ZavrinDaniil

Чистота крови

Рассматривая убранство дома, Ипполит невольно вспомнил, как они вместе с Антоном бегали здесь, пытаясь догнать друг друга. Тогда это казалось ему единственным важным делом, хотя и прилетело по жопе за шум. А ведь прошло пятнадцать лет! Хотя, на самом деле, куда больше, если смотреть на то, как они изменились внутри.

Он повернул голову в сторону принесшего еду слуги. Отец хоть и был священнослужителем, но прислугу держал вполне обычную. Правда, выписанную с британских островов. Ипполит отодвинулся, подтянул живот и с аппетитом вдохнул аромат приготовленного в английской манере блюда. Отец очень любил их кухню и всегда подавал гостям именно британскую стряпню.

– Что-нибудь выпьете? – поинтересовался сухой лощеный мужчина в синем.

– Спасибо, Линкстон, но не стоит, – Ипполит покачал головой, – я подожду остальных.

Старичок поклонился и, сняв с подноса остальные порции, скрылся из виду. Ипполит поднял вилку: где-то он уже видел такие приборы. Только вот где? Тут двери открылись, и в комнату вошел Антон. Встретившись с ним взглядом, он сдержанно поклонился и, обойдя стол, сел напротив. Так как он и не часто бывал дома, стараясь избегать как отцовского, так и общего семейного внимания.

– Я вижу, ты даже не переоделся, – задумчиво заметил Ипполит, рассматривая рабочую одежду брата. – Так много работы?

– Хватает. Ведь страждущих все больше и больше.

– Да, но это всегда так будет, – заметил Ипполит и положил вилку. – Тебе не кажется, что тут что-то изменилось?

– Стало больше роскоши.

– Либо ты не замечал её раньше. Когда был ребенком.

– Я много чего не замечал, но роскошь – она всегда бросалась мне в глаза.

– Но мне об этом ты не говорил.

– Либо ты просто не слышал.

– Правда? – Ипполит улыбнулся и откинулся в кресле. – Ты совершенно не меняешься, брат мой, и зачем только пришел?

– Как и ты, я чту отца. К тому же, он не часто зовет меня к себе.

– К себе? Разве это не твой дом?

Двери снова открылись, и высокий, худой мужчина, с благородной сединой, медленно подошёл к столу. Антон и Ипполит одновременно поднялись и поздоровались. Михаил невозмутимо осмотрел обоих и жестом разрешил сесть, возглавив обеденную трапезу. Выглядел он устало.

– Спасибо, что пришли, – сказал он, подняв руку и подозвав невесть откуда появившегося слугу. – Признаться, я думал, что вы немного забыли обо мне.

– Вы всегда со мной, отец, – сказал Ипполит, мельком взглянув на брата.

– Да, я тоже рад вас видеть отец, – вздохнул Антон.

– Да, да, я вижу и, признаться, я удивлен, что вы еще не поссорились, ведь сколько вы тут сидите? Минут пять? – Михаил усмехнулся и повернулся к слуге: – Принеси мне вина, Линкстон. Я хочу выпить за здоровье своих детей.

– Как скажете, Ваше преосвященство, – сухо заметил старичок и исчез.

– Мы же братья, – сказал Ипполит, – а мелкие раздоры бывают у всех.

Михаил тяжело перевел взгляд на Антона, затем на Ипполита, потом тяжело вздохнул и посмотрел на перстни на руках. Казалось, что он сейчас ушел куда-то очень далеко, привычно отстранившись от своих детей.

– Знаете, когда вы поступили в духовную семинарию, я очень надеялся, что общая цель, сблизит вас и ваши недомолвки, ссоры уйдут в прошлое, сожженные общей идеей нашей великой веры. Шло время, и вот вы окончили её, поступив на службу. Ссоры не исчезли, они лишь углубились, пустив корни в ваших сердцах. Но и здесь я не оставлял надежды, пока наконец не случилось так, что вы просто стали мешать друг другу. Но и этого сатане показалось мало, и он решил окончательно погубить моих детей, стравив их в этой ужасной, семейной войне. Скажите мне, разве для этого я воспитывал вас в этом доме? Для того чтобы вы воевали друг с другом?

– Я так понимаю, здесь есть что-то конкретное, – заметил Антон, глядя отцу в глаза. – Что вы хотите мне сказать, отец?

– А то, что я получил вот это, – Михаил вытащил письмо и пододвинул сыну. – Как ты додумался написать это? Ты, моя кровь и плоть!

Антон поднял листок и развернул его. Это было его послание относительно использования пыток, давления и новой методики работы как с прокаженными, так и с обращенными, которую он несколько раз наблюдал на своем новом посту.

– Что это значит, сын? Разве для этого тебе дали новый ранг?

– Он убивает их, отец. Он уничтожает ни в чем не повинных людей. Ты сам говорил, учил, что надо бороться с насилием.

– Все верно, брат мой, вот только это не люди, а посланники тьмы. Ведь не мечом же мы их караем, а молитвой.

– Да? Про больных эпилепсией тоже раньше думали, что они дети тьмы.

– Хватит! – оборвал их Михаил. – Довольно споров! Я спросил не то, как называли больных в средневековье. Я спросил, как ты додумался написать этот донос на своего брата, который, между прочим, ничего в ответ тебе не сделал.

– Это потому, что он не спешит.

– Антон, ты знаешь, как я люблю тебя. Но то, что ты сделал… Ведь эта бумага – она могла навредить всем нам.

– На то и расчет. Я поклялся бороться с несправедливостью.

– Антон, Бог сделал мне большую милость: он дал мне двух сыновей, двух настоящих священников, слово которых заставляет зло подгибать колени. Вы избранные. И ни Ипполит, ни ты – вы не выше друг друга; никто из вас не смеет отводить себе роль судьи. Кто ты такой, если решил, что он достоин твоего наказания?

– Я прежде всего человек. Кто видит страдания других.

– Прокаженных? Проклятых церковью и Богом?

– Он убивает их.

– Это его задача. Он стоит на страже церковного мира. Он должен убивать их, иначе они окончательно сведут людей с ума. И ты должен помогать ему в этом. Бог наградил тебя даром, редким даром.

– Я не считаю их посланниками ада, отец. Это просто болезнь, которую мы ещё не определили.

– Нет. Ты же знаешь, что от молитв больному плохо не бывает. Одно лишь твое касание вызывает у них жгучую боль.

Антон покачал головой. Затем к ним снова вошел слуга, теперь уже с вином, которое так сильно любил их отец. Ипполит наблюдал, как величественно, обходя каждого, старик разливает напиток. Было в этом что-то барское.

– Когда умерла ваша мать, – снова начал отец, – я думал, я отдал всё за свое право, служить небесам. Но, как видно, зло со мной несогласно – теперь оно хочет забрать и ваши души. Знай сын: я не позволю этому случиться. Никогда. Ни ты, ни он – вы не заставите меня потерять вас. Хватит, я достаточно отдал. И на ваши глупые, детские ссоры я не хочу тратить свое время.

– Это не глупая детская ссора. Он пытал их!

