Зашла я на днях в поликлинику и, от нечего делать в процессе ожидания, глазела на настенные плакаты.
И тут я увидела это:
Хм.. Одного пациента этой поликлиники я, кажется, знаю.
Летела как-то муха домой.
От усталости рабочей была чуть живой.
И думала в полёте об опостылевшей донельзя работе.
Где-то подслушала она разговор милых дам, что есть мессенджер — телеграмм.
И многие жуки продвигают там свой товар.
Но говорят, даже если нет товара, его с лёгкостью заменит в канале реклама.
И это взбудоражило муху.
Она могла бы устроить развлекуху, о бренности жизни заметки писать,
и с лёгкостью в них рекламу давать.
Вечером сразу открыла канал, и процесс писательства вмиг зажужжал.
Но читателей нет, вот немилость.
За советом муха к виртуальным знакомым обратилась.
Оказалось, надо канал для начала продвинуть — у других ссылку на свой канал кинуть.
Стала муха подробно читать, что такое закуп и сколько в закрепах пост свой держать.
Потом ей приспичило полететь на встречу к умному шмелю.
Говорят, он помогает продвинуть тему.
С порога увидев его, она разомлела.
И сказала, что явилась для важного дела:
Нужного бота запрограммировать, да и постинг отложенный протестировать.
Шмель крупный сидел за монитором.
Вдруг, муху услышав, скрипты отложил он.
— А сколько ты, муха, заплатишь мне денег? Мне нужно сейчас, а не через год или месяц.
Муха замялась, а шмель рассердился:
— Я только для осы могу бесплатно трудиться!
Муха, наслушавшись шмелевых слов, расстроенная поплелась пешком домой.
Ах, если бы талия у меня была.
Но даже будь я от голода чуть жива, не смогу никогда сойти за осу.
Я брюшком своим серым постоянно трясу.
И у меня даже нет позолоты на нём.
И пусть бы меня разразил сейчас гром.
Но вспомнила муха о позитиве и важности его в успешном мире.
Ну и пусть я не цокотуха, и совсем не позолочено моё брюхо.
Зато я хочу научиться писать.
Ещё умею быстро-быстро прозрачными крылышками махать,
У меня большие глаза и от предчувствия успеха кружится голова.
Но тут чей-то голос раздался над ней:
Кошель или жизнь, отдавай всё скорей!
Муха ужасно перепугалась. Вот и явился кошмар наяву.
Ах, сколько в страхе она просыпалась.
Мальчишек, отрывающих крылышки, боялась.
Неужто от рук бандита падёт?
Страшный клещ склонился над ней, он ухмылялся и грозил всё сильней.
Но тут закружил над ними комар и звонко он прокричал:
— Клещ, руки прочь от мухи скорей. Не то лишишься противных клешней.
Выхватил муху из цепких он лап.
И был своему героизму рад.
Мухе он сразу предложил жить с ним вдвоём: «Пусть, может, и скоромно, но мы заживём!»
А как же продвижение и канал телеграмма? Ведь муха так долго об этом мечтала.
Но весь вечер она рыдала, что накрылись медным тазом полёты на Багамы.
Оказалось, телеграмм заблокировал судья, нежелающий мухам приличного жития.
Я шла коротким путём с улицы Забелина на Большой Спасоглинищевский переулок. Если свернуть у Мандельштама в неприметный переулок, можно выйти на площадку, с которой открывается вид на невысокие крыши старой Москвы, утыканные наростами слуховых окон. В разгар зимы здесь редко счищают снег с крыш, и сосульки вырастают ледяными зубьями до земли. Небо ещё хранило следы скрывшегося солнца. Где-то вдали поднимался столб пара, навевая мысли о тепле протопленных помещений.
Я стала спускаться по лестнице, в этой части города повсюду лестницы и крутые холмы, но тут заметила чёрного кота на нижней ступеньке. Кот сидел, нахохлившись, и мне пришлось протискиваться, прижимаясь к перилам. Спустившись, я присела перед ним. Кот явно был домашним и холёным, моя персона его не особенно заинтересовала, большие жёлтые глаза смотрели сквозь меня.
- Муся, не отвлекай нашу покупательницу.
От неожиданности я вздрогнула. В нескольких шагах от меня стояла бабушка с тележкой. Она была одета в чёрное пальто, поверх которого был повязан белый передник. На голове у бабушки сиял белизной старомодный чепчик. Быть может, из-за сумерек белый цвет казался каким-то неестественным.
На тележке большими буквами было выведено «you scream for ice cream». Я вспомнила, что прежде видела эту бабулю с тележкой в тёплое время года, но я всегда проходила мимо. С детства не люблю мороженое. Когда мама покупала мне мороженое в вафельном стаканчике, я всегда выбрасывала содержимое в урну, оставляя лишь пропитанную мороженым вафлю.
Я уже было направилась мимо, как бабушка окликнула меня.
- Первому покупателю и последнему покупателю полагается особенный подарок.
Я подумала, что нехорошо будет отказать бабуле в попытках заработать. Да и мороженое я смогу выкинуть по пути.
