lyay

Президент РФ Владимир Путин в 2019 году проводит ежегодную пресс-конференцию при рекордно низком рейтинге. Отношение народа России к своему президенту больше не является предметом гордости государственных СМИ.

Результаты публикуемых рейтингов расходятся на порядок: от некогда реальных 70% одобрения политики Путина до катастрофически низких 9%.

Минувшим летом был проведен опрос АКСИО-8, в котором было опрошено более 85 тыс. человек. Вот это реальные цифры: 72% респондентов не удовлетворены отношением власти к народу, а 52% не считают Россию социальным государством.

Получается, что приняв пенсионную реформу, власть запустила механизм отпадения. Вот на таком фоне будет выступать глава государства перед журналистами и народом.

Корреспонденты ИА Красная Весна пришли к президенту, чтобы спросить, сумеет ли «пикирующий бомбардировщик» изменить траекторию отпадения власти от народа, и что об этом думают в «кабине пилотов»?

Текстовая трансляция пресс-конференции Путина https://rossaprimavera.ru/news/2df5f136

Протестующие во Франции проводят митинги и другие уличные акции протеста против пенсионной реформы, на которые по всей стране в один день выходит до 1,5 миллиона человек.

Важнейшей составляющей протестов является общенациональная забастовка. Во Франции фактически парализовано транспортное сообщение, остановлена работа 2/3 школ и так далее.

Ключевая сила протеста против пенсионной реформы — институты гражданского общества, прежде всего, профсоюзы, а не политические партии. Акции протеста поддержали даже профсоюзы полиции — около 1000 сотрудников французского ОМОНа берут больничные на дни митингов против повышения возраста выхода на пенсию.

Протесты во Франции — это урок для всех нас. Подробный разбор 3 уроков для России, которые мы можем извлечь из борьбы граждан Франции за свои права, смотрите в видео.

Феминистки, лоббисты закона о домашнем насилии де-факто объявляют войну мужчинам. Но это не какие-то абстрактные мужчины — это наши братья, отцы, мужья и сыновья! Кавказские женщины не будут молча смотреть на то, как их мужчин хотят унизить и лишить прав на воспитание детей.

Семья – это святое, неужели непонятно, что авторы и лоббисты закона о домашнем насилии хотят спровоцировать джихад, священную войну для защиты наших семей?

Кавказ ни при каких условиях этот закон не примет! Никакие поправки этот закон не спасут! Мы встанем на защиту своих мужчин, мы встанем на защиту своих семей!

Давайте ценить наши семьи и наше многонациональное и многоконфессиональное государство. От имени всех народов Кавказа призываем отклонить и данный законопроект, и концепции, лежащие в его основе. Во имя мира и стабильности в Российской Федерации!

Обращение женщины-журналиста к депутатам Госдумы по поводу закона о семейно-бытовом насилии.

Я самая обыкновенная женщина, без высоких регалий (было не до карьерного роста, так как была «ниткой в иголке», будучи замужем за военным, сменили шесть мест службы).

Когда меня пригласили высказать свое мнение о законе, по которому мне придется жить, я решила, что вас действительно волнует жизнь тех, кто выбирал своих депутатов. Видимо, корпоративность оказалась более приоритетна в сравнении с мнением избирателей. Вы собираетесь обсуждать закон, который коснётся каждой семьи, каждой женщины. Жить по этому закону придется всем нам, людям, которые вас выбирали. Так почему вас интересует мнение коллег, а не мое, как женщины, чьи права хотят защищать авторы законопроекта?

Авторы проекта апеллируют в своих доводах не к мнению и судьбам депутатских жен, они кричат о проблемах всех женщин. Я — это одна из тех женщин, кого называют жертвой психологического и материального насилия. Так спросите меня, нужен ли мне этот закон? Что он изменит в моей жизни? Решит проблемы или просто окончательно убьет?

Вы жили на 8300 рублей в месяц? Или вы знаете, что такое регулярные унижения? Вы все это прошли и понимаете, как можно выйти из этого тупика? Вы выстрадали знание этой проблемы и теперь понимаете, что можно и что нельзя делать в подобных случаях? Чья судьба интересует вас: богатых и избалованных дам с Рублевки, желающих накинуть строгий ошейник на источник дохода — своих мужей, или нас, женщин, которые выживают, как подорожник на обочине трассы? Нас вдавливают в грязь, а мы поднимает головы, нас рвут на части, а мы сохраняем свои сердца для любви, заботы и прощения. Подоро́жник на обочине выживает вопреки всему, а подорожник на ухоженной земле погибает от первых заморозков. Если мы, женщины России, выжили в ужасных 90-х, и сегодня еще находим в себе силы при полной нищете бороться за свои права, то мы имеем право быть услышанными!

