За грибным царем- 2 ч 8
Макс успел выйти к складу до темноты. Страшный спутник шел рядом, изредка исчезая в окружающем лесу, но потом обязательно догонял, обнюхивая, видимо проверяя. Склад был устроен на длинном песчаном холме, узким языком вдававшимся в болото.
Полуземлянка с двускатной крышей, стенами из толстенных брёвен, с малюсенькими окнами, закрытыми сейчас ставнями и в которые полезла бы разве только кошка. Низкая, массивная дверь была обшита металлом и закрыта на амбарный замок. Ключ висел рядом- под покрытой дерном крышей, густо заросшей мхом и брусничником. Видимо масла на замок не пожалели- он только клацнул механизмом, легко поддаваясь повороту ключа. Огонёк зажигалки, разогнав темноту, помог найти керосиновую лампу, висящую под потолком. Помещение было небольшим- метров двенадцать- пятнадцать квадратных. Дальнюю стену занимал широкий стеллаж, забитый ящиками и мешками. Справа был откидной стол, а у левой стены- две широких лавки, заменяющих кровати, поставленных сейчас одна на другую. У входа в углу, в ящике с песком стояла криво сваренная буржуйка с запасом дров. Ее коленчатая, обмотанная проволокой, жестяная труба исчезала в темноте под крышей. Нормально ходить, не пригибаясь , можно было только в центре.
Макс, первым делом, бросился искать такой нужный сейчас препарат. Он нашёл его в побитом временем металлическом ящике, помеченном красным крестом. В россыпях стандартных шприц- тюбиков, виднелись и новые, с красным колпачком, выданные когда-то Доком, а также совсем незнакомые- с тремя синими колечками. Макс выгреб все, уколов себя уже проверенным средством. Откинувшись к стене, он просидел минут пять, пережидая лёгкую дезориентацию. В открытую дверь просунулась уродливая голова и с шумом втянула воздух. «Тут, я , тут»- просипел Максим, неловко поднимаясь на ноги. Он безжалостно распотрошил ящик с продуктами, вытаскивая нужные для готовки на улицу и откладывая в сторону те, которые планировал забрать утром
Дрова Макс взял готовые- обнаружилась целая поленница. А вода нашлась в маленьком родничке-под обрывом кто-то врыл небольшую бочку вровень с землёй, заполненную сейчас холодной, прозрачной водой. Минут через сорок, в темноте булькал котелок с густым гороховым супом, кипел чай, в углях доходили замотанные в фольгу куски глухаря. Перья, лапы, голову и кожу с потрохами сожрала химера, проглотив все не жуя. Максим шевырял веткой угли, просматривая сквозь огонь на своего спутника. Зверюга лежала дальше освещенного круга, темнея неподвижной глыбой мрака.
Он быстро поел и забрался на ночевку. Матрас нашёлся на стеллаже, а сверху Макс прикрылся новеньким спальником. Тишина давила уставшее тело, приятно ныли вымытые ноги. Максим ворочался, пытаясь найти удобное положение, потом ему захотелось пить и пришлось выходить, котелок он забыл на улице. Поляна встретила его тишиной- тварь ушла, бросив его. Макс испытал двоякое чувство- с таким союзником его бы не пустили на зимовку в нормальное поселение, но зато до моря было бы добраться вдвоём проще.
Он закрыл дверь на засов и незаметно уснул . Проснулся Максим от тихого звука- кто-то скребнул когтем по металлу двери, а затем сделал попытку разрыть крышу, запрыгнув на нее тяжёлой тушей. Матерящегося Макса засыпало сухой корой и опилками с потолка. Открыв дверь, он шагнул в темноту, под не яркий свет звезд. И темнота придвинулась к нему прижалась, обдав его горячим, звериным дыханием, ткнулась холодным носом в грудь. Максим потрепал лохматую голову, и пошел досыпать, не видя, как чудовищный силуэт покрутился, притаптывая лежанку и прилег на рыжую хвою неопрятной грудой.