– Такова его роль. Замечу, ты тоже выбрал этот путь – так бери же и ответственность. Не наша вина, что они страдают от молитв. Твой брат отдал должное Богу, не более того.

– Да, Богу. Значит, здесь мы можем выполнять роль судьи? Верно, отец?

– Да. Более того – мы должны это делать. И если тебе это не по нраву, я могу сослать тебя в удаленный монастырь. Поверь, я могу это сделать, специально для тебя.

– Я думаю, не стоит, отец, – вмешался Ипполит. – Я прощаю своего брата. Кто не делает ошибок? Я? Я тоже ошибаюсь. Но смирение помогает мне. Уверен, мой брат тоже обуздает свою гордыню и гнев и присоединится в нашей битве. Просто ему нужно время.

– Какое время? – Михаил коснулся лба. – Сколько уже это длится? Я устал от этих козней. Неужели вы не можете работать на благо церкви вместе? Если бы я не знал, что демонам даже слышать тебя больно, я бы давно подумал, что они околдовали тебя.

– А может они околдовали вас? – Антон с вызовом посмотрел на обоих. – Вы оба знаете, что мать была против этого. Оба! Но вы даже вспоминать об этом не хотите. Вас обуяла ярость, месть, злость.

– Так ты не в церковной лавке. Уймись! – повысил голос Михаил. – Еще несколько слов и ты действительно окажешься в монастыре где-нибудь за Уралом!

– Вот и пообедали, – вздохнул Ипполит, скомкано улыбнувшись.

– А мы что, есть приходили? Это просто очередная порка – только в кругу семьи. Вы же всегда все делаете вместе. Почему ты не слушаешь меня, отец? Я ведь тоже также работаю на благо веры.

Михаил ничего не ответил. Только взял листок у Антона и, поднеся к свече, поджег, положив догорающий листок себе на тарелку. Несколько минут они просидели молча, внимательно следя за огнём.

– Перед смертью ваша мать попросила меня сделать все, чтобы сохранить вас. И я обещаю: я сделаю все ради этого. Так что, если я ещё раз увижу что-то подобное, то, как я и сказал ранее, ты будешь сослан. Ты меня слышишь? – Михаил поднял голову и посмотрел на Антона.

– Да. Только и я вам обещаю, отец: если он ещё раз начнет пытать людей, я сделаю все, чтобы это прекратить. И спасибо за обед, только вот я, кажется, сыт, – сказал, поднявшись Антон. – Прошу извинить, у меня дела.

Ипполит прощально кивнул и, проводив брата взглядом, посмотрел на отца. Стоило Антону уйти, а отцу опустить привычную осанку, как сразу стало понятно, насколько он постарел за все эти годы. Ипполит протянул руку и положил ему на кисть.

– Не переживай. Я пригляжу за ним.

– Хорошо. Сделай так, чтобы он не попал в беду. Этот характер: в этом он почти полностью копирует мать, – Михаил вздохнул. – Боже, неужели я заслужил это? За что, за что мне такое испытание?

– Это все эти демоны, отец. Я знаю, как они сильны. Но у нас нет другого выбора. Мы обязаны с ними бороться. Ты сам знаешь, как мало истинных в нашей церковной обители.

– Да. Я знаю. Я все знаю, сын мой, – сказал отец, привычно уходя в свои мысли.

Спустя час, когда, закончив с трапезой, Ипполит спустился вниз, к своему удивлению, он увидел поджидавшего его брата. Который, как он знал, очень не любил отчий дом, а значит, оставался здесь через силу.

– Как мило, что ты решил меня дождаться. Это что, семейная атмосфера так на тебя подействовала?

– Нет. Я просто хотел спросить: это ты принес ему мое письмо? Да?

– Возможно, – уклончиво ответил Ипполит. – А что, это имеет значение?

– Да. Зачем ты помог мне?

– А, вот что тебя гложет! – Ипполит положил руку ему на плечо. – Так ты же мой брат, и ты знаешь, что это куда важнее моей неприязни к доносам. К тому же, я люблю тебя. Пусть ты и хочешь навредить мне, считая меня плохим человеком.

Темное небо

Медленно, издавая тонкий скрип, Ипполит поднимался по деревянной лестнице, старательно избегая любых соприкосновений с этим полуразрушенным, изгаженным бомжами домом. Поднявшись и встав перед черным дверным проемом, он на мгновение посмотрел в выбитое окно и тут же поморщился. Там, в темной земле, среди небольших ям, стекалась, собирая фекалии, черная дождливая вода. Сняв перчатку, он вытер лоб. Мерзкая погода, мерзкий дом, но правильно дело.

Из глубины темной комнаты раздался глухой звук. Ипполит повернул голову и постарался разглядеть источник шума. Не получилось. Засунув руку в карман, он мощным лучом фонаря осветил комнату. Как и предполагалось, это была молодая девушка с ярко выраженным демоническим взглядом.

– Не бойся, дитя мое, это будет недолго, – грустно улыбнувшись, сказал Ипполит, улыбаясь обезумевшей от страха девушке. – Подойди ко мне, я хочу посмотреть тебе в глаза.

Девушка, все ещё не решаясь, всё также стояла у стенки. Ипполит снисходительно покачал головой и, сделав шаг, заметил: – Раз ты не хочешь, то я сам подойду к тебе. Мне не сложно. Мне ничего для вас не сложно.

Спокойно, размеренно он, подсвечивая фонарем, стал приближаться к ней. Девушка дернулась было бежать, но едва различимый шепот его губ моментально повалил её на пол, заставив скорчиться от боли.

– Это не выход, дитя мое. Нельзя убежать от судьбы, – он сел на корточки и поправил её челку: – Разве так принято встречать избавителя, а?

– Прошу отпустите меня, пожалуйста. Я ничего не сделала.

– Понимаю. Но, увы. Я не могу отпустить тебя. Хотя вижу, что ты напугана и тебе больно. Это твоя судьба, а я – твой рок. И лишь смирение даст тебе покой. Поверь, твое избавление лишь в нём, и те муки, которые ты чувствуешь сейчас, не идут ни в какое сравнение с теми, что ты встретишь позже. А потому тебе стоит повнимательней отнестись к нашей с тобой беседе.

– Прошу вас. Мне больно, – снова сказала она.

– Да, и будет ещё больнее. Но зато, если ты примешь это с пониманием, тебя ждет высшая справедливость. И тебе уже не надо будет бояться. Все уйдет.

– Отпустите меня, прошу вас.

Ипполит вздохнул и поднялся. Этот страх смерти был ему хорошо знаком, и он, видимо, снова затуманил очередной рассудок. Он посмотрел на дождь за окном: он почти прекратился, давая воздуху продышаться.

Ипполит вытащил библию и аккуратно раскрыл её, заложив между страниц белую шелковую ленточку. Прочитал пару строк. Девушка сморщилась от боли – он внимательно посмотрел на неё.

– Смирение, дитя мое. Только смирение.

А потом начал читать. Крики, стоны, слова – они словно бились о непроницаемую стену. О монолит, сдвинуть который было невозможно. Ипполит читал с вдохновением. Хоть со стороны это и казалось несколько монотонным, но только не для него: он чувствовал каждое ударение, каждую букву этого священного текста.