Наши права — это те права, которые нам дала Конституция. Наша семья (плохая, хорошая) — это наш выбор. Мой бывший муж, это не только мужчина, с которым я жила (пусть даже и плохо), это еще и отец моего ребенка, которого он любит. И какие бы отношения ни сложились между нами, я никогда не позволю третировать отца моего сына, никому не позволю лезть в наши сложившиеся отношения. Это мое право. И если государство не в состоянии помочь нам, поддержать одиноких матерей, стариков, обеспечить достойное существование, пенсии, на которые можно жить, а не умирать от нужды, детские пособия, на которые нельзя прокормить даже кошку, то знайте, мы не позволим усугубить наше и без того трудное положение, сделать невозможным само существование, унижать нас вторжением в нашу жизнь посторонних людей, третировать проверками и допросами нас и наших детей с принятием этого закона, предлагаемый закон не решит наших проблем.

Закон не создаст рабочие места, не трудоустроит женщин, не повысит зарплаты и пенсии, детские пособия, не решит проблему с жильем (например, разъезд с супругом/супругой), не оплатит учебу детей. Помочь нам, женщинам, могут не феминистки и иностранные НКО, а наше государство и достойная работа депутатов в направлении обеспечения социальным жильем, социальной поддержкой, достойными пенсиями и зарплатами.

Если у общественных организаций так болит душа за несчастных женщин, пусть берут на «общественный контроль» работу по конкретным жалобам с согласия заявителя, контролируют, как ведётся работа по этой жалобе в рамках действующего закона, как он исполняется!

Путин В. В. внес предложение о самоконтроле «Единой России». Никому ведь не пришло в голову поручить контроль над «Единой Россией» различным НКО!

Такое решение, во-первых, обуславливает вторжение в отношения только инициативой гражданина, а не посторонних лиц.

Во-вторых, это не требует внесения изменений в правовую систему и ее дестабилизации.

В-третьих, защитит другую сторону от недобросовестности заявителя, будь то супруга или супруг.

Кто из лоббистов закона даст нам, женщинам, гарантию от недобросовестного заявителя? Кто нас убедит в том, что этот кистень не применит в первую очередь сама сторона насилия?! Если сторона «агрессор» способна совершать недобросовестные поступки, то что их удержит от применения этого же закона против самой жертвы, особенно в рамках «резиновых» понятий и фактической ликвидации презумпции невиновности в предлагаемом законе о борьбе с СБН?

Кто объяснит, в чем четкая граница — где насилие просто насилие (после развода и де-юре отсутствия семьи) и где механизмы СБН будут прекращаться: в отношениях с соседями, в школе, или где еще можно увидеть подобные аналогии «насилия»?!

Аббревиатура СБН — семейно-бытовое насилие. Если семья — это юридический субъект, то получается, что этот закон заканчивает свое действие с момента развода. Но зачастую именно в тот момент и начинается это самое насилие — не могут разъехаться, поделить имущество или детей.

В мотивации лоббистов закона полностью отсутствует логика и присутствует одна цель — ввести новые понятия, которые затем можно впихивать и в журнальные законы, и в образовательные стандарты.

Единственный аргумент авторов законопроекта — полиция не работает или работает недобросовестно, а прокуратура не контролирует должным образом. Так давайте об этом и говорить.

Принять закон о борьбе с СБН — это значит превратить государство не в защитника семьи, а в самого страшного агрессора. Агрессора, которому не выпишешь охранный ордер. Цель этого закона — не защитить, а уничтожить нас, женщин, которым и так досталось в жизни, лишить нас того права, которое у нас есть: иметь свое мнение, право самим принимать решения. Я имею право сказать, что закон о борьбе с СБН — умышленные действия по деформации правовой системы, заведомо парализующие ее работу, направленные на защиту прав и свобод личности, общества и государства.

И не надо при решении феминистских задач прикрываться нашей бедой, нашими проблемами. Я уверена, что все женщины выступят против этого закона-агрессора и не допустят полного уничтожения наших семей, наших детей, нашего права уважать себя.

