все тот же несчастный инженер, который попал на режимный завод перед концом СССР

Мой шеф терпеть не может говорить с начальством по телефону. Его можно понять - звонок от начальства не сулит ничего хорошего. Если идет разговор о приятном, это всегда лично, приглашают в кабинет и тихо рассказывают какой он хороший и что ему за это дадут. А если начальству повыше нужно спустить пар, или дать кому-то разгон, телефон как раз для этого. Поэтому узнать когда шефа дрючит по телефону начальство очень просто - морда у него становиться постной, как будто в рот ему засунули кусок мыла, а выплюнуть не разрешают. Еще больше говорят о б этом односложные ответы сквозь стиснутые зубы - "Да" или "Нет". Начальникам, похоже, такой разговор продолжать не очень-то интересно - если ты орешь, а собеседник спокойно отвечает - долго такое не выдержать. О разрядке тут уже не думаешь, как бы удержать давление на прежнем уровне. Поэтому пар на моего шефа не спускают - себе дороже, а если уж есть за что вздрючить, то делают это быстро.

Хотя этот телефонный звонок что-то уж очень затянулся. Монотонные "Да" и "Нет" начальника длились уже минут пятнадцать. Похоже, что-то серьезное, после пятиминутной вздрючки нам достается не меньше чем получасовая разборка. Наконец начальник положил трубку. Его, не обещающий ничего хорошего взгляд, пополз по сотрудникам. На мгновение все затаили дыхание.

-Ты, - его палец показал на меня, -Пойдешь сейчас со мной к начальнику отдела! - после чего не слова не говоря он вышел из-за стола и пошел к выходу.

К черту неоконченную работу, документацию, которая остается лежать на столе. После такого вступления, может, я уже сюда и не вернусь. Хоть я и не чувствую за собой никакой вины, но на режимном заводе может быть все, что угодно. Прием у начальника отдела был более чем паскудный. Там уже сидело три начальника лаборатории и трое таких же несчастных, как и я. Ладно и на том спасибо. Выгонять не будут, дрючить тоже. Это очередная авральная командировка.

Правда эта началась куда с большей помпой чем все предыдущие. И в отличие от всех остальных, нам сейчас излагают только то, что нельзя делать в командировке. От этого волосы дыбом встают: там нельзя ничего трогать руками, нельзя терять друг друга из виду, нельзя ходить туда, куда не приказано, и выходить из гостиницы в любое время, кроме рабочего. Суть командировки разъяснят на месте. Вопросы есть?

Вопросов больше, чем нужно, но задавать их никто не торопился. Если бы начальник хотел сказать, для чего такие предосторожности, то он бы сказал. Вопросы полагалось задавать только в уточнение сказанного. Я все же набрался наглости:

-Скажите, а спецодежду какую-нибудь, приборы, или что другое с собой брать?

И тут начальник проговорился:

-Кислородные противогазы и противоипритные костюмы, если понадобиться, выдадут на месте, но похоже, что мутанты там уже все зачистили. А черт... Все, больше никаких вопросов, я и так сказал больше чем нужно! Там ваши руки никому не понадобятся, поэтому ничего там не трогать, ваше дело проследить, чтобы все по схемам было сделано правильно. Все, отлет сегодня в десять вечера, транспортным самолетом. По рабочим местам!

Можно было и не пытаться узнать у начальника, что мы будем делать в командировке, зачем могут понадобиться кислородные противогазы и противоипритные костюмы, что там за мутанты работают, и вообще, куда мы летим. Для этого и отправляли в командировку транспортным самолетом, на место привезет, а что это за место - кто его знает. На карте эти точки не отмечаются, кроме нас, гражданских там больше не будет, а военные только и знают, что это воинская часть №... Так, что где ты был, можешь только догадываться по времени полета транспортного самолета, а в каком направлении он летел - это уж извините. Иллюминаторы положены только в пассажирских самолетах.

