20

Спелые фрукты с витрины удовольствий вновь запросились в ладони. Я понимал, что надо держаться, иначе эффектом от соблазна тоже введу в соблазн. Собственно, меня давно на это подбивали. Мои потуги сохранять невозмутимость веселили Сусанну, взгляд сквозил уверенностью в сокрушимости любого мужского сопротивления, если подход верен. А он, с ее точки зрения, был верен.

А вот хрен тебе! – мелькнуло в мозгу.

А может и не хрен, напыжилось намного ниже.

Встряхнув головой, я принялся считать про себя от ста в обратную сторону, в деталях представляя каждую цифру.

Голова и башни под ней, увенчанные зубчатыми коронами, гордо вскинулись, и Сусанна села на место, словно Екатерина Великая на трон. В этой компании она действительно была королевой. Другое дело, что народу это не нравилось, народ мечтал о демократии. А во главе будущей демократии, естественно, каждый видел себя. Все как обычно.

– Хорошо, – вымолвила Рая, снова что-то крутя на уме. – Пусть тогда владелец этой вещи… – Сусанна потянулась к тряпкам, а она повторила: – Владелец этой вещи тоже лишится одной вещи.

Голова вскинулась, и разгоряченно-вопросительный взгляд будто о стенку разбился.

Облом. Не я. Сусанна держала брюки Инны.

Пульсирующий мозг бешено жал тревожную кнопку: не пора ли прекратить безобразие? Или чуть-чуть повременить? Совсем чуть-чуть. Вожжи все равно в моих руках, что бы себе не думали мои мучительницы.

Инна не стала себя долго упрашивать. Заведенные за спину руки флегматично расстегнули черный бюстгальтер, и он был отброшен как нечто совершенно ненужное, неважное и непонятно как здесь оказавшееся. Очередная летучая мышь свалилась во сне, заснув на груде останков общего гардероба. А мне (конечно, не только мне, но что мне до того) открылись плотные паруса Бурдж-эль-Араба, чуть склоненные и разведенные в разные стороны. Ярко-белые красоты Инны казались намного больше, чем были в действительности – из-за привычки загорать в купальнике. Хозяйка этих природных красот еще раз невозмутимо пригубила из бокала.

Рая вновь изобразила глубокую задумчивость, из чего однозначно следовало, что затеяна новая пакость. На девяносто девять процентов все были уверены, что сейчас последует снятие еще одной вещи.

Из шести присутствующих четверо были на грани абсолютного неприличия. Из пяти женских фигур три уже изображали пожилых европеек на отдыхе, с небольшой долей тактичного смущения и частично не скрываемой радостью от того, что есть что показать и кому показать. Поводя старательно выпячиваемыми сокровищами, обнажившиеся до пояса дамы всем видом доказывали себе и остальным, что не зря родились на свет.

– Рая, может быть, хватит? – Анюта обняла себя руками, взгляд метнулся по оставшимся преградам на пути к торжеству свободы. – Может, придумаешь для разнообразия что-нибудь новенькое, или хотя бы вспомнишь что-то удачное старенькое?

– Действительно. – Сусаннин кол тоже воткнулся в разгул раздевательного процесса. Вот уж чего не ждал. – Давайте следующий фант.

– Хорошо. Тогда пусть этот добрый человек, чье знамя развевается за моей спиной, трижды на ощупь отгадает кого-то из присутствующих.

– Что будет, если не отгадает? – осведомилась Инна.

– Штраф! – Рая обернулась: руки Сусанны держали мою рубашку.

Что-то мне подсказало, что сделано это нарочно. А как доказать? Не знала же Сусанна заранее, что взбредет в голову пьяненькой подружке?

Я почувствовал себя выброшенной на берег рыбой. Глаза хлопали, рот разевался в желании сказать «нет», при этом не понимая, почему нужно говорить «нет». Ведь это игра, в нее играют! Сейчас выбрали меня, что в этом плохого? В конце концов, не каждый день приходится веселиться в подобной компании. За право так сыграть любой из моих приятелей почку отдаст, а то и не одну.

Но завязать глаза?

