denmacgregor

Чаще всего реальные исторические сюжеты своей парадоксальностью превосходят любое чтиво в жанре альтернативной истории. Например, то, что восточные религии породили одну из самых влиятельных греческих философских школ, могло бы быть инфантильным допущением какого-нибудь плохого фантаста, а существующий до сих пор в Японии культ Геракла мог бы родиться в безумной постмодернистской манге, если бы все это на само деле не было правдой.

- А почем у вас вот эта баба на ослике? - Это не баба на ослике, а полководец Александр Великий на верном Буцефале. - Охренеть, дайте две!

Началась эта загадочная история с Александра Македонского, который после покорения Персии чота заскучал и решил вести фаланги с кутежом и содомией дальше на Восток. Повоевав немного со смешными индусами, Александр умер как рок-звезда - в возрасте Христа, в окружении рыдающих фанов, от передозировки препаратами. Ближайшие сподвижники, которых аж в XIX веке один немец по имени Иоганн Густав Дройзен назовет диадохами, поделили империю Александра между собой и практически сразу начали раздавать друг другу некислых в стремлении урвать кусок повкуснее.

Империя Александра Македонского, 5 200 000 кв.км, на минуточку.

Любопытно, что кроме нежной однополой любви, популяризации имени Искандер и устрашающей мощи македонской военщины, Александр нес на Восток и светоч греческой культуры, поскольку завоевателя окружали разного рода ученые, жрецы, философы и поэты. Так, завоевав Таксилу (город в Индии), Александр устроил там слёт по обмену премудростями между сопровождавшими его греческими учеными и местными гимнософистами (это не ругательство, а никнейм, полученный от македонцев индийскими гуру, буквально означающий «обнаженные философы»). Батл затянулся на 18 месяцев, после чего один из его участников – Пиррон - вернулся под впечатлением в Грецию, по дороге домой переваривая свалившуюся на него инфу. А дома взял и основал новое философское течение – скептицизм, во многом перекликающийся с идеями буддистов. Уже в XV веке на волне всякого там Ренессанса, европейские теологи достанут с пыльных полок сохранившиеся труды античных скептиков, и идеи, посеянные полторы тысячи лет назад тропическими умниками, дадут в Европе всходы во второй раз, породив агностицизм и оказав влияние на Монтеня, Юма и гугенотов, которые известны нам в основном тем, что организовали незабываемый завтрак под пулями для четырех бравых мушкетёров в Ля-Рошели.

- Ну, за философию!

Но вернёмся к диадохам. Одним из самых могущественных стал Селевк Никатор - сын Аполлона (по его собственному, Селевка, признанию, нувыпоняли), бывший начальник гвардии и телохранитель Александра. В результате всяческих интриг Селевк получил в управление процветающую Вавилонию, а дальше показал себя как амбициозный “собиратель земель”, основавший державу, которая на несколько столетий станет гегемоном на Востоке и центром местного эллинизма – государство Селевкидов (да-да, то самое, которым так весело раскатывать римлян в «Rome II: Total War»).

Все что желтеньким - досталось жадному Селевку.

В числе прочих заслуг Селевка - налаживание дипломатических связей с соседями-индусами, которые станут верными союзниками и партнерами греков на долгие годы. В обмен на 500 юнитов слоновьей кавалерии Селевк отдал индийскому царю Чандрагупте, который по счастливому стечению обстоятельств как раз объединял Индию, часть завоёванных ранее территорий, и оба остались довольны друг другом.

Царский подгон!

Тут нужно сказать, что последователи Александра довольно успешно сохраняли в своих доменах родную культуру. Всюду строились храмы, посвященные греческим богам, среди которых одним из наиболее чтимых, кстати, оказался гуляка и раздолбай Геракл, легендарный предок Александра Македонского. Сам Александр, к слову, тоже был приравнен к богам в эллинистическом Египте. После смерти тело царя разложилось на плесень и липовый мед было погружено в мед, и сразу два диадоха - Птоломей и другой военачальник, регент Македонской Империи со смешным именем Пердикка - устроили леденящий душу триллер с погонями, перестрелками и подменой трупа куклой, дабы захоронить Александра на своей территории. По итогу, Птоломей таки доставил усопшего в Александрию Египетскую, где по местным традициям учредил культ имени царя-завоевателя. Египтяне подумали-подумали и решили: чо там, одним богом меньше, одним - больше, нам не привыкать, - и согласились. Известно, что Юлий Цезарь в перерыве между головокружительными свиданиями с Клеопатрой (к слову, прапрапрапраправнучкой диадоха Птоломея), приходил поклониться гробнице Александра.