Кроме того летать в транспортнике - вообще не сахар. Кроме забортной температуры и разреженности воздуха есть еще один неприятный момент. Когда взлетает или закладывает вираж пассажирский самолет, летчик имеет в виду, что кроме сотни пассажиров, которые должны быть пристегнуты к креслам, есть еще и стюардессы. Да и среди пассажиров всегда находятся такие, которых припечет оказаться на горшке во время маневра. Поэтому и летит пассажирский самолет аккуратно, чтобы не качало стюардессу по салону, как пьяную, и чтобы человек, который пользуется удобствами, не оказался в этих самых удобствах.

А летчику из транспортника на такие мелочи плевать - ящики, которые он везет, так закреплены, хоть фигуры высшего пилотажа учись делать. А то, что на этих ящиках три несчастных инженера - это уж их проблемы. Двое моих коллег начинают командировку с того, что располагаются в проходе, прямо под единственной на весь отсек тусклой лампочкой и решают раздавить бутылочку. Как меня не уговаривали присоединиться к возлияниям, я настоял на своем. Начиная с первой командировки, я для себя решил, что все полеты лучше переживать во сне, а в непривычных условиях и не государственное зелье не употреблять. Поэтому получив в очередной раз тулуп от летчика я тут же выбирал ящик по-больше, пристегивал ремень к его креплению и спал до тех пор, пока меня не выгоняли на месте приземления.

Сегодня сон был тревожным. Не шли из головы слова начальника о мутантах, которые должны были что-то зачистить. Обычным людям, пока они не зачистили, без противоипритного костюма и кислородного противогаза там делать нечего. А как понимать слова, что не терять друг друга из виду? Может эти твари агрессивные, попадешься им один, никто и знать не будет, в какой мерзкой утробе ты нашел свой конец. А под конец приснилось вообще что-то страшное. В ящике подо мной вдруг зашевелилась одна из этих ужасных тварей. Мои коллеги, ни о чем не подозревая, продолжали пить. После первой бутылки им стало легче, языки развязались, на мутантов и прочие страхи им уже было плевать. Вот сейчас бы им и закончить, так нет, достали вторую. Заплетающиеся языки уже мололи совершенную чушь, из-за ящиков уже посматривали алчные кровожадные глаза. Это еще ничего, но вдруг дверка ящика на котором я спал открылась и из нее вылезло что-то черное и мохнатое.

Господи, но разве могут мужчины так визжать, пусть даже и во сне! Нет, это уже не сон. Я открыл глаза и первое, что увидел это круглые от страха и красные от бессонницы и спиртного глаза моих коллег. Нет, они не визжали. Они просто вопили от страха. А визжало что-то черное и мохнатое, которое вылезло из ящика, на котором я спал. Оказывается, у него не стенка, а боковая дверка. Я еще наполовину во сне возмутился:

-Скажите, а нельзя ли потише? Спать ведь мешаете! Неужели вас кто-то ест? - я этого черного вижу только со спины, и что в нем такого страшного?

Черный резко передернулсяся и взвизгнул в последний раз, но так, что у меня чуть перепонки не лопнули. Оно резко обернулось ко мне и тут же успокоилось. Сердитый женский голос заявил:

- Ну почему мужикам, обязательно нужно нажраться, как свиньям, а потом громко нести такую похабщину? Сил нет слушать, просто уши вянут! Еще услышу еще что-то подобное, напишу рапорт про вашу пьянку в самолете!

Это женщина, закутанная в такой же тулуп, как и у нас, лица мне ее не видно - единственная лампочка - над моими коллегами. Единственная лампа – за ее спиной, и ее лицо в тени от поднятого воротника. Злючка снова спряталась в тот ящик, на котором я устроился спать. Мои коллеги дрожащими руками разлили остатки спирта в стаканы. Получилось чуть меньше чем по сто пятьдесят грамм каждому. Я не успеваю их предостеречь от опрометчивого поступка - две бутылки спирта на двоих, по-моему это явный перебор! Нам же завтра работать, и возможно прямо с утра.