– Не выйдет! – объявил я, демонстрируя жесткий оскал в сторону бывшей.

В ответ – всеобщий вздох.

– Осточертели вы со своими разборками, – выдала Наташа. – Развлекаться не даете.

Меланхолически отхлебнувшая Инна обошлась без церемоний:

– Чего ты боишься? Что Сусанна кому-то позвонит? Почему боишься?

– Девочки, это их личное дело, – попыталась разрулить Анюта, милое создание, что не выносило напряженности. Игры на грани – да, за гранью – нет. А сейчас мы подошли к грани. Ей стало неуютно.

– И все же? – не унималась Инна, чье белое на загорелом, украшенное конусами вьетнамских шляпок темно-красного цвета, упорно лезло в глаза.

– Мне вот тоже интересно. – Это уже вклинилась Наташа. – Раньше никогда не видела штурм туалета. И что за документы? Сусанна, объяснишь?

Та с удовольствием откликнулась:

– Он думает, что я воровка.

– Нет, это ты думаешь, что я вор, если судить по показаниям, – защитился я.

Анюта:

– Ребята! Все было так замечательно. Может, вернемся к игре?

– Точно. – Единственная, кто имела некоторое представление о подоплеке событий, Рая снова налила себе (хотя, по-моему, не стоило) и скомандовала: – Ну-ка, собрали все телефоны и прочие средства… ха-ха, связи.

Да, последний стакан был лишним.

Девушки принялись доставать из сваленных вещей имевшуюся технику.

– Собрали? Умницы. – Рая вывалила всю кучу на кровать рядом со мной. – Проверь, Олег. Здесь все.

– Верю.

Я следил за сборами. Особенно за Сусанной. Ее инкрустированный аппаратик лежал здесь, прямо на ее же планшете. И еще четыре трубки.

– Городской телефон в прихожей, до него не добраться. С дверью мы поступим вот так. – Рая заперла ее на ключик, который тоже бросила к телефонам. – Сами станем сзади. Ты – между нами и тем, за что волнуешься. Девочки, анкор.

Весело перешептываясь, все передвинулись.

– Что скажешь теперь?

Прикрыв опасную кучку краем покрывала, я прижал этот край собственным седалищем.

– Уговорили. Но…

– Чего еще боишься? Что нападем и изнасилуем?

Это выдала Сусанна. Анюта болезненно скривилась. И Наташа оказалась недовольна грубостью подружки:

– Я за игру, причем честную. Лично обязуюсь следить, чтобы все вели себя прилично.

– А если не успеешь уследить, и она меня бутылкой по башке?

Я перевел взгляд на фыркнувшую отвернувшуюся Сусанну, которая не удержалась, чтобы не съязвить:

– Хорошая мысль.

Встряла Рая:

– Головой ручаюсь – не допущу!

Я перевел взгляд на остальных:

– А вы?

– Успокойся, в обиду не дадим, – сообщила Инна. – И подходящих тяжелых предметов, если честно, в пределах досягаемости не наблюдается.

Всеобщее воодушевление взнуздывало. Была не была. На голову упала накидка, которая лишила глаза зрения, а нос – запахов. Руки вытянулись в сторону поддатых озорниц.

Их перехватили и осторожно опустили ниже.

Ливень дразнящей лихорадки размазал меня по реальности. Тая от добровольно принятой безысходности, от осознания того, что сейчас произойдет, я превратился в нетерпение. Его испытали на прочность. Потянулась невозможная пауза. Очень долгая пауза. Затем еще одна. Затем – шушуканье, непонятный шум и шорох одежды. Несколько крадущихся шагов в мою сторону. Снова пауза. И – вознаграждение за ожидание: зависшие руки, что словно собрались отталкивать, ощутили чужое присутствие. В них ткнулась, точнее как-то так энергично влилась веселящая магма. Большие пальцы погрузились в нее целиком. В центре столкнувшейся со мной планеты рождалась Сверхновая, леденил космический вакуум, ее омывал Солнечный ветер.

