началось оттуда - Генрих
Висел он достаточно долго. Пока нападавшие собрали то, что осталось, пока по-быстрому обыскали ферму - прошло минут десять-пятнадцать. Когда шум моторов стих вдали, Катана спустился. Вокруг было тихо. Он зашёл в какой-то сарай, залез в угол, осмотрелся и расслабился, прижав к себе свой меч. Было намного легче. Вдруг, он замер и быстро полез в нагрудный карман – Есть! Шприц-ампула “RX”, которую он припрятал с аптечки филиппинца. Снова остановившись на половине дозы, японец спрятал ампулу в карман и опять расслабился, оглядываясь вокруг повнимательнее. Сарай он и есть сарай. Вот рядом мотоцикл стоит. Такеши встал, подошёл к технике. Проверил – всё, кажется, в норме. Луна спряталась, стало темно. Он крутанул ручку меча и полился тихий, настороженный диодный свет. Ключи висели на гвоздике, прямо над мотоциклом. Катана пошарил вокруг, нашёл канистру и, понюхав, залил бак под горловину. Затем завёл двигатель, удовлетворённо кивнул и, легко оттолкнувшись ногой, покатился к выходу. У самых дверей он резко остановился и некоторое время сидел, размышляя.
Куда ехать? В переделку он попал серьёзную и серьёзные люди с разных сторон следили за всей операцией очень пристально. Стало быть, весь регион под контролем и бежать не получится. А жизнь его мешала многим, и, похоже, очень сильно. И петля быстро сжималась. А ещё - местные военные, обложат район и передвигаться станет намного труднее. Оставался один путь - вглубь России. Здесь биржа тоже работала, конечно, достаточно много дорогих заказов, кстати, но агентурной сети не было – не приживалась, почему-то. Внешность его схожа с внешностью местных. Через день – другой, будут документы и деньги. Катана вдруг вспомнил себя семнадцатилетнего - он тогда и представить не мог, что можно отправиться в кругосветное путешествие, без монеты в кармане, без компании, без связи и надежды. Мотоцикл рванул вперёд и снова встал как вкопанный. Такеши не двигался, припёртый мыслью – Так нельзя! Это будет просто продолжением его пути в пропасть. Он закрыл глаза – всплыло лицо дяди Акайо. Дядя, как обычно, усмехался, курил трубку и затем склонил голову в благодарственном поклоне. Наёмник знал, что «если поезд едет в пропасть, то надо прыгать». И чем раньше, тем лучше. Сойти с этого пути можно только изменив себя, а значит, нужно делать всё тоже самое, но с другой целью. Такеши давно знал, что настоящими учителями в его жизни были два человека: дядя Акайо, вырастивший его сызмальства, и Реза Циник, всё знакомство, с которым, уложилось в пару дней. Сенсей Седео использовал Катану, а если и учил его, то лишь слушаться и убивать. По логике, наука Циника помогла ему понять тот «слой» Мира, в котором он сейчас жил, и выжить в нём. А что дядя? «Думай своей головой. Относись к человеку, а не к нации. Достойного твоей благодарности, всегда благодари достойно.». Похоже на бред, если честно. К тому же, Такеши давно уже думал своей головой и плевал на всех людей, не взирая на национальность. Благодарность достойному! А кто достоин? Он сделал несколько глубоких вдохов. А что «предлагает» Иранец Реза? Ничего не менять, рвать в просторы России и выживать? Нет, японец знал, что, оставаясь в России, ему придётся меняться в любом случае. Так почему не сейчас, зачем оттягивать? Тем не менее, Циник представлялся Катане более великим учителем: за пару дней он вложил в молодого наёмника больше, чем дядя Акайо за всю жизнь. Время уходило. Такеши сделал дыхательную подготовку и начал медитировать. Внезапно, ему захотелось снова увидеть лицо