nepsix

Предыдущая история: 8. Протест

9. Клад

Однажды с Тяпой случился Клад. Тяпа к тому моменту была уже постарше дяди Фёдора из Простоквашино, но что-нибудь искать с друзьями очень любила. До школы в основном «секретики» искали – раскапываешь землю под каким-нибудь деревом, а там цветной бутылочный осколок врыт и под ним кусочек фольги или фантик от конфеты блестит-переливается, таинственно так.

Вот только чтобы найти такой «секретик», его сначала туда закопать надо было, а это уже не столь интересно. Поэтому, как только Тяпа и её компания подросли, они стали искать вещи посущественнее. Например, заброшенные сараи, в которых можно было найти кучу интересных вещей, а ещё – устроить штаб секретной организации. Несколько раз им это даже удавалось: бегали к отцам в гаражи за молотками и гвоздями, забивали, подпирали, мыли, чистили, выкидывали ненужное и втаскивали нужное… Но в конце почему-то всегда находились хозяева, которые, увидев прибранную развалюху, внезапно решали, что «такая корова нужна самому». После второго или третьего разбирательства о вторжении в частную собственность мама намекнула Тяпе, что можно бы переключиться на поиски чего-нибудь точно бесхозного. Видимо, подобные намёки в более или менее доходчивой форме получила не только она, потому что при следующей встрече Тяпины друзья вместе с Тяпой единогласно решили организовать не тайное общество, а клуб юных натуралистов и искать следы животных в ближайших перелесках.

Со следами было проще – на них никто не претендовал, они никуда не убегали и вообще, вели себя достаточно мирно. Даже позволяли себя зарисовывать в специальную тетрадочку. Правда, окрестная фауна в основном была представлена мышами и собаками. Несколько раз клуб юннатов был почти уверен, что встретил следы лисы или даже волка, но рано или поздно волк галопом прибегал к ребятне, взрывая сугробы, и оказывался очередным соседским Тузиком.

К тому моменту, когда идеи относительно того, что бы ещё поискать, начали заканчиваться, Тяпин класс выпустился из начальной школы и перешёл в среднюю. В новой школе обнаружился краеведческий кружок с маленьким музеем при нём. В музее, куда новоиспечённых пятиклассников привели на экскурсию прямо в сентябре, обнаружились гильзы и штыки ещё с Первой мировой, простреленная каска, монетки разных времён и даже настоящая окаменелость. То, что надо! Экс-члены тайного общества и клуба юннатов сразу после экскурсии записались на краеведение всем составом. Руководитель кружка – пожилая энергичная женщина по имени Эмма Васильевна – несколько удивилась, но обилие желающих изучать историю родного края под её руководством ей польстило.

После нескольких занятий кружка выяснилось, что всё преподаваемое там, конечно, занимательно, но к полевой работе отношения не имеет и к поискам каких-никаких древностей нисколечко не приближает. Тяпа приуныла: бросать что-нибудь на полпути она не любила, так что перестать ходить на занятия к Эмме Васильевне совесть не позволяла, но стало уже понятно, что на раскопки с ней они не пойдут никогда.

Тяпа столько думала над этим вопросом, что на её озабоченность обратила внимание мама. И предложила ей поискать клад на косогоре неподалёку от мелкой загородной речушки.

- Но это же далеко! – вздохнула Тяпа, - Половину народа туда просто не отпустят.

- Собирай всех, а я договорюсь с родителями, - сказала Тяпина мама, - И сама с вами пойду. Я слышала, в этих краях ещё Золотая Орда стояла.

В назначенный день компания пятиклассников с лопатами и сосисками двинулась в путь. Лопаты, чтобы наследие татаро-монголов раскапывать, а сосиски – на костре жарить. Потому что какой же поход без подгорелых, шкворчащих и пузырящихся над огнём сосисок?

