Дедушке Морозу
– Нет, ну представляешь, такое совпадение! Полные тёзки! И на моё место! Какова вероятность, а?
Весёлый мамин голос с трудом пробился в моё сознание. Сказать по правде, из беседы я выпала уже минут пятнадцать назад. Но у мамы, всего полгода как вышедшей на пенсию, вдруг образовалась уйма свободного времени. Которое она активно заполняла и не упускала возможности с удовольствием поделиться новыми впечатлениями.
Обычно я была более лояльным слушателем, но сейчас никак не могла сосредоточиться.
Скоро Новый год.
Никогда его не любила.
Отец свалил в закат, когда мне было восемь, а младшему брату – всего четыре. Чтобы прокормить семью, мама вкалывала на двух работах. Это сейчас она беззаботно щебечет в трубку, а тогда это была вечно замученная неулыбчивая женщина, которой было совсем не до того, чтобы организовывать нам новогоднее чудо.
Я хорошо помню два письма деду Морозу, которые я писала в детстве. В семь лет я просила куклу с восхитительными золотистыми локонами, такую же, как у своей подружки. В восемь – чтобы папа вернулся домой.
Куклу мне подарили, но почему-то – брюнетку. А папа не вернулся. В общем, в деда Мороза я больше не верила.
Кстати о новогодних разочарованиях...
– Мама, прости, – вклинилась я в затянувшийся монолог, – мне правда надо бежать.
На том конце провода повисла пауза. Кажется, я выбрала не самый удачный момент. Чёрт, наверное, надо было сначала как-то отреагировать на то что она говорит? Но это было бы сложно. Как минимум потому, что я давно потеряла нить разговора.
– Да, конечно, я понимаю, – чуть обиженно ответила мама, – набери тогда сама, как будет удобно.
Я нажала «отбой», и тут же поставила напоминалку перезвонить через три дня. Потому что сама я это в голове не удержу – там уже и так слишком много всего. Но выдернувшая меня мысль про Новый год ещё не ускользнула, поэтому я отправила сообщение мужу:
«Заказал?»
Я поморщилась, прочитав ответ: «Нет»
«Почему?»
«Её нигде нет»
«Плохо искал, попробуй ещё»
«Давай просто подарим что-нибудь другое?»
Хоть в сообщении не было смайлов, я почувствовала, каким неудовольствием оно пропитано. Мы уже ссорились на эту тему. Данька попросил энциклопедию, которая оказалась дорогой, и, что гораздо хуже – редкой. Когда муж первый раз сказал, что у него не получается её найти, я зашла в интернет проверить – и действительно, по паре первых ссылок мне уныло сообщили, что книги нет в наличии. До праздника оставалось меньше недели.
Может, и правда стоит уже подобрать что-то другое?
Я вдруг вспомнила жгучее, до слёз обидное разочарование от той злосчастной куклы. Ну уж нет. Пусть у моего ребёнка будет Новый год, которого у меня не было.
«Он хочет именно её. Ты что, не можешь постараться ради собственного сына?»
Ответ не приходил минут пять.
«Только вот давай без этого. Могла бы и сама поискать».
Волна раздражения накрыла меня с головой. Конечно, могла. Я могу сама найти и заказать ёлку, нарядить её, сделать генеральную уборку, притащить неподъёмные сумки, наготовить еды. Узнать, что хотят дети к Новому году, купить это, незаметно подбросить подарки… Я всё это могу сама. Только вот один вопрос – а зачем мне тогда ты?
Я три раза трясущимися от злости руками набирала и стирала сообщения, остановившись на коротком:
«Не могла. На мне и так много всего».
Ответ не пришёл ни через пять, ни через двадцать минут. Я давно уже начала заниматься другими делами, но шлейф досады никак не отпускал.
И всё же, когда это случилось?
Когда родилась Аня, мы были семьёй. Командой. Делили ночные дежурства, по очереди бегали по поликлиникам и другим делам. Когда Антон намекнул, что хочет ещё сына – я не сомневалась ни секунды.
Может, когда Данька начал безвылазно болеть? У нас тогда было много споров, как это прекратить. Муж считал, что сына надо отдать на спорт, и всё пройдёт. Но наше самое длинное комбо без перерыва на больничный было всего три тренировки подряд. И мне казалось, что с тех пор как мы начали эти спортивные потуги, Даня стал болеть чаще и дольше.
