Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве

Конструкция из четырех человеческих тел шевелилась, потно плюхала, чавкала, чмокала, пердела, стонала, чавкала. Глядя на такую визуализацию образов подсознания, Малаховы чувствовали возбуждение. Сейчас все Малаховы мультисущества были как генераторы, вырабатывая энергию экстаза. Энергетические потоки сливались и разрастались – вглубь, вширь, в четвертое измерение. Поток магического экстаза не поддавался обозрению и измысливанию. Он был везде. Это был океан. И океан мыслящий, как Солярис.

Консерваторы-ученые пытаются найти что-то в космосе. Но что может им преподнести эта леденящая, безжизненная пустота, кроме нескольких бесполезных каменюг и смерти? Вообще, космос – это для простаков. Космос – это большое наебалово. Вот, что понял Малахов. Разводка для простецов. Малаховы и сами разводили простецов, выворачивали их наизнанку, вызнавая самые грязные их секреты. Это роднило Малаховых с космосом.

Но истинный космос был не за пределами атмосферы. Истинным космосом являлся дроч-континуум, законы которого было так приятно постигать, который дарил чудеса, стоило только его правильно попросить. Мультисущество было уверено, что путь к другим планетам и галактикам лежит не через Байконур, Восточный, мыс Канаверал и французскую Гвиану. Вся эта игра в летающие железяки – не более, чем просирание денег.

Истинный путь в истинный космос пролегал через дроч-континуум. Предстояло понять еще много законов этого странного чудотворного пространства, для этого подвижнику-Малахову нужна была вечная жизнь. Конечно, бесполезно посылать в дроч-континуум летательные аппараты, сажать в них улыбчивых Гагариных. Штурм небес должен вестись кардинально иным путем. Когда все человечество станет Малаховым, тогда мультисущество предпримет штурм космоса.

Когда семь миллиардов Малаховых одновременно вздрочат, попадут в ритмы, поймают волны – они создадут невероятную энергию. Которая или испепелит Землю, или взломает двери Космоса! И перед мультичуществом падет Галактика! Как испанские конкистадоры начнут Малаховы свою экспансию в иных задрочконтинуумовских мирах. Проникнут туда, сюда, станут всем.

Гуманоидами, инсектоидами, рептилоидами, планетами и звездами. Станут Богом. Который, как мнилось Малаховым, есть большой континуум.

Мультисущество сейчас сражалось не за миллиарды. Это было бы просто пошло. Оно дрочило за космос, за Вселенную, за власть над миром и становление Богом! Вот, вот, что стояло на кону!

И сейчас, подобно теннисному шарику, сознание мультисущества отскочило от человеческой многоножки и понеслось в дроч-континуум. Сиськи, письки и творимые при их помощи безобразия были как ступени, которые откидывает взлетающая ракета. Здесь не было времени, не было пространство, все было рядом. Это была червоточина, в четвертом измерении присосавшаяся ко всем мирам сразу.

Мультисущество сканировало континуум. Есть ли поблизости огоньки, говорящие о наличии других космодрочеров?

Пустота, пустота, пустота. Но чу! Вон там сленапраназанапраивверх (мы в четвертом измерении, не забываем!), кажется, брезжит огонек! Теплится, коптит красный карлик. На самом горизонте событий черной дыры – червивой дороги в небытие.

Да это же Гавриил Глебович присосался и высасывает чучелко своей неказистой любви! Вот так встреча! Здрасьте-мордасьте, господин олигарх!

Вспоминайте, вспоминайте! Пусть вспыхнет последними искрами вашего сознания память о какой-нибудь вашей интрижке. Насытьте ее эмоциями! Надуйте любовью. Так!

***

Домик кишел червями. Гнусная кишечная фауна извивалась, пачкала слизью стены курортного домика. Построенного из гельминтов, на червивой улице, ведущей к морю из слизи. Червяки копошились на необъятной постели, чьи ножки предыдущей ночью подломились, не вынесли нагрузки.

Гавриил Глебович понимает, что теперь так будет везде. Как там советовал Малахов? Не поддаваться страху? Оставаться собой? Стоит попробовать. Ничего другого не остается.

– Катя! – булькал олигарх.

И его хуй космической ракетой взмывал вверх. И ахала Катя. Она-то не ожидала. Хе-хе! Знай наших, детка! Сейчас олигарх тебя вздрю…

ЧТО ЭТО ЗА ХУЙНЯ?

В распахнутый от страсти рот вползал огромный, кольчатый цепень. Перебирал омерзительными колючими отростками.