Максим уснул, но поспал немного- часа два, а затем лежал, таращась в темноту, ленясь вставать. Выбираться из тёплого спальника совсем не хотелось. Наконец Макс пересилил себя и вышел в стылое, бледное утро. Еще царил сумрак, рассвет только сбрызнул верхушки сосен, блестя на росе. Запнувшись, Максим растянулся испачкав в песке одежду и руки. Причиной падения оказалась откушенная нога, валяющаяся у двери среди россыпи пятен, а пятна на песке- видимо были кровью. Судя по ним, конечность была относительно свежей. Макс осторожно потыкал ногу пальцем и перевёл дух- нога, то есть, лапа была медвежьей. Сам хозяин нашёлся неподалеку- небольшой кучкой аккуратно сложенных фрагментов. Рассмотрев их поближе, Максим удивлённо присвистнул- зверюга была при жизни матерая. На свист из ложбинки на краю болотного берега поднялась уродливая голова, бурая шерсть на башке твари слиплась в корку от крови. Химера встала, потягиваясь и совершенно по собачьи отряхнулась от росы. Это простое движение произвело удивительное действие – с шорохом посыпались вниз чешуйки, обрывки дредов. Выскочивший к Максу зверь имел теперь короткую, грязно- белую шёрстку, отсутствующую лишь в местах, где к коже плотно прилегали редкие чешуйки с шипом на конце. Более длинная шерсть тянулась от загривка до маленького хвоста, образовав символическую гриву. « Масть лишайный леопард – альбинос»- всплыла в голове непрошенная мысль, а затем, под внезапно нахлынувшими воспоминаниями, вызванными ассоциацией, заныли давно забытые раны.
Горячечный бред из потрескавшихся, обкусанных губ Дока, прижатых к уху проснувшегося от резкой боли в спине Макса, Дока, пропавшего неделю назад при штурме, сгинувшему с тремя десятками отличных бойцов и кучкой швали из наёмников. Дока, одетого в обноски из заброшенных квартир проклятого города и неизвестным способом пробравшегося в госпиталь к Максиму, обойдя линию фронта, мины, колючку, посты и секреты. Сумасшедшие глаза и хихиканье друга, втыкающего скальпель в живот Витьки Полжопы, заглянувшего на шум, толпа медперсонала пытающая привязать к кровати бушующего коллегу, постепенно проигрывающего численному превосходству. Макс в горячке хочет помочь другу, но тело ниже груди как бревно, не реагирует на команды мозга, а руки еле шевелятся. Он пробует кричать, но из пересохшего горла слышен лишь невнятный сип, а сил, таких нужных, так мало. В палатке шум и крики, надрывно воет порезанный Полжопы, а под ногами медиков и охраны мечется мелкая собачонка, притащенная этим новым Доком. Она с лаем бросается на врагов, но отлетает, отпихнутая раз за разом равнодушными к ней ногами. Где-то рядом бьёт батарея, ровняя дальние кварталы, заставляя от залпового огня колыхаться тент палатки, стучит пулемёт, заполошно стреляют из автоматов и из чего-то покрупнее. А в откинутый полог видно далёкое багровое зарево, освещающее низкие облака. Пожары сливаясь, с треском пожирают древний город, забравший уже немало жизней хороших и не очень парней.
На всю округу тут было только одно животное такой знакомой масти и Макс, твердо смотря в глаза зверю, скомандовал: «Фрося, ко мне!».