Я предпочел не испытывать судьбу дальше. В моих руках – пороховой склад, достаточно случайной искры, и карточный домик приличий разнесет к ядрене фене. Требовалось лишь вставить, да что там, лишь поднести горящий фитиль к воспламеняющему отверстию, и – ба-бах быдымс трах-тибидох!!!

Спички детям не игрушка, как правильно вдолбили с детства. Руки не стали исследовать подопытный материал, я сделал проще – подключил очень старавшуюся отключиться логику. Если нижнее белье обычное, ткань уже была бы под пальцами. Ее категорически нет. Значит, пикантные полушария принадлежат более свободно одетой Рае, а тоненькие ниточки ее стрингов проходят где-то глубже и выше. Уверен, это именно Рая, а не Сусанна в такой же амуниции, тыл подружки в ладони просто не поместился бы.

– Рая! – Руки отлипли, на лице расплылась улыбка победителя. – Думаю, это она.

В ответ – ехидный смех. Освобожденный взгляд пронаблюдал, как Инна, которую отвергла железная мужская логика, вползает, придерживая по бокам, в приспущенные до колен трусики. Мои находившиеся под неусыпным контролем разума инстинкты заволновались, сознание вступило с ними в перепалку. Происходящее было опасно. Но оно было. И делалось, как понимаю, именно для меня. С целью разбудить пещерный инстинкт. В расчете целенаправленно вызвать и оценить естественные реакции самца на искусственно созданный раздражитель.

Я постарался отогнать ожидаемое всеми состояние, прикусив язык и попытавшись сосредоточиться на чем-нибудь отвлекающем. Сказано же в откровении: всему свое время. Время разбрасывать камни еще не пришло. Пока я их только копил, выжидая удобного случая, чтоб потом метать, как рыба икру.

– За это полагается штраф! – с ухмылкой объявила Рая. Ей нравилось, что приняли за подружку-красавицу, и не нравилось, что в момент триумфа на ее месте оказалась другая. – На один подход больше! А пока…

Она вновь закрыла меня. Через миг на колени легла гладенькая ножка.

– Ну? – кратко произнес неузнанный голос.

Ножка игриво пошевелилась. Бережно коснувшись, я пощупал ее, ладонь провела от колена до пальчиков, затем от того же колена вверх по плотно сбитому бедру, не вызвавшему никаких ностальгических эмоций на это касание.

Не Сусанна, сказала мне память. И не Анюта, добавила логика, та – пухленькая. А Наташа – тощая. Обе оставшиеся кандидатуры на звание владелиц ножки – Рая и Инна – подходили на данную роль. Нужно только поосязать где-нибудь повыше, при этом не ввести в искушение и самому не искуситься. Еще можно привстать и дотянуться до прически, но я не стал этого делать (с чужой-то ногой меж ног). Инна только что отыгралась, и логично, что Рая, конечно же, влезла следующим номером.

– Это – точно Рая! – громко сказал я.

Вновь смех, снова логика подвела. Та же Инна, аккуратно сгибая в колене, забрала конечность из моих рук. Лицо вроде бы отрешенно, но довольно улыбалось. Лучики вокруг глаз быстро разгладились (ведь это приводит к преждевременным морщинам!), и красотка вернулась на место. Руки вновь скрестились на оголенных сталагмитах, словно укрывая от сквозняков и взглядов. Или давая им время отдохнуть перед новым выходом.

Рая подала мне накидку.

– Между прочим, у тебя еще один штраф! Эх, мужчины, какие вы прямолинейные… как просто вас провести… Готов?

Готов. Вдоль окна прошелестели легкие шажки, видимо шалуньи договаривались на пальцах, кивками и жестами. Через несколько мгновений чужие волосы прощекотали по локтям и предплечьям, и две нагнувшиеся головы поцеловали меня в грудь с разных сторон.

Ощущение, надо сказать, необычное донельзя. Просто бездонное. Две пары губ присосались пиявками и продолжали поигрывать, покусывать и полизывать. Опознать я не мог при всем желании, называть наобум не хотел. Руки просто сграбастали обе склоненные талии, просканировавшие пальцы выдали результат:

– Сусанна и Рая!

