Откуда я узнал о Заплавье:
А.А. Галашевич - Художественные памятники Селигерского края, Москва, "Искусство", 1983 г.
"Село Заплавье лежит севернее Кравотыни. Бурный Кравотынский плес, по которому в ветреную погоду небезопасно плыть на небольших лодочках, постепенно сужается, превращается в протоку. С одной стороны подступают лесистые берега острова Хачина, с другой — покрытое не менее густым лесом побережье. Леса вокруг Заплавья — охотничий заповедник, где водятся даже медведи, а на болотах много всякой птицы. Заплавье с катера открывается неожиданно. В любую погоду, даже сквозь непроглядную сетку осеннего дождя, оно выглядит необычайно чистым, приветливым. Летом, когда солнце скрывается только затем, чтобы выкупаться в озере, белые кубики домов, будто вымытые, стоят, тесно прижавшись друг к другу, и не сразу поймешь, сколь велико село. Его накрахмаленная белизна источает радостное сияние, постепенно исчезая на посеребренных временем срубах бань и сараев, поднимающихся прямо от воды. Вдоль берега на приколе покачивают носами лодки. Утром или вечером в безветрие они выглядят тяжелыми, словно отлитыми из чугуна. Но стоит теплоходу или катеру подойти поближе и расколыхать спокойную гладь воды, лодки весело запрыгают, закивают, приветствуя прибывших. Тут и там развешана на просушку паутина сетей. Заплавье — также одно из древних поселений на побережье Селигера. Его жители — коренные рыбаки. Это их предки славились искусством рыбной ловли и доставляли в Осташков рыбу, развозившуюся оттуда купцами в Москву, Петербург и в другие города России. Славилось Заплавье и своими резчиками по дереву. В селе изготовлялись в большом количестве деревянные скульптурки Нила Столобенского.
Только вступив на заплавский берег, понимаешь: самое удивительное еще впереди. При виде домов села невольно испытываешь изумление, и лишь много позже, пройдя по его нешироким улицам, обретаешь способность осмыслить увиденное. Почти все избы построены из кирпича и побелены, а фронтоны над светелками украшены архитектурным декором — пропильной резьбой. Какую только эпоху, какой только стиль не обнаружишь среди этой декорации! Буквально на одном фасаде собраны поребрик с висячими полуколонками — мотив, характерный для XVII века, многообломные карнизы, типичные для барокко, пилястры с дентикулами — распространенная классическая декорация. Какие-то замысловатые фестоны, ширинки, подзоры, для которых не подберешь и определения, и все это непонятным образом уживается вместе, органично соединяется, не мешая одно другому. Все сочно, пластично, словно талантливый ребенок перелистал пособие по архитектурной декорации, вылепил запомнившиеся детали, узоры, фрагменты, не задумываясь о стилях, и, забавляясь, раз¬весил их по фасадам. Так откуда же взялись здесь такие дома, кто их строил из кирпича в краю непроходимых лесов? Ответ на эти вопросы можно найти тут же. Большинство каменных изб — одноэтажные. Чердак напоминает не то светелку, не то мезонин. У некоторых домов он деревянный, и тогда сплошь покрыт пропильной резьбой, а у других — с кирпичной фасадной стенкой и деревянными боковыми, которые оштукатурены, чтобы придать им видимость кирпичных. Чтобы понять, почему боковые стенки чердаков-светелок не делали из кирпича, надо за¬глянуть внутрь избы. Оказывается, внутри никаких капитальных перегородок нет. Вся изба — четыре кирпичных стены, образующих в плане квадрат или прямоугольник. Поэтому продольным стенкам чердаков, если бы их сделали из кирпича, было бы не на что опереться. Но интересны эти чердаки-светелки не только своим сходством с мезонином и не тем, что помещения их, оставаясь холодными, не использовались совсем или использовались только в летнее время. Интересны они своим декором и пропильной резьбой, сплошь покрывавшей фронтон чердака-светелки и простенки между окон, если дом был деревянным. Среди пропильного кружева узора неожиданно замечаешь надписи, повествующие о владельцах избы, о том, когда и кем она построена. Буквы надписей тоже выпилены из дерева. Иногда в тексте с именем и фамилией владельца и строителя встречаются наивные орфографические ошибки или произвольные сокращения, говорящие о не-высокой грамотности его создателей. В самой вершине фронтона, как правило, надпись с именем владельца избы и датой ее построения, к примеру, такого содержания: 1910 Г СЕЙ ДОМЪ БРАТЬЕВЪ КАРПОВЫХЪ ИВ ПАВ ФЕ (то есть Иван, Павел, Федот или Федор). В основании же фронтона — автограф строителя: ПЛОТНИКЪ АЛЕКСАНДРА (так в тексте. всё тщательно сверено с книгой - Д-й В-й) МИТРИЕВЪ АКОВЪ. Пропильная резьба по полю и в простенках простого рисунка из повторяющихся растительных раппортов орнамента, сделанных по шаблону. Но из-за того, что орнамент сплошь покрывает фронтон, он кажется очень сложным. Надписи, искусно вкрапленные в рисунок, дополняют его и сами порой похожи на фантастические травы.