дяди, вместо, десятилетиями созерцаемого во время медитации, лезвия меча. Он смотрел на любимое лицо и вдруг понял, что за легким налётом хитринки, в его глазах лучилась Любовь… к нему – маленькому Та-ши. Она всегда там была. А он боялся с ним общаться, считая, что дядя осуждает его и даже, возможно, презирает в глубине души. Какой же он слепец! Катана открыл глаза. Акайо-сана, попробуем твою тропинку к истине – всего-то три правила, тем более, что две трети уже выполнены. Осталось только ходить с факелом по городам, светить людям в лицо и искать человека, достойного благодарности. Такеши хорошо знал, что у большинства людей форма человеческой сути омерзительна. Только «броня и путы» цивилизации удерживают её в границах приличия. Он презирал и тех «цивилов», которые помогали ему во всяких смертельных, а чаще – жизненных ситуациях. Принимая помощь, Такеши видел перед собой людей, погрязших в грехах и, в большинстве, бесполезных. Они лгали друг другу, пакостили и запросто могли воткнуть ему нож в спину. Но ведь не воткнули! Это глупое высокомерие – судить людей, основываясь на своём знании и тонком чутье человеческой натуры, пусть даже и верном. Судить надо по поступкам: вот то, что могли воткнуть нож, а вместо этого накормили и сухарей в дорогу дали, как раз и заслуживает благодарности, а не презрения. Японец огляделся. Мысли становились всё, чётче и двигались быстрее. Это же элементарно и так логично: обращать внимание на то, что думают о тебе «цивилы», это вовсе не слабость, это возможность видеть ситуацию в дополнительном измерении, со стороны другого среза – «слоя» нормальных людей. Людей, которые, может и слепы, но являются основной движущей силой и массой цивилизации – изменения там, влекут изменения во всех остальных «слоях», в том числе и на бирже.
Взгляд наёмника упал на мотоцикл. Он встал с мотоцикла и подошёл к месту, где на стене раньше висел ключ. Достал свой меч и, немного поманипулировав с рукояткой и цубой, извлёк небольшой мешочек. Развязав тесемки, Катана высыпал на ладонь с десяток камней, по виду бриллиантов, каковыми они и являлись. Ловко зажав мешочек, он выхватил с ладони бриллиант с голубым отливом и отравил обратно в зев мешка. Туда же закинул ещё пять, обычного цвета, но самых крупных. Затянув зубами тесёмки, он посмотрел на ладонь: пять бриллиантов, небольших, конечно, но за них можно купить три таких мотоцикла… если продать… правильно… суметь…. Он осмотрел всё вокруг, но так и не нашёл, куда положить «оплату за аренду» техники. Вот если бы был пакетик, или … Он посмотрел на мешочек, решительно его открыл и начал «вылавливать» «голубой» камень. Это оказалось неожиданно непросто. В очередной раз упустив добычу, Такеши замер и, просветлев лицом, улыбнулся. Он ссыпал все бриллиантишки снова в мешок и повесил его на гвоздик, где до этого висели ключи от мотоцикла. Ну конечно, если один путь из «мешка» ведёт в пропасть, а другой к смерти, значит надо оставаться в «мешке», среди других «бриллиантов», быстро двигаться и искать третий выход – жизнь течёт, ситуация меняется… Ну, а отход в глубь России, будет запасным вариантом.
Мотор снова взревел. Ну, и если уж совсем по логике, то где сейчас Циник и где дядя Акайо? – Иранец на дне Южного моря, а дядя, старик - стариком, каждую субботу ходит на стриптиз. «- Я постараюсь обязательно тебя навестить, Акайо-сана, дорогой. – Такеши мотнул головой – Но сначала, я найду этого русского! Он мне ответит! Ответы у него должны быть – не зря ведь всё вращается вокруг него. К тому же, для движения нужна цель.».
