Жду новый пост

Серия «Пособие для драконов»

***

- Поможешь? -хмуро спросил Дракон Люцифера.
- Хм, а сам чего? Чего Ангела не попросишь? – Люсик как будто равнодушно посмотрел на Дракона, - Не получается найти? И давно?
- Пару месяцев, - кивнул Дракон.

Ярость в нём кипела и не находила выхода.
Он не понимал сам, на что злился больше. На сумасбродность феи, на недоразумения, что привели к её решениям.
На себя, который не смог распознать надвигающееся в ней ведьминское начало, скрывающееся за такими несвоевременными попытками дотронуться до него. Опасного, отрешенного и далекого.

Что – то пошло не так, и вот…
Только саднящая тоска по ней то и дело возвращалась в сны, а по утру жгла сильнее чем все сковородки в преисподней Люсика.
Тем более, Ангел уже бессильно развел крыльями и оставалось только одно место, куда Дракону идти не хотелось и не верилось.

- Слышал я тут одну историю, - наконец сказал Люсик, - Пошли, послушаешь тоже, а там решишь.
Старый подвал в Преисподней Люсика напоминал таверну, что в Подгорном царстве облюбовал проезжий народец.
Кого туда только не заносил попутный ветер приключений и странствий.
Так и тут, призраки смешались с нежитью, тени со светом, день с ночью.

Люсик привычно протолкнулся сквозь парочку мертвецов, помахал рукой призраку, нервно пытающимся найти своё отражение в зеркале.
В самом углу подвала, на уютно – теплом адском пепелище, догорая, сидели призраки охотников на монстров, неспешно повествуя друг другу бесчисленные истории про сражения и подвиги.
- Расскажите ему про ту волчицу, - Люсик кивнул на окаменевшего молчанием Дракона.
Охотники переглянулись и рассказали о монстре, которого подстрелил их друг.

«То была не волчица, а оборотень. Скинув доспехи, в злой ярости, в толпу окунувшись, рождалась она серебристой, радостной, зубастой.  Говорили, что слышали её смех, а в глазах, совсем не волчьих, застыли слезы.

Много полегло от её когтей, зубов и ярости слепой. Любое, незнакомое поле, становилось будто знакомым ей лесом.  Каждый шаг пульсом бился в запястье назначенной ею добычи и взглядом убийцы она будто ножом вырезала что-то.

Пока однажды охотник на монстров равнодушно, к рассвету, подстрелил спящую у воды оборотня- волчицу. Уверял, что на секунду увидел, что это не вовсе монстр, а фея у ночного костра танцует свою свободу. «Я люблю тебя», - кричала она тому, кто уже не услышит.»

Призраки закончили рассказ и растаяли в дыму.
- Где она! – Дракон слепо, словно и не видя опечаленного Люсика, смотрел мимо него в пустоту.
- Я не знаю. Её тут нет. Это точно,  - прошептал дрожащим голосом Люцифер, - Я хотел бы тебе помочь, но не в силах. Ни я, ни Ангел. Ищи сам...

***

Острый запах будущей крови привычно ласкает ноздри, и костер горит, и отчаянно спорят люди.
Дракон следит за каждым жестом, за каждым их  взглядом. Охотники на том берегу пьют, смеются навзрыд, до потери пульса. А над ними, как неизбежность, ледяным абажуром рождается полнолунием вечная люстра. 
Оставался Дракону лишь шаг до расправы, но в искрах полночи вдруг мелькнула серебристая шкура и сердце Дракона споткнулось, облегченно упав на почти сгоревшую душу, - "Она!"

А кто - то остался жить, не зная, что его миновало.

***

Волчица свернулась в лапах Дракона, зализывая опалины, раны.
Он просто шептал ей, что знает, что она смелее, чем думает.
Сильнее, увереннее и спокойнее. Только одного не поняла, глупая, что Дракон всегда будет со своей феей, даже если его не будет рядом. Волчица растаяла феей в догорающих нотах луны, наконец принимая за счастье одну на двоих пустоту.

Дракон разглядывал публику.

