Благородные из Денкре. Часть 4
Благородные из Денкре. Часть 1
Благородные из Денкре. Часть 2
Благородные из Денкре. Часть 3
14
Несмотря на ограниченные ресурсы и казалось безвыходное положение Крайт оставался доволен результатами обороны. Несмотря на значительный перевес у врага ушел по меньшей мере час чтобы взобраться на стены. Когда стало понятно что сбросить тяжелые штурмовые лестницы не получиться и враг вот-вот прорвется он приказал выстроится щитовым и пока те кое-как сдерживали натиск авангарда, лучники поливали задние ряды плотным дождем из стрел. В воздухе душный запах ночи смешался с вонью смерти. Катастрофически нахватало людей, а те что оставались в строю заметно устали. Пуская стрелу за стрелой Крайт пытался не думать о том сколько из его ребят не переживут эту ночь, не думать жив ли еще Кокер, не представлять себе как тонкая словно иголка стрела вонзается в горло ублюдка Шварцбрайта. Все завтра. Пережить эту ночь, остальное потом.
15
Лев услышал стук и истошный крик боли. Тяжелый металлический доспех приземлился за несколько футов от него и высекая проехался по камню. Меньше секунды ушло на понимание что это не доспех. Один из щитовых, Коршун разрубленный напополам. Там где должно бы быть ногам в слабом освещении настенных ламп блестело кровавое месиво. Коршун вопил, захлебывался от боли, все еще сжимая в руках обломок щита. Снова крик, будто разбитая в дребезги фарфоровая ваза. В ряды щитовых ворвалась огромная серая тень. Она хаотично долбила направо-налево, чем-то, что должно было напоминать меч, но на практике скорее выглядело как огромное металлическое весло для галеры с заостренным окончанием. Под тяжестью ударов щитовые роняли щиты, а на металле панцирей появлялись большие вмятины. От очередной атаки голова одного из солдат взорвалась как перезрелый апельсин. По рядам защитников пошла рябь. Бессмертная армия словно дикое животное чувствующее слабину усилило хватку, пытаясь перекусить хребет ослабевшему противнику.
«Кажется, пришел мой черед встретится с Богом», – коротко бросил себе Лев и засмотрелся на огромную тушу мяса рубящую его братьев словно капусту – « так давай сделаем это красиво»?
Затем прибавил уже вслух, обращаясь к предназначенному на подобный случай, но бездействующему от шока резерву:
– Чего встали? Они прорываются… За дело подонки – ему было стыдно за эти слова, слишком много молодых парней послушаются его слов и будут убиты. Но для честности, какова альтернатива? Позже, сейчас. Он тоже боялся как любой другой человек. «Сочти же меня достойным Бог-Солнце».
Он рванулся вперед. Его окружало около десятка безумцев воспринявших его слова слишком близко к сердцу. Но основная масса все так же бездействовала, наблюдая как умирают их братья-наемники. Лев поравнялся с первым из противников, резко замахнувшись тяжелым топором. Удар пришелся ровно в переносицу, сироп из мозгов и крови брызнул во все стороны, старый солдат почувствовал во рту металлический привкус и зарычал, подобно животному чье имя носил с рождения. Ему понравилось. Взмах. Рука, держащая меч сломалась как тростинка. Еще взмах. Голова несчастного почти отделилась от тела, повиснув на кусках кожи и мышц. Удар. Металлический звон и истошный вопль, наверняка перелом тазобедренной кости.
Каждый, кто становился на пути Льва, умирал, либо превращался в кучу бесполезного агонизирующего мяса. Союзники, заряженные его смелостью, бились как оголтелые, как стая изголодавших за холодную зиму волков. Кто раньше отставал теперь приближались чувствуя возможный перелом в течении битвы. Но лев искал единственного противника. Того кто должен был стать финальным аккордом в его лебединой песне, существо представляющее в его мозгу торжество мрака, воплощение смерти. Он понимал что поражен тщеславием, но так же осознавал что смерть гиганта послужит огромным стимулом для остальных, поможет заразить их сердца верой в победу. Чудовище, закованное в панцирь было сердцем ужаса и Лев собирался вырвать его даже ценой собственной жизни.
Ударом плоской части топора Лев отбросил щуплого солдата в сторону и старый солдат увидел того кого искал. Черный доспех, тонущий в тени, практически не отражающий свет, был покрыт изощренным, но по скромному мнению Льва непрактичным, теснением, изображающим мученически искаженные лица на фоне уходящего в закат черного, словно от гари солнца. В его тени пылало здание. Огромный город-храм. Лев узнал эту картину, хотя лично не присутствовал при событии, но оно не единожды приходило в его снах.
– Янем ялд ежад, онтечоп отэ. АгоБ огеовт юьбу я, ябет вибу. Кинчызя ябет юанз я.
Лев встал в боевую стойку. Ему не надо было понимать, чтобы сделать выводы о предмете сказанного великаном.
16
Короткий похожий на шило меч, принадлежащий Тости был бы бесполезен попытайся он пробить тяжелую броню атакующего его солдата но наметанный глаз быстро нашел брешь. Все еще лихорадочно сотрясаясь, он ловко ушел от атаки и аккуратно всадил нож в стык между броней и шлемом. Кольчуга немного ослабила удар но вот тонкое лезвие уже нашло путь между плотных колец и противник упал на землю держась за искалеченное горло. Хриплое, шаркающее, перемежаемое с кашлем дыхание человека в чьи легкие попала жидкость. Он уклонился еще раз, ловко выколов очередному врагу глаз. Затем ударил в спину, чуть ниже шеи. Будто не понимая, что происходит враг, оступился и упал на колени.