Даже при условии, что вы, депутаты, не даёте возможности сказать о том, как и по каким законам мы хотим жить в нашей стране, мы будем всеми правовыми способами отстаивать свое право любить и ненавидеть, прощать и вычёркивать из своего сердца. Если мы не всегда обращаемся в полицию или забираем свои заявления, это не говорит о нашей запуганности или слабости. Это говорит о нашей силе. Силе, которая позволяет нам не просто прощать, а любить, сохранять уважение к себе и к отцам наших детей. Только мы имеем право решать, жить нам с тем мужчиной, которому мы доверили свою судьбу, или нет. А если эти силы закончились, значит, нам нужна помощь, а не агрессивный контроль. Не может государство помочь — не мешайте нам жить.

Выводы:

1. Думаю, что противников борьбы с проблемой семейно-бытового насилия нет, никто не защищает хамов и преступников, в том числе и в семье. Я против методов и предлагаемых механизмов борьбы с преступностью. А насилие — это либо административное правонарушение, либо уголовное преступление. Следовательно, и бороться с преступностью надо законными методами.

2. Новый вариант закона о борьбе с СБН — это та же тропа, только в обход.

3. Любое обсуждение о принятии закона о борьбе с СБН или предложенного аналогичного варианта — это технологии «окна Овертона».

4. Надо делать анализ, почему не работает имеющийся закон, и устранять выявленные пробелы + укреплять имеющиеся нормы для того, чтобы борьба с любой преступностью (в том числе и СБН) была эффективной.

Мои предложения:

Основные меры, на мой взгляд, это усиление полицейских кадров.

Изменение закона о полиции в части ответственности за волокитство, халатность.

Обратить внимание депутатов и правительства на проблему крайне низкой социальной поддержки детей и особенно женщин, оставшихся без мужей, в том числе и после развода при условии низкого уровня алиментного содержания.

Рассмотреть вопрос социального статуса и льгот для жен военнослужащих, проживших с военными более 15 лет: льготы, приравненные к статусу ветерана, повышенную пенсию, санаторно-курортное лечение, а также возможность в случае развода вернуться на родину к родным и близким за счет Минобороны.

Изменить ГПК, УПК, КАС в части обязанности судов самостоятельно выделять в отдельное производство дела о привлечении к ответственности за волокиту, нарушение прав, обратившихся с заявлениями (не «суд вправе…», а «суд обязан…»).

При повторной жалобе по тому же поводу при выявлении недобросовестного отношения к проверке привлекать виновное лицо к строгой дисциплинарной ответственности. При повторном выявлении аналогичного деяния — увольнение с занимаемой должности без права занимать должности в государственных и муниципальных структурах.

Отправить предложенный законопроект на правовую экспертизу в части нарушения конституционных норм. При выявлении нарушений конституционных прав граждан России предлагаемым законопроектом потребовать сложить полномочия депутатов, лоббирующих антиконституционные законы.

Признать законопроекты, которые содержат нормы, нарушающие Конституцию РФ, законопроектами, подрывающими государственные устои, а деятельность таких депутатов — антигосударственной и антинародной.

Альбина Волкова, член Союза журналистов России, член Ассоциации юристов России

Если о существовании физического насилия в семьях знают многие, то наличие таких видов принуждения как психологическое или экономическое, стало для многих граждан открытием

Борьба, развернувшаяся вокруг скандального феминистского законопроекта о семейно-бытовом насилии (СБН), входит в решающую стадию. Как заявила спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, законопроект будет внесен на рассмотрение в Госдуму после 15 декабря. Предполагается, что он будет рассмотрен в течении двух недель. К законопроекту уже предложено несколько тысяч поправок. Многие эксперты полагают, что закон неприемлем ни в каком виде.

Напомним, 29 ноября на сайте Совфеда был опубликован текст законопроекта. Он немедленно был раскритикован и его лоббистами, и защитниками традиционных представлений о семье и праве. Сторонники закона были недовольны тем, что опубликованный текст слишком мягкий, их противники указывали, что даже в таком виде закон предоставляет неограниченные права для некоммерческих организаций (НКО) вторгаться в семьи, разлучать близких и диктовать, какие психологические тренинги им нужно пройти.

В широко развернутой кампании по популяризации очередного «профилактического» вторжения в семью, лоббисты приводят в пример самые вопиющие проявления физического насилия в быту. Однако в предложенном сенаторами законопроекте речь идет о введении в юридический оборот новых, умозрительных видах насилия.

«Семейно-бытовое насилие — умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления», — говорится в тексте законопроекта.

В понедельник 9 декабря в Госдуме состоится обсуждение предложенного законопроекта. Корреспонденты ИА Красная Весна вышли на улицы Москвы, и узнали, что думают граждане о данной новации.

Среди опрошенных нами нашлись те, кто поддерживает инициативу парламентариев. Что характерно, немногие из них оценивают насущность изменений на основе своего личного опыта. Так, например, пенсионер Ирина полагает, что «очень может быть», что закон нужен, поскольку в детстве ее отец «без конца орал» на ее мать.