Приподнятая на секунду накидка позволила констатировать успех. И еще то, что Сусанна не покусилась на заветную кучку. Дважды успех.

– Это было просто, – протянула Инна.

Да, на обеих стринги, попадание могло быть только стопроцентным – ведь не стал бы вменяемый человек обмениваться нижним бельем? Снять – дело одно, а снять, чтоб надеть чужое… Ура логике, хоть общий счет не ее пользу.

Я принял позу сфинкса, сознание стало ждать следующего сюрприза.

Вновь зашуршали подозрительные шумы. Кто-то приблизился вплотную, мои руки подняли, взяв за запястья, и широко открытыми ладонями опустили на гладкую мякоть своих…

Стоп. Не своих, нельзя так сказать, поскольку временно оказавшиеся в моей юрисдикции выпуклости с выступающими пуговками оказались разными. Словно два очищенных вареных яйца попали в ладони, консистенция именно такая. Конечно, не куриные, по размеру скорее страусиные, если не динозавровые. Правое, маленькое, сварено вкрутую, а несравнимо большее левое, видимо, вынули чуть раньше, оно получилось всмятку.

В мертвецкой тишине я сосредоточился сначала на втором. Чуточку рыхлое, расплывающееся, обтекающее, но из-за этого более теплое и какое-то пушистое. Конечно, это Анюта. А справа…

Правая четко вырезанная по шаблону лимоновидная грудь с острым наконечником должна принадлежать Наташе или хозяйке сегодняшнего балагана. Скрытая лифчиком, она вполне могла выглядеть так. Инна в этом случае на ум не шла. Положусь на авось.

– Анюта и Наташа! – провозгласил я.

Ткань осторожно приподнялась над глазами.

Именно их удаляющиеся спины и мелькнули, вывернутые руки Наташи застегивала на позвоночнике необходимый атрибут.

– Хорошо, а теперь в качестве штрафа дополнительный раунд! – сказала Рая, требуя вновь опустить накидку. – Вытяни руки вперед!

Я повиновался, приняв позу, будто делаю утреннюю зарядку. Основания указательных пальцев попали в капканы, их прислонили к шероховато-мягким губам. Две головы, видимо, переглянулись, и, когда вернулись в исходное положение, приоткрытые рты наехали на пальцы.

Отправленный в спячку медведь вновь заворочался в берлоге, спросонья поводя тяжелой головой. Выдернув пальцы, я положил ногу на ногу.

– Хватит. – Серьезности в моем голосе хватило бы на весь дипломатический корпус ООН. – Давайте следующий фант.

– А как же штраф… – попыталась напомнить Рая.

– Я сказал, давайте следующий, – упрямо повторил мой почерствевший голос для непонимающих.

Мне было плохо. Мне было хорошо. Мне было никак. Мне было по-всякому. Но дальше продолжать в том же духе нельзя.

– Тогда другой штраф!

– Какой?

Рая задумалась, а Сусанна выпалила:

– Стакан вина! Залпом!

– Исключено, – обрезал я.

– Разве это штраф, – влезла Наташа. – Это приз.

– Вот и выпей за меня, – предложил я.

– С удовольствием.

Рая, которая уже покачивалась, наполнила ее недопитый бокал до краев, а заодно снова свой. Наташа в один прием осушила предложенное.

– Продолжаем. Теперь желаю... – Рая отвернулась и стала настолько напряженно раздумывать, что чуть губу не прокусила. – В общем, пусть очередной фант останется еще без одного элемента одежды!

– Нет, – сказал я.

Сусанна уловила мое пограничное состояние. Мстительно и несколько ревниво улыбнувшись, она отвернулась, словно происходящее никак ее не задевало.

Нет, как-то задевало, но она гасила готовое вырваться раздражение, гаденько-подзуживающе кивая соперницам. Я читал ее, как книгу – давно прочитанную и вновь раскрытую на знакомом месте. Она думала, что сейчас-то поведусь на прелести подружек и забуду о главном. С кем-то такой план сработал бы. Возможно. Возможно, сработал бы и со мной. Черт подери, а возможно, еще сработает… Потому что…

– Почему? – На меня уставился мутный взор Раи.

