, почти со стоном выдохнула.

- Скажи… у нас может что-то получиться?

Пауза. Долгая, напряжённая.

– У нас уже что-то получилось, – непривычно тихо сказал Олег.

– Я… – Вита не нашлась, что ответить, – я не могу так сразу. Понимаешь?

– Понимаю. Но я должен знать ответ. Позвоню завтра. И знаешь что?

– Что?

– Это был лучший карантин из всех возможных.

В трубке раздались гудки. Вита точно знала, что завтра он позвонит. Он всегда делает то, о чём говорит.

Насколько можно об этом судить о человеке, которого ты никогда не видела…

Из размышлений Виту выдернул ворвавшийся в комнату Слава. Он сгрёб её в охапку и закружил по комнате.

– Вита, Вита, Витаминка моя! – почти пропел он, – карантин кончился! Боже, ну наконец-то!

Покружив её немного, осторожно посадил обратно на кровать и сел рядом.

– Оформляй загран, как только откроют границы, мы летим в Италию! – Слава весь светился. Вита пыталась вспомнить, когда он последний раз называл её Витаминкой.

– Это так… внезапно – сказала осторожно, хотя на языке крутилось совсем другое: «а давно ли тебя интересуют путешествия?», «а я думала ты разучился разговаривать», «ты, оказывается, помнишь, что я здесь живу?», или «а что, компьютер сломался?».

– Да ерунда, – махнул рукой Слава, но было видно, что он страшно горд собой. – Где-то пару недель назад мне все знакомые начали жаловаться, как их бабы достали – скандалы из-за любой мелочи, вынос мозга постоянный... А я за весь карантин ни разу за собой тарелку не помыл, у компьютера сутками сидел - ты мне и полслова не сказала. Пашка похвастался, что они с Лесей женятся. А она даже готовить толком не умеет… А уж после того дефиле меня во всех чатах иначе как «Альфач» теперь и не называют! – хохотнул Слава, – в общем, вспомнил я про Италию твою. Продал вчера аккаунты почти все. В WOW он у меня уже сто лет, за очень хорошую цену ушёл. Видишь, и в играх есть польза!

Счастливый Слава схватил кота с аквариума и в ритме вальса двинулся на кухню.

Вита поняла, что решение нужно принимать немедленно.

И очень жаль, что в жизни нельзя сохраняться.

П.с. от автора: рассказ был написан для лит. конкурса в самом начале пандемии, когда объявили первую самоизоляцию. Было же время)

Стало туго настолько, что Влад был готов взяться за любую подработку, задвинув подальше оба красных диплома вместе с гордостью. Но после растреклятого ковида здоровье расшаталось так, что все попытки поправить финансы за счет неквалифицированного труда кончились уходом в глубокий минус – лекарства обошлись дороже. Спина крякнулась после первой же смены грузчиком, а курьером он не отбегал и недели, слег с тяжелейшим гриппом. Машина и вовсе сломалась ещё до того, как он и подумать мог подкалымить таксистом.

Но самая большая ложь была про Иру.

Если б они с Лешкой и остальными жили как раньше в одном городе, вряд ли бы получилось утаивать новость о разводе так долго. Но старые друзья разъехались кто куда в поисках лучшей жизни, а то что ни он сам, ни Ира не увлекались соцсетями сыграло на руку.

Влад на секунду представил – а что если б у него были деньги приехать в гости к Лешке, как всегда? Пятнадцать лет он встречал новый год с лучшими друзьями и десять из них - с Ирой. А теперь приехал и сказал бы… что?

«Я тебя больше не люблю».

По историям знакомых и коллег Влад считал, что перед семейными кризисами бывает период охлаждения отношений. Когда люди перестают прикасаться друг к другу, пропадает секс, появляются ссоры по пустякам и скандалы на ровном месте. У него не было ничего такого – либо он просто этого не заметил. Для него эта фраза прозвучала как гром среди ясного неба, вклинившись между тихим ужином и сериалом по телеку.

Огорошенный, он уставился на жену, не в силах что-то спросить или ответить. Он и раньше не славился умением быстро находить ответы в сложных ситуациях, а теперь и вовсе онемел. А она посмотрела на него, печально, но пугающе-отрешенно, и добавила: «завтра, пока ты будешь на работе, я заберу вещи».

Он не смог придумать, что сказать ей, когда лежал в одинокой постели без сна, прислушиваясь к звукам из гостиной и гадая – спит ли Ира? О чем думает? Почему всё случилось… так, и что дальше?

Нужные слова пришли уже к обеду следующего дня, как и уверенность, что всё это – огромная ошибка. Что не время ему играть в ребенка и обижаться на жену за эту жестокую, несправедливую фразу. Что он обязательно добьется разговора, второго шанса, что десять лет брака стоят того, чтобы за них бороться. И Ира того стоит…

Но потом начальник вызвал его к себе. Влад перебрал в уме возможные косяки, прикинул, что он мог упустить за полдня бездействия, но оказался совсем не готов к новости о сокращении.

Позднее он понял, как сильно оплошал в том разговоре, сколько своих прав дал нарушить, сколько выплат не получил, написав «по собственному». Но тогда все его мысли занимала ситуация дома, а работа… Работа виделась чем-то далеко не столь важным, чем-то, что легко можно будет заменить – в отличие от жены.

По дороге домой он долго думал – говорить ли Ире о его увольнении? Она может пожалеть его и остаться, чтобы не бросать в трудный период, но нужна ли ему эта жалость?

А потом под капотом что-то застучало, машина стала дергаться. Он чудом дотянул до парковки, после чего движок испустил последний вздох и заглох.

Влад отчего-то засмеялся. Смеялся долго, затем закрыл машину, за которую совсем недавно выплатил кредит, вытащил из неё все ценное и ушёл, не оборачиваясь. Ире он так и не позвонил, привыкая к необычно пустой квартире и жизни.