Я вскочил с ящика и подбежал к ним узнать, что же случилось, ведь не с бухты-барахты два взрослых мужика орали, как будто их собирались кастрировать. К сожалению, спирт уже исчез в их перекошенных от страха ртах. От чего их так быстро развезло, от холода, разряженного воздуха, страха или полного отсутствия закуски - теперь не узнать. Кроме шепота о том, что в ящике сидел мутант, я от них так ничего и не смог добиться. Один из них внезапно раскис, начал плакать и жаловаться на несчастную жизнь, которая прервется в вонючем грузовом отсеке в лапах отвратительного мутанта.

Второй просто впал в ступор, сидел, сжавшись в комок и трясясь то ли от холода, то ли от страха. Толку от них не было, и я решил за свою жизнь бороться в одиночку. Единственное, что можно использовать как оружие - это короткий ломик, с помощью которого крепят ящики к полу. Крепко сжав его в руках, я начал подбираться к ящику. Хотя прикосновение холодного металла принесло здравую мысль - в ящике женщина, она, как и я хотела спать. Заснуть не получилось, еще бы, рядом два пьяных придурка громко матерились. Вышла, выругала паскудников, а мало ли что им показалось спьяну - лампочка-то еле-еле светит. Могу себе представить, ее состояние, если дверка ее ящика распахнется, и рядом с ней будет стоять силуэт в огромном тулупе с ломом в руке.

Женщина ведь может умереть со страху, еще подумает маньяк. Ну, уж нет! Она меня не трогает, чего я к ней полезу? Ну, а если что, ломик я из рук не выпущу. Я забрал свою сумку и перебрался в противоположный конец отсека. Привычка спать в самолете переборола страх - проснулся я от того, что кто-то осторожно пытался вытащить ломик из моей руки. Еще полностью не проснувшись, я вскочил и замахнулся. Самолет стоял на земле, люк был открыт, было уже утро. Прапорщик, который пытался вытащить у меня ломик, стоял в метрах пяти от меня и был готов смотаться еще дальше. Его губы слегка подергивались от страха:

-Слышь, парень, ты что, перепил? Может белочка у тебя? Отдай ломик, ящики ведь откручивать нужно! Мы свои, не бойся, не обидим!

Я оказался в дурацкой ситуации, не спрашивать ведь в самом деле прапорщика про мутанта из ящика. Попробовал спросить у моих коллег, кого они видели в самолете - пустой номер, последнее, что они помнили, это как достали вторую бутылку. Что уж там им спьяну, или мне спросонья увиделось они обсуждать не захотели, не то настроение - голова трещит, во рту пересохло. Прапорщик еще долго ругался, мол, прислали инженеров, двух с бодуна, а третьего психа, что они наработают.

А капитан, руководящий этими секретными работами был само обаяние. Он тут же начал уговаривать нас немедленно приступить к работе, мол, и покормят вас на месте, и доплатим вам, только, чтобы работали побыстрее. Да и работать-то вам не придется, только бумажки подписывать, та следить, чтобы техники все сделали правильно. Его планы совпадали с нашими - какого черта сидеть здесь долго? Капитан был просто в восторге. Он нас прямо с вещами потащил на место, где нам придется работать. После длинных коридоров с бесконечным количеством дверей, подошли к той единственной, где стоял часовой. Капитан пытался пройти мимо подчиненного, но тот вежливо его остановил:

-Товарищ капитан, туда без противогаза нельзя. Мутанты только что обработали нейтрализатором, через два часа закончат зачистку - тогда пожалуйста.

Капитан тут же заорал, как подорванный:

- Рядовой Иванов! Три наряда вне очереди! Что за мутанты?

Солдат начал было жалобно проситься:

- Товарищ капитан, но вы же сами...

На лице начальника отразилось такое, что солдат тут же взял под козырек:

- Есть три наряда!

Капитан еще минуту бурчал:

-Распустились, вольнонаемных мутантами называют! Безобразие!