Я взял себя в руки. Хорошего понемножку.

– Достаточно. Давайте другое.

Анюта привлекла всеобщее внимание двумя хлопками.

– Следующий фант… – быстро проговорила она, пока Рая вновь не влезла со своими простыми как пень вариациями на одну и ту же тему, – пусть влезет на стол и скажет: «Шла Саша по шоссе и сосала сушку».

Стараниями Сусанны сделать это выпало именно Рае.

Показав зубы в хмурой полуулыбке, избранница судьбы сначала налила еще с полбокала вина, которое залпом выдула до дна – запрокинув голову и старательно изображая недовольство. Вертя всем, чем оделила матушка-природа, она взгромоздилась на ни в чем не повинный хлипкий стол. Делалось все с такой помпой, с таким деланно-наигранным воодушевлением, словно исполнительница была царицей, восшедшей на престол на виду у подданных, что дрожали где-то внизу в немом обожании и почитании ее несомненных для нее самой достоинств. О том, что недавно королевой считалась Сусанна, благополучно забылось. Король умер, да здравствует король. Кто раньше встал, того и тапки. А кто так не думает, тот сам дурак.

Надменно возвышавшаяся хозяйка квартиры приняла позу чтеца-декламатора. Ноги расставились широко, балансируя на нестойкой поверхности, словно матрос на шатающейся палубе. Снизу бросались в глаза не модельная посадка головы, не отведенные плечи и нарочито выпяченная грудь, что натужно изображала невинность, а уходящие ввысь внутренние поверхности бедер. Округлые и гладкие, с ямочками в верхней части, они упирались в темный овал дна, разделенного шелковым клином на равные половины. И Рае нравилось, что все смотрят, и что все видят. Что это вижу я.

– Гм, – прокашлялась исполнительница. Глаза встретились с моими, кончик языка с подтекстом облизал влажные губы. – Шла Шаша.., тьфу, еще раз. Шла Шаса... сла Саса... Блин! Шла Са-ша по шо-се и со-са-ла суску! Сушку! Вот! Черт бы ее задрал, лучше б сосала и ехала.

Анюта как-то виновато прыснула, а героиня вечера лихо вставила в рот большой палец, принявшись его аппетитно облизывать, другая рука захватила в кулак уходящий вниз клинышек ткани и что есть мочи потянула вверх. Тонкая нить врезалась в податливое мясо, и естественный каньон поглотил инородное тело.

– Прошу без пошлости, – запоздало, но с нажимом укорил я, – и вообще, я думал, что попал в культурное общество…

Хулиганка Рая переломилась в фальшиво повинном поклоне, и непростая в ее состоянии операция "спуск с вершины" началась. Грациозности не было выказано ни на грош, сказывалось состояние. Стол качнулся. Актриса погорелого театра заорала благим матом, и нетвердо державшееся на ногах тело грохнулось на Инну. Кровать чуть не треснула, но выдержала удар от падения двух пляжных амазонок, обе отделались легким испугом.

– Пять минут – полет нормальный, – прокомментировала Рая приземление, точнее прииннивание, вставая с нее и оправляясь.

Инна тоже восстановила форму подавленных грудей приподнявшими снизу ладонями, потом по одной вытянула вперед ноги и, наконец, вновь комфортно уселась принимать мир во всем его многообразии, невзирая на погодные условия и падающих с неба подруг.

– Так. – Рая уже пришла в себя. – Следующему фанту… – Она покосилась на Сусанну, предлагая быстрее выбирать жертву, и завершила: – Снять еще одну вещь и исполнить танец живота!

Условия еще произносились, а все уже косились на меня. Именно из-за условий, из-за моего недавнего «Достаточно».

– Не хватит ли уже раздеваться, Рая? – вновь спросила Анюта.

– Все! Последний раз! Даю слово! – заявила та, оборачиваясь посмотреть, кому удружила. Две части одежды оставались лишь у них с Наташей, остальные ее стараниями довольствовались одной.