Предполагаемая гробница Александра Великого, сейчас хранится в Стамбуле.

В общем, греческая религия, поэзия, изобразительное искусство и философия активно процветали в государствах диадохов, потомки которых на протяжении нескольких веков старались сохранять власть и ключевые должности на завоеванных территориях в руках эллинистической элиты. При этом ни о какой консервативности идей речи не было, и культура завоевателей активно смешивалась с культурой местных народов, порождая причудливый симбиоз. Знаменитый индийский царь Ашока в одном из своих эдиктов даже упоминал государство Селевкидов как страну, где была одержана победа дхармы, а о тех греках, что были его подданными, отзывался как о правоверных буддистах.

Изображение навершия колонны, которые Ашока любил расставлять в ключевых точках своего царства, стало государственным гербом современной Индии.

Начавшееся еще при Александре знакомство греков с буддизмом продолжилось и при Селевке, и до такой степени, что идеи буддизма восприняла даже эллинская аристократия. В 250 году до нашей эры от государства Селевкидов отделяется Бактрийское царство, которое было окраиной эллинистического мира на границе с Индией и крайне симпатизировало буддизму. Через некоторое время в Индии начинается вооруженный конфликт между воинственными буддистами и кровожадными индуистами (божечки-кошечки, кто бы сейчас мог подумать). Как результат пала буддистская династия Маурьев, основанная тем самым Чандрогуптой, который делал Селевку царский подгон в виде слонов. Под предлогом защиты буддистскоговорящего населения, бактрийский царь Деметрий, первый этого имени, вводит на север Индии ограниченный греческий контингент, и основывает там причудливое Индо-греческое царство, которое просуществовало немногим менее 200 лет.

Индо-греческое царство располагалось на территории современных Индии и Афганистана.

Сам Деметрий в индийских документах значится как Дхармамита – друг дхармы. Греки, образовавшие правящую верхушку, без труда вошли в касту кшатриев-воинов и были восприняты местным населением как освободители и защитники веры. О распространенности буддизма среди эллинов говорит хотя бы тот факт, что однажды греко-буддистские монахи в ходе паломничества на Шри-Ланку построили там ступу, которая стоит по сей день. И все было бы нормально, если бы количество паломников исчислялось сотнями, однако их было 30 000!

Типичный по тем временам сюжет: встреча двух буддистских монахов - грека и азиата.

Последовавший за этим период симбиоза двух культур мало того что сохранил буддизм в тяжелые времена, но и обогатил его типично греческими ништяками. Например, Будда, раньше изображавшийся то в виде трона, то дерева, то еще как какое-нибудь колесо, впервые предстал в человеческом обличье именно в Индо-греческом царстве. Был он наряжен в гиматий, который носили греки, находился в позе типичной для эллинских статуй. Будду чеканили на монетах в образе бородатого Зевса, а его храмы были похожи скорее на Акрополь, чем на пагоды, которые ассоциируются у нас с буддизмом.

Статуя Будды, созданная греческим скульптором.

Более того, чтобы Будду никто не обижал, греки приставили к нему в защитники и телохранители ни кого-нибудь, а своего земляка Геракла, который обрел имя Ваджрапани, при этом палица в его руках трансформировалась в ваджру – божественную вундервафлю, покруче этого вашего Мьельнира.

Будда в сопровождении Геракла, все норм, листате дальше.