И что он мог бы теперь ответить на вопросы друзей? Что от него ушла жена, но он не знает, почему? Что он не только не боролся за свою семью, а даже прокормить себя не может?

В глубине души Влад понимал, что друзья нужны не для того чтобы пить под елкой в Новый год, есть шашлык на майские или собрать мебель при переезде. Но проклятый двадцать второй потоптался не только по нему.

Лешка едва не уехал по повестке. Лада на этой почве чуть не потеряла ребенка, долго лежала на сохранении, а Саня, их первый сын, начал заикаться. Сейчас все вроде наладилось – беременность удалось сохранить, Саня занимается с логопедами, Лешка сохранил работу и получил бронь. Но навешивать на него свои проблемы Влад считал не то что несправедливым, а просто преступным. Они заслужили спокойный праздник, и отравлять его он не намерен.

Витьку уволили ещё в марте, и он сам только-только начал работать и выползать из долгов. Да и вообще, если разобраться – среди друзей не было ни одного, кого бы не потрепала пандемия или политика, или обе они вместе взятые.

А что у него? Всего лишь развод и сокращение. А ковид… ну так Влад и в больнице не лежал, в отличие от Стаса с его 50% поражением легких. Или в отличие от родителей Вали, которые пандемию не пережили…

Нет, пусть он и соврал, но всё сделал правильно. А перед Лешкой он просто потом извинится. Все взрослые иногда врут друг другу из лучших побуждений… Видимо, и он наконец стал взрослым.

***

- Нужно будет прийти десятого к двум часам. Ты не очень занят, сможешь подъехать?

Влад сдержал нервный смех.

Если не считать уважительной причиной то, что он теперь с трудом просыпался раньше полудня, других сложностей не возникнет. И вообще это был вопрос из какой-то совсем другой жизни: где ему нужно было отпрашиваться с работы, чтобы куда-то попасть днём, где он ездил по делам на машине. Где ему звонила жена.

Она позвонила ему впервые с момента своего внезапного ухода. На какое-то безумное мгновение, увидев ее имя на треснутом экране смартфона, Влад поверил в новогоднее чудо. Странные слова «заявление», «развод» и «слушание» не укладывались у него голове, не доходили до сознания. И только этот вопрос рывком вернул его в реальность.

– Да, смогу.

На том конце провода повисла пауза. Чего ждала Ира? Что он спросит, как она? Предложит её подвезти?

Влад вдруг разозлился. На себя, жену, на бывшего начальника, на всех разом. И разрываясь между необходимостью аккуратно нажать «отбой» и долбануть телефон об пол он выдохнул в трубку всего одно слово:

– Почему?

И похолодел. Он внезапно понял, что не может ещё раз услышать жестокое, безжалостное «не люблю».  Потому что в первый раз это было неожиданно и несправедливо, а теперь… Анализируя своё жалкое существование в последние месяцы, Влад начал думать – а так ли уж неправа была Ира, когда ушла от него? Может, она просто раньше поняла то, что он осознал сейчас – что он попросту неудачник? Развалина, неспособная к физическому труду, невостребованный специалист. Не боец, не тот мужчина, с которым хочется быть. Видимо, в нем всегда таился этот надлом, и потребовалось не так уж и много, чтобы он начал рассыпаться. Она всего лишь разглядела это прежде, чем все пошло кувырком и избавила себя от необходимости жить с ним из жалости.

Тишина стала невыносимой. И когда Влад понял, что боится её ответа больше, чем хочет узнать правду, она сказала:

– Так надо. Так будет лучше.

И тогда он молча нажал отбой. Он был с ней согласен – ей точно будет лучше без него.

***

– Год был тяжелый, ребят нужно поддержать. Да, я тоже скучаю. Обязательно приеду. Если можешь, скажи им сама… Да, поздравлю. Да… Целую, пока. И я тебя люблю.

Мама была расстроена, но, кажется, не обиделась. Из всех причин, которые он мог ей назвать, Влад выбрал самую «уважительную». Мама бы не поняла истории, которую он наплел Лешке про усталость. Наоборот, наставила бы чтобы он приехал, пообещала дать ему отдохнуть и позаботиться о нем – и так бы и сделала. Поэтому пришлось выкручиваться: придумывать несуществующий ремонт у Лешки, поездки по врачам у Вали и ещё кучу неотложных дел, с которыми он обещал помочь.

«Ты хороший друг» – сказала мама ему напоследок. Ну хоть в этом он был с ней согласен. Он действительно хороший друг, что не стал портить праздник людям своими проблемами. Да и как сын в этом смысле он тоже ничего.

К маме приедет сестра с мужем и племяшками. В старенькой квартире сразу станет тесно и шумно, и по-своему уютно. В гостиной займут свое место заслуженная елка, под которой искали подарки ещё Влад с Ксюшей и обязательные еловые ветки – чтобы пахло настоящим деревом, а не пылью и пластмассой.

Из кладовки достанут карты и лото. Племяшки опять бы ругались на Влада что он жульничает, но он все равно бы это делал – но очень заметно, смеясь над возмущенными мордашками и давая себя щекотать в несомненно справедливое наказание.

Влад тяжело вздохнул. Отказаться от Рождества с семьей было сложнее, чем от ежегодной встречи с друзьями. Мама знала про его сложности с Ирой, хоть и не представляла, насколько все на самом деле плохо – и хотя бы поэтому уже было легче. Ещё была Ксюша с её извечным раздражающим, но странно-уверенным «всё будет хорошо». А в племяшках Влад и вовсе души не чаял, стараясь те редкие встречи, которые им выпадали, сделать запоминающимися и особенными.

На душе стало противно. Мало того что он приедет, он ещё и оставит детей без подарка. А ведь сейчас так просто порадовать близких, и даже и ехать-то никуда не нужно, любая доставка в помощь.

