Жду новый пост

Серия «03: Организатор потоков»

– Зеленый, ты домой-то собираешься?

– Ага, собираюсь, Ольга Николаевна, – кивнул Илья, продолжая раскладывать книги по стеллажам.

– Смотри, – погрозила женщина пальцем, – не задерживайся.

– Ага, – отстраненно согласился Илья и продолжил расставлять книги в алфавитном порядке.

На вопрос, кто он по профессии, у Ильи было два варианта ответа. Организатор потоков и массивов документов – если нужно было произвести впечатление. Библиотекарь – если впечатление производить было не нужно. Первый вариант Илья применял, когда местом работы интересовалась понравившаяся девушка, а второй не любил из-за дурацких вопросов. И если после первого многие оценивающе замолкали, то после второго глупые вопросы сыпались один за другим. Прикалываешься? А почему библиотекарем, ты же парень? Много книжек прочитал? И что, бумажные книги до сих пор читают? А ты нормальный? А есть древние книги на продажу? Вопросы могли быть и другими, но результат был всегда один и тот же, на Илью начинали смотреть странно. Иногда, даже с сочувствием.

Поэтому, вечеринок и компаний Илья не то чтобы избегал, но и не стремился там оказаться, равно, как и не торопился в свою холостяцкую квартиру. После того, как рабочий день заканчивался, у него всегда находилась причина задержаться где-нибудь в архиве, читальном зале или на выдаче, выровнять корешки, переставить перепутанные за день школотой книги в нужном порядке, рассортировать читательские формуляры, которые, к слову, и без того были в на своих местах в картотеке.

И часто, особенно зимой, случалось так, что Илья раскладывал на батарее выстиранные под краном носки, футболку и трусы, которые до утра успевали высохнуть – топили в доме культуры отлично. Выстраивал из стульев подобие лежанки, снимал один из красно-черных бахромчатых пледов со стоящих в читальном зале для красоты кресел и, накрывшись им, засыпал, предварительно заведя будильник на час раньше открытия библиотеки.

Сегодняшний день не стал исключением. Дома всё равно никто не ждал, а перекладывание книг в алфавитном порядке с их неповторимым запахом, приятной тяжестью томов и шуршанием страниц было приятным времяпрепровождением. К тому же, библиотечный роутер на ночь никто не выключал и с интернетом проблем не было. На пятидюймовом экране смартфона всегда было можно посмотреть в режиме онлайн какое-нибудь кино перед сном, да и просто посёрфиться в сети.

Пододвигая стулья один к другому, парень уловил едва слышимый звук – тонкий, противный звон, почти писк. В современных фильмах с помощью такого эффекта показывают, что героя оглушило после взрыва или удара. Илья, закутанный в плед – носки и трусы уже лежали на батарее – прислушался. Звук явно доносился из книгохранилища.

– Не хватало еще, чтобы что-то случилось, когда я тут в нерабочее время, – пробормотал библиотекарь.

Закутавшись в плед, взяв со стола ключи, Илья босиком пошлепал по линолеуму коридора, ведущего в хранилище. И чем ближе он подходил к его двери, тем явственнее различал этот переходящий в звон писк. Придавил дверь плечом и, вставив ключ, дважды провернул его. Открыл, не доставая ключа из скважины, и звук стал намного явственнее. Нащупав включатель, Илья клацнул им. Противный желтый электрический свет не залил хранилище.

– Что за фигня? – спросил Илья у симметрично стоящих стеллажей с книгами и клацнул включателем несколько раз подряд.

Безрезультатно.

Поправив клетчатый плед на плечах, библиотекарь включил дисплей на телефоне и, подсвечивая дорогу, пошел на непрекращающийся звук, доносящийся из той части помещения, где, как Илья помнил, были стеллажи с фантастикой, мистикой и, кажется, сказками. По мере приближения писк становился всё явственнее, а вскоре к нему добавилось и свечение. Промежуток между двумя стеллажами освещался будто бы слабенькой диодной лампочкой с китайской зажигалки.

– Что за фигня? – вновь спросил Илья, поправляя плед и подходя ближе.

Свечение, сквозь которое неясно различались имя автора и название, исходило от книжного корешка.

Библиотекарь протянул руку к светящейся книге и коснулся её пальцами. Реальность перед глазами стала скручиваться в спираль, центром которой стал мерцающий книжный корешок. И когда ничего кроме названия различить было уже нельзя, раздался электрический треск и размазанное пятно, будто взорвавшийся пазл, рассыпалось на фрагменты, а Илья очутился в самом настоящем лесу.

Панику и страх, словно рисунок на песке в полосе прибоя смыло любопытство, когда Илья услышал приглушенные голоса. Беседовали парень и девушка. Поправив плед – в лесу было зябко – библиотекарь осторожно, стараясь не шуметь, раздвинул ветки кустов, пытаясь разглядеть сидящих на поляне.

– Я самый лучший хищник в мире, – заявил парень сидящей подле него девушке, – тебя притягивает мой голос, мое лицо, даже мой запах…

– Ебать, самомнение, – пробормотал Илья себе под нос.

А парень тем временем вскочил на ноги, с нечеловеческой скоростью метнулся к краю поляны, резко дернулся и очутился на её другом краю, а затем вновь подле девушки. Та не проявила каких-либо эмоций по поводу противоречащих законам физики перемещений своего собеседника, а он, пафосно пробормотав:

– Меня хрен догонишь, – вновь очутился на другом краю поляны и отломал от дерева дебелый дрючок, который тут же швырнул в другое дерево. Еще через мгновение он снова непостижимым образом оказался рядом с заторможенной девицей и встал в пафосную позу. – Как будто ты смогла бы побороть меня!

Библиотекарь заворожено смотрел за происходящим на поляне абсурдом, пытаясь подобрать хотя бы одно нематерное выражение, которое смогло бы передать его собственное впечатление от странного разговора и действий парочки на поляне. Парень тем временем усадил девушку на закорки и убежал куда-то в лес вместе с ней.

– Что за пиздец? – спросил Илья пустоту и в ответ на собственный вопрос пожал плечами.

Именно в этот момент на лоб ему сел комар.

Повинуясь рефлексу, парень шлепнул ладошкой попытавшееся полакомиться его кровью насекомое, ударив самого себя по лбу. И в тот же миг вновь очутился между библиотечными стеллажами.

Меньше чем за мгновение сквозь его мозг, словно железнодорожный экспресс с десятком вагонов, прогремело несколько мыслей, от «я сошел с ума, вызывайте скорую» до «мне всё это снится».

– Стефани Майер, «Сумерки», – прочитал Илья на корешке светящейся книги и шаркнул ногой, избавляясь от прилипшей к босым подошвам сухой хвои. Если это сон, то почему такой реальный? Откуда веточки, прилипшие к пяткам? Запахи, зудящий от комариного укуса лоб... Нужно себя ущипнуть! Илья выпростал из-под пледа левую руку и, прихватив ногтями мочку правого уха, дернул.

– Ай! – закричал он от боли, дернулся и случайно коснулся другой книги, которая тут же ударила в глаза неоновым свечением. Брем Стокер, «Дракула», – успел прочитать парень, когда стеллажи вновь завертелись перед глазами, превращаясь в однородное пятно, рассыпавшееся на осколки с таким же электрическим треском, как и первый раз.

– Да ёб же ж твою мать! – испуганно выругался Илья.

– Как вы здесь оказались? – молодой мужчина вскочил с кресла, подбегая к закутанному в плед парню. – Вы тоже его пленник?

Именно таким Илья и представлял себе Джонатана Харкера, когда впервые читал «Дракулу». Мысли вновь стали метаться в голове, словно лазерные лучи во время клубной вечеринки.

Надо спасать Харкера. Нет, не надо. По сюжету он остается в живых. Как я сюда попал? Так же, как и в «Сумерки». Я сплю. Я наверняка сплю. Но я же себя щипал! А во сне можно подумать о том, что спишь? У меня поехала крыша? Нет, я сплю. А если сходишь с ума во сне, как убедиться в том, что ты проснулся не сумасшедшим?

– Как давно он держит вас здесь? – оторвал библиотекаря от размышлений Джонатан.

– Кто?

– Граф.

– Дракула?

– Да, он самый.

Ладно, хрен с ним, пусть это будет сон. Добрые дела можно делать и во сне.

– Джонатан? – уточнил Илья. – Харкер?

– К вашим услугам, – вытянувшись по струнке и кивнув, подтвердил парень в сюртуке. – С кем имею честь беседовать?

Ох уж эти джентльмены. Чувака держат в заложниках, а он «нате-здрасьте-соблаговорите».

– Значит, слушай меня внимательно, Джонатан, – начал Илья. – Граф, конечно, мужик напряжный, и ты проведешь здесь не самые лучшие дни своей жизни, но вот что я тебе посоветую…

Однако посоветовать библиотекарь ничего не успел. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Дракула. Бледный, высоколобый, тонконосый, с густыми, отдаленно напоминающими сталинские, усами. И бледный. Точь-в-точь такой, каким был в воображении четырнадцатилетнего Ильи, впервые читавшего роман Брема Стокера. Граф выглядел настороженным и изумленным одновременно.

– Кто вы и как очутились в моём замке, юноша? – спросил он, разглядывая голого библиотекаря, закутанного в плед.

– Я…

– Вы?.. – вопросительно глядя на парня, сказал Дракула.

И вот тут к Илье Зеленому пришло понимание. Это не сон. И не сумасшествие. Это грибок. Книжная плесень, вдыхая которую, начинаешь видеть галлюцинации. Он где-то читал о подобном. Объяснение найдено. Надышался спорами плесени и галлюцинирует.

– Точно! – воскликнул библиотекарь, стукнув себя по лбу ладонью.

И окружающая реальность с треском еще раз рассыпалась на пазлы и Илья снова очутился в книгохранилище. В носу еще стоял затхлый запах графского замка.

– Бля… – не помня уже в который раз, растерянно пробормотал Илья и повертел головой.

Два книжных корешка, Майер и Стокер, продолжали источать тусклый неоновый свет.

Да нет, ну точно же, галлюцинации. В реальности такого не происходит. Ну, или сон. Очень хороший, в 4K. Бывали ли смертельные случаи при отравлении книжной пылью? Ответа на этот вопрос память дать не смогла.

– Да ну сон! – заверил парень себя и, обмотав клетчатый полуплед вокруг талии, протянул руку к произведению Брема Стокера.

Реальность снова скрутило в смазанную спираль, с треском рассыпавшуюся на кусочки и обнажившую комнату старинного замка, в центре которой в нелепой позе стоял Дракула.

– Граф! – позвал Илья, – давно хотел познакомиться с вами поближе.

Очень долго вампир отказывался поверить в то, что является всего лишь героем книги. Однако, постепенно, услышав из уст Ильи о том, как граф изображал из себя возницу, пока вез Джонатана, как собирал клады в тех местах, где встречались огни святого Эльма, и после того, как библиотекарь перечислил сверхъестественные способности Дракулы, начал сомневаться. Но окончательно граф принял своё положение только после изложенного в мельчайших подробностях плана перемены собственного места жительства.

– Ящиков будет ровно пятьдесят, – закончил Илья.

– И с какой же целью вы всё это рассказываете, молодой человек? – задал вопрос Дракула.

– Понимаете, ваше сиятельство, – подбирая слова, закусил губу библиотекарь, – дело в том, что после мистера Стокера многие обращались к теме вампиризма в своем творчестве. И это, в конце концов, привело к тому, что вампиры в книгах измельчали. Перестали соответствовать изначальному образу. В некоторых произведениях они показаны как животные, не обладающие даже зачатками интеллекта, а в некоторых ведут себя…

– Как?

– Как умственно неполноценные.

– Молодой человек, мало того, что вы заставили меня поверить в то, что я всего лишь персонаж литературного произведения, а это, поверьте, не прибавило радости в мою и без того серую жизнь, так вы еще и уверяете меня, будто из вампиров в конце концов сделают посмешище.

– Ну, нынешние пятнадцатилетние ссыкухи так не считают, – попытался утешить вампира библиотекарь. – Для них вампиры являются чем-то романтичным и даже желанным. Одна только субкультура готов чего стоит.

– Готов? Этих германских выходцев из Скандинавии?

– У-у-у-у-у, – протянул Илья и пробормотал себе под нос: – надо осторожнее с тем, что говорю. Узнает, кто такие готы в реальности – инфаркт получит, не смотря на то, что вампир.

– Я, признаться, уважаю культуру этих воинственных племен…

– Я не об этом, граф! – перебил его Илья.

– О чём же?

– Скажите, ваше сиятельство, хотели бы вы взглянуть на вампиров, какими их представляют современной молодёжи?

В глазах вампира появился нездоровый блеск, который можно было трактовать и как любопытство, и как азарт.

– Вы хотите предоставить мне такую возможность? – спросил граф.

– Надеюсь, что да, – кивнул библиотекарь и мысленно добавил: «Если у меня крыша окончательно не поехала».

– И каким же, позвольте поинтересоваться, образом?

Илья протянул вампиру ладонь.

– Дайте руку, граф.

Вампир, вложив холодную когтистую руку в ладонь парня, спросил:

– И?

– И вот, – ответил Илья, хлопнув себя по лбу.

Мир еще раз рассыпался на осколки, и парень вновь очутился в книгохранилище. За руку он держал изумленно озирающегося по сторонам графа.

– Библиотека? – поинтересовался тот.

– Она самая, – кивнул Илья и протянул свободную ладонь к книге Стефани Майер.

В «Сумерки» они попали как раз в тот момент, когда Эдвард собирался отсосать яд из ранки на руке Изабеллы.

– Это что за бардак? – спокойно, но так, что все застыли, прекратив свои дела, поинтересовался Дракула.

– Ты кто такой!? Вали отсюда, пока цел! – хищно оскалившись, прошипел Эдвард Каллен.

– Что? – голос графа вдруг превратился в звериный рык. – Что ты сказал?! Ну-ка повтори!

Повторять Каллен не стал. Со всей своей нечеловеческой скоростью он метнулся в сторону Дракулы, который, в свою очередь, распался клочьями тумана и вновь приобрел человеческую форму за спиной у порождения неуёмной фантазии Стефани Майер.

Илья как завороженный наблюдал за поединком двух упырей из разных книжных вселенных и уже спустя несколько секунд был готов поставить все свои сбережения на то, что у смазливого сумеречного вампирчика нет никаких шансов одолеть выбранного в качестве ученика самим дьяволом. И поспешившие на помощь Эдварду сестра и отец, возившиеся до этого с Беллой, никак не повлияли на исход сражения.

Спустя буквально полминуты, когда пыль стояла столбом, а папа и сестра возлюбленного главной героини, перекрученные, словно отжатое после стирки мокрое тряпье, валялись в разных углах комнаты, каноничный Дракула, прижав Эдварда к стене, повернул голову к Илье и сказал:

– Почтенный архивариус, я заранее прошу извинения за то, что будет сейчас звучать.

Библиотекарь кивнул, а граф, повернув голову к удерживаемому на вытянутой руке и вдавленному в стену Эдварду, начал нотацию, ударяя телом вампирчика о стену на тех моментах монолога, которые, по мнению Дракулы, требовали особого внимания.

– Нормальный вампир никогда не будет что-то там отсасывать. Даже из ранки. Вампиры. Питаются. Кровью. Питаются, блять! А не отсасывают. Тем более, яд из ранки. Понятно?

Эдвард Каллен, изрядно припорошенный штукатуркой, испуганно кивнул. Дракулу это не устроило и он ударил Каллена-младшего о стену еще раз.

– Да! – крякнул вампирчик вслед вылетающему из легких воздуху.

– Нормальный вампир преследует только свои интересы, среди которых утоление голода стоит на первом месте, – ритмичные удары туловищем о стену продолжились, – и вертел он на хую всех барышень и любые возвышенные чувства в любых проявлениях.

На этих словах Илья подумал о том, что, во-первых, утверждение графа звучит двусмысленно, а во-вторых, Дракула учит Эдварда не делать того, что самого короля вампиров, в конечном счете, приведет к развоплощению. Дракула между тем продолжал.

– И, – Дракула взглянул на Илью, – мне тут рассказали, что вы в дом без приглашения входите, на чеснок плевать хотели, а в пищу кровь животных употребляете. У меня вопрос…

– Какой? – прохрипел Каллен.

– Вы тут опизденели все? – Дракула ударил Эдварда о стену еще четырежды, по удару на каждое слово: – Вампир. Должен. Быть. Каноничным.

После чего Каллен-младший отключился.

Дракула же, протянув когтистую руку библиотекарю, сказал:

– Веди домой. Глаза б мои этот бардак не видели.

Илья, поправляя плед, подскочил к графу, взял его за руку и привычно хлопнул себя ладонью по лбу. Окружающая действительность взорвалась множеством осколков, и они вновь оказались в книгохранилище. Парень нашел глазами светящийся корешок книги Брема Стокера, протянул к ней руку и коснулся её пальцем. Реальность смазывающаяся, будто стекающая в раковину вода, мир, сократившийся до светящегося книжного корешка, россыпь осколков и вновь граф и библиотекарь стоят в замке Дракулы.

– Спасибо, ваше высочество, – пробормотал Илья и хлопнул себя по лбу еще раз.

Глядя, как меркнет свечение книжных корешков, уже в который раз за ночь, но впервые вслух парень спросил себя:

– Что это, блядь, было?

И тут Илья понял, что усталость буквально валит его с ног.

Судя по часам на дисплее телефона, лежащего на полу, – когда только обронил? – вот-вот должно было начать светать. Осознавать произошедшее или искать ему какое-то объяснение не было ни сил, ни желания и потому Илья, закрыв книгохранилище, побрел к импровизированной кровати из стульев и там, укрывшись полупледом, почти мгновенно отключился. А спустя пару часов, вскочив по звонку будильника, сонно пробормотал:

– Приснится же…

Снял с батареи высохшие трусы, носки, футболку, добрел до стула с остальной одежной и стал одеваться.

***

Девушка небрежно бросила книгу на стойку. Не переставая жевать жвачку, она присмотрелась к бейджику на груди библиотекаря и поздоровалась:

– Привет, Илья Зеленый. Я Светлана Юрьевна Щепетилова.

– Здравствуйте, Светлана Юрьевна, – проигнорировал обращение на ты Илья.

Открыл картотеку, откинул закладку «Щ», нашел карточку с названными девушкой данными. Открыл, посмотрел на дату последнего посещения – три года назад. Книга – «Дракула» Брема Стокера. Затем бережно взял со стойки книгу, чтобы записать данные, сделать отметку в библиотечном листе и улыбнулся. Это были «Сумерки» Стефани Майер.

Молча заполнил карточку, сделал отметку в листе выдачи и протянул карту читателя девушке, чтобы та расписалась. Девчонка небрежно поставила подпись и задала вопрос, заставивший сердце Ильи ускориться.

– Я там, полистала, пока выбирала, увидела, что в книжке Дракула есть. Это чо, в кино не всё, что в книге есть, показали?

– Н… Не знаю.

– Какой же ж ты библиотекарь, – иронично усмехнулась девушка, – если не знаешь, про что книжка?

– А я не библиотекарь, – улыбнулся в ответ Илья.

– А кто?

– Организатор потоков… – остановился парень на середине фразы.

– Потоков чего? – заинтересованно спросила Светлана Юрьевна.

– Потоков новых историй, – ответил Илья и протянул ей книгу.

В голове у Зеленого возникла пара интересных идей.

© VampiRUS

(из серии «Организатор потоков»)

Четыре ночи Илья не возвращался домой – ждал. На пятую, как и любой разумный человек, стал сомневаться, что попадал внутрь придуманных Бремом Стокером и Стефани Майер историй. Реальность не может стать сказкой и в ней нет места потустороннему. Любым мистическим событиям всегда находится логичное объяснение. Скорее всего, путешествие между книгами ему просто приснилось.

Сомнения к Зеленому вернулись, когда на седьмой день, под закрытие библиотеки странноватая девушка с крашенными в разные цвета прядями и забавной фамилией вернула «Сумерки».

– Мутная книженция, – сообщила она. – Чего от неё все пищат? Не понимаю.

И пошла выбирать себе новое чтиво.

Муленруж, как прозвал её про себя Илья, недолго бродила по книгохранилищу и вернулась с парой книг серии S.T.A.L.K.E.R., к которой у самого Ильи было негативное отношение из-за того, что от идеи «Пикника» там осталось лишь слово «сталкер».

– Вот это читану, – сообщила девушка, пододвигая книги к библиотекарю.

Парень пожал плечами и принялся заполнять формуляр.

Переписал фамилии авторов, названия, поставил дату, пододвинул листок Марии для росписи. Та дважды что-то черкнула в нужных графах, взяла книги, мило улыбнулась, и поблагодарив, пошла к выходу. Но в дверях остановилась.

– Кстати, – заметила она, – про Дракулу в «Сумерках» ни слова.

И вышла из помещения, оставив Илью наедине с взметнувшимся со дна сознания мутным водоворотом мыслей.

Так он и просидел до закрытия библиотеки, пытаясь вписать девушкино упоминание о Дракуле в логику предыдущих объяснений, убеждавших, что путешествие между книгами ему только приснилось. Но оно не вписывалось. Даже если допустить, что это была всего лишь шутка. Для того, чтобы так пошутить нужно было знать, в какие именно книги путешествовал Илья в своем сне. А библиотекарь об этом никому не рассказывал.

– Зеленый, не задерживайся! – привычно скомандовала Ольга Николаевна и покинула библиотеку.

– Угу, – рассеянно буркнул ей в след парень, растасовывая формуляры по алфавитному каталогу.

В этот раз Илья решил заняться подклейкой книг. За год многие внезапно становившиеся модными книги типа сборника стихов Бродского или «Алхимик» Коэльо затаскивались до неузнаваемости. Да если б читали их! Так нет же. Видел Илья несколько раз бравших в библиотеке эти самые книги. Прижмет к груди и таскается с ней так по кафе, да по аллеям – впечатление производит. Мода момента. А модной быть ох как хочется. Вот и затаскивались книги от такого непотребства до самого непрезентабельного вида. Форзацы рваные, корешок расшатанный, да и обложка, хоть и глянец, потертая да поцарапанная.

Такие книги Илья лечил по всем правилам: срезал обложку, проклеивал в несколько слоёв ткани корешок, вырезал новые форзацы, подбирая подходящий по смыслу или, на худой конец, нейтральный узор. Затем ставил под специально заказанный у знакомого мастера пресс, равномерно прижимающий всю площадь книги.

Именно от этого занятия его и оторвал писк, начавший доноситься из книгохранилища.

Тот самый писк.

В этот раз библиотекарь шагал к источнику звука более уверенно, хоть и не пытался, как прошлый раз, включить свет. Он шел на свечение, которое вновь исходило из угла, в котором была фантастика и мистика. Как и в прошлый раз, звон стих в тот момент, когда он подошел к мерцающим неоновым светом корешкам книг.