Через три часа, когда мы все таки попали в эту комнату, в ней на первый взгляд было все в порядке. Остался только слабый запашок какого-то химиката. Но что они сделали с нашей аппаратурой! Сами-то стойки повредить они не смогли, или не захотели, однако ввод кабелей серьезно пострадал. На кабелях не осталось ни одного разъема. Какой-то идиот отрубил им все головы, и теперь наша аппаратура была полностью отключена. Сотня кабелей по сто и больше проводов в каждом теперь уже больше ничем не соединялись. У нас троих немой вопрос, который озвучил старший:

-Какой идиот это сделал?

На этот вопрос капитан не стал отвечать:

- Ребята, ну какая вам разница, что тут произошло? Представьте себе, что забрался в эту комнату пьяный прапорщик, который возомнил себя Иваном-Царевичем. Схватил этот дурак меч, то бишь штык-нож и начал рубить голову змею, а в натуре - разъемы на ваших кабелях. Пока все не приведете в чувство, я вам все равно не скажу, что тут было, не ваше дело. Ваши схемы в сейфе, техников, чтобы паяли, я вам выделю. Ради бога, сделайте все по-быстрее ребятки, потом вместе посмеемся, над тем, что тут было!

- А мутанты, это прикол такой или как?

Капитан засмеялся, но как-то неестественно:

-Да нету никаких мутантов, просто работают у нас на подсобных работах вольнонаемные. Их солдаты мутантами называю.

А вот смех прапорщика натуральный, и сквозь него он пытался что-то рассказать:

- А назвал их так лет семь назад один лейтенант, только из училища. Как встретил в коридоре, так чуть не обосрался со страху, начал вопить: "Мутанты!" Хотя, может таки обосрался? - прапорщик ржал так, что понять его было сложно, но капитан тут же прекратил веселье:

- Отставить балаган, если вопросов нет, приступайте к работе. Еду вам принесут сюда. Без сопровождающего не ходить - или заблудитесь, или обделаетесь, как тот лейтенант! Если вдруг увидите что необычное, не бойтесь, они не кусаются. Некоторым из них просто нечем.

А дальше мы начали работать. Старший из нас остался в комнате с нашей аппаратурой и техником, а мы мотались по шахте отыскивая по схемам нужные соединения. На третий час работы я уже не мог сказать, что сейчас, день или ночь, на каком мы этаже, и вообще на каком мы свете. В призрачном освещении пустынных коридоров и комнат, в которых не было ни души, было что-то нереальное. Кроме тихого гудения аппаратуры - ни единого звука. Когда вдруг раздался странный всхлипывающий звук, техник оторвался от разъема:

-Слушай, ты точно орать не будешь? Может тебе лучше глаза закрыть?

Я медленно повернулся. То, что я увидел, напоминало стойкого, но уже одноногого оловянного солдатика из сказки, но не тогда, когда он плыл на бумажном кораблике, а каким он был в печке, когда начал плавиться. Вместо лица - оплывшая маска, вместо ноги - простая деревянная палка, привязанная к культе. На обеих руках только три пальца - на левой один, на правой - два. Ключицы если и были, то раздавленные ужасным прессом.

-Господи, что это с ним? Если это не мутант, то кто тогда? - у меня сжало горло, и я мог говорить только шепотом.

-Не бери в голову, а то приснится. Закир, мы здесь работаем, потом уберешь! - техник вопил так, что я испугался еще больше. В ответ кроме всхлипа мы ничего не услышали. Чудовище закивало своей страшной маской и медленно поплыло назад, - От ушей у него еще кое-что осталось, а вот ни языка, ни зубов уже нет. Как он ест - ума не приложу, ведь у него-то и челюсти нижней нет! - техник посчитал вопрос исчерпанным, и вернулся к работе. А меня всего трясло от увиденного:

-Ну, уж нет. Пока ты мне не расскажешь про этих мутантов, я больше и пальцем не шевельну!

Техник пожал плечами:

- Капитан запретил вам что-либо говорить, пока не закончим работу. Потом он вам сам расскажет, а сейчас или ты работаешь, или я пойду искать капитана, а ты уж сам выбирайся отсюда как хочешь. Может, по дороге еще парочку этих увидишь, у нас есть и покруче, чем Закир. Ну, что мне уходить?

