6 августа 1916 года германские войска попытались взять крепость Осовец с помощью газовой атаки. У русских солдат не было защиты — однако они отбросили врага. «Атака мертвецов» вошла в анналы военной истории — однако у успеха контрудара при Осовце были и другие причины.
Осада крепости
Осовец был крепостью стратегически важной. Но далеко не все необходимые сооружения успели достроить к началу мировой войны. Часть укреплений были бетонными, часть — кирпичными, неспособными противостоять современной артиллерии. Ещё часть — вполне адекватные, но полевые позиции. В целом крепость оценивалась как третьеклассная.
Взять Осовец стремительным ударом в феврале 1915 немцам не позволили хорошая работа русской артиллерии и энергичные контратаки пехоты. А бомбардировка 25 февраля–3 марта вообще закончилась для врага полной неожиданностью: дальнобойные 152-мм пушки Канэ метким огнём повредили две 420-мм гаубицы. Оставшиеся две пушки немцы убрали от греха подальше.
К августу 1915-го тевтонцы всё же оттеснили русскую армию с передовых позиций крепости. Следующим ходом в игре за Осовец стало применение химического оружия.
Каинов дым
6 августа 1915 года немцы применили газ против защитников Осовецкой крепости.
Эта атака стала одной из первых на Восточном фронте.
Немецкая газовая батарея
К первой атаке наша армия, несмотря на горький опыт союзников, оказалась никак не готова: заказанные газовые маски прибыли вечером после атаки, а как-то сымпровизировать — пустить в ход хотя бы подручные средства — никто даже не попытался. Газовую волну русские приняли за маскировку атаки, придвинули к фронту резервы. Результат — свыше девяти тысяч пострадавших и немецкое наступление… отбито уцелевшими частями.
Впрочем, именно организовать атаку за волной и превратить в прорыв вывод из строя 75% защитников передовых окопов немцы ещё сами не умели. Пехотинцы рейха не верили в эффективность нового чудо-оружия и одновременно боялись его. И не без оснований. Газовые маски, уже состоявшие на вооружении всех армий, были — деликатно выражаясь — далеки от совершенства. Атакующие регулярно несли серьёзные потери, когда попадали в волну собственного газа.
Индивидуальная защита
Солдаты в то время могли использовать маску в виде многослойного ватно-марлевого мешка — с защитой для глаз или без, — пропитанную раствором гипосульфита и глицерином (гипосульфит — для нейтрализации хлора, глицерин — чтобы замедлить испарение).
Недостатков у такого варианта защиты было множество.
Во-первых, маски эти действовали только влажными. Хранить их нужно было в резиновых кисетах и через каждые 20 минут действия (это в лучшем случае — слишком маленькие маски держали газ считанные минуты) дополнительно увлажнять. Во-вторых, размер мешков был недостаточным: неподвижно сидящему человеку воздуха в них хватало, но при активном движении — нет. В-третьих, гипосульфит, выделявший после поглощения хлора сернистый газ, давал вторичные отравления. Впрочем, уже летом 1915 года в смесь для пропитки добавили соду, устранявшую хотя бы проблему сернистого газа.
Маска минского образца и маска московского комитета Земсоюза
Маски изготовлялись множеством маленьких мастерских, и ни изготовители, ни приёмщики не понимали, что и зачем они делают. Полученные ватно-марлевые мешки очень часто оказывались малы, плохо сшиты, недостаточно плотно прилегали к лицу и так далее.
Маска Петроградского комитета городов и влажная маска химического комитета ГАУ
Так что уже после второй на русско-германском фронте газобаллонной атаки солдаты полностью утратили веру в маски.
Групповая защита
Для защиты во время первых химических атак бойцы принимали разные меры. Газ пытались нейтрализовывать. По облаку вели огонь и метали гранаты — в надежде рассеять его. Разводили так называемые холодные костры типа дымарей от насекомых, создававшие барьеры из нагретого воздуха. Устраивали канавки с водой — чтобы с ней прореагировал газ. Распыляли в траншеях известковое молоко, рассчитывая на нейтрализующий туман. И даже размахивали влажными полотнищами для проветривания окопов.