В полумраке и бликах свечей – белых, летучих мышей, склонив друг к другу головы, сидели гномы. В одиночестве раскачивался лепрекон, завывая тихо песенку о важном.
Водяной и звездочет зло спорили о насущном. 
Кикимора с удивлением рассматривала себя в кругленькое зеркало и прихлебывала из высокого бокала искрящуюся жидкость. 
На подоконнике сидела жаба и перебирала тонкую вуаль на окне, а угрюмый леший, сворачивал из золотистой фольги маленькую корону.

Для Дракона еще ничего не прояснялось.
- Хорошо, налей.. - протянул он Ангелу, не отводя глаз от красочной толпы.
Ангел задумчиво осмотрел рядок своих бутылок и сощурился на Дракона.

А Дракон выглядел не лучшим образом. Похудевший, так как может похудеть Дракон. Глаза, раньше полыхавшие бесчувственным огнем, жаждой сражений и побед, тлели болью и отчаянием.
Внутри Дракона жила боль, она пряталась как злобная ведьма в чащобе и только костлявые пальцы царапали броню изнутри. Там, где она беззащитна.
Дракон пытался улыбнуться, но всякий раз выходил оскал и отшатывались даже самые стойкие.
- Возьми этого двухсотлетнего коньяка, - решил наконец Ангел и достал из  - под дубовой столешницы небольшой бочонок, завернутый в пыльную тряпицу.

- А что пьют они? – Дракон  кивнул на зал, впрочем, равнодушно кивнул.
Он уже два рождения луны притворялся, что мир вокруг интересен. Искусно ли притворялся или нет, дела ему до того не было.
- Оооо…- воодушевился Ангел и поправил свой дурацкий колпак, -  Кикиморе я налил красоты! Смотри, - как она похорошела!
Дракон приподнял бровь и уставился на кикимору немым «Где?»
- Ааа.. – махнул Ангел рукой,  - Оно внутри!  Это химические реакции организма. Они не имеют ничего общего с идеалистическими представлениями о красоте.  Ей стало красиво и она в это верит. Поверят и другие!

Гномы пьют дружбу. Они враждовали годами и недавно помирились.  Помириться, конечно, можно. Только не словами "Ну что ты! Я не обиделся. Я просто очень занят"... Теперь они нашли время для  прощения вражды, которая кончается не равнодушием, а разговором о больном. Так выздоравливают.

Зведочет и водяной нашли общий язык и говорят друг другу правду, а не позолоченную лесть. Ангел поболтал в стаканах зеленую, тягучую субстанцию и крикнул  – Новые порции правды готовы третьему столику!

- А лепрекон о чём поёт?  - осведомился Дракон, которого ангельские эксперименты занимали всё больше и больше.
- А, - досадливо махнул рукой Ангел и поморщился,  - Он просто пьян! И совершенно счастлив. Впереди звездная ночь и он будет считать звезды до утра, что б следующей ночью начать заново. Ему хорошо.
-Дай угадаю, - почти развеселился Дракон, указывая на жабу и деловитого Лешего,  - им любви налил, по рецепту Тетушки? Не?
- Нет, - ухмыльнулся Ангел, - там банальная, слабоалкогольная уверенность. «Уверенность в том, что нас любят, любят за то, что мы такие, какие мы есть, или несмотря на то, что мы такие, какие мы есть» (с).  К утру она станет красавицей, её время жабы истекает. Но он её давно любит жабой, просто признал это. А красавицей она станет из -за его уверенности в том, что она хоть жаба, хоть красотка - нужна ему. Вопреки.

Дракон обернулся к Ангелу, который уже налил в хрустальный бокал свой древний коньяк.
- Что ты дашь мне? Любовь? Прощение? Избавление от боли?
Ангел покачал головой, - Зачем тебе всё это? Все внутри тебя и так есть. Посмотри туда! – он показал в самый темный угол пещеры, - А это обыкновенный коньяк, хоть и очень старинный…

У одинокой свечи, за маленьким столиком сидела фея и писала что-то. Она низко склонилась над листком бумаги. Слезы капали на письмо. Рука не останавливалась.
- Ты свой почтовый ящик то проверь, балда! Она пишет тебе! Зовёт! - буркнул Ангел и закатил глаза.

Дракон, не сводя глаз со своей феи, залпом выпил драгоценную жидкость.
Помолчал, угрюмо глядя на фею и наконец, выдохнув, пошел к ней.  Время одиночества и потери проходило.

Ангел повертел в руках бочонок, тряпицей заботливо протер едва разборчивую старинную надпись "судьба"

.