Закончив читать, он посмотрел на девушку. Скрючившись как младенец, она уже не подавала признаков жизни. Ипполит вздохнул. Все же: как же эти демоны похожи на обычных людей! Он аккуратно закрыл библию и убрал её в карман. Несмотря на важность возложенной на него задачи, он не хотел и на минуту задержаться в этом мрачном месте.

– Вы закончили? – раздался сзади голос Владимира. – Я могу вызвать уборщиков?

– Да. Можешь. Стас где?

– На улице. Он не захотел входить.

– Черт чует черта. Это вполне нормально для бесовской братии, – Ипполит резко развернулся и посмотрел на Владимира: – Будь осторожен с ним.

– Всё как вы учили.

– Хорошо. А теперь: побудь пока здесь и присмотри за ним. Я не хочу, чтобы случайный бомж увидел это грязное тело.

Ипполит похлопал шофера по плечу и пошёл к машине. Ему хотелось впустить в легкие свежий кислород, так как спертый и вонючий воздух этого клоповника выводил его из себя. Аккуратно огибая лужи и говно, он спустился на первый этаж и, перепрыгнув через дверной проем, оказался на разбитом кирпичном крыльце.

– Все удачно? – спросил Стас, наблюдая за его прыжками.

– Да, более чем.

– Значит, домой?

– Да. Только ты ведь говорил, что их будет двое, а мы встретили лишь одну, – Ипполит внимательно посмотрел на прокаженного. – Признаться, я очень не люблю, когда вместо двух получаю одну.

– Я думал, там будет двое. Это же видение, а не новостной канал, – нервно начал оправдываться Стас. – Мне показалось, я видел двоих.

– Да, но я уже записал двух прокаженных в отчете. Приготовил бланки по двум прокаженным. Подготовился. Я даже изучил новую молитву, которую как раз хотел сегодня опробовать.

– Воу, брат, подожди, я точно не знаю, почему так. Не надо молитв, я правда не в курсе, – Стас облизнул губы, посматривая на разрушенный дом. – Это просто ошибка.

– Ошибка? – недоуменно посмотрел на него Ипполит. – Неужели такое возможно?

Он подошел к нему и положил руку на плечо. Ноги Стаса невольно подогнулись, Ипполит вздохнул и покачал головой. Несомненно, это существо заслуживало хорошей порки. Священник потянулся за библией.

– Эй, не надо! – простонал Стас, – прошу! Этого больше не повторится.

– Точно? – Ипполит остановил руку. – Ты не подведешь меня ещё раз?

– Нет, нет, я не подведу! Это случайно. Я буду очень внимателен.

– Хорошо, я прощаю тебя, ибо смирение, пусть и через наши желания, есть благая цель. Верно?

– Да.

– И все же, я должен тебя наказать. Думаю, пары дней без твоих средств будет вполне достаточно.

– О черт, только не это, – скривился Стас, – не надо. Я не могу без них.

– Без наркотиков?

– Да. Прошу, не забирай их. Я найду тебе ещё. Я обещаю.

– Когда?

– Завтра. Я найду, только дай. Дай мне дозу.

– Мне нужно двое. До конца недели.

– Но брат! Двое – это слишком. Все немного изменилось: теперь найти прокаженных не так просто. Ты слишком хорошо их истребляешь.

– Двое, Стас. Понимаешь меня? Двое! – Ипполит показал два пальца. – Я не хочу выкидывать бланки. Это ведь казенная бумага!

Он вздохнул и посмотрел на небо. Оно стало понемногу разглаживаться. Темные тучи все больше и больше показывали свою слабость, оставляя лунное небо ночному светилу. Ипполит снова подумал о своем брате. Эта идея, с присвоением ранга: насколько же слеп отец, если считает, что Антон готов к этому. Он ведь даже со своим прокажённым справиться не может, а тут…

Ипполит снова вздохнул, и вытащив крест повертев его под светом луны. Это был единственный подарок, который он получил от отца, не считая образования и жизненных наставлений.

Добро всегда побеждает

Артур выплюнул кровь. Она мешала дышать: слишком уж много её накопилось во рту. Он повернул голову и посмотрел на Алису. Она всё также сидела в дальнем конце комнаты, прикрывшись своими длинными волосами. Потом перед ним возник сапог священника. Он поднял глаза на высокую фигуру. Ипполит всё также улыбался.

– Надеюсь, урок усвоен, демон, – священник присел на корточки. – Тебе не дозволено победить меня. Добро всегда сильнее зла.

– Только давай без проповедей. Прошу тебя. Не надо. Лучше просто добей.

– Глупости. С чего ты решил, что я хочу тебя добить? Мы ведь напарники, – Ипполит снял перчатку и провел пальцем по его телу. – Нет, нам надо работать и работать, истребляя зло на этой грешной земле. К тому же, как я буду делать это без тебя?

Артур уловил движение. Это была Алиса. Она очнулась и стала двигать своей, прикрытой волосами, головой. Затем она подняла её, и он увидел её взгляд – он был обреченным. Артур посмотрел на священника: неужели они проиграли?

Ипполит же поднялся и подошёл к свечам, поочередно все их зажигая, пока наконец всю комнату не окутал мягкий аромат воска и нежный свет, кое-как выхватывающий куски пространства из тьмы. Ипполит выключил свет и долго смотрел на маленькие огоньки, давая им обоим более-менее прийти в себя.

– Люблю огонь свечей. Это так умиротворяет, – сказал он, снова подходя к нему. – А ты, демон? Ты их любишь?

– Немного, – сглотнул кровь Артур. – Не уверен, что это прям любовь.

– Да. Что ты можешь знать о любви, верно? – Ипполит посмотрел на Алису. – Или всё же знаешь?

– Не трогай её. Я прошу: не трогай.

– Не трогай? – задумчиво повторил священник. – Да я и не собираюсь её касаться. Сейчас не время для подобных вещей. Ведь нами движут куда более благородные мотивы. Скажи, ты перечитываешь библию?

– Иногда.

– А помнишь ли ты то место, где Бог призвал Авраама, принести сына Исаака в жертву?

– Черт, ты что, решил поиграть в бога?

– Не богохульствуй, демон, не то вместо крови ты выплюнешь свои легкие.

– Так сделай это, чертов ублюдок.

– Испытываешь меня? – Ипполит прищурился. – Что ж, это ожидаемо, но, как я говорил, я приучен к смирению, а вот ты… Ты даже сейчас сопротивляешься, не понимая, что это единственный путь.

– Как же! Тебе нужен доктор.

– Доктор. Доктор? – Ипполит посмотрел на Алису. – Доктор лечит тело, не душу. Скажи, готов ли ты принести её в жертву своим идеалам, моим церковным, готов?

– Ты дурак что ли совсем? Это убийство.

– Убийство падшей души? Не говори глупости. Это повод задуматься, – Ипполит подошёл к клетке. – Ты долго служил нам, и теперь пришло время сделать окончательный выбор. Понять кто ты: Божий инструмент или слуга сатаны. Она ведь околдовала тебя, привлекла, вскружила разум. Но ведь душа – она всё также принадлежит нам, верно?