Впереди пахнуло гарью. Японец выключил двигатель, проехал в безмолвии ещё метров тридцать и спрятал технику в кустах. Он прошёл метров пятьдесят, и уткнулся в перекрёсток. Дорога, на ней следы то ли костра, то ли завала, а скорее – оба кандидата в тандеме. Ого. Похоже на боевые действия – на обочине валялся искорёженный квадрокоптер. Преследователи рванули в сторону от границы. Катана подумал и пошёл в другую сторону. Дождь резко усилился. Услышав звук мотора, он покрутил головой, затем вскочил на отвал, а может природный микро-холмик и снова покрутил головой. Вот! Небольшой тепловой след, улавливаемый чудо-шлемом через такой слой воды, словно быстро тающий реактивный след. Это русский, его машина. Такеши рванул напрямки к оставленному мотоциклу. Доехав до дороги, он, повинуясь своему чутью, снова оставил свой транспорт и решил внимательнее осмотреть местность, на предмет засады – Катана бы, например, оставил здесь снайпера. Стрелок нашёлся в самой удобной точке в этой местности – высокая сосна на низкой скале. Японец сначала колебался в идентификации между снайпером-инвалидом и крупной рысью – уж больно необычная поза получалась, да и ружья не было видно. Он подобрался ближе и, не давая себе время размышлять, вылез на холм, освещённый, внезапно заглянувшей из любопытства, луной. «Если снайпер – начнёт двигаться, увижу ружьё, если рысь – ружья не увижу.». Несколько секунд тревожного ожидания и быстрый прыжок вниз. Рысь.
От перекрёстка дорога шла под уклон, и он катился, не включая двигатель. Острожный взгляд на сосну. Вот, демон! Красная точка. Такеши плавно затормозил и нежно положил мотоцикл у куста. Это либо лазерный прицел, либо электрозажигалка. И в обоих случаях – владеет ими не рысь.
Подобравшись к сосне совсем близко, японец стал выжидать. Руки вытянули кинжал и стали вырезать из веточки фигурки. Минут через пять, у наёмника были фигурки самурая и человека с винтовкой. Он ещё раз посмотрел на сосну, фигура не шевелилась – профессионал! Внезапно в нос ударил необычный запах. Он был знаком Катане. Не может быть – на таком задании снайпер курит! Ну, это уже какой-то сюрреализм, даже для людей его мира – укуренный снайпер в засаде! Он посмотрел на неприступную сосну, своё оружие – меч и кинжал, ещё раз принюхался и пополз к сосне. Там он оставил две фигурки, и исчез в мокрой темноте.
Через пять минут Такеши шёл по шоссе в шлеме, с мечом и ведя мотоколесницу. Луна светила ему сбоку и тень была карикатурной. Шёл, шёл и зашёл за перелесок. Сердце бешено колотилось – весь путь в зоне обстрела он шёл, повторяя как мантру благодарность всем, кому считал себя обязанным: «-Спасибо, папа и мама; Спасибо, дядя Акайо…».
И вот, он дошёл до перелеска, и его не подстрелили! Катана укрыл мотоцикл и, сделав крюк, вышел на позицию, откуда была видна сосна со снайпером. Шлем, постоянно сканирующий радиочастоты, «поймал» переговоры и вывел их на дополнительные динамики. Говорили по английский. Ругались. Снайпер обнаружил машину русского и скоро здесь будет вся его группа. В голове засела фраза дозорного: «- Он как будто играет с нами.». Японец снова вспомнил, действительно, странные поступки русского, которые, тем не менее, приносили ему профит, а нападавшим и преследователям – хаос и проблемы. «- Он, действительно, ведёт свою игру!» - Такеши неожиданно для самого себя сказал это вслух, по английский. Но удивиться и обдумать не успел – в динамиках шлема раздался голос: «- Кто это? Фудо?... Катана?... Мы знаем, что ты слышишь… Череп?... Отзовись, или мы примем меры! Тигр?». Катана замер. Значит, слушали не только его шлем, а все! «- Меры вы уже приняли, ублюдки. - он вспомнил быстро зеленеющую кровавую вату. – Уж помогать то, я вам точно не буду». От высокотехнологичного головного убора придётся избавиться. Японец посмотрел на дорогу и не увидел её. А может, и не выбрасывать пока? Ехать, всё же, надёжнее в шлеме и без фары, а то, что отследят – плевать. А если пошлют за ним, то даже польза может выйти: в теперешней ситуации, чем больше «камешков в мешке», тем лучше – в суматохе уходить проще. Он снова надел шлем, увидел, что снайпер спускается с сосны и пошёл к мотоциклу. Надо догонять русского.