С сосисками получилось явно лучше, чем с лопатами – их и нести было легче, и употреблять приятнее. Так что к раскопкам приступили только тогда, когда вся еда кончилась. К счастью, копать долго и не пришлось – повозившись полчаса в огромной куче глины, Тяпин друг Вовка (но не тот, в которого она в детстве влюбилась, а его тёзка) поднял руку вверх, помахал чем-то и с радостным гиканьем припустил к остальным.

- Вот, смотрите, нашёл… - переводя дух, захлебываясь, тараторил Вовка.

- Это же кора какая-то грязная, - сморщились пара девчонок.

Тяпа взяла из Вовкиных рук находку, повертела, поскоблила пальцем.

- Сами вы кора! Это же береста! Древнеславянская! Смотрите, здесь какие-то буквы!

Все склонились над берестой. Она была потрескавшейся, но буквы удивительно хорошо сохранились. Осторожно обмыв бересту в уже холодной воде речушки, ребята смогли разобрать определённо древние буквы.

Раскопки на радостях тут же прекратились, и, еле дотащив испачканные глиной лопаты обратно, Тяпа и её друзья отправились расшифровывать надпись. Перерисовав буквы кириллицы в ту же тетрадку, куда когда-то вносились наблюдения о местных волках, повозившись с принесённой из библиотеки книжки про славянскую письменность, они смогли прочитать письмо полностью.

Егда рать Ахмула бысть

приди брате Вавила ко мне

Боян

Находка потрясала воображение. Настоящая берестяная грамота! С полностью сохранившимся текстом! Да не просто записки бестолкового ученика или долговая расписка, а письмо какого-то важного человека. Может, даже военачальника. И про Орду есть – вон, Ахмул какой-то. Может, с этой грамоты вообще новая страница истории откроется!

Посовещавшись друг с другом и, для надёжности, с Тяпиной мамой, которая и навела их на это место, ребята решили показать находку Эмме Васильевне. В конце концов, она наверняка знает, как выйти на настоящих историков и археологов. Тяпина мама как-то странно усмехнулась, но возражать не стала.

На следующий день Вовка отнёс грамоту в школьный музей. Относил один, потому что, как назло, в этот день была контрольная по математике, и Тяпу осадили жаждущие разъяснений и экспресс-подготовки одноклассники. Вернувшись, он рассказал, что Эмма Васильевна была в полном восторге и пообещала срочно, пока вредное воздействие воздуха и света не разрушило уникальный документ, отвезти её в городской краеведческий музей на экспертизу. А ещё, как только грамоту проверят, пригласить местное телевидение и снять репортаж о юных краеведах, их находке и, конечно же, их руководителе, направившем детей на верную дорогу. В редакцию Эмма Васильевна позвонила прямо при Вовке.

Телевидение! Это был триумф! Наконец-то Тяпа чувствовала, что они нашли Клад, достойный их.

Прошло ещё несколько дней. Страсти по бересте немного улеглись, оттеснённые мелкими школьными заботами, но в конце концов Тяпа, Вовка и остальные собрались в краеведческий кружок, чтобы узнать, пришёл ли ответ из музея.

Эмма Васильевна, вопреки ожиданиям, встретила их нерадостно. Даже, по Тяпиному мнению, слишком – с порога она напустилась на ребят, костеря их на чём свет стоит. Из её отчаянного визга отчётливо доносились лишь отдельные слова:

- Да как вы смели!.. Маленькие обманщики!.. В краеведческом… На смех… Свежая…

Без пяти минут великие археологи съёжились и начали незаметно занимать стратегические позиции, чтобы суметь вовремя отступить. Когда Эмма Васильевна смогла говорить более членораздельно, выяснилось, что в городском музее её находку не только не оценили, но и подняли на смех – если детям простительно не отличить свежую бересту от пятисотлетней, то ей с её опытом следовало бы быть внимательнее. Грамота оказалась подделкой, а береста, судя по её состоянию, не пролежала в земле и недели. Съёмки репортажа, разумеется, пришлось отменить. По счастливой случайности (или потому, что все Тяпины друзья некоторое время старались обходить школьный музей подальше) при новом телефонном разговоре уже никто не присутствовал, и что сказала репортёрам Эмма Васильевна, осталось неизвестным.