– Ага, тебе лично. Что ты хочешь? Чтобы я осиновый кол ей воткнул? Тогда твоя душа успокоится?

– Да. Только не кол, а кинжал, освященный самим папой римским, – Ипполит вытащил оружие. – Это священное оружие, которое, уверен, тебе и держать-то больно. Но ради благой цели…

– Ради благой цели – это верно подмечено.

– Прошу, – священник положил оружие у клетки, – выбери свой путь.

Артур медленно начал подниматься. Боль, которую он ощущал, была невыносимой, но не настолько, чтобы он не мог подняться. Казалось, внутри всё просто соскребли теркой, ободрали почти до костей, а затем этот мясной фарш понемногу подтянули к горлу.

– Смелее, демон. Поверь, я не до конца вознес тебя молитвой. Просто нужно побольше поверить в свои силы.

Артур упал на колено. Силы – они таяли, как снег. Глаза заволокло кровавой дымкой, но он был просто обязан добраться до ножа, а потом отвлечь его внимание разговором с Алисой и резким движением оборвать жизнь этого ублюдка.

Он снова наступил на пол. Снова постарался подняться. Но тело – оно было словно чужим, вяло откликаясь на его приказы. Рука снова соскользнула с пола, и он ударился о бетон. Артур посмотрел вперед: всё это время Алиса не сводила с него глаз.

– Ну же, вперед. Только вперед. Путь к очищению не может быть простым. Он весь покрыт трудностями, и ты должен их все преодолеть.

– Да заткнись ты, – Артур снова расставил руки. – Ничего, скоро все кончится.

Он снова поднялся, теперь уже более удачно. И, стараясь держать равновесие, направился к ножу. Сначала надо дойти хотя бы до него, а уж потом ставить цель добраться и до неё. Алиса. Ещё чуть-чуть. Потерпи, маленькая, потерпи немного.

Подняв нож, он почувствовал, как стало жечь. Не настолько, чтобы сразу обожгло пальцы, но вполне ощущаемо для долгой работы с рукояткой. Артур посмотрел на руку: скоро там запахнет паленой кожей.

– Артур, – тихо позвала его Алиса, когда их разделял примерно метр, – не надо.

– Надо, – он, качаясь, дошел до неё и приложил палец к её губам. – Не говори. Ничего не говори. Тебе понадобятся ещё силы. Поверь, мы справимся.

Она улыбнулась. Сквозь черные слипшиеся волосы это было немного странно, но это всё равно была улыбка. Он поднёс руку и убрал прядь со лба. Она была прекрасна. Была непостижимо красива, пусть и пятна крови немного мазали её лицо.

– Ты не справишься с ним. Ты проиграешь, – тихо сказала она, рассматривая его, – но если ты сделаешь то, что он просит, тогда у тебя будет шанс.

– Шанс? – Артур посмотрел на нож, – шанс. Нет. Жить без тебя – это как билет в пустой кинотеатр. Хватит. Потерпи немного. Сейчас всё закончится.

– Я знаю, и я люблю тебя, – она раскрыла рот в улыбке. – Ты показал мне её. Любовь и вправду существует.

А потом она схватила его руку и что есть силы вонзила нож себе в сердце, навсегда оборвав жизненную нить.

– Невероятно! – закричал Ипполит. – Просто невероятно! Это даже сложно было представить, демон. Она ушла сама.

Артур непонимающе смотрел на нож. Потом наконец оторвал глаза от засевшего по самую рукоять оружия и посмотрел на её лицо. Казалось, она ещё была здесь. В этих открытых глазах. Еще здесь. Сидела рядом с ним и просто разделяла их тишину. Он провел рукой по её лицу, затем по волосам, по ушам – она была еще здесь. Он понимал это, но увы, не чувствовал. – Смирение, сын мой, смирение. Теперь, я уверен, я могу называть тебя так. Понимаешь? Теперь мы можем стать чем-то единым.

Артур повернул голову на Ипполита. Как он и думал. Запах паленой кожи – он всё же стал вполне ощущаемым, только вот до мяса было ещё далеко. Он сжал рукоятку и с силой выдернул её из обмякшего тела.

– Оу, спокойнее. Ты должен контролировать свои эмоции, иначе зачем это всё?

– Эмоции? – машинально повторил Артур, чувствуя, как немеет рука, – эмоции? Что ты знаешь о эмоциях, священник? О любви, о потере, о том, что движет тобой в твоей непроглядной тьме?

Он поднялся. Затем почувствовал слезы. Потом запах мяса. И наконец – молитву, которую Ипполит начал читать. Очень сильную, буквально выворачивающую его наизнанку. Артур кроваво засмеялся и устоял на ногах, продолжая сжимать жгущий руку кинжал. Кажется, вот оно – решающее время для борьбы добра против зла. Только теперь он уже не проиграет.

Дай мне смирение

– Она у него, – сказал Артур, подняв голову, – она у него.

– Это пока неизвестно.

– Нет. Мы оба знаем, что она у него. Священник, – Артур вздохнул, – как я мог не догадаться по этому великодушию? Этот гад просто издевался надо мной. Он знал, что я захочу сбежать.

– Как кошка с мышкой, – подметила Ольга, подойдя к отцу Мефодию. – И что ты будешь делать?

– Я пойду к нему. Он ведь хочет именно этого.

– Это глупо. Он не отдаст Алису, даже если ты продашься в вечное рабство.

– И что мне делать? Брать штурмом церковный приход?

– Нет. Это еще большая глупость, – погладил бороду Мефодий. – Но ты можешь попытаться выкрасть ее.

– Откуда? Я даже не знаю, где ее держат.

– Если она у него, то я могу попытаться узнать, где ее прячут. Кое-какие связи у меня остались.

– Ты уже второй раз оказываешь мне услугу, святой отец. Не много ли для священнослужителя?

– Так я же татуировщик. Сейчас это моя основная работа. А ты мой клиент. К тому же, Алиса хорошая девочка. Да, Оль?

– Да, – подтвердила его подруга и обвила святую шею, – мы поможем вам. В конце концов – это же серьезные отношения.

– Черт, – Артур пожевал губу, – я даже и не знаю. Не то чтобы мне никогда не помогали, но рискуя при этом всем… Я бы рад отказаться, но…

– Не можешь. Я понимаю, – Мефодий посмотрел на Ольгу. – Подай телефон, милая.

Она послушно встала и пошла к черной трубке.

Артур опустил глаза и отстраненно посмотрел в пол. Все, что теперь он мог сделать – это ждать. И это было неприятно. Он пошарил по карманам. Вот, вот она – чертова пачка сигарет.

Спустя несколько минут Мефодий положил трубку. Глаза его немного светились, впрочем, он и сам слышал, о чем шла речь. Алиса была у Ипполита.

– Как она? – спросил Артур, едва они встретились взглядом.

– Пока держится. Но это лишь по причине того, что к ней не применяли пыток. Лишь пара царапин – и то при задержании.