И снова всеобщие злорадные улыбки: Сусанна успела найти и выбрать именно ее вещь.

Без сомнений, она это специально. Повышает градусность вечера. Надеется, что произойдет нечто отвлекающее. Ну-ну. Неужели не заметила, что я не выпил ни капли и не спускаю с нее глаз? Я трезв и адекватен, корабль рядом. Подождем.

Мои плечи совершили равнодушное пожатие. Дескать, делайте, что хотите, мне от этого хуже не будет. Жаль, заснять не могу, сеть взорвал бы этот девичник с исключением.

То ли вино подействовало, по кусочкам отхватывая от приличных манер солидные части, то ли Рая решила морально взбрыкнуть, принявшись развязно и отвратно играть роль плохой девчонки, но со стороны происходящее выглядело не совсем приятно. Увидев выпавший жребий, девушка нахмурилась, уже подозревая подвох, но не пытаясь понять его причин, затуманенный взор обвел окружающих, пальцы потянулись к застежке лифчика.

Остановились.

Рая подумала.

Руки вернулись на место.

Губы скривились в ухмылке.

Встав, она до четкого хруста потянулась всеми конечностями и так быстро, что никто не успел прореагировать, опустила до пола нижний элемент, выйдя из него, как чародейка из магического круга.

Теперь ее вниманием завладел музыкальный центр. Мелодии отвергались одна за другой, наконец, что-то устроило. Рая выставила громкость почти на максимум, так что начало закладывать уши, ноги вывели ее на середину.

Она была пьяна. Пора закругляться. Наконец-то это поняли все. Наташа вышла в туалет. Анюта принялась копаться в вещах, отыскивая среди них свои. Сусанну, которая тоже потянулась куда-то, пригвоздил к месту мой взгляд. Мстительно колыхнув могучими выступами, она показала язык и отвернулась к окну. Только Инна всем видом сообщала, что собирается остаться до конца и подлила себе в стакан.

Едва я попытался подняться, обернувшаяся хозяйка остановила меня:

– Одну минуточку! Внимание, танец!

Нужно ли объяснять, как выглядит танец нетрезвой особы, которую толкает на подвиги зуд в одном месте? Бедра ожесточенно дергались, бронзовые ягодицы взбрыкивали, руки витали над головой, пока живот и талия крутились, изображая нечто цинично-энергичное. Посредине песни исполнительница вдруг рухнула на освобожденное Наташей кресло, руки сложились на груди, одна нога накрыла другую. Неведомый певец продолжал усердствовать в воспевании чьих-то красот на неизвестном языке, а в помещении явно назревало новое безобразие. Словно по примеру писательницы из известного фильма намереваясь поменять сложенные ноги местами, Рая вызывающе развела их… и оставила в таком положении. Вот вам всем, говорило поведение новой зубной боли кариесного собрания.

Что-то нехорошее разлилось в воздухе. Рая окончательно превратилась из озорно шалившего симпатичного существа в распоясавшуюся фурию, и эта фурия разглядывала меня в упор с неприкрытым обескураживающим бесстыдством.

– Ты, вот такой убогий хлюпик и урод… – произнесла она, продолжая сверлить взглядом. – Знаешь, почему каждая из нас радостно вертит перед тобой ж… и изо всех сил тащит внимание на себя?

Вот это поворот. Хрясь – по мозгам. Трах – по хорошему настроению.

– Почему же? – хмуро осведомился я.

– Чтоб насолить этой! – Пустой взор скакнул на даже не обернувшуюся Сусанну. – Из-за папаши она стала считать себя выше всех нас. Заполучить парня, который бросил ее… сделать это здесь, вот так, прямо на глазах… это… ну, ты понимаешь…

– Поставить ее на место?

– Именно! Плюнуть в зазнавшуюся физиономию. Плюнуть и размазать. Чем Сусанка лучше меня или вот Анютки, скажи?