Всё таки, снайперская позиция была супер-удобная: дорога шла по прямой несколько километров, а когда начинала, петлять, то всё равно пересекала директрису и попадала в угол обзора. Этот «призрачный гонщик-ниндзя» с мотоциклом, должен выйти в зону видимости минуты через две. Снайпер прислушался, пытаясь уловить чуждые природе звуки. Через пять минут он понял, что китайцы на сегодня, похоже, кончились - в голове немного прояснило. Рэй оторвался от винтовки, достал спрятанный окурок и посмотрев на него задумчиво, произнёс – «Да, удивительная страна.». Потом сложил всё это барахло, и спрятал в карман – ну его, такое расслабление, отдам Хьюго. Он снова надел ПНВ и снова задумался. Что дальше - ждать, чем снова удивит его реальность? Группа завершит операцию, а его оставит, например. Ха! Да они ж, его убить готовы, так что, если оставят – почти наилучший выход, по крайней мере по сравнению с пулей в затылке. Денег хватало, даже без оставшейся половины за этот заказ, так что можно уйти хоть сейчас. На визоре ПНВ появился желтоватый «паучок». Рэй скинул прибор и прильнул к прицелу. В прицеле были видны контуры и контуры эти были очень знакомы.
Рация, словно слушающая его мысли, раздражённо гавкнула:
- Рэй, что у тебя?
- Автомобиль, десять километров, похож на нашу цель.
- Как ты его проморгал, крысёныш?! – Боло снова выплёскивал негатив.
- Потому что, дождь, урод перекаченный! Вы что, не видите - он как будто с нами играет! – Рэй почувствовал себя свободным и ему стало легко.
- Жди! – рация замолкла.
Рэй быстро демонтировал позицию и спустился на маленькую скалу. Укладывая сумку, он поднял глаза и увидел две маленькие деревянные фигурки – стрелок и самурай. Закреплены они были так, что казалось, будто самурай почёсывал мечом спину стрелку. Снайпер резко присел, прыгнул в сторону и закатился под куст. Минуту он пролежал почти не двигаясь, осматривая пространство вокруг. Никого не было, его чутьё тоже молчало. Значит, тот ниндзя не пригрезился, а очень даже наоборот – постоял у Рея за спиной и оставил гостинцы с намёком. Говорить остальным? И так на него все «косяки» повесили, а после такого, его и снайпером не будут считать. А то и грохнут, на нервах-то. Надо валить!
Рэй садился в джип почти на ходу – только успел забросить сумки, как машина поехала. Запрыгнув в салон, он вытер лицо и огляделся. За рулём был Хьюго, рядом с ним Шин, накаченный обезболивающим и стимуляторами. На заднем, кроме Рея, сидели Лупи-пулемётчик и Бари. Бари был следопытом: если надо найти иголку в стоге сена, определённого китайца в Пекине или прошлогодний снег, то лучше Бари этого не сделает никто. По крайней мере, из брокеров биржи. Раз Бари жив, значит беглеца найдём. Главное, чтобы его военные не нашли раньше.
- Эй, Купидон, как цель-то не «чекнул»? – Бари ел шоколад, отламывая по кусочку. – Где были твои глаза? Нам мотаться из-за тебя теперь.
- Вынюхивать и «чекать» – работа ищейки, то есть – твоя. Где был твой нос, умник?
Бари хмыкнул и отправил в рот очередной кусок шоколада. Повернулся от руля Хьюго: - Но если бы ты узрел его, Рэй, и сообщил нам, то разве бы не всем было лучше?
- Я и узрел. – уже спокойно и даже устало, ответил Рэй. – И сообщил. Когда возможность появилась. Ливень, молния - оптика «упёрлась». Потом, когда дождь выдохся, «чеканул». Хьюго, а у меня для тебя подарок….