Дворник Юлия высказалась в поддержку законопроекта, однако не пожелала объяснить, почему она считает, что в семье слишком много насилия, и почему к уже существующим его видам необходимо добавить новые.

— Думаю, нужен. Потому что насилия в семье действительно много, между мужем и женой, между отцом и сыном, между престарелыми родственниками.

— Если закон касается только психологического насилия или экономического насилия?

— Все равно это хорошая идея.

Менеджер по персоналу Алиса не знакома с текстом закона и не сталкивалась с насилием, но смотрит телевизор и уверена, что такой закон нужен:

— Конечно, нужен такой закон. Почему? Потому что! Не знаю. Текстом я не интересовалась и с семейно-бытовым насилием сама не сталкивалась. Но из всего, что нам показывают по телевидению, видно, что у нас оно процветает. И какие-то корректировки вносить надо в законодательство. Наверняка хуже не будет от этого закона.

А вот реальные специалисты в области «умозрительного» к законодательным новациям относятся с изрядной долей скепсиса. Так, по мнению психолога Ирины, психологическое насилие «очень трудно обозначить»:

— Должны быть четкие формулировки в законе, а не расплывшиеся, как у нас это любят делать. А потом сдают разным службам и начинается разная катавасия, что могут ребенка отобрать. Нужны четкие формулировки. Конкретные.

Нашлись и те, кто не готов поддерживать все начинания «партии и правительства». Так, Людмила с высшим образованием с семейным насилием не знакома, в ее окружении «тишь, да гладь, да божья благодать». Вместо конфликтов «все разводятся тихо-мирно, женам квартиры отдают, дальше идут по жизни тихо-мирно, насилия нет никакого».

Те, кто по роду своей деятельности не понаслышке знают, о чем идет речь, так и вовсе считают новый закон о профилактике семейно-бытового насилия вредным. Женщина-адвокат с 24-летним стажем уверена, что «новые законы нам не нужны, законодательная база у нас нормальная». Проблема, по ее мнению, заключается в применении уже существующих законов:

— У нас всё в норме, уголовный кодекс и уголовно процессуальный кодекс, просто необходимо чтобы они работали.

Экономист Руслан полагает, что проблема семейного насилия связана с кризисом института брака, а бороться с домашним насилием нужно не охранными ордерами, а воспитанием и менее агрессивным медийным фоном, в котором растут наши дети.

— Людей ведь воспитывают родители, людей воспитывает общество, реклама. Людям нужно понимать, что брак — это ответственность. Последствия всего этого, как правило, дети. Нужно понимать свою ответственность за детей. Зачем жениться или выходить замуж за человека, в котором ты не уверен.

Студенты МИСиСа сообщили, что категорически не согласны с тем, что законодатели хотят позволить вмешиваться в дела семьи неограниченному кругу лиц:

— Это не должен быть широкий круг лиц, они не должны носить идеологический характер, это должны быть специализированные государственные службы, осуществляющие социальную поддержку. Но не другие сообщества, не разные меньшинства, не политические партии и так далее.

Также мы выяснили, что многие из опрошенных уверены в том, что речь вновь идет о физическом насилии. А узнавая о том, что в законе говорится о психологическом и экономическом насилии, категорически заявляют, что подобные новации не нужны.

Инженер Павел считает, что в цивилизованном обществе поднимать руку на близкого человека нельзя ни при каких обстоятельствах:

— Человек должен понимать, что если он это сделает, он будет наказан.

— Скажите, а, предположим, из закона будет полностью изъята часть, направленная против физического насилия, тогда такой закон нам будет нужен? Нужно его принимать?

— Нет, не нужен. Не нужен.

Аналогичную позицию высказала и пенсионерка Маргарита Васильевна. Она поддерживает закон о профилактике семейно-бытового насилия, если он рассматривает физическое насилие, если нет — то нет.

Неожиданно широкую поддержку получила, пусть напрямую и не относящаяся к обсуждаемой проблеме, но касающаяся деятельности законодательных органов позиция, согласно которой закон плох только потому, что Госдума собирается его принять.

Так, пожелавший остаться неизвестным активный представитель гражданского общества заявил, что «о новом законопроекте не слышал, но уверен в том, что они ничего хорошего принять не могут».

Два охранника музея также не ожидают ничего хорошего от неизвестного им закона:

— О законопроекте не слышали, но ничего хорошего не ждем, наша власть ничего хорошего для народа давно не делает.