Озаренный внезапной идеей, Влад встал и начал обход квартиры. Микроволновка, освежитель воздуха, новомодная колонка с виртуальным помощником… Мультиварку трогать нельзя – это Ирина. Пусть она не забрала ее, но может сделать это после развода…

Влад тряхнул головой. Нет, о разводе он думать не будет. Он будет думать о подарках детям. Пусть у него нет денег, но пока есть, что продать. Ни сестра, ни мама не знают о его проблемах с работой, и будет странно, что он не поздравит никого с праздниками, а тем более – детей. Да и после ухода жены Влад ни разу не воспользовался ни одним из этих приборов…

Миллион разумных причин заглушили робкое внутреннее сопротивление, и смотреть на пустые места, где раньше стояла нажитая техника, стало проще.

Уже получив на руки печально маленькую относительно цен покупки сумму, Влад вдруг подумал, что продавая вещи через какой-нибудь авито, получил бы денег больше. Но во-первых, сожалеть было поздно, а во-вторых – новый год уже почти наступил, а его микроволновка может продаваться и до весны.

Теперь осталось всего ничего – закинуть наличные на карту, и можно возвращаться домой, выбирать подарки. Влад впервые за долгое время почувствовал прилив сил и вдохновение – в былые времена он очень любил думать, как можно порадовать дорогих для него людей.

Но запала хватило ненадолго. Деньги, смешные по недавним меркам, могли помочь продержаться на плаву ещё пару месяцев строгой экономии. А игрушек племяшкам надарят и без него…

Эта здравая, но отвратительно-неприятная мысль заставила замедлить ход и снова ссутулить плечи. Как мило, что ему приходится выбирать между подарками детям и консервами…

– Братиш, с Наступающим тебя! Не поможешь на опохмел?

С трудом сфокусировав взгляд на просителе, Влад вскипел. Раньше, находясь в благом настроении, он частенько подкидывал бомжам сотню-другую, а иногда и больше. Понимая, что пропьют, но отчего-то все равно не жалея.

А сейчас вдруг принялся орать. Про то, что деньги, вообще-то, надо зарабатывать, а не клянчить. Про то, что он их не печатает. Про то что сам в последнее время питается как бомж, а то и хуже, но однако же тратит последние гроши не на дешевое пойло, а на игрушки детям…

И даже зачем-то достал эти самые деньги из кармана и начал размахивать ими, предлагая отобрать их и оставить детей без подарков, а его – без последней жратвы из пустых макарон.

К концу тирады Влад совсем выбился из сил. Едва ли он выдавал столько слов за один присест в последний месяц, не говоря уж про эмоции. Он ожидал от бомжа чего угодно – удивления, злости. Но тот был поразительно спокоен, а потом просто сказал:

– Идём.

Влад застыл на месте. Бомж обернулся, нетерпеливо махнул рукой и повторил:

– Ну, чего встал-то? Идем, говорю. Звать-то тебя как?

– Влад, – ответил Влад. И зачем-то и вправду пошёл.

Раньше он не слишком задумывался о быте бездомных. Навеянные фильмами воспоминания готовили его к тому, что они придут на какую-нибудь свалку или помойку, или спустятся к теплотрассам. Но они шли в дальнюю часть спального района, на окраину города.

«Сейчас он и его дружки дадут мне по голове и отнимут деньги».

Эта мысль прозвучала в его голове настолько безучастно-равнодушно, что Влад испугался. Но ведь тогда ему не придется делать этот дрянной выбор – купить подарки или оставить себе на еду.

Они зашли в подъезд ветхой пятиэтажки. Пахло кошками и гремучей смесью самой разной еды из квартир. В желудке заурчало так громко, что его спутник обернулся.

– Почти пришли. У Валерьяновича голодным не останешься. Я Коля, с остальными познакомлю, посмотрим, кто там сегодня будет.

Двери ближайшей к лестнице квартиры открылись быстро. Хозяин, сильно потрепанный жизнью, но вполне опрятный пожилой мужчина посторонился, пропуская их.

– Коленька, ты как всегда вовремя – я только что выключил суп, гороховый. Сегодня удался на славу, даже копчености получилось добыть – Сереженька постарался.

Влад с изумлением наблюдал, как бомж Коля снимает замызганную куртку и осторожно вешает её на крючок, как аккуратно, чтобы не натекло грязи, ставит растоптанные ботинки и всовывает ноги в старенькие тапочки.

– Кто это с тобой сегодня? – спросил хозяин.

– Это – Влад, – без лишних церемоний представил его Коля.

– Проходите смелее. Мойте руки и сразу на кухню, пока не остыло.

Крохотная кухонька чудесным образом не только уместила шестерых мужчин, но и впустила в себя Колю и Влада. Нашлись и облезлые, но устойчивые табуретки, и миски супа из большой кастрюли, и дешевенькие алюминиевые ложки.

Ели молча. Влад с трудом удерживался, чтобы не проглотить всё разом – он уже давно не ел первого, а суп и правда удался.

После того, как все миски опустели, из холодильника появилась на свет бутыль с прозрачной жидкостью и банка огурцов. Влад замешкался, увидев протянутый ему стакан, но «Валерьянович» подмигнул ему и сказал:

– Ну что вы голубчик, не бойтесь. Это вам не палёное пойло из магазина, а чистейший самогон. Яблоневый! Урожай в этом году был, мне со всей округи яблочки несли…

В прошлой жизни Влад скорее бы откусил себе язык, чем рискнул попробовать домашний, не пойми в каких условиях сделанный алкоголь. А в этой он взял стакан и принял «за знакомство».

После первой наконец завязалась беседа. Начал её Коля, представляя всех сидящих.

– С хозяином ты уже знаком. Вениамин Валерьянович у нас человек ученый, профессор. Хозяин строгий, но приветливый – мы ему приносим, кто что может – рубли, вещи, еду. А он привечает того, кто не напивается, не буянит, не наглеет, и с кем говорить интересно.

Взгляд Влада метнулся к двери, к оставленной в прихожей куртке. Интересно, сколько он должен будет за это импровизированное кафе? Коля перехватил этот взгляд и усмехнулся.

