Введение.
А вы заметили, что культовых фильмов становиться все меньше? Нет, не популярных или громких — это все мейнстрим, в той или иной степени. Речь о культовых работах, которые и зритель и критика могли оценить не слишком высоко, но они все равно зашли в своей нише.
А как насчет развлекательных фильмов? Где боевики, мелодрамы, комедии? Где фильмы вне супергеройских франшиз, дорожающих и прилизанных сериалов? В общем всего, что опровергает теорию о качественном замещении классических форматов.
Но не низким жанром единым.
Почему столько жалоб на вроде бы популярные произведения? Откуда упадок на рынке комиксов, книг? Почему ниши становятся все меньше, а широкие русла все суше?
Откуда берется проблема, порождающая графоманов, борцов за права сексуальных меньшинств, тупых продюсеров и неумелых режиссеров с подобными им сценаристами?
Всяческие идеалисты, или разозленные обыватели скажут, что во всем виноваты либо «негодные люди, делающие негодное вместо хорошего», либо недостаток соответствия абсолютным стандартам правильности под давлением плохого общества. То есть по сути у разных категорий недовольных ответ один — частный случай, воля, и сочетание отдельных элементов, чисто механически приводит к неудачному результату системно. В сравнении с удачным идеалом. То есть материя произведения искусства не соответствует первичной идее.
А теперь достаем огромный том «Капитала», и кладем сверху на эти рассуждения.
Искусство как производство.
В целом, исторический материализм и сопутствующие инструменты познания и анализа позволяют куда точнее отследить источник социального недуга, поразившего современную культуру.
Что нам говорит материализм в приложении искусству?
Да то, что создание книг, игр, песен, фильмов — это прежде всего производство.
Какая бы мысль не бродила в голове творца, создание искусства на ее основе — это производство, разумеется не в классической экономической категории. Товаром или услугой, к примеру, песня не является, пока не оказывается на рынке, где продаётся. Как и фильм, книга, картинка.
В наши дни, любительское кино или книжный самиздат — пыль под ногами рынка подобных товаров.
Все те фильмы и сериалы, на которые жалуются в интернете, которые низко оценивают критики, или о которых с пренебрежением отзываются потребители, произведены и проданы как товар. Следовательно, в их отношении можно говорить о самом настоящем товарном производстве.
Современное кино — это стройплощадка, это цех по вытачиванию деталей. А киностудия — это завод.
В условиях рынка, где монополизация и укрупнение — следствие конкуренции, целью которой является поглощение или уничтожение любого конкурента, создатели арт-хаусного кино, одиночки, либо вынуждены переставать снимать, либо пытаться пробиться на «завод», в особенности на тот, который именуется «Голливудом».
Искусство — товар и источник прибыли.
Поскольку кино — это товар, его производство контролируется капиталистом для извлечения прибыли. А значит прибыль должна быть максимальной. Для этого нужна реклама; перекупка работников, например режиссеров; выдавливание других производителей и их спонсоров с рынка; основания новых технологий и способов организаций производства, чтобы «кустари» не могли соперничать с заводской сборкой.
Цель при производстве кино такая же, как и везде — установление монополий и получение всех денег, которые можно получить. Именно этого добился «Голливуд» в конце 20-го века. Именно это продолжили крупные корпорации, типа «Диснея» внутри «Голливуда».
Но вот ведь загвоздка — со временем, когда уже нет соперников за первенство на Олимпе, а деньги все еще хочется получать, срабатывает жестокая стерва по имени диалектика. Стремление капиталиста, производящего кино, развиваться и усиливаться, в результате этого предприятия порождает свою противоположность. Чтобы больше зарабатывать и меньше тратить, а значит получать максимальную прибыль, капиталист оптимизирует производство. И если сначала для кино это значит траты на разработку технологий, для каких-нибудь компьютерных эффектов; выпуск нового; выпуск и продажа того, чего нет у конкурентов; то потом становиться грустно.