К Шуше Максим вышел засветло, часов в пять вечера, он шел не останавливаясь, без привала, пообедав на ходу холодной глухарятиной , а Фрося просто утром доела медведя. Узкий, сырой, кочковатый луг отделял речку от леса, на другом берегу виднелись остатки одноимённой деревни. Шуша погибла давно, еще в девяностые, последними тут жили старик и старуха, у них часто останавливались залетные туристы, сплавлявшиеся по рекам к Волге. Но Макс пенсионеров не застал- они пропали однажды зимой, не оставив и следа. А остатки деревни выгорели наполовину в две тысячи пятом, во время сильных пожаров. Максим не стал перебираться к руинам, пройдя лугом, он свернул в лес, на пологий холм, заросший темным ельником. Фрося носилась по округе, бдя, иногда подбегая проверить, все ли в порядке и ласково ткнутся носом, заставляя Макса шипеть потихоньку от боли, когда здоровенные лапы наступали ему на ноги. Он разграбил склад практически дочиста и даже примеривался навьючить Фроську, но так и не решился на такой эксперимент. Новенький утепленный костюм « цифра», удобный рюкзак, пятнистая вязаная шапка, респиратор военного образца, перчатки, ботинки, концентраты и сублиматы, котелки, посуда, спальник, палатка, и много, много патронов. Устроив лагерь на обратной стороне холма, он сидел, привалившись к горячему боку зверя, рассматривая деревню в бинокль, изучая пути отхода, места укрытия и засад , а Фрося, беззвучно хлопая челюстями, ловила пролетающих мух. Она была теперь удивительно спокойна- все шло по ее плану.
Док
В воздухе быстро выяснилось, что штурман из доктора аховый, да и сам Семёнов с трудом управлял вертолетом, вцепившись в штурвал побелевшими от напряжения и волнения пальцами. Машина выписывала петли и зигзаги пытаясь найти ориентиры, сжигая драгоценное топливо, а древняя карта нещадно врала, вводя в заблуждение. Спасла их крыша дома одного мёртвого поселка- с большими буквами на ней из гнилых досок.- ШАР- Е Л- ВО. Это позволило привязаться к карте, а затем выйти к нужной речушке. Долетели, правда, на соплях, держась молитвами и такой то матерью. «Царство» Сморчка занимало огромный «остров», отрезанный от большой земли болотами. На проплешинах меж соснового леса Сморчок развел огороды, поставил лесопилку и прочие хозяйственные сооружения. Резиденция была в центре- в самом безопасном месте. Док приказал садится с краю, у болот, на запасную точку с выцветшей буквой «Н» на земле и обвисшим дранным, полосатым конусом на шесте, стоящим рядом, Так доктор думал выиграть время и место для маневра, если все пойдёт не так.
Навес с насосом и генератором, вкопанные наполовину бочки, да какая-то хлабуда в отдалении- вот и все, что напоминало о присутствии тут людей . Посадка вышла жёсткой, под днищем вертолета отчётливо хрустнуло, и машина слегка перекосилась. Пыльная туча, поднятая винтом, заволокла округу, постепенно уходя в сторону болота, гонимая ветром. Когда видимость улучшилась, рядом с строением обнаружилась пара заспанных солдатиков, мучительно раздумывающих- дать стрекача, или остаться. Их сомнения разрешил Док, открыв форточку и махнув рукой, подзывая к себе.
Семенов бегал вокруг вертолета, пытаясь оценить степень повреждений и на время выпал из реальности. Доктор, вступив на землю, мысленно перекрестился, упомянул Ктулху и дал зарок-на вертолётах больше не летать. Он быстро и внимательно огляделся- ничего подозрительного, ни засады, ни комитета по встрече. Подбодрив вербально несмело подходящих бойцов, Док с удовольствием потянулся и присел пару раз, разминая ноги.
Вблизи парочка выглядела колоритно- рыжие, с россыпью веснушек на удивительно чистых для этого мира лицах, низенькие, крепкие как боровички, с большими, наивными глазами и курносыми, покрытыми конопушками носами. Растоптанные кирзачи, х/б советских времён, в заплатах, выбеленное солнцем, такие же пилотки на стриженных головах.
- Братья? – Док радостно оглядел новых знакомых.
- Та, не, мы с одной деревни просто. Соседи .- один из бойцов был побойчей, а другой , опустив буйно голову, застенчивость ковырял носком сапога песок.
- Да- да, Соседство это святое..- доктор, порывшись в кармане, достал две шоколадки- Грызите, зайцы.