– Ты-то меня вот не запомнил. А я тебя помню. С этого ты района, и выручал нас не раз. И меня, и других – наши тебя знают. А последнего тут никому не надо, все на своей шкуре прошли, каково оно, последнее отдавать… Вениамин Валерьяновича собственные дети из квартиры выселили в эту хибару. «Разменяли»… Я сюда уже пятый год прихожу, а ещё ни разу никого из них не видел.

Словно повинуясь негласному ритуалу, разлили по второй и выпили молча, не чокаясь.

– Вот тот лохматый, это Серёга. Тридцать лет на заводе отработал, пока пальцев на правой руке не лишился по недосмотру. И тут же стал никому не нужен – ни дома, ни на работе. Степан долгов набрал не там, где надо… А Жека – просто алкоголик. Но когда не в запое, не мужик, а золото…

Влад слушал эти истории и поражался себе. Тревога внутри отступала, хотя должно было быть ровно наоборот – он пил чью-то самогонку, находясь в компании бездомных, безработных и даже одного сидельца. А когда очередь представляться дошла до него, отчего-то рассказал всё как на духу.

Слушали его внимательно. Не перебивали, не высмеивали, и что страннее всего – не давали никаких советов. Влад понимал, что потеря жены и работы не идёт ни в какое сравнение с потерей пальцев или квартиры, но ни осуждения, ни пренебрежения не чувствовал. А его нелепая история расставания запустила волну рассказов о делах сердечных.

Сидели долго и душевно. Расходиться начали уже заполночь, Вениамин Валерьянович наотрез отказался принять деньги и сказал на прощание:

– Голубчик, дорогу вы теперь знаете. Приходите, коли лихо будет. Человеку нужен человек…

А дома Влад с легким сердцем выбрал подарки на все деньги. Если уж бомжи могут позволить себе щедрость, то и он может.

***

Стук в дверь был настойчивым.

Телефон Влад отключил задолго до полуночи, отправив всем веселую картинку и добрые пожелания. Отсоединил дверной звонок, опасаясь не в меру активных соседей, и даже смог уснуть.

Наступил ли новый год, понять было сложно. Фейерверки пускать запретили, чему Влад был только рад. Но вместо бабаханья за окном получил удары во входную дверь, да такой силы, что просто отлежаться, кажется, не получится – нежданные посетители были полны намерения попасть в квартиру невзирая ни на что.

Посмотрев в глазок, Влад обомлел. Удары стали ещё громче, а знакомый голос сердито и не очень воспитанно сказал:

– Влад, @*% мать! Открывай, мы всё равно не уйдем!

Они были здесь все. Лешка и Лида с Сашкой, Витька, Валя со Стасом, Андрей и Марина с Вероничкой, Катя. Красные от мороза, обвешанные пакетами, улыбающиеся.

– Хрен тебе, а не поспать. Традиции нарушать нельзя. Ну, дашь пройти, или как? До Нового года меньше часа осталось!

Вопрос оказался риторическим. Влада просто снесли. Ему оставалось растерянно наблюдать, как моментально разложенный стол стал заполняться салатами, как на кухне режутся закуски. Катя что-то поставила в духовку, даже не спросив, как она включается. Дети спешно наряжали принесенную кем-то елку, принесёнными же игрушками и гирляндами.

Лёшка подошел к Владу и хлопнул его по спине – сильнее, чем просто по-дружески.

– Имел тут интересную беседу с твоей матушкой. Отпрашивала тебя хоть на денечек повидаться, на совесть давила. Я, говорит, понимаю, что вы редко видитесь, но и я по нему соскучилась… так что ты, дружище, не обессудь – я от твоего имени пообещал, что ты приедешь. Билеты, кстати, вон в том пакете. И ещё кой-чего к Новому году. Я же после того разговора не только с матушкой пообщаться поподробнее решил… Здоров ты врать, конечно. Ну да это мы с тобой потом обсудим, давай за стол – старый год проводить надо. Хреновый он был, вот чтоб проваливал, все проблемы с собой забрал и не возвращался.

Влад чувствовал себя как в центре торнадо. Его никто не трогал, но вокруг его персонального штиля на полной скорости завертелся праздник – единогласным решением вместо речи президента включили диджея на интернет-радио, пили, обменивались новостями и поглощали праздничную еду.

Когда Влад тихонько ускользнул на кухню, чтобы чуть-чуть прийти в себя, к нему подошёл Витька и силком впихнул в руки конверт.

– Я без работы сидел, ты мне не одалживал, сказал – возвращать не надо. А теперь впроголодь живёшь… Не спорь! Я первый на кухню пришел, видел все, что тут у тебя было и чего не было. Нехорошо это. Ты тут не один святой-благодетель, и не тебе одному помощь принимать сложно. Дай и другим хорошими побыть.

– О чем шепчетесь, мальчики?

Валя вплыла в дверь в своей неподражаемо-крейсерской манере. Влад до сих пор поражался, как Стас не побоялся на ней жениться – высокая, крепкая и с непростым характером Валя могла выбить из колеи одним взглядом. Впрочем, на добро она была так же щедра, и если уж решалась с кем-то завязать любовь или дружбу, надо было сильно постараться, чтобы лишиться её расположения.

Интересно, а сколько знает она?..

За всё застолье никто не задал Владу ни одного вопроса. Он говорил когда хотел и что хотел – то есть молчал почти всё время. Но почему-то сейчас возникло ощущение, что придется признаться во всем, что он утаивал от друзей в последние месяцы.

Но вопросов не последовало. Валя многозначительно кивнула Витьке на дверь, и тот растворился в воздухе. Лицо у Вали было такое, что и Влад бы хотел смыться, но ему перегородили проход.

– Это, конечно, не мое дело… И в чужую личную жизнь влезать это плохо… Но что делать, если вы, мать вашу, два идиота?