Чтобы продолжать получать деньги с уже потраченного, капиталист начинает патагонку с производством одного и того же; везде использует одни и те же, набившие оскомину, технологии; пихает в кадр однажды понравившегося актера; сокращает бюджеты сиквелов и требует простых сюжетов, чтобы смотрело больше потребителей.
Отрицание отрицания как оно есть. Противоположные тенденции едины в своем происхождении, и противостоят друг другу, создавая ту культуру на основе производство, что мы видим перед собой.
И ведь примеры за сто с лишним лет истории кино есть.
Массовое рыночное производство криминальных фильмов начавшаяся в конце 20-х годов, привело к кризису перепроизводства, выразившемся как в финансовых потерях, так и в тупике жанра, из которого «Голливуд» вытащил нуар, который также, к 60-м годам, перенасытил рынок и привел к переосмыслению криминального жанра, который также к 80-м годам выродился, открыв дорогу боевикам. И так почти с каждым жанром.
Искусство и его производство.
Пока мы не рассматриваем творческий аспект кино, а всего лишь пытаемся посмотреть на кино с точки зрения производства. С этой точки зрения не имеет значения хорош ли жанр, оригинален ли подход.
Известный американский актер Марк Хемил говорит — «важно не то, высокое ли у фильма качество. Важно, приносит ли он деньги».
Производство коммерческого кино — это процесс, где крутятся большие деньги. Бюджеты современных блокбастеров выглядят чудовищными в сравнении с блокбастерами двадцатилетней давности. Потому что производство кино это даже сложнее производства шарикоподшипников. Вкладываться соответственно техническому уровню приходиться даже монополистам, чтобы упрощать массовое изготовление фильмов, адекватных сегодняшнему рынку.
Но такие вещи не бесплатны. Эффекты, актеры, съёмочные группы, миллиарды всего остального стоят денег. И чем больше капиталист тратит денег на что-то, тем дороже оно становиться. Потому, что другие капиталисты тоже получают прибыль с производства и тоже выдавливают конкурентов, а потом устанавливают цены.
И вот симбиоз разных капиталистов, в процессе создания кино, приводит к тому, что кино в производстве становиться все дороже и дороже, и должно приносить все больше денег.
Блокбастеры окупаются со все большей натугой, несмотря на многомиллиардные сборы. Потому, что при бюджете в миллионов 250, капиталист потратит раза в два больше на производство и размещение рекламы, чтобы его товар купили или просто узнали о нем. Ведь и на СМИ монополия.
Капиталист отстегивает часть полученных с товара денег тому, кто его непосредственно продает — хозяину кинотеатра. Какую-то малую часть капиталист отдает непосредственным изготовителям и тем, у кого он их арендует — студиям, буржуазным профсоюзам, продюсерским конторам, и т.д. И только потом, с остатков, капиталист считает, покроет ли эти остатки затраты на производство и принесут ли прибыль.
Тут стоит сказать сразу — принесут. Уже принесли. Ведь капиталист извлекает прибавочную стоимость. Каждый человекочас, каждый рабочий день, каждая минута готового фильма стоят дороже, чем капиталист платит работнику.
Стоят чисто условно, потому, что товар нужно продать. Но капиталист все равно получит больше, чем тот, кто для него этот товар производит. Да, актеры и режиссеры мегаблокбастеров получают десятки миллионов долларов, но капиталист получает сотни.
И чтобы эти сотни сохранились и множились, капиталист будет заказывать съемки все более дорогих картин, и оптимизировать их, чтобы ему доставалось все больше и больше. Для этого капиталист, руками продюсеров, будет вмешиваться в творческий процесс, забьёт на инновации и наладит конвейер, отменит трудоемкие и более сложные производственные операции и технологии, типа миниатюр, грима и кукол, вместо эффектов на зеленом фоне, которые сами придуманы, изначально как инновация, но поставленная на службу массовому производству.
Капиталист будет вносить правки в сценарий, подбирать определенных актеров, отвергать или разрабатывать жанры, в зависимости от популярности и подходящего для освоения денег и извлечения прибыли. Капиталист будет всячески пиариться на любом фоне.