Когда дождь выдохся, турист некоторое время ехал и радовался небольшому облегчению, потом задумался и остановился на одной из сопок. Он вышел из машины, нашёл самую высокую точку на местности и забрался на неё. Секунд тридцать на дисплее шлема было скучно. Он бы ушёл и через двадцать, но опять накатило чувство прекрасного и любовь к природе, чуть не погубившей его днём, массированной атакой белок. Пахло сыростью, холодом и темнотой, но такими родными, совсем не отталкивающими. Санька снял шлем и заметил, что бледная тень светового пятна, которую он считал следствием трещины в визоре, никуда не делась – висела где-то очень вдалеке над тонкой полоской деревьев и мерцала. « - Может, северное сияние? – подумал путник, почёсывая бороду. – Или… ой, гля…». Он быстро надел шлем и замер, чуть потянувшись вперёд и, зачем-то, сжав шлемак руками. Хоть он и ожидал их, но два лучика света, появившиеся на дисплее, заставили Саньку вздрогнуть. Ещё два. Он повернулся и помчался к машине.
«- Надо валить! – Санька ехал и жадно высматривал намёк на отворот с дороги. – На шоссе точно делать нечего – минут через двадцать попаду в зону обстрела, а то и раньше, учитывая их снаряжение.». Он резко остановился. Шлем! Они выслеживают его по шлему. Турист вышел, осмотрелся, затем подошёл к сосне, скрюченной в странную петельку. Её огибала небольшая канавка, образуя два канала. Санька не задумываясь положил шлем в левый и присыпал листьями. Потом залез в салон автомобиля и поехал.
С обеих сторон стоял лес. На повороте, водитель посмотрел налево, и резко нажал педаль тормоза. Геометрически ровная фигура выбивалась из общего хаоса гармонии природы. Санька присмотрелся, затем вышел из машины. Это был щит, сколоченный из досок. Добротных, толстых досок – «восьмидесятка», а то и «сотка». Щит был прислонён к валуну и прикрыт куском дёрна с кустарником. Если бы не поворот, Санька бы и не увидел его. Перепрыгнув канаву, он подошёл к находке. К валуну шла борозда, другим концом упирающаяся в канаву у дороги, метрах в пяти от поворота. План созрел мгновенно, хреновый, как и большинство мгновенно созреваемого. Турист скинул дёрн и кустарник, и сбросил щит с валуна.
- Тяжёлый, зараза. Не дотащу. – он уже думал уезжать дальше, чтобы не терять время и вдруг вспомнил про трос. Поколдовав со стяжками, Санька прикрепил трос к щиту и сел в «Ниву». Трос был длинный. Проехав через канаву, Санька вышел из машины, посмотрел на трос и снова сел за руль. Включив пониженную передачу плавно тронул вперёд. Трос натянулся - щит пополз, остановился и медленно стал становиться на торец. Шофер поддал газу, и машина рванула вперёд, буксируемая конструкция наклонилась, подпрыгнула и с шумом рухнула плашмя на землю. Турист вышел, сдернул с куска дёрна куст и, помахав туда-сюда, замёл следы. Затем прикрепил куст к щиту, сзади, соорудив импровизированную метлу, прыгнул в автомобиль и поехал вглубь леса.
Щит он припрятал метрах в пятидесяти от дороги. Проехав ещё сто, машина упёрлась в другую машину. Это был китайский джип, выкрашенный в камуфляж. Подойдя ближе, Санька на что-то наступил - внизу хрустнуло. Он наклонился к окну, заглянуть внутрь и присел от неожиданности – сзади, из кустов, шипя и отплёвываясь искрами, взлетела белая ракета. Яркий белый сгусток кипящего пламени, достиг апогея и, выбросив маленький парашютик, стал не спеша спускаться, слегка покачиваясь и освещая местность.
Санька замер. «- Это просто п….» – он пытался подобрать слово, менее подходящее в данной ситуации, но более приличное – обсценная лексика ему претила, причём, наедине даже сильнее, чем в компании. «-… ‘плохо’… нет… ‘поражение’? Бред…». Где-то в сторонке, всё сильнее и сильнее роптала логика, взращивая мысль о бесполезности и идиотизме этого занятия, но это было единственное, что удерживало его от падения в пропасть отчаяния. «- ‘Пропасть’? Чепуха. ‘Праздник’! Как вообще это слово пришло ему на ум? - Это просто праздник! Какой праздник, когда всё паршиво! ... Точно – ‘паршиво’!». Слово было подобрано, а ракета всё ещё высвечивала значительное пятно вокруг туриста. Он внезапно подумал, что сейчас как раз удобно смотреть внутрь джипа – всё будет видно. «А, может, это машина охотников? Запросто может оказаться ружьё…» - мозг лихорадочно накидывал возможности, чтобы увеличить общую вероятность благополучного исхода. Главное не думать о том, что теперь его местонахождение известно всему Алтаю и приграничным районам Китая с Монголией. Он снова нагнулся к окну и взялся за ручку. Свет мигнул пару раз, выправился и снова мигнул.