- Мы не зайцы, Я Васька, а это Пяток, он у мамки пятый, но можно Петькой- бойкий вытер сопли рукавом, и шмыгнул носом как можно независимее, но шоколад взял
Подарок растопил лёд недоверия и на невинный вопрос Дока о местных новостях, «соседи» - вывалили на него кучу бессвязной информации, погребя под массой подробностей, сбиваясь и теряя нить повествования. Спас доктора подошедший Семенов, отряхивая руки, он с облегчением выдал, что вроде все в порядке. Юрку бойцы почему-то испугались, дичились, стараясь не смотреть в его сторону.
Весь груз Док навьючил на бойцов, впрочем , они отнеслись к этому с философским пониманием, не выказав ни внутренне, ни внешне недовольства, безропотно потащив баулы. Доктор и Семенов шли за ними, неся свои рюкзаки и оружие. Идти было тяжело- песчаная дорога взбиралась на бугры, ныряла вниз, к мшистым болотцам, рыхлый песок цеплял ноги, мешая движению. Шагать было скучно и Док развлекался, хваля бойцов за усердие, или в шутку ругая за неуклюжесть и лень. Вскоре он заметил, что их поведение стало меняться: идти дальше они явно не хотели, переглядывались, вздыхали, обречённо оглядывались на доктора. Видимо тут была какая-то тайна решил доктор, но выпытать ее не успел. За поворотом, сидя на сухом пеньке, положив дробовик на колени, покуривал трубку сержант Иванов, устроив импровизированную «засаду» среди зарослей можжевельника. Док знал его достаточно давно, лет пять уже, поэтому, на правах старого знакомого, просто крикнул:
- Леха, здорово!!
- Попались, голубчики, теперь не уйдёте. Все перекрыто, все..- Иванов выскочил на дорогу, но заметив, что Семенов тянется за Сайгой, опередил - Тихо, тихо. Это я не вам.
- Иванов, ты какой-то нервный стал- доктор, сделав отмашку Семенову прекратить капать ствол, продолжил- Случилось что?
- Демоны у нас случились, два точнее- эти вот отродья Сатаны у нас объявились. Все здоровье на них ушло, последние нервные клетки… Кто корриду с быком устроил? Двоих Буян стоптал пока ловили..- Они. Кто стог сена спалил?- Они. Кто колесо трактору прострелил?- Обратно они. Две палки сломал… - сержант заткнулся, остановленный Доком.
- Меньше экспрессии, дети иногда шалят, такое бывает.- доктор осмотрел новым взглядом смущенных бойцов- Сейчас что натворили?
- Опыт ставили- ответил Пяток- и шмыгнув носом, продолжил- Научный, из книги.
- Вот как, весьма похвально- Док удивлённо приподнял бровь, - А вы Юрий утверждали, что молодёжь уже не та, нет у ней тяги к науке. А тут такое. Вот, не все еще потеряно.. – смотреть на ошарашенного таким голословным обвинением Юрку он не стал. - Кстати- это Юрий, мой коллега, ассистент, помощник, а это- Док кивнул – сержант Иванов, местная нянька. Иванов скептически осмотрел Семенова и хмыкнул недоверчиво- Ну- ну, ассистент..
- Эти падлы позапрошлой ночью кухню обнесли и Сморчку в сортир «Новых дрожжей» накидали, повышенной активности – Иванов успокоился и устало махнул рукой- Я их поймал, пусть теперь Сам разбирается. Пойду предупрежу начальство об вас.
Иванов свистнул, подзывая спрятанную в лесу лошадь, но уйти не успел. Док приобнял его и уволок подальше, сунув лошадиные поводья в руку Юрке и показав глазами на «парочку», бди мол.
Парни оставшись без пригляда, уже забыли об выволочке и предстоящем наказании, поэтому бросили груз в песок и толкали друг друга, затеяв какую-то игру. Но получив втык от Юрки, прервались на минуту и отряхнув, перетащили все на мох. Семенову было любопытно, о чем там идет разговор- судя по жестикуляции, доктор наседал на сержанта, а тот оправдывался. А затем, Семенов мог в этом поклясться, Док быстрым движением сунул что-то Иванову в карман. Собеседники вернулись довольные друг- другом, видимо все было на мази. «Коррупция спасёт эту страну»- назидательно подняв палец, объявил Семенову доктор.
