II
1
Провалиться в страну Морфея- одно из самых приятных ощущений в жизни. Место грёз и мечтаний. Здесь ты принадлежишь себе. Здесь ты волен делать, что тебе угодно. Здесь тебя никто и ничто не тревожит. Если бы я был волен выбирать, то остался в этом месте навсегда, но, к сожалению, это невозможно.
У вас когда-нибудь в голове появлялись навязчивые мысли? Их можно сравнить с жуками, которые не покинут место своего обитания до последнего момента, пока их логово не развалится. Но эти мысли не разрушат тебя, они не вызывают страх или панику, они не пугают тебя. Они лишь живут в твоём сознании, навязывая себя. Самое интересное, что эти мысли не свойственны тебе, от них не избавиться, их не проигнорируешь. Меня зовут Зуд, и теперь в моём сознании поселился замечательный жучок. Я не знаю, появился он недавно или всегда жил в моей голове. Одно можно сказать точно- от него нужно срочно избавиться.
Сегодня ровно 15 лет как я перестал существовать. Нет, я не умер, я не приведение или призрак. Я живой, хотя хотел бы на пару мгновенный оказаться одним из них, исчезнуть или оказаться другим человеком. Но никто не способен быть мной или делать тоже, что и я. В любом случае Дима мёртв 15 лет из 23 прожитых им.
Почему именно я стал таким? Кем бы я мог быть? Как такое могло произойти? Не хочется знать ответы на эти вопросы. Я не такой как все и мне это нравится. Я- Зуд и только я знаю как остановить всё это, как выбраться отсюда невредимыми, как помешать им.
Самое тяжёлое- это не потерять себя. Я уже неделю не могу заснуть. Ничего плохого не случилось и не могло случиться, ведь, я знаю это. Знать многое наперёд прекрасно и ужасно одновременно. Тебя это не тревожит, не беспокоит и не пугает. Ты всегда на 5 шагов впереди, но ты можешь потерять себя. Так было и со мной. Только меня уничтожили, удалили, стёрли.
Со временем начинаешь привыкать к тёмным туннелям, к жутким запахам и «живому» ветру. Да, здесь, в туннеле, всегда холодно, жутко и страшно, но, по крайней мере, безопасно. Здесь нас не станут искать, по крайней мере, пока я в этом уверен. Как бы мне хотелось, что бы она всё вспомнила или, хотя бы, знала часть того, что знаю я. Вы спросите: что произошло, кто я или почему сейчас речь идёт обо мне. Поверьте, сейчас всё это не имеет значение. Единственное, что сейчас важно- вытащить её отсюда.
Постепенно начинает слышаться шум дождя. Его большие капли набирают силу и, вскоре, когда-то красивый вид моря и завораживающие звёзды, застилает водная стена. Шум дождя всегда придаёт силы, успокаивает и придаёт ощущение безопасности. Именно здесь, в этой большой бетонной трубе, безопаснее всего. Когда-то этой сточной трубой часто пользовались, но пару лет назад после нескольких неудачных экспериментов, мутаций и небольших таксичныйх выбросов, которые попадали сюда, породили очень жутких и почти неуничтожимых существ- Лакров. Из-за этого здесь прекратили что-либо сливать, даже просто ходить здесь стало смертельно опасно.
Прекрасное место, не правда ли? Если бы Лакры не были изначально обречены на смерть, то сейчас мы бы здесь не сидели. Конечно, вероятно, что пару экземпляров всё же сохранилось, но не стоит беспокоиться. Пока не стоит.
Из глубины туннеля слышится звук капающей воды. Вокруг нет ни единой души. Только я, мои мысли и девушка. Она почти не изменилась с нашей последней встречи: её волосы и глаза- такие же яркие, как и в роковой день; она так же смешно злиться, пытается узнать всё вокруг, нетерпелива, забавна; она скорее напоминает собой скорый поезд, который если уж начал свой путь, то точно не остановится.
Начинается буря. Становится холодно и некомфортно. В сознании проявляются ужасные картины прошлого. Хотелось бы их забыть, но, только, это совершено невозможно.
Я видел смерть. Я видел именно её смерть. Я помню свою и эти мысли не дают мне покоя.
Всё началось ровно 15 лет назад.

Холод. Она прикована к такому же холодному операционному столу, что и я. Только мой стол находиться вертикально, и стоит напротив огромной стеклянной стены, через которую прекрасно видно, что они с ней делают. От её жутких громких криков боли, в жилах застывает кровь. Я чувствую её боль. Из-за введения вакцины сердцебиение начало быстро и стремительно замедляться, дыхание замедлялось, и мозг начала потихоньку умирать. Следующим был я.
Наши вакцины были очень похожи, но , всё же, значительно различались. Моя не изменяла внешний облик и вводилась сразу с катализатором, из-за которого моя боль стала адски невыносимой. Телом овладел жар. Сердце увеличивало скорость своего биения. Вскоре оно дошло до, более чем, 250 ударов в минуту. Ещё секунда и наступила смерть.
Когда ты умираешь, то чувствуешь свободу и лёгкость. Даже когда сердце останавливается, мозг функционирует ещё пару минут. За эти пару минут ты осознаёшь, что мёртв; что всё закончилось; что теперь ты, по настоящему, свободен; что ты так и не успел сделать то, что так хотел. Время закончилось. Теперь ты мёртв. Ты всё ещё слышишь, но не можешь пошевелиться, зрачки не реагирую на свет, рассудок туманиться из-за нехватки кислорода. Тебя пытаются реанимировать, но, получается, только причинить боль.