- Руки положи на крышу. Медленно. – голос был не злой, даже, как будто, весёлый немного или насмешливый. Санька замер, в очередной раз.
- Я сейчас тебя ткну стволом легонько, не пугайся. Это, чтоб тебя сомнения не терзали. – голос сзади усмехнулся и в спину туриста что-то ткнулось, не очень сильно, но очень не «легонько». Стимул был эффективным, и он поднял руки. Его грубо обыскали одной рукой, а затем сильно стянули руки за спиной и заклеили скотчем рот.
- Ну, пошли, шпиён. – туриста подтолкнули сзади, и он полетел в кусты.
Пройдя по лесу метров около ста, они остановились у большого холма с деревом, нескольких метров в обхвате. Саньке завязали глаза. Он услышал, как что-то щёлкнуло и зашуршало. Его голову пригнули и аккуратно попытались вести вперёд. Санька врезался во что-то плечом.
- Да сними ты уже… - второй голос был суше и трескучее, но не жестче первого.
Повязку сняли, и пленник увидел, что куст у подножия холма был отодвинут вбок и внутрь ствола вёл ход,и там был свет. Он прошёл внутрь, щурясь от неяркого, но колкого после темноты, света. Пройдя по короткому коридору, вся компания оказалась в небольшом, но просторном за счёт высоты потолка, помещении.
- Ну, здравствуй, мил человек. – обладатель второго голоса оказался крепким, бородатым старичком.
Здесь было светлее, чем в коридоре. Старичок сидел за большим столом с толстой мраморной столешницей. Он махнул Саньке рукой, приглашая садится. Второй, пленивший беглеца, продолжал стоять сзади. Стояли и пара симпатичных, резных табуреточек, но турист сел на пенёк, также служивший стулом, и уставился на визави. Над ним простёрлась широкая длань и поставила на стол его рюкзак. Затем вновь простёрлась и передала старичку, знакомый до боли, бумажный свёрток. На стол из свёртка упали купюры, а старичок, достав и нацепив круглые очки, стал читать освободившуюся бумагу. Дочитав, он глянул на веер из купюр и посмотрел на Саньку. Потом улыбнулся, взял рюкзак и ухватившись за ремешок, спросил: - Не возражаешь? Связанный безработный путешественник, с заклеенным скотчем ртом, помотал головой. – Спасибо… - старичок ловко повытаскивал содержимое на стол. Он всё осмотрел, понюхал содержимое термоса, затем посмотрел Саньке за спину и показал руку тыльной стороной. Санька почувствовал, как на расстегнули ремешок и сняли с руки часы. Человек, сидящий перед ним, взял протянутые часы, и стал их рассматривать. Положил часы, снова взял бумагу, бегло посмотрев отложил и достал блокнот с ручкой.
- Ну, что, мил человек, давай знакомится. – он дал знак и полоска скотча, выдирая волоски усов и бороды, слетела со рта туриста. Пленник поморщился и подвигал губами.
- Как звать тебя?
- Санька… Александр Александрович… Я турист. Утерял паспорт. Вы же читали.
- А может, я неграмотный, не трудно ж, сказать то… Фамилию помнишь?
Санька думал быстро, но не суетно. То ли усталость, то ли все последние события сильно притупили в нём чувство страха во всех ситуациях, не являющимися экстремальными, т.е. не представляющими непосредственной угрозы немедленной смерти. Помнить свою фамилию ему было не надо – он знал. Но он помнил, что было написано в документе, который прочитал старичок. И на часах - везде имя майора Квята. Так что, сказать сейчас настоящую фамилию, значит добавить напалма в топку недоверия, которая, и так, полыхала вовсю.
- Генриха убили… - услышал он свой голос.