Но в этот раз на левом стеллаже светилась всего одна книга – «Пикник на обочине» братьев Стругацких, а справа – целая полка – серия S.T.A.L.K.E.R. от авторов, решивших хайпануть задолго до того, как слово хайп вошло в обиход.

Когда Зеленый спросил у Ольги Николаевны, зачем приобрели эту серию фанфиков по одноименной игре, директор библиотеки горестно махнула рукой, пробормотав:

– Слава богу, хоть это читают.

И из одного этого ответа Илья понял о стратегии главной библиотекарши всё. Главное, чтобы была посещаемость, и не закрыли их за ненадобностью, а помещение не отдали каким-нибудь сектантам или психологам.

Естественно, руку библиотекарь протянул к классике.

Всю реальность, кроме светящегося книжного корешка смазало, будто мастихиновой кистью в фотошопе, а затем невнятные разводы знакомо рассыпались будто пазл. И пред глазами библиотекаря предстал спуск в карьер с много лет назад укатанной грузовиками дорогой вниз. Где-то внизу, Илья знал, стоял экскаватор, в тени которого притаилась коварная «мясорубка», совсем недавно, деактивированная Артуром, заплатившим за это собственной жизнью. И там же, у стены, исполняющий желания шар. На краю карьера, рядом с дорогой сидел человек.

– Мистер Шухарт, – позвал Илья.

Рыжий не шелохнулся. Он так и сидел, закрыв глаза руками, словно изваяние, не шевелясь. А рядом, в пыли, поблескивала металлом пустая, Илья знал и это, фляга. Еще библиотекарь понимал, что для Шухарта сейчас не существовало ничего, кроме водоворота из обрывков собственных воспоминаний и клочьев мыслей. И еще Илья сам чувствовал бушевавший в душе у Шухарта ураган.

– Счастье для всех даром, – произнес Илья и увидел, как дернулся Редрик, словно от удара током.

Сталкер медленно повернулся, изучающе посмотрел на парня, и тоскливо, но с ноткой изумления, закончил:

– И пусть никто не уйдет… обиженный?

– Это не единственный мир, в котором есть Зона, – сообщил библиотекарь.

Объяснять, что и как, долго не пришлось. И уже через пять пару минут разговора хмурое лицо сталкера стало изумленным, а затем – заинтересованным. И не было в нем никакой тени сомнения: если золотой шар рядом, то от чего же не начать случаться чудесам, пусть и не тем, на которые строил планы? Посмотреть другой мир? Почему бы нет?

Илья взял Шухарта за руку, сжал его обветренную ладонь своими пальцами и хлопнул себя по лбу. Белые стены карьера тут же рассыпались по привычной схеме, превращаясь в распадающийся пазл, части которого исчезали прямо в воздухе, не долетая до библиотечного пола.

Не отпуская ладони Редрика, Илья вытянул свободную руку к ряду светящихся книг и, думая о том, что принципиальной разницы нет, ткнул наугад в один из корешков, на каждом из которых были перемежающиеся с точками латинские буквы. Реальность вновь размазало и библиотекарь со сталкером очутились в другом мире. Мире, в котором был вечер и костер. И стена, которую Илья узнал сразу – четвертый энергоблок. В игре она выглядела точно так же. У костра несколько человек в камуфляжных костюмах.

– Оп-па, – подскочил один, направляя на появившихся автомат.

Следом за ним вскочили и двое остальных, также направивших оружие на Шухарта и Илью.

– Вы кто такие, откуда тут?

– А откуда и все, – спокойно ответил Рыжий, подходя к костру. – Шли-шли и вот, значится, пришли.

Парни переглянулись, задавая вопросы друг другу только глазами и также, одними глазами, отвечая на них. Затем, наставивший автомат, опустил оружие и вполне миролюбиво спросил:

– Как вы дошли только? – он оглядел странную пару. – Без оружия, без снаряги, без броньки какой-никакой…

– А чего ж не дойти? – Шухарт уверенно присел к огню. – Топай себе и топай. По сторонам только смотри, да душу свою слушай.

Парни у костра почти синхронно пожали плечами, мол, дело ваше, добрались и ладно. Хотя, на лицах еще была тень подозрительности. Но Шухарт быстро развеял все их сомнения, завязав непринужденную беседу, да рассказав несколько баек, знакомых Зеленому с детства по книге Стругацких. Но герои из S.T.A.L.K.E.R.а., как оказалось, были не в курсе и очень заинтересовались «зудой» – подробно расспросили о производимом ею эффекте, впервые услышали о «белой вертячке», «булавках» и «сучьих погремушках». Рассказывал Шухарт очень убедительно. Еще бы ему не знать, подумал Илья.

Потом разговор как-то плавно перетек на оружие.

– И какая вам польза от этого в Зоне? – спросил сталкер, кивая на автомат. – Только вес лишний.

– Ну как же! А если бандиты хабар отнять захотят? Они-то по большей части ближе к свалке и кордону пасутся, новичков обирают, к центру Зоны не ходят, но жизнь портят. Да и ближе к центру, оно как-то спокойнее. Группы сталкеров разные бывают, за разным ходят.

– Странно это, – только и проговорил Шухарт, – не Зона, а проходной двор.

– Ну, проходной или нет, а народу с этого преизрядно кормится, особенно, если знать, кому и что предлагать. Меня Лисом называют, – наконец, представился он, – это Хобот и Стакан, а вон там Фильтр с Патроном.

Парень вопросительно уставился на вновь прибывших.

– А я – Рыжий, – простодушно представился Редрик. – А это вот - Библиотекарь.

– Выброс уже вот-вот, – сообщил Лис, глядя на наручные часы, – мы стартуем. В подвалах под станцией не достанет. Вам того же советуем.

– А мы не торопимся, – внезапно сообщил Шухарт, – да, Библиотекарь?

У Ильи пересохло во рту. В книгах и игре выброс, заставший человека на открытом пространстве, сулил смерть. Но он кивнул.

– Ну, ваша жизнь – ваши правила, – равнодушно пожал плечами Лис.

Остальные принялись вставать, закидывать на спину рюкзаки, проверять амуницию, а после, не прощаясь, направились к пролому в стене.

– Выброс – это плохо. Выброс здесь – это смерть, – затараторил Илья, нам нужно где-то спрятаться.

– Моя зона оружия не любит, – проигнорировал Зеленого Шухарт. – Без надобности оно в Зоне. А здешние, – Редрик кивнул на уходящих, – прям в обнимочку с ним, как с бабой. Ишь ты удумали, в кланы собираться. Сталкер, брат, в большой компании только денежки прожигать умеет, а в Зону с одним-двумя надежными ходит. Точнее, с теми, в ком меньше всего сомневается. И тихо. Без шума. Костры разводить – внимание привлекать.

– Здесь всё по-другому, мистер Шухарт, я объясню потом. А сейчас нам укрыться надо.

Загремело. Время стало вязким. Даже в подвале, где укрылись Зеленый с Шухартом, ощущались вибрации. Свет, исходящий от наростов на стенах, подрагивал в затянутых маслянистой пленкой лужах. На уши нестерпимо давило, дышать было тяжело, во рту появился странный привкус – словно пытаешься и никак не можешь вдохнуть воздух, сквозь пропитанную раствором марганца марлю.

– Людское это всё, здешнее, – прохрипел Шухарт, придавленный необъяснимой силой к земле. – А уж, кем и для чего придуманное не знаю. Но нет здесь, ни божественного, ни космического.

Зеленый молчал, даже не пытался ответить или понять, что говорит сталкер. Единственное, чего он хотел – вдохнуть еще немного воздуха. И он даже приблизительно не мог сказать, сколько это длилось.

– За чем они пошли-то хоть? Туда… – спросил сталкер, когда земля стала вздрагивать тише и реже, а привкус магранца пропал из воздуха, и дышать стало легче.

Илья какое-то время бессмысленно смотрел в потолок, а потом засмеялся. И выдавил сквозь смех:

– За желаниями.

– За желаниями? – переспросил Шухарт и тоже засмеялся.

Смеялся он долго. Почти по-детски. А когда устал хохотать, приподнялся на локтях с земли и совершенно серьезно сказал:

– Не такие, значит, и разные, Зоны эти, – посмотрел на Илью и спросил: – И вот что, в каждой такой книжке люди идут за желаниями?

Илья немного помедлил, а потом, также приподнявшись на локтях, ответил:

– Во всех художественных книгах люди идут за желаниями. Желания у них, правда, разные.

Тряхнуло еще раз. Совсем слабо. Даже ряби по луже в центре подвала не было.

– Что, кончился твой выброс?

– Кончился, – подтвердил библиотекарь, вставая. – Только он не мой.

– Ну, тогда пойдем.

– Куда?

– На Зоны смотреть. Ты ж меня за этим из моей книги вытащил?

Хлопок по лбу, рассыпающийся пазлом мир, палец на корешок книги. Водоворот красок, пазл.

С неба сыпал противный мелкий дождь. Редрик и Илья стояли, прижавшись к стене полуразрушенного домика, и слушали разговор внутри.

– Да я новенький тут, – перепуганный, молодой голос.

– Ну кому ты горбатого лепишь? Мы ж видели, как ты из-под моста выходил с рюкзаком, – сипловатый, с хрипотцой.

– Так вот он, рюкзак, смотрите, пожалуйста, там кроме тушёнки и нет ничего.

Шуршание, малопонятная возня.

– О, тушняк! Тушняк тоже в тему.

Вновь шуршание.

– Эх, – печально пробормотал прислонившийся к стене Шухарт, – ну ладно б хабар какой, «черные брызги» там, хоть и бесполезные, а денег стоят. Или к примеру, «браслеты». А то тушёнка. Помельче Хрипатого с Костлявым, помельче.

– Какая книга, такие герои, – развел руками Илья.

– Ненастоящие они какие-то, – продолжал делиться мыслями Шухарт. – Вот, за стеной стою, слушаю, а не верю ни единому слову. Что те, которые в пролом за мечтой пошли, что эти – как у плохого художника двумя штрихами рисованные.

– Схематичные, – подтвердил Илья.

– То самое слово, парень. То самое. Дальше давай.

Хлопок по лбу, мир, рассыпающийся пазлом, еще один книжный корешок. Краски смазываются, закручиваясь в спираль. Осколки пазла разлетаются.

По полю, на человека в черной ветровке и джинсах неслась странная, полупрозрачная тварь. Тот, почувствовав недоброе, обернулся, вскидывая автомат. Тварь ударила парня всем телом, подмяла под себя, оплела щупальцами. Наблюдая за тем, как существо, насыщаясь, становится совершенно невидимым, Редрик заметил:

– И злая, не в пример нашей.

– Зона?

– Ага. У нас ведь она ни злая, ни добрая. Она просто есть. И умышленно забрать к себе никого не пытается. Вляпался по неосторожности – дурак и покойник. А то, глядишь, и трупа не останется. В нее не ногами, не мозгом, не сердцем ходят. Вот тут, – сталкер постучал себя куда-то в центр груди, – слушаешь и движешься потихонечку.

Кровосос встал, оставив изуродованный труп, и побрел, переливаясь, еле заметный, будто стеклянный, куда-то в болото. Но не прошел и пары десятков шагов, как загудело, схватило и поволокло его, оторвав от земли. В воздухе скрутило, будто невидимая прачка отжала мокрую вещь, хлопнуло глухо и останки кулём рухнули на землю.

– А мясорубка прям такая же, – подтвердил сталкер. – Ну, что на это «в мире животных» даром глядеть? Веди дальше. Сегодня, получается, Илья Зеленый в сталкерах у Редрика Шухарта.

И по-дружески толкнул библиотекаря в плечо.

И вновь смена декораций, стеллаж, корешок книги, смазанный водоворот изображения, пазл. Осколки.

Илья похихикивал, стоя на входе в бункер и слушая диалог Шухарта с Сидоровичем.

– … в благородство играть не буду: выполнишь для меня пару заданий – и мы в расчете. Заодно посмотрим, как быстро у тебя башка после амнезии прояснится.

– Да нет у меня никакой амнезии, дядя, – возразил Шухарт.

Сидорович запнулся, но неуверенно продолжил:

– А по твоей теме постараюсь разузнать. Хрен его знает, на кой ляд тебе этот Стрелок сдался, но я в чужие дела не лезу, хочешь убить, значит, есть за что...

– Знать не знаю Стрелка никакого. И убивать его не хочу. Ты мне лучше скажи, дядя, что и в какую цену берешь, чтоб я как найда не метался.

Сидорович какое-то время молчал, а затем буркнул:

– Артефакты.

– Ты поподробнее, папаша, – подтрунивал Шухарт, – а то, глядишь, принесу да не то. Или принесу, а у тебя и денег нет расплатиться.

– «Медузу» за полторы возьму, – голос Сидоровича звучал растерянно, – «Цветок каменный» вдвое дороже. Ну и «Ломоть мяса» спрашивали тут. За него – две. Но можем и поторговаться.

– Гайки есть?

– Гайки?

– Ну да, гайки.

– На кой ляд?

– Ты, дядя, как не из Зоны. Путь провешивать, чтоб не гробануться раньше положенного.

– Болты же…

– Болтом ты сам дорогу проверяй, если смелый такой. Так есть гайки?

Илья прикрыл рот рукой, чтобы не засмеяться в голос, а в подвале зазвенело что-то, перекладываемое с места на место. Сидорович, судя по всему, искал гайки.

– Благодарствую, папаша, – весело сказал Редрик.

Зашаркали по ступеням шаги и улыбающийся Шухарт вышел из бункера, щурясь на проглянувшее из-за туч солнце.

– Первый раз про такие слышу: «Ломоть», да «Медуза», да «Цветок каменный».

Присел прямо возле бункера, ссыпал в траву горсть гаек и стал рвать рубаху на полосы. Илья сел рядом.

– Не страшно? – спросил он сталкера.

– Нет, – мотнул головой тот, привязывая полоски материи к гайкам. – Интересно. Понимаешь, если я – книга и они – книга, то книги мы очень разные. Как детский сад и тюрьма. Злой детский сад. И безразличная тюрьма.

Когда подошли к ржавой железной трубе, окутанной странным, подрагивающим маревом, сталкер беззлобно выругался.

– Если так всё здесь, то на кой ляд мне гайки вообще?

– В смысле? – не понял Илья.

– Ну, вот, смотри.

Шухарт вскочил на трубу, балансируя, прошел по ней и спрыгнул с другой стороны. Пнул какой-то ящик, что-то поднял, рассмеялся беззлобно, прыгнул и полез обратно уже внутри трубы. Выбрался, отряхнулся и протянул Илье сверкающие не то камни, не то стекляшки с вкраплениями какой-то породы.

– Если с остальными так, то, да, детский сад, – констатировал сталкер.

Остальные цацки были получены также быстро. И уже возвращаясь к бункеру, Рыжий и Библиотекарь решили задержаться у костра, где сидела разношерстная компания с гитарой, передающая бутылку водки по кругу.

– Здравствуйте, отчаянные, – поздоровался Шухарт.

– Здравствуй, сталкер, – поздоровались в ответ.

Присели у костра. Кто-то протянул Редрику початую бутылку. Тот отпил, поморщился. Тихо констатировал:

– Не коньяк.

– Ну, так уж тут повелось, беленькая в чести.

Игравший на гитаре отложил ее и мечтательно протянул:

– Подсобираю артефактов, разбогатею, новую жизнь себе куплю...

Глаза Шухарта загорелись нездоровым блеском.

– Новую жизнь? – отстраненно спросил он. – Знаешь, я ведь тоже себе жизнь новую хотел купить. Чтоб жена моя, Гута, в роскоши, значит. Мартышка чтоб человеком стала. Врачей самых башковитых думал оплатить... да не то это оказалось.

– Как же не то? – возразил кто-то из сидящих у костра. – За деньги можно всё купить. Хоть даже любовь со счастьем.

Шухарт сделал еще несколько глотков и, глядя в костер, не обращаясь ни к кому, заговорил:

– Были у меня деньги. Много денег было. Да не в них счастье оказалось. Те, которые за деньги любят, они и любят, пока эти самые денежки есть.

Голос его, безразличный и тихий, чем-то пронял сидящих у костра искателей приключений. Все, как по мановению волшебной палочки, затихли.

– Вот ты, – продолжал Шухарт, обращаясь к гитаристу, – артефактов хочешь, чтоб денег было?

– А кто ж не хочет…

– Дай сюда, – приказательно обратился Редрик к Илье.

Тот понял, что дать. Полез по карманам и достал оттуда всё собранное Шухартом за каких-то полтора часа. Протянул ему.

– Вот, – в свою очередь протянул горсть артефактов Редрик мечтателю, – вот твои артефакты. Бери. Неси к Сидоровичу или к кому там... Дальше-то что?

Парень предложенное не взял. Только смотрел ошалело на невиданное доселе богатство. А Шухарт швырнул чудо-камни в траву, подле костра. Как мусор. И даже ветер затих, не смея перебивать сталкера. Единственного настоящего сталкера из всех, сидящих у огня.

– Как стоял перед шаром, всё думал, что ж главное-то? А не было главного. Всё, что в голову приходило, – не то. Смерти чьей-то? Здоровья кому-то? А остальные тогда как? И понял, что покоя в душе хочу, мира и любви. Простого счастья, понимаешь? Не для себя. Для всех, даром… Но и того не загадал. Не успел. Этот вот, – Шухарт кивнул на Илью, – объявился. Недаром, видать. Видать, чтоб понял я, что правильно в этот раз всё делаю, что не ошибаюсь. Хлопай, библиотекарь…

Илья сжал плечо Рыжего и привычно шлепнул себя по лбу. Размазало сам огонь, людей сидящих подле, валяющиеся на земле и мерцающие странным светом артефакты. И уже в который раз за эту ночь в крошеве осыпающегося пазла проявились библиотечные стеллажи. А потом прикосновение к корешку книги. И Рыжий с Зеленым вновь очутились на краю карьера, обжигаемые нещадно палящим солнцем.

– Знаешь, паря, – поправил рыжую шевелюру Шухард, – оно, может, и к лучшему, что я – всего лишь книжка. И что они – всего лишь книжка. Может у людей-то, у реальных, шанс какой есть не оскотиниться. Чтоб, значит, не свою жизнь сломав, да пацаненка наивного угробив, понять, что творишь, и о других задуматься, а книжку прочитать, да к тем же мыслям прийти. Лучше стать.

– Может, и к лучшему, – согласился библиотекарь, подумав, что к лучшему лишь, что у Редрика, помимо надежды всё исправить, будет вера в реальный мир. В то, что он лучше книжного, выпавшего на долю сталкера по воле братьев-писателей. О том, что творится с планетой и людьми на самом деле, без какого-либо участия инопланетян, Илья рассказывать не собирался.

– Не передумал загадывать? – вдруг спросил библиотекарь.

– Не передумал. Счастье даром, – ответил сталкер и зашагал по дороге вниз. Туда, где отсвечивал медью исполняющий желания шар. И на середине пути прокричал не оборачиваясь: – ¬И чтобы книги учили хорошему! Чтобы плохих книг не было!

Библиотекарь дождался, пока сталкер дойдет до исполнителя желаний, увидел, как тот становится перед шаром на колени, и только тогда хлопнул себя по лбу. Мир, придуманный братьями Стругацкими, завертелся, превращаясь в смазанную спираль образов. А затем привычно распался множеством растворяющихся на лету кусочков пазла.

Перед глазами Зеленого был библиотечный стеллаж, по центру которого, втиснувшись меж других произведений советской фантастики, стояла старенькая книга, видавшая в прошлом множество рук и жадных до чтения глаз. А. и Б. Стругацкие, «Пикник на обочине» – прочитал Илья на корешке.

– Чтобы книги учили хорошему… – пробормотал библиотекарь.

Перевел взгляд на полку с серией S.T.A.L.K.E.R. Протянул руку и, вытащив одну из книг, развернул её. Страницы были пустыми.

Проверять всю полку Зеленый не решился. Ему подумалось, и от этой мысли стало страшно, что пустыми окажутся многие книги с яркими обложками и кричащими, вычурными названиями.

©VampiRUS

Часть 1 - Организатор потоков
Часть 2 - Чтобы книги учили хорошему

К открытию все буквы в книгах серии S.T.A.L.K.E.R. были на месте. Илья снимал их с полки одну за другой, раскрывал наугад и видел, как появляются буквы. Словно проявляющаяся фотография полароида, слова, предложения, абзацы становились всё чётче. И когда Ольга Николаевна зашла в книгохранилище, застала Илью среди валяющихся на полу книг, судорожно вытаскивающего с полки экземпляр за экземпляром.

– Зелёный, что происходит? – возмущённо спросила главный библиотекарь.

– А... – растерянно повернул голову тот, – тут...

– Это же книги! Зеленый, ты что творишь!

– Мышь, – выдал первое, что пришло в голову, Илья.

– Мышь?! – взвизгнула библиотекарша испуганно.

– Да, – начал развивать мысль Илья. – Захожу в хранилище с утра, а она по полкам скачет.

– О, боже! – возмущение на её лице уступило место замешанной на испуге брезгливости, а затем трансформировалось в досаду.

Илья понял, что придуманной на ходу причиной запустил в библиотеке комплекс мероприятий под названием дератизация. И не ошибся.

Директор библиотеки была женщиной тихой и незаметной девяносто пять процентов рабочего времени. Но еще она была ответственной и если развивала бурную деятельность, то вариантов было два: выполнять указания или попытаться по-тихому смыться. Илья выбрал второй. Наклеивая на дверь листок формата А4 с надписью «профилактические работы» и датой их окончания, парень размышлял над тем, чем же займется в этот внезапно выпавший выходной.

– Капец, – послышалось из-за спины.

Еще не обернувшись, Илья узнал голос. Слегка приглушенный тембр, развязанные интонации и едва уловимо плавающие ударения.

– Мария? – он обернулся и увидел, как девушка с разноцветной челкой прижимает к груди взятые вчера книги.

– Ага, – согласилась та, закончив изучать надпись на приклеенном к двери листе. – И чего, сегодня никак?

– К сожалению, нет, – пожал плечами библиотекарь.

– Жаль, – передразнила его жест Чаперон-Руж и внезапно спросила: – тогда чем займемся?

Вернуться в помещение, по-быстрому найти необходимый формуляр и вычеркнуть из него названия было делом двух минут. Но с одной стороны, Зеленый не хотел рисковать, попадаясь главному библиотекарю на глаза, а с другой, его напрочь выбил из колеи вопрос Марии.

– В смысле, чем займемся? – растерянно спросил он.

Девушка скорчила гримасу, явно говорящую «Господи, за что мне это всё», но тут же посерьезнела.

– Прогуляемся? Мороженку съедим? Голубей в пруду покормим?

– Голубей в пруду? – не понял Илья.

– Гля ты, пипец, без чувства юмора, – усмехнулась Мария и тут же решила: – значит, мороженку для начала. Короче, я тебя на выходе жду.

И развернувшись, словно школьница-первоклассница поскакала по мраморным ступеням дворца культуры.