Владу вдруг стало легко и смешно. Кажется, рассказывать уже ничего не придется. А когда Валя говорит о неприкосновенности личной жизни, дальше, как правило, звучат самые сокровенные чужие секреты. И ведь все знали, что хранить их она не умеет, но скрыть от нее редко когда что получалось.

– Вот ты мне скажи – ты Иру любишь?

Влад кивнул, не задумываясь.

– А она считает, что нет. Потому что отпустил её легко, без борьбы. Но я-то тебя, телёнка, триста лет знаю. И когда Лешка про твою работу рассказал, тут-то у меня пазл и сложился. И машина-сугроб твоя у подъезда стоит, еле узнать можно. И это я ещё может не про все знаю, что у тебя происходит… Только Ирка-то от тебя не поэтому ушла, и не поэтому не вернется.

Слова «не вернется» резанули больше, чем приглашение Иры в суд. Глядя на его лицо, Валя смягчилась и стала говорить чуть тише:

– Она же видела, как ты с племяшками возишься, с Сашкой, Вероничкой. А у вас, как я поняла, не особо-то что что получалось. Вот она и пошла обследоваться…

Влад неприятно удивился. Этот вопрос они с Ирой не поднимали долго – учебы, кредиты… Решили, что можно отдать всё на волю случая, не так давно – может, год, может больше… Он и не задумывался. Знал просто, что некоторые пары пытаются годами, и считал, что их время обязательно придет. Когда это зачатие стало для Иры такой острой проблемой? И почему он этого не заметил?

– В общем, не очень хорошие у нее анализы. И не очень хорошие прогнозы. И решила она, что тебе без неё будет лучше. Но почему-то твоим мнением поинтересоваться забыла. Считала, что ты можешь с ней из жалости остаться. Ну вот примерно как ты сейчас ей не сказал что без работы остался… А я считаю, что хоть вы дураки, но люди взрослые, и в состоянии делать выбор сами, а не чтобы выбирали за вас. Даже из лучших побуждений. В общем, Ирке я про тебя уже всё написала сегодня. И ты теперь всё знаешь. С новым годом.

Внезапно покраснев, Валя вышла из кухни, задев по пути плечом дверной косяк.

Кто-то дерзкий или просто неинформированный всё-таки запустил во дворе фейерверк. Оглушительный звук эхом отскакивал от стен, а в небе расцветали разноцветные огни.

- Ребята…

Тихая просьба произвела неожиданный эффект: в комнате стало тихо.

– Вы не против, если я отойду ненадолго?

Стас хохотнул.

– Так себе ты хозяин, конечно, но мы и без тебя хорошо посидим.

Не дожидаясь конца всех шуток, Влад вышел из квартиры. И успел уже прилично отойти от дома, как его посетила светлая мысль: а отчего он решил, что Ира сейчас у мамы? Она же может снимать квартиру, быть у любых коллег или приятелей…

Права была Валя, если не про Иру, то про него-то точно: умом не блещет. Влад достал телефон из кармана, но позвонить не успел: поскользнулся и выронил аппарат из рук. Тот приземлился не в сугроб, а прямиком на обледенелую дорожку. Ещё не подняв его, Влад понял, что и без того дышащий на ладан экран таких кульбитов не пережил.

Не самые цензурные слова вырвались сами по себе: громко, с чувством. Когда его тронули за плечо, Влад обернулся резко, готовясь дать отповедь на замечание за ругань в общественном месте.

Но его никто не упрекнул. Вместо этого он увидел растерянное, но такое знакомое и родное лицо и услышал тихое:

– Привет…

Влад засмеялся. Валя права – они два идиота. Ира тоже не позвонила ни ему, ни кому-то из друзей – иначе бы знала, что он ушел из квартиры и может быть где угодно. Но они все же каким-то чудом встретились – и десять лет назад, и сейчас.

А значит, у них ещё есть шанс.

– Мама, прости, – вклинилась я в затянувшийся монолог, – мне правда надо бежать.

На том конце провода повисла пауза. Кажется, я выбрала не самый удачный момент. Чёрт, наверное, надо было сначала как-то отреагировать на то что она говорит? Но это было бы сложно. Как минимум потому, что я давно потеряла нить разговора.

– Да, конечно, я понимаю, – чуть обиженно ответила мама, – набери тогда сама, как будет удобно.

Я нажала «отбой», и тут же поставила напоминалку перезвонить через три дня. Потому что сама я это в голове не удержу – там уже и так слишком много всего. Но выдернувшая меня мысль про Новый год ещё не ускользнула, поэтому я отправила сообщение мужу:

«Заказал?»

Я поморщилась, прочитав ответ: «Нет»

«Почему?»

«Её нигде нет»

«Плохо искал, попробуй ещё»

«Давай просто подарим что-нибудь другое?»

Хоть в сообщении не было смайлов, я почувствовала, каким неудовольствием оно пропитано. Мы уже ссорились на эту тему. Данька попросил энциклопедию, которая оказалась дорогой, и, что гораздо хуже – редкой. Когда муж первый раз сказал, что у него не получается её найти, я зашла в интернет проверить – и действительно, по паре первых ссылок мне уныло сообщили, что книги нет в наличии. До праздника оставалось меньше недели.

Может, и правда стоит уже подобрать что-то другое?

Я вдруг вспомнила жгучее, до слёз обидное разочарование от той злосчастной куклы. Ну уж нет. Пусть у моего ребёнка будет Новый год, которого у меня не было.

«Он хочет именно её. Ты что, не можешь постараться ради собственного сына?»

Ответ не приходил минут пять.

«Только вот давай без этого. Могла бы и сама поискать».

Волна раздражения накрыла меня с головой. Конечно, могла. Я могу сама найти и заказать ёлку, нарядить её, сделать генеральную уборку, притащить неподъёмные сумки, наготовить еды. Узнать, что хотят дети к Новому году, купить это, незаметно подбросить подарки… Я всё это могу сама. Только вот один вопрос – а зачем мне тогда ты?

Я три раза трясущимися от злости руками набирала и стирала сообщения, остановившись на коротком:

«Не могла. На мне и так много всего».

