Внуки притащили бабульке щенка, дом сторожить. И не скучно старенькой, и занятие ей: то покормить днём, то обругать ночью, когда разбрешется от усердия к службе. Назвали кабыздошку Жучком – а как ещё назвать-то, на улице Заречной? Здесь ведь без церемоний.
Подрос Жучок, пришлось его перекрестить в Жучку: ах, внуки городские, оказывается, в самом главном не разбираются. Животинке-то без разницы, лишь бы кормили почаще, но у хозяйки принципы и чтоб порядок, ничего не поделаешь.
А Жучка вот какая стала: чёрная шерсть с искрой, ушки с серебром по краю, хвост зазывным колечком, вся такая озорная, весёлая, ох, и краля! Соседская фильдеперсовая афганиха на поводке два раза в сутки – чучело драное против вольной Жучки. Опять же к Жучке женихи ходят в широком ассортименте, а афганихе что? Только завидовать и остаётся: к ней одного под охраной если привезут раз в год, то и весь праздник.
А Жучка ещё и перебирает! Был среди прочих ходоков Барсик – милый, кудрявый, рыженький пёсик. Придёт, у ворот робко топчется, подъехать к такой писанке не умеет, а хочется. Тоже - любовь... Избалованная обилием кавалеров, Жучка в его сторону даже и не смотрит, у ней местный хвостатый рэмбо на уме. Бабулька Жучку корит: дура девка! Смотри, какой мальчик к тебе ходит: умный, воспитанный, из приличной семьи! А ты с кем крутишь? С босяком блохастым!!
Подумаешь, блохастый, дерзит Жучка, зато как прижмёт – глаза на лоб! А Барсик твой ботаник, ничего и не знает, кроме вздохов при луне, на что он мне!
С дурой девкой была солидарна и хозяйкина кошка Женька. Ух, как она невзлюбила Барсика! Правильно: чуть Женька мявкнет, рэмбо в момент ей по уху бац и на дерево загонит куковать до ночи: кремень-парень, поневоле проникнешься почтением. А Барсинька не такой, всё извините да позвольте. За что тут уважать-то?!
Однажды в недобрый час заявился рыжий Жучкин воздыхатель. Кошка, злая аки тигра, только что с клёна слезла: у рэмбо с утра настроение было что-то не очень. Всегда Женька Барсика просто поносила на всю Заречную всякими кошачьими непечатными выражениями, а теперь вцепилась, загнала в мастерскую, в угол, и давай метелить.
Пёсик безуспешно прикрывал морду лапами и рыдал – за что, мадам?! Мадам орала как на Привозе и старалась выдрать несчастному глаза. Еле оттащили… Позвали Барсю из мастерской… Бедняга не мог идти: дрожал на разъезжающихся лапках, смотрел вокруг полными слёз глазами и чего-то тихонько причитывал по-собачьи. Его вывели под локотки – мимо шипящей в окне фурии Женьки, мимо примолкшей девки Жучки – довели до дома и сдали на руки хозяевам.
Больше Барсик не приходил.
А Жучка поумнела.
Со временем.