Спорили бы мы наверное ещё долго, но неожиданно конфликт решил сам сын. Он заявил, что ему не нравится ни футбол, ни хоккей, и вообще – он хочет быть учёным. Конечно, прислушиваться к мнению шестилетки на сто процентов не стоило, но Данька и вправду предпочитал книги любому виду досуга, едва научился читать. Что, кстати, случилось рекордно рано.
Антон был разочарован. Он мечтал о сыне, чтобы ходить с ним на рыбалку и охоту, гонять с мячом, а получил серьёзного не по годам заморыша, который наотрез отказывается соответствовать модели идеального мальчика. И ещё больше Антона бесило то, что Данька нравится мне и таким.
Хотя может это всё мне показалось. В конце концов, напрямую муж никогда ничего откровенно плохого о Дане не говорил. Зато что мне точно не показалось – это то, что большая часть бытовых забот легла на мои плечи.
После Ани я вышла из декрета рано, и мы делили все обязанности пополам. С Даней, по причине его слабого здоровья, мне пришлось пробыть дома шесть лет. И естественно, так как содержал нас тогда муж, я взяла все домашние дела на себя.
Вот только я уже три года работаю, а обратно эти обязанности у меня никто не забрал. Аргумент был всегда один – «я зарабатываю больше тебя».
Когда я услышала его первый раз, мне стало обидно до слёз.
Конечно. Конечно, дорогой, ты зарабатываешь больше меня, ведь последние годы ты делал карьеру, пока я была одна дома с детьми.
Когда я попыталась донести эту мысль, мне объяснили, что я не так всё поняла. И он имел в виду, что ему проще содержать семью в одиночку, чем приходя усталым с работы, заниматься уборкой или готовкой.
Вот только я твёрдо решила, что не собираюсь превращаться в домохозяйку и окончательно растерять квалификацию. Благо, Даня стал болеть чуть реже, да и Аня уже достаточно подросла, чтобы помочь.
Я изо всех сил старалась доказать начальнику, что я не только мамочка малолетних детей, но и ценный специалист. В какой-то момент даже стало получаться. После пары повышений зарплаты Антон перестал противно усмехаться на мои рассказы о работе.
Вот только я дико, просто чудовищно устала.
Закончив приготовление еды на неделю, я ответила на пару срочных писем по работе (ну вот нельзя же им было дождаться понедельника, да?), заказала доставку платья, которое хотела Аня. Она говорила, что уже не верит в деда Мороза, но всё равно писала ему письма. На мой вопрос «зачем» пожала плечами и ответила: «Потому что мне это нравится».
Меня так поразила простота этого ответа, что я была под впечатлением несколько дней.
Как давно я уже не делала ничего, что считаю бесполезным, просто потому, что мне это нравится…
Когда я пылесосила, в дверь позвонили.
«Ну почему опять никто не взял с собой ключи», – подумалось мне. Судя по настойчивым трелям, звонок сквозь шум пылесоса я расслышала далеко на сразу.
На пороге моему взору предстали хмурый Антон и два снеговичка разного размера.
– Ты что, совсем ничего не слышишь? – недовольно спросил муж.
– А вы что, в гости пришли? Ключей нет? – не удержалась и огрызнулась я. Снеговички отряхнулись прямо на пол. Говорить о том, что надо было это делать на улице, уже было бесполезно. Вздохнув, я сказала:
– Обед на плите, поешьте суп, пока не остыло. Замерзли, наверное. А потом наведите порядок. Даня, с тебя – игрушки, Аня – моешь полы.
Румяные мордашки грустно скуксились. А я ничего не смогла сделать с новой волной раздражения.
Такое ощущение, будто чистота в доме нужна только мне. Но вот почему-то когда любимые игрушки начинают теряться в бардаке, а носочки – пачкаться о грязный пол, это тоже никому не нравится…
«Лида, если ты устала, это ещё не повод срываться на детей», – строго сказала себе я. Ощутив укол вины и немного успокоившись, я добавила:
– Сегодня привезут ёлку. Если успеете убраться – нарядите сами, как вы захотите.
Мгновенно повеселевшие дети бодро направились мыть руки. Я с тоской глянула им вслед. Как жаль, что я уже давно утратила способность так быстро переключаться на весёлый лад. Хорошо, что хоть кого-то в доме радует предстоящий праздник.