Ответ не пришёл ни через пять, ни через двадцать минут. Я давно уже начала заниматься другими делами, но шлейф досады никак не отпускал.

И всё же, когда это случилось?

Когда родилась Аня, мы были семьёй. Командой. Делили ночные дежурства, по очереди бегали по поликлиникам и другим делам. Когда Антон намекнул, что хочет ещё сына – я не сомневалась ни секунды.

Может, когда Данька начал безвылазно болеть? У нас тогда было много споров, как это прекратить. Муж считал, что сына надо отдать на спорт, и всё пройдёт. Но наше самое длинное комбо без перерыва на больничный было всего три тренировки подряд. И мне казалось, что с тех пор как мы начали эти спортивные потуги, Даня стал болеть чаще и дольше.

Спорили бы мы наверное ещё долго, но неожиданно конфликт решил сам сын. Он заявил, что ему не нравится ни футбол, ни хоккей, и вообще – он хочет быть учёным. Конечно, прислушиваться к мнению шестилетки на сто процентов не стоило, но Данька и вправду предпочитал книги любому виду досуга, едва научился читать. Что, кстати, случилось рекордно рано.

Антон был разочарован. Он мечтал о сыне, чтобы ходить с ним на рыбалку и охоту, гонять с мячом, а получил серьёзного не по годам заморыша, который наотрез отказывается соответствовать модели идеального мальчика. И ещё больше Антона бесило то, что Данька нравится мне и таким.

Хотя может это всё мне показалось. В конце концов, напрямую муж никогда ничего откровенно плохого о Дане не говорил. Зато что мне точно не показалось – это то, что большая часть бытовых забот легла на мои плечи.

После Ани я вышла из декрета рано, и мы делили все обязанности пополам. С Даней, по причине его слабого здоровья, мне пришлось пробыть дома шесть лет. И естественно, так как содержал нас тогда муж, я взяла все домашние дела на себя.

Вот только я уже три года работаю, а обратно эти обязанности у меня никто не забрал. Аргумент был всегда один – «я зарабатываю больше тебя».

Когда я услышала его первый раз, мне стало обидно до слёз.

Конечно. Конечно, дорогой, ты зарабатываешь больше меня, ведь последние годы ты делал карьеру, пока я была одна дома с детьми.

Когда я попыталась донести эту мысль, мне объяснили, что я не так всё поняла. И он имел в виду, что ему проще содержать семью в одиночку, чем приходя усталым с работы, заниматься уборкой или готовкой.

Вот только я твёрдо решила, что не собираюсь превращаться в домохозяйку и окончательно растерять квалификацию. Благо, Даня стал болеть чуть реже, да и Аня уже достаточно подросла, чтобы помочь.

Я изо всех сил старалась доказать начальнику, что я не только мамочка малолетних детей, но и ценный специалист. В какой-то момент даже стало получаться. После пары повышений зарплаты Антон перестал противно усмехаться на мои рассказы о работе.

Вот только я дико, просто чудовищно устала.

Закончив приготовление еды на неделю, я ответила на пару срочных писем по работе (ну вот нельзя же им было дождаться понедельника, да?), заказала доставку платья, которое хотела Аня. Она говорила, что уже не верит в деда Мороза, но всё равно писала ему письма. На мой вопрос «зачем» пожала плечами и ответила: «Потому что мне это нравится».

Меня так поразила простота этого ответа, что я была под впечатлением несколько дней.

Как давно я уже не делала ничего, что считаю бесполезным, просто потому, что мне это нравится…

Когда я пылесосила, в дверь позвонили.

«Ну почему опять никто не взял с собой ключи», – подумалось мне. Судя по настойчивым трелям, звонок сквозь шум пылесоса я расслышала далеко на сразу.

На пороге моему взору предстали хмурый Антон и два снеговичка разного размера.

– Ты что, совсем ничего не слышишь? – недовольно спросил муж.

– А вы что, в гости пришли? Ключей нет? – не удержалась и огрызнулась я. Снеговички отряхнулись прямо на пол. Говорить о том, что надо было это делать на улице, уже было бесполезно. Вздохнув, я сказала:

– Обед на плите, поешьте суп, пока не остыло. Замерзли, наверное. А потом наведите порядок. Даня, с тебя – игрушки, Аня – моешь полы.

Румяные мордашки грустно скуксились. А я ничего не смогла сделать с новой волной раздражения.

Такое ощущение, будто чистота в доме нужна только мне. Но вот почему-то когда любимые игрушки начинают теряться в бардаке, а носочки – пачкаться о грязный пол, это тоже никому не нравится…

«Лида, если ты устала, это ещё не повод срываться на детей», – строго сказала себе я. Ощутив укол вины и немного успокоившись, я добавила:

– Сегодня привезут ёлку. Если успеете убраться – нарядите сами, как вы захотите.

Мгновенно повеселевшие дети бодро направились мыть руки. Я с тоской глянула им вслед. Как жаль, что я уже давно утратила способность так быстро переключаться на весёлый лад. Хорошо, что хоть кого-то в доме радует предстоящий праздник.

– Достань эту чертову книгу! – строго сказала я мужу и ушла обратно к пылесосу.

Новый год в этот раз пришёлся на субботу.

Ещё месяц назад у меня была жива надежда на то, что предпраздничная неделя пройдёт спокойно, а потом я высплюсь, не торопясь наготовлю еды и мы весело отметим всей семьёй.

Теперь эти планы катились к чертям.

Началось всё с того, что бюджет, который я подавала по своему проекту, урезали в два раза. Пока я в панике переделывала концепт и перекраивала дорожную карту, оказалось, что это случилось по ошибке. Я с облегчением вернула старые наработки, но тут пришли обновленные данные – всё-таки мне срезали денег. Не вполовину, а на треть. И это уже точно. А за время, что я рожала третий вариант развития событий и согласовывала его, текущие задачи копились, как снежный ком.