- Вы выбрали, пожалуй, самое безлюдное место в городе, да и я сегодня случайно оказалась здесь, - я подошла ближе, тележка казалась необычной, да и эта нелепая фраза на боку заставляла невольно улыбнуться, - а какое мороженое у вас есть? Есть в вафельном стаканчике?
- Имеется горячее мороженое, твёрдое мороженое и дикое мороженое, - бабуля доброжелательно улыбнулась.
- Хм, какой странный выбор. Хорошо, давайте мне горячее. От дикого мне может поплохеть.
Она распахнула верхнюю крышку, под ней я увидела мороженое на палочке, лежащее одиноко на снежной подушке.
- А это точно горячее мороженое?
- Не сомневайся. Сказала, что хочешь горячее, получишь горячее.
Я сняла перчатку и вытянула мороженое, мне показалось оно невесомым. Тут я вспомнила, что надо бы заплатить, а у меня и денег то нет! Может, рублей пятьдесят найду мелочью.
- А сколько оно стоит?
- Двести рублей. Мороженое домашнее, по особой технологии.
- Ого!
Я одной рукой открыла сумку и сразу же обнаружила двести рублей. Эх, если бы я знала, что они есть, могла бы на них чего-нибудь полезного купить, ну ничего. Я протянула двести рублей бабуле.
Мне хотелось расспросить её о коте и о том, как она тут оказалась, хотя я догадывалась, что она направлялась домой. Но я уже порядком продрогла, и по моему внешнему виду можно было сразу предположить, что я выберу «горячее».
- Спасибо огромное. Я побегу, стала замерзать, - но тут я вспомнила её слова,- а вы, кажется, говорили ещё про подарок последнему покупателю.
- От своих слов я не отказываюсь. Будет тебе горячий подарок, удивишься. А какой именно подарок и как скоро ты его получишь, зависит от тебя.
- Понятно, - сказала я, - спасибо.
Я ускорила шаг и думала о своей необдуманной покупке. Жаль, последнее напутствие напомнило мне наставления цыганок и подпортило общее впечатление. Впрочем, от мороженого я откусила решительный кусок, потому что проголодалась. Мороженое оказалось холодным и у меня свело зубы. Но стоило его проглотить, как я почувствовала послевкусие корицы и каких-то неизвестных специй. Будто я проглотила не мороженое, а сделала глоток горячего экзотического глясе. Мороженое оказалось вкусным и согревающим. Я бежала домой. В разрез с моим скептическим настроем, в голове носились мысли о горячем подарке. И о том, что он зависит от меня. Будь это так, я бы выбрала.. Что-то горячее. Ну, например, неожиданную поездку на Кубу. Почему именно Куба пришла в голову, не знаю. Остров Свободы и, наверняка, там очень тепло, даже горячо. Я уже видела скромных кубинок в венках из цветов, собирающих кокосы в корзины. Видела мальчишек, продающих на берегу диковинные раковины и обломки кораллов. Слышала шелест пальмовых листьев в ночном звёздном небе. Чувствовала всем телом набегающие волны.
Добралась я домой без приключений, не смотря на то, что летала в облаках Кубы. Я немного корила себя за распустившиеся фантазии. В конце концов, если бы у меня и появились вдруг деньги на такую поездку, мне нужно было бы потратить их на более насущные нужды.
Я разделась в прихожей и услышала голос Серёжи.
- Ты что-то задержалась сегодня. Постой там, у меня есть для тебя подарок! Закрой глаза!
Я подчинилась просьбе и во мне на долю секунды мелькнула борьба: А вдруг, это поездка! Да не будь же ты глупенькой, тебе не восемнадцать лет! А будешь мечтать о поездке - разочаруешься и будет стыдно за собственные мысли. Глупости, я уже и помечтать что ли не могу?
- Открывай!
- Что открывать?
- Глаза открывай!
Передо мной стоял какой-то чёрный рифлёный ящик, по бокам которого торчали лапки с колёсами.
- Ого! Это что, мини-гробик на колёсиках?!
Мы оба засмеялись. Серёжа мне поведал, что это новый обогреватель, на каких-то мега-нано технологиях. И к нему даже прилагается пульт дистанционного управления, чтобы я могла утром, не вставая, включать тепло. Всё-таки, мне не на что жаловаться: горячее я получила и мысленно, и наяву. Но, засыпая, я осознала, что была способна на большее.
На днях здесь был ролик, в котором парень пытался прорваться в мир Гарри Поттера, с разбегу врезавшись в кирпичную стену на железнодорожной станции, в декорациях которой снимался одноимённый фильм. Кто-то в комментариях написал: «Все так уверены, что он туда не попал?».
Был у меня знакомый - любитель веселья на публику, склонный к напускной меланхолии и игре на гитаре. Он всегда оказывался в эпицентре внимания, собирая любителей культурного отдыха после институтских лекций. В какой-то момент я потеряла его из виду, прошло лет пять с момента нашего последнего общения. Иногда я вспоминала о нём, размышляя, чем он занимается во взрослой жизни. И как часто бывает со мной, я случайно встретила его на улице. Сам бы он меня, наверняка, не узнал. А я каким-то чудом разглядела его под новым обликом: заросшего и всклокоченного, но стильно одетого.