— Кто делал эту резьбу? — спросили мы местных жителей.
— Даст мастер какому-нибудь мальчишке-ученику рисунок, тот и сидит целый день, пилкой выпиливает, — ответили нам.
— А кто были эти мастера?
— Да местные или из соседних сел приходили. Иногда издалека. По весне артелью нанимались к хозяину и за лето избу ставили.
Вскоре, попав в село Святое, мы сами убедились в этом. На одном из домов красовалась подробная надпись, с гордостью повествующая о заказчике и строителе: ПЛОТНИКЪ ЯКОВЪ ДМИТРИЕВЪ ОРЛОВЪ ДЕРЕВНИ ЗАМОШНЯ ДОМЪ ИВАНА ФЕОДОРОВА ГУСТЫШКИНЪ 1914 ГОДА. Так вот кто был строителем этих деревень из кирпичных изб — местные жители! (Деревня Замошня входила в состав Осташковского уезда, ныне — Осташковский район.)
В надписях на домах мастер-строитель называется плотником, вне зависимости от того, какая это изба — деревянная или кирпичная. Один и тот же человек рубил деревянный дом и клал кирпичный. В Заплавье сразу три дома почти одновременно построены плотником Алексеем Федоровичем Мазовым. Два из них — кирпичные, а один — деревянный. (Надпись на одном из домов почти полностью исчезла и с трудом угадывается по отпечаткам букв.) Есть еще в селе две избы, вероятно, также построенные одним мастером. На деревянной избе он назван полным именем — ПЛОТНИКЪ АЛЕКСАНДРА МИТРИЕВЪ АКОВИ, а в надписи на кирпичной — сокращенным — ПЛОТНИКЪ АЛЕКСАНДРЪ МИТРИЕВЪ. Точно так же и в соседние селах плотниками названы строители кирпичных изб. Например, в селе Святое на двух домах надписи с любопытным содержанием: ПЛОТАЛИ АБРАТ СЪ БРАТЬЯМ СУРКОВЫ 1913 ГОДА и ПЛАТАЛ ТА БРАТ СЪ БРАТЬЯМ СУРКОВЫ 1914 ГОД. Там же есть еще одна кирпичная изба, удивительно похожая на предыдущие и, по преданию, построенная теми же плотниками, но на ней, к сожалению, надпись отсутствует.
— Почему у вас в селах строили дома из кирпича? — задали мы вопрос одному плотнику, чинившему свою избу.
— Лес был дорогой, — ответил он нам. — Берегли его. Рубили только на продажу, а для себя строили из кирпича.
— А где кирпич брали? Покупали?
— Нет. Сами обжигали. Вот, к примеру, мой отец, когда женился, дед его отделил. Он с братом намесил глины, и сам кирпичу сколько надо, столько и приготовил. Потом избу сам поклал.
— А ваш отец плотником был?
— Да тогда все тут плотниками были. Строили сами для себя. Мир или родственники помогали, Правда, были и такие, которые этим ремеслом промышляли. Артелью работали. Но артель нанимали те, кто побогаче был. А так сами для себя делали. Глины да песка нам не занимать. Вон сколько вокруг.