Сбитый с толку Илья дважды повернул ключ в двери, провел ладонью по приклеенному скотчем листку, уведомляющему о «профилактических работах», и, пряча на ходу ключи в карман, зашагал вслед за девушкой с разноцветной челкой.

Внезапный выходной обещал отличаться от большинства в лучшую сторону. Но ничего загадывать библиотекарь не стал.

– Так быстро прочла? – спросил Илья, кивая на прижатые к груди девушки книги и думая о том, что их все-таки стоило оставить в библиотеке, чтобы не мешались.

– Нет, – честно призналась та. – Не пошла ни одна, ни вторая. Герои картонные какие-то. Не веришь им, когда читаешь.

– Ну почему же сразу так, – рефлекторно принялся защищать книги Илья, хотя сам был такого же мнения о большинстве произведений этой серии. – Может, просто не твоё.

– Может и не моё, – согласилась Мария.

Они шли по аллее, мимо лавочек, оккупированных мамочками с колясками. Кто-то из детей рисовал мелом на асфальте, кто-то бегал друг за другом, тонко визжа, кто-то дергал за рукав уткнувшуюся в телефон родительницу.

– Бедолаги, – то ли кивнула на детей, то ли обвела взглядом аллею Мария. – Целая жизнь впереди и ничего необычного. Бегают, визжат и не догадываются, что лет через десять-пятнадцать каждый новый день будет похож на предыдущий.

– Реальность, – согласился библиотекарь, не понимая, куда клонит его спутница.

– Вот скажи, Зеленый, – обратилась она к нему по фамилии, – а ты кем в детстве хотел стать? Не в реальности, а в мечтах.

– В смысле? – растерялся Илья.

– В коромысле, блин. Ну все ж дети представляют себя кем-то: рыцарями, путешественниками, пиратами, мушкетерами. Вот ты, в кого больше всего любил играть?

Илья задумался. Мария его не торопила, поглядывая на то, как парень морщит лоб, не то вспоминая, не то выбирая из всех детских фантазий ту, которая была ближе всего. Вопрос застал библиотекаря врасплох, но, несмотря на несерьезность, заставил задуматься. Молча парень и девушка дошли до конца аллеи, где стоял киоск с мороженым. Так и не ответив на вопрос, Илья достал кошелек и спросил девушку:

– Ты какое любишь?

– Фруктовое, – блаженно улыбнулась Мария.

– Два фруктовых, – сказал парень в окошко киоска, протянув туда же купюру. Забрал сдачу, мороженое и протянул один из стаканчиков девушке.

– Так всё-таки, кем? – спросила та, принимая лакомство из рук Ильи.

– Наверное, волшебником.

– А почему «наверное»?

Илья снова задумался.

– Волшебство мне прикольным казалось. Это ж здорово, рукой махнул, пробормотал что-то и вот тебе салют в небе. Или целый дракон ручной.

– Дракон... – мечтательно протянула девушка.

– Потом, когда подрос, детективом стать хотел, – разоткровенничался Илья.

– О как!

– Мне очень нравилось, как Шерлок Холмс умозаключения делает, как объясняет ход мыслей Уотсону.

– Ватсону, – поправила Мария.

– Уотсону, – возразил Илья. – Это Ливанов уже в кино его Ватсоном назвал и прижилось.

– Ливанов угадал, – заявила спутница Ильи. – Его фамилия звучит именно как Ватсон.

– С чего такая уверенность?

– Знаю, – загадочно ответила Мария.

– Что его на самом деле звали Ватсон?

Мария кивнула.

– Но это же просто особенности перевода имени персонажа, придуманного Конан Дойлом.

– Это если с этой стороны смотреть.

– С какой «этой»? – не понял библиотекарь.

– С той, которая не изнутри.

Сердце Ильи сделало паузу между ударами чуть больше предыдущей и слегка ускорилось.

– В смысле, изнутри? – настороженно поинтересовался он.

В голове парня со скоростью стробоскопных вспышек, сливаясь в одно целое, замелькали: Дракула в сюжете Сумерек, Редрик Шухарт во вселенной S.T.A.L.K.E.R.а, небольшой промежуток между стеллажами, светящиеся корешки книг, проявляющиеся прямо на глазах буквы, зной на краю карьера с золотым шаром. Прохлада кондиционируемой комнаты, в которой приводили в себя Беллу. Противный, словно бесконечный дождь, невзрачные фигуры у костра…

– Изнутри, – уверенно заявила Мария, – это когда всё прямо так, как автор и представлял.

Илья растерялся еще больше.

– Это как? – спросил он.

Присели на свободную скамейку. Девушка раскрыла сумку, наконец положив туда книги, которые собиралась сдать в библиотеку, и достала другую, с обложкой в красно-синих тонах, на которой был карикатурно изображен добрый молодец с не то волком, не то собакой и такая же карикатурная, ехидно ухмыляющаяся девочка в зеленой рубахе и блекло-оранжевом плаще.

– Вот так, – протянула Мария томик Илье.

И когда тот рефлекторно взялся за книжный корешок, обложка засветилась неоновым светом. А девушка, не выпуская книгу из своей руки, хлопнула его по лбу. Точно так же, как это делал он, покидая книжные миры. И реальность, брызнув во все стороны фрагментами пазла, обнажила знакомый зал книгохранилища.

– Да твою ж мать! – гневно выругался Илья, окончательно переставая понимать что-либо.

– Тс-с-с-с! – прошептала девушка с французской фамилией.

– Что…

– Тихо. Слушай меня внимательно.

– Блин, у меня едет крыша, – всё больше волновался парень, говоря отрывисто, перескакивая с мысли на мысль. – Я сначала… что Дракула приснился… что грибком в хранилище надышался… а сейчас вот, ты… А в реальности тоже пазлы…

Девушка резко дёрнула рукой и Илья почувствовал тупую боль в солнечном сплетении, выдавливающую воздух из легких, натягивающую серую пелену на глаза.

– Ты мне нужен как проводник, – сбивчиво зашептала Мария. – Пока я в его мире, а он другой занят.

– Кто? Чем занят? – выдавил Илья два вопроса сквозь боль в солнечном сплетении.

– Автор. Книгой, – ответила девушка на оба. И каждый из ответов породил еще большее количество вопросов.

– Понимаешь, он немножко с приветом, – покрутила Чаперон-Руж рукой возле головы, изображая фонарик. – Он даже не придумывает истории. Вмешивается, конечно, но, по большей части, просто записывает по мере своих возможностей происходящее. И часто переключается.

Лицо библиотекаря изображало очень сильное непонимание, но Мария повысила его градус:

– Между книгами переключается. То одну пишет, то другую. Я вообще не понимаю, как он эту закончить смог, – Маша вновь повертела странным томиком перед лицом Ильи, – с его-то рассеянностью.

– Погоди! Какую книгу? В каком мире? Чей автор? – попытался разобраться Илья.

Не отвечая на вопрос, девушка ухватила Илью за кисть, прикоснулась его рукой к одной из книг и мир, снова завертевшись спиралью, распался на фрагменты. А в следующее мгновение они оказались в спальной комнате какого-то не то замка, не то частной виллы.

– Куда мы? – не понял библиотекарь.

– К Агате Кристи в гости, – ответила девушка.

– А почему именно к Кристи?

– А тут очень подолгу ничего не происходит, – пояснила девушка, смело плюхаясь на кровать. –

Отвлекать не будут. Я тебе, наконец, всё последовательно объясню. Не искривляя хода событий.

– Хода событий чего? Что за фигня происходит со мной последнюю неделю?

– Есть два варианта. Или я расскажу сама или буду отвечать на твои вопросы.

– Первый, – выбрал Илья и добавил: – но вопросы все равно будут.

– Я плод фантазии автора, нашедший способ выбраться отсюда, – Мария опять повертела перед Ильёй книгой. – Это оригинал моей истории. И я могла бы уйти обратно, но жить в мире, в котором любое событие может быть чьей-то фантазией, знаешь ли, неприятно. Поэтому возвращаться я не планирую. Точнее, не могу. Это как-то связано или не связано с тем, что я попала в мир автора. Не знаю. Но планирую воспользоваться твоим талантом.

– Каким?

– Организаторским.

– Организаторским?

– На тебя стрессы так плохо влияют или отсутствие регулярной половой жизни?

– Неожиданности.

– Да ты ж дважды в книги ходил уже. Привыкнуть пора.

– Я… – замялся Илья, – думал… думаю, что я ненормальный.

– Я тоже, – кивнула Мария, – потому что у нормальных людей таких способностей не наблюдается. Просто смирись. Это есть. Я не знаю причин, но раз система работает, планирую ею воспользоваться.

– Как воспользоваться?

– Блин, Зеленый, ну ты как ребёнок, честное слово. Ты ж мне вот только что рассказывал, что магом стать хотел, детективом стать хотел. У тебя такой шанс есть, а ты тупишь.

– То есть…

– Именно! – не дала ему закончить девушка. – Столько миров вокруг тебя – иди в любой.

– Страшно, – признался библиотекарь, подумав.

– А меня такая идея даже немножечко заводит, – поделилась девушка, потянувшись на кровати, и Илья невольно залюбовался её фигурой. – Но-но! Библиотекарь похотливый!

Мария села на кровати, поправив юбку.

– Да я ж…

– От то ж! – хихикнула девушка. – Нет, ты не думай, мыслей я не читаю. По глазам всё видно.

– Так и чего от меня требуется? – сменил неловкую тему Илья.

– То, что у тебя лучше всего получается – организовывать потоки.

Илья всё так же недоуменно смотрел на Машу. Пазл в его голове уже почти сложился, но для полноты картины не хватало нескольких деталей. И чтобы не выглядеть еще тупее, чем уже выглядит, библиотекарь ждал, когда девушка продолжит. И Мария, подвинувшись ближе, продолжила, в который раз повертев перед носом у Зеленого книгой.

– С помощью этого я могу перемещаться в пределах того мира, где мы находимся. Это моя, своего рода, магическая батарейка. А с помощью вот этого – девушка постучала пальцем ему по виску, – путешествовать по книжным мирам.

– Значит, можно пойти в сказку, взять там волшебную палочку и вернуться в реальность?

– Не вариант.

– Почему?

– Артефакты работают только в мире своей книги. И любые, хоть волшебные, хоть обычные вещи сначала теряют свою силу, а после вообще исчезают. Вне книги это происходит быстрее, чем в случае, когда переносишь артефакт из одного произведения в другое. Исключение составляют только золото, оружие и вещества, изменяющие сознание.

– Ага, – задумчиво кивнул Библиотекарь. – Это кое-что объясняет.

– Что?

– Книги. Шухарт. Он желание шару загадал, – начал объяснять Илья, – и оно исполнилось там, в реальности. Но потом отменилось.

– Кто такой Шухарт?

– Персонаж «Пикника на обочине». Загадал, чтобы книги учили хорошему. И во многих исчезли буквы. Но потом снова проявились.

– Серьезно настроен был этот твой Шухарт, – задумчиво произнесла Маша.

– Ну да. Он очень серьезный… персонажем его язык не поворачивается назвать.

За дверью раздался звук шагов, к которому примешались неразборчивые голоса.

– О, убийство раскрывать идут, – улыбнулась девушка и взяла Зеленого за руку.

Тот сообразил, что нужно делать и хлопнул себя по лбу, возвращаясь вместе с напарницей в книгохранилище.

– Короче говоря, – начала торопливо подводить итоги девушка, – я с твоей помощью смогу перемещаться по произведениям, а ты с моей помощью, сможешь перемещаться по локациям этих произведений.

– Как?

Дверь в книгохранилище скрипнула, открываясь, и послышались голоса, обсуждавшие фронт работы. Маша взяла Илью за руку.

– Капец, тебе действительно стрессовые ситуации противопоказаны. Вот так! – сказала девушка и легонько стукнула его по лбу книгой.

Комнату размазало вихрем, рассыпало на мозаику пазлов и уже в следующее мгновение они сидели на той самой лавочке, на которой совсем недавно ели мороженое.

– Ну, что? – спросила девушка с французской фамилией.

Зеленый любил свою библиотеку. Любил шорох книжных страниц, их запах. Любил библиотечную тишину и редких посетителей. Всех. И тех, которые до сих пор читали романы о криминальных авторитетах, и тех, кто приходил строго в поиске научной литературы. В конце концов, все эти люди любили книги. Плохие ли, хорошие ли, но любили. И он их понимал. Потому что сам любил книги. Но с другой стороны, его читателям, в отличие от него, не выпадало безумной возможности попасть в мир любого произведения не при помощи фантазии, а по-настоящему.

– А поехали! – согласился он, махнув рукой.

Спорили долго.

Маша оказалась более склонной к авантюрам, а Илья везде находил нюансы, которые его смущали.

– Вот, – протянула книгу библиотекарю Маша.

– Кинг? – округлил глаза тот.

– А чего?

– Что-то меня не прельщает быть утащенным в канализацию злобным клоуном или столкнуться с томминокерами.

– Томминокерами?

– Души погибших шахтёров, – пояснил Илья, – но у Кинга это инопланетяне.

– Тогда Саймак или Желязны? – предложила Мария.

– Классные миры, продуманные. Но Саймак, как ни крути, фантастика. Притом, научная.

– А Желязны?

– Там, конечно, есть куда развернуться, но есть шанс потеряться на задворках этого великолепия.

Маша иронично посмотрела на Илью.

– А ты хочешь ничего не делать и сразу всё получить? Стать мудрым правителем или магом по щелчку пальцев? В интересных книгах так не бывает. А без приключений ты можешь и в библиотеке своей просидеть до пенсии.

Согласиться на авантюру, к тому же, сказочную, это одно, а окунутся в неё с головой, не оглядываясь назад и не сомневаясь в сделанном выборе – совершенно другое. Илья хотел сделать идеальный выбор и не мог его сделать потому, что сам не знал до конца, чего именно хочет. Мария – наоборот, была готова назвать любой выбор идеальным.

– Вот у тебя какая книга любимая? – спросила Маша, сидя на полу между стеллажами и перекладывая книги из одной стопки в другую.

В книгохранилище, после дневной дезинфекции еще стоял едкий запах химии, который смешивался с запахом отсыревшей книжной пыли. Аромат был едким, и у Ильи от него побаливала голова. На девочку с разноцветными волосами, казалось, этот запах никак не действовал. По крайней мере, отрицательно.

– Да нет у меня любимой книги, – пожал плечами Илья.

– Погоди, как это нет? – округлила глаза Маша. – Ты библиотекарь и у тебя нет любимой книги?

Илья закусил губу, задумавшись и автоматически листая томик «451 по Фаренгейту» Рея Бредбери. Но, все-таки ответил:

– У любой книги в жизни человека есть своё время и место. И то, что нравилось пару лет назад, сегодня может вызвать ироническую улыбку. А то, что казалось невыносимой мутью год назад, спустя пару-тройку лет может оставить в тебе настолько глубокий отпечаток, что захочется перевернуть мир с ног на голову. Книги, они просто разные.

– Слушай, ну мы так до утра просидим и не определимся, а у меня уже ноги затекли, – сообщила Маша, отложив сборник рассказов Бориса Штерна об инспекторе Бел Аморе и пытаясь встать.

Девушку повело в сторону, она ухватилась за металлическую стойку стеллажа. Тот покачнулся, девушка так и не смогла удержать равновесие, потянув шатающуюся громадину на себя.

«Собирался же почитать» – только и успел подумать Илья, когда стеллаж, накреняясь, вывалил на них все имевшиеся книги, а после придавил собственным весом и накренил следующий стеллаж, который стал клониться...

– Ни хрена ж себе доминошки, – гулко прозвучало где-то рядом.

Придавленный книгами и зажатый между двумя упавшими стеллажами, Илья наугад протянул руку между беспорядочно раскрытыми томами, нащупал руку Марии, ухватился за нее и спросил:

– Жива?

– Твою ж шапочку, – глухо выругалась девушка.

– Ты в порядке? Цела?

– Они все светятся!

И тут до Ильи дошло, что все торцы книг, действительно, хоть и очень слабо, но светились. Мария, бормоча под нос ругательства, развернулась под книжным завалом, ухватила его руку двумя своими и прошипела сквозь зубы:

– Не вздумай, сука, отпускать!

И в следующее мгновение библиотекарь понял, почему – мир перед глазами привычно смазывался, словно рисунок мелом на школьной доске, вытираемый плохо выполосканной, но хорошо отжатой тряпкой.
– Маменьку твою ж шапочкой навыверт, – выругалась девушка, сжимая ладонь Ильи. – Сколотили, блин, начальный капитал.

Вторую часть фразы она договаривала, всё так же сжимая руку Зеленого, но сидя в кустах на окраине какой-то деревни. Метрах в тридцати от нее какой-то крестьянского вида мужичонка белил забор.

© VampiRUS

(организатор потоков, 4)

часть 1 - Организатор потоков
часть 2 - Чтобы книги учили хорошему
часть 3 - А поехали!

Солнце подбиралось к зениту, когда со стороны Чмыриных топей к пригородной деревеньке на лошади подъехал мужчина средних лет с белыми, как соль, волосами. Возившийся около забора крестьянин хмуро посмотрел на всадника и продолжил красить забор, изображая из себя человека, занятого важным и интересным делом.

– А что, отец, – спросил седой, – чудовища в вашем городе есть?

– Кому и кобыла невеста, – ответил крестьянин невпопад. – Такая, как у короля нашего. Норовистая, истеричная, неулыбчивая.

– Ни хрена непонятненько, – пробормотал седой, но кивнул. И сейчас же задал новый вопрос: – В таком большом городе и без чудовищ?

– Наших чудовищ, – сообщил крестьянин, – по кладбищам надо с фонарями искать.

– Ага, – криво ухмыльнулся всадник, – гули, значит, водятся? Не знаешь ли, кто готов заплатить…

Но крестьянин перебил всадника, не дав тому докончить вопрос:

– Все их гулями кличут, потому что повелось так. Приманивают их, чтоб покормить, значит, вот как, – крестьянин нелепо вытянул шею, демонстрируя, как приманивают чудовищ: – «гули-гули-гули». А так-то голуби себе и голуби. Не хуже других птиц. Людей только меньше боятся. Даже воробышки попугливей будут, хотя до последнего не отходят, когда в пыли копошатся.

– Погоди! – помотал головой сбитый с толку седой, – я про чудовищ тебя спрашиваю. А ты мне про голубей тут что-то бормочешь. Голубь – это птица мира…

– Да какая птица мира-то? – вновь перебил седого наездника собеседник. – Летает везде, серет чем попало, куда ни попадя. Воняет как помойка, потому что с помойки жрать не гнушается. Херовый, видать, у нас мир, что голубя ему в символы определили.

– Да ты, я смотрю, помимо работы, еще и пофилософствовать любишь? – иронично поинтересовался всадник.

– Монотонная работа, – сообщил крестьянин, окуная кисть в ведро с известкой, – разлагает умственные способности до простейших рефлексов и, дабы избежать закостенелости ума, я предпочитаю делать наблюдения и выводы, кои можно сопоставить меж собой. И на основе совпадений некоторых аспектов из умозаключений, находящихся в разных плоскостях бытия, выводы сделать, дабы не погрязнуть в болоте житейском. Поневоле станешь философом, когда женщина, призванная служить идеалам любви, вместо этого ежечасно придумывает всяческие занятия, которым я предпочел бы тихий берег нашей неспешной речушки и удочку…

– Что, Томас, опять тебя благоверная припрягла, в выходной день, а? – спросил подошедший крестьянин, проигнорировав всадника.

На это новый знакомый охотника за чудищами, которого назвали Томасом, отвернулся к забору и принялся мазать его известью с еще большим усердием.

– Одно слово, кметы, – пробормотал недоуменно беловолосый и направил лошадь через деревню, к воротам виднеющегося за селением замка. Именно поэтому он не услышал дальнейшего диалога двух крестьян.

– Я иду на реку, искупаться и порыбачить. Не хочешь со мной? Или жена тебе настолько каблуком яйца придавила, что ты против ее воли ничего делать не можешь? Как Канна – невеста короля нашего, хмурая да неулыбчивая. Когда б на неё доктор нашелся.

Томас пристально посмотрел на только что подошедшего крестьянина, после чего спросил его, кивая на забор и ведро известки:

– Ты называешь это работой, Бэн?

– А разве ж нет?

Томас, вновь принявшись за побелку, ответил пренебрежительно:

– Работа – это когда что-то ненавистное. А мне такое занятие по душе.

– Да брось, – усмехнулся Бэн, – как будто побелка – развлечение?

– А разве нет? – продолжая елозить кистью по одному и тому же месту, возразил Томас. – Ну что в той рыбалке? Изо дня в день, наживи червя, закинь удочку, вытащи рыбу. Наживи, закинь, вытащи. Да еще и безотрывно за поплавком следить? Придешь домой, глаза закроешь, а перед ними всё равно поплавок мельтешит. А коли клёва не будет? Так еще и домашние на тебя волком будут смотреть. Мол, какой же из тебя кормилец? А забор красить, хоть какое-то разнообразие. Не каждый день нашему брату перепадает.

В глазах второго крестьянина вдруг забрезжило понимание, на смену которому пришел азартный огонёк. Вдруг он сказал:

– Слушай, Томас, а дай-ка мне немножко побелить…

***

– Это же всё до кучи, – прошептал Илья испуганно. – Двенадцать стульев, ведьмак, Том Сойер, Формула Любви. У нас в библиотеке была бумажная версия.

– Поздравляю, вы в смиксованном ремейке всего книжного великолепия, что упало нам на голову, – насмешливо сообщила девушка.

– Блин! Верни нас обратно! – отчаянно прошептал Илья, схватив Марию за плечо.

Та посмотрела на него как на идиота.

– Ильюха, ты дурак? Или разволновался без участия мозгов? Кто у нас ответственный за скачки в книжные вселенные?

– Кто? – не понял Илья.

– На тебе пальто есть?

Продолжая недоумевать, Илья отрицательно помотал головой.

– Ну, значит конь без пальто, – Маша ткнула парня в плечо. – Не тупите, организатор потоков. Кто нас сюда зашвырнул?

– Я?

– Ка-а-а-апец. Вылитый Ванька.

– Я, – сменил Илья интонацию на утвердительную.

– Ага, не зря, значит, рассказывала про проходы между мирами, которые умеешь открывать ты, про расстояния, которые будем преодолевать благодаря мне и... – девушка замолчала на полуслове и растерянно огляделась и сообщила дрогнувшим голосом: – Книги нет.

– Какой книги?

– Книги про меня – «Недеццких сказок». Благодаря которой я могла мгновенно перемещаться. У тебя чего, от волнения совсем мозги разжижились? А ну-ка сморкнись.

– Зачем?

– Сморкнись, не спрашивай. Мне кое-что проверить надо.

Вместо того, чтобы выполнить странную просьбу, Илья принялся рыться в карманах. Девушка недолго наблюдала за ним, а затем спросила:

– Ты чего ищешь-то?

