Родовая община

Представители одного рода объединялись в группу для выживания. Одному выжить в условиях первобытного мира трудно.

В родовой общине происходило укрепление социальных связей.
Человек заботился не только о себе, но и о ближних.

Разделение труда
Каждый представитель общины имел свои функции.

1. Охотники ( сильные особи) - источник мяса, костей, шкур

2. Собиратели (дети, женщины, старики) - источник ягод, трав, насекомых, мяса ящериц и др. мелких животных

3. Забота о детей, больных. - Дети могли получать некоторые навыки и умения, которые передавали взрослые.

4. Забота о очаге (огонь) - источник тепла, можно жарить мяса. С огнем легче отгонять хищников.

В охотники шли сильные, выносливые и быстрые. Причина: опасное занятие и результаты  охоты очень важны.  (охота приносит мясо,которое необходимо для развития организма).

В периоды ледникового периода собирательство уходило на второй план. Охота на первый план.

Охота - важнейший источник пищи (мяса). В ледниковый период преобладала загонная охота на крупных животных или стада группами. Животных загоняли в ловушки при помощи огня, копий и др. орудий труда, а также просто перекрывали пути отступления.

Охотники рыли глубокие ямы, куда загоняли крупных животных, где добивали их камнями, копьями.

Охотники старались селиться около воды, куда приходили животные.

Огонь

Вначале человек пользовался естественным огнем (огонь после грозы (молний), жары)

Со временем научился добывать огонь трением или с помощью кремня.

Огонь использовали для того, чтобы

1. Согреться (Благодаря огню человек смог заселить холодные районы)

2. Пожарить еду

3. Освещения

4. Защиты от хищников

5. Улучшал прочность орудий

Плюсы разделения труда:

1. Эффективность труда. Человек занимался своим делом в зависимости от возможностей. Если бы охотилась вся община, то медленные и слабые могли умереть от ран. Результаты охоты были бы хуже.

2. Улучшение орудий. Человек, который занимался производством орудий из костей и т.д. с каждым новым орудием оттачивал свое мастерство. Чем лучше орудия, тем легче ими пользоваться и тем они эффективнее

Обычай экзогами ( запрет на брак внутри рода)

Теории возникновения экзогами

1. В родовой общине было больше мужчин чем женщин, поэтому мужчины искали партнершу вне родовой общины

2. Стремление избежать кровосмешения

3. Стремление преодолеть хозяйственную замкнутость

Ранняя Родовая община

1. Простое присваивающее хозяйство

2. В этот период приручена собака

3. Долговременные стойбища

4. Коллективное собственность ( земля, место охоты, жилища и огонь)

5. Индивидуальная собственность (орудия труда, быта, одежда, украшения)

6. Уравнительная распределение

7. Возникает обмен ( сначала природные ресурсы, потом, что производили)

8. Переход детей во взрослую жизнь сопровождался обрядами. Сильная роль обрядов.

Поздняя родовая община

1. Община земледельцев и скотоводов

2. Чаще появляется избыток продукта (орудие труда лучше).

3. Престижная экономика. Дар другим за улучшение взаимоотношения.

4. Парная семья усиливает свои позиции

5. Позднеродовые общины объединяются во фратрии, а фратрии в племена

6. Родом управляет совет старейшин

" —Сколько еще это терпеть? – буркнул куда-то в пространство развалившийся на засаленном диване единорог, рассеянно катая по столику пустую бутылку из-под сидра.

Взгляд желтошкурого жеребца, подернутый поволокой, был устремлен в пустоту. Неосознанно толкнул бутылку слишком сильно, та скатилась на пол, со звоном рухнув к пяти другим опустошенным «подругам по несчастью».

Вздрогнув от раздавшегося звона, Аффлатус очнулся от задумчивости. Впрочем, назвать это «задумчивостью» можно было с натяжкой – полусознательные мысли и образы, лениво всплывающие в затуманенной от алкоголя голове, бездумно переплетались между собой, не оставляя ни единой надежды распутать этот безумный «клубок». Покинув прострацию, он огляделся, пытаясь припомнить события сегодняшнего дня. Окинув мутным взглядом помещение, единорог остановился на мольберте в углу комнаты. Это заставило жеребца неприязненно скривиться и потянуться за новой бутылкой.