Действительно, при ближайшем рассмотрении кирпич оказался самодельным, местами плохо обожженным, тесто грубое, с примесью крупного песка и камешков. Размеры его тоже были разные. Фигурного лекального кирпича, необходимого для выкладки архитектурного декора, почти нет; только кирпичи со скругленными тычками, применявшиеся в выкладке полуколонок, да изредка встречается кирпич с заостренным тычком — вот и весь нехитрый набор, из которого составлялся узор. Когда же мастеру хотелось украсить дом более сложным орнаментом, то кирпич просто-напросто тесали. Поэтому, несмотря на кажущееся обилие орнаментальных форм, декор очень прост и состоит из набора однородных деталей, по-разному варьировавшихся в кладке, и зависит рисунок от вкуса заказчика или строителя. В соседних с Заплавьем селах декор фасадов менее развит. На некоторых домах его нет совсем или же узоры на стенах лепные. Именно по таким узорам особенно остро чувствуется, как плотник, запомнив увиденные где-то орнаменты, стремился воспроизвести их. Тут и картуши, обработанные «под шубу», расползлись по плоскости стены, тут и вылепленные, словно из теста, жгу¬ты, рисунок которых трогательно похож на очертания орнамента столичного модерна. Часто в оформлении фасадов наивно воспроизводятся человеческие черты: подзор под окном с кирпичным декором клином и наличник будто с прической на прямой пробор удивительно напоминают бородатого мужика. На другой избе плотник к окну при¬делал развесистые уши, и оно от этого расплылось в какой-то добродушной улыбке. А на избе в селе Лежневе пилястры превратились в баб, размахивающих в танце руками. Установить имена сотворивших такой орнамент можно не всегда. Надписи на многих домах исчезли, поломались, осыпались. Кое-где их, видимо, не было совсем, а кое-где они говорят только о владельце дома и ничего — о его строителе. Наблюдается лишь интересна пространными надписями отличаются и большими размерами. Вероятно, их строили артели, и надпись служила для такой артели своего рода рекламой. Орнаментальный узор этих домов, возможно, становился образцом на селе, и его ко¬пировали, варьируя, другие. Удалось проследить и еще одну любопытную деталь — это границы распространения изб из кирпича и примерное время их создания. Кирпичные деревни сосредоточены в основном на восточном берегу озера Селигер. Появляются они в районе монастыря Нилова пустынь, сначала отдельными постройками, затем севернее из кирпича строится большинство домов в селе.
Похожие избы можно видеть в селах Новгородской области, граничащих с Калининской, где они возникли, вероятно, даже раньше. Вдоль западного же побережья озера Селигер таких домов почти нет. Не исключено, что это связано с более удобными дорогами, проходившими по восточному берегу, вдоль которых стояли богатые села.
Время возникновения каменных изб устанавливается до-вольно точно. Каменные избы стали строить на новгородчине в середине XIX века, откуда они быстро распространились по всему восточному побережью Селигера, а продолжали их строить вплоть до 30-х годов нашего времени. На более поздних домах орнамент несколько меняется, становится сдержаннее. Появляются узоры с новым содержанием, где хотя примитивно, но все-таки нашли отражение черты нового уклада жизни села.
Излюбленным мотивом становятся звезды, серп я молот, а на одном из домов в селе Мошенке плотник попытался воспроизвести целую символическую композицию, изобразив Спасскую башню Кремля, с лучами, расходящимися от звезды, и по сторонам ее — фигуры двух людей, шагающих в этих лучах.
Бродить по деревням вокруг Заплавья очень интересно. Все они разные, совершенно непохожи друг на друга. Деревни расположены по берегам речушек и проток, соединяющих внутренние озера с Селигером, вдоль его заливов, далеко растекшихся по впадинам и ложбинам и глубоко прорезавших материк; некоторые же из них «при ключах или при колодцах». Тот, кого заинтересуют этнографические особенности края и крестьянское жилое строительство, найдет здесь неисчерпаемый материал. Ведь в научной историко-этнографической литературе об этих местах не на-писано почти ни строчки."
А.А. Галашевич - крупный исследователь Тверской области, составитель многих паспортов памятников - одним словом, специалист. Так что мы поехали.
Площадка у магазина. сзади нас озеро Селигер. Здесь вполне поместится туристический автобус. Да и сама планировка (скорее круговая, нежели двухпорядковая) деревни удобна для маневрирования и разъезда самой большой техники. узкое место только при въезде. Поскольку въезд фланкируется двумя историческими домами (один на фото слева; т.о. въезд в деревню слева), то ГИБДД надо позаботиться об исключении возможности пробкообразования. шютка такой.