– Достань эту чертову книгу! – строго сказала я мужу и ушла обратно к пылесосу.
Новый год в этот раз пришёлся на субботу.
Ещё месяц назад у меня была жива надежда на то, что предпраздничная неделя пройдёт спокойно, а потом я высплюсь, не торопясь наготовлю еды и мы весело отметим всей семьёй.
Теперь эти планы катились к чертям.
Началось всё с того, что бюджет, который я подавала по своему проекту, урезали в два раза. Пока я в панике переделывала концепт и перекраивала дорожную карту, оказалось, что это случилось по ошибке. Я с облегчением вернула старые наработки, но тут пришли обновленные данные – всё-таки мне срезали денег. Не вполовину, а на треть. И это уже точно. А за время, что я рожала третий вариант развития событий и согласовывала его, текущие задачи копились, как снежный ком.
Я не просто задерживалась на работе. Я только что там не ночевала. А всё оставшееся время я трудилась на внезапно открывшихся у меня дома курсах кройки и шитья, а также в ремесленной мастерской по совместительству… Аня вдруг получила роль в школьном спектакле взамен заболевшей девочки. Нет, костюм Герды родители этой девочки одолжить не могут. Ну и что что она болеет, так ей еще больше будет обидно…
Дане к «окружающему миру» надо принести новогоднюю поделку. Мой обстоятельный сын решил, что это непременно должны быть сани в оленьей упряжке. После двух вечеров подряд я поняла, что теперь недолюбливаю оленей. И вообще, почему у детей всё ещё не каникулы?? Оценки-то выставили на той неделе…
Заболевшая Герда внезапно выздоровела. Но прихворнула Снежная королева. Нет, мама, конечно платье Герды совершенно не годится для Снежной королевы. Его нужно срочно переделать, а она, Аня, помочь не может – ей нужно выучить новую роль…
В последние рабочие дни начальник вдруг решил уйти в отпуск. По семейным обстоятельствам. За него остаться нужно непременно мне – конечно, с доплатой и заветными «и.о.» в приказе. Не я ли говорила, что мне нужно продвижение? А это замещение благотворно скажется на моей карьере…
«Нет, Лида, я не могу поехать в пятницу по магазинам со списком. Мы с друзьями идём в баню. Причем тут Питер? Ах, да… Ну тебя, с твоими глупыми шутками. Тебя и так нет дома, а я постоянно с детьми. Я заслужил».
«Мама, мы тоже хотим с тобой в магазин. Ну и что, что сначала тебе нужно приехать за нами, а это совсем не по пути. Мама, это же Новый год! Ну пожалуйста, ты же знаешь, мы будем хорошо себя вести!»
Толкаясь в пробке к гипермаркету, я рассеянно слушала рассказ Ани о постановке, и щебет Даньки о том, как упряжка пострадала у него в ранце, но он героически починил её перед самым уроком. А сама мечтала только об одном – дождаться завтра курантов и уснуть.
В магазине, к восторгу детей, я отдала им список покупок и катила перед собой тележку, почти не проверяя, что они туда бросают.
И тут зазвонил телефон.
Номер был мне незнаком, и я уже подбирала приличные слова, которыми можно послать при детях телефонного спамера, как вдруг мужской голос в трубке спросил:
– Ростова Лидия? Скажите, кем вам приходится Петрова Галина Ивановна?
Остановившись прямо посреди прохода, онемевшими вмиг губами я произнесла:
– Она моя мать… а в чем дело?
– Мне очень жаль, но произошёл несчастный случай. Вам нужно подъехать для опознания. Записывайте адрес…
Я плохо помню, что случилось дальше. Потому что упала в первый обморок в своей жизни.
Да и после него всё было как в тумане. Откуда-то внезапно примчался Антон. С мокрыми волосами, пахнущий баней, непривычно взволнованный. Он усадил меня и притихших детей в машину, и куда-то повёз, параллельно переговариваясь со звонившим мне человеком, потом с моим братом Игорем, и ещё с кем-то – я уже не слушала. Я впала в какое-то странное оцепенение.