Из-за спины Саньки шагнул и заслонил собой половину комнаты, высокий и широкоплечий мужик. Они со старичком ошарашенно смотрели на пленного.
- Когда?
- Кто?
- Несколько часов назад. Я был у Генриха в гостях, собирался уезжать, вернулся попрощаться, а он сидит на кресле, весь в крови. Сказал мне – беги. Я одного из нападавших взял с собой – он сильно ранен был, а я собирался на звероферму ехать… К ветеринару, чтобы куда-нибудь позвонить. Потом туда приехали три машины очень вооружённых людей, и я сбежал. Они преследуют меня, вот я и свернул с шоссе… – Надо сообщить, куда следует. И на звероферму напали. У вас есть номер пограничников?
Старичок посмотрел на богатыря, тот на старичка: - Знаешь, приехал он на Генриховой «Ниве».
- А это ты как объяснишь? – старичок выложил на стол, вне досягаемости Санькиных рук, пистолет и автомат.
- Это нападавших. Меня постоянно пытаются убить. Но я ни разу не пользовался.
- Вот что, Александр Александрович, ситуация сложная, мы сейчас посоветуемся и решим, как лучше поступить. Ты пока посиди здесь, отдохни. Руки мы тебе не развяжем – сам понимаешь – человек, ночью в лесу, с компасом, биноклем не простым, весь в крови, с кучей денег и оружием, которого ни один оружейный завод не выпускает… Это настораживает.
- Вы тоже – в лесу, ночью, с оружием, наверняка есть и бинокль, и компас, и деньги. - парировал турист, про себя радуясь, что пришёл без шлема. Так же, странные чувства были от того, что громила, обыскивая его, не обнаружил во внутреннем кармане за свёртком ту штуковину, что он нашёл, бегая от злодеев в доме Генриха. Санька почти на сто процентов был уверен, что это такой же автомат, как был у азиата, только в сложенном виде.
- А он сообразительный и дерзкий – весело сказал здоровяк.
- Гхм, мы – местные, это наш дом.
- Слушайте, я же не прошу меня отпустить. Надо сообщить на заставу, это же очевидно.
- В том то и дело – слишком очевидно. – улыбнулся старичок – Ты посиди тут пока.
Они вышли в другую дверь, за столом. Санька нащупал на пеньке, чуть выступающий, сучок. «Вооружены, замаскированное убежище, не хотят звонить военным… Даже если они не пристрелят его ради трофеев, то уж приехавшим бандитам выдадут, как пить дать». Он встал, опустил, стянутые за спиной, руки к коленям, сел на пол и вывел руки вперёд. Затем защепил стяжку на руке ребром за сучок и сильно потянул, чуть сдвинул, повторил, ещё и ещё. Сел на пенёк и резко стукнул стянутыми руками по коленям, напрягая запястьями стяжку на разрыв. Хлёстко щёлкнув, пластиковая лента лопнула. Санька быстро достал из кармана штуковину и стал её по-всякому мять и давить, пытаясь угадать алгоритм подготовки оружия к бою. При очередной манипуляции механизм поддался и стал раскладываться. Со скрипом. Он замер. «Нет, скрип за дверью». Турист быстро убрал руки за спину, заканчивая двумя руками трансформацию штуковины в автомат.
Дверь бесшумно и быстро открылась и вошёл тот, что по моложе и более громоздкий, с весёлым голосом.
- У тебя тут всё в порядке?
- Нет.
- То есть как – нет? – громила опешил. – А что не так?
Снова скрип – значит идёт второй на выход. И правда, в проём скользнул старичок.
- Ситуация изменилась. – Санька ждал, хотя позиция была прекрасной: оба «потенциальных противника» стояли напротив, через стол.
- Улучшилась или ухудшилась? – хозяева стояли не двигаясь.
- Усложнилась. Мне нужен номер телефона дежурного по заставе и аппарат, с которого можно позвонить.
Вооружённый турист, наконец, достал руку из-за спины и опёр автомат стволом на стол.
- Вот, когда говорил о необходимости повторного обыска, что я имел ввиду. – старичок говорил спокойно, без злости, менторским тоном.
