https://www.youtube.com/watch?v=QUPY9rueQlQ&t=13s

Оказывается, изготовление мумий не требует тысячелетней истории, метафизических прозрений и целого класса бездельников, общающихся с богами. Вот папуасы—из одежды у них один фаллокрипт, в архитектуре придерживаются исключительной простоты, папуасские портики и ордеры исполняются из жердей с соломой. Оказывается, с мумификацией предков они легко справляются—а ведь колонизаторы их за людей не считали, англичане в соседних Австралии с Новой Зеландией именно на таких охотились, черепушки их на стену вешали рядом с оленьими рогами.

Вообще, путешествовать, конечно, надо с британским паспортом, с СНГшными лучше выбирать себе хобби, связанное с алкоголем—потреблением или нелегальным производством; чтоб, значит, умом, а не плотью преодолевать расстояния и пронзать вселенную. В Папуа-Новую Гвинею получить визу можно либо в их лондонском посольстве, либо за день-два на индонезийской границе—проще во многих случаях действительно через Лондон. Хотя в Порт-Морсби можно и не ехать, если вам за первобытной культурой, а не, скажем, вписать свое имя в книгу криминальных рекордов в качестве жертвы какого-нибудь изуверского смертоубийства—если за впечатлениями, стоит ограничиться индонезийской Папуасией. Добираться до нее не в пример проще: из Джакарты, с посадками, до Джаяпуры, а потом дряхленьким самолетиком до Вамены, которая и есть столица посконно-кондовой Папуасии. В Джаяпуре, которая является столицей штата Ириан-Джая, застревать не стоит: вроде, и прибрежный город, а кроме мусорных равелинов и бастионов вдоль дорог, домов и полосы прибоя здесь ничего примечательного. Беда в том, что пластиковая революция случилась для папуасов прежде, чем они научились жить в мире одноразовых быстроживущих вещей и упаковки: бросил банановую корку—она стала удобрением, а вот бросил пакет—он лег вечным кирпичиком в Великую мусорную стену. Еще из интересного: в Джаяпуре газеты при мне печатали известия про существо размером с корову, по описанию—динозавра: оно похищало собак. А еще—именно здесь надо обязательно получить пермит на право доступа во внутренние области штата: там еще недавно папуасы вовсю партизанили.

К нам сразу прибился мужик, жевавший бетель беспрерывно: он водил нас по Джаяпуре, показывал город и неуклонно косел. Через час он люто клял индонезийцев, а через два не вязал лыка и обещал ураново-нефтяной остров в обмен на оружие для повстанцев—после победы папуасской освободительной революции. На случай, если индонезийская охранка это посмотрит—я не сообщаю о нем никаких подробностей, однако, спешу успокоить людей в погонах: парень ничего страшнее бетеля в руках не держал и опасен только для себя.

Вамена расположена в центральной части острова, на горном плато и там вас сразу ошеломляют две вещи: бесштанность значительной части граждан и неуместная для субтропиков прохлада.

Прохлада—это хорошо, а к бесштанности быстро привыкаешь: их заменяет мужчинам длинная тыква, которая срам не столько прикрывает, сколько вмещает; не целиком, но в изрядной степени. Вамена, по правде говоря, хоть и врата в неведомое, но все-таки изрядная дыра. Мальчик без штанов и мальчик в штанах—они еще у Щедрина представители разных вселенных, мира порядка и мира хаоса. Ваменцы в брюках по части дикости своим одетым в тыковки братьям легко фору дадут: в городе поводом для конфликта может быть все. Меня с камерой возле кладбища чуть не разорвали. Но безопасная первобытность начинается за околицей—хоть кино по Энгельсову «Происхождению семьи, частной собственности и государства» иллюстрируй

Папуасский род—это святыня: мы наняли водителя и проводника, а он привез с собой двоих из ларца—неустановленных лица. Кто такие, зачем они сидели в собачьем багажнике джипа, кто им платил—до сих пор не знаю. Сопровождали…

С наблюдательной вышки папуасской деревни нас попытались достать стрелою—и, кстати, совсем не было чувства, будто лучник хотел промазать.

На дорогу к деревне вывалила веселая гурьба охотников и собирателей того, что удалось подстрелить. Корявыми копьями они норовили пощупать нас совершенно всерьез и гомонили недружелюбно—учитывая их традиции, легко было представить себя на рогатине прожарки «велл-дан» с золотистой поросячьей корочкой. Не-е-е, это представление все-таки, художественная самодеятельность: «Вампука имени Миклухо-Маклая». «Вэриор дэнс» продолжается минут пять, затем вождь уважительно стреляет сигаретку и подымливает себе у ограды. Рубленная кайлом из уголька физиономия без всякой мимической трансформации начинает лучиться добротой—кстати, я потом в минский банк зашел как-то, листал тамошнюю рекламную продукцию: с одного фото—«наши кредитки работают всюду!»--улыбался мне старый мой знакомый папуасский вождь. Ну, а продолжение следует 

Наткнулась я тут на пост про мальчика и привязанную хозяйкой у аптеки собаку (http://pikabu.ru/story/o_malenkikh_lyudyakh_kotoryie_na_samo...). И вспомнилась мне история о том, что может случиться, если привязать свою собаку "не в том районе". Это произошло несколько лет назад в одном из спальных районов на юго-востоке Москвы.

Была у моего дяди собака. Крупная, мускулистая, породы боксер. Выглядела она примерно так (фото из Интернета):

Как говорится, «с внешностью кровожадного убийцы», хотя по характеру была спокойной и ласковой.

Как-то раз он вышел с ней на прогулку и решил заскочить в ближайший магазин. Крепко привязал поводок к металлическому заборчику рядом со входом и со спокойной душой зашел в магазин. Ну, что может случиться за пару минут, пока он купит хлеба?

И каково же было его удивление, когда он, выйдя на улицу, обнаружил свою собаку «раздетой», обретшей абсолютную свободу и бегающей в растерянности перед крыльцом магазина. Ни поводка, ни ошейника на ней не уже было.

Вот интересно, насколько нужно быть рисковым человеком, чтобы спонтанно решиться «грабануть» средь бела дня столь угрожающе выглядящую зверюгу?