...А ведь я перезвонила тогда маме, через три дня, как сработало напоминание. Но была на работе, несмотря на поздний вечер, поэтому просто спросила как у неё дела и повесила трубку через одну минуту. Мама хотела обсудить планы на новогоднюю ночь, но у меня не было ни времени, ни желания. И я не пригласила всех к нам, хотя она несколько раз уже на это намекала. Причина была довольно идиотская – и дети, и Антон любили мамину стряпню. Но просить её приготовить стол на всю семью мне было неловко, а слушать, как домашние нахваливают её принесённые с собой блюда в то время как я из последних сил готовила всё остальное… Мне просто не захотелось. Вот так вот, банальная ревность. А ещё я уже тогда хотела лечь спать после курантов, а при гостях было бы неловко…
Здание морга встретило нас серым бетонным фасадом и облезлой вывеской. Внутри нас попросили подождать.
Дети отошли в уголок и о чем-то тихо переговаривались. Им никто ничего не объяснил, но они явно понимали: что-то не так. Антон не отпускал меня ни на шаг и нашептывал что-то ободряющее, но я не могла сосредоточиться на его словах. А потом… я не знаю, зачем я это сделала.
Я достала телефон и набрала мамин номер.
«Абонент не отвечает, или временно недоступен».
Вот тогда ватная пелена спала с моих глаз, и всё происходящее свалилось на меня разом. Не сдержавшись, я заплакала навзрыд, уткнувшись мужу в плечо. Он гладил меня по спине и пытался успокоить, но из-за всхлипов я не могла разобрать и половины слов.
Вдруг кто-то ещё прикоснулся ко мне. Обернувшись, я увидела Аню и Даньку. Необычайно серьёзные, они протянули мне неведомо откуда взявшиеся лист бумаги и ручку.
– Мама, – сказал Данька, – скоро Новый год. Ты очень хорошо себя вела. Может, ещё не поздно написать письмо деду Морозу?
От удивления я перестала плакать. Глядя на их лица, я не смогла отказать, просто молча взяла листок и подошла к подоконнику. Из щелей тянуло холодом, но я этого не замечала, умостившись между полудохлым кактусом и чахлой геранью. Письмо я начала по-взрослому, в правом верхнем углу указав «от» и «кому», будто бы писала служебную записку.
Дедушке Морозу
От Ростовой Лиды
Дорогой дедушка Мороз!
Я давно не писала тебе. Если честно - потому, что уже в тебя не верю. И это даже не из-за той куклы – может, ты просто перепутал, или у тебя закончились блондинки. Больше из-за того, что ты не вернул мне папу.
Но с тех пор прошло много лет. Я вела себя очень хорошо, очень. Я училась на «отлично», была порядочной девушкой, верной женой, и наверное – хорошей матерью. По крайней мере, я очень старалась.
Я всю жизнь очень старалась.
Но на самом деле, чем больше я стараюсь, чем хуже у меня выходит.
Я пыталась быть хорошей матерью – а вместо этого слишком часто бываю излишне строга с детьми, а потом мучаюсь от этого. Я старалась быть хорошей женой – и теперь не справляюсь с тем, что на себя взвалила. Но хуже всего у меня получилось быть взрослой дочерью. Моей маме выпала нелёгкая судьба, а теперь, когда она наконец начала радоваться жизни, я не радовалась вместе с ней. Я так виновата, дедушка Мороз.
Я уже давно на всех обижаюсь. На мужа – за то, что мало помогает. На маму – за то, что несмотря на все трудности, она полна оптимизма. На начальника, за то, что недостаточно меня ценит… Но больше всех я обижаюсь на себя.
Когда я перестала в тебя верить? Когда я перестала улыбаться? Почему я больше не люблю Новый год?
Дедушка Мороз, я не знаю, что у тебя попросить. Я знаю, что ты не вернёшь мне детство, папу и маму.
Но пусть она хотя бы меня простит. Или пусть я смогу простить себя…
С уважением, Ростова Л.М.
30 декабря 20ХХ года.
Вместо подписи на лист шлёпнулись две слезинки.
В комнату, где мы находились, вошёл мужчина средних лет в форме.
– Ростова Лидия? Пройдемте. И… детям, наверное, лучше остаться здесь.
Антон замешкался. Мне показалось, что он хочет пойти со мной, но не знает, куда деть детей. Игорь ещё не успел подъехать. Я кивнула, показывая, что всё в порядке и я пойду одна.