«Не поддавайтесь страху! Он вас разрушит!» – снова голос Малахова.

– Я тебя люблю! – говорит Катя.

И Гавриил Глебович уже не видит червей. На какие-то мгновения он – снова там, в роскошном и безвкусном логове своей невозможной любви, плод которой его когда-нибудь убьет.

***

Расплескавшееся в дроч-континууме мультисущество аккуратно выпрастывало волны, осторожно обволакивало крохотный, еле заметный огонечек, закрывало его от бездны. Осторожно! По миллиметру! Задержать огонечек на горизонте событий. Держать, может быть, придется долго. Пока не вспыхнут сверхновые новых жизней, и черная дыра не поглотит их – вместо вот этого чахлого огонечка. Согласитесь, для дыры это выгодно.

***

– Катя, Катенька, люблю тебя! Моя, моя! – стонал олигарх.

И плевать, что этого не было на самом деле. Пусть будет! Жалкое топливо фантазий должно было поддержать огонек любви, который не даст, не даст Гавриилу Глебовичу сгинуть в бесконечном кошмаре.

Катя стонала, потела, изгибалась. Она села на хуй Гавриила Глебовича. Очаровательная ковбойша! Влюбленная бестия! Изнемогающая от любви. Она любит, любит Гавриила Глебовича. Такого, какой он есть – весом в четверть тонны, складки его любит, физиономию, от которой дохнет все живое, любит тоже.

***

Так держать, Гавриил Глебович! Вы делаете успехи! Делаете невозможное! Удерживаться на краю горизонта событий, на краю самой жуткой в мироздании бездны – это искусство.

Еще немножко.

Сейчас начнется.

Уже вот-вот.

***

В угрюмой реальности за пределами дроч-континуума старшую непризнанную дочь Гавриила Глебовича бросило в пот. Оксана ощущала тяжесть, невыносимый груз, который срочно надо сбросить.

В мир просилось двадцатисемилетнее дитя.

И это было больно. О, как же больно это было!

– Аааааа!!! – кричала Оксана, разбрызгивая вокруг себя мелкодисперсную боль.

К ней бросились медики, но Оксана ничего уже не видела.

Только слышала, как кричит Оля, из которой выходили три двадцатисемилетних ребенка.

Бедная!

Оксана чувствовала, как взрываются ее внутренности, разбрызгиваются по полу и стенам.

А из нее – выступает, шагами командора выходит непознаваемая и величественная новая жизнь.

– Ааааааа!!!!

ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААБЛЯЯЯААААААААААААААБЛЯЯЯЯЯЯЯААААААААААААААААААААААААААААААААААА

А А А А А А А А А А А АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААБЛЯЯЯЯЯААААААААААА

***

Вот они, вот они – сверхновые! Зреют, наливаются дикой любовью, готовы взорваться. Сейчас, сейчас. Остались считанные мгновения.

И вот тут надо будет не оплошать. Надо будет аннигилировать пространство между искоркой Гавриила Глебовича и безымянной сверхновой, совершить обмен родственными энергиями.

А самому мультисуществу предстояло броситься наперехват вот тех трех звездочек. Тем более, что их мать бредила, будто оно – мультисущество – якобы отец этих детей. Но даже если предположить, что это так, то они – в близком родстве. А это облегчает обмен. О да!

Клокотали сгустки неописуемой энергии. Четыре сверхновых готовы были ебануть разрушительным огнем, который, весь без исключения отправлен будет в червивую бездну, за горизонт событий.

Да будет так!

Но что это? Что это за неистовый вихрь бушующего вещества устремился к горизонту событий? Откуда он взялся? Из пятого, что ли, измерения?

И вот коварство – нацелен этот вихрь был на маленькую искорку, которую спасал Малахов.

Что это? Какого, да простит Вселенная, хуя?

***

К сожалению, дроч-континуум творил не только приятные чудеса. Как кишит вирусами всемирная паутина Интернет, так и пространство сладких грез способно подарить тлетворные сюрпризы.

Одним из таких сюрпризов было зомбачество, которое Саня Жирный подцепил то ли от Баширова, то ли от Петрова. И сам о том не знал. Списывал свою внезапную кровожадность на избавление от титановых трусов.

Зомбачество как мегареактивный двигатель, усиливало Санины способности к преодолению пространства и времени. Зомбачество водило Жирного по дроч-континууму, как молодость в сабельный поход, кидало туда и сюда.