Наплевать, что комиксы скатились на дно. Наплевать, что кино стало однообразной жвачкой. Наплевать на книги. Главное капиталистом освоены деньги.
Пока каждый из капиталистов, участвующих в процессе производства, получает свои деньги (от хозяина студии по производству эффектов до владельца кинотеатра, от издателя до главы корпорации) — частности не имеют значения. Даже если эти частности — религиозная пропаганда, расизм, оголтелый феминизм.
Как говорил бывший генеральный директор «Дисней» Майкл Айснер: «стремление делать деньги — единственная причина заниматься производством кино. Мы не обязаны создавать искусство. Мы не обязаны творить историю. Мы не обязаны делать громкие общественные заявления. Наша обязанность — делать деньги. Чтобы делать деньги, иногда нужно творить историю. Чтобы делать деньги иногда приходиться создавать искусство или делать громкие общественные заявления».
Отчуждение вообще и отчуждение в творчестве.
Именно так законы рыночной экономики и выстроенные в соответствие с этими законами производства влияют непосредственно на творческий процесс. Кино здесь самый яркий пример из-за крутящихся в нем денег. В менее масштабных индустриях, типа книг и комиксов, где производство художественных работ менее технически сложное и зачастую единоличное, все проще, дешевле и интенсивнее.
Но как экономические условия влияют на творчество?
Об этом нам расскажет такая вещь, как отчуждение.
Что такое отчуждение? Ответ на этот вопрос искали многие философы до, во время и после развития марксизма. Но их рассуждения в основном скатывались в квазирелигиозные абстракции. Философы вообще любят искать душу там, где все предельно материально.
Отчуждение бывает самым разным. Оно многогранно и возможно во всех аспектах человеческого бытия.Отчуждение от общества, от науки и техники, от предметов, от культуры, от морали. Разновидностей много, но все они подчинены одной и той же основе — разрыв или полное отсутствие связей между человеком и бытием; невозможность самому определять и контролировать свое существование.
В приложении к искусству — отчужденный творец не может контролировать свое творчество.
В обществе, особенно современном, отчуждение осуществляется через общественные институты, культурные нормы, моральные установки, и т.д. То есть через то, что марксисты называют надстройкой.
Вот тут диалектический материализм и пригождается. Надстройка существует во взаимосвязи с базисом и определяется им, поддерживая и направляя существование существование самого базиса.
Именно в этом месте и спотыкаются многие критики современного общества, вроде феминисток, «войнов морали», и других идеалистов. Им кажется, что необходимо перенаправить надстройку в нужное русло, чтобы она производила такие формы общественной жизни, которые позволят избавиться от общественных проблем. Но эта система работает немного по другому.
Вручную создавать надстройку иного типа, нежели базис невозможно. Диалектическая связь работает в обе стороны. Базис может выдержать множество смен надстройки, а надстройка может частично сохраниться задолго после смены базиса.
Тут любители копаться в надстройке едины с идеалистами-праваками, у которых нужно просто принудить нехороших людей делать хорошие вещи, типа снимать нормальное кино и писать хорошие книги.
Но вернемся к отчуждению.
И так — отчуждение осуществляется через надстройку. В случае производства культурной продукции — это в первую очередь отчуждение труда и его результатов от непосредственно работника.
Думаю мало кто будет спорить с тем, что режиссеры, актеры, съемочные группы, и т.д. отчуждены от фильмов, владеют которыми крупные студии и корпорации. Случаи авторского владения искусством крайне редки, потому, что в условиях рыночной экономики, у индивидуума, не являющемся крупным капиталистом, особенно в условиях борьбы нескольких крупным монополий, банально не хватит денег чтобы оплачивать труд наемных работников, за который требуют все больше денег. Ни один миллиардер уже не сможет быть богаче корпораций.
И вот в таких условиях нужно творить.
Отчуждение творцов от самого труда сегодня очевидно. Сценарии пишутся под руководством маркетинговых