- Так, зайцы, хватит робеть, я договорился, в угол вас в этот раз не поставят. Хватай мешки и вперед. И запомните, биотерроризм- плохое, преступное занятие, но очень весёлое и познавательное. Сейчас, по дороге я поделюсь с вами своим опытом- доктор, заметив помрачневшего Иванова, - Леха, шучу, не волнуйся. Я же не дурак. Расскажу все перед отбытием.
- Найду тогда и чучело набью - сержант пришпорил коня и крикнул уже издали- Не торопитесь особо, пришлю кого- нить за вами.
- Придется, зайцы вам самим все изучать- Док преувеличенно опасливо посмотрел вслед сержанту- Не люблю когда меня набивают. А этот может. Попробовать.
Иванов не обманул- минут через пятнадцать, впереди послышался скрип, позвякивание металла , а затем показалась понурая лошадка, везущая телегу. Возница заметив их, развернул повозку в удобном месте и остановился. Васька и Петька накидали в грязную солому вещи, с виду безобразной кучей, но легло все удивительно крепко и ловко.
- Мы, энто, через лес сквозанем, напрямки, а? – две пары глаз вопросительно уставились на Дока
- Бегите, зайцы, только осторожно. – едва успел разрешить доктор, но ответом ему был только треск сухих веток в глубине леса под торопливыми шагами. Где-то там рухнула со скрипом сушина, сломленная походя молодецким ударом, застрекотала сорока, да пролетел над головой Семенова вспугнутый глухарь. А потом стало тихо, тихо так, как и должно быть в безлюдном месте.
Возница был насквозь штатским- кепка блином, драный, прожжённый местами пиджак бурого цвета и такие же брюки, заправленные в хромовые сапоги. Он хлопнул вожжами, чмокнул и лошаденка рывком дернула телегу, чуть не уронив Семенова, видимо водитель не считал нужным объявлять об начале движения. Ехать было невозможно – трясло немилосердно и Док с Семеновым не сговариваясь пошли рядом, иногда подталкивая телегу в особо тяжёлых местах.
- Шеф, а почему тут таких держат?- Юрка кивнул головой в сторону смывшейся парочки.
- Каких таких?
- Дурных и шебутных, ведь ужас какой-то. Часа с ними не провел, а голова чуть не лопнула- Семенов поежился, представив парней в своей бывшей команде.
- На этот вопрос отвечу даже я- доктор сорвал соломинку и сунул ее в рот- Ты, Юрий, вырос в провинции, но к центру близко, родители твои при должностях – жизни твоей добрая половина граждан республики позавидует. А эти, видно , что из диких, из какой-то глуши. С детства впахивают без роздыху. Там день поленишься- зимой сдохнешь, приходится вкалывать. У тебя и кружки в школе были, секции разные. А эти- не наигрались, не нагулялись. Спорим на патрон- сейчас местная конюшня и хлев блестят, вылизанные и живность обихожена . Для них дело привычное и с детства знакомое, а стрелять и маршировать тут есть и так кому. Парням тут курорт- животных у Сморчка немного и техника есть корма заготавливать. Вот мальчишки и ошалели от свободы- работы мало, кормят вкусно, кино показывают, книги читать разрешают. Не даст Сморчок их в обиду старичкам. Ценные кадры потому что.
- Почему разрешают? – Семенов удивился, после рассказа доктора ему стало жалко Ваську и Петьку..
- У Сморчка хорошая библиотека, и читать, по его мнению, должны все, а он изредка проверяет, как материал усваивается и горе тому, кто его обманет. Он тут культуру и знания вбивает в головы профессионально. А вот у диких- у них каких только заморочек нет. И запрет на старые знания из них -не самый страшный… Вот помню…
Разговор прервал удар колокола, потом забили чаще. Семенов встревожено посмотрел на Дока, но все опасения развеял возница, набивающий трубку - «Кормежка»- пробасил он, и чмокнув, хлопнул вожжами- «Нннооо, холера». Скорость чуть возросла. Потянуло сладким дымом махорки и Док с Семеновым отошли на подветренную сторону, чтоб не пропахнуть ядерным самосадом.