Занятия Тяпы в краеведческом кружке после этого инцидента как-то сами собой прекратились. И даже совесть не мучала. Зато мучал вопрос: как же береста попала именно на то место, где они её нашли, да ещё именно перед их приходом? Поломав голову над этим вопросом самостоятельно и с друзьями, она решила ещё раз обратиться к маме. Тем более, кое-какие догадки уже забрезжили в Тяпиной голове.

- Ну… - сказала Тяпина мама, - Вам же так хотелось найти что-нибудь стоящее… А я, между прочим, три дня эту бересту коптила и пачкала, чтоб постарее казалась. Я же не знала, что ваша Эмма Васильевна додумается её за подлинную принять и на весь город прославиться.

Жили-были брат и сестра. Как их звали? По-разному. Мама – рыбкой и зайчиком, папа – благородным доном и прекрасной леди, а соседи иногда, очень-очень редко – «фулюганами малолетними». Но чаще всего незнакомые люди называли их Мальчик и Девочка.

Девочка была старшей, она ходила в подготовительную группу детского сада и считала, что уже почти все знает. Мальчик иногда жалел, что не он старший брат, но с сестрой они были очень дружны и почти не дрались. Ну, разве что совсем редко, чтобы соседям было как их называть.

И вот однажды Мальчик и Девочка, выйдя гулять, встретили на улице Розового Слона. Слон был один и выглядел очень грустным.

– Что ты здесь делаешь? – спросили дети.

– Летаю, – ответил Слон, и ребята увидели, что он действительно парит над землей, помахивая ушами.

– Но ведь слоны не летают! А еще они не розовые! – заявила Девочка, которая точно знала, какие бывают слоны.

– Может, ты воздушный шарик? – спросил Мальчик? – А почему ты один?

– Я не шарик, я Слон, – насупился Слон, а затем горько вздохнул, – Я потерялся, давно. Мне грустно и одиноко.

– А пойдем жить с нами?! – тут же предложил Мальчик.

– Ты что… – ахнула было Девочка, но тут же сама запрыгала от радости, – Пойдем, пойдем! Соглашайся, милый Слоник!

Слон подумал и кивнул большой розовой головой. Дети взяли летающего Слона за хобот, ведь у слонов нет рук, чтобы ходить за руку, и отправились домой.

Посмотреть на диковинку собрался весь двор.

– Где же мы его будем держать? – задумался папа.

– Мы совсем не знаем, чем его кормить! – воскликнула мама, – и вы еще маленькие, вы не сможете за ним ухаживать!

– Тащите в наш двор заразу всякую, – возмутилась одна вредная соседка, – вы даже не знаете, откуда он!

– Вот-вот, – поддержала ее другая соседка, тоже вредная, – а может, он наших детей плохому научит.

– И вообще, слоны должны жить в слоновниках, а не с людьми, – авторитетно заявил соседкин муж, – Там им самое место!

А соседкин ребенок некультурно показал пальцем в сторону Розового Слона и засмеялся.

Слон надулся, совсем как воздушный шарик, и покраснел, сердито замахав ушами.

– Ладно, берем, – сказала мама, – Не оставлять же на улице ничейного слона.

– Ура-а! – завопили сестра с братом.

Так в семье Мальчика и Девочки появился Розовый Слон. Никто не знал, что едят летающие слоны, похожие на шарики (да и сам Слон, кажется, тоже). Оказалось, что лучше всего подходят желтые одуванчики и клочки утреннего тумана. Теперь Мальчик каждое утро распахивал форточку и впускал в дом туман, и вся семья ежилась от сырости и натягивала одеяла на уши. Потом Девочка бежала на улицу за одуванчиками и иногда так увлекалась, что опаздывала в детский сад, где на нее ругались воспитатели.