За окном царила глубокая ночь. Окна Аффлатуса были тщательно зашторены, и комнатушку освещала лишь одинокая свеча, стоявшая неподалеку на тумбочке. Подобная «обстановка» царила здесь уже давно – единорог не раскрывал штор и днем, избегая чуждых ему взглядов прохожих, предпочитая искусственное освещение естественному.

Отыскав глазами очередную бутылку крепкого сидра, он откупорил ее магией, и жадно прильнул к горлышку. Спустя пару глотков, он снова откинулся на диване и с грустью начал прокручивать в памяти события недавних лет."

Razya. "Потухшее вдохновение"

Автор: Razya

Размер: Макси

Фендом: MLP:FiM

Ссылка на оригинал: https://ponyfiction.org/story/3757/

Как-то прочитал это произведение, мне оно показалось довольно неплохим образцом фанатского творчества. Не скажу, что идея блещет оригинальностью, но воплощение на бумаге сделано на довольно неплохом уровне.

Рассказ начинается с одной депрессии, в которую погружен некий жеребец, по имени Аффлатус. Он сапожник без сапог, точнее - художник, который не может понять, как же вновь начать творить от чистого сердца, а не только ради зарабатывания денег. Проще говоря, история начинается с поиска своего места в жизни, того, что принесет краски в жизнь, вернет удовольствие от хорошо сделанной работы, которая является твоим призванием, а не монотонной рутиной день ото дня.

И так, что же делать, когда все худшее, что есть в личности, выбирается наружу, отвергая помощь от кого бы то ни было, средства к существованию заканчиваются, а в довершение всего мир вокруг словно и не желает замечать твоего бедственного положения? Правильный ответ - начать пить.

От себя добавлю, что правильным ответом этот вариант поначалу считает главный герой рассказа. Но постепенно в его кокон довольно мягко вторгаются окружающие, которым не безразличен одинокий пони, который начал терять себя. Шаг за шагом герой начинает познавать искусство дружбы от элементов гармонии, что, в конце, дает ему новый шанс на понимание себя и своих целей в жизни.

История действительно не богата сюжетными изысками. Хотя тут есть неплохой момент внутреннего диалога персонажа с самим собой, поданным в забавной манере, что добавляет живости повествованию. История короткая, поэтому некоторые моменты не успевают надоесть или повториться.

Главное, что не красит произведение - это большое количество диалогов говорящих голов, которое вполне можно было бы хоть немного разбавить детализацией. Но, может быть, это и к лучшему, чтобы не отрывать внимание от нескольких переломных моментов внутренних переживаний персонажа.

В конце вылезает в свет Селестия-из-Машины, подводящая закономерный итог и выдавая награду за успешно усвоенный урок. Хорошо хоть, что её появление было обоснованно по сюжету. Хотя, тут можно поразмышлять на тему того, как в историю вписаны и Элементы Гармонии-из-Машины, но делать этого не хочется, как раз потому, что рассказ не успевает приесться встречами с героинями MLP.

В целом - хорошая история на кусочек вечера, чтобы чуть лучше понять, ради чего человеку(и не только) свойственно творить новое, почему важно заниматься тем, к чему лежит твоя сущность и на дне каких емкостей не стоит искать ответы.

Сюжет: 6\10

Персонажи: 7\10

Стиль: 8\10

Проработка мира: 6\10

Общая оценка: 7\10

(Это все НЕ МОЁ, а с сайта газеты Вечерний Брест. Читайте там.

(Автор - ВАСИЛИЙ САРЫЧЕВ http://www.vb.by/projects/oldbrest/)

Вещь необыкновенная! Статьи постепенно собираются, и выходят отдельными книгами.(Очень много неизвестных и трагических историй. Захватывает.)

В контору паровозного депо 17-летняя Женя Горецкая попала не сразу. Счетоводов-бухгалтеров было семь или восемь, в основном молодые девушки, старше только Мария Гузевич, еще в 1920-е годы окончившая русскую гимназию. Сначала их взяли подсобницами в столовую для машинистов и слесарей, кому полагался обеденный паек, – чистить картошку, мыть котлы. К девушкам присматривались – и тех, кто толковее, по одной переводили в контору.

Горецкая начисляла зарплату грузчикам, которых сотнями привозили с Украины разгружать уголь. Некоторые селились в городе, а большинство сразу после разгрузки эшелоном увозили обратно. Другие девушки начисляли зарплату «айнхаймишен» – местным работникам.