Конечно, Индо-греческому царству через некоторое время втащили скифы и сарматы, но присутствие греков на Востоке еще долго оставалось значительным настолько, что даже в 50 г. до нашей эры войска, собранные из осколков эллинских колоний, в союзе с китайцами штурмовали Кабул (для профилактики вывиха мозга, давайте просто забудем об этом). Однако буддизм окреп, и с его распространением Геракл-Ваджрапани перекочевал из Индии в другие азиатские страны. В Китае он стал покровителем монастыря Шаолинь, а в Японии под именем Сюконгосин до сих пор изображается в виде привратника буддистских храмов. Конечно, ему, поди, скучновато без подвигов, да и ответственность большая, но хочешь жить – умей вертеться.

Японский Геракл даже не сильно заморачивается с маскировкой.

В общем, кто знает, возможно, вся эта большая авантюра с войнами, созданием и распадом империй, на самом деле всего лишь затея хитрого пьяницы Геракла, который внушил своему потомку Александру тягу к завоеваниям, чтобы бежать от наступающего забвения куда-то далеко на Восток.

Садитесь поудобнее, щас я вам расскажу за это ваше переселение душ и про то, откуда берутся мудаки.
Как известно, у каждого живого существа есть душа. О природе и сути души говорить не будем, мы же не философы какие-то, мы, ребята, ученые. Просто примем как факт, существование некоей энергии, которая делает неживое живым.
Души, как известно переселяются, и когда человек умирает, его душа тут же находит новое тело. Вообще-то, душа старается вырваться из бесконечного числа перерождений, но получается, чаще всего, не очень.
По данным на июнь 2018 года, Землю населяет 7 600 000 000 человек. При этом, известно что в прежние эпохи, население планеты было в разы меньше. Возьмем абстрактную точку отсчёта 1300 год, период до Великой Чумы, как момент наибольшей населённости планеты в Средневековье, тогда человечество насчитывало 500 000 000 особей. Получается, что с тех пор успело родиться 7 100 000 000 человек на которых просто не хватило душ? Для точности, давайте от этого числа отнимем 8 500 000 ирландцев, поскольку они рыжие, а у рыжих, как известно, нет души - 7 091 500 000. Откуда же взялась такая прорва душ, если согласно универсальному закону сохранения энергии ничего ниоткуда не берется?
Дело в том, что душами наделены не только люди, а все живые существа, и любое существо через благочестивую жизнь или страдания после смерти может получить возможность переождения в более совершенном теле. Теперь посмотрим, когда население земли начало переживать демографический взрыв - сразу после Второй Мировой Войны. Это время совпадает и с повсеместным внедрением антибиотиков и средств личной гигиены. Болезнетворные бактерии начали умирать сотнями миллиардов и их души, очистившись страданиями переродились в существах более высокого порядка. Великомученики же среди бактерий, которые вели праведную жизнь и умерли особо страшной смертью, заслужили право переродится в телах людей, потому что у людей мороженное, интернет и котики.
Поэтому, вы можете совсем иначе взглянуть на вашего мудака-соседа, который с восьми утра сверлит стену и портит вам отпуск, и возможно, разглядите в нем выдающуюся трепонему, искупившую грехи, и посланную вам, в виде Олега, чтобы и вас, через страдания, выдернуть из колеса Сансары.

Сегодня утром, убедился что святое слово и легкая ебанца побеждают ересь так же хорошо как и 700 лет назад.

Остановка, две тетки с Иисусьей кравчучкой в течение десяти минут что-то втирают двум школьницам за Иегову. Я нервничаю. После слов "И вот, у нас война потому, что люди не хотят повернуться к богу...", следует диалог:

Я: (задумчиво) А я думаю, что война потому, что наши не добили еретиков пока была возможность...

Тетки: *молчат и смотрят со смесью опасения и надежды, потому что месседжа не поняли*

Я: Катары, гуситы, теперь вы вот. Не для того Иерусалим освобождали, не для того...

Тетка 1: Молодой человек...

Я: Ну ничего, (беру обеих за руки, они в трансе) сейчас я буду молиться за спасение ваших душ. Ин номине патрис, эт фили, эт спиритус санкти, амен. (пою) Патер ностер, кви эт ин целис, санктифицетур номен туум...