– И сколько у нас времени?

– Нисколько. Судя по всему, время до перевода в Новодевичий монастырь идет на часы. А там, сам знаешь: достать ее будет нереально.

– А сейчас она где?

– Церковный подвал. Тот самый, что ты так старательно обходил каждый раз.

– Да ладно! Он упрятал ее в двадцати метрах от моей кельи?

– Да.

– Что ж, тогда я открыт вашим предложениям, – Артур обвел их глазами, – любым.

– Там стальная дверь. Без помощи изнутри не обойтись.

– У тебя есть такой человек?

– Боюсь нет. Поделиться информацией – это одно, а вот выкрасть прокаженную —совсем другое.

– Значит, сам по себе, – Артур взял куртку и пошел к выходу. – Подкинешь, Семен?

Водитель посмотрел на отца Мефодия, но тот ничего не ответил – лишь задумчиво разглядывал их обоих. Семен вздохнул и кивнул головой, отправившись вслед за Артуром наверх.

Доехали они без слов. Да и зачем они, если и так все понятно? Артур задумчиво рассматривал улицу. Сейчас уже было не важно, какой нужен план. Слишком мало времени. Можно даже со вступлением в бой опоздать. И все же, было у него внутреннее убеждение, что Ипполит захочет его дождаться.

Он откинулся на сиденье и закрыл глаза. Меланхолия почти полностью овладела им, предсказывая появление чего-то неизбежного. Ипполит, Алиса – это гонка, где ему не выиграть. Это же так очевидно!

Машина остановилась, и он посмотрел на церковь. Вот она – вместе с золотыми куполами, которые так любит Бог. Наверное, так проще видеть с небес – отсвечивают как-никак. Артур открыл двери и вышел из машины. Теперь следовало найти Ипполита, и что-то ему подсказывало, что это будет очень просто.

Он обошёл главный вход и привычно двинулся в сторону своей кельи, которую все также прикрывали кусты. Если Ипполит и будет его ждать, то скорее всего здесь. В тишине и покое цветов, рядом с желанной добычей, которую хранит стальная дверь в подвал. Так оно и вышло. Священник сидел на скамейке и приторно улыбался своему долгожданному гостю.

– А я знал. Знал, что ты вернешься, – направил в него палец Ипполит. – Мне тут некоторые не верили, но я сказал: он обязательно вернется, ведь он верен нам.

– Где она?

– Кто?

– Алиса.

– Ах, дьяволица. Так понятно где: в церковных казематах. Она же демон, где же ей ещё быть? – пожал плечами Ипполит, прикрыв рукой свет от солнца. – А тебе это зачем?

– Отпусти её. Она ни причем.

– Как это: ни причем?

– Тебе ведь нужен я? Она просто ещё одна прокаженная. У неё нет ни знаний, ни идеи. Всё, что она хочет – это сбежать.

– Ты говоришь, как одержимый, Артур. Это меня немного настораживает. Что с тобой? Эти слова – они звучат опасно.

– Отпусти её.

Ипполит поднялся и поправил воротник, затем косо на него посмотрел и улыбнулся – во всю ширь голливудской улыбки. Артур заметил, как сверкали его глаза. Он прям наслаждался этим моментом.

– Знаешь, я, кажется, понимаю в чем дело. Ты влюбился, – он снова погрозил пальцем, – ты влюбился в неё. Впрочем, это понятно – вы же оба прокаженные. Но, знаешь, у тебя всё ещё есть шанс избежать своей участи и доказать, что ты с нами.

– Ого.

– Да. Я могу подарить тебе это. Ведь ты так долго служил нам, искореняя всю эту проказу.

– Что, скажешь убить несчастную?

– Да, это было бы очень неплохо. Но уверен, я справлюсь с этим сам, – улыбнулся Ипполит и тут же добавил: – Тише, тише, только обойдемся без излишнего насилия. Эмоции всегда подводят нас – людей, верно?

– Что ты хочешь?

– Смирения, демон. Я хочу, чтобы ты высказал смирение и подчинился мне. Все эти молитвы, кресты —они не дадут той свободы в работе, которую мне нужно.

– Ты скоро станешь епископом. Зачем тебе это?

– Это отдельная тема. Немного ранняя для нашего разговора. Лучше думай о том, как извлечь из ситуации правильные выводы. Ведь ты стоишь на краю.

Ипполит вздохнул и посмотрел в сторону подвала, затем снова повернулся к Артуру. В глазах его был покой, доброжелательность и немного искры, которую Артур опасался больше всего.

– Ладно, ты прав: тянуть время не надо. Ты ведь хочешь увидеть её, не так ли? – Ипполит повернулся к нему спиной и пошел вперед. – Тогда иди за мной, демон, и я покажу тебе то, что ты так жаждешь.

Артур посмотрел по сторонам. Кроме них вокруг никого не было, а значит, все противники находились внизу. И, что самое важное, Ипполит не хочет светить это дело, а значит – с ним будут лишь самые верные люди.

Спустившись в подвал, он насчитал шестерых. Двое при входе, двое у второй двери и ещё двое в комнате с камерами для дополнительной безопасности. Артур невольно подметил, что весь подвал неплохо оснащен аппаратурой. Наверное, так проще работать с такими, как он. Ведь на технику они влияния не оказывают.

Пройдя последних послушников, Ипполит вежливо открыл двери и пропустил Артура внутрь комнаты с решеткой, где в ноздри прокаженному сразу же ударил запах крови и гниющего мяса, следы которого были на полу, на стенах и, судя по всему, за металлическими прутьями, где и доживали последние дни пленники.

Он подошёл к одной из клеток и остолбенел. Так как внутри была она. В крови, измученная, со следами ожогов и прочих издевательств, которые буквально вжали Алису в дальний угол камеры.

– Ублюдок.

– Тише, тише, – покачал головой Ипполит, прикрывая двери, – не то нас услышат мои братья, а они такие ревностные служители веры.

– Ты чертов садист! – сказал Артур, не отворачивая головы от слипшихся волос Алисы. – Алиса!

– Она тебя не слышит: ей вкололи дозу снотворного. Но немного молитв, и она может проснуться.

– Молитв?! – Артур развернулся. – Сейчас я тебе устрою пару молитв!

– О, кажется вот оно и пришло – время для борьбы добра и зла, – развел руками Ипполит, улыбаясь во весь голливудский, усаженный идеальными зубами рот.

Примирение с упоением

Проспав до двенадцати, Артур еле разодрал глаза. Усталость – она была почти в каждой клеточке его тела. Не говоря уже о том, что ему просто не хотелось вставать. Но служба на то и служба, чтобы бороться с подобными проявлениями слабоволия. Он опустил руку и нащупал бутылку с вином: что-то там ещё булькало. В дверь постучали.

– Да, сейчас открою, – угрюмо сказал он, прикладываясь к бутылке. – Только горло прополощу.

Стук повторился снова, потом ещё. Сделав глоток и почувствовав прилив сил, Артур скатился с кровати и, поправив штаны, направился к двери, прихватив с собой бутылку. Он примерно догадывался, кто бы это мог быть. И не ошибся.