Пара странных пятен на бронзовом боку просили их немедленно стереть, что фея и сделала.

Подгорное царство хоть насквозь и сказочное, но и о таком там и слыхом не слыхивали.
Пурпурный дым ворчащей струйкой выскочил из носика лампы и окутал растерянную фею.
Потом дымок собрался в угрюмого толстячка в странной шляпе.

- Добрый вечер, - церемонно изрек пурпурный толстячок, покачиваясь в воздухе.
Онемевшая фея судорожно вспоминала, успела ли она закрыть вовремя рот, прежде, чем отчаянно зажмуриться.
Последовательность нужно было во что бы то ни стало соблюсти, поскольку прослыть невоспитанной леди, фее не хотелось даже в этих, весьма странных, обстоятельствах.

Наконец она отрыла глаза и  вежливо ответила толстячку,  - Добрый вечер! А кто вы?
- Джинн! – толстячок закатил глаза и покачал осуждающее головой в странной шляпе, - Ты разве не знаешь, кто такие Джинны?
Фея отрицательно помотала головой.
- Я исполняю любые желания! – патетически воскликнул пурпурный Джин и добавил – Только три!
- Любые желания? – переспросила фея.
- Абсолютно! – важно изрек Джин и стал  перечислять ассортимент, -  Можешь пожелать россыпи бриллиантов, огромную золотую карету, какое - нибудь царство! Да хоть что! Жизнь и смерть не могу подарить, это не ко мне, а к одному старику, что в маяке живёт. А остальное я могу!
- А любовь? Счастливую жизнь? Безопасность? Это можешь исполнить?

Джинн перестал важничать и посмотрел на фею еще более угрюмо, - А эти желания платные.
-Как так платные? – удивилась фея.
- Очень просто. У них есть цена. Ну, смотри, хочешь ты влюбиться, так это раз пальцами щелкнуть и бесплатно, а вот за счастливую любовь нужно заплатить. Понимаешь?
- Чем заплатить? Монетами?
- Ээх, да если бы! Отказом надо заплатить. Отказаться от жадности быть счастливой. От такой жадности, которая съедает силы. Отказом от полного слияния и несвободы. От удушливых объятий здесь и сейчас, и немедленно. Отказом от «быть удобной» и пытаться соответствовать. Отказом от приятностей быть «жертвой» и разъедающего страха потери, от попыток контроля и манипуляций.
Только оплатив, жадность перестанет быть жадностью, а станет желанием. А желания я исполняю!
- И часто покупают? – не унималась фея.
- Хм, не очень. Чаще пересчитав свою душевную наличность, понимают, что её не хватает. Иногда пытаются поторговаться и купить подешевле.
- Продаете?
- А как же! Правда потом, покупатель такого желания становится несчастнее чем был. Приходится дарить другое желание.
- Какое?
- Смирение. Смирение и терпение.
- Так просто? А они бесплатные?
- Не совсем. Просто предоплата уже внесена. Той самой болью от несбывшегося и утраченного или вот -вот исчезающего счастья.
- А потом, что?
- А потом, желание наконец сбывается!

Джинн сложил пухлые ручки на животе и спросил,
- Так чего будешь брать?
Фея размышляла недолго и попросила терпения. А ещё спокойствия, упрямства и уверенности.
Ей во что бы то ни стало нужно было дождаться улетевшего далеко Дракона.  

Джинн подарил ей это бесплатно, потому, что она уже внесла предоплату смирением.

Улегшись на передние лапы, Дракон уставился в зарю и восходящее солнце.  Первые лучи щекотали ноздри до пощипывания в немигающих, полыхающих огнем, драконьих глазах.
- Слезы? – Дракон даже усмехнулся, впрочем, кто увидел бы эту усмешку, больше похожую на оскал, крепко подумал бы, прежде чем улыбнуться в ответ.

Скажи кому, что Дракон умеет плакать, не поверили бы, а зря.
Он посмотрел поверх едва проснувшегося солнца,  - Алхимик! Ты  мне тоже приснился? – зарычал Дракон.
Впрочем, сразу понял, что ответа ждать не стоит.  Там, высоко, нет никого.
От снов саднило и царапало всё чаще.