Тебя не волнует, что ты умер. Тебя волнует, что ты не смог помочь, уберечь, спасти. Её сердце всё ещё бьётся. Пусть очень медленно и редко, но, всё же, бьется. Она жива, но запомнит эту боль и холод навсегда. Жаль, что всё закончилось именно так. Лучше бы она умерла, ведь, её ждали жуткие эксперименты, опыты над ней и постоянное одиночество в мрачной комнате похожей на склеп.
Холод сменил мой жар. Он продирал до самых костей, как будто меня заковали в глыбу изо льда.
2
- Ты умер!
В её голосе не было ни капли сомнения в своих словах. Она сидела напротив и вглядывалась в меня своими красивыми зелёными глазами. Она не боялась, не кричала. Она, словно, пыталась осознать это.
- Холодно, как тогда, когда я , - она резко замолчала, и в её глазах блеснул ужас и страх.
Самые неожиданные воспоминание всегда всплывают частями. Ты даже не успеваешь осознавать всей ситуации, когда окончательно и бесповоротно изменяется вся твоя жизнь. Что правда, а что ложь? Пока не осознаешь всю ситуацию и не вспомнишь, то не можешь быть уверенным: кто твой враг, а кто друг. В таких ситуациях можно наедятся только на свой внутренний голос, который в последнее время молчит и не откликается, как будто, давая тебе самому во всё разобраться.
-Да… я умер. Тебя ждала такая же учесть, но тебе повезло- ты была мертва пару мгновений, я мёртв последние 15 лет.
Она сидела и молча смотрела на меня. В её взгляде не было ни ужаса, ни страха, ни, даже, интереса. Он был стеклянный, смотрящий сквозь тебя, бездушный как у фарфоровой куклы.
- Почему я была мертва пару минут, а ты… ещё мёртв?
-Физически моё тело не функционировало пару часов, а ты была жива. Они убили нас… наш мир… наши мысли, идеи, чувства и стремления… наши личности.
- Ты помнишь всё, что там было?,- я кивнул и после недолгого молчания она продолжила.- Почему же они стёрли мою память, а твою оставили?
-Ты напугала их… стала неуправляема и слишком для них опасна. Поэтому они решили стереть из твоей памяти всё, до единой капли; всё, что касается их и эксперимента. Но в их действиях была ошибка- они не убрали меня… то, что осталось мной. Решить, что я мёртв и неопасен, было глупо. Они отправили моё бездыханное тело к лакрам. К существам, рождённым убивать и уничтожать. Они не знают гуманизма, совести, нежности и любви. В них живёт только гнев, ненависть и неуправляемая ярость. Они живут здесь, в этих туннелях, но на верхних ярусах их давно никто не видел. Скорее всего, лакры вымерли, но в пещерах следует быть поаккуратнее.
Сейчас в ней с лёгкостью читался интерес к всему этому, любопытство к новой себе и страх: жуткий, навязчивый и непреодолимый. Я знаю, что она боится совсем не смерти.
-Почему я стала опасна?- После долгого молчания проговорила она.
-Ты отказалась быть подопытной. Ты лучше бы умерла, нежели стала подчиняться им…

Её сердце начало увеличивать скорость биения, грудь всё чаще поднималась при вздохах, оборудование показывало изменение зон активности в головном мозге.
Пусть, я мёртв, но мой мозг всё ещё функционирует: я вижу, слышу, но не могу пошевелиться, что-либо сказать и, даже, вздохнуть. Она вскрикнула и села на стол. Её сердце бешено колотиться, она с испугом осматривает всё вокруг: белоснежные стены, мебель, людей, шкафы с вакцинами, инструменты. Казалось, что нет и угла, который остался без её внимания.
Всё продолжалось около пяти секунд, и взгляд её пронзающих зелёных глаз остановился на моём бездыханном теле. Ещё секунда и ты мысленно ощущаешь чужое прикосновение: тёплое, ласковое, нежное и необычайно заботливое.
Пять… Всё вокруг пронзает ужасный, похожий на ультразвук, крик. От него дрожат стены, трескаются толстые стёкла, лопаются лампочки и ампулы, разрываются барабанные перепонки у находившихся слишком близко учёных. Из их ушей течёт кровь, теперь они глухи и дизариентированы.
Четыре… Белоснежные стены окрашены алым цветом. В воздухе витает запах железа. На полу лежат семь бездыханных тел. Они умерли самым изощренным способом, который только могла придумать пятилетняя девочка. Тело первого насквозь пронизано большим количеством длинных игл. Второго разрубило пополам большой частью разбитого стеклянного хирургического стола. Третий запутался в проводах от оборудования и его убило электрическим током. На четвёртого упал тяжёлый железный шкаф с осколками от стоявших в нём колб и ампул. Пятого разъело щёлоком, который находился под столом. Шестой и седьмой, порублены на мелкие кусочки скальпелем.
Три... Посреди этого кровавого месива, на операционном столе сидит девочка. Они мило улыбается, продолжая смотреть на моё мёртвое тело. Её глаза наполняются слезами. Вскоре они начали стекать по её щекам и падать, оставляя в лужах крови круглые неровные следы.
Два...