В повисшей темноте телефон, подключенный к проверяемому кабелю прозвенел особо противно:

-Это она, я ее видел! Это была не пьяная галлюцинация, она на самом деле такая страшная! - голос старшего на удивление был не испуганным, а радостным. Как же, он-то подумал, что у него галюники на почве выпивки, а тут на самом деле, - Она заливает разъемы компаундом!

- Надеюсь, она не в обиде, за то, что вы к ней приставали в транспортнике? - моя дурацкая шутка не смогла испортить его хорошего настроения. Страшное лицо той женщины восстановило всю его память о ночи на высоте в шесть тясяч метров. Только после того, как последний разъем был запаян, и Зарима залила его компаундом, капитан рассказал нам, что здесь произошло. Как уж они пролили окислитель на кабели, конечно, он нам не рассказывал. А несчастные вольнонаемные рабочие, которые раньше лечились в лепрозории от проказы, сутки вынуждены были в кислородных противогазах и противоипритных костюмах смывать эту дрянь, а потом заливать нейтрализатором. Кабелям-то ничего, а в этом помещении окислитель попал на разъемы, а они на такие гадости не рассчитаны. Пришлось заметать следы, с нашим начальством договорились, вроде как мы делаем штатную проверку нашей аппаратуры. Зарима специально летала в Харьков, получать нужный компаунд. Чтобы вас, командировочных, не испугать раньше времени, ей сделали специальное спальное место. Кто же знал, что вы так достанете несчастную женщину, что ей придется вам показаться! Если вы все узнали, и нет больше вопросов, вот вам премия, за то, что отлично работали и за то, что забудете о том, что вы здесь видели и делали! Хотя один черт вам никто не поверит. Вы не знаете, где сейчас находитесь, в нашей стране проказы нет, последние случаи заболеваний были лет пятьдесят назад, и то, что вы здесь делали, вообще не может быть в на режимном объекте, правильно? Расписались-то вы только за штатную проверку кабелей!

-Один вопрос капитан! - черт меня дернул, - А кто был тем лейтенантом, который прокаженных назвал мутантами?

В глазах капитана мелькнула ярость:

- Чертов прапор, вечно раззвонит все! А обещал - никому ни слова, сволочь!

Аквариум у меня был с детства, но заниматься я им стал совсем не давно, а вернее с января 2018г.
Сделал не большой ремонт, решил купить новую банку, и понеслась...
Выбор банки..

Первая установка по месту и запуск

С этого момента началось, форумы, ютуб, скейпы, травника и т.д.
Смена грунта..

Коряги,прожектора, тумба, поиски растений установка внешника.

Первые успехи, и провалы, ксен, перестановки, глина, УДО...

Подвес прожекторов, СО2

Перестановка новый светильник...

В итоге полностью разобрал и собрал заново, с небольшими изменениями

Пока всем доволен...

РS наверно каждый Аквариумист запустив первую банку, хочет запустить вторую...

... Восемнадцатилетняя Наташка стала мамой. Случилось это холодной ноябрьской ночью, ближе к рассвету. Ей только сказали, что родился мальчик, и малыша тотчас куда-то унесли, едва успев обтереть худенькое тельце. Тихо плачушей Наташке строгая акушерка объявила малопонятный вердикт:

-Резус-конфликт у вас, мамочка. Увидитесь с мальчиком позже.

...Наташка тихонько плакала в послеродовой палате. Да и как было не плакать?! Всю беременность она, как губка, впитывала "страшилки" о родах и детях-уродцах, охотно рассказываемые добрыми односельчанками. Мамаша тоже не особенно берегла психику дочки: внесла свою лепту рассказом о том, что у Наташки, оказывается, была сестра-двойняшка, которая умерла в роддоме на третий день жизни. В общем, жевала девчонка сопли, лежа на продавленной панцирной сетке казенной кровати.

Три соседки по палате вовсю уже кормили младенцев, ласково с ними разговаривая и обмениваясь советами по сохранению молока, чтобы подольше кормить малышей грудью. Эти негромкие разговоры заставляли Наташкино сердце сжаться еще больше - а вдруг ей вообще не разрешат кормить сына?! И она продолжала щедро поливать тощую подушку крупными слезами...