– Платок, – ответил Илья Зеленый, – чтоб высморкаться. Ты ж попросила.

Девушка закатила глаза, так что остались видны одни только белки, тяжело вздохнула и спросила:

– Альтернативный крестьянский метод тебя чем не устраивает?

– Крестьянский?

Девушка кивнула в сторону парочки стоящей у забора. Бэн елозил кистью по доскам, стараясь размазывать известку равномерно, а Томас, зажав одну ноздрю пальцем, изо всех сил продувал вторую.

– Но это же…

– Давай-давай, – подбодрила Мария.

И Илья, смущаясь, попытался повторить подвиг крестьянина. Безуспешно.

– Ага, – кивнула девушка. – Мозги, значит, пока еще не высмаркиваешь. А чего ж тупишь-то так?

– Ох у тебя и шуточки. Нашла время.

– Серьёзной быть скучно, – заверила девушка с французской фамилией и скомандовала: – Возвращай нас обратно.

– А! Понял, – взял наконец себя в руки Илья, и взяв девушку за руку, хлопнул себя по лбу.

Ничего не произошло. Реальность оставалась реальностью. Она даже не пыталась рассыпаться на пазлы-пиксели или расплыться, смазывая краски.

– Не понял, – пробормотал библиотекарь и хлопнул себя по лбу еще раз.

Опять ничего не произошло.

– Сказочный тормоз. Так понял или не понял? – уточнила Мария Чаперон-Руж.

– Не понял, – повторил Илья, и собрался было ударить себя еще раз.

– Зато я поняла, – сказала девушка, перехватывая его руку. – Мы застряли. Ты себя не сильно по лбу-то стучи, а то совсем понимать разучишься.

– Как застряли? – парень высвободил руку и хлопнул себя по лбу еще раз, приказав вслух: – Домой!

– Ну ок. Хочешь в председатели клуба дурачков, тогда продолжай долбить себя в голову, – пожала плечами девушка. – Вот так… застряли.

– Домой! – повысил голос Илья и шлепнул себя ладонью по лбу.

– Ну хорош уже, а? Не работает это.

– Работало же! – Илья хлопнул себя по лбу еще раз. Да так звонко, что в сторону кустов, в которых они притаились, повернулись оба крестьянина.

– Ну а теперь сломалось.

– Сломалось? – растерянно спросил библиотекарь. – А как же теперь домой?

– Тебя сейчас это больше всего заботит? – спросила Мария.

– Ну да, – возмущенно воскликнул Илья. – А тебя разве нет?

– Нет, – тон Марии был каким-то странным. Она будто пыталась не терять нить разговора и одновременно думать о чем-то постороннем.

– То есть, мы попали в мешанину из придуманных кем-то историй, а тебя это не заботит?

– Абсолютно.

– И мы, если ты еще не осознала серьезности ситуации, не можем вернуться домой!

– Ты не можешь, – поправила библиотекаря девушка.

– А ты, что, можешь? Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Я тоже не могу. Но для меня твой мир, если ты помнишь, о чем я тебе рассказывала, не дом. Более того, мой мир, который мой дом, если посмотреть с точки зрения человека, живущего в твоем мире, точно такая же мешанина из множества различных историй. Я, правда, узнала это только тогда, когда нашла автора. – Мария сделала паузу и посмотрела на Илью, мол, всё понятно или уже нет?

– Продолжай, я слежу за мыслью, – кивнул тот.

– Он мне и объяснил, что мир, в котором я живу, это плод его фантазии. А он, в свою очередь, состоит из обрывков того, что придумали другие авторы, которые мой автор собирал в одно целое. И у него получилась вот эта… – девушка полезла в сумку, но вспомнила, что книги там нет, – ну, в смысле, та, которая осталась в библиотеке, книга. Так что, для меня в мешанине из разных историй находиться, это как клоуну на арене, ангине в горле, как обезьяне на лианах, как трипперу…

– Я понял, – остановил её Илья. – Так чего делать-то будем?

– Седого догонять.

– Седого?

– Ты слышал, о чем он у горе-маляра интересовался?

– О чудовищах.

– В-о-от, – наставительно протянула Мария. – А где чудовища, там приключения. Где приключения, там деньги, где деньги, там...

– Но это же может быть опасно.

– Это обязательно опасно, – кивнула девушка, ехидно улыбаясь. – Но, если хочешь, можешь остаться здесь и помочь этим двоим белить забор. Увлекательная жизнь ждет тебя. Будешь ухаживать за огородиком, слушаться жену, белить заборы, а иногда, если благоверная, конечно, отпустит, ходить с такими же крестьянами на рыбалку.

Илья нахмурился.

– Ну, чего ты лицо кривишь, как будто тебе павлин на голову нагадил? Пойдем.

И они зашагали к виднеющемуся вдали замку.

– Слышишь, Аикон, что за день сегодня такой? – обратился один стражник к другому, игнорируя просьбу девушки пропустить их с Ильёй через ворота. – Сначала белый, теперь разноцветная, как попугай. Чего дальше?

– Кто его знает, Инос, – добродушно хмыкнул второй стражник. – Может, голубой. Или розовый. Вас как зовут-то?

– Мария, – представилась девушка.

– Илья, – на автомате повторил парень. И зачем-то добавил фамилию: – Зеленый.

– Зелё-о-о-оный! – протянул первый стражник и на пару с приятелем захохотал.

Мария сделала серьезное лицо, шагнула вплотную к стражнику и, встав на цыпочки, что-то прошептала ему на ухо.

Тот, которого звали Иносом, вмиг сделался серьезным. А видя его реакцию, перестал смеяться и Аикон.

– Что, правда? – спросил Инос и покосился на Илью.

– Проверь, – с напускной флегматичностью предложила Мария.

– Как? – не понял Инос.

– Не пропусти да подожди, пока король поинтересуется, почему зеленый лекарь запаздывает.

Инос кивнул Аикону и оба синхронно подняли алебарды, пропуская Марию и Илью.

– Ну вот! – похлопала одного из стражников по груди девушка. – Другое дело!

За крепостной стеной на них навалилась смесь запахов и звуков. Ругань торговок сплеталась со скрипом проезжающей телеги, уступая место запаху чего-то съестного, приготовленного на костре, и присказкам зазывалы, приглашающего провести время с настоящими женщинами, знающими толк в плотских наслаждениях. Звон кузницы ненадолго уступал место детскому гомону, после чего вновь нарастал. Крякали гуси, спорили женщины, расхваливали свой товар продавцы. Пахло навозом, едой, пылью, человеческим потом и еще тысячей запахов одновременно.

Чаперон-Руж, схватив Илью за руку, потянула его за собой, лавируя между рядами торговцев, огибая людей, выбирая направление по каким-то только ей известным признакам. И вскоре они покинули базарную толчею, очутившись на одной из узких мощеных булыжником улиц.

– Куда мы идем?

– В замок, к королю. Лечить его невесту.

– Лечить?

– Ну да.

– От чего?

– Там по ходу дела разберемся, но, я думаю, что от плохого настроения, вызванного отсутствием регулярной половой жизни или банальным гормональным сбоем. Но там на месте посмотрим точнее.

– Откуда такие предположения?

– Уши и мозги, – продолжая тянуть Илью за руку, пояснила Мария. – Пока ты восхищался тем, что истории смешались, я слушала и сопоставляла.

– Что слушала?

Девушка остановилась, не отпуская руки парня, повернулась к нему и заявила:

– Ты, если всё по тридцать раз переспрашивать будешь, то гарантированно долго тут не протянешь. Включай уже мозги-то. Крестьяне о чем говорили?

– О чем?

– Не тупи, – Мария коротко ткнула Илью кулаком.

– О заборе, о рыбалке, – Илья мгновение подумал. – О том, что чудовищ не водится. Но это он ведьмаку сказал.

Девушка отпустила руку парня и уверенно заключила:

– Не протянешь.

– А нельзя прямо сказать? – поинтересовался Илья, потирая бок. – И не драться?

Чаперон-Руж вздохнула, но объяснять ничего не стала.

– Пойдем, – сказала она. – Спишем пока на культурный шок. Но если в ближайшем будущем не начнёшь включать мозги, то не забывай о том, что я тебе сказала.

– Что?

Девушка только вздохнула, но проигнорировала вопрос и продолжила идти по устланной булыжником улице. И библиотекарю ничего не оставалось, как пойти за ней.

Илья ожидал чего-то подобного, но легкость, с которой Мария вписывалась в новый мир, всё-таки удивляла библиотекаря. Девушка проскользнула мимо дворцовой стражи, протянув парня за собой, всего после нескольких фраз и многозначительного взгляда на Зеленого. Стражники, встав по стойке смирно, без пререканий пропустили их на территорию дворца. Внутри, задавая вопросы прогуливающимся парам, отпуская комплименты разодетым дамам и мужчинам, игриво подмигивая и беззаботно шутя, девушка уверенно прокладывала путь себе и своему спутнику, пока не добралась до зала приемов.

Там, чинно присев на одно из кресел, сообщила Илье:

– Ну, по крайней мере, пообедаем мы в светском обществе и комфортной обстановке. Жрать хочу, сил моих нет.

– Я, конечно, уже задолбался спрашивать, – сообщил парень, присаживаясь рядом, – в первую очередь, из-за того, что чувствую себя идиотом, не получая вразумительных ответов, но всё-таки, куда, с какой целью и почему мы пришли?

– Ты ужасно строишь предложения, ну да ладно. Попытаюсь объяснить. Пришли в какой-то замок некоего смешанного мира, которым правит какой-то король, у которого есть некоторые проблемы с невестой. Пришли, чтобы наверняка покушать и, вполне вероятно, остаться здесь жить. Почему именно пришли? Да потому что ты нас обратно в библиотеку твоего мира вернуть не можешь, а я не могу переместить нас из одного места в другое. И вообще, кажись, очень плохо понимаю, как магия действует именно в этом мире. Короче говоря, сидим и по возможности не отсвечиваем, а если прижмет, будешь говорить что-то умное.

– Умное?

– Ну да. Ты же доктор.

– Я? Доктор?

– Я о тебе так всем говорила.

– Зачем?

– А что, мне нужно было говорить, что ты библиотекарь? Сильно это помогло бы?

– А то, что я, типа, доктор, значит, помогло!? – повысил голос Илья, но спохватившись, продолжил шепотом: – Я мысли прямо из твоей головы читать не умею, поэтому, вместо того, чтобы каждой фразой загонять меня в тупик еще больше, потрудись объяснить, почему я доктор, для кого я доктор и от чего мне этого кого-то нужно будет лечить. Возможно я и тормоз, но раз уж нам придется действовать вместе, давай делать так, чтобы от меня была польза. Или хотя бы вреда не было.

– Убедил, – кивнула Мария, враз посерьезнев. – Крестьян, что забор красили, помнишь?

Илья кивнул.

– Тот, которого звали Бэном, несколько раз подкалывал второго – Тома, сравнивая его жену с невестой короля. Да и сам Том в разговоре с седым всадником…

– С ведьмаком?

– Может и с ведьмаком. Так вот, он о королевской невесте тоже нелестно отозвался. Мол, истеричка, капризная, неулыбчивая. Я предположила, что раз уж она с такими закидонами у него в невестах, то, значит, либо брак намечается выгодный, либо больна чем-то. Либо и то и другое. В любом случае, доктор – беспроигрышный вариант. Даже если не ходит разговоров о болезни, то откуда простому люду знать-то? Кто рискнет не пустить? Но стражники так в лицах изменились, что стало ясно: я угадала.

На соседнее с Ильей кресло присел тот самый беловолосый.

Парень изумленно вытаращил глаза и собрался было что-то сказать, но вместо этого только хватал ртом воздух. Чаперон-Руж быстро исправила его замешательство, стукнув Зеленого локтем в бок. Тот выдохнул, ойкнув, и сделал по возможности серьезное лицо.

– Компания-то какая нелепая собралась... – не то спросил, не то сообщил беловолосый.

– А оно всегда так, – кивнула Мария. – Где какое-нибудь величество помощи попросит и озолотить пообещает, туда и сброд разношерстный подтягивается, в надежде на легкие деньги.

Беловолосый кивнул, соглашаясь с девушкой и протянул Илье руку.

– Герр Альт, – представился он.

– Геральт? – не веря тому, что рядом с ним сидит один из его любимых персонажей, переспросил Илья.

– Герр Альт, – сделав более долгую паузу между словами, повторил собеседник. – Можно просто Альт.

– Илья, – назвал свое имя библиотекарь, пожимая Альту руку. – Вы тоже лекарь?

– В какой-то мере, – кивнул Герр Альт.

– Что с королевской невестой уже знаете? – вклинилась Мария в разговор и, опомнившись, представилась: – Чаперон-Руж, Мария.

– Догадываюсь, да толку-то, – пожал плечами Альт. – Мне это никак не поможет.

– Почему?

– Специализация у меня слегка не та. Здесь всё людское.

– А вы разве не по людям специализируетесь?

– Я-то?

Но ответить Герру Альту не дал рыжий парень лет тридцати, бесцеремонно плюхнувшийся на свободное кресло.

– Я извиняюсь, достопочтенные, мне несколькими фразами вот с этим, с седым переброситься, – сообщил он.

– Да пожалуйста, – согласилась Чаперон-Руж. Но превратилась в слух.

Рыжий, будто и не переживал, что его услышат. Удобно развалившись в кресле и закинув ногу на ногу, какое-то время он изучал беловолосого, а затем сказал:

– Меня зовут Рыжий Шухер. Я в этих краях человек малоизвестный. Что с невестой, уже определил?

– Ничего по моей части. Никакой мистики или магии. Минут пять с ней разговаривал лицо в лицо, – Герр Альт щелкнул пальцем по медальону, – так хоть бы дернулась железяка проклятая. Если и есть что, то не магическое совсем.

– Ага, – кивнул Шухер. – Я, честно говоря, так и думал. Потому к тебе и подошел. Дело есть.

– Какое?

Рыжий Шухер пожевал губу, размышляя, как лучше озвучить свое предложение и, в конце концов, сказал:

– За Гнилые Горы я собираюсь. Говорят, хабар там не переводится. И с магией порядок.

– Тебя в дорогу благословить? – ухмыльнувшись, поинтересовался Альт.

– Я в благословения не верю, – проигнорировав насмешливый тон беловолосого, ответил Шухер, – а вот от напарника, у которого голова на плечах не только, чтоб жрать в нее приспособлена, не откажусь.

– Ты же знаешь, что за Гнилыми Горами мир существует по иным правилам?

– Знаю, – кивнул Рыжий Шухер. – И то, что мир не по правилам, знаю, и то, что возвращается оттуда не каждый, и то, что печать Гнилые Горы на человека наложить могут такую, что обычные люди от тебя шарахаться станут. Всё знаю. А еще знаю, что если с умом да осторожностью туда идти, то и назад вернуться можно с вещицами, за которые всякий, у кого денежки есть, эти самые денежки без сожаления отдаст.

– Зачем тебе я? Я на нечисть всякую охочусь. А за Гнилыми Горами, говорят, чудовищ не водится. Да если б и водились, кто платить-то за них будет? Места-то не жилые по известной причине.

– Так я тебя и не на утопцев с полуденицами охотиться зову. А за хабаром прогуляться. Чутьё твое и внимательность за Гнилыми Горами поважнее будут, чем умение мечом размахивать. Всё что вынесем – пополам.

Альт что-то прикинул в уме и кивнул.

– Ну вот и славно, – хлопнул ладонью по подлокотнику Шухер. – Можем стартовать прямо сейчас.

– Минуточку, – вновь вмешалась в разговор Мария. – А невеста короля?

Рыжий Шухер посмотрел на девушку, затем перевел взгляд на Илью.

– Ничего интересного в невесте нет, – сообщил он.

– Одни токсины дрожь-травы, – подтвердил Альт. – Перестанет гадость в организм попадать, она и подобреет, и дерганной такой не будет, и чувство юмора у нее включится.

– Если оно изначально было, – хмуро добавил Шухер.

Мария посмотрела на обоих недоумевающе, выставила правую руку ладонью вперед и заявила:

– Стопэ! Никто ни в какие Гнилые Горы не пойдет, пока не объяснит мне, в чем прикол и проблема невесты короля!

Герр Альт посмотрел на Рыжего. А тот, в свою очередь, посмотрел на Герр Альта.

– Дерзкая, – сказал Альт.

– Борзая, – согласился с ним Шухер и, повернувшись к Чаперон-Руж, поинтересовался: – И кто нам помешает? Уж не твой ли спутник?

– Ильюха, что ль? – оглянулась на него Мария. – Да не, он мне нужен для решения более тонких вопросов. Сама справлюсь.

Девушка нарисовала пальцами в воздухе странный знак, а потом выставила перед собой ладони, направив одну на Рыжего, а вторую на Альта. И, видя изумление на лицах собеседников, сообщила:

– Долго я вас удерживать не смогу. Не разобралась еще до конца, как это здесь работает. Да и заподозрят чего-то, если на нашу скромную компанию посмотрят. Но, надеюсь, донесу до вас мысль, что отменить ваше путешествие в моих силах.

Изумленные мужчины странно дергались на своих местах, словно, что-то невидимое удерживало их на месте.

– Магичка... – удивленно прошипел беловолосый. – Ей богу, выкину медальон к херам поросячьим.

– Зачем же выкидывать, – весело сказала Мария. – Ильюху, вон порадуй, ему подари. Он по вселенной Сапковского фанатеет. Ему приятно будет.

– Сапковского? – не понял Альт.

– Ой, – мотнула головой Мария, – долго объяснять. Ну, так что, поделитесь секретом токсичности королевской невесты?

– Убедила, – понимая, что из наложенных девушкой волшебных пут не выбраться, кивнул Герр Альт.

И Мария опустила руки, освобождая Альта и Рыжего из магического плена.

– Всего я тебе не расскажу. Но намеков дам предостаточно.

– Чойта? – наклонила голову на бок Мария, опуская ладони.

– Несправедливо как-то будет, на всё готовенькое. Не находишь?

– В какой-то мере, – кивнула девушка.

– Ну, так вот, – кивнул в ответ Герр Альт, – невесту короля лечить не нужно. Наоборот, нужно, чтобы ее прекратили лечить те, кто это делает.

– Во как? – притворно округлила глаза Чаперон-Руж. – Неужели лекарь Тиль, которого она с собой привезла?

– Чего не знаю, того не знаю. Но могу сказать, что зелье она не по своей воле принимает.

– Это почему?

– Потому что отчета себе в собственном состоянии не дает и даже не пытается себя в руках держать. Король бы наплевал на её поведение. Ему этот брак в качестве гарантии мирного сосуществования с соседями нужен. После свадьбы она была бы сама по себе, а он – сам по себе. Но, видишь ты, боится король, что в таком состоянии на церемонии она скажет «нет» вместо «да». Позору не оберешься потом.

– Ох уж эти приличия, ох уж эти условности, – покачала головой Мария. – И главное, ее родители понимают, на кой хрен эта свадьба, она понимает... Блин! Да все понимают. Но нужно ж целое цирковое выступление организовать для простого люда. Почему нельзя сказать просто: соседский король отдает мне свою дочь в заложники, в знак того, что не планирует нападать на наши земли? И жить себе спокойно? – Мария набрала воздуха в грудь, затем выдохнула. И уже более спокойно спросила: – Как её зовут-то? А то я второпях спросить не удосужилась даже.

– Канна.

– И всё?

– Аренинская.

– Канна Аренинская, – попробовала Мария имя на вкус.

– Третья, – добавил Альт.

– Это чего, первых две у папеньки не получились, что ль?

– Тасовать твою картотеку! – вдруг изумленно выругался Илья. – Я надеюсь, техническая революция в этом мире не планировалась? А то у барышни высокие шансы не дожить до старости.

Все с удивлением посмотрели на парня, будто он только-только материализовался из воздуха.

– Ильюха, ты хоть предупреждай, когда голос подать собираешься, – вполне серьезно попросила Мария. – Так и к логопеду на прием записаться недолго.

– Я потом объясню, – махнул рукой Илья. – Не обращайте внимания.

Герр Альт кивнул и продолжил давать подсказки:

– Не всем по нраву то, что она на трон взойдет. Ведь помимо роли королевы ей и другая роль достанется. На этом всё.

Чаперон-Руж нахмурилась.

– Маловато вводных.

– Достаточно, – заверил её Герр Альт. – Вам остается только внимательно наблюдать во время званого обеда. И, поверь, всё прекрасно встанет на свои места.

Илья представлял себе званый обед немного иначе, но королевский прием оказался скорее похожим на фуршет. Стоящий вдоль стены стол постоянно пополнялся новыми закусками, бутылками и кувшинами. Люди разбились на группы и общались, переходя от одной компании к другой. Краем уха Илья выхватывал фрагменты разговоров и старался незаметно наблюдать за Канной Аренинской.

Та передвигалась по залу, поджав губы. Холодно кивала в ответ на приветствия, очень сухо благодарила тех, кто отвешивал ей комплименты, вздрагивала от резких звуков. Было видно, что она держит себя в руках из последних сил.

– Такое ощущение, что она чего-то боится, – поделился своими наблюдениями Зеленый с уплетавшей очередное пирожное Марией.

– Как нефиф деать, – кивнула Чаперон-Руж с набитым ртом. – Ты фледи, фледи.

– Странное королевство. Я себе не так его представлял.

– Оп-па? – Мария проглотила пирожное. – Как ты его мог представлять-то? Мы сюда случайно попали.

– Ну, в целом, я себе сказочные королевства не так представлял.

– Ильюха, – девушка взяла со стола кувшин, отпила прямо из него, поставила на место и потянулась за очередным пирожным, – с чего ты взял, что оно сказочное? Просто другой мир, коих вокруг уйма. Поверь. Иди, вон, лучше с лекарем невестиным парой слов перекинься, – кивнула Мария в сторону вошедшего в зал сурового вида мужчины. – Может, чего полезного узнаешь.

И Чаперон-Руж снова принялась за еду.

Стараясь вести себя естественно, Илья прошелся вдоль растянувшегося во всю стену стола с едой, взял себе какой-то бокал и встал недалеко от скучающего в одиночестве лекаря. Повертел головой, разглядывая зал и гостей, а затем, вроде бы ни к кому не обращаясь, но так, чтобы услышал стоящий рядом лекарь, произнес:

– На кой чёрт я вообще согласился сюда идти?

Лекарь отреагировал сразу:

– У тебя был выбор, соглашаться или нет. Меня же поставили перед фактом. Тиль, – мужчина протянул руку Илье.

– Илья, – пожал его грубую ладонь Зеленый, представляясь в ответ. – Тоже не здешний?

Тиль кивнул.

– Тоже лекарь? – решил сблефовать Илья.

Тиль снова кивнул, сделавшись еще угрюмее.

– А чего хмурый такой? – поинтересовался Илья. – Вроде бы врачевателей сюда собрали, чтобы в неформальной обстановке пообщаться и выбрать кого-то в помощники королевскому лекарю. Чтоб перспективный был, учился, да ума-разума набирался. Не подойдешь если, спроса с тебя не будет – пойдешь своей дорогой. Так что можно хотя бы от пуза нажраться с королевской-то милости.