Я робко окликнула его, не будучи до конца уверенной в своей памяти. Когда он обернулся, для полной уверенности я позвала его по фамилии. Лицо его неожиданно расцвело улыбкой. Он меня узнал, подскочил, обнял за талию и, лишив опоры под ногами, покружил одной рукой, шлёпнув портфелем по спине.
- Ты что ли с работы? - ухватившись взглядом за его портфель, выпалила я первое, что пришло в голову.
- Ну, конечно! Скажешь тоже! Ты не поверишь, но я по тебе соскучился. Ты будто немного изменилась. Пойдём со мной, погреемся.
Я хоть и не замёрзла, но с некоторой опаской подчинилась его руке, тянувшей за собой. Мы поплелись в обнимку по нерасчищенному снегу, сыпавшему уже несколько дней и парализовавшему город непроходимыми сугробами. Вдруг на меня нахлынула тоска по студенческому беззаботному времени, когда вечером ты мог оказаться где угодно в городе, в окружении совершенно незнакомых людей, спорящих о возникновении вселенной под звуки какой-нибудь психоделики. Я запихнула в самый тёмный угол свои насущные мысли об ужине, нуждающихся в копировании документах на завтра, промокающих сапогах и проч., что обычно кружится в моей голове по дороге домой.
Мы, спотыкаясь, добрели до какого-то тёмного местечка в недрах Хохловского переулка, и передо мной спускалась уже вниз лестница с отколотыми бетонными краями, ставшими скользкими под налипшим снегом. Дверь распахнулась, и мы шагнули в затемнённое помещение. И хотя курить в таких местах давно запрещено, в воздухе висела дымка. Мы прошли к свободному столику, удивительно, но перед нами оказался настоящий камин с тлеющими поленьями. Не знаю, действительно ли я почувствовала жар от него, но моя зажатость в борьбе с улицей и снегом вдруг сменилась ощущением лёгкости собственного тела и необходимостью немедленно освободиться от верхней одежды. Возможно, камин был лишь имитацией, но мне не хотелось её разоблачать. Не всё ли равно, настоящее что-то или искусственное, когда зритель достиг необходимого чувственного эффекта. Хотя, если бы Буратино не проткнул носом нарисованный обед, он не увидел бы потайную дверь.
- Ты о чём задумалась?
- О Буратино.
- Это на тебя похоже. Я тоже о нём частенько думаю, - тут он шмыгнул и улыбнулся, - ты есть хочешь?
- Я? Нет, не хочу. Я бы выпила чего-нибудь.
Иногда событие диктует необходимость говорить. Мы давно не виделись, но было ли нам о чём говорить? Перечислять свои: женился, квартира, повышение, поездки и т.д., стоит ли вообще ради этого встречаться вот так, раз в пятилетку с осознанием того, что следующей встречи скорее всего не будет. Я с интересом присматривалась к нему, мне передалось ощущение его живого восприятия окружающего.
- Ты начала писать диплом? - спросил он, отхлебнув принесённого глинтвейна в большой глиняной кружке.
- Какой диплом? Ты о чём?
- А что, ты решила на всё забить? Побыть в отпуске до следующего года?
Я смотрела на него, он по-прежнему улыбался.
- Ну, ты всё шуточки шутишь. Диплом я защитила пять лет назад.
- Чёртский чёрт, значит, время всё-таки неумолимо двигалось. Впрочем, чуть медленней, чем я ожидал. Но всё же, мне приятней это узнать от тебя, ведь ты первая кого я встретил.
Я не особенно впечатлилась его словами, зная его некоторую привязанность к розыгрышам и свою склонность им поддаваться. Но глинтвейн мне однозначно нравился, и я будто даже захотела поверить, поддаться обману, впрочем, скептицизм все-таки преобладал надо мной.
- Нда, только не говори, что ты потеряна для общества.
- Ну, это смотря для какого общества.
- Естественно, для моего.
Тут зазвонил телефон забытой полифонической мелодией. Мой друг порылся в карманах пальто и достал старенький аппарат. Уже даже я обзавелась новой моделью, хотя и отчаянно сопротивлялась.
- Слушай, ты меня прости. Знаю, что веду себя неприлично, но ты меня обязательно поймёшь. Мне нужно ответить.
- Ну, конечно. Ничего страшного.
Он накинул пальто и направился к выходу. Я протянула ноги к огню, всё-таки, он не настоящий. Я пожалела, что присмотрелась к нему. Хорошо, хоть глинтвейн пока ещё действовал. Прошло минут пять, затем пятнадцать. Я поняла, что мне пора двигаться. Одевшись, я попыталась найти под столом его портфель, потому что точно видела, как он выбежал налегке. Портфеля не оказалось, как впрочем, никого не оказалось и на улице. У меня немного кружилась голова, и я поплелась к метро, каким-то образом, умудрившись заблудиться.
Какое-то время после нашей встречи мне было не до вечерних прогулок. А когда потеплело, я возобновила свои одиночные исследования Хитровки, но с удивлением обнаружила, что не могу найти уютное место наших посиделок.