Третий был быстрым, как и Тости, даже быстрее. Он быстро атаковал, заставляя Тости уходить в защиту. Его выпады казались хаотичными, но Тости отлично видел, что за видимым хаосом прятался извращенный кровавый танец и не впал в панику только по одной причине – знал что умрет. Он сможет вдоволь бояться после, сейчас главное выжить. Он отступал под натиском быстрых словно молнии атак, ожидая единственной ошибки, слабости но Ловкач казалось был не способен на ошибку, Тости был талантливым малым. Жизнь в Рыбьей Яме, самом бедном из районов Дэнкре была не сахар, и хоть сколь долго прожить ты мог только научившись быстро уклоняться и еще быстрее бить. Он был талантлив так как одного урока было достаточно чтобы понять насколько хрупкое человеческое тело. Но на стороне Ловкача был опыт нескончаемых битв прошлого, Тости был заводным деревенским танцевальным мотивом, его враг искусством. Он измотал Тости, заставил его почувствовать предвкушение поражения. Хаос не был хаосом, как и движение песка в песочных часах, но разве понимание общей картины помогает ухватить каждую ее мелочь? Мышцы работающие на износ начали отказывать, боль понемногу превращалась в онемение и маяк кровавого финала вынырнул из волн отчаянья, вспыхнув светом тупой ноющей боли. Морти сделал шаг назад, два… он должен отойти, перевести дыхание. Он упал. Тень худосочного человека с широкой невеселой улыбкой нависла над ним будто кошмар и схватившись обеими руками занесла меч для последнего удара.
В его противника что-то врезалось, высокое, мощное, с тесаком в руках и измазанным в саже лицом. Оно использовало короткое замешательство, в которое впал Ловкач и сильным ударом, снесло ему челюсть. Следующий совсем ненужный удар вспорол Ловкачу брюхо наискосок. Тело качнувшись упало.
– Потом поблагодаришь Ягодичка, – басом прорычало Нечто, и только сейчас Тости узнал.
– Кокер? – живой… Череда мыслей, радость, осознание. Не обманула.
– Мне нужен огромный парень с здоровенной молотилкой в руках? Я ему кое-что должен. Видел такого?
Тости указал в эпицентр свалки из дерущихся, умирающих и трупов. Там словно башня над городскими кварталами возвышался он. Гигант по какой-то причине нужный Кокеру.
– Это он...? – прошептал он, но не успел закончить, как провалился сквозь холодный камень, из тьмы в болезненно белый свет.
17
Он Страх. Тьма – убивающая свет. Лев уклонился от тяжелого удара и попытался контратаковать, но лезвие его топора только заскрежетало о доспех, оставляя на металле светлую борозду. По непонятным для него причинам чудовище из древних сказок ожило, или же сказки в его седой голове пробудились к жизни, придавая происходящему сакральное значение. Оно пришло за ним, чтобы навсегда стереть память о прошлом его народа, намеренно, из злого нрава или действуя в рамках чужой игры не так уж важно. Не пытаясь вскинуть меч вверх, гигант сделал выпад, подобно огромному волчку развернувшись вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов. Лев понял что не успеет отпрыгнуть и выставил топор перед собой. Послышался скрежет. Металл принял на себя удар ужасающей силы. Укрепленным сталью древком прошла волна дрожи и он едва не уронил его чуствуя в руках неприятное жжение. Но игнорируя боль контратаковал. Это был шанс который нельзя было упускать, гигант раскрылся. Тяжёлое лезвие топора рассекло воздух и врезалось в плечо огромного воина. В его крике смешались боль и обида. Доспех прогнулся и чудовище уронило мечь наземь.
– Юьворк с кошем йищюанетс в ябет ущарверп, укчотсок юуджак ебет юамолс я кеволеч йынжотчин, ьлып как уртос. Ябет уртос я.
Не дожидаясь пока великан опомниться Лев поднял топор ещё раз и размозжил ему голову. Тело качнувшись упало, под ногами Льва растекалась лужа крови. Казалось битва остановилась. Он слышал свое дыхание и отчужденный далёкий, будто произрастающий из другого мира скрежет металла о металл. Не то что он ожидал. Он не был готов уйти победителем. Лев опустился на колени перед трупом и с огромным усилием перевернул того на спину. Картина исчезла. На гиганте был обычный черных доспех, но вот что-то дребезжа вырвалось из под тьмы металлического нагрудника. Медальон, маленький серебряный круг с необычайной красоты рубином в центре. Вокруг рубина извивались пытаясь впиться в него зубами искусно воспроизведеные змеи с маленькими зелёными глазками. На обратной его стороне красовались странные символы на неизвестном Льву языке.
Старый солдат коснулся рубина. В этот миг ему показалось что поле боя затянуло туманом. Но только осмотревшись он понял, это не Замок Госпожи, казалось что это даже не его мир. Он вскинул голову вверх. Вдалеке над облаками в дымке серого тумана он видел, мог поклясться в этом летающие острова и снующих между ними на огромных крыльях животных, что-то среднее между мифичными драконами и вполне реальными гигантскими скатами. Одно из чудовищ опустилось на остров в нескольких сотнях метров от него. Практически на уровне его глаз. Оно неторопливо привело и уставились на Льва удивительно умными красными глазами. Но нападать казалось не собиралось. Лев выдыхнул. Нужно вернуться, рассказать остальным о том что он видел. Но как?
Словно в ответ его мыслям тварь открыла огромную пасть. Послышался вопль, удивительно красивый и жуткий одновременно. Льва будто выпотрошили под акомпонемент Лирнийского оркестра и схватив за кишки вырвали из собственной кожи. Он сделал болезненный вдох и оказался на полу помещения с высоким потолком. Обеденный зал Замка. Они использовали его как морг.