Илья сочинял на ходу, понимая, что настоящей причины, по которой в замке собрали знахарей и лекарей Тилю вряд ли кто-то расскажет.

– Если бы все было так просто.

– Ну, куда уж проще, чем с моей герцогиней, – кивнул Илья на продолжавшую уплетать угощение за обе щеки Чаперон-Руж. – Пойдем, говорит, в обществе засветимся, поедим на халяву, на людей поглазеем. А у меня порошки целебные, да настойки готовятся как раз. За температурой следить нужно, по времени не передерживать. Так нет, говорит, настойки свои ты можешь и заново сделать, говорит, а прием королевский если тю-тю, то его заново не сделаешь. Когда еще, говорит, нашему величеству такая блажь в голову зайдет?

Илья относился к категории тех людей, которые не умеют врать. Обычно, если нужно было сказать неправду, пускай и безобидную, речь его путалась, уши краснели, а глаза начинали заискивающе метаться в поисках, на что бы посмотреть, кроме собеседника. Но тут, будто кто-то, словно в компьютерной игре, прокачал ему навык красноречия. Говорил Илья Зеленый уверенно, хотя сам до конца не понимал, какой будет следующая, сказанная им фраза. А фразы сыпались изо рта одна за другой.

– Мне-то что? Я своё жалование и так и эдак получу. У меня-то оплата за работу не сдельная. Обидно, что за некоторыми травками да корешками снова в лес. А они когда зацветут-то…

– Травник? – спросил Тиль.

– Он самый.

– А я – армейский врач, – хмуро сообщил собеседник. – Да к тому же не в ученики наниматься пришел. Я, вон, – Тиль кивнул в сторону Канны Аренинской, – к ней приставлен. И знать здесь никого не знаю.

– Так и я здесь не частый гость, – грустно вздохнул Илья, протянул руку к столу, взял еще один бокал и протянул его лекарю Тилю. – Давайте-ка, коллега, за медицину.

– Как гражданскую, так и армейскую, – посветлел Тиль лицом, принимая бокал из рук Ильи.

ПЕРВАЯ НОЧЬ

Панночка на ощупь брела вдоль преграды, прикладывая ладони к невидимой стене, словно парижский мим.

– Мужик, – недовольно бормотала она, – я ж знаю, что ты здесь. Мужик, сука. Выходи сейчас, а то третьей ночи ждать не буду и сегодня Вия позову.

Илья отложил в сторону бутерброд и язвительно поинтересовался:

– А чего, каноническую схему про три ночи уже отменили?

– Слышь, – панночка замерла, прислушиваясь к тому, откуда идет звук.

– Слышу, – подтвердил Илья, удобно расположившийся в центре мелового круга. – И вижу.

– Ты тут не умничай, – посоветовала панночка, – а то...

– Вия позовешь?

– И позову!

Илья лениво зевнул и предложил:

– Ну, давай, зови.

Девушка в белой рубахе до пят постояла немного, шумно выпуская воздух сквозь зубы и, в конце концов, так ничего и не предприняв, принялась вновь ходить вдоль замкнутой меловой линии, касаясь ладонями невидимой преграды.

– Вот видишь, – с интересом наблюдая за дергаными передвижениями ведьмы, сказал Илья, – нет у тебя власти звать его в первую ночь.

Панночка вновь замерла, слепо уставившись в ту сторону, откуда шел голос:

– В особых случаях можно и в первую ночь.

– Это в каких же таких особых?

– В таких... – с сомнением начала ведьма и замялась.

– Ну, в каких, в таких? Я жутко заинтригован.

– В особых.

– Да я понял, что в особых, – кивнул Илья и вновь отпил кваса из крынки. – Только, что считается особым случаем-то?

Квас был резким, с густым хлебным духом. И не сдержав себя, парень издал душевную отрыжку.

Не ожидавшая именно такого звука, ведьма дернулась.

– Н-да... – задумчиво протянул Илья. – куда тебе Вия-то с чертями звать, если ты сама от любого звука шарахаешься?

– Ох, мужик, – покачав головой, произнесла ведьма, – ох, дошутишься.

Илья отставил крынку с напитком в сторону и, встав с пола, потянулся. Подошел к меловой черте и пристально посмотрел на панночку.

– Чего ты вообще подскочила? – спросил он. – Лежала б себе и лежала. Я ж тебя совсем не тревожил. Ладан не жег, святой водой не поливал, "отче наш" не читал – молитвослов не доставал даже, потому что нет у меня его. Чего встала-то?

Ведьма немного помолчала, будто раздумывая, стоит ли отвечать и, в конце концов, выдавила из себя:

– Положено так по правилам, три ночи ждать.

– Во-о-от! – торжествующе воскликнул парень. – Во-о-о-от! По правилам! Значит никакого Вия сегодня не будет. Будешь до первых петухов одна тут мельтешить.

– А... – начала было панночка, но Илья не дал ей вставить слово.

– Завтра чертей пригласишь, чтоб меня попугали, а вот уже послезавтра припрётся Вий. Я, кстати, не удивлюсь, если он явится без призыва. Просто потому что так положено.

– Слышь, – спросила панночка, стоя по ту сторону черты и глядя сквозь парня, – ты откуда такой умный-то взялся?

– Хотел бы я сказать, что из сказки, но, увы, – развел руками Илья, – из реальности.

– Ты ж учти, что это только первая ночь, – пригрозила ведьма.

– Угу, – кивнул Илья, достал из сумки бутерброд и откусил от него почти половину.

ДЕНЬ ПЕРЕД ПЕРВОЙ НОЧЬЮ

– Угу, – кивнул король, взял с подноса яблоко и надкусил его. – Что там у нас дальше в списке?

– Следящие за казной просят повысить им жалование, – зачитал белый советник следующий пункт из списка.

– Они чего, совсем охренели? – отложил надкушенный плод король. – Куда им деньги-то девать? Питаются здесь, живут здесь. Все это абсолютно бесплатно. Деньги получают, причем, немалые, за то, что раз в полгода налоги перераспределяют. Куда им еще жалование повышать? Реже только Дед Мороз работает. У нас что, вход в публичный дом подорожал? Или им налоговые льготы отменили? Катаются как сыр в масле. Вот скажи, Долговязый – обратился король к Илье, – ты у нас человек новый. Тебе свежим глазом лучше должно быть видно, за что им жалование повышать?

– Мне ли судить, Ваше Величество, – пожал плечами Илья. – Я здесь человек новый. И точно так же живу в замке бесплатно, точно так же бесплатно питаюсь, благодаря вашему великодушию.

– Ну-ну, не прибедняйся, – посоветовал король.

– Я, честно говоря, даже не знаю, где здесь можно потратить деньги. По моему мнению, если обязанностей не стало больше, то и денег больше становиться не должно.

– Вот! – согласился король. – Долговязый дело говорит. Отказать.

– Дебил! – прошептала Маша и ткнула парня локтем в бок. – Считай, что первых врагов ты себе в замке уже нажил.

– А куда им денег? – возразил Илья также шепотом. – В гробу карманов нет. А здесь у них и так всё есть. Я думаю, они просто борзеют.

– Дурак ты, Ильюха. Похуже дружка моего, Ваньки. Но у того хоть Волк был, чтобы его направлять в нужную сторону. А за тебя, видимо, мне придется взяться.

– В поселении Ди-Кайн крестьяне поймали ведьму, – зачитал советник очередной пункт повестки дня.

– Как же они задолбали, – тоскливо протянул король. – Наловят ведьм, а ты потом разбирайся, ведьма ли она на самом деле. Чего требуют? Судить высшим королевским судом?

– Да ну, как бы… – замялся советник, – Они её, того…

– Красивая, значит, – пробурчал король себе под нос. И вновь обращаясь к собранию, предположил: – Она обратилась с жалобой на изнасилование?

– Не в этом смысле, того… – возразил советник. – Убили они её.

– Ну, молодцы, – похвалил король. – Сами ведьму распознали, сами убили. Все бы так с проблемами разбирались, не жизнь была бы, а сказка.

Илья хихикнул.

– Чего ты ржешь? – зашипела на него стоящая рядом Мария и вновь толкнула парня локтем в бок. – Для тебя этот мир – сказка. Для них – реальная реальность.

– Всё равно смешно, – шепотом заверил Илья, потирая то место, в которое врезался локоть Марии.

– Не всё так просто, Ваше Величество, – продолжал тем временем советник. – По обычаю, убиенную отнесли в церковь, дабы чтением молитв очистить останки, перед тем как предавать земле…

– Это чего за новости? – вновь перебил советника король. – Всю жизнь живьем жгли и не парились. А тут выкрутасы какие-то с обрядами?

Советник пожал плечами и продолжил:

– Ведьма же в первую ночь восстала из гроба прямо посреди молитвы, от чего тамошнего попа хватил сердечный удар, а ассистировавший ему служка сбежал при виде восстающей покойницы. Когда его нашли утром, то выяснилось, что мальчишка тронулся рассудком.

– А от меня-то они чего хотят?

– Чтобы вы выделили знающего человека, для отпевания.

– Ведьмы?

– И священника.

Король немного помолчал, покусывая губу, а затем, вдруг, спросил:

– Вот почему так? Чем больше условностей себе люди создают, тем тяжелее мне жить? Закопайте её на хрен и дело с концом. Ну или сожгите вместе с гробом, а то, что останется – закопайте. Так нет же! – он всплеснул руками. – Выдели им человека для отпевания. А если эта покойница ходячая и его до инфаркта доведет? Где я вам, спрашивается, такого человека возьму, которого не жалко?

– Сдается мне, – прошептал Маше Илья, – я знаю эту историю.

– В смысле? – так же шепотом, не подавая вида, что отвлекается от королевского монолога, спросила девушка.

– У Гоголя такая история есть, про ведьму, которую надо было в церкви отпеть.

– И чего?

– Ну, там главный герой знал, что она ведьма и магический круг мелом на полу чертил для защиты.

– Ага-ага, – кивала Мария.

– А на третью ночь круг у него неаккуратным получился и из-за этого один из демонов смог таки героя увидеть и указать на него другим чертям.

– Чертям, говоришь?

– Ну да.

– Из ада прям?

– Ну, наверное ж, из ада. Где еще черти бывают-то?

– Из а-а-да… – задумчиво протянула Маша и внезапно хлопнула Илью по спине так, что ему пришлось сделать шаг вперед. – Ваше Величество, сдается мне, у нас есть, что Вам предложить!

ВТОРАЯ НОЧЬ

– Сдается мне, у тебя есть, что мне предложить! – нюхая воздух, вынес вердикт плешивый чёрт, которого отрядили патрулировать периметр, и зашагал вдоль меловой линии. – Сало, хлебушек, чесночок.

– С какого такого перепугу я с тобой делиться должен? – поинтересовался Илья.

– Сто лет сала с чесноком не ел, – тяжело вздохнул бесёнок. – А тут вот, запах услышал…

– То есть, ты меня сторожишь, дабы при подвернувшейся возможности разорвать, а я с тобой салом должен делиться?

– Ну так, работа у меня такая, – развел руками чёрт.

– Так себе аргумент, – пожал плечами Илья, прекрасно понимая, что черт его не видит.

– Тебя хоть как зовут-то? – устав ходить по периметру, очерченному Ильёй, спросил плешивый.

Панночка в это время резалась в карты с тремя другими, используя в качестве игорного стола крышку собственного гроба. Время от времени проигравшая пара становилась в позу гнутой березы и получала оговоренное заранее количество поджопников.

– А тебе зачем? – спросил Зеленый, отводя взгляд от игроков и продолжая выкладывать только что нарезанные ломтики сала на кусок серого хлеба.

– Ну как это зачем? – удивился бес. – Разговаривать с тобой как? Тебя не видно, это раз. По имени к тебе не обратишься, это два. К тому же, откуда-то с той стороны загогулины, которую ты нарисовал, очень вкусно пахнет. А я не завтракал.

– Твои проблемы, – пожал плечами Илья. – Я, вон, на работу тормозок беру. Мне норм.

– Эх, – вздохнул чёрт и принялся вновь обходить невидимую стену по периметру.

Запнувшись в очередной раз, чёрт почти беззлобно выругался и спросил:

– А на кой ляд ты квадрат вместо круга нарисовал?

– Ломаю стереотипы, – сообщил Илья и принялся за бутерброд.

Чёрт грустно вздохнул и продолжил наматывать километраж вдоль замкнутой линии. Возле гроба начал подниматься шум. Одного из чертей уличили в мошенничестве и принялись бить. Больше всех усердствовала сама панночка, державшая хвостатого шулера за рога и раз за разом стыкующая его свиной пятак со своим коленом.

– Слушай, – обратился Илья к чёрту, уныло ходящему по периметру очерченной мелом геометрической фигуры. – У меня тут вопрос назрел.

Тот кивнул головой, не замедляя шага, мол, спрашивай, всё равно до первых петухов круги наматывать.

– Скажи, а чего это панночка от обязанностей отлынивает? Почему вместо того, чтобы лазейку в меловой линии искать, в карты режется?

– А! – махнул тот в ответ лапой. – Долгая история.

– Ну и рассказал бы. Всё равно до утра тут круги наматывать будешь.

– Квадраты, – хмуро поправил черт, – уже в который раз за ночь поворачивая на девяносто градусов.

– Глядишь, за рассказом и время быстрее пройдет, – продолжал уговаривать Илья.

– А бутербродиком поделишься? – лукаво спросил плешивый.

– Ух ты, хитрый какой. Я периметр нарушу, а вы меня тут же разорвете. Давай так. Завтра я приду пораньше и оставлю бутерброд с салом вне круга. А когда ваше время настанет, ты первый патрулировать вызовешься. Вот и полакомишься.

Чёрт остановился, задумавшись.

– А не обманешь? – недоверчиво спросил он.

– А смысл мне тебя обманывать?

– Ладно. Буду надеяться на то, что ты честный человек, – кивнул чёрт и принялся рассказывать: – Некоторые ведьмы покупают себе у Дьявола вторую жизнь. Иногда третью или даже четвертую. Дело в том, что плата с каждым разом растет и всегда наступает такой момент, когда стоимость возвращения в мир становится неподъемной. И тогда – однозначно в ад. Кому-то нужно сбить с истинного пути определенное количество душ, кто-то обязан собрать некоторое количество золота, а кому-то, как панночке, выпадает и то и другое. Ну, оно и понятно, она на пятую реинкарнацию рассчитывает. У неё под одеялком в гробу украшений золотых чуть больше пуда. А по поводу тебя не парится, – черт кивнул в сторону тасующей колоду ведьмы, – потому как у нее и по количеству душ план выполнен. Так и сказала, что, мол, подождет третьей ночи, а там придет Вий и пусть себе твою тушку забирает. Так что сегодня тебе бояться нечего. А вот завтрашняя ночь может закончиться плачевно.

– А чего, Вий, значит, меня увидит, как бы качественно я периметр не нарисовал?

– Само собой. Он демон более высокого ранга и способности у него, – черт поднял вверх палец, – о-го-го!

– Тогда почему панночка Вия в первую же ночь не позвала?

– А она его и позвала в первую ночь, как только поняла, что ты магией огородился, – объяснил черт. – Пока запрос пришел, пока ему путевой лист выписали, пока то, пока сё… Бюрократия, мать её.

– Я так и знал! – хлопнул в ладоши Илья. – А мне про канон заливала, что, мол, так положено, в третью ночь.

– Ну, вот так вот.

– Всё равно не понимаю, – нахмурился Илья, – зачем ведьме моя душа, если у нее всё что нужно, в необходимых количествах уже есть?

– Заключительный этап, – развел руками черт. – Ничего не поделаешь. Для того, чтобы передать собранное в ад нужна жертва, принесенная в церкви. Иначе золото на ту сторону не переносится.

– Так священника ж уже ухайдокали!

– Э нет, ты не путай. Священник от сердечного приступа скончался. Можно сказать, по собственной инициативе. А для соблюдения ритуальных нюансов необходимо именно убийство.

Илья нахмурился еще больше.

– Увидит, говоришь, при любом раскладе?

– Гарантия сто процентов! – кивнул чёрт.

ВСЁ ЕЩЁ ДЕНЬ ПЕРЕД ПЕРВОЙ НОЧЬЮ

– Стопроцентная гарантия! – продолжала рекламировать Илью Маша, – Ильюха у нас мастер во многих отраслях. И заупокойные молитвы не исключение. Так отпоет, что любо-дорого!

– Да я… – попытался остановить словесный поток Илья, но Маша в очередной раз ткнула его локтем в бок.

– Да он только на прошлой неделе трёх ведьм отпел. Две из них потом во сне являлись, благодарили за пропуск в рай без очереди.

– Ну, что ж, быть по сему, – кивнул король, и уже обращаясь к советнику: – выдать им всё, что попросят.

– Слышишь, ты откуда такая умная взялась? – спросил Илья, когда они, наконец, остались одни.

– Из сказки, – хохотнула фея и взяла из вазочки пирожное.

– Всё ясно с тобой, – отчаянно махнул рукой Илья.

– А по-другому из тебя героя не сделаешь. Вот скажи мне, Зеленый, если тебя не пинать, сколько ты будешь осваиваться на новом месте?

– Не знаю.

– Осваиваться, друг мой, нужно сразу. Потому что каждый потерянный день, это маленький шажок к старости, а чем ближе старость, тем тяжелее менять жизненный уклад и привычки, – Маша затолкала пирожное в рот и продолжила разглагольствовать с набитым ртом: – Можно, конечно, запереться в собственную ракушку и жить там до тех пор, пока железная пята перемен не раздавит тебя вместе с хрупким панцирем. Но это ж нужно всю жизнь бояться.

– Ну почему обязательно раздавит? К переменам, в конце концов, можно привыкнуть. Подстроиться под них.

– И чего? Как тот крестьянин, красить всю жизнь забор?

– Он его белил.

– А какая, в сущности, разница, Зеленый? Белить, чтобы ты знал, еще хуже. Пройдет пара дождей и смоет побелку. Краска хоть какое-то время продержится.

Постучали.

– Открыто! – прокричала Чапперон-Руж.

Дверь отворилась и в комнату, непрерывно кланяясь, вошел седой лакей, держащий в руках походную сумку из мешковины.

– Все, что просила леди, готово, – сообщил он.

– Ага, – кивнула девушка. – На стол положи.

Лакей подошел к столу, бережно поставил на него сумку и, пятясь, вышел из комнаты, не забыв затворить за собой дверь.

Маша бодро подпрыгнула с дивана, подбежала к столу и заглянула в сумку.

– Ага, – кивнула она, – мел, водичка, свечи. Прелестно.

– Не вижу ничего прелестного, – буркнул Илья. – Не тебе ж три ночи в церкви напротив гроба сидеть.

– Погоди, Зеленый, ты ж сам сказал, что эту книжку читал и знаешь в чем косяк главного героя?

– Ну, сказал.

– Ну, так и в чем проблема-то? Просто не допускай косяков. Ты пойми, у тебя ж идеальное положение. Ты как та вторая мышка, которой достается сыр.

– Спасибо, – Илья сжал руку в кулак и поднял вверх большой палец: – Вот такое сравнение.

– Ой, ну хватит ныть. По-быстренькому отсидишь в кругу три ночи, а царь нас наградит.

– Нас? – округлил глаза Илья. – А тебя-то за что?

– Ну как это за что? За организацию.

Маша снова весело заржала и потянулась к подносу с пирожными.

– Неплохо ты устроилась! – недовольно пробормотал Илья.

– Так а тебе разве кто-то мешает воспринимать окружающую реальность иначе?

Илья немного помолчал.

– Знаешь, а ты права, – вдруг согласился он и принялся перебирать содержимое сумки.

ТРЕТЬЯ НОЧЬ (До полуночи)

– Знаешь, а ты прав, – грустно кивнул чёрт. – Не работа, а сплошное наказание. Обидно, когда впереди вечность без перспективы продвижения по службе.

– Тогда что тебе мешает начать воспринимать окружающий мир иначе?

– Иначе? – удивился чёрт. – А куда мне ещё с моими лапами-рогами-копытами податься-то? Где такой типаж востребован?

– Ну, давай я тебя к себе заберу. У меня в замке, как Машка говорит, и без того репутация странного человека. Одной причудой больше, одной меньше.

– А не врешь?

– Я ж тебя с бутербродом не обманул?

– Нет.

– Ну и всё. Решено, значит. Как петухи пропоют, не уходи никуда, главное. Там я из круга выйду и поближе познакомимся.

– Ага, если тебя раньше Вий не увидит.

– Я думаю, всё будет хорошо. Маша обещала...

ДЕНЬ ПЕРЕД ТРЕТЬЕЙ НОЧЬЮ

– Маша обещала? Значит, все будет хорошо, – безапелляционно заявила девушка. – Чего ты себя раньше времени накручиваешь?

– Да ты понимаешь, я с одним чёртом задружился, пока в церкви сидел. И вот он утверждает, что как бы качественно не был возведен меловой барьер, Вий меня сквозь него всё равно увидит. А это значит, что мне хана. Так что, никуда я сегодня ночью, наверное, не пойду. Пускай она свое золото доставляет в ад. Мне ещё пожить хочется.

– Стоп. Какое золото?

И Илья пересказал Маше всё, о чем они разговаривали с плешивым чёртом. Слушая Зеленого, девушка заметно оживилась, а когда Илья закончил, заявила:

– Нехорошо животинку голодной оставлять, Ильюха. Он тебе как на духу весь расклад выдал. За какой-то бутерброд с салом. А ты его так бессовестно кинуть хочешь?

– Ага. По твоему, лучше сдохнуть, но бутербродик ему принести?

– Да никто тебя подыхать не просит. Сам подумай, если у Гоголя описана причина, по которой произошла неприятность, значит, тебе достаточно этой причины избегать. Во-первых, не пить, а во-вторых – вдумчиво начертить круг. А... Ну и до утра досидеть в этом кругу.

– Ой, чего-то меня эта затея перестает радовать.

– Все будет нормально. Я тебя хоть раз обманывала?

– А кто меня перед королём выставил профессиональным отпевалой?

– Ты не путай. Обманывала я короля, а не тебя.

– Ага. А меня просто подставила.

– Ты опять нудить начинаешь. Не подставила, а предприняла попытку социализации одного закомплексованного индивидуума. Короче, все будет отлично. Верь мне. И передай пироженку. Жрать хочется – сил нет. Сама удивляюсь, куда оно в меня только лезет?

ТРЕТЬЯ НОЧЬ (После полуночи)

– Куда оно в тебя только лезет? – завистливо прислушиваясь, спросил плешивый чёрт.

Свой бутерброд, который Илья, как и обещал, оставил за пределами защитной линии, он проглотил в один укус.

– Это на нервной почве, – объяснил парень. – Я про Вия непрерывно думаю. От этого нервничаю. А от того, что нервничаю – ем как не в себя.