В длинном и холодном коридоре я пыталась собрать всю волю в кулак и не разреветься снова. Имя и звание моего сопровождающего вылетело у меня из головы в ту же секунду, как он представился. Сейчас он спокойно объяснял мне порядок процедуры, но вникнуть в смысл его слов не получалось.
Когда мы наконец подошли к телу, скрытому простынёй, я уже была на грани второго обморока. Вдохнув поглубже, чтобы успокоиться, я тут же пожалела об этом – от резкого, неприятного химического запаха меня едва не вывернуло.
Работник морга, выполняя команду полицейского, откинул ткань с лица трупа.
Это была не она.
От облегчения у меня подкосились ноги, но я устояла. Мысль, лучше которой сейчас для меня не было в целом мире, оформилась в слова и вылетела с пересохших губ:
– Это не она. Я не знаю эту женщину. Это точно не мама.
Внезапно в комнату в сопровождении девушки в белом халате вошёл Игорь. Я кинулась к нему и крепко обняла.
– Игорь, это не она!
Полицейский попросил брата представиться и тоже осмотреть тело. Но я не хотела прерывать объятия – если честно, просто не могла. На меня накатила такая слабость, что я еле держалась на ногах.
Голова кружилась, и я словно издалека слушала, как возмущается Игорь и оправдывается мужчина в форме. Он объяснил, что у женщины не было при себе документов – только пропуск с работы.
На пластиковой карточке действительно были указаны мамины фамилия и инициалы, и логотип предприятия, на котором она отработала последние двадцать лет. Внезапно меня будто окатили холодной водой.
Если это – не она, то где мама?
Её номер опять отозвался автоответчиком. И двумя машинами мы поехали к ней домой.
Мы не стали звонить в звонок, а открыли дверь своими ключами. В гостиной работал телевизор. На полу лежал отключенный телефон.
А на диване спокойно спала мама.
***
Сегодня я встала ужасно поздно. Антон не разрешил мне подняться утром, и сказал, что они с детьми как-нибудь разберутся сами. Меня не взяли в магазин, не допустили ни к уборке, ни к готовке.
Вечером должны были прийти мама, Игорь с женой и моими племянниками. Но впервые в жизни к приходу гостей я не ударила палец о палец.
Утка немного подгорела, Аня разбила два бокала из моего любимого набора, а Данька накрыл стол допотопной скатертью, которую я недавно отложила, чтобы то ли выкинуть, то ли отвезти на дачу.
Но мне было всё равно. Я впервые обратила внимание, что дети довольно красиво нарядили ёлку. Гирлянды висели ровно, а игрушки одинаковых цветов были равно распределены по всему деревцу.
За окном самые нетерпеливые соседи уже запускали салюты, а по телевизору показывали «Иронию судьбы» и «Чародеев». В квартире пахло едой и мандаринами.
Приехали гости. Сразу стало шумно, но весело. И я всё никак не могла отвести глаза от смеющейся мамы. Всё время хотелось обнять её или просто потрогать.
Ко мне подошёл Антон, и шёпотом на ухо сказал:
– Я все-таки нашёл. И для Ани доставку принял и спрятал.
Я вдруг замерла.
Я же совсем забыла про подарок для мужа! Хотела забрать его вчера после работы, и забыла!
Чувство вины привычно заворочалось где-то внутри.
Я пилила Антона последние… да не знаю уже, сколько дней! А он примчался ко мне вчера с другого конца города, водил везде за ручку, как ребёнка… И сегодня так заботлив и внимателен, а я…
– Антон, – я виновато опустила глаза, – я забыла про твой подарок!
Муж смотрел на меня долго и серьёзно. А потом легонько взял за плечи и развернул.
Дети уселись прямо на пол вокруг ёлки, и продумывали схемы слежки за дедом Морозом. Даже старшие, уже подростки, увлечённо обсуждали план засады. Мама болтала с женой Игоря, Леной, и часто улыбалась. Игорь втихую фотографировал детей – такие снимки он любил больше всего, и умел делать из них красивые альбомы.
– Лида, посмотри. Чем не подарок? Пойдём за стол, до курантов уже минут двадцать всего.
Я машинально глянула на стоящие на столе часы. Рядом с ними расположилась фигурка деда Мороза. И я была готова поклясться, что он мне подмигнул.