Так воевали «забитые» русские солдаты, защищая «прогнивший царизм», пока революция не разложила истощенную и уставшую армию. Именно они сдержали страшный удар германской военной машины, сохранив саму возможность существования страны. И не только своей. «Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим прежде всего мы обязаны России», – сказал позже верховный главнокомандующий союзными войсками маршал Фош.
В тогдашней России имена защитников крепости Осовец были известны чуть не каждому. Вот на чьем подвиге воспитывать патриотизм, разве нет? Но при Советской власти знать об обороне Осовца полагалось лишь армейским инженерам, да и то исключительно в утилитарно-техническом разрезе. Имя коменданта крепости из истории было вычеркнуто: мало того, что Николай Бржозовский – «царский» генерал, так еще воевал потом в рядах белых. После Второй мировой историю обороны Осовца и вовсе перевели в разряд запретных: слишком уж нелестные напрашивались сравнения с событиями 1941 года.
И теперь в наших школьных учебниках Первой мировой посвящено несколько строк, на книжных полках достойных изданий – наперечет. В экспозиции Государственного исторического музея о войне 1914-1918 годов вообще нет ничего, в Государственном центральном музее современной истории России (бывший музей Революции) – экспозиция на ползальчика: три погона, шинель, бомбомет, горное орудие, четыре трофейных пулемета и пара трофейных винтовок. Чуть интересней экспозиция выставки «И вспыхнул мировой пожар...»: подлинные карты фронтов, снимки солдат, офицеров и сестер милосердия. Но экспозиция эта кратковременная, к тому же, как ни странно, в рамках проекта «65-летие Победы советского народа в Великой Отечественной войне».
Еще одна выставка – «Великая война» в музее Вооруженных сил. Покидаешь ее с ощущением, что той войны то ли не было вовсе, то ли велась она непонятно где, как, зачем и кем. Много фотографий, немного амуниции, винтовки, пулеметы, сабли, шашки, кортики, револьверы… Кроме штучных единиц наградного оружия, все обезличено: обычное штатное вооружение, ни о чем не говорящее, не привязанное ни к месту и событиям, ни ко времени и конкретным людям. На витрине – шерстяные носки, связанные императрицей и подаренные пациенту Царскосельского госпиталя штабс-капитану А.В.Сыробоярскому. И ни слова о том, кто этот Сыробоярский! Лишь покопавшись в эмигрантской литературе, можно узнать, что Александр Владимирович Сыробоярский командовал 15-м бронедивизионом и трижды был ранен в боях, в Царскосельский госпиталь попал в 1916-м
после очередного ранения. Как не без основания предполагают историки, этот офицер через всю жизнь пронес чувство к одной из великих княжон. В больничной палате состоялась его встреча с императрицей Александрой Федоровной и ее старшими дочерьми, Ольгой и Татьяной. И августейшие дамы в госпиталь вовсе не на экскурсию пришли: с осени 1914-го они каждый день трудились здесь сестрами милосердия. В музейной экспозиции об этом ничего – только пара носков…
Шашка цесаревича. Чучело лошади. Шинель генерала Шварца, руководившего обороной Ивангородской крепости. Фотография Ренненкампфа. Пепельница командира эсминца «Сибирский стрелок», капитана 2-го ранга Георгия Оттовича Гадда. Кортик вице-адмирала Людвига Бернгардовича Кербера. Сабля адмирала Вирена. И ничего о том, чем славны эти люди, тот же Роберт Николаевич Вирен – герой русско-японской войны. Он командовал Кронштадтской базой и был убит озверевшей матросней 1 марта 1917-го…
Увы, музей сей – не исторический, а политический: плоть от плоти печально памятного Главного политуправления Красной, а затем Советской армии. Политработникам, по сей день оккупирующим высокие кабинеты Минобороны, правда об этой войне ни к чему. Потому и продолжается главпуровское разделение на две разные России: Первая мировая – это, мол, война Колчака, Деникина, Юденича, Корнилова, Вирена, Кербера, фон Эссена и прочих «гаддов». Война «белых»!
Но ведь не только «белые» сражались на фронтах, но и «красные». Добровольцами ушли на войну, приписав себе годы, будущие советские маршалы Рокоссовский и Малиновский. Оба заслужили в боях почетные солдатские Георгиевские кресты. Маршалы Блюхер, Буденный, Егоров, Тухачевский, Жуков, Тимошенко, Василевский, Шапошников, Конев, Толбухин, Еременко тоже были на той войне. Как командармы Корк и Уборевич, генералы Карбышев, Кирпонос, Павлов, Качалов, Лукин, Апанасенко, Понеделин… Как и Чапаев, заслуживший в Первую мировую три креста, и Буденный награжденный крестами 3-й и 4-й степеней.