Тетка 2: (выходя из транса, товарке) Пойдем отсюда.

Тетки собирают шмотки на Иисусью кравчучку, и ковыляя по снежку уходят вдаль. Вовремя, потому что в католиков я играл давно, и дальнейшие молитвы были затруднительны. Я говорю вдогонку, что запомнил их, и сегодня же донесу в трибунал инквизиции.

Свидетели 0 — Я 1.

Правда, немногие оставшиеся наблюдатели, включая озадаченных духовными вопросами девочек, смотрели на меня странно, и я дал им уехать, избежав моей компании. Хорошо что я сегодня был не в шинели и папахе, иначе за тетками побежали бы все.

Во рту первого министра мгновенно пересохло, и он почувствовал дурноту. Раньше он почему-то никогда не замечал что в тронном зале, такой тяжелый, смрадный воздух, наполненный запахом благовоний, сальных свечей и немытых тел придворных. Ему казалось, что вокруг все сгустилось как кисель, и он даже удивился, на мгновение, что способен втягивать его носом. Ужас, который вызывал у него труп, пробирал до костей.

Министр был человеком не робким, и повидал немало мертвецов на своем веку. Сказать по правде, он сам наделал немало вдов, в многочисленных походах. Еще больше, лишились жизни не от его руки, но по его слову, когда он, обуреваемый жаждой власти пробирался к ее вершинам все выше. Позже, когда он уже стал вторым человеком в целой империи, настоящие горы из мертвой плоти соорудили на центральной площади по его приказу, в назидание смутьянам, в ночь казни участников бунта, который грозил перерасти во всеобщее восстание. А в прошлом году, тысячи, а может и десятки тысяч тел, он видел лежащими под палящим солнцем, на улицах столицы, когда вместе с семьей бежал в загородное имение от страшного мора, бушевавшего почти месяц. Мертвые вызывали в нем отвращение, иногда жалость, а порой даже сострадание. Но вид этого, превратил в ледяную глыбу все его потроха, а сердце заставлял то замирать, то биться как барабан, в руках сумасшедшего уличного музыканта.

Тем временем, труп прошествовал сквозь толпу, которая согнулась в подобострастном поклоне, и совершенно буднично занял место на золотом троне. Ошибки быть не могло. Министр узнал и эту, знаменитую шаркающую походку, сутулые плечи, близко посаженные, узкие глаза, глядящие исподлобья, и проглядывающую сквозь зачесанные хитрым образом волосы плешь, которая давно стала притчей во языцех.

Но он понимал, что кадавр, который сейчас уселся на помосте, окруженный дворцовой стражей, никак не может быть Великим Ханом. Потому что он лично присутствовал в царских покоях все время, пока лучшие лекари со всех уголков империи пытались унять мучительные боли, которые убивали доселе грозного владыку. Слышал он и предсмертный стон, и видел гримасу, скорчившую лицо правителя в момент, когда его душа отправилась к Тенгри. Да что там говорить, именно он, согласно древнему ритуалу собственными руками пронзил сердце кагана каменным кинжалом, дабы исключить ошибку. После него, многие из высших сановников подходили, чтобы вонзить кинжал в плоть, которая при жизни внушала им такой ужас. Этого ритуал, правда, не предусматривал, но такова природа стаи, которая дрожит перед вожаком при жизни, но после того как он испустит дух, готова терзать зубами и вымещать на его земной оболочке весь страх и злобу.

Потом, тело владыки бальзамировали искуснейшие мастера, попеременно вымачивая в растворах и высушивая долгие месяцы. А он, первый министр, в это время отдавал приказы и готовил пышные похороны, достойные государя. Благо, шикарный подземный некрополь, который обошелся империи в пять годовых доходов, был недавно достроен. Признаться, его императорское величество скончался как нельзя кстати, потому как недовольство в народе в последние месяцы все росло. Непомерные налоги, душили и бедных и богатых, войны, которые вела империя в последние годы почти во всех направлениях, становились все менее победоносными, а знать в это время утопала в роскоши и разврате. Стража охотилась на вольнодумцев, заговорщиков, лазутчиков и шпионов всех мастей. Первый министр, конечно, знал, что большинство пойманных и казненных никогда не участвовало ни в каких заговорах, но страх – это та последняя сила, которая удерживала империю от распада. Однако, донесения становились все более тревожными, и в тот самый момент, когда обстановка была обострена до предела, Хан Ханов, Великий Государь, опора державы, покинул этот мир, оставив сиротами всех своих неблагодарных подданных.