– Я почему-то так и подумал, – сказал он, увидев перед собой Ипполита. – Чем обязан?

– Ты не против, если я войду?

– Вообще-то против, – Артур выставил руку, – здесь и так немного мест, где я могу побыть один.

– Мне нужно поговорить, а я не люблю это делать у порога.

– Тогда я выйду.

– Только надень что-нибудь на свое тело. Я не хотел бы, чтобы ты разговаривал со мной в таком виде.

– А что такое? – Артур обвел взглядом свой татуированный торс. – Тебе не нравится?

– Я подожду, – сказал Ипполит и, заложив руки за спину, направился к ближайшей лавке.

– Хорошо.

Надев футболку, прокаженный оставил бутылку и вышел наружу. На этот раз погода подкупала всем, чем могла, и, помимо солнца, она даже подарила тепло и легкий ветерок, словно тоже очень хотела угодить священнику.

– Хорошо тут, да? – сказал Ипполит, прищуриваясь от солнца. – И в то же время странно, ведь мы не можем смотреть на солнце: оно сожжёт нам глаза. Согласен?

– Философия не самая моя сильная сторона, проповедник.

– Поэтому я и здесь. Я должен донести до тебя, что порой важно послушно опускать глаза к земле и наслаждаться теплотой.

– Ты, наверно, так и делаешь?

– Да, всегда. Ведь надо мной Бог.

– И несколькими слоями церковная иерархия.

– Осторожней. Если ты мог что-то себе позволить с другими священниками, то я этого не допущу. Ты меня знаешь. Но, – Ипполит вздохнул, – я этого не хочу. Я вообще решил, что мы неправильно начали наш рабочий союз.

– То есть сейчас ты скажешь: я пришел с миром?

– Да. Естественно. Я решил, что стоит немного изменить наш стиль общения. Ведь боль и страдания – они не всегда нам помогают. Да, ты демон, и это не изменить. Но в силе священнослужителя попробовать наладить контакт с любым существом, тем более если оно подвластно ему.

– Подвластно? – Артур скривился.

– Именно.

– Как же вы это слово любите. Властолюбители.

– Ближе власть имущие и поборники инакомыслия.

– Да, от этого не слаще. Но если мне перестанет прилетать, я не против. Очень уж болезненно это.

– Как твой ожог?

– Прошел.

– Ого, что ж ты такое выпил, что он так быстро исчез? – Ипполит нахмурился. – Такое быстрое исцеление. Даже для вас крайне странно.

– Сила самовнушения, что я теперь с вами.

– Спасибо. Я рад это слышать, – Ипполит посмотрел на тюльпаны. – Знаешь, я слышал, тебе они очень не нравятся. Если хочешь, я их попрошу пересадить.

– Я думаю выдержу. Надо держать себя в форме.

– Согласен. Это разумно, – Ипполит снова улыбнулся. – А знаешь, все хотел спросить: что для тебя главное из всех качеств?

– Думаю, честность.

– Так я думал, что ты выберешь что-то такое. Смирение. Вот, по моему личному мнению, основная добродетель во всем нашем мире. Именно смирение, которого тебе так не хватает.

– Я постараюсь его обрести. Пренепременно.

– Постарайся, пожалуйста. Просто это важно. Важно сохранить наш союз.

– Да с чего такая забота? – Артур подставил лицо солнцу. – Вы, святой отец, прям охаживаете меня и охаживаете, я имею ввиду последние дни. Признаться, меня несколько это пугает. Скажите честно: что вам от меня нужно?

– Мне?

– Да, вам. Что вы хотите?

– Я уже сказал. Чтобы бойкий нрав и вольнодумные мысли не мешали исполнять тебе свой долг. А, как ты изволил выразиться, то что охаживаю я тебя, так это вполне объяснимо. Ведь теперь ты у нас единственный прокаженный.

– В смысле, единственный?

– Станислав, которому ты недавно сломал ногу, умер. Что-то с сердцем. Он ведь так неважно выглядел в последние дни. Вот и подвело его здоровье.

Артур посмотрел на Ипполита. Тот был все также безмятежно повернут к солнечным лучам. На лице была полуулыбка, а глаза были прикрыты. Судя по всему, он просто принимал солнечную ванну.

– Что-то я не вижу особых переживаний по этому поводу.

– А какие переживания? Он просто стал ближе к всевышнему. Впрочем, возможно, и судьба распорядилась с ним иначе. Он ведь демон, и мог попасть в ад. В любом случае, земля это не то место, где ему следовало находиться.

– А я могу с ним проститься?

– Хватит, наверно, и моих послаблений. Ведь что тебе ещё надо, кроме вина и сигарет? Живи, наслаждайся жизнью.

– Я хочу посмотреть, от чего он умер.

– Нет. Это лишнее, Артур, – Ипполит опустил голову и раскрыл глаза. – А знаешь, есть еще одно событие, которое я бы тоже отметил небольшим подарком для тебя.

Он медленно поднялся и подошел к небольшому пакету, который поставил у самой стены. Артур не сводил с него глаза. Эта размеренность, эта ленивая, уверенная поступь. Да, в святом отце сюрпризы росли как грибы после дождя. Ипполит взял пакет и всё также медленно пошел обратно. Артур выдохнул: там была бутылка. Он даже запах почувствовал. Видимо, уже открывали.

– Это очень старое вино, извини, – сказал Ипполит, заметив его взгляд. – Я боялся, что, возможно, подарю уксус, и решил не рисковать.

– А если бы был уксус, то я бы остался без выпивки?

– Нет. Я бы подарил другую.

– Действительно важный повод? Так что случилось? – спросил Артур, чувствуя, как у него пересыхает горло.

– Меня выдвинули в епископы, представляешь? И все благодаря смирению, о котором мы недавно говорили.

– О, это действительно большая удача.

– Да. И я не хочу омрачать её нашим возможным раздором. Я хочу начать всё с чистого листа. Хочу, чтобы ты помог мне. Ведь у нас большое будущее.

– Да. Жалко вот только, что Стас, бедолага, этого не увидит. Ведь вы с ним так долго работали, – вздохнул Артур. – Уверен, он бы был очень рад.

– Жаль. Но зато у нас есть ты, – Ипполит протянул ему бутылку, – наслаждайся. И знаешь, я понимаю, что моя компания тебе не очень близка. Можешь поехать к отцу Мефодию. Уверен, тебе там будет проще отпраздновать мое повышение. Пусть и ещё не совсем утвержденное.

– Зная вас, святой отец, и вашу безграничную твердость в церковных делах, и чрезмерное усердие, и веру, я уверен – награда почти ваша.

– Не награда, а еще одно испытание трудом и ответственностью.

– Прям с языка сняли.

– Хорошо. Надеюсь, ты хорошо проведешь этот вечер, ведь у нас еще столько работы. Начнем её завтра. А сейчас – празднуй, отдыхай. Все мы ошибаемся, и ты прости меня, если я был в чём-то неправ.

– Конечно. Пренепременно, – кивнул ему в след Артур, провожая священника взглядом.