Начальником депо был немец по фамилии Либих. Ходил в железнодорожном кителе без погон. Человек, говорили, неплохой, отстаивал своих работников, чтоб не забрали в Германию: существовал определенный процент отправки, и деповские раз в квартал проходили в городе медицинскую комиссию. Девчонки из конторы – тоже, и хотя знали, что шеф подстрахует, все равно было волнительно, перед каждой комиссией на всякий случай прощались с родными.

Депо было интернациональным, отдел кадров вел отдельный учет по немцам и отдельный – по «айнхаймишен».

Возле «веерного депо» – ангаров, где непосредственно обслуживались паровозы (так их прозвали за дугообразную форму; при отступлении немцы частично взорвут это строение царских времен) – стоял двухэтажный кирпичный домик, оборудованный для отдыха машинистов. В отличие от местных паровозников, которые жили дома, прикомандированным немцам требовалась гостиничка. Конторские немцы тоже обитали кучно – в своем общежитии.

В обеденный перерыв Женя и другие граевские девушки бегали домой перекусить. Им приходилось делать крюк, чтобы подняться на мост. Немцы-машинисты это знали и с улыбкой притормаживали паровоз: «Фройляйн, битте!» На поворотном круге девушки сходили – там была тропинка на Граевку.

Немцы водили поезда в более спокойные районы, а местных снаряжали на Пинск, Ковель – в партизанскую зону. Когда рельсовая война набрала силу, впереди паровозов приспособились пускать платформу с песком, и это иногда выручало. В случае подрыва бригаде давали три дня отдыха на снятие стресса, но каких-либо социальных гарантий местные паровозники не имели. Когда машинист-поляк, наскочив на мину, лишился в рейсе ноги, его уволили без дальнейшего содержания.

У немцев, водивших составы по главной, варшавско-московской магистрали, тоже всякое случалось. Горецкой довелось поучаствовать в ритуале похорон немецкого машиниста, чей паровоз подорвался на мине. Немец был тяжело ранен и спустя несколько дней умер в госпитале. Провожать его было некому, и на похороны отправили всю паровозную контору. Погибшего погребли с воинскими почестями на «Кладбище героев» справа от центральной аллеи. Пастор прочел молитву, дали залп в небо.

Советские машинисты в войну перманентно находились в пути. Мотались по всем фронтам, при паровозе и жили: дежурная бригада ведет состав, сменщики спят в прицепной теплушке. У немцев обстояло иначе: каждый паровоз имел приписку. Машинисты брестского депо отсюда отправлялись в рейс и сюда же возвращались, предвкушая положенные дни отдыха.

Одна из немецких бригад облюбовала для постоя дом в частном секторе по ул. Боброва, 13. Машинисты прижились и не меняли пристанища – селились после рейса не в общежитие, а сюда. Хозяйка им готовила, стирала, постояльцы платили. Помимо материальной стороны, это была еще и защита.

Не зная, чего ждать от полицаев и солдат жандармерии, ходивших с проверками по домам, люди вздрагивали от каждого стука. Но в дом Надежды Борзун наряды без нужды не заглядывали: попробовали разок и были сами не рады, нарвавшись на некстати разбуженных горячих паровозных парней. Это сильно подняло авторитет постояльцев.

Немецкие железнодорожники были те же солдаты – в форме и при пистолете. Теперь когда пьяные полицаи приходили ломиться к девкам, соседки бежали к Борзунам: «Надь, скажи своим!» Если настроение располагало, машинисты, намотав на руку ремень, шли месить голубчиков, только пряжки мелькали.

Перед отступлением конторским предложили уехать на Запад. Многие так и сделали. Почти все девушки из бухгалтерского отдела осели в Польше, Мария Ивановна транзитом оттуда попала в Америку. Женя никуда от родителей не поехала.

Оставшиеся в городе машинисты после освобождения Бреста сразу оказались востребованы. По 15 и 25 лет ИТК кому-то присудят позже, а до поры разборку чинить не стали. На войне обученный машинист – ценный кадр. Их и немцы в первые же недели взяли на учет и велели явиться на работу. В июле 1944-го, когда фронт с каждым днем уходил все дальше на запад, уже русским требовался подвоз, от техники и боеприпасов до иголок-ниток.

В дортехшколе в Барановичах организовали ускоренные курсы. Кочегаров готовили за месяц, помощников машиниста – за три, машинистов – за полгода.