Наконец, петляющая пьяной змеёй дорога вывела их к вырубке. Признаки цивилизации необратимо напоминали об окончании долгого пути. Тропы, дороги, тропинки , сливались в одну, нормально наезженную , взрытую копытами, сапогами и умятую местами протектором покрышек. Пеньки на обочинах, порубленный подрост, консервные банки, стекло, коровьи лепёшки и конские яблоки- все кричало о давнем и прочном присутствии человека.
Сам пункт Семенова удивил- он ожидал пару хибарок с частоколом вокруг, а тут был практически полноценный форт, отнявший у леса гектаров семь с предпольем вместе, правда без стен, а с каким-то несерьезным забором, с егозой, натянутой поверху кольев. Из-за крытых железом крыш, торчала башня в три яруса, с антенной наверху, поблескивающей стропами растяжек. Ворота нараспашку, скучающий часовой, курящий на небрежно выложенной стенке из мешков с песком. Сам пункт, как понял потом Юрка, напоминал сверху букву «Р», где в верхней части были жилые строения , а нижняя палочка- конюшня, коровник , свинарник и гаражи.
Часовой лишь лениво махнул, давая понять, что путь свободен, с любопытством оглядев незнакомцев. Наружные стены домов окон не имели, а только амбразуры, сейчас закрытые. Проходы за периметр меж домами были забраны частоколом, высотой под крыши. Войти внутрь можно было только через еще одни ворота, с надвратной башенкой, сейчас пустой, из нее торчал солидный ствол- Корд или НСВ. Телега пересекла внутренний двор напрямик, мимо высокого, в два этажа дома, с террасой вдоль стены - к казарме, но возмутившийся Док заявил, что он летел сюда не для того, чтоб нюхать чужие портянки, дескать, они с Семеновым не сахарные, ко всему привычные, поспят на сене под навесом. Возница спорить не стал, спокойно проехав сквозь ворота к конюшне, тут ощутимо попахивало, но было ничего, терпимо. Юрка бывал в местах, где смердело и не так, а Доку было похоже плевать.
Навес был построен добротно- на века. Односкатная крыша лежала на толстых железных трубах, забетонированных в грунт. «Метров тридцать на десять»,- прикинул площадь Юрка . Три стены сверху были забраны до середины позеленевшим от времени поликарбонатом. Рулоны соломы, поставленные друг на друга, тянулись по периметру, буквой «П», а внутри, нерадивые работники накидали бессистемно здоровенных «кирпичей» из сена, устроив пыльные лабиринты, башни и стены. Все вещи Док перетаскал в уютный закуток, предварительно осмотрев его на предмет возможного несанкционированного проникновения. Юрку он оставил охранять имущество, сказав что скоро вернётся.
- Местные тут, благородные дикари. "Анфан террибль", считающие, что все люди на земле братья, а значит по братски должны делиться своим богатством. Себя они считают, естественно, бедными. Так что, боец Семенов- бди, но без особого фанатизма- старайся не стрелять, без повода не убивать. Но и рот не разевай- растащат все в свои норы, как хомяки или цыгане.