Между тем, в самой Красной армии количество участников Первой мировой после революции стремительно сокращалось. Основную массу ветеранов из числа офицеров вычистили к концу 1920-х, а потом тысячи бывших офицеров были истреблены в ходе чекистской спецоперации 1929-1931 годов «Весна». На смену им пришли, в лучшем случае, бывшие унтеры, вахмистры и солдаты. Да и тех затем «зачистили». Разгром носителей бесценного опыта войны с немцами – офицерского корпуса русской армии – в ходе операции «Весна» аукнется 22 июня 1941-го: Красную армию громили именно германские ветераны. В германской дивизии в 1941 году было не менее сотни офицеров, имевших опыт кампании 1914-1918 гг., в 20 раз больше, чем в советской! И разница эта не только количественная: советские ветераны Мировой вышли из солдат и унтер-офицеров, все германские – из офицеров.
14-й и 41-й
Школьные учебники твердят о гнилости царского режима, бездарных царских генералах, о неготовности к войне, которая была совсем не народной, потому что насильно призванные солдаты якобы воевать не желали…
Теперь факты: в 1914-1917 годах в русскую армию было призвано почти 16 миллионов человек – из всех сословий, едва ли не всех национальностей империи. Это ли не народная война? И эти «насильно призванные» воевали без комиссаров и политруков, без чекистов-особистов, без штрафбатов. Без заградотрядов. Георгиевским крестом отмечены около полутора миллионов человек, 33 тысячи стали полными кавалерами Георгиевских крестов всех четырех степеней. Медалей «За храбрость» к ноябрю 1916 года было выдано на фронте свыше полутора миллионов. В тогдашней армии кресты и медали просто так никому не вешали и за охрану тыловых складов не давали – только за конкретные боевые заслуги.
«Прогнивший царизм» провел мобилизацию четко и без намека на транспортный хаос. «Неготовая к войне» русская армия под водительством «бездарных» царских генералов не только осуществила своевременное развертывание, но еще сама нанесла противнику серию мощных ударов, проведя ряд удачных наступательных операций на вражеской территории.
Армия Российской империи три года держала удар военной машины трех империй – Германской, Австро-Венгерской и Османской – на огромном фронте от Балтики до Черного моря. Царские генералы и их солдаты вглубь Отечества врага так и не пустили. Генералам приходилось отступать, но армия под их началом отходила дисциплинированно и организованно, только по приказу. Да и гражданское население старались на поругание врагу не оставлять, по возможности эвакуируя.
«Антинародный царский режим» не додумался репрессировать семьи попавших в плен, а «угнетенные народы» не спешили переходить на сторону врага целыми армиями. Пленные не записывались в легионы, чтобы с оружием в руках воевать против собственной страны, подобно тому, как спустя четверть века это сделали сотни тысяч красноармейцев. И на стороне кайзера не воевал миллион русских добровольцев, не было власовцев. В 1914-м никому и в страшном сне не могло присниться, чтобы казаки сражались в германских рядах.
Конечно, в русских войсках не хватало винтовок, пулеметов, снарядов и патронов, а техническое превосходство германцев было налицо. Потери армии России исчислены в 3,3 миллиона человек, а всего безвозвратные потери России составили около 4,5 миллиона человек. В Великую Отечественную потеряли 28 миллионов человек – это официальная статистика.
На войне империалистической русская армия своих на поле боя не оставляла, вынося раненых и предавая земле убитых. Потому косточки наших солдат и офицеров Первой мировой на полях сражений не валяются. Про Отечественную известно: 65-й год с ее окончания, а количество по-человечески так и не погребенных исчисляется миллионами.
Кому нужна ваша правда?
Но погибшим в Первой мировой в нашей стране памятников нет – ни единого. Разве лишь несколько крестов возле храма Всех Святых во Всехсвятском, что на Соколе, воздвигнутых частными лицами. Во время Германской возле этого храма было огромное кладбище, где хоронили воинов, умерших от ран в госпиталях. Советская власть кладбище уничтожила, как и многие другие, когда методично стала выкорчевывать память о Великой войне. Ее велено было считать несправедливой, проигранной, позорной.
К тому же у руля страны в октябре 1917-го стали натуральные дезертиры и саботажники, ведшие подрывную работу на вражеские деньги. Товарищам из опломбированного вагона, ратовавшим за поражение отечества, было неудобно вести военно-патриотическое воспитание на примерах империалистической войны, которую они превратили в гражданскую. А в 1920-е годы Германия стала нежным другом и военно-экономическим партнером – к чему было раздражать ее напоминанием о былом разладе?
Правда, кое-какая литература о Первой мировой войне издавалась, но утилитарная и для массового сознания. Другая линия – учебно-прикладная: не на материалах же походов Ганнибала и Первой конной было учить слушателей военных академий. И в начале 1930-х обозначается научный интерес к войне, появляются объемные сборники документов, исследования. Но тематика их показательна: наступательные операции. Последний сборник документов вышел в 1941-м, больше сборников уже не выпускали. Правда, даже в этих изданиях не было ни имен, ни людей – только номера частей и соединений. Даже после 22 июня 1941-го, когда «великий вождь» решил обратиться к историческим аналогиям, вспомнив имена Александра Невского, Суворова и Кутузова, он ни словом не обмолвился о тех, кто стал на пути немцев в 1914-м.
После Второй мировой войны стр