- Ну не мог я подумать, что у него целый арсенал, вроде на маньяка не похож. – богатырь развёл руками и не стал их особо сводить назад, а посмотрел на автомат и воскликнул – Так это ж муляж! Вон и предохранитель запаян! С этими словами он шагнул к столу. Однако, бывший боец роты охраны был настороже и, шагнув назад, поднял оружие.
- Сядьте! Оба!
Старичок потянул товарища за ткань комбинезона. Они сели, с интересом глядя на хозяина положения.
- Ну, что ж, мил человеки, давайте знакомиться. Как звать? Кто такие?
«Подконвойные» переглянулись, и роль докладчика взял более старший: - Мы -
Олеги
- Кузьмич и Петрович, были странной парочкой – одному глубоко за семьдесят, другому – к сорока, оба постоянно пропадают в лесах, великолепные стрелки и следопыты. По слухам, построили несколько бункеров, не только в Горном Алтае. Петрович - тот что по моложе – вообще, жил в другом регионе, но у Кузьмича бывал раз по сто в году.
Олег Кузьмич был, вполне себе ещё в полном расцвете сил, когда вернулся неизвестно откуда в родные места. Земляки сразу подметили, что в вернувшемся Кузьмиче мягко пылало спокойствие, согревающее расстроенных людей и обжигающее агрессивных. Совмещались в нём, странными комбинациями, разные черты характера: он был весёлым и строгим человеком; отзывчивым и жёстким; прекрасный рассказчик и внимательный слушатель, но - нелюдим. Ну, не то, чтобы нелюдим, но лишний раз ненужных встреч старался избегать. Все, не сговариваясь, обращаясь к нему, величали по батюшке. С Олегом Петровичем, совсем ещё «зелёным» - подростком, Кузьмич познакомился, сделав замечание о вреде курения, тем более самокруток, тем более – таких размеров. Подросток сделал ему подсечку, но упал сам, с переворотом в воздухе. Через пятнадцать минут, болтаясь грустным червяком на турнике, он рассказал Олегу Кузьмичу, что приехал с мамкой к тётке и здесь скучно. Кузьмич поднял бровь – он несколько раз думал о том каково это – скучать? Ему самому скучно не было ни разу в жизни – страх, печаль, боль, усталость до полной апатии он испытывал, скуку – никогда. Кузьмич пытался выяснить, путём расспросов, но тем, кто не скучал, рассказывать было некогда, а обуреваемым скукой было скучно об этом говорить.
- Завтра в семь ноль-ноль, жду тебя на месте нашего знакомства. Форма одежды – голый торс.
- А ниже торса что надеть – штаны или ботинки? – пацан был дерзким и весёлым.
- Колготки мамкины надень! – Олег Кузьмич вдруг улыбнулся, брови при этом оставались сдвинуты.
Растущий Олег жил у стареющего Олега чаще чем дома, Кузьмич давал ему денег на проезд и иногда на карманные расходы. Парень вытянулся, окреп, дурь из головы вся вышла… ну, не вся, так большая часть… по крайней мере – достаточная часть, чтобы не попадать в передряги по два раза на дню. Потом Олег пропал, а на вопросы – Где? – Кузьмич отвечал: - На дороге. Странное дело – люди выстроили около пятидесяти рабочих гипотез (многие из которых были с обоснованием и с подкрепляющими фактами) и даже разбились на несколько враждующих лагерей, но никто не спросил – На какой? А Кузьмич, между прочим, был к этому готов и даже ждал: вторую часть он придумал намного раньше, а «На дороге», было лишь увертюрой и приглашением к главному вопросу.
Не прошло четверти века, как к Олегу Кузьмичу пожаловал здоровенный мужик с бородой и в военной форме. Петровича не узнавали недели две, а некоторые и сейчас считают, что не он это, а агент шестого отдела Моссад Интернешнл – МИ-6, хоть Андрей Егорович - учитель Начальной военной подготовки на пенсии - и убеждал их, что МИ-6 это вертолёт. Олег Петрович работал и жил за немало вёрст от Кузьмича, но всё так же, как и в детстве, приезжал так часто, что, когда его не было, никто не знал – уехал домой или ушёл в леса да на озёра.