– Страшно?

– Не то слово.

– А на кой ты вообще пришел, раз боишься?

– Ну как? А канон же? Отсидеть в кругу три ночи, освободить душу ведьмы. Вот это вот всё.

– Ну, два варианта, – пожал плечами чёрт. – Ты либо герой, либо дурак.

– Либо и то и другое, – грустно вздохнул Илья.

– Либо и то и другое, – согласился плешивый.

Внезапно чёрт пригнулся и схватился лапами за голову, затыкая уши, будто пытаясь приглушить невероятный шум.

– Извини, мужик, ничего личного, – пропищал он. И не отрывая рук от головы захромал прочь от меловой линии к стене.

Илья перевел взгляд на свору чертей во главе с панночкой, игравших в карты. Те против обыкновения, перестали спорить и ругаться, от чего в церкви наступила пронзительная тишина.

А затем послышался волчий вой, загремели тяжелые шаги и сквозь алтарь, ведомый под руки несколькими мелкими бесами, явился Вий. Существо напоминало человека только фигурой. Руки и ноги Вия были словно сплетены из грязных корней, трущихся друг о друга с противным шорохом осыпающейся с них земли. На лице его, цвета ржавчины, перед глазами вертикально висели две железных заслонки, напоминавшие дверцы от печного поддувала. Илья, приглядевшись, понял, что и само лицо было железным.

Ведьма с чертями побросали карты и словно прислуга перед хозяином, выстроились в живой коридор, ведущий от алтаря к тому месту, где за спасительной линией стоял Илья. Существо повело носом и уверенно шагнуло в сторону парня.

– Чую-у-у-у … – утробно прорычало оно.

– Пиздец, – проговорил Илья одними губами.

В следующее мгновение дверь церкви с грохотом распахнулась и звонкий девичий голос скомандовал:

– Ночной дозор! Всем принимать солнечные ванны!

И волна яркого белого света рванула из-за спины Ильи, сметая всю попадающуюся на пути нечисть.

Чертей протащило по полу расходящейся световой волной, впечатало в стены, скрутило в мохнатые, бесформенные комья костей и плоти. Ведьма же с Вием остались стоять на своих местах. Покойница лишь покачнулась немного, пропуская свет сквозь себя, а Вий будто и не заметил этой яркой волны.

Илья обернулся. За спиной, в позе девочки из аниме, кастующей заклинание, стояла Маша.

– Глаза! – прокричала она, рисуя руками узор в воздухе.

И новый сноп света, теперь уже направленный, словно луч фонаря, ударил в панночку. Рубаха на ней вспыхнула в одно мгновение. Огонь перекинулся на волосы и церковь наполнилась запахом палёных перьев.

Илья, пытаясь проморгаться от белых пятен, видел, как охваченное огнем тело ведьмы приподнялось над полом, неестественно вывернулось, будто плюшевая игрушка в руках истеричного ребенка и, ухнув об пол, разлетелось на чадящие угольно-черные осколки.

– Ну вот, – оббивая с рук невидимую пыль, Маша прошла мимо Ильи и подошла к замершему на месте, лишившемуся проводников Вию. – Старые знакомые.

Девушка взялась двумя пальцами за заслонку на левом глазу демона и приподняла ее, заглядывая внутрь.

– Узнаешь?

– Хм... – прохрипел Вий. – Феечка? Маша Шапкина? А ты тут что делаешь?

– Я девушка свободная. Гуляю где хочу. Мефика давно видел?

– Рифмоплета этого?

– Ага. А также алкоту, картежника и неисправимого шулера.

– Третьего дня. Он мне путевой лист сюда выписывал.

– Понятненько, – кивнула фея и отпустила заслонку, с металлическим звоном ударившуюся о виево лицо.

– Э! – возмутился тот. – Ну не видно ж ни черта. Как я на пациента укажу?

– А тебе и не надо на него указывать, – сообщила фея. – Тебе надо запомнить, что я сейчас скажу и Мефику слово в слово передать. Запоминай:

Вопросы есть, но нет на них ответов,

А ты шатаешься в аду, скотина, где-то.

Я тут с напарником в чужих мирах застряла.

Мне помощь бы твоя не помешала.

В конце концов, давно не виделись с тобой.

По старой дружбе удели мне час-другой.

И помоги мне разобраться с этой лажей.

Всё. С уважением, целую, подпись – Маша.

– И зачем только с теплого места срывали? – грустно вздохнул демон. – Ну, хоть на сто восемьдесят градусов тогда поверните меня, что ли. У меня ж это...

Вий мотнул головой и металлические дверцы, висящие над его глазами, грустно звякнули.

– Вопросов нет! – согласилась фея. – Ильюха, да вылазь ты из круга-то. Помоги старикана до портала довести.

– Это не круг, – буркнул Илья.

И вышел за пределы нарисованной на полу пятиконечной звезды.

Взяв демона за руки, они довели его до разрушенного алтаря.

– Абсурдная командировочка, – пробормотал тот, сделал еще шаг вперед и растаял в воздухе.

Где-то за окном пропели петухи и нечисть, размазанная по полу и стенам, стала растворяться прямо в воздухе.

– Чертенка жалко, – грустно проговорил Илья.

– Того, которого ты бутербродами подкармливал?

– Ага. Размазало вместе со всеми…

– Не размазало, – раздалось откуда-то сбоку и из кучи хлама в углу выбрался тот самый чертёнок. – Я надеюсь, предложение в силе?

– Предложение? – подозрительно спросила Маша.

– Тут, понимаешь, какое дело, – затараторил Илья, опасаясь, что фея возразит и вообще будет против. – Ты же сама говорила, что нужно воспринимать окружающую реальность иначе. И я подумал, что такой вот необычный компаньон как раз то, что нужно. Представляешь? Ни у кого такого напарника не будет.

– Тебе никто не говорил, что слово «социализация» подразумевает более открытое общение с себе подобными?

– Ой, да ладно тебе! Он тоже разумный.

– Так себе критерий, – скептично пробормотала фея. – Знаешь, Ильюха, человек, берущийся за социализацию чертей, либо дурак, либо герой...

– Либо и то и другое, – вставил чёрт.

– Либо и то и другое, – согласилась фея и направилась к гробу панночки.

Илья протянул бесу руку:

– Добро пожаловать в новый мир.

Черт настороженно протянул свою мохнатую лапу и осторожно пожал парню ладонь.

– Илья, – наконец-то представился парень.

– Тринадцатый, – назвался в ответ чёрт.

– Видал, Зеленый? – позвала фея.

Илья обернулся и увидел, что та выгребает из-под внутренней обивки золотые украшения, складывая их в походную холщевую сумку.

– А говорят, к гробу карманов не пришьешь. Врут, выходит?

© VampiRUS

(организатор потоков, 6 серия)

1. Организатор потоков

2. Чтобы книги учили хорошему

3. А поехали

4. "Сказочный" Шерлок

5. Гроб с карманами

– Хотела бы я знать, за чем таким полезным Шухер с Альтом отправились, – размышляла вслух Маша. – Понимаешь, Илюха, чуйка у меня, что мне туда надо.

– Ну так в чем проблема? Направление отсюда видно. Нужно только встать и пойти.

– Нет, так с бухты-барахты я не могу. Надо подготовиться...

– А кто мне тут буквально на днях рассказывал, что надо в новый мир вливаться как можно быстрее? Про социализацию и про вот это вот всё?

– Кто?

– Да ты ж и рассказывала!

– Правда?

– Ну дурочку-то не включай! Я по твоей милости чуть в той церкви очередь на отпевание вслед за попом не занял.

– Ну не занял же.

– А если бы?

– Я не история, Илюха, но тоже сослагательного склонения не люблю. Все эти "если", "возможно" и "а вдруг" могут привести только к ненужной рефлексии. К тому же, я тебе говорила, что нужно социализироваться, а не в неизвестность без тормозка ходить.

– Хорошенькое дело, социализация с чертями. А если б твои тортики-пирожные не подействовали, и не набралась бы ты энергии на то, чтоб там всех спалить?

– Опять "если бы". Ну что ты за зануда?

– Я не зануда. Мне бы просто хотелось понимать твои цели, чтобы не замирать в определенный момент с мыслью, а что дальше...

– Это не всегда полезно, Илюха.

– Ага! А в церковь меня отправить, даже не предупредив, что там твой знакомый демон будет, это полезно!?

– Не ори! Тринадцатого разбудишь.

– Ему полезно. А то выспится за день, а потом всю ночь шарахается по замку, стражу пугает.

Тринадцатый всегда спал ровно до полуночи, после чего просыпался и развивал бурную деятельность. Постоянно чем-то шуршал, скребся и довольно похрюкивал. В конце концов, устав просыпаться с учащенным сердцебиением, Илья попросил беса вести себя потише. На что черт замотал головой и сообщил, что чесался и хрюкал сколько себя помнит, а посему, отказываться от столь приятного времяпрепровождения не собирается. И вообще, с людьми тяжело, потому что ночью они спят – ни поговорить, ни поиграться. А черти – существа ночные и лучшее, что он может придумать – это играть в чехарду с котами. Ведь коты, в отличие от людей, видят бесов во всех измерениях сразу.

Пока Илья слушал о ночных играх с котиками, перед глазами один за другим всплывали мемы из интернета о кошачьей любви к ночному «тыгдыку». Ему подумалось, что монолог Тринадцатого очень многое объясняет в поведении домашних котов.

Однако, выход был найден. Чёрт сам додумался уходить гулять с наступлением полуночи. И вот уже вторую неделю стража, остававшаяся в ночном карауле, уверяла, что вокруг кухни что-то происходит. Каждую ночь оттуда раздаются странные звуки. А повар вообще был твердо уверен, что кухня проклята, потому что каждую ночь из нее по чуть-чуть пропадает сало.

Тринадцатый же был настолько предусмотрителен, насколько это возможно. Везде, где были люди, передвигался только по параллельным измерениям и выбирался в реальность только на кухне или, когда играл в чехарду с котами, в избытке водившимися по всему замку и оберегающими этот самый замок от крыс и мышей. А днем спал под кроватью, набесившись за ночь в усато-хвостатой компании, а заодно объевшись сала, которому отдавал предпочтение в сравнении с другими, имевшимися на кухне продуктами.

***

Когда Машу с Ильей пригласили к королю, как процитировал лакей, «кое-что обсудить», оба подумали о том, что Тринадцатого, наконец, поймали на месте преступления и тот, недолго думая, выдал, с чьей лёгкой руки появился в замке.

Но король, не дождавшись пока парень с девушкой церемониально раскланяются, спросил:

– Долговязый, что тебе известно о драконах.

И не успел Илья раскрыть рот, как Маша уже запустила маховик очередного приключения:

– У него на счету два дракона, Ваше Величество. Мог бы и больше, но драконы сейчас редкость.

– Ты чего творишь?! – зашипел на фею Илья. – Какой дракон? Я и меч-то держать в руках не умею.

– Окстись, дитя асфальта, – почти не разжимая губ, ответила ему Маша. – Нет там никакого дракона.

– А кто есть?

– Никого нет.

– А как же принцесса?

– Я тебе всё объясню, потом.

– Вы там о чем шушукаетесь? – спросил король. – Подойдите ближе. Мне тоже интересно.

– Да, скромный он у нас, Ваше Величество. Просит, чтобы не рассказывала о его подвигах.

– Это как это, не рассказывала? – король пристально посмотрел на Илью. – Долговязый, то, что ты скромный, это хорошо, но и у скромности должны быть свои пределы. Должен же я знать, в конце концов, кому я доверяю такое важное дело, как поиски и спасение дочери.

Илья округлил глаза.

– Ты хорошо себя проявил при упокоении ведьмы. Уже одно то, что не побоялся взяться за такую работу, говорит о тебе, как о человеке, имеющем некоторые… хм… таланты. То, что ты, впервые появившись в замке, смог разобраться в том, кто опаивает будущую королеву и даже назвать причины, говорит о тебе, как о человеке, разбирающемся в людях. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что ставить на уши весь замок не время. Как показывает опыт, серьезные события, пока они обратимы, не нуждаются в большом количестве участников.

Вводных было не так уж и много. Со слов сопровождавших принцессу фрейлин, на вечерней прогулке, откуда ни возьмись, появился дракон, схватил принцессу и унес её прочь. Фрейлин отпаивают успокоительным, а король, пока новость не разошлась, делает вид, что ничего не случилось.

***

– Ну, рассказывай, чего ты там в очередной раз наинтриганила? – со злыми нотками в голосе потребовал Илья, когда они покинули королевскую приемную.

– Я? – изумленно округлила глаза Маша. – Нифига себе предьявы. Да как ты мог такое подумать? Для меня, чтоб ты знал, это тоже новость. Точно такая же внезапная, как и для тебя. Я и думать не думала, что здесь драконы водятся. Мир фентези со славянским уклоном и элементами абсурда. А тут вон… Ну и горазд же ты, Илюха, миры создавать.

– Вот как у тебя так получается? Вроде и похвалила, а вроде бы и я сам виноват оказался в том, что принцессу дракон украл.

– Никого я не хвалила и уж тем более виноватым не делала.

– А кто совсем недавно предлагал мне спасти принцессу от дракона, чтобы на ней потом жениться?

– Я тебе серьезно говорю, совпадение!

Илья тяжело вздохнул. Немного помолчали. Затем Маша подсела рядом и положила руку парнем на плечо.

– Короче говоря, Илюха, классический треугольник: дракон-принцесса-рыцарь.

– Ты ж говорила, что нет никакого дракона…

– А что я, по-твоему, должна была сказать? «Не волнуйся, Илюха, хули там того дракона»? – девушка вопросительно посмотрела на Илью. – Так ты бы тогда прямо в тронном зале истерику закатил.

– Так значит, есть.

– Есть.

– Твоих рук дело?

– Чего, добрый молодец, у тебя в будке твоей, трансформаторной, – фея постучала указательным пальцем по его лбу, – совсем напруга пляшет?

– А что я после церкви думать должен?

– Здравствуйте-приехали! Вия разве я звала?

– Нет.

– Тогда давай попробуем допустить вариант, что и дракон без моего участия появился?

– Точно не ты?

– Сдурел? Дракона наколдовать, это тебе не фаерболами в церкви швыряться. Тут на одних пироженках далеко не уедешь.

– Понимаешь ли, Машенька, меня наш недавний разговор смущает …

***

– А давай, Илюха, мы тебя женим?

– Вот еще новость. С какого такого перепугу?

– На свадьбе погуляем.

– Не, ну вообще, нормально, да?

– А чего? Спасешь, например, от чего-нибудь принцессу, а папенька ее за тебя выдаст. Слушай! А если быстренько спасти, то, глядишь, две свадьбы в один день. Короля с Канной и твоя с его дочкой.

– Не прикалывайся.

Фея помолчала, а затем задумчиво спросила, разглядывая узоры на потолке:

– Интересно, а у них тут в королевстве на свадьбах есть тамада, конкурсы дурацкие, похищение невесты за выкуп...

– Не вздумай! Я понял, к чему ты клонишь!

– Да нет, мне в самом деле интересно, как королевские свадьбы проходят. Я ж ни разу вообще свадеб не видела.

– Ну вот и посмотришь через неделю.

– Согласись, посмотреть не так интересно, как поучаствовать?

– Если это единственная причина, по которой меня надо женить, то я пас.

– Слушай, ну ты, и инертная субстанция. Ты только представь, какие перспективы откроются, если ты...

– Ты, реально, нормальная?

– Думаю, да.

– А я чего-то сомневаюсь.

– Ну не будь таким серьезным. Я тебе уже много раз говорила, что ты слишком зажат и воспринимаешь жизнь, как наказание.

– Да не воспринимаю я её как наказание. Просто считаю, что каждый сам пишет книгу своей жизни, а поэтому и принимать решения должен сам.

– Не довелось бы мне попрыгать между сказками, я б может и согласилась. Но по своему опыту могу смело утверждать, что есть такие ситуации, в которые просто необходимо вмешиваться.

***

– И на основе нашего диалога ты сделал вывод... – Маша остановилась, предлагая Илье продолжить.

– Сделал, – кивнул тот. – Что это твоя очередная многоходовочка.

– Ты чего, шахматистку нашел?

– Ну согласись, в любимом тобой стиле события развиваются?

– Возможно. Только я ни при чём.

– С трудом верится.

Девушка скорчила печальную гримасу.

– Блин, я не знаю, как тебя убедить в обратном. Иногда совпадения – это просто совпадения. Но если есть возможность их интерпретировать, жизнь начинает играть другими красками. И большую часть палитры мы додумываем сами.

Илья ответил не сразу. По его лицу было видно, что он борется с сомнениями. Однако, в конце концов, набрав в грудь воздуха, парень выдохнул.

– Ладно. Не бери к сердцу. Это нервы, наверное. Накопилось чего-то за последние дни. Вот и... – парень развел руками. – В конце концов, совпадения и похлеще бывают.

– Бывают. Но делать что-то все равно нужно. Согласен?

– Уже надо. Потому что благодаря твоему длинному языку король от нас результатов ждет, – понуро согласился Илья. – Только вот, что именно?

– Ну, для начала опросить фрейлин, с которыми она по парку гуляла...

***

Дита и Кита были похожи как две капли воды. Возможно, кто-то, кто общался с ними часто и отличал их внешне, но для Ильи это казалось слишком сложным. Единственное отличие было в украшениях. В ушах Диты красовались искусно сработанные сережки в виде маленьких золотых розочек, а на шее Киты болталась такая же роза на цепочке. Они говорили наперебой, одна сестра подхватывала в то же мгновение, когда другая заканчивала предыдущую фразу. От этого у Ильи очень быстро начала болеть голова и он, отойдя чуть в сторону, принялся расхаживать туда-сюда, лишь краем уха прислушиваясь к разговору. Маша же, слушая обеих одновременно, еще и успевала задавать вопросы.

– Принцесса гуляла.

– Мы сопровождали.

– В отдалении.

– Мы всегда идем немного в отдалении.

– Потому что Его Величество приказал быть рядом.

– А принцесса уже давным-давно устала от нашей компании.

– Она нам много раз предлагала посидеть, отдохнуть где-то.

– Пока она гулять будет.

– Но король, если узнает, в лучшем случае прогонит из замка.

– А работа не пыльная.

– Была.

– До сегодняшнего происшествия.

– Где именно вы с принцессой гуляли?

– В саду.

– В той части, где деревья заканчиваются.

– Фруктовые.

– И вот там поляна.

– Она идеально круглая.

– Садовник за этим внимательно следит.

– Потому что, когда смотришь на сад сверху…

– А почему вы именно туда пошли?

– Принцесса там очень часто гуляет.

– Гуляла.

– Да.

– Точнее, медитировала там.

– На поляне.

– Поэтому мы и были чуть в отдалении.

– Принцесса не любит, когда её что-то отвлекает во время медитации.

– Медитации?

– Ну да, медитации.

– Принцесса говорит, что ей очень редко доводится побыть наедине с мыслями, и поэтому мы располагаемся в отдалении, когда она медитирует.

– И чего, туда дракон прилетел?

– Не совсем.

– Пришел?

– Нет.

– А что тогда?

И фрейлины снова затараторили наперебой.

– Он появился.

– Принцесса села на поляне.

– Из ниоткуда.

– А мы на краю поляны, в тенечке, как обычно.

– И вот его не было, а вот он уже есть.

– А потом опять нет.

– Ни его, ни принцессы.

Барышни перестали перебивать друг друга, потому что одновременно замолчали.

– Прямо вот так и пропали?

– Прямо вот так и пропали.

– Допустим, – пробормотала Маша. – А принцесса же что? Не кричала, не сопротивлялась?

– А мы не видели, – сказала Дита, не задумываясь, и тут же, будто сказала что-то, чего не стоило говорить, прикрыв рот ладонью, испуганно воскликнула: – Ой!

Маша повернулась к Илье:

– Видал, Илюха? Перекрестный допрос наоборот, – и повернувшись к фрейлинам: – Испугались, убежали?

– Испугались, – согласилась Дита.

– Убежали, – подтвердила Кита.

– А может, и не было никакого дракона? – грозно спросила Маша.

– Был!

– Был!

– Какого цвета?

– Красный, – ответила Дита.

– Зеленый, – одновременно с ней выпалила Кита.

– Красно-зеленый, – поспешила исправить положение Дита.

Но было поздно.

– Слышите запах, девочки? – вкрадчиво спросила Маша.

Обе фрейлины принялись втягивать носом воздух, пытаясь определить, что же за запах услышала Чапперон-Руж.

– Фиалки? – предположила Дита.

– Яблони? – спросила Кита.

– Нет. Пиздёж. И пахнет им от вас обеих.

Из дальнейшего разговора выяснилось, что принцесса действительно медитировала, а фрейлины действительно сидели поодаль. Но в какой-то момент обе отвлеклись, по их словам, всего на несколько мгновений. Причиной был молодой садовник на другом краю поляны, равнявший кусты садовыми ножницами, а когда фрейлины перевели взгляд обратно, принцессы на прежнем месте уже не было.

Фрейлины со слезами на глазах раскаивались и просили не рассказывать об их безответственном поведении, причитали и уверяли, что наложат на себя руки. Сначала Кита обещала повеситься, а Дита утопиться, потом – наоборот. И Маша, проникнувшись, пообещала:

– Если, когда всё это закончится, получится вас выгородить – выгорожу. А если нет, то сами виноваты.

– И чего? Куда теперь? – спросил Илья, когда фея отпустила фрейлин. – Юного садовника пойдем допрашивать?

– Ага, с пристрастием, – иронично улыбнулась фея. – Может, даже отшлепаем, если красивый.

То, что за садом смотрит один единственный садовник и первая седина у него появилась лет двадцать пять назад, стало неожиданной новостью и для Ильи, и для Маши.

– Извините, любезные, – развел руками старик, – но я уже второй день вожусь с цветами в противоположном краю своих угодий.

– Вот же ж незадача… – почесала затылок Маша. – И на кой черт им врать про садовника?

– А может они врали не про садовника?

– А про кого?

– Про принцессу.

– В смысле?

– Придумали версию про дракона, а когда прокололись на цвете, первое, что пришло в голову – садовник.

***

– Тринадцатый, дело есть, – позвал Зеленый, заглянув под кровать.

– И вам здравствуйте, – сонно проворчал черт, пытаясь перевернуться на другой бок.

– Вылезай, говорю, – настойчиво повторил Илья и, ухватив Тринадцатого за хвост, вытащил того из под кровати. – Помощь твоя нужна.

Черт сонно проморгался, сел на полу, стряхивая с себя пыль, и недовольно буркнул:

– Так и знал, что начнется со дня на день.

– Что начнется?

– Вот это всё, – хмуро буркнул Тринадцатый. – Работать заставят.

– Нормальный ход. Я еще ничего не сказал, а ты уже выводы делаешь.