В своей ипостаси Дракон должен быть один. А в этих снах, почти сказках, он не один, его любят и ждут. И, вовсе неожиданно для себя, он тоже оттаивал и учился любить. Любить, жалеть, прощать.

Легкий свист и стук позади, заставили его вздрогнуть. Пламя уже готово было спасительным и очищающим всплеском вырваться наружу, осушив такие предательские слезы, но он замер.
Замер в недоумении перед рыжим, пушистым созданием. Оно лукаво улыбалось, ничуть не опасаясь ни пламени, ни разъяренно ледяных глаз Дракона.

Создание, похожее на комок солнца, подкатилось к лапам Дракона и промурлыкало, что -то похожее на «Доброе утро!».
Дракон покачал головой, подумал было, что перегрелся, но ранее и весьма прохладное утро не оставляло шанса опереться на единственно разумное объяснение.
Поэтому оставалось неразумное  - ему не мерещится.

- Ты кто? – прорычал Дракон. Знакомиться с разными магическими существами ему было этим утром совсем не с руки.
- Солнечный зайчик, - вдруг обидчиво буркнуло создание и подперло ручонками пушистые бока.
- Зайчик? – рассмеялся неожиданно для себя Дракон, - Ты себя видел? Скорее ты цыпленок, если, конечно, ты знаешь, как выглядят цыплята!

Ему вдруг стало любопытно и немножко тепло.

Солнечный зайчик вытаращил круглые глаза и снова заулыбался,  -  Да мне без разницы, на кого я похож. Сказал же, я – Солнечный зайчик! Нас там много таких! – он махнул рукой в сторону солнца и начал подпрыгивать у лап Дракона.
- Ты чего скачешь то? – Дракон развеселился окончательно.
- Мне положено слепить тебе глаза! – пыхтя от натуги, Солнечный зайчик старался подпрыгнуть выше,  -  Чего ты вырос такой здоровый то!

Дракон улегся на камни и подставил морду.
Солнечный зайчик наконец запрыгнул повыше и завошкался на Драконе, - Глаза зажмурь!- скомандовал он.

Дракон, чувствуя, как внутри разжимается и тает ледяное послевкусие от болезненного пробуждения, зажмурился.
На изнанке драконьих век заплясало не привычное, багровое, яростное пламя, а теплое, немного розовое зарево.
- Тебе хорошо? – сварливо осведомился Солнечный зайчик.
- Хорошо. И да, я, наверное, счастлив! – неожиданно для себя ответил Дракон. Он признал себе, что любит тепло.

Розовое зарево в закрытых глазах вдруг стало неспешно обретать черты. Такие знакомые черты той, которая могла унять гнев Дракона, той, что разрешено было погладить его шрамы, той, которая упрямо ждёт Дракона. Черты феи.
- Дракооон! Просыпайся!
Её голос.

Дракон распахнул глаза.
Фея улыбалась и гладила его по распластанным крыльям, - Тебе приснился плохой сон? Ты весь дрожишь! Смотри, уже утро и встало солнце. Пока выгуливать Стеллу!

Дракон взглянул на вход пещеры, маленький Солнечный зайчик, шутливо и дразнясь подмигнул, скользнул прочь, навстречу лучам восходящего солнца и Алхимику.

«Любовь всегда предустановлена. Встречаясь в любви, мы опять встречаемся, ибо и древле когда - то знали друг друга. Тут что - то  ветхое происходит, мирозданное» (с)

Дракон тогда немало был удивлен, когда набрел на эту диковину в старой, заброшенной башне. Он жил в дремучем лесу на склоне черных скал, в абсолютном одиночестве, раздумывал как это так, никого не любить и не быть любимым.

Он поверил в том, что драконам такое не суждено. Одиночество безопасно для любого раненного в душу или сердце. Одиночество надежный панцирь, понадежнее драконьей чешуи будет. У тех черных скал было озеро. Чистое, прозрачное и с диковиными рыбинами.

Дракону нравилось часами любоваться озерными обитателями, а иногда, прилетая с дальних странствий, он приносил какую  - нибудь рыбёшку и выпускал в озеро, наблюдая как незнакомец занимает своё место в сообществе.

Наблюдал и думал о непохожести и принятии.