Продавец Ирина ответила на вопрос корреспондента совсем просто:

— Скажите, как вы относитесь к проекту закона «О профилактике семейно-бытового насилия»?

— Не хочу об этом говорить потому, что Госдума ничего хорошего принять не может.

Не претендуем на строгую научность и всеобъемлемость нашего опроса. Однако инициатива феминисток и примкнувших к ним парламентариев породила бурную дискуссию в родительских сообществах, на различных экспертных и законодательных площадках, широко обсуждалась в СМИ. В связи с чем, было очень важно узнать мнение тех, в чью защиту якобы и выступают означенные радетели.

Общение на московских улицах показало, что господа законотворцы существуют в непересекающихся с жизнью большинства граждан реальностях. Люди или вовсе не знают о грозящих им «улучшениях», либо делают свои выводы на основе тенденциозно поданных средствами массовой информации материалов. Также, при ближайшем рассмотрении оказывается, что немногие сталкиваются с проявлениями насилия с своей жизни.

Очевидно и то, что людей беспокоит продолжающий повышаться общий градус агрессии. Однако решение проблемы граждане не связывают только лишь с принятием очередных законодательных новелл. А от деятельности парламентариев так и вовсе не ждут для себя ничего хорошего.

Вполне очевидный рост просоветских настроений в российском обществе привлек внимание тех, кто советскому фундаментально чужд, но хотел бы использовать советский бренд для новой перестройки.

Делая ставку на беспредельную наивность людей, разные антисоветские силы берут на вооружение псевдокоммунистическую «феню». Результатом такой идеологической мимикрии становится левачество – подделка под левых, замешанная на троцкизме, национал-социализме, анархизме, изгвазданная связями с иностранными структурами.

В десятой серии документального расследования «Измена под красной маской» Сергей Кургинян рассказывает о «протестной Мекке» России — Нижнем Новгороде, о правозащитниках, продвигающих идеи халифата, о вызревших при Ельцине-Гайдаре «коммунистических фундаменталистах»...

Секретарь Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства священник Фёдор Лукьянов озвучил позицию Патриаршей комиссии относительно закона о профилактике семейно-бытового насилия и Стамбульской конвенции.

Лукьянов указал на выгодоприобретателей этих законов. По мнению священника, утрата маскулинности в российском обществе приведет к серьезным к геополитическим последствиям: невозможности удерживать огромное российское пространство. В этой связи Лукьянов указал на книгу, написанную Специальным помощником президента США по европейским и российским делам Фионой Хилл «Сибирское проклятье: как коммунистические плановики заморозили Россию». В ней Хилл говорит о том, что народам России не нужна Сибирь, так как они не смогут ее осваивать.

По мнению Патриаршей комиссии РПЦ, физическое насилие между супругами как «отвратительно и недопустимо», а если один из супругов совершает преступные действия по отношению к другому, государство должно «преследовать такие действия по закону, наряду с любыми иными преступлениями».

При этом РПЦ выступает против представления семьи и брака как потенциальный источник угрозы и насилия. «Семья была и остается наиболее безопасным для человека житейским окружением, а трагические отклонения от этой нормы являются результатом отхода от подлинных нравственных и духовных основ семейной жизни и отношений между людьми», — подчеркнул Лукьянов. Вводить законодательные основания для широкого вмешательства в семейную жизнь, по мнению Патриаршей комиссии, очень опасно, так как супругов связывают глубоко личные отношения, которые не могут «всецело регулироваться законодательно».

Лукьянов указал, что формулировки законопроекта о профилактике «семейного насилия» основаны на радикально антисемейной идеологии и приведут к нарушению прав обычных законопослушных граждан.

Обращаясь к Стамбульской конвенции («Конвенции Совета Европы о предупреждении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием»), Патриаршая комиссия назвала ее «откровенно идеологическим документом», который, прикрываясь благими целями, вводит в национальные законодательства «гендерную идеологию» и принципы радикального феминизма.

«Это — откровенно идеологический документ, который, как отмечала в своих документах Патриаршая комиссия, “прикрываясь благими целями, вводит в законодательное поле целый ряд опасных для семьи и общества понятий и подходов, основанных на т.н. ‘гендерной идеологии’ и взглядах радикального феминизма, имеющих ярко выраженную антисемейную направленность”[5]. Нам представляется не случайным огромное международное давление, которое оказывается сегодня на нашу страну с целью добиться принятия и закона о “профилактике семейного насилия”, и ратификации этой конвенции, которую неоднократно осуждали представители традиционных христианских общин разных стран Европы», — заявил отец Федор.