Во время предыдущей газовой атаки — в мае 1915 года — противохимическая команда эти инструкции отработала полностью. И полностью же погибла в окопах — меры эти не работали вообще.
Однако строения в Осовецкой крепости во время новой атаки защитить удалось: окна и двери завесили полотнищами и непрерывно их увлажняли. Такой тип защиты называли «газоубежищем». Впрочем, крепость находилась на излёте газовой волны.
Что же касается окопов, в момент прохождения отравляющей волны они давали некоторую защиту: более холодный воздух в траншеях медленнее перемешивался с газом. Но после того, как это всё же происходило, окопы становились ловушкой.
Атака
Шестого августа в четыре утра немцы пустили газ из 30 газовых батарей общей мощностью в несколько тысяч баллонов. Это был хлор с примесью брома. Тёмно-зелёная газовая волна толщиной в 10-15 метров покатилась по русским позициям, медленно ослабевая. В 12 км от рубежа пуска ещё наблюдались отравленные. В 18 км — уже нет.
Примитивные маски, попытки спрятаться под шинелью, дышать, припав к земле (земля неплохо поглощает хлор) на первых километрах пути были абсолютно бесполезны. Несколько рот погибли до последнего человека.
Сама крепость находилась ещё в зоне значительного действия химической атаки — державшие там оборону артиллеристы понесли потери. А отдельные боеспособные бойцы и одиночные пулемёты не могли остановить наступающих. Но на правом фланге 76-й ландверный полк попал под собственные газы и сам понёс потери. 40 человек из 12-й роты при одном пулемёте сумели сдержать выдохшихся ландверовцев.
Аэрофотосъёмка немецкой газовой атаки
Попытка русских солдат контратаковать прорывающихся по центру немцев успеха не имела из-за газов. Но вдруг «ожила» крепостная артиллерия и метким огнём отсекла общий резерв от атакуемой позиции. Сами артиллеристы продолжали нести потери от газов. Особенно страдали офицеры, которые снимали маски, чтобы бойцы могли слышать их команды.
В контратаку бросили три роты 226-го Землянского полка. Солдаты шли в наступление через газовое облако под сильным ружейным и пулемётным огнём. Невзирая на потери, бойцы отчаянно двигались вперёд. Дело дошло до штыковой, и не ожидавшие такого поворота немцы побежали.
Их попытки закрепиться на захваченных позициях были сорваны в первую очередь огнём артиллерии, который — как писали в 1917 году Свечников и Буянковский — превзошёл всякие ожидания. Пехота же наша работала «по французскому способу», с ручными гранатами и стрелковыми щитами.
Через семь часов после начала штурма противник был полностью выбит со всех занятых позиций. Все орудия и пулемёты оказались отбиты, взяты пленные.
Итоги
С одной стороны, газ показал себя сильным средством борьбы, во многом сильнее пушек. С другой, запрягать обозы для входа в крепость немцы явно поторопились.
Почему? Во-первых, местность — болота, ручьи, водяные рвы — ослабляла действие хлора.
Во-вторых, все действия русского командования предпринимались в нужный момент, а взаимодействие артиллерии с пехотой было прекрасным.
В-третьих, противник недооценил упорство и самопожертвование русских солдат и офицеров. Отравленные газом пулемётчики и артиллеристы, невзирая ни на что, продолжали вести огонь, а пехотинцы рискнули пойти в атаку через неосевшую газовую волну.
Но упорства и самопожертвования, конечно, недостаточно. Нужны были средства защиты — индивидуальные и групповые.
Солдаты на испытаниях противогаза Зелинского-Кумманта
В том же 1915 году Зелинский и Куммант изобрели противогаз, основные элементы которого не изменились и по сей день. Из групповых же средств защиты единственным рабочим вариантом стали газоубежища да оповещения о предстоящей атаке.
Газоотравленные, попавшие в госпитали, давали гораздо больше полных выздоровлений, чем раненые. Даже офицеры-артиллеристы, оказавшиеся без сознания у своих орудий, вскоре возвращались в строй.
Газобаллонные пуски вскоре применять перестали. На смену им пришли всё более и более сложные схемы артиллерийского огня и газомётных пусков.
Александр Поволоцкий
Источник
