из слов моей бабушки

Моя бабушка была неграмотная, но это не мешало ей знать несколько языков: русский, украинский, молдавский, румынский, немецкий и немного польского. Жизнь заставила выучить. Жизнь, иногда и не на такое подпишет.
Родители отправили ее в школу, но не успела она закончить первый класс, как ее выгнали из этой школы. А получилось это, до глупости просто.
Для любого первоклашки, кажется, что школа открывает новые горизонты и теперь он уже, если не совсем взрослый, то близок к этому как никогда. Так было и для моей бабушки. Ее одели с иголочки, хотя семья жила небогато. Привязали два огромных банта к косичкам, сшили рюкзак, купили тетради и карандаши.
Так как дело происходило в очень религиозном селе, то и школы естественно были при церквях. Это село вообще было некоторым образом обособлено. Жители ее не были православными, все как один они были крещены в старообрядческой вере, еще иногда их называют липоване. Если вкратце, то в семнадцатом веке, после реформ в церкви, произошел раскол. Кто-то последовал и поддержал реформы, кто-то хотел оставить все как есть. Вот как раз те, кто не хотел ничего менять там и жили.
Так вот, все школы там были при церквях и детей обучали грамоте священнослужители. Обучали в основном азам и самым необходимым, чтение, письмо и математика. Естественно очень много из школьной программы было связано с Библией. По ней учились читать, ее переписывали, от туда же учили стихи и отрывки.
Как вспоминала бабушка, за неповиновение и неуважительное отношение к учебе или учителю, двоек не ставили и не вызывали родителей в школу. Поступали очень просто – сыпали крупный горох в угол, куда и ставили на голые колени провинившихся. Пороли розгами и очень часто били линейкой по рукам.
Били сильно.
- Линейка была не такая, какие щас делают. Этой линейкой я бы даже с удовольствием получала и не почувствовала. То была линейка, которая больше походила на указку. Хотя учителя ей и пользовались как указкой. Увесистая такая палка.
Много было пролито слез, прежде чем ученики научились читать по слогам и складывать простейшие числа. Но в то время это было нормально и никто не заявлял в ООН о правах ребенка. Что уж говорить, тогда-то и ООН не существовало. Все родители верили учителям и считали, если ребенок наказан и пришел домой с распухшими пальцами, с синяками на коленях и на заднице, значит он этого заслужил и так было надо.
Такие были времена.
Как говорилось выше, школа была при церкви и преподавали там были все те же священнослужители.
Моя бабушка пошла в первый класс и так как она была довольно упрямой, то ей часто доставалось. Такими темпами, с горем пополам, она проучилась до весны.
Теплое солнце роняло лучи на село и у всех сельчан настроение было приподнятым. Неудивительно, ведь скоро великий праздник Пасха. Праздник с которым оканчивается великий пост. И наконец-то можно вдоволь наесться сладостей, рыбы, мяса, курицы и прочего.
Для детей это всегда веселье.
На Пасху, во дворе церкви, накрывали огромный стол и каждый желающий мог спокойно заходить и кушать, что ему хочется. Никто не следил за тем кто сколько берет, следили лишь затем, хватает ли еды. Стоит отметить что эта традиция сохранилась и до наших дней.
Но сам праздник Пасхи еще не наступил. Шла последняя неделя перед окончанием Великого Поста.
После уроков, моя бабушка отправилась домой. Скинула вещи и вылетела на улицу, где ее ждали друзья и подруги. Обычно дети играли во дворах или же ходили на речку. Но только она хотела убежать, как ее позвала мать и сказала отнести отцу Сергию сверток. Она не заглядывала внутрь, ей лишь хотелось побыстрее избавиться от свертка и догнать своих друзей.
Она прибежала в церковный двор, где полномасштабно шли приготовления к празднику. Посреди двора сколачивали козлы, на них ставили настилы и устилали все это белоснежными скатертями. Рубили дрова для топки, украшали и облагораживали территорию.
Девочка заглянула в церковь, где никого не оказалось, тогда она решила пройти в келью, где обычно и собирались священники.
Никто из рабочих ее не замечал, все были заняты своим делом.
Она приоткрыла дверь и услышала чьи-то голоса. Один из которых, явно принадлежал отцу Сергию, которому и предназначался сверток. Она вошла в предбанник и увидела картину, которую не должен был видеть ни один человек. Даже сам Бог не должен был знать о том, что происходит под крышей кельи.
Но маленькая девочка, по стечении обстоятельств, увидела это. Нет, там не происходило ничего противозаконного или развратного. Просто за столом сидел отец Сергий, который за обе щеки уплетал мясо и куриные ножки, селедочку с картошкой обильно политую сливочным маслом.
Он вздрогнул и спросил:
- Чего тебе, дитя?
- Меня просили передать, - сказала девочка, отдала сверток и вылетела из греховного места.
И ничего бы не было. Бабушку не выгнали бы из школы и не били бы по рукам до такой степени, что она писалась. Но дети не знают запретов и правил, поэтому она рассказала друзьям. А спустя несколько дней, весть быстро разнеслась не только по школе, но и по всему селу.
По официальной версии ее перестали допускать до занятий из-за того, что она не держится и мочится. По неофициальной, выгнали ее из-за того, что она не умеет держать язык за зубами и рассказывает то, что не стоило бы рассказывать.
Читать и писать она научилась уже взрослая, так как дальнейшему образованию помешала Великая Отечественная Война. По вине которой, кстати говоря, она и выучила все языки. Опять же – жизнь заставила.