Во дворе Слона дразнили и опасались соседские дети, а он в ответ надувался и сдувал их потоком воздуха из хобота, за что его тоже несколько раз назвали «фулюганом» соседи. Но брат и сестра защищали своего Слона, и вскоре все увидели, что на самом деле он смешной и безобидный, хоть и не похож на других слонов. Тогда с Розовым Слоном стали играть все соседские дети, а их родители украдкой трепали Слона за ухо и угощали одуванчиками.

Слон полюбил гулять с Мальчиком и Девочкой, но так и не мог вспомнить, откуда он взялся, хотя дети водили его даже через дорогу в соседний микрорайон, в надежде, что он узнает знакомые места. Однажды, когда дети обошли уже почти все окрестности, в которых им разрешалось бывать, они заглянули в маленький заброшенный сквер и увидели что-то цветное. Подойдя ближе, ребята застыли в изумлении: на полянке летали, гоняясь друг за другом, разноцветные слоны, похожие на воздушные шарики!

Розовый Слон рванул к ним, изо всех сил махая ушами.

– Улетит ведь, – всхлипнула Девочка и попыталась остановить Слона.

Мальчик почувствовал, что пора немножко побыть старшим братом, и сжал девочкину руку, успокаивая ее:

– Он вернется, он же хороший.

Дети подошли поближе к летающим слонам. Розовый Слон что-то возбужденно рассказывал собратьям, показывая на брата с сестрой хоботом (ведь у слонов нет пальцев, чтобы показывать пальцем; к тому же, это некультурно).

– Вы что, нас не боитесь? – загалдели слоны, – И обзываться не будете? И драться?!

– Конечно, не будем! – воскликнули брат и сестра.

– Люди хорошие, – сказал Розовый Слон, – там, где я живу, их много, и все со мной играют и заботятся обо мне. Хотите, я вас с ними познакомлю?

Теплым летним утром жители двора в очередной раз застыли в изумлении: с Мальчиком, Девочкой и Розовым Слоном летела целая флотилия красных, зеленых, синих, оранжевых слонов! Но теперь люди уже знали, как с ними обращаться, и поспешили навстречу с одуванчиками в раскрытых ладонях. Слоны осторожно брали одуванчики хоботом и отправляли в рот. Соседи ликовали: чудесные летающие слоны захотели жить с ними, и у каждого желающего появился свой собственный цветной слон, похожий на шарик. Больше уже никто не считал их странными или опасными – слонами гордились и любили их.

– Здорово, что каждый слон нашел свою семью! – сказал Мальчик, сидя на коленях у папы этим вечером.

– И как хорошо, что у людей такого не бывает, – авторитетно заявила Девочка, прижимаясь к маминой теплой руке, – Вот если бы вместо слонов такое случилось с нами или с другими детьми… Это же… Это… Да невозможно это, вот!

– Хм-м… – почему-то задумался папа, погладив Девочку по голове свободной рукой, – Знаете, мы с мамой давно хотели рассказать вам одну историю. Когда вы были маленькими…

P.S. Один рисунок мой, другой - дочери (5 лет). Где чей, думаю, разберетесь.

Предыдущая история: Разочарование

8. Протест

Однажды с Тяпой случился Протест. Нормальный такой подростковый Протест, когда-то и это случается. Тяпа специально протестовать не особо любила, оно как-то само получалось. Сначала книжки на уроках читала – потому что иначе скучно было, а не в знак протеста против урока, но не все верили. Или отказывалась учебники носить, аргументируя тем, что учебников соседа по парте ей вполне достаточно, а тяжести поднимать вредно. Сосед не возражал – он учебники таскал, а Тяпа ему на контрольных помогала и списывать давала. Сплошное разделение труда и взаимовыручка. Только Тяпе это с рук обычно сходило, а другим не всегда, вот злые языки и говаривали, что выпендривается много.

Иногда Тяпа и в самом деле была не прочь помочь сплетникам. Репутация эксцентричной особы ещё ни одной Творческой Личности не навредила, а к Тяпе период ощущения себя этой самой Личностью уже приближался. Однажды одна учительница возмутилась, что Тяпа желает отвечать за всех сразу и всегда, никому руку поднять не даёт. А если и даёт, то в это же время с соседом по парте болтает.

