Замглавы Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) Олег Коршунов, подозреваемый в растрате, рассказал о недостатках и лишениях, которые ему приходится терпеть в СИЗО «Лефортово».

О недостатках СИЗО Коршунов сообщил члену Московской общественной наблюдательной комиссии Еве Меркачевой. По словам правозащитницы, замглавы ФСИН встретил комиссию в «обычной фуфайке, тюремной робе», так как майки для заключенных не подошли ему по размеру. Коршунов пожаловался, что условия в СИЗО достаточно жесткие, многие вещи ему запрещены или им не получены, в частности, нет нормальных продуктов и диетического питания. Вместе с тем, находясь в стенах СИЗО, он начал понимать, что можно исправить.

«Так, он говорит о том, что в СИЗО хорошая медицина, нормальное отношение к нему. Однако спит при этом он в фуфайке, чтобы не замерзнуть, неудобные матрасы и отсутствует телевизор. Но жаловаться на это он не намерен», — уточнила Меркачева, ее слова приводят РИА Новости. Больше всего Коршунова радует, что в СИЗО с ним разговаривают на «вы».

Замдиректора ФСИН РФ Олег Коршунов подозревается в растрате 160 млн рублей из бюджета. В момент задержания Коршунов находился на своей яхте. При обысках у него нашли коллекцию дорогих часов, а также почти четыре миллиона рублей наличными в разных валютах. Под арестом Коршунов пробудет до 13 ноября.

https://ura.news/news/1052304774

У каждого человека есть свои представления  о норме. Но, так как мы живем в социуме, нам приходится сталкиваться с последствиями представлений о норме других людей (хм, скороговористо получилось).

Поясню на примере.
Далеко ходить не буду.
Известный продуктовый сетевой магазин рядом с нашим домом. Часто хожу туда с коляской закупиться провиантом или за вкусняшкой для детей. Коляска у меня габаритная, размах колес 0.6 метра, в длину побольше будет. В предбаннике магазина, где шкафчики и тележки, пространства мало. Заехав в магазин иногда приходится расталкивать коляской оставленные кем то в хаотичном положении тележки. Видимо некоторые личности не считают необходимым закатить тележку в другие тележки и оставляют их посреди предбанника. В таком случае я беру и закатываю тележки друг в дружку и гордая собой иду с малышкой в магазин тариться.

В том же магазине на днях. Стоим с мужем в очереди на кассу. И тут вижу на коробке с шоколадками лежит мороженка на палочке в фольге. Видимо кому-то резко расхотелось покупать мороженое, возвращаться влом, и мороженка была оставлена на шоколадках. Грустно, что не пришло этому кому-то в голову то, что растаявшее мороженое испортит целую коробку шоколада и будут проблемы у работников магазина. Я взяла мороженое и отдала кассиру. С кассы его быстро вернули в морозилку.
Не постесняюсь того, что погордилась собой) это было приятно)
Уверена если не я, то кто то обязательно взял бы эту мороженку и отдал кассиру. Кроме меня еще кто то развозит тележки по местам, просто так, для удобства своего и окружающих.
Людей ответственных, думающих не только о себе, тех, которые "за порядок" много. Хочется даже поблагодарить НЕответственных людей, дающих нам возможность погордится собой, делая доброе дело. (горбатого могила исправит, а нам позитив)

В крестьянских семьях на Руси детей очень рано приучали к ответственности и систематическому труду: это было одновременно и главным вопросом воспитания, и залогом выживания. Причём, взгляды наших предков на этот процесс вряд ли порадовали бы современных подростков.

Самое главное – подход к своим наследникам в народной среде был не просто строгим, а очень строгим. Во-первых, никто тогда не считал детей равными родителям. И именно на первых годах жизни ребёнка взрослые видели залог того, каким человеком он станет.

Во-вторых, авторитет матери с отцом в крестьянских семьях был непререкаем. Обычно родители были едины во взглядах на воспитание и обязанности чада, а если даже в чём-то и не были между собой согласны, то никогда не демонстрировали этого публично, поэтому у ребёнка не было шансов «перетянуть» одного из родителей на свою сторону.

В-третьих, ни с девочками, ни с мальчиками не было принято «миндальничать» и баловать их зазря. Обычно поручения между домочадцами распределялись главой семейства в приказном тоне, и никто не перечил ему в ответ. В то же время за успешно выполненное задание ребёнка всегда хвалили и поощряли, всячески подчёркивая, что он принёс пользу всей семье.

Детский труд – привлечение детей к работе на регулярной основе. В настоящее время в большинстве государств он считается формой эксплуатации и, согласно конвенции N32 ООН «О правах ребёнка» и актам Международной организации труда, признан незаконным. Нашим прадедам подобное не могло даже присниться. Может, именно поэтому они вступали во взрослую жизнь прекрасно подготовленными и адаптированными?

Возрастные критерии для детей были очень чёткими, и, соответственно, так же чётко разделялись их трудовые обязанности. Возраст измеряли семилетиями: первые семь лет – детство или «младенчество». Малышей называли «дитё», «младень», «кувяка» (плачущий) и другими ласковыми прозвищами.