И сейчас Жирный обнаружил себя где-то на берегу моря. Он слышал шуршание волн, стрекот цикад. В этот раз Саня как будто бы был даже собой. Конечно, зеркала перед ним не висело, но он был так же огромен, складчат и вонюч, как и в жизни.

И он ебался. Хуй вздымался из складок, как ракета из секретной шахты. А на нем прыгала телка. Молодая, цепкая, спортивная.

– Я тебя люблю! Люблю!

– Меня? – обрадовался Жирный.

Он ебал эту телку неистово. Собственной жопой, в силу неподъемности, он шевелить не мог, поэтому он насаживал девушку на себя, как куклу на перчатку.

– Охххх!!! – стонала девушка. – Люблю! Оххх!!!! Лю… Блю… Аааа!!!

Ее голос был странным образом знаком Жирному. Особенно когда переходил на крик. Что бы это значило? Может, это кто-то из его знакомых? Ксяня? Но он ее никогда не видел. Это кто-то поближе.

– Ыарррргхххх!!! – ревел Саня, доводя себя до кондиции, до ослепительного света. До взрыва.

– Аххх!!! Аххх!!! Аааааа!!!!

***

– АААААААА!!! – кричала Оксана.

Ей вторила Ольга.

Сестер разрывала на части новая жизнь. Двадцать семь лет.

***

Так мощно Жирный не кончал еще никогда. Вот это он понимал. Вот это он поебался! Это не то, что в лесу, на бегу. Это вот уже с чувством, с толком.

Но вот вопрос – почему он не исчезает? Обычно ведь, как знал Саня, уже обладая опытом, сразу выбрасывает обратно. В реальность.

Но здесь его что-то держало. Что-то сильное. Какие-то сопли как будто.

***

«Что это за хуйня?» – гадало мультисущество, видя вторжение и обмен энергиями.

Очевидно, что ситуация вступила в фазу ультрахрупкости. Надо было сохранять покой системы, и без того встревоженной вторжением чужака в дроч-континуум. Гавриил Глебович снова опасно балансировал на горизонте событий.

«Что же это за уебан вмешался? Пугачева? Паук?» – гадало мультисущество.

Но хуже всего было то, что соприкоснувшиеся сущности менялись энергиями. То есть, телообмен между ними то ли произошел, то ли нет.

***

Гавриил Глебович не успел довести секс до конца. Что-то вышвырнуло его из тела, какая-то сила.

Гавриила Глебовича подхватил было вихрь, быстро угасший в пелене сладких соплей. И сейчас Гавриил Глебович бултыхался в соплях. Но, по счастью, не в червях. Это значило, что обмен случился! Что ему все удалось! Ай, надо же!

Вот только тело осталось как будто его. Только чуть поменьше. Пухлые руки, необъятное брюхо.

Но если Гавриил Глебович будет жить, то он перетерпит. Лучше так, чем с бабкой и червяками.

И тут Гавриила Глебовича куда-то понесло. Только бы не к червям! Только бы не…

***

«Я снова поебался! – ликовал Жирный. – Я крут! Уаррргххххх!»

– Гавриил, не рычите, пожалуйста! – сказала девушка. – Вы меня пугаете!

Странно, но и сейчас этот голос был Жирному знаком! Невероятно знаком.

И она называла его почему-то Гавриилом. Странное совпадение, но так зовут и его биологического отца-предателя.

Что?

Внезапная мысль обожгла Жирного. Надо было удостовериться.

– Тебя не Катей зовут? – леденея от внезапной ясности спросил Жирный.

– Гавриил Глебович, ну, вы даете! Конечно, Катя!

Что? Что? Блядь! Блядь!

– Мама?! – цепенея от внезапной жути спросил Жирный. – Мама?! Откуда ты здесь?

– Гавриил Глебович, вот вы чу…

– Ааааааа!!! – завопил Жирный. – Я что – отец самому себе?! О, я несчастный! Ааааааа!!!

***

– ААААААА!!! – кричали сестры.

Ничего вокруг них не оставалось. Кроме боли.

Рвалась, рвалась новая жизнь.

***

– Я сам себе отец? – пытался Жирный впихнуть в голову чудовищную мысль.

Но та не впихивалась. Не хотела поддаваться осознанию.

– Бляяяядь!!! – завопил Жирный.

В этот миг все вокруг исчезло. Домик, шум моря, стрекот цикад, девушка Катя.

Жирного несло куда-то со страшной скоростью. В черную дыру, где извивались гигантские гельминты.

To be continued...