Дождавшись пока он покинет пределы его скромной обители, Артур аккуратно понюхал бутылку и не спеша отпил. Вкус был действительно потрясающий. Затем он поднялся и снова огляделся. Валить, валить, валить – вот что красным знаменем развевалось в его голове. Он быстро вошел в келью и, пошарив рукой под кроватью, вытащил последние сигареты.

– Так. Теперь Семен, – сказал вслух Артур, мысленно прогоняя весь план, который, к радости, был предельно прост.

Захватив бутылку, сигареты и найдя Семена у гаража, он снова пробежался глазами по церковной цветочной площадке. Слежка, которую можно было вполне заподозрить, не должна была быть очень уж профессиональной, а значит, шанс обнаружить её был вполне реальным.

– Все так плохо? – вопросительно сложил брови Семен.

– Просто едем, быстро, – сказал Артур, закинув бутылку в машину, которую по случаю также проверил.

– Ты глупость делаешь. Он же сам тебе разрешил, а значит, знает, куда едешь. Ты что-то очень волнуешься. Это мешает рационально мыслить.

– Точно. Ты прав. Но все равно едем. Надо как можно быстрее добраться до Мефодия.

– Да к чему такая спешка?

– Стаса убили, и Ипполит епископом станет.

– Тогда садись, – Семен резко натянул пиджак и сел в машину.

До Мефодия они буквально долетели, пройдясь по всем возможным дорожным норкам, сокращающим путь. В этом Семен был профессионалом. Артур даже едва не перекрестился, восторженно наблюдая столь лихой вид езды.

А потом он уже и забыл про это, едва показался столь долгожданный вдох в подвал. Открыв двери машины, он в один прыжок оказался у входа, затем рванул двери внутри, инстинктивно подмечая, что они не заперты. Но всё, к радости, обошлось, так как со святым отцом все было в порядке.

– Слава богу, – выдохнул Артур, скривившись от боли, – вы здесь.

– А где нам еще быть? – пожал плечами отец Мефодий. – Только ты что тут делаешь? Я думал, ты с Алисой.

– В смысле, с Алисой? Она что, ещё не пришла?

– Нет, – сказал Мефодий и по очереди посмотрел то на него, то на зашедшего за ним Семена.

– Это пиздец, – выдохнул Артур и, сев на стул, сжал голову обеими руками.

Сигареты и звезды

Он лежал и пространно смотрел на ночное небо. Казалось бы, что может быть прекрасней, чем далекие звезды? Но стоит повстречать девушку, как вдруг черное звездное небо лишь немного отвлекает и создает иллюзию чего-то очень важного.

Алиса вздохнула и пошевелила головой. Артур улыбнулся и погладил. В ответ она открыла глаза и покрепче обняла его.

Артур снова улыбнулся. Его почему- то не покидало это странное веселье, которое, по идее, должно было быть романтичным пониманием наступившей любви. Наверное, виной всему тот факт, что келья не лучшее место для любовных ласк.

– О чем думаешь? – тихо спросила Алиса, поудобней устраиваясь на его груди.

– Да так, ни о чем, – сказал он, играя ее волосами.

– Не обманывай. Ты думаешь о нас.

– Да, пожалуй.

– Ты думаешь, у нас нет будущего? Да?

– Не знаю. Может и есть. Просто для меня это в новинку.

– У тебя не было женщины?

– Смешно. Хотя, по сути, сейчас не время для ревности.

– И все же?

– Была, но все так различается. Такое ощущение, что я садился в машину и никогда не включал мотор.

– У меня тоже.

Она провела пальцем по его груди и вздохнула. Артур взял ее за руку и поиграл тонкими пальцами. Как же ему было хорошо. Просто лучше, чем когда-либо. Он снова посмотрел на звезды. И увы – это были обычные, горящие точки.

– Я не поеду одна, Артур, – вдруг сказала Алиса, поднявшись на локте. – Ты меня понимаешь? Я одна не поеду.

– Куда ты денешься.

– Куда угодно. Но только не одна.

– И какой же у тебя выбор? Стоит тебе снова оказаться одной, как Ипполит сразу же возьмет тебя.

– Но сюда-то я добралась.

– Это да. Тут не поспоришь.

– Артур, я впервые в жизни чувствую, что готова рискнуть всем. Всем! Мне плевать на твоего священника – на всех. Я хочу быть с тобой. И если придется умереть – я согласна. Но тоже – с тобой.

– Но я не хочу умирать.

– Поганец

– Расписной.

– Дурак.

– Опять же расписной.

Она отвернулась. Совсем как ребенок! А может она и была именно им? Артур улыбнулся и посмотрел на отцвечиваемую луной спину. Он кожей чувствовал, как она хочет объятий.

– Ты в большой опасности, Алис, – сказал он, мягко ее возвращая. – Ты даже не представляешь, какой это механизм. РПЦ – невероятно большая и могущественная структура. И ее возможности просто невероятны.

– Тогда зачем мы им? Найдут еще. А мы сбежим. Зачем ей двое влюбленных? Мы ведь прокаженные. Какой от нас вред?

– Не уверен, что мы опасны именно вредом. Просто люди не должны о нас знать. Вроде так все.

– Как же они мне надоели!

– Они боятся нас. Думаю, дело в этом.

– Обещай, что не бросишь меня. Что не оставишь, – она посмотрела ему в глаза. – Обещай.

– Может поклясться надо?

– Не смешно, идиот.

– Да что ты все время обзываешься? Хорошо, я обещаю. Клянусь всем чем угодно.

– Мной?

– Ну, это уже совсем детство, Алис. Что за детский сад, – он потянулся за сигаретой, – подвинься, я закурю.

– Это же келья.

– Ага, полчаса назад это тебя не особо смущало.

– Тебя тоже.

– Потому и закурю.

– Тогда я тоже.

– Без проблем.

Он вытащил две сигареты и одну из них протянул Алисе. Она благодарно приняла грубо пахнущий табаком дар. И дождавшись огня, сделала глубокий вдох и с наслаждением выпустила облако дыма

– Да, черт возьми, теперь уж все по классике, – заметила она, наблюдая за сигаретным дымом.

– И винца, – он протянул бутылку.

– И винца, – согласилась она.

Артур снова посмотрел на звезды. Он не хотел, чтобы она уходила. Но только вот: когда кого-то волновали его желания? Все, что он получал – это приказы. И только. Тяжело вздохнув, он докурил сигарету и медленно поднялся, освобождаясь от её объятий.

– Тебе пора уходить, Алис, – он посмотрел на ее совершенное тело. – И желательно так же неуловимо.

– Ты меня не проводишь?

– Нет.

– Все вы мужики такие, – сказала Алиса и тоже встала, – как провожать – так в кусты.

– Алис, – Артур подошел к ней и, обняв за плечи, стал одеваться, – я не знаю, любовь это или что-то еще. Но одно я знаю точно: для меня нет кого-то ближе тебя.

– И на том спасибо.

– Нет. Не спасибо. А хорошо, я буду осторожна, и я больше не буду приходить сюда по ночам. Я буду ждать тебя в условленном месте. Делать документы. И быть готовой к отъезду.