Счастливые матери, как могли, утешали бедняжку. Мол, частенько такое бывает - резус не совпадает у матери с ребенком. Это ничего, его маленько подержат отдельно, да и принесут! Но Наташка остановиться не могла...

Наконец, на третий день пребывания в роддоме, медсестра с шумом распахнула дверь в Наташкину палату.

- Иванова! Давай, танцуй!!! Принесла я тебе твоего сыночка! - и показала молодой матери, как правильно прикладывать ребеныша к груди.

Затаив дыхание, Наташка прислушивалась к ощущениям своего организма. Малыш жадно припал к тугому соску. Щечки его ходили ходуном, несмотря на то, что были добротно стянуты серой роддомовской пеленкой. Соседки по палате ласково поглядывали на счастливую Наташку, покачивая на коленях своих малышей. Среди этой идиллической картины негромко звучал умиротворенный Наташкин голос:

- А на кого же мы похожи?! Тааа-аак... Бровки - папины... Глазки: Ладно, глазки закрыты, не видно; носик - тоже папин... Щечки - тоже папины...

И вдруг дверь в палату снова с шумом распахнулась. На пороге, запыхавшись, стояла давешняя медсестра.

- Иванова! Давай мальца назад!

- Что случилось:! - одними губами выдохнула перепуганная насмерть молодая мамаша.

- Что, что... Хоть бы глянула, кого ты кормишь, чудовище ты мое! Это ж девка из соседней палаты! Я не доглядела, да и сунула твоего мальца ейной мамаше; добро, хоть та тревогу забила - не мой ребенок!!!

Через минуту у Наташки на руках оказался долгожданный сверток.Дрожащими руками приложила она к груди малыша, на этот раз предварительно взглянув на маленький кусочек зеленой медицинской клеенки, торчавший из отворота пеленки.

Ненадолго повисшую в палате тишину разрезал вопрос одной из соседок:

- А у этого чьи бровки-то?! Небось, тоже папины?!

Такого взрыва хохота не ожидала даже видавшая виды детская палатная медсестра...

В честь 1 сентября вспомнил я две охуительных истории, и все на одну тему. Есть у меня племяшка, сейчас перешла в 10й класс. Встречается с мальчиком год (ну вот эти хождения за ручку и клятвы в вечной любви в инстаграм сториз).

Учится в лицее в кадетском классе, отличница-звезда, организовывает и ведет все, что движется, и вообще - мамкина симпатяга.

В мае встречаемся с ее матерью и рассказывает она мне историю. Под конец года классный руководитель устроила необычный рейд по родителям учеников. Заметив (наконец-то), что у детей переходный возраст и гормоны разве что не выступают бегущей строкой на лице, она решила прозвонить все семьи и поинтересоваться (!), кто с кем спит. Выглядело это так:

-Алло, Ирина, добрый день. Скажите, а Ксюши мальчик есть же, да? А они с ним спят, не знаете?

Ахуй мамы мне представить сложно, но я попытался. Во-первых, почему чужой человек массово заглядывает в чужие трусы, во-вторых, инфа не 100% идти колотить дочь или нет. И что такого произошло, что начался общественный прозвон.

Оказалось, классруку школьный психолог дал задание попросить всех родителей пояснить за секс их детей. в 9 классе. Для статистики. Когда детям 14-15 лет. То есть, лекции по половому воспитанию читать мы не будем, а сразу поставим вопросы в лоб.

Я чет видимо пропустил, но когда я был молодым, у нас себе такого беспредела никто не позвонял. Учите себе спокойно, чтобы потом не жаловаться, что на вас и воспитание чужих детей скинули.

Отдыхаем на Кипре, вечером пошли покушать местной еды. Сели, мяско кушаем, поднимаю голову... Чу, за нами следят!!! Вот такая милость живёт при кафе, хозяин сказал, что очень любит сидеть наверху и наблюдать за гостями.