– А чего, разве не так? Ты сказал: дело есть. У меня никаких дел запланировано не было. Значит что-то нужно тебе. Значит, мне придется делать что-то против моих желаний. А всё, что приходится делать против своей воли, – бес назидательно поднял указательный палец вверх, – это работа. А я, когда ты меня позвал, не работать шел, а дружить!

Илья оторопел на мгновение.

– А друзья, разве не должны помогать друг другу?

Черт задумался. И Илья продолжил напирать:

– Я же тебе помог, когда бутербродом в церкви поделился? Помог, когда предложил со мной уйти и в замке жить?

– Помог, – смягчился чёрт.

– Ну вот. И я, в свою очередь, прошу всего лишь о помощи.

– Понял, – грустно вздохнул Тринадцатый. – Чего там делать-то?

***

– У меня две новости, одна из них плохая, а вторая – непонятная, – сообщила Маша. – С какой начинать?

– С плохой, – предложил Илья.

– Папенька Мэйли, то бишь король, жутко заинтригован, почему это охотник на драконов уже второй день не идет охотиться на драконов.

– Может потому, что драконы ни при чём?

– Ты это королю объясни.

– А вторая новость?

– Призрак-то твой, – Маша кивнула под кровать, где отсыпался Тринадцатый, – по бабам ходить начал. Сегодня с самого утра в замке только и разговоров о том, что фрейлин какой-то бесплотный дух полночи за сиськи щупал.

– И ничего не бесплотный, – раздался из-под кровати голос Тринадцатого. – И уж тем более никого я не щупал. – Чёрт выбрался из своего убежища. – Меня, вон, вообще Илья попросил.

– Вот это новости, – фея повернулась к Илье. – Лапать девок чужими руками – это твой новый фетиш?

– Успокойтесь, герцогиня, – перебил Машу Тринадцатый, – Я всего лишь забрал у нее то, что попросили.

Черт протянул Илье цепочку с кулоном.

– А, – недоуменно перевела взгляд с Ильи на Тринадцатого Маша… – Фетиш в украшениях? Должна сказать, это не так оригинально как предыдущая версия, но…

– Да причем тут фетиш, – парень взял цепочку с болтающимся на ней кулоном и протянул девушке: – ты где-нибудь еще такой видела?

Девушка присмотрелась к украшению, не беря его в руки.

– Знакомое что-то.

– Это висело на шее Киты, – сообщил Илья и протянул ладонь к Тринадцатому, который положил на неё серьги. – А это, – парень протянул серьги Маше, – в ушах Диты.

– А нафига они комплект разделили-то?

– Я видел этот комплект немного раньше…

***

– Ну здравствуй, Илиас, – прозвучал девичий голос за спиной.

Илья вздрогнул от неожиданности и выронил блокнот. Поднял его, не вставая с лавки, и только потом оглянулся. А обернувшись, подскочил, как ужаленный, пробормотал растерянно:

– Ваше высочество...

И замер в поклоне.

– А дерганый-то чего? – насмешливо заметила принцесса и, обойдя лавочку, добавила: – Ну, хватит уже гнуться. Не официальный же прием. Давай просто: я – Мэйли, ты – Илиас.

Илья не стал поправлять принцессу. В конце концов, с легкой руки короля Илиасом его называли почти все. Кроме Тринадцатого и Маши.

– Хорошо, – кивнул он. – Присаживайтесь, Мейли.

– И на ты.

– Присаживайся, – Илья кивнул на лавочку и присел сам.

Девушка присела на краешек лавки, кокетливым движением вдоль висящей на шее цепочки поправила кулон, посмотрела на библиотекаря и, кивнув на блокнот, спросила:

– Что пишешь?

– Мысли упорядочиваю.

– А почему на бумаге?

– Когда их фиксируешь на бумаге – они не разбегаются.

– Понятно. А я предпочитаю медитировать. Тоже, знаешь ли, упорядочивает, – и внезапно сменила тему: – Как ты догадался?

– О чем? – спросил Илья, попутно отмечая, что розочка на кулоне такая же, как и розочки на серьгах принцессы.

– О том, что это я подсыпаю мачехе дрожь-траву?

Парень пожал плечами.

– Тут не совсем моя заслуга. Герр Альт пару намеков дал. Лекарь Канны на пару мыслей навел. Оставалось только два и два сложить.

– Герр Альт?

– Седой охотник. Был на фуршете в тот день, когда мы с герцогиней Чапперон Руж прибыли.

– Ага, – кивнула принцесса. – Поняла.

Уже позже до Ильи дошло, что ребенок, пытающийся нейтрализовать потенциальную мачеху или отчима всеми доступными для ребенка способами, является одним из распространенных сюжетов в его мире. Но об этом Илья говорить не стал.

– Знаешь, я сначала на тебя очень сильно злилась, – доверительно сообщила принцесса Мэйли, – но потом подумала и решила, что стоит узнать тебя поближе. А после того, как ты ведьму упокоил и настоящего беса в замок привел, поняла, что правильно решила. Ты откуда родом?

– Из… – Илья на мгновение замялся, – Лайбрариланда.

– Первый раз слышу. Далеко это?

– Далековато, – усмехнулся Илья.

– А в Сентерию как попал? Ну не ради того, чтобы меня-то разоблачить же?

– Прозвучит странно, но пришел в поисках пути домой.

– Домой? – удивилась Мэйли.

– Ну да, – кивнул Илья.

– Что, давно путешествуешь?

– Не то чтобы очень, – ухмыльнулся парень. – Но успело поднадоесть.

– Счастливый человек, – с ноткой зависти протянула принцесса. – А я, сколько себя помню, все семнадцать лет в замке или вокруг него.

– Да ладно? – не поверил Илья.

– Ну, на охоту выезжаем иногда. Но и на охоте, откуда не взгляни, всегда замок видно.

– А тебе, прям, приключений хочется?

– Интересно же посмотреть, как живут в других странах, какие там люди, какие чудеса?

– Сдается мне, ты с Чапперон Руж быстро общий язык найдешь...

– Что, она тоже любит путешествовать?

– Не то чтобы очень, но на месте сидеть не любит, это факт.

Мэйли мечтательно вздохнула:

– Я вот, тоже не люблю на месте сидеть, – сообщила она, расправляя складки на платье. – Но положение обязывает создавать видимость чопорной светской дамы. Это ужасно.

– Ваше высочество! – позвали откуда-то из-за кустов.

– Принцесса Мэйли! Где вы?

Лицо девушки скривилось в недовольной гримасе.

– Блин, нигде от них покоя нет.

– Тебя ищут?

– Ага, Дита с Китой, фрейлины, чтоб им. Даже не представляю, как от них отделаться. Опротивели хуже горькой редьки. Если что, ты меня не видел, – сообщила принцесса, исчезая в кустах.

***

– Если это они, то тело где? – спросила Маша.

– А тело либо сбежало, либо спряталось, – объяснил Илья. – Не думаю, что из-за цацек золотых две этих дурочки ухайдокали целую принцессу.

– Тогда почему…

– Да потому что принцесса купила за эти серьги с цепочкой молчание Киты и Диты.

– Ты знаешь, а ведь логично звучит, – согласилась Маша. – Ой, что-то шепчет мне, что пора жрать начинать как не в себя. Ибо скоро мне не только физические силы понадобятся. Тринадцатый, а подай-ка мне тортика?

Бес взял поднос с тортом и вручил его девушке со словами:

– Как вы эту гадость только жрете?

– Нужно идти и задавать вопросы в лоб, – решил Илья.

– Вот и сходи, – согласилась Маша. – А у меня тут, вот…

Кивнула она на поднос с тортом.

***

Фрейлин не оказалось ни у себя в комнате, ни вообще в замке. Все, с кем разговаривал Илья, в красках описывали ночное происшествие, будто сами присутствовали на месте событий. Кто-то рассказывал, как мерзкое двухметровое чудище ворвалось к ним в спальню и девушки чудом избежали насилия, выскочив из окон, в чем мать родила, а кто-то уверял, что Кита и Дита сами вызвали демона для плотских утех и демону этому так понравилось, что он и унес их с собой. Илья не пытался переубедить ни одних, ни вторых, ни третьих, уверявших, что демоном оказалась одна из сестер и, пожрав вторую, вернулась в ад. И только королевскому повару было не до сплетен и слухов, потому что из его кладовой, несмотря на наличие стражи, кто-то опять стащил кусок сала.

Отбросив несуразные и совсем уж неадекватные версии Илья пришел к выводу, что ночью фрейлины, не без помощи Тринадцатого, переполошили то крыло замка, в котором ночевали, а утром и след их простыл.

– Слушай! Они, судя по всему, взяли ноги в руки и свалили, – сказал парень, вернувшись после полутарачасового путешествия по замку и опроса встречающихся по пути людей.

– Свалили, говоришь? – переспросила Маша, облизывая пальцы и откладывая пустой поднос из-под торта на два таких же. – Ну, тогда, значит, вопрос о наличии трупа принцессы вновь становится открытым.

– Да ну!? Из-за каких-то сережек? Проведя перед этим много лет с ней?

– Илюха, – фея внимательно посмотрела на парня, – а я тебе случайно не говорила, что люди ебанутые?

– Не говорила.

– Ну так вот, говорю: люди ебанутые. И очень часто это проявляется совсем не тогда, когда ждешь и не от тех от кого ждешь.

– Так и чего делать будем? – спросил Илья, взвешивая на ладони украшения принцессы.

– Докладывать его величеству, я думаю.

На лестнице раздался топот ног.

– Это что там за шаги на лестнице? – спросил Илья.

– А это нас арестовывать идут, – сообщил Тринадцатый, внезапно проявляясь посреди комнаты и тут же исчезнув.

Шаги приблизились, дверь распахнулась и в комнату вошел король в сопровождении нескольких рыцарей. По выражению его лица было нетрудно догадаться, что докладывать ему уже ни о чем не нужно.

– Ваше величест… – начал было Илья, но один из рыцарей не дал ему договорить, шагнув вперед и хлестко ударив по лицу. Реальность взорвалась снопом искр и парень упал.

Еще двое подскочили к Маше и, выдернув девушку из кресла, скрутили руки за спиной. Подняли Илью, также заведя руки за спину.

Король наклонился и поднял с пола выпавшие из рук Ильи украшения.

– Как ты это объяснишь, Долговязый? – спросил он, поднося ладонь с серьгами и кулоном к лицу Ильи.

Илья смотрел на ладонь, понимая, что что-то идет не так.

– Что с моей дочерью? – спросил король. – Где она?

Илья помотал головой, пытаясь разогнать всё еще мелькающие после пропущенного удара световые пятна. Где-то на задворках сознания уже была готова картина происходящего, но посмотреть на неё сквозь шум в голове не представлялось возможным.

– Я жду ответа, – сказал король.

– Ваше величество, Илья ни при чем, мы проводили…

Илья услышал глухой звук удара и всхлип, будто кто-то попытался резко вдохнуть, но не получилось. Парень попытался вырваться и следующее что почувствовал – распускающийся цветок тупой боли, перекрывающий дыхание, сгибающий пополам – кто-то из рыцарей ударил его в живот.

– Заткнись, – посоветовал король Маше. – Придет и твоё время отвечать на вопросы. – И снова обращаясь к Илье: – Ну?

– Я не зна… – выдавил остатки воздуха из легких парень, не пытаясь разогнуться.

Кто-то с противным скрипом пододвинул стул перед Ильей, на этот стул присел король и его лицо оказалось перед лицом Ильи.

– У меня была жена, которую потерял как раз тогда, когда она подарила мне дочь, – сказал король голосом, лишенным эмоций и от того еще более жутким. – Дочь, это единственное, что у меня было всё это время. До вчерашнего дня. И я намерен вернуть её, чего бы это мне не стоило. Или, если не получится, сорвать зло на всех, кто хоть как-то причастен.

– Да почему… мы-то? – с паузами спросил Илья, восстанавливая дыхание.

Король протянул руку в сторону и в его ладонь вложили сложенный вчетверо лист бумаги. Он развернул лист и поднес к лицу Ильи. На бумаге красовалась единственная фраза, выведенная аккуратным почерком: «Илиас Долговязый – причина исчезновения Мэйли».

Илья начал набирать воздух в сведенные ударом рыцаря легкие, но ответить не успел.

– Выручайте, тортики! – прорычала Маша и мир немного сместился и все стали двигаться очень медленно, словно под водой.

Маша рванулась вперед, освобождаясь из рук рыцарей, ухватила за шиворот Илью и поволокла к двери. Перед ними возник Тринадцатый, открыл дверь и снова исчез, чтобы не мешаться под ногами. Люди вокруг двигались в режиме слоу-мо.

– Никаких тортов не хватит, – прорычала Маша, продолжая волочь Илью за шиворот. – Шевелись давай, они тормозить недолго будут.

– Вверх, вверх, на крышу, – пропищал голос чёрта и дверь на лестницу распахнулась.

Пролет ступеней. Еще пролет, поворот, пролет, дверь, проявляющийся в реальности Тринадцатый, открывающий её и тут же растворяющийся в воздухе, чердак, крыша…

– И куда теперь? – спросил Илья.

Ответом послужил звериный рёв, в который вплетались звуки, похожие не то на аплодисменты, издаваемые гигантскими ладонями, не то на хлопки мокрой простыни на ветру.

– Дракон! – испуганно заорала Маша, оглянувшись через плечо.

Илья повернул голову и увидел огромную, похожую на летучую мышь, тварь, несущуюся на них, растопырив внушительные когтистые лапы. Если это и был дракон, то весьма условный.

Существо, мгновенно нагнав беглецов, ухватило их в свои когтистые лапы и, взмахнув перепончатыми крыльями, взмыло в воздух.

Ветер свистел в ушах, мысли в голове танцевали безумный танец, Илья бессвязно матерился, не соблюдая падежей и не склоняя слова. Маша, поняв, что существо не планирует их жрать прямо сейчас, хохотала.

Внизу мелькали хижины, поля, водоемы, леса, а в ушах свистел ветер.

(организатор потоков, часть 7)

Кофе. Черный как ночь и горячий как адский огонь. К тому моменту, как он был допит, сон почти полностью выветрился из головы. Мысли крутились вокруг Шекспира, томик которого нужно было отнести в библиотеку, и лишь время от времени перебивались эфемерными картинками растаявшего в утреннем свете сновидения.

– Классика, – как-то сказал ей Илья, – в отличие от других жанров, не пользуется таким большим спросом, поэтому и стоит после научной фантастики, контркультурной прозы и даже после научно-образовательной литературы.

– А ученики? – удивилась она тогда. – У них же школьная программа, сочинения…

– И интернет в кармане, – закончил за неё библиотекарь. И добавил скептически: – нынешние школьники живут в киберпанке. Зачем им бумажные книги?

– В киберпанке? Да ну, киберпанк, это ведь выход в матрицу, импланты в тело…

– Вот именно, – кивнул Илья, указывая кивком на смартфон в руке девушки. – Просто, пока что, свои импланты для выхода в матрицу они носят в кармане.

По дороге в библиотеку она всё ещё цеплялась за обрывки сновидения. Почему-то Юле казалось, что в нём смешалось всё, что ей когда-либо доводилось читать. От детских сказок до «Дракулы» и «Заповедника Гоблинов». Но стоило ухватиться за одну деталь, как остальные развеивались, словно пепел на ветру. Уже входя в библиотеку, девушка переключила свои мысли на предстоящее общение с парнем-библиотекарем, и это окончательно вытолкнуло сон из памяти.

– А Илья где? – спросила она у женщины, принимавшей книги.

– Илья? – переспросила библиотекарша.

– Ну да, парень здесь всегда был, книги принимал.

– А, Зеленый? Он, кажется, на больничном, – пожала женщина плечами. – Выбирать что-то будете?

– Да.

– Выбирайте, – кивнула библиотекарша, отложив формуляр с вложенной в него шариковой ручкой.

Можно было просто пролистать картотеку и попросить, чтобы ей вынесли книги с приглянувшимися аннотациями, но Юля никогда не выбирала, что будет читать, отталкиваясь от сухой выжимки, составленной кем-то. Да и упускать возможность побыть среди запаха страниц, в лабиринте, стены которого состоят из книг, она не хотела, поэтому девушка прошла в книгохранилище.

Привычные полки с книгами. Привычно-тусклые плафоны и новый, едва уловимый запах низкосортной химии. Мышей здесь травили, что ли?

Юля прошла вдоль стеллажей, отсчитывая торцы. Первый-второй – любовные романы, третий – русские детективы, четвертый – детективы зарубежных авторов, пятый – исторические романы. А вот с шестого стеллажа начиналось то, ради чего она и ходила в библиотеку.

Она вела пальцем по книжным корешкам. Алфавитному порядку всё равно, насколько именит писатель. Будь он хоть трижды Дмитрий Глуховский, стоять ему после менее известных, но от того не становящихся плохими, Анны Велес и Игоря Верина, а если уж угораздило назваться Максом Фраем, и того дальше.

Она остановилась, когда мозг отметил знакомое словосочетание, и вернулась на шаг назад, чтобы убедиться в том, что ей не почудилось.

– Ну, на самом деле я не библиотекарь по специальности, – сообщил Илья.

– А кто?

– Организатор потоков и массивов документов.

– В смысле? – удивилась она.

– В прямом. У меня так и в дипломе написано.

– А где работают по такой специальности?

– В библиотеке.

– Кем?

– Ну, например, библиотекарем.

– Слушай, что ты мне голову морочишь? Ты же библиотекарь?

– Да. Но официально специальность называется «организатор потоков…» и вот это вот всё.

– Блин, запутал. А что, нельзя просто написать в дипломе «Библиотекарь»?

– Можно. Но пафосу маловато, – засмеялся Илья. – Да и звучит представительнее.

– А, я поняла, это чтоб глупым девушкам мозги пудрить.

– Ой, ну тебя.

– Огранизатор потто-о-оков, – передразнила она.

«Организатор потоков» было написано на книжном корешке. Девушка протянула руку и вытащила книгу с полки, придерживая соседние, чтобы не скользили вслед за нужной. Обложка была полностью белой. На лицевой стороне, как и на корешке, было напечатано название. И больше ничего.

Она посмотрела на книги, стоящие до и после. У предыдущей и следующей, помимо названия, на корешках были имена авторов. Юля уже читала их. История про доктора, после аварии попавшего в далёкое прошлое и ставшего артиллеристом. В серии было пять книг, это она помнила очень хорошо. И никакого «Организатора потоков» среди них не было.

Девушка перевернула обложку, листнула белую страницу. И увидела следующую, точно такую же белую. Перевернула еще одну. Ещё. Потом раскрыла книгу на середине. Но и там страницы были девственно белыми.

– Совсем что ли за книжным фондом не следят? – пробормотала девушка, продолжая листать неисписанные страницы. Буквы обнаружились только на предпоследней.

Глава первая: Организатор потоков

Глава вторая: Чтобы книги учили хорошему

Глава третья: А поехали

Глава четвертая: «Сказочный» Шерлок

Глава пятая: Гроб с карманами

Глава шестая: Интерпретация совпадений

Глава седьмая: Бабушка, с которой ничего не случится

– Отнести, показать, что книга бракованная? – спросила Юля сама себя.

Но вместо этого девушка вернулась в начало книги, чтобы убедиться еще раз, что страницы пусты. Взгляд её отметил, что текстура бумаги была не равномерной. Сначала Юля подумала, что бумага сама по себе с замысловатым узором, но, приглядевшись ещё внимательнее, поняла, что принятое ею за узор не что иное, как буквы. Словно кто-то стучал по клавиатуре печатной машинки, не озаботившись вставкой в оную ленты. Девушка чуть прищурила глаза, повертела раскрытую книгу и убедилась, что контуры букв действительно присутствуют и под определенным углом к свету можно разобрать слова.

– Если я расскажу о бракованной книге, то не узнаю о чем она, – подумала Юля, оглядываясь, нет ли ещё кого-то в хранилище, не смотрят ли на неё.

Втянув живот, девушка спрятала книгу под ремень брюк и прикрыла кофтой, на манер ПТУшников, запихивающих за пояс пакеты с тетрадями.

Спокойно взяв с полки какую-то книгу со знакомой фамилией на обложке, Юля вышла из лабиринта стеллажей к столику, за которым сидела женщина-библиотекарь.

– Выбрала? – спросила та.

– Ага, – кивнула Юля, протягивая книгу.

– Разноплановые книги читаешь, – не то похвалила, не то сыронизировала женщина за стойкой. – Приносишь Шекспира, берешь Малиновскую.

– Подружки хвалили, – ляпнула Юля первое, что пришло на ум, чувствуя, как уголки «Организатора потоков» давят в рёбра.

– Еще б им не хвалить, – женщина принялась записывать в формуляр название и дату. – Девачковое чтиво. И героиня там, как сейчас все мечтают, без тормозов, со скелетами в шкафу, но с мужчинами как себя вести не знает.

– Вы мне еще сюжет перескажите, – съехидничала Юля.

Библиотекарь, посерьёзнев, посмотрела на девушку и развернула формуляр:

– Распишитесь.

Оставив подпись в строке напротив названия книги и даты, Юля взяла книгу и покинула библиотечный зал. В женском туалете переложила украденную книгу в сумку. Хотя стойкое желание начать разбирать написанное не покидало её ни на мгновение.

– Ужас! Я ворую книги в библиотеке, – говорила она сама себе и сама себе отвечала: – Но она ведь всё равно бракованная. А какой смысл в том, чтобы украсть бракованную книгу? Из-за знакомого словосочетания, вынесенного на корешок? Мало ли словосочетаний на земле. Но ведь там есть невидимые буквы! Господи, Юля, что ты несешь? Со стороны, конечно, это выглядит глупо, но они есть и мне интересно.

Так, разговаривая сама с собой, девушка добралась до дома, где первым делом включила чайник. Пока тот закипал, достала странную книгу из сумки. Взяв карандаш, принялась легкими движениями, почти без нажима, штриховать первую страницу. Буквы проступали так же, как изображение монеты, которую в детстве клали под лист бумаги и сверху елозили карандашом.

***

– Отлично! Просто восхитительно! Куда мы идём? Зачем? Почему в списке причин только «нутром чую, мне туда надо» и «приключения – это так здорово»? Вдобавок ко всему, еще и провизией не запаслись.

– Вообще-то, если ты помнишь, мы убегали.

– Мы – да. Но малахольная, – Илья кивнул в сторону Мэйли, – которая всю эту кашу заварила… Кстати, кашу! Она ведь тоже не думала. Свалила, обвешав фрейлин цацками, дракона из головы выпустила, а мозги туда впустить забыла.

– Если бы не мой дракон, тебя бы сейчас в подвалах пытали, – возразила Мэйли обиженно.

– А пытали бы по какой причине? Потому что ты решила сделать ноги? Ну вот чего тебе дома не сиделось? И не надо было бы ни драконов придумывать, ни о том, чего сегодня на обед будет, задумываться.

– Слушай, ну хорош митинговать, а? – недовольно попросила Маша.

Илья, понимая, что перебарщивает, сменил тон и тему:

– Кстати, а как это работает, дракон из головы?