– Я не поеду одна.

– Поедешь. Если сбегу и я, то это вызовет кучу вопросов. А если по очереди, то все

будет куда проще.

– Нет, я одна не поеду, – она сбросила его руки, – я же сказала уже.

Артур покачал головой.

– Скоро рассвет. Давай без скандала.

– Но ты же сказал, что любишь меня. Я не хочу больше быть одна. Я устала. Я не хочу. Мне плевать на этого священника. Я не боюсь его.

– Зато я боюсь, Алис, – он посмотрел на нее. – Хорошо, давай так: я улажу тут, и мы еще раз все обдумаем. У Мефодия.

– Ты врешь.

– Ну, тогда ты снова придешь и набьешь мне морду.

– И приду.

– Придешь, – он поднял куртку, – а теперь иди. Ты должна уйти до рассвета. Здесь очень ранние службы.

– Да ухожу я, ухожу, не парься, – она зло поправила плечо куртки, – иду уже.

Он посмотрел ей вслед. Лучше так – со злостью, чем с соплями и слезами. Оставшись наедине, он вышел в сад и прислушался. Как он и думал, пройти незамеченной для нее не составило особого труда. Артур снова посмотрел на звезды. И все же, даже после ее ухода, они все равно не приобрели прежнего величия.

Ночь и луна

Она смотрела на него черными, расширенными от ужаса глазами. Артур прижал руку. Еще немного, и он выдавит это из нее. Просто надо поднажать. Девушка раскрыла рот и закричала. Затем резким движем вырвалась из-под его контроля и побежала к Антону. Артур закричал, пытаясь предупредить священника, но звук – он словно замер в его горле. Все что он мог – это лишь наблюдать, как, подняв черными от сажи руками кусок стекла, она резала священнику горло.

Артур раскрыл глаза. Было все также темно и тихо – как это обычно бывает в церковных покоях. Разве что кузнечики, но и они вели себя более чем скромно. Он провел рукой по вспотевшему лбу. Кошмары ему снились нечасто. Особенно такие.

Он вздохнул и, потянувшись, приоткрыл окно, позволяя свежему, теплому воздуху как можно сильнее проникнуть в комнату. Теперь, после карцерных нар, даже это пустое существование казалось чем-то непостижимо приятным.

Он опустил руку вниз и коснулся холодной бутылки вина. Ипполит оказался более чем щедр и великодушен, благосклонно позволив ему и алкоголь, и сигареты, и отдых.

Он сделал глоток, потом еще. После кошмара сон как сдуло, но, чтобы понять это, было необходимо немного полежать. Он пошаркал рукой в поисках привычной черной пачки сигарет, затем поднялся на кровати. Курить в келье —это прекрасно, но нельзя же вечно напарываться на одни и те же грабли. Покурить ведь можно и снаружи.

Прихватив бутылку, он сел на бетонные лесенки у входа в свою келью. Это было прекрасное место. И почти без столь ненавистных ему тюльпанов.

Мягко придавив сигарету губами, Артур блаженно затянулся. И хотя ожог еще не сошел, в целом он почти полностью восстановился, снова став готовым к любой показушной войне.

Он повернулся в сторону. Кажется, это было почти неуловимо: легчайшим шум или движение, а может просто – интуиция? Он посмотрел на кусты.

Артур медленно затянулся. Курение никак не способствовало беганью по кустам за непонятно каким гостем. Если ему надо – покажется и сам. Надо только подождать. Он поднял бутылку и сделал глоток.

Тут наконец кусты снова зашевелились, и он увидел Алису. Высокую, с длинными спадающими волосами. И, что важно, при бликах луны она, несомненно, выигрывала куда больше, нежели в привычном ему татуировочном подвале.

Разглядывая ее, он посмотрел по сторонам: вокруг них не было ни души. Алиса сделала несколько шагов вперед, также осмотрелась. Артур поднялся и, вздохнув, вошел внутрь. Предстоял довольно интересный разговор.

Сев на стул, он поставил бутылку и аккуратно задернул шторы. Внутри него все кипело, но ведь главное – в любой ситуации оставаться спокойным. Сзади послышались легкие, еле различимые шаги. Алиса, словно кошка, мягко шла за ним.

– Закрой двери, – устало сказал Артур и снова оглядел ее.

Да. Несомненно, она была самой красивой девушкой из всех, что он видел. Он покачал головой. Ругаться не хотелось, но как иначе?

– Ты понимаешь, как это опасно, Алис?

Она подошла к нему еще ближе. В ее глазах была луна – яркая, далекая. Артур почувствовал, как по телу пошла дрожь. Он нахмурился. Ее тело – оно словно откликалось, словно чувствовало его. И дело не только в сексуальности: было что-то еще.

– Здесь опасно.

– Я знаю, – тихо сказала она и легко коснулась его рукой. – Ты тоже это чувствуешь? Скажи: чувствуешь?

– Что? – он несколько отстранился.

– Нет. Это, – она посмотрела ему в глаза. – Я вижу, что чувствуешь.

– Алиса, – Артур смутившись сделал несколько шагов назад, – подожди, ты зачем пришла?

– А ты разве не понимаешь? – она лукаво улыбнулась.

– Это не шутки. Тебя могли заметить. Нас всех могли четвертовать. Ты что, не понимаешь?

– Ну и что, – она пожала плечами, – вся моя жизнь – это ожидание этого четвертования. Каждая минута.

– И поэтому ты хочешь подвести под него и меня?

Глаза ее вспыхнули. Алиса обнажила улыбку. Артур не сводил с нее взгляда. Ему, почему-то, казалось, что сейчас, при свете луны, от нее идут мягкие лепестки пара.

– Не хочу, – наконец сказала она, – только не тебя, Артур.

Он снова почувствовал это странное ощущение: как будто его тело заиграло всеми струнами души, сознания или, как правильней назвать, нутра.

– Я не знаю, что тобой двигало, но тебе надо вернуться. Вернуться. Скоро мы сделаем документы и переправим тебя. И все: ты будешь свободна.

– Свободна? – она снова приблизилась. – А ты спросил меня, нужно ли мне это? Ведь я и до этого была свободна. Но толку? Признаться, я никогда не понимала все этого, – Алиса развела руками. – Понимаешь, смысла этого. Ведь кто я? Ребенок, выброшенный всеми. Кто подобрал —тот и хозяин.

Артур ее не перебивал. Главное, что она говорила это тихо, а большего ему и не надо. Всем надо выговариваться – даже прокаженным.

– Но потом появился ты, – она указала на грудь. – Я это здесь чувствую, понимаешь? И здесь, – она указала на живот.

– Перестань. Что ты хочешь сказать, что ты влюбилась? В меня? Мы виделись лишь полчаса и то – мельком. Это глупость.

– Которую ты не можешь назвать глупостью, не виляя взглядом. Я вижу тебя. Я чувствую, как и ты. Мы ведь прокаженные.

– Да? – Артур подошел к ней вплотную. – Ты думаешь, я к тебе что-то чувствую?

– Значит, это ты переживешь спокойно, – сказала она и поцеловала Артура в губы.