Министр знал сентиментальность, которая была присуща жителям империи, но никак не ожидал подобного эффекта. Гнев народа, в одно мгновение сменился траурным экстазом. Едкие памфлеты, которые зачитывали острословы на площадях и в харчевнях сменились хвалебными песнями и прекрасными балладами, восхваляющими земные дела почившего императора. Во всех провинциях, по которым везли золотой саркофаг по дороге к некрополю, женщины рвали волосы на себе и друг на друге, и вой стоял такой, что первый министр, предпочитал ехать в добром десятке лиг от погребального кортежа. Апофеозом, стали траурные игры, которые решили провести, памятуя о странном пристрастии императора к борьбе на татами. В них сошлись лучшие атлеты империи, которые с именем Хана на устах погибали в кровавых поединках, а победители удостоились высшей чести быть погребенными вместе с императором, чтобы стать его спутниками в ином мире. К слову, в иной мир правителя сопровождали не только победители игр, но и сотни слуг, которых закололи по случаю, десятки наложниц, удушенных в гаремных альковах, и горы сокровищ, при жизни принадлежавших кагану - монеты, драгоценные запястья, тяжелые золотые гривны. Что поделать, на том свете владыке тоже нужно не упасть в грязь лицом перед своими предками.

В день погребения по всей империи был объявлен траур, который продолжался три дня, и сопровождался богатыми пирами за счет казны и обильными возлияниями. Кумыса для этих пиров заготовили столько, что по слухам, насмерть были задоены тысячи кобылиц, и, судя по количеству перепившихся до смерти скорбящих, слухи были правдивыми. Другие слухи ползли о самих похоронах. Конечно же, самого некрополя никто не видел, потому как его возведение происходило по традиции в строжайшей тайне, а все рабочие и архитекторы были убиты. После похорон, гробница была засыпана, а курган был стоптан огромным табуном, дабы обеспечить вечный покой государя. Все участники погребения были зарублены солдатами, чтобы навсегда унести с собой тайну последнего пристанища Хана Ханов. Говорят, что даже коней топтавших могилу забили, на всякий случай, чтобы звери, повинуясь инстинкту, не принесли когда-нибудь в тайное место охотника до царских сокровищ. Неизвестно сколько во всех этих слухах правды, но конина в тот месяц изрядно упала в цене.

И вот, недавно оплаканный, трижды проклятый, без всякого сомнения неживой бесноватый недомерок, как две капли воды похожий на Хана Ханов, встает с трона, и говорит толпе что-то о чести и власти, о грядущих победах, об избранном народе, и толпа, еще недавно готовая разорвать ненавистного царька на клочки, ликуя сыплет цветами и льет слезы радости. Те самые придворные, которые с наслаждением терзали его труп, как ни в чем ни бывало, падают ниц, целуя украшенные каменьями сандалии. Их руки в драгоценных запястьях, а шеи увешаны тяжелыми золотыми гривнами, которые, первый министр был почти в этом уверен, должны были быть совсем в другом месте. Вот верховный жрец, с длинной бородой поверх парчовых одежд мажет голову живого мертвеца елеем, и наконец, кладет на его голову царский венец. Когда толпа взорвалась воплем экстаза, министр закричал вместе со всеми. Ему хотелось проснуться, он сжал кулаки, и до боли вонзил ногти в ладони, но кошмар не отступил.