Мэйли демонстративно насупилась.

– А ты, – порекомендовала Маша, – дуться прекращай. В чём-то Илья прав. Про провизию мы не подумали.

Принцесса немного помолчала, решая, с чего начать, и принялась рассказывать.

– Я его придумывала несколько лет. Сколько себя помню, рядом Дита и Кита. Как приставили их ко мне, так они неотрывно рядом. Они не плохие, но слишком приземленные. В детстве шить наряды для кукол, играть в одни и те же игры и мечтать о принцах – это, конечно, интересно. Но не тогда, когда занимаешься этим с утра до ночи. Вот я и придумала себе воображаемого друга. В моей голове он постепенно обрастал чертами характера, становился детальнее.

Если ты единственная дочь у папы-короля, у тебя всегда уйма свободного времени. А уж фантазировать не обязательно только тогда, когда ты ни чем не занята. Иногда на светских приёмах, во время балов я отключалась от реальности и представляла своего дракона. Я придумывала, что он любит и что ему не нравится. Придумывала, как он выглядит в самых мелких подробностях. Каким цветом он отливает на солнце, какие у него глаза. Какой звук он издаёт, когда вздыхает. Какие у него крылья, когти, какие следы оставляют его лапы, если он просто ходит по земле и какие, если приземляется или взлетает. В какой-то момент, ложась спать, я поймала себя на мысли, что слышу, как он топчется по крыше. Но не в своей голове, а на самом деле. Мне тогда было пятнадцать. Я помню, что подумала, будто моя фантазия очень уж разыгралась и не придала этому значения.

Но спустя пару месяцев меня угораздило заболеть. И вот, лежала я в своей постели и мечтала о том, что кто-нибудь принесёт мне букет полевых цветов. Чтобы проснуться утром и увидеть их на подоконнике. Но не так, чтобы попросить. Мне бы по приказу папеньки на утро половину поля выкосили и по всем углам комнаты в вазы понатыкали этих цветов. Хотелось, чтобы кто-то догадался сам и сделал это не потому, что я попросила.

Тогда я и представила, как мой воображаемый дракон сделает это. Полночи я фантазировала, как он собирает цветы и летит с ними к замку. Как оставляет букет на подоконнике. И уже сама не понимала, цокают ли по крыше воображаемые когти воображаемого дракона или это игра моей фантазии. А утром на подоконнике лежал букет полевых цветов. Тогда я и поняла, что мысль, если постараться, может быть материальной.

Еще пару лет ушло на то, чтобы научиться проявлять его тогда, когда мне самой этого захочется, вне зависимости от эмоционального состояния. И, представь себе, научилась. Хотя, это было сложно.

– Почему? – поинтересовалась Маша.

– Потому что старалась выпускать его из головы только тогда, когда больше никто не увидит. Представь, что было бы, если бы посреди дворца вдруг появился дракон?

– У нас бы в средние века хозяйку дракона сожгли, – предположил Илья. – Или пять мотоциклетов с пулеметами для поимки иностранного консультанта на место действия выслали бы.

– Время от времени мне и сейчас кажется, что такого в реальности не бывает: не прилагая усилий, не используя какие-то колдовские ингредиенты или волшебные артефакты, взять и создать реального дракона? А если бывает, то почему никто ни разу так не делал, а уж тем более, почему никто об этом даже не слышал? А главное, вдруг это всё моя разыгравшаяся фантазия и дракона вижу только я?

Мэйли замолчала. Атмосфера за время её рассказа разрядилась окончательно, и Илья спросил, уже совсем беззлобно:

– Убедилась, что не только ты?

– Убедилась, – тяжело вздохнула принцесса.

– Так давай твоего дракона за провизией отправим? Пусть в какую-нибудь деревню слетает, да позаимствует у крестьян чего-нибудь съедобного.

– Не получится, – покачала головой Мэйли.

– Чего это?

– Каждый такой призыв что-то выкачивает из меня. И потом несколько дней, а то и недель я не могу его позвать. Голова болит, внимание рассеянным становится.

– Ага, – пробормотал Илья, – вундервафля манну набирает.

– Я, правда, не подумала, – вздохнула Мэйли.

– Так! Отставить упаднические настроения! – наигранно-веселым тоном сказала Маша. – С едой вопрос решится.

– Как? Еда с неба свалится?

– Ну, не с неба, но… – Маша повертела головой и настороженно продолжила: – Что-нибудь произойдет.

Она потянула носом воздух и спросила:

– Слышите?

– Что не так? – спросил Илья.

– Запах… слышите? Как перед дождём…

– Запах?

– Ну, ощущение дождя.

Илья потянул носом, посмотрел на небо и, не увидев там ни одного облачка, сказал:

– Не слышу ничего.

Та удивлённо округлила глаза:

– Серьёзно?

– Да.

И тут, в десятке метров от них ударила молния, разбрасывая клочья земли и травы. Повинуясь рефлексу, Илья дернулся в сторону сидящих на бревне девушек и, сграбастав обеих, уронил за бревно.

– Ты дурак, что ли? – испуганно спросила принцесса.

– Нифига себе бахнуло! – восхищенно прокричала Маша.

– Что бахнуло? – не поняла Мэйли.

– Ну почему, блин, именно это туловище?! – громко и возмущённо прокричал кто-то с того места, куда только что ударила молния.

***

Равномерно нанося штриховку, Юля видела, как проявляющиеся строки превращаются в абзацы, а те, в свою очередь, в целые страницы белых окантованных черной каймой букв на сером изъезженном карандашом фоне. Елозя грифелем по страницам, девушка старалась не высматривать слова, чтобы потом, когда заштрихует всё, не испортить впечатление от прочитанного. Но глаз, нет-нет, да и цеплялся за фразы. «Дракула», «Илья», «Сентерия», «Чапперон-Руж», «панночка», «Тринадцатый». Нетерпение подогревалось тем, что из фраз, которые она всё-таки читала, было понятно: книга ни о ком ином, как о её знакомом библиотекаре.

Когда глаза заболели, будто в них попал песок, штриховка приоткрыла до боли знакомый диалог. Но не так, как она помнила его, а будто бы описанный сторонним наблюдателем:

– Классика, – сказал Илья, – не пользуется таким спросом, как другие жанры, поэтому и стоит после научной фантастики, контркультурной прозы и даже после научно-образовательной литературы.

– А школьники? – удивилась она тогда. – У них же школьная программа, сочинения…

– И интернет в кармане, – закончил за неё библиотекарь. И добавил скептически: – Нынешние школьники живут в киберпанке. Зачем им бумажные книги?

– В киберпанке? Да ну, киберпанк, это ведь выход в матрицу, импланты в тело…

– Вот именно, – кивнул он, кивая на смартфон в руке девушки. – Просто, пока что, свои импланты для выхода в матрицу они носят в кармане.

– Да ла-а-адно? – протянула девушка, понимая, что читает фрагмент собственной жизни. Не может быть!

Доштриховав еще несколько страниц и поняв, что дальше текста нет, Юля перебралась на диван, обложилась подушками и принялась читать. Её до жути заинтриговало то, что в странной книге есть Илья, есть она и происходят какие-то события.

Читая историю «гроба с карманами», Юля улыбалась, а добравшись до «Интерпретации совпадений», стала путаться. Она отложила книгу и откинулась на подушку. С одной стороны, Мария Чапперон-Руж каким-то образом повлияла на решение принцессы Мэйли сбежать, а с другой, глава ведь недаром называлась «Интерпретация совпадений». Юля подумала, что следующая глава должна всё прояснить и собралась было открыть книгу снова. Но прежде нужно было дать глазам немного отдохнуть. Едва видимые белые буквы на плохо заштрихованном сером фоне очень утомляли.

– Я десять минут, – заверила себя Юля, смежая веки, – всего десять минут.

Она верила своим собственным словам. В конце концов, там ведь дело подходило к диалогу, участницей которого была она сама. И любопытство не позволяло ей отложить эпизод на завтра. Но то ли глаза слишком сильно устали, то ли подушки были чересчур мягкими, то ли эти обстоятельства дополнили друг друга, в какой-то момент, девушка поймала себя на мысли, что начинает вспоминать в подробностях ускользавший сон. И не заметила, как от неё начала убегать реальность.

Она уже набрала в грудь воздуха, чтобы выругаться и одновременно с матерным словом на неё обрушился каскад воспоминаний из вплетающихся один в другой снов, до бесконечности растягивающих цепочку событий. Смена оболочек и места действий. Отчаяние от того, что каждое пробуждение несет новый мир, с не всегда понятными правилами. И нигде нет возможности остаться надолго. Попытки разобраться в том, как это работает, и перестать видеть сны во сне. Погружение в каждое последующее сновидение словно раскрывает бесконечную матрёшку, обнаруживая очередную фигурку внутри, казалось бы, последней. И длинная, бесконечная жизнь в дряхлом, не способном видеть сны теле.

– Ну почему, блин, именно это туловище?! – громко и возмущённо спросила она сама себя. – Объять мою фантазию! Лелею надежду на то, что моей нонешней инкарнации всё-таки доведется встретить некоего адепта той отрасли научных знаний, которая прольёт свет хотя бы на малую толику происходящих вокруг меня метаморфоз. Иначе моей скромной особе придется отказаться от ответственности за собственные реакции на внешние раздражители, присутствующие в той точке реальности, частью которой я являюсь в текущий момент времени. А ведь время и место изменились. Данную информацию мне пытается передать каждая чакра сфинктера!

– Чего-чего, бабушка? – донеслось откуда-то сверху.

Яга открыла один глаз, посмотрела на склонившегося над ней Илью и пояснила:

– Жопа, говорю, чувствует приключения. Однако, здравствуйте, мои новые воображаемые друзья.

– Бабушка, с вами всё в порядке? – заботливо поинтересовалась одна из двух девушек, выглядевшая менее раздолбайски.

– Да чего бабушке сделается? – вставая с земли и отряхиваясь, спросила старушка, тут же добавив: – Вопрос не является призывом к организации мозгового штурма с целью перебора возможных вариантов развития событий в поисках всех аспектов, способных доставить мне дискомфорт в той или иной мере. Упреждая недоумение особей, одаренных отсутствием наличия понимания такого явления, как самоирония, базирующаяся на опыте, предшествующем сложившейся ситуации, сообщу, что химические реакции моего мозга таковы, каковы они есть и больше никаковы. И озвученный ранее вопрос является риторическим.

– У меня от её формулировок голова болеть начинает и перед глазами пятнышки разноцветные, – прошептала Мэйли, чуть наклонив голову к Маше.

– Угу, – хмуро буркнула та.

– Голова болит, значит она есть, – сообщила бабушка. – Стоит выделять во всём только положительные аспекты, дабы не сводить к минимуму наличие в организме дофамина и прочих эндорфинов, отвечающих за морально-позитивную составляющую восприятия окружающей действительности.

Старушка оглядела присутствующих, задержав внимание на Илье, а затем предложила:

– Ну, давайте знакомиться. Раз уж нам вместе приключения переживать предстоит.

– Вместе? – удивилась Маша.

– Я – Яга, – проигнорировала старушка Машин вопрос. – А ты, судя по цветным волосам, герцогиня Чапперон-Руж? Вот этот молодой человек – Илья, а там у нас принцесса Мэйли?

– Д-да, – удивленно подтвердила Маша.

– Тринадцатого не вижу, – сообщила Яга.

– Да черт его разберет, по каким он измерениям шатается. А откуда вы нас знаете? – Маша от волнения перешла на вы.

– Читать люблю, – пояснила бабка и тут же сменила тему: – Так и что у нас за проблема тут нарисовалась?

– В путешествие пошли, а провизией не запаслись.

– Вот же ж проблема-то, – по-доброму покачивая головой, пробормотала старушка. – Горюшко какое.

Она хлопнула в ладоши и, пританцовывая, направилась в лес.

– Что это было? – спросил Илья, переводя взгляд с одной девушки на другую.

– Бабушка Яга, – буднично ответила Маша. – Слышала я про одну Ягу. Да только пересечься не доводилось.

– И?

– И встреча с ней сулит нам либо упрощение дальнейших событий, либо наоборот.

Вскоре бабулька вышла из чащи, неся в подоле красивые, один к одному, грибы с коричневыми шляпками.

– Собирай очаг, Илюшка, грибочки жарить будем! – скомандовала она, высыпая добычу на траву. – А вы вдвоем веточек еловых наломайте, да лежанку сделайте. Вечереть скоро будет, а после и совсем темнеть. Ночью ходить – только себе вредить.

– Руками наломать?

– Топора если нет, то руками, конечно, – подтвердила бабулька.

Сама же она нашла плоский внушительных размеров камень на берегу ручья, ополоснула его в воде и, пристроив на нескольких камнях поменьше, соорудила подобие стола. Извлекла из-за пояса изогнутый, явно не столовый нож в чехле и пошла вдоль подлеска, выглядывая что-то в траве.

Вернувшись с пучком какой-то травы, старушка сообщила:

– Чесночок дикий. К грибочкам хорошо, – протянула нож Илье. – Иди девочкам ельника наломать помоги. Ветки у ёлки строптивые, ломаются плохо. Ножом-то оно посподручнее.

Справившись с задачей, Илья обтер нож о рукав, спрятал его в чехол и положил во внутренний карман куртки. Собрал охапку срезанных ветвей и поволок к костру.

Спустя некоторое время, когда небо начало окрашиваться в алые цвета, недалеко от ручья горел костерок, а над ним, нанизанные на тонкие веточки, висели грибы.

Фея-Маша успела пожаловаться на то, что без волшебной палочки магия ей, в прямом смысле слова, боком выходит, потому что получить волшебство она может, но лишь набив желудок чем-то сладким. Принцесса в очередной раз рассказала о гиперопеке отца и жажде приключений, из-за которых она сбежала из замка. Илья же ограничился коротким пересказом того, как постоянно оказывается в центре событий вопреки своему желанию не отсвечивать.

Следующий день начался с истошного визга Тринадцатого, которого Яга, ухватив за оба рога, размеренно била в лицо коленом.

– Ты же сама вчера спрашивала, где я! – возмущённо верещал чёрт. – Я думал познакомиться хочешь, а ты морду бить!

– А какого лешего, сатанина ты рогатая, ходишь, хрюкаешь тут, шнобель свой куда не нужно суёшь? – спрашивала бабка, в очередной раз бодро стыкуя пятак Тринадцатого со своим коленом.

– Так пахнет же… – жалобно хрюкнул чёрт.

– Пахнет ему, – Яга было хотела ударить Тринадцатого еще раз, но увидев сонные и перепуганные лица тех, к кому навязалась в попутчики, отпустила зверушку. – Разбудил всех, модель сатаны в миниатюре.

– Чего случилось? – спросил Илья, видя, что старушка подуспокоилась.

– Угадай, куда это чучело хвосторогое пятак свой сопливый сунуло?

– Куда?

– В завтрак. Я вчера половину собранного травками переложила, думала, до утра пропитается, поароматнее будет. А это недоразумение всё разрыло, хуже поросёнка, соплей своих зеленых там наоставляло, еще, кажись, и понадкусывало половину.

– Фу-у-у-у… – протянула Мэйли, взглянув на грязную морду Тринадцатого.

А более закаленная Маша пожала плечами и смиренно согласилась:

– Ну, ок. Потом когда-нибудь позавтракаем. Надеюсь, в остальном день пройдет без эксцессов. Если поднажмем, будем вечером ужинать у подножья Гнилых гор.

Однако у узкой расщелины, разрезающей, уходящую ввысь, грязно-серую вершину, разделяющуюся где-то вверху, они оказались гораздо раньше.

– Исходя из наблюдаемой на ваших лицах утомленности, осмелюсь предположить, что паузу в продвижении по заранее запланированному маршруту придется делать сейчас, дабы избежать излишней утомляемости, которая сможет привнести некоторую толику негатива в осознание факта достижения цели.

– В том смысле, что мы придем, а нас это радовать не будет? – спросил Илья.

– А ты сообразительный, – улыбнулась беззубым ртом Яга.

– Ну, меня всё это в любом случае радовать не будет. Я больше скажу, меня происходящее с самого начала не радует.

Баба Яга, хитро прищурившись, посмотрела на парня и спросила:

– А какого ж ты лешего на всю эту авантюру, – старушка обвела окружающую обстановку руками, – так быстро и без колебаний согласился-то? Приключений захотелось? Или думать некогда было?

– Вот-вот! – подхватила Маша. – Я ему уже устала повторять…

– Давай будем честными, ты ведь тоже совсем на другое рассчитывала? Никто ведь не ожидал, что полка в библиотеке завалится и вас книжками накроет?

– Да я… – фея-Маша запнулась. – А откуда ты знаешь?

– Знаю, – загадочно подмигнув, ответила старушка. – По крайней мере, то, что было.

Смущённая Маша замолчала, а Мэйли, непонимающе следившая за перепалкой, настороженно спросила:

– И обо мне всё знаешь?

– Вот, честно, – приложив руку к груди, заверила старушка, – о тебе только догадываюсь. Но я не об этом речь завела. Привал делать будем?

Илья был не против того, чтобы посидеть полчасика в тени скалы, пока перестанут гудеть непривычные к долгим переходам ноги, но Маша и Мэйли наперебой затараторили:

– Да еще полдня впереди, успеем отдохнуть, – уверенно заявила принцесса.

– Чтобы я остановилась на расстоянии вытянутой руки от цели? – спросила Маша и добавила, – отвечать не обязательно, как говорит Яга, это вопрос риторический.

– Так что, идем сейчас? – уточнила старушка.

Девушки дуэтом ответили да, а Илья развел руками:

– Ну куда я против колхоза-то?

– Против чего? – не поняла Мэйли.

Илья, подумав, что Мэйли или Маша обязательно истолкуют эту фразу на свой счет и в негативном ключе, пообещал:

– Я тебе потом объясню.

– Ну, тогда пошли, – махнула рукой старушка и шагнула к расщелине.

Сделав несколько шагов, она остановилась и обернулась, оглядев компанию. Покачала головой, тяжело вздохнула, а потом сказала:

– Будет один момент, когда вы почувствуете страх. Ни в коем случае не вздумайте отвлекаться и останавливаться.

– Почему?

– Мы же хотим, чтобы нас вышло на той стороне столько же, сколько зайдет на этой?

Эта фраза смела жизнерадостность с девушек, а Илья помрачнел еще больше.

Первой в расщелину между скал шагнула Яга, за ней Маша, потом Мэйли и Илья.

Спустя пару десятков шагов библиотекарь заметил, что вокруг поднимается туман, постепенно становящийся тем гуще, чем дальше они удалялись от входа.

– Чего-то туман какой-то странный, – заметил он.

– Тс-с-с-с! – прошипела идущая впереди Яга. – Иди молча.

Размеренно шагая за растворяющимся в тумане силуэтом Мэйли, Илья краем глаза отметил странную, будто выцарапанную углём на скальном камне надпись «существ не кормить».

– Каких существ не кормить? – спросил он вслух.

– Ш-ш-ш-ш, – донесся откуда-то спереди бабкин голос.

Что-то надрывно застонало, как показалось Илье, над головой. Он вздрогнул, Мэйли вскрикнула.

– Страшно, – дрожащим голосом сообщила принцесса.

– Ти-х-х-хо! – вновь прошипела Яга из тумана.

– Но страшно ведь…

И словно услышав её голос, откуда-то сверху, из тумана вынырнуло щупальце, обмотавшее талию девушки и рванувшее вверх.

Мэйли закричала и Илья, не думая, что делает, рванулся, подпрыгнул и, обхватив руками её бёдра, повис, чувствуя, как что-то неведомое неспешно уносит от земли их обоих.

Руки соскальзывали по ткани принцессиных брюк и Илья проорал визжащей от страха девушке, перехваченной бугристым, будто гигантская воспаленная вена щупальцем:

– Дай руку!

Та продолжала истерично визжать и стучать кулаками по обвивающей её талию сизой конечности неведомого существа.

– Руку, говорю, дай!

Принцесса продолжала визжать.

– РУКУ!

Та, наконец, поняла, что от неё требуется, вытянула вниз обе руки.

Илья разжал одну руку, обхватывающую бедра девушки и ухватил её за кисть. Рывком поднял своё тело, и перехватился второй рукой за щупальце, упругое и горячее, словно полежавший на солнце каучук. Выдернул вторую руку из ладоней принцессы, достал освободившейся рукой нож Яги, лежавший со вчерашнего дня во внутреннем кармане, снял зубами чехол и вонзил лезвие в пульсирующий отросток.

Сталь вошла в плоть, будто в илистое дно ручья. Илья дернул нож на себя, чувствуя треск под лезвием. Еще раз. Отросток чавкнул, обдавая парня и принцессу чёрной вонючей жижей, по щупальцу прошёл спазм, оно стало твёрдым и влажным. Пальцы парня стали скользить, а в следующее мгновение Илья понял, что падает. Еще через миг щупальце разжалось, отпуская свою жертву.

Перевернувшись в воздухе, парень, глухо охнув, плашмя ударился об землю, а сверху на него приземлилась Мэйли.

– Нашли время друг на друга ложиться, – будто сквозь ватные тампоны в ушах услышал он дребезжащий, взволнованный голос Яги. – Идти можешь, красавица? Ну, ковыляй. А этого бери за руку, Машка. Потащили.

Сначала что-то перестало давить сверху. Затем Илья почувствовал, как спина трется о камни, врезающиеся в спину, в районе поясницы.

– Больно… – проскрипел он, чувствуя, как язык еле ворочается во рту.

– Это меньшая из твоих проблем, – заверила Яга. – Тяни, Машенька, веселее. Мэйли, шевелись ты, цаца высокорожденная!

Подгоняя девушек, о тишине старушка уже не заботилась. Несколько раз даже филигранно матернулась, умудрившись связать в одном предложении мертвую ослицу, дикого верблюда и престарелого мамонта, ясно обозначив, кто с кем в какой последовательности, сколько раз и в какие взаимоотношения вступал. Илье казалось, что он слышит над головой свистящее дыхание какой-то гигантской твари, но туман и цветные пятна в глазах, словно узоры калейдоскопа, перетекающие из одного в другое, не давали возможности разглядеть, действительно ли над ними нависает нечто. Еще несколько мгновений Илья цеплялся за реальность, а потом боль в спине и рёбрах швырнула его в блаженную пустоту.

И в пустоте этой части пазла, рассыпавшегося вокруг него последние несколько суток, начали складываться в единую картинку. И в очередной раз ему захотелось проснуться дома или в библиотеке, а не в мире драконов из головы и щупалец из тумана.

Сквозь пустоту до него доносились голоса и обрывки фраз.

…– Я же не знала…

…– Дурак, но сердце доброе…

…– Как кинулся…

…– Нож мой любимый потерял…

…– Откуда я знала, что так получится…

…– Вы, девочки, ей-богу, хоть иногда головой думайте…

…– Всё что происходит, происходит по какой-то причине…

…– Чего улыбаешься, дурочка?…

…– Не бывает таких совпадений…