- Тебя бы, - сказала учительница, - под парту посадить, руки-ноги косичками связать, а рот очками заткнуть. Чтоб не мешала!

Тяпа и послушалась. Косичек на связывание, правда, не хватило, так что она учебник взяла и удалилась с ним под парту. Там до конца урока и работала. Учительница подумала, не предпринять ли какие-то дисциплинарные меры, но решила, что так даже спокойнее – болтать и руку тянуть из-под парты неудобно – и оставила всё, как есть.

Но всё-таки Тяпа понемногу росла, взрослела, и наступил момент, когда выделяться сидением под партой стало как-то несолидно. Всем известно, что пик внутренней взрослости приходится лет на четырнадцать. Потом, видимо, какой-то регресс начинается – никогда больше человек себя таким взрослым и самостоятельным не чувствует, а к сорока многие и вовсе начинают о постаревших мальчиках и девочках рассуждать. Тяпа над этой проблемой ещё не задумывалась, поскольку до сорока было слишком далеко, а вот мне не раз эти метаморфозы приходилось наблюдать.

Тяпа же чаще размышляла о главном почти для каждого тинейджера парадоксе: почему тебя, такого взрослого, мудрого и всё понимающего, «настоящие» взрослые считают несмышлёным сопляком?

Волновало это и окружающих взрослых. Учителей, например. Только они как-то совсем иначе на эту проблему смотрели. Так или иначе, тема подросткового Протеста почти на каждом уроке поднималась. Заметит русичка на уроке литературы двоечника Санька, удобно расположившегося на пустующих партах галёрки и начинает отчитывать:

- Некоторые протестуют словом, произведением, а ты, Василевский, протестуешь тем, что ноги задираешь, чтобы тебя не спрашивали!

А Саньку Василевскому, конечно, хочется, чтобы его не спросили, но ноги на стол он сложил совершенно не поэтому.

Тяпа ноги на стол не задирала. Она же культурный человек. Пирсингом или зелёными волосами ей тоже обзаводиться совершенно не хотелось. Демонстративным игнорированием учёбы в её школе и вовсе было сложно кого-то удивить. К отличным оценкам, книжкам на уроках и даже попыткам спеть все уже как-то попривыкли. Эпатировать стало практически нечем. И тут Тяпе подарили джинсы.

Джинсами тоже давно было никого не удивить. Но администрация Тяпиной школы упорно, хотя и с переменным успехом, боролась за сохранение приличного внешнего вида учащихся, поэтому джинсы на занятиях категорически не приветствовались. А Тяпины новые джинсы вдобавок ко всему оказались малиновыми – цвета пиджаков нуворишей из перестроечных анекдотов. В такой обновке просто нельзя было не прийти в школу. Тяпа и пришла.

…День выдался напряжённым – и для Тяпиного класса, и для их классного руководителя. Шесть уроков, две контрольных, один сдвоенный урок, зачёт по физкультуре, а в довершение ко всему – классный час, на котором классуха решила обсудить моральный облик вверенного ей коллектива.

Коллектив пребывал в унынии. Самые шустрые успели сбежать на перемене, однако Тяпа и большая часть класса остались за партами, положив головы на сумки и с надеждой поглядывая на часы. Выступление классухи энтузиазма не добавляло:

- Вы совсем распустились! Бурденко курит в туалете для учителей – позорит своего гениального однофамильца!

- А мож он тоже курил, откуда вы знаете? – лениво огрызнулся неудачливый тёзка великого хирурга.

- По крайней мере, истории неизвестно, чтобы его завхоз в учительской уборной ловил! Так, дальше. Василевский ноги на стол закидывает, у Ивановой три двойки за день, Пахомов физрука отправил туда, куда марафонцы не …

Классуха закашлялась и перевела дыхание, оглядывая класс в поисках ещё не названных, но достойных порицания нарушителей школьного спокойствия. Все притихли, надеясь, что до них не дойдёт очередь.