Конечно, о мотиве я догадывался изначально, но так приятно ощущать себя султаном среди гарема готовых на все одалисок…

Мираж рассеялся вместе с тишиной. Во дворе дома забибикали, в ответ гаркнула крякалка непростой машины. Послышались шум, что-то выясняющие злые голоса. Меня подбросило, голова едва не выбила стекло: у подъезда встретились два флота черных дредноутов. Со двора пыталась выехать легковушка, которой они перегородили путь, на нее не обращали внимания. Две группы крепко сбитых парней под командованием мужчин в костюмах выясняли отношения. Предметом спора было, скорее всего, кому первым войти внутрь. Руки многих тянулись к спрятанным кобурам.

Чертыхнувшись, я бросился назад, вскакивая в брюки и быстро собирая остальную одежду. Сусанна что-то успела, или меня засекли по-другому, теперь неважно. Возможно, она через окно подала знак, пока я сидел на телефонах.

Рая свела ноги. Вернувшаяся Наташа с тупым интересом наблюдала за мной из дверного проема. Анюта спешно натягивала топик.

Только перебравшей Инне было не до меня. Осоловело прикрыв глаза, она так и не смогла в очередной раз поднять веки, отдавшись обольстителю-Морфею как обычно отрешенно и словно бы нехотя, откинувшись, разметав белую гриву, руки, ноги и уставшие от длительного намеренного показа красноглазые «грозди рябины», наконец-то отпущенные сознанием на волю, которые теперь чуточку опали и потеряли протокольно-гламурную форму. Из расцепившихся пальцев вывалился незаметно взятый из кучи маленький телефончик. Дьявольщина! Пока я следил за бывшей, ее подружка…

Вот оно как. Женская дружба в действии. Или не дружба, а гаденькая месть? Или другие причины?

С первым кортежем все понятно, люди Задольского, а вторые, видимо, те самые конкуренты, что ловили в лесу, ведь адрес Раи как раз там оставался.

Я был почти полностью одет, когда на спину обрушилось что-то большое и тяжелое. Меня опрокинуло наземь.

Сусанна. Собственной персоной. С визгом она вцепилась в меня руками и ногами:

– Не уйдешь! А-а!!!

Пришлось применить силу. Удар затылка по лицу мгновенно избавил от навязчивого груза.

– Держите его! – Сусанна отвалилась, хватаясь за разбитую физиономию.

– Ах, вот ты какой! – взвизгнула Наташа. Выставив вперед когти, она кинулась на меня.

Согласен, нельзя бить девушку. Особенно на глазах подруг. Но разве у меня есть выбор? Свобода против разбитого носа, который через час заживет – неплохая ставка.

Но теперь одна, возмущенная поступком, повисла спереди, очухавшаяся вторая, злая до безумия – сзади. С двойной ношей я медленно передвигался в сторону выхода. Меня рвали, царапали, кусали и поносили последними словами. Последнему я был рад, потому что пока ругались – не кусались.

Наташу я пытался отодрать от себя, выкручивая руки. Сусанне умудрился прищемить грудь. Ошалевшая Рая выпучила глаза и уронила челюсть, а Анюта забилась в дальний угол. Инна спала.

Мелодично бумкнуло. Звонком не ограничились.

– Откройте! Быстро, или сломаем дверь!

Гнусавый мужской голос с той стороны был жестким и категоричным.

Сусанна вдруг свалилась с меня – сама. Дело оказалось не в подоспевшей поддержке. Наташа, взглянувшая на подружку, тоже мгновенно отлипла.

Глаза Сусанны наполнил ужас. Кожа пошла пупырышками. Раскачивающиеся от дыхания белые дыни съежились до размера апельсинов, покрывшись такой же корочкой.

– Что, дуэль внизу выиграли не те? – уколол я.

Моя бывшая, видимо, узнала доносившийся из-за двери голос. Она обернулась к беспомощно застывшей голопопой хозяйке квартиры:

– Другой выход есть?

(продолжение следует)

В Томске под контролем судебных приставов из квартиры жилого дома вывезено 4 грузовика мусора, который накапливался в течение пяти лет...

http://obzor.westsib.ru/news/545351---iz-dvuhkomnatnoj-kvartiry-v-tomske-vyvezli-4-gruzovika-musora