Однажды он заметил сорванца, что украдкой вылавливал рыбешку и бегом убегал в старую, заброшенную башню. Дракон удивился, он привык считать, что башня необитаема. Сорванца Дракон подкараулил со всей своей чудной, драконьей ловкостью. Мальчишка с разбегу уткнулся в свирепую морду Дракона и взвизгнул от неожиданности и испуганно прижал к себе трепыхающуюся, едва живую рыбёшку.

- Куда ты несешь моих рыбок? – прорычал Дракон.

Мальчишка был или чумазый, или просто смуглый. Сквозь вихры непослушных волос выглядывали маленькие рожки. Он немо потыкал рукой в сторону башни и, вдруг, заулыбался. Он совсем не боялся свирепого Дракона.

- Ну, пойдем, посмотрим! – Дракон лапой подтолкнул мальчишку в направлении башни и направился вслед за ним.

Башня была как все старые башни. Темная и сырая от вековой пустоты, винтовая лестница вела в сумрачную ввысь. Сорванец, прижимая к себе рыбку, бежал вверх по лестнице, не глядя под ноги. Дракон неспешно парил за ним, приятно, когда есть крылья.

Постепенно кромешная темнота отступала прочь, как будто черное полотно соскальзывало. Золотисто – голубоватый свет лился сверху и мальчишка замедлил шаг, вытягивая перед собой едва трепыхающуюся рыбешку.

Дракон онемел. В куполе башни, летали рыбы. Огромные и совсем маленькие, полупрозрачные и разноцветные, переливаясь радугой и звездами, легкие. Невесомые кораллы парили как невозмутимые патриции. Легкие, изумрудные водоросли извивались в танце призрачных волн.

Дракон отчетливо видел снизу поверхность воды, искры солнца, что играло лучами на поверхности. Но не понимал, как такое возможно.

Мальчик протянул руки вверх, держа рыбку на краешках пальцев. Одна из зеленых лент водоросли наклонилась, обняла рыбку и подняла к поверхности, солнечные лучи обняли её и покачивали, словно убаюкивали.  Через минуту рыбка осветилась  серебристым цветом и, помахивая плавником, устремилась к радужным рыбкам.

Весь этот мир двигался неспешно, в своём, личном ритме.

- Что это!? – наконец обрел дар речи Дракон.

- Это просто озеро! – спокойно ответил мальчик и, вдруг, погладил Дракона по свирепой и недоуменной морде.

- Это озеро для тех, кому больше нет места в том озере.  Я собираю их и приношу сюда.  Посмотри, как им нравится! – мальчишка с рожками засмеялся, присел на ступеньку, положив голову на руки, стал наблюдать за танцем радужных рыбок..

- Подожди, тогда вот почему я никогда не видел, что бы рыбки мои погибали? Ты их уносил?

Мальчишка покивал головой, не отрывая глаз от озера над своей головой.

- Ты всегда это делал?

- Сколько себя помню, - ответил мальчик.

-А кто ты такой? – не унимался Дракон.

- Разве это так важно?  - удивился вдруг мальчик,  - Я приношу рыбок и они живут дальше. Они меня любят, а люблю их. Это самое главное! – мальчик вдруг очень серьёзно посмотрел на Дракона,  - Конца нет! Ничего не заканчивается, понимаешь ты это, Дракон?

***

Башня стояла на том же месте, заброшенная и темная. Люсик безмерно удивился и стал тревожно переминаться с ноги на ногу, он никогда не отлучался так далеко от своего Царства тьмы.

- Пойдем, я тебя кое - с кем познакомлю! – Дракон подтолкнул нерешительного Люцифера к башне.

Наверху по - прежнему лился свет и плескались волны волшебного озера. Мальчишка всё также сидел на ступеньке и разглядывал, задрав голову обитателей, что счастливо парили в лучах и теплых волнах.  Иногда он помахивал рыбкам рукой, и они подплывали озорными стайками к нему.

Дракон с удовольствием наблюдал за вытянутым лицом Люсика, который не сводил глаз с озера и таких знакомых рожек на голове мальчишки.

- Как тебя зовут? – наконец спросил Люсик у странного сорванца, замирая от осенившей его догадки.

- Люцифер, - улыбнулся ему смугловатый мальчик с рожками и с тонкими ручками.

***

Дракон вышел из башни и полетел обратно к своей волшебной скале,  - Конца нет, как нет и одиночества!

Теперь он это точно знал.

P.S. я люблю тебя