Я не просто задерживалась на работе. Я только что там не ночевала. А всё оставшееся время я трудилась на внезапно открывшихся у меня дома курсах кройки и шитья, а также в ремесленной мастерской по совместительству… Аня вдруг получила роль в школьном спектакле взамен заболевшей девочки. Нет, костюм Герды родители этой девочки одолжить не могут. Ну и что что она болеет, так ей еще больше будет обидно…

Дане к «окружающему миру» надо принести новогоднюю поделку. Мой обстоятельный сын решил, что это непременно должны быть сани в оленьей упряжке. После двух вечеров подряд я поняла, что теперь недолюбливаю оленей. И вообще, почему у детей всё ещё не каникулы?? Оценки-то выставили на той неделе…

Заболевшая Герда внезапно выздоровела. Но прихворнула Снежная королева. Нет, мама, конечно платье Герды совершенно не годится для Снежной королевы. Его нужно срочно переделать, а она, Аня, помочь не может – ей нужно выучить новую роль…

В последние рабочие дни начальник вдруг решил уйти в отпуск. По семейным обстоятельствам. За него остаться нужно непременно мне – конечно, с доплатой и заветными «и.о.» в приказе. Не я ли говорила, что мне нужно продвижение? А это замещение благотворно скажется на моей карьере…

«Нет, Лида, я не могу поехать в пятницу по магазинам со списком. Мы с друзьями идём в баню. Причем тут Питер? Ах, да… Ну тебя, с твоими глупыми шутками. Тебя и так нет дома, а я постоянно с детьми. Я заслужил».

«Мама, мы тоже хотим с тобой в магазин. Ну и что, что сначала тебе нужно приехать за нами, а это совсем не по пути. Мама, это же Новый год! Ну пожалуйста, ты же знаешь, мы будем хорошо себя вести!»

Толкаясь в пробке к гипермаркету, я рассеянно слушала рассказ Ани о постановке, и щебет Даньки о том, как упряжка пострадала у него в ранце, но он героически починил её перед самым уроком. А сама мечтала только об одном – дождаться завтра курантов и уснуть.

В магазине, к восторгу детей, я отдала им список покупок и катила перед собой тележку, почти не проверяя, что они туда бросают.

И тут зазвонил телефон.

Номер был мне незнаком, и я уже подбирала приличные слова, которыми можно послать при детях телефонного спамера, как вдруг мужской голос в трубке спросил:

– Ростова Лидия? Скажите, кем вам приходится Петрова Галина Ивановна?

Остановившись прямо посреди прохода, онемевшими вмиг губами я произнесла:

– Она моя мать… а в чем дело?

– Мне очень жаль, но произошёл несчастный случай. Вам нужно подъехать для опознания. Записывайте адрес…

Я плохо помню, что случилось дальше. Потому что упала в первый обморок в своей жизни.

Да и после него всё было как в тумане. Откуда-то внезапно примчался Антон. С мокрыми волосами, пахнущий баней, непривычно взволнованный. Он усадил меня и притихших детей в машину, и куда-то повёз, параллельно переговариваясь со звонившим мне человеком, потом с моим братом Игорем, и ещё с кем-то – я уже не слушала. Я впала в какое-то странное оцепенение.

...А ведь я перезвонила тогда маме, через три дня, как сработало напоминание. Но была на работе, несмотря на поздний вечер, поэтому просто спросила как у неё дела и повесила трубку через одну минуту. Мама хотела обсудить планы на новогоднюю ночь, но у меня не было ни времени, ни желания. И я не пригласила всех к нам, хотя она несколько раз уже на это намекала. Причина была довольно идиотская – и дети, и Антон любили мамину стряпню. Но просить её приготовить стол на всю семью мне было неловко, а слушать, как домашние нахваливают её принесённые с собой блюда в то время как я из последних сил готовила всё остальное… Мне просто не захотелось. Вот так вот, банальная ревность. А ещё я уже тогда хотела лечь спать после курантов, а при гостях было бы неловко…

Здание морга встретило нас серым бетонным фасадом и облезлой вывеской. Внутри нас попросили подождать.

Дети отошли в уголок и о чем-то тихо переговаривались. Им никто ничего не объяснил, но они явно понимали: что-то не так. Антон не отпускал меня ни на шаг и нашептывал что-то ободряющее, но я не могла сосредоточиться на его словах. А потом… я не знаю, зачем я это сделала.

Я достала телефон и набрала мамин номер.

«Абонент не отвечает, или временно недоступен».

Вот тогда ватная пелена спала с моих глаз, и всё происходящее свалилось на меня разом. Не сдержавшись, я заплакала навзрыд, уткнувшись мужу в плечо. Он гладил меня по спине и пытался успокоить, но из-за всхлипов я не могла разобрать и половины слов.

Вдруг кто-то ещё прикоснулся ко мне. Обернувшись, я увидела Аню и Даньку. Необычайно серьёзные, они протянули мне неведомо откуда взявшиеся лист бумаги и ручку.

– Мама, – сказал Данька, – скоро Новый год. Ты очень хорошо себя вела. Может, ещё не поздно написать письмо деду Морозу?

От удивления я перестала плакать. Глядя на их лица, я не смогла отказать, просто молча взяла листок и подошла к подоконнику. Из щелей тянуло холодом, но я этого не замечала, умостившись между полудохлым кактусом и чахлой геранью. Письмо я начала по-взрослому, в правом верхнем углу указав «от» и «кому», будто бы писала служебную записку.

Дедушке Морозу

От Ростовой Лиды

Дорогой дедушка Мороз!

Я давно не писала тебе. Если честно - потому, что уже в тебя не верю. И это даже не из-за той куклы – может, ты просто перепутал, или у тебя закончились блондинки. Больше из-за того, что ты не вернул мне папу.

Но с тех пор прошло много лет. Я вела себя очень хорошо, очень. Я училась на «отлично», была порядочной девушкой, верной женой, и наверное – хорошей матерью. По крайней мере, я очень старалась.