- А цыгане то тут причем? – удивился Юрка, но доктор оставил вопрос без ответа, скрывшись из виду. Понять удивление Семенова было легко- цыгане и воровство были несовместимы. Более того, приезд табора превращал серые будни людей в яркий праздник. Цыгане врывались в сонные поселения яркой кометой, будоража замученных тяжёлой жизнью обывателей. На своих боевых фурах, разрисованных в кислотные цвета, обвешенных черепами страшных тварей и мутантов, таборы колесили по просторам мёртвой страны, возвращаясь потом в обжитые места пополнить запасы. На их стоянках можно было найти развлечение на любой вкус: танцы, борьба, фокусы, игры, декламация, цирковые представления акробатов и клоунов, гадания, театр, кино. Сувениры, ножи, топоры, мечи, арбалеты, старое оружие и патроны- у них было все на обмен и продажу. А сами они разительно отличались от аборигенов – чудная, пёстрая одежда, татуировки и ритуальное шрамирование , пирсинг, волосы разного цвета и безумных форм причёсок. Гул, шум, гам, смех, рев мотоциклов и всевозможных багги и других колесных и гусеничных самоделок. Весёлые, уверенные, обвешенные оружием мужчины и женщины. Себя они называли бродячими труппами, частенько играя на подмостках пьесы давно забытых авторов Старого мира, или ставя новые произведения- написанные уже в этом. У цыган были непонятные и строгие законы, позволяющие сносно существовать такому сборищу. Табор стоял некоторое время, а затем уходил, чтоб вернутся через год, два, а может и пропасть навсегда, оставшись обгорелой колонной ржавых машин и грудами костей их владельцев на безымянных трассах пустоши. Семенов лет в семь , сам сбежал с ними, назвавшись сиротой, но был отловлен догнавшим табор патрулем. Синяки на заднице прошли быстро, а вот грусть по возможным приключениям и подвигам, иногда возвращалась. Официальные власти смотрели на них сквозь пальцы- пользы от цыган было больше, чем вреда. Новости, письма, находки, разведка, информация, уничтожение опасных существ – это стоило выдаваемых изредка топлива и лекарств.
Размышлениям Семенов предавался недолго. Сидеть просто так было скучно и он взялся за работу, перетаскивая трюки, расширял жизненное пространство. Сено было пыльное, видимо плохо просушили при заготовке. Юрка расчихался, а облако пыли выгнало его на улицу. Он осматривал пейзаж, дожидаясь, когда все уляжется. Песок, островки травы и коровьи лепёшки, пятна масла . Дальше тянулся еще один навес – с техникой. Виделся МТЗ с навильником погрузчика, какой-то экскаватор, облезлый бульдозер ДТ и еще гусеничный трактор, с отвалом и маленькой кабиной, смещенной в бок. За техникой валялись кабины, гнутые рамы, стояли прицепы и еще какой-то металлический хлам, лежали штабели труб, рельсов, швеллеров. «Богатое хозяйство»- слегка завистливо подумал Семенов-« В нашем форте меньше техники было». Он вновь начал таскать сено, правда в этот раз надев шлем и захлопнув забрало. Из тюков Юрка сделал две импровизированные кровати, застелив их плащ- палатками и бросив в изголовье спальники. Раздевшись, он долго отряхивал комбинезон, а затем с удовольствием облился ледяной водой из колодца, высокий журавль которого, торчал у конюшни. Какой-то хмурый боец приволок ведро жареного мяса с вкраплениями каши и здоровенный чайник, литров на пять с горячим чаем. За посудой он пообещал зайти вечером.
А Док тем временем шнырял по территории, болтая со знакомыми и не очень- его сразу стало много и везде, он шутил, рассказывал новости из большого мира, выдумывая их на ходу и тихонько , незаметно выспрашивал об местных сплетнях. Доктор щедро делился сигаретами, травил байки, показывая , что он свой в доску.. В столовой правда, он устроил разнос за антисанитарию и орал так, что дрожали стекла, ну и повар с помощником заодно. Заткнуться его заставили лишь горячие извинения и клятвы, что это не повторится, а еще ведро мяса с кашей. Ведро Док милостиво разрешил отнести к Семенову, а сам отправился к Сморчку. Тянуть больше и дальше- смысла не было. На втором этаже сморчковского дома были распахнуты окна, и из одного торчала любопытная женская голова, Док сорвал шапку и галантно раскланялся- женщина рассмеялась и скрылась в глубине комнаты. Там звенела гитара, кто-то играл на фортепиано. Сам хозяин сидел на террасе, поджидая гостя в удобном кресле, возле столика с самоваром.
- Могешь- Сморчок лениво покрутил указательным пальцем- Уважаю.
-Андрей, запустил ты своих, слава симбионту, желудки у вас луженые, а то бы дристали бойцы с тобой во главе, от заката и до рассвета. – доктор легко взбежал по скрипучим ступеням. – Здорово, пень лесной.