Во вторые семь лет наступало отрочество: ребёнок становился «отроком» или «отроковицей», мальчикам выдавались порты (штаны), девочкам – длинная девичья рубаха.

Третья семилетка – юность. Как правило, всеми необходимыми навыками для самостоятельной жизни подростки овладевали уже к окончанию отрочества. Мальчик становился правой рукой отца, заменой при его отлучках и болезнях, а девочка – полноценной помощницей матери.

Пожалуй, требования к мальчикам были строже, чем к девочкам, ведь именно из сыновей должны были вырасти будущие «кормильцы», «заботники» и защитники. Словом, настоящие мужья и отцы.

В первую семилетку жизни мальчик постигал многие азы крестьянского труда: его учили ухаживать за скотиной, ездить верхом, помогать в поле, а также – основам мастерства. Например, совершенно необходимым навыком считалось умение мастерить игрушки из различных материалов, плести лукошки и короба, и, конечно же, лапти, которые должны были быть крепкими, тёплыми, непромокаемыми.

Многие 6- и 7-летние мальчишки уверенно помогали отцам при изготовлении мебели, упряжи и прочих необходимых в хозяйстве вещей. Пословица «Учи дитя, пока оно поперёк лавки лежит» не была в крестьянских семьях пустым звуком.

Во вторую семилетку жизни за мальчиком окончательно закреплялись устойчивые и разнообразные хозяйственные обязанности, причём они приобретали чёткое половое разделение. Например, ни один отрок не был обязан ухаживать за младшими братьями и сёстрами или заниматься огородом, зато он должен был научиться пахать и молотить – к такой физически тяжёлой работе девочек не привлекали.

Нередко уже в 7-9 лет крестьянские мальчишки начинали подрабатывать «в людях»: родители отдавали их в пастухи за умеренную плату. К этому возрасту считалось, что чадо уже окончательно «вошло в разум», и поэтому необходимо научить его всему тому, что умеет и знает отец.

Работа на земле. В русских деревнях землепашество было подтверждением полноценного мужского статуса. Поэтому мальчики-подростки должны были работать в поле. Они удобряли землю (раскидывали навоз по полю и следили, чтобы его комья не затрудняли работу плуга), бороновали (рыхлили верхний слой почвы боронами или мотыгами), вели под уздцы запряжённую в борону лошадь или ехали на ней верхом, «когда отец ведёт борозду».

Если земля была комковатой, то отец усаживал сына на борону, чтобы утяжелить ее, а сам вёл лошадь под уздцы. Подростки принимали самое активное участие и в сборе урожая. С 11-13 лет мальчика уже привлекали к самостоятельной пахоте. Сначала ему выделяли небольшой участок пашни, на котором можно было потренироваться, а к 14 годам подросток сам мог уверенно вспахать землю, то есть становился полноценным работником.

Уход за скотиной. Ещё одна важная составляющая крестьянского быта, которую женщинам не доверяли (они могли только доить коров или коз, выгонять их на пастбище). Кормить, убирать навоз, чистить животных должны были отроки под строгим руководством старших.

Главной же кормилицей в крестьянской семье всегда была лошадь, которая целый день работала в поле с хозяином. Пасли лошадей ночью, и это также было обязанностью мальчишек. Именно поэтому с самых ранних лет их учили запрягать лошадей и ездить на них верхом, управлять ими, сидя или стоя в телеге, водить на водопой – в полном соответствии с поговоркой «Дело учит, мучит, да кормит».

Промысловые занятия. Были особенно распространены на Русском Севере и в Сибири, где служили надёжным источником дохода. Глядя на отца и старших братьев, мальчик сначала в форме игры перенимал навыки рыболовства и охоты, а затем совершенствовал это искусство.

Уже к 8-9 годам отрок обычно умел расставлять силки на мелкую дичь и птицу, стрелять из лука, удить рыбу или бить её острогой. К этому перечню нередко добавлялся сбор грибов, ягод и орехов, что тоже было неплохим материальным подспорьем. К 9-12 годам подросток мог вступить во взрослую промысловую артель и к 14, пройдя испытательный срок, стать полноценным её членом. Тогда он начинал вносить значимую долю в семейный бюджет и переходил в разряд взрослых «добытчиков» и завидных женихов.

Вот так и вырастали в крестьянских семьях «добры молодцы» – отцовы помощники, которыми родители по праву гордились. Кроме трудового воспитания, мальчишкам прививали и чёткие моральные принципы: их учили почитать старших, милосердно относиться к нищим и убогим, гостеприимству, уважению к плодам своего и чужого труда, основам веры.

Было ещё два важных правила, которые любой отрок знал наизусть: первое – мужчина должен уметь защитить свою женщину и свою семью, причём не только физически, но и с материальной, и с психологической стороны. Согласно второму правилу, мужчина должен был уметь сдерживать свои эмоции и всегда контролировать себя.