Я всю жизнь очень старалась.

Но на самом деле, чем больше я стараюсь, чем хуже у меня выходит.

Я пыталась быть хорошей матерью – а вместо этого слишком часто бываю излишне строга с детьми, а потом мучаюсь от этого. Я старалась быть хорошей женой – и теперь не справляюсь с тем, что на себя взвалила. Но хуже всего у меня получилось быть взрослой дочерью. Моей маме выпала нелёгкая судьба, а теперь, когда она наконец начала радоваться жизни, я не радовалась вместе с ней. Я так виновата, дедушка Мороз.

Я уже давно на всех обижаюсь. На мужа – за то, что мало помогает. На маму – за то, что несмотря на все трудности, она полна оптимизма. На начальника, за то, что недостаточно меня ценит… Но больше всех я обижаюсь на себя.

Когда я перестала в тебя верить? Когда я перестала улыбаться? Почему я больше не люблю Новый год?

Дедушка Мороз, я не знаю, что у тебя попросить. Я знаю, что ты не вернёшь мне детство, папу и маму.

Но пусть она хотя бы меня простит. Или пусть я смогу простить себя…

С уважением, Ростова Л.М.

30 декабря 20ХХ года.

Вместо подписи на лист шлёпнулись две слезинки.

В комнату, где мы находились, вошёл мужчина средних лет в форме.

– Ростова Лидия? Пройдемте. И… детям, наверное, лучше остаться здесь.

Антон замешкался. Мне показалось, что он хочет пойти со мной, но не знает, куда деть детей. Игорь ещё не успел подъехать. Я кивнула, показывая, что всё в порядке и я пойду одна.

В длинном и холодном коридоре я пыталась собрать всю волю в кулак и не разреветься снова. Имя и звание моего сопровождающего вылетело у меня из головы в ту же секунду, как он представился. Сейчас он спокойно объяснял мне порядок процедуры, но вникнуть в смысл его слов не получалось.

Когда мы наконец подошли к телу, скрытому простынёй, я уже была на грани второго обморока. Вдохнув поглубже, чтобы успокоиться, я тут же пожалела об этом – от резкого, неприятного химического запаха меня едва не вывернуло.

Работник морга, выполняя команду полицейского, откинул ткань с лица трупа.

Это была не она.

От облегчения у меня подкосились ноги, но я устояла. Мысль, лучше которой сейчас для меня не было в целом мире, оформилась в слова и вылетела с пересохших губ:

– Это не она. Я не знаю эту женщину. Это точно не мама.

Внезапно в комнату в сопровождении девушки в белом халате вошёл Игорь. Я кинулась к нему и крепко обняла.

– Игорь, это не она!

Полицейский попросил брата представиться и тоже осмотреть тело. Но я не хотела прерывать объятия – если честно, просто не могла. На меня накатила такая слабость, что я еле держалась на ногах.

Голова кружилась, и я словно издалека слушала, как возмущается Игорь и оправдывается мужчина в форме. Он объяснил, что у женщины не было при себе документов – только пропуск с работы.

На пластиковой карточке действительно были указаны мамины фамилия и инициалы, и логотип предприятия, на котором она отработала последние двадцать лет. Внезапно меня будто окатили холодной водой.

Если это – не она, то где мама?

Её номер опять отозвался автоответчиком. И двумя машинами мы поехали к ней домой.

Мы не стали звонить в звонок, а открыли дверь своими ключами. В гостиной работал телевизор. На полу лежал отключенный телефон.

А на диване спокойно спала мама.

***

Сегодня я встала ужасно поздно. Антон не разрешил мне подняться утром, и сказал, что они с детьми как-нибудь разберутся сами. Меня не взяли в магазин, не допустили ни к уборке, ни к готовке.

Вечером должны были прийти мама, Игорь с женой и моими племянниками. Но впервые в жизни к приходу гостей я не ударила палец о палец.

Утка немного подгорела, Аня разбила два бокала из моего любимого набора, а Данька накрыл стол допотопной скатертью, которую я недавно отложила, чтобы то ли выкинуть, то ли отвезти на дачу.

Но мне было всё равно. Я впервые обратила внимание, что дети довольно красиво нарядили ёлку. Гирлянды висели ровно, а игрушки одинаковых цветов были равно распределены по всему деревцу.

За окном самые нетерпеливые соседи уже запускали салюты, а по телевизору показывали «Иронию судьбы» и «Чародеев». В квартире пахло едой и мандаринами.

Приехали гости. Сразу стало шумно, но весело. И я всё никак не могла отвести глаза от смеющейся мамы. Всё время хотелось обнять её или просто потрогать.

Ко мне подошёл Антон, и шёпотом на ухо сказал:

– Я все-таки нашёл. И для Ани доставку принял и спрятал.

Я вдруг замерла.

Я же совсем забыла про подарок для мужа! Хотела забрать его вчера после работы, и забыла!

Чувство вины привычно заворочалось где-то внутри.

Я пилила Антона последние… да не знаю уже, сколько дней! А он примчался ко мне вчера с другого конца города, водил везде за ручку, как ребёнка… И сегодня так заботлив и внимателен, а я…

– Антон, – я виновато опустила глаза, – я забыла про твой подарок!

Муж смотрел на меня долго и серьёзно. А потом легонько взял за плечи и развернул.

Дети уселись прямо на пол вокруг ёлки, и продумывали схемы слежки за дедом Морозом. Даже старшие, уже подростки, увлечённо обсуждали план засады. Мама болтала с женой Игоря, Леной, и часто улыбалась. Игорь втихую фотографировал детей – такие снимки он любил больше всего, и умел делать из них красивые альбомы.

– Лида, посмотри. Чем не подарок? Пойдём за стол, до курантов уже минут двадцать всего.

Я машинально глянула на стоящие на столе часы. Рядом с ними расположилась фигурка деда Мороза. И я была готова поклясться, что он мне подмигнул.