А нет, не все. Воспользовавшись моментом, Тяпа аккуратно подняла руку, поставив на локоток, как учили в далёком первом классе.

- А Михалёва в красных штанах.

- …добегают, - закончила фразу учительница и на автомате продолжила, - А Михалёва в красных шта… Что-о?!

Театральная пауза должна была красиво повиснуть в воздухе. Но не смогла. Класс заржал.

- Михалёва, встань! – велела классуха.

Тяпа встала. Нельзя было не согласиться с тем фактом, что её малиновые джинсы были достаточно красными и, безусловно, штанами. Классуха потеряла мысль и бессильно открывала и закрывала рот, напоминая выброшенную на берег рыбу. В конце концов она неразборчиво помянула Брута и грузно опустилась на стул, внутренне махнув рукой на продолжение обличительной речи.

- Марин Сергевна, это всё? Мы можем идти? – немедленно воспользовался моментом Василевский. Классуха обречённо кивнула. Василевский с радостным гиканьем перепрыгнул через парту и запустил рюкзаком в Бурденко. Следом, застревая в дверях и выдирая из толпы ремни застрявших сумок, плотным потоком понеслись и остальные его однокашники, включая Тяпу в малиновых штанах.

Воспитательные беседы в классе на какое-то время прекратились. Учителя негласно сошлись на том, что это возраст и «все мы такими были». А Тяпа в этих джинсах больше в школу не приходила – хорошая шутка, как и удачный Протест, должны случаться только однажды. Хотя, она ведь ничего такого и не сделала – это всё штаны…

Предыдущая история: 6. Мечта

7. Разочарование

Однажды с Тяпой случилось Разочарование. Разочарование от непонимания её окружающими. Собственно, рано или поздно оно случается с каждым и обычно называется пубертатом. Каждый первый в этот период хотя бы на короткое время становится Непризнанным Гением, Личностью с Тонкой Душевной Организацией или, в крайнем случае, Крутым Чуваком. Некоторые в этом состоянии остаются и на всю последующую жизнь. Общество же часто имеет собственное мнение относительно пубертатных терзаний и это самое непонимание выказывает – жестоко и безапелляционно.

Только вот Тяпа подростком не была и на звание обладателя самой сложноорганизованной личности не претендовала. Она хоть и ходила уже в школу, но пока только в начальную. На уроках новоиспечённая ученица чаще всего читала книжки с разрешения учительницы, иначе у неё рот переставал закрываться. А открытый Тяпин рот постоянно соседям по парте что-нибудь интересное и очень отвлекающее от объяснений учителя рассказывал. Поскольку чаще всего соседи по парте в этих объяснениях нуждались больше, Тяпе приходилось читать, а когда книжка внезапно заканчивалась в середине урока, можно было помечтать, уставившись в одну точку.

Почему Тяпа во время урока не выполняла задания со всеми? А она выполняла. Просто с тех пор, как с ней Одарённость случилась, делать это она успевала быстро. Классную работу решила, дополнительное задание со звёздочкой тоже, домашку прямо на уроке сделала – скучно, можно и поболтать. Вот и пришли они с учительницей к такому вопиющему с точки зрения учебного процесса компромиссу.

Так вот, когда Тяпа не читала, то всегда о чём-нибудь фантазировала. То придумает, что сложная сетка трещин на стареньких партах – это зашифрованное послание, и на перемене с половиной класса парты расшифровывает. То расскажет, что через невидимый портал можно в другой мир попасть, нужно только его найти вовремя. И тогда все Тяпины друзья начинают с гаражей прыгать в надежде, что именно сейчас под ногами портал откроется. Школьники, пусть даже начальные, слишком взрослые, чтобы верить в подобную чепуху, скажете вы? Ну, вообще-то и среди взрослых людей найдётся больше готовых поверить в порталы, чем в меня. Не просто сказать: «Ну да, есть что-то такое», а по-настоящему поверить. А что о второклассниках говорить.