Их глаза встретились. Первый министр смотрел в узкие заплывшие глаза мертвеца, а мертвец, который был Ханом Ханов смотрел на него и улыбался. В растерянности, первый министр перевел взгляд на чиновников, окружавших высокий трон. Они все смотрели на него глазами Хана. Почему он никогда не замечал, что все они так похожи? Пот выступил на лбу первого министра, и он нервно потер собственную плешь. Стражники, которые стояли вокруг трона внезапно, шаркающей походкой, сутуля плечи, направились к нему. Когда его привели к трону, и уложили перед государем, он не сопротивлялся. Каган склонился над ним в последний раз, и первый министр понял, что смотрит в собственное отражение. Верховный жрец, подал каменный кинжал.

- Эрин го бра, бро! – прогрохотал Ангел, внезапно материализовавшись в келье.

- Мать твою, ублюдок! – в испуге выкрикнул Патрик, падая с кровати. – Сто раз просил тебя этого не делать!

Рыжая девушка, находившаяся в этот момент на твердом монашеском ложе, напротив, не издавая ни звука, обмякла и потеряла сознание. Ангел зарделся, смущенно отвернулся, уставившись в распахнутое окошко. Патрик сердито поднялся с пола, прикрыл нагую девушку шерстяным одеялом, натянул рясу, сел на край кровати и спросил:

- И вот как можно быть таким засранцем? И знаешь ведь прекрасно…

- Прости, дружище, - с фальшивой искренностью проговорил Ангел, - я старался не дергать лишний раз, но ты ведь понимаешь, Там требуют отчета. Ты и так затянул все сроки, сегодня уже семнадцатое…

- Я вообще-то работаю, провожу беседы с паствой, веду разъяснительную деятельность…

- Миссионерскую… - серьезно проговорил Ангел.

- Да пошел ты, - в сердцах сказал Патрик, украдкой бросая при этом взгляд на девушку.

- Ну ладно, извини. Так что там с местными, удалось порешать, или придется отправлять зондеркоманду?

- В целом порядок, но есть нюансы. Передашь Шефу, что местные не против чтобы мы заходили на рынок, но сами при этом никуда исчезать не собираются. Так что готовьтесь, что с монастырями и епископами у нас тут будут соседствовать каменные круги и леперконы.

Ангел на секунду задумался, хотя Патрик знал, что никакие это не раздумья, просто он напрямую связывался с Шефом.

- Ты знаешь, - медленно проговорил ангел, - а это даже ничего. Ему нравится. Оставим, в качестве эксперимента, а лет через 1000-1500 вообще можно сделать национальным брендом. С сегодняшнего дня, назначаешься директором регионального представительства. Хорошая работа, бро. Я лично надавлю по своим каналам, считай что ты уже святой.

Патрик расчувствовавшись поднялся и пожал протянутую пернатую руку. Девушка на ложе тихонько простонала.

- Ладно, мне пора, - тихонько сказал Ангел. – Подруге привет.

Патрику показалось, что Ангел сейчас исчезнет, но он замер в секундном замешательстве, а потом спросил:

- Слушай, а как у тебя получилась вот та дрянь со змеями? Это же точно не наши технологии.

- Не знаю, - Патрик улыбнулся и уставился в пол, - такое, знаешь, импровизация, вдохновение…

- Ну, красавчик, - восхищенно сказал Ангел. - Правда, ты экосистему изрядно нарушил, но ничего, главное, что местной пастве понравилось.

Патрик скромно пожал плечами.

- Я тебе говорю, - продолжал Ангел, - на эту тему еще полотна рисовать будут, вот помяни мое слово, «Святой Патрик, изгоняющий всех змей из Ирландии»…

- Ну, почти всех, - пробормотал под нос Патрик.

Он кинул взгляд в особо темный уголок кельи, где аккуратными блестящими кольцами лежал изрядных размеров Змей. Змей тоже смотрел на наго, и хотя Патрик отлично знал, что у змеев не бывает век, он мог бы поклясться, что этот Змей ему подмигнул.

«А вообще, зеленый – отличный цвет, - подумал Патрик, разглядывая чешую, - свежий, приятный. Нужно взять на вооружение…»

Он улыбнулся Зеленому Змию краешком губ, так чтобы Ангел не заметил, и тоже слегка подмигнул.