Но всё же Тяпа иногда чувствовала, что её недопонимают. Самое главное не улавливают, и потому не верят. Или верят, но как бы понарошку. Потому что с гаражей даже просто так, без порталов, попрыгать здорово. Так что целые миры в Тяпиной голове томились никому не рассказанными. Но наружу всё-таки просились. Однажды один из сюжетов настолько упорно заявлял о себе, что Тяпа даже песню сочинила. Про рысёнка, который в одном из её любимых миров был героем, совершил много славных дел, а потом столь же геройски погиб, и его было очень жалко. У них там целая команда была – и летающий вороной конь с каштановой гривой, и даже дракон настоящий огнедышащий. И все они буквально настаивали, чтобы гимн памяти их павшего друга появился на свет.

Тяпа песню сочинила и стала петь, где придётся. А иначе зачем нужна песня, если её молчать? Да и певицей стать она ещё не передумала. Первой песню услышала Тяпина мама.

- Пой потише, пожалуйста. На тебя люди оборачиваются, а нам только через три остановки выходить.

Тогда Тяпа спела своим друзьям на улице. Они совсем ничего не поняли, какой рысёнок и почему он погиб. А когда, наконец, поняли, то Вовка сказал, что Человек-паук всё равно круче. Тяпа сразу вспомнила, как когда-то до школы она его разлюбила. И даже подумала, может, ещё и раздружиться стоит.

Оставался один выход. Тяпа аккуратно переписала песню на двойной листок в линеечку и принесла своей учительнице. Уж она-то должна понять, у неё работа такая.

В кабинете после уроков никого из одноклассников уже не было. Учительница отложила непроверенные тетради и внимательно прочла текст. От предложения послушать песню в Тяпином исполнении она отказалась, посмотрела вдаль сквозь очки и задумчиво произнесла:

- Чудесное стихотворение. Молодец!

Тяпа воспряла духом.

- Только знаешь, - продолжала учительница, - вот это вот… про рысёнка… мне кажется, могут не все понять.

Она ещё немного поглядела в одну точку где-то позади Тяпы, а потом произнесла с нарочитым воодушевлением:

- А давай мы этого рысёнка заменим на мальчишку? Всё равно же в рифму будет. Получится, как про героя войны. У нас как раз скоро будет конкурс патриотического творчества, вот ты там и поучаствуешь. Только петь не надо. Ты лучше рисунок нарисуй, ты же у нас хорошо рисуешь. А рядом твой стишок напишем. Ну, как тебе?

- Замечательная идея, мне очень нравится, - слегка дрожащими губами пробормотала Тяпа.

- Ну и отлично, - ничего не заметила учительница, - Тогда можешь взять вон там, на полке, бумагу и краски. А то работы только до завтра принимают.

Учительница снова погрузилась в проверку тетрадей, а Тяпа пересела на последнюю парту и с молчаливым отчаянием стала рисовать памятник с красной звездой, берёзки и пролетающий вдалеке журавлиный клин – как у Бернеса.

Когда-то давно нам с мужем довелось снять квартиру, предыдущие жильцы которой считали верхом эстетики санузел, выкрашенный в темно-серый цвет. Мне захотелось это исправить, и я расписала стены и дверь акрилом по мотивам развалин Херсонеса. Почему Херсонеса? А не знаю, захотелось.

До начала работы.

Прототипы (фото из интернета):

В процессе работы (с помощником):

Получилось вот что. Народу, в общем-то, понравилось, правда, одна особо впечатлительная подруга в наш туалет ходить отказалась, мотивируя тем, что ей кажется, что за ней с катера наблюдают, когда она на унитазе сидит.

Ну сделала и сделала, пожили мы там еще несколько месяцев, а затем собственной квартирой в ипотеку обзавелись и съехали. А сегодня я впервые увидела образец новой двухсотрублевой купюры и поняла: вот он, момент триумфа! Теперь я с чистой совестью могу говорить, что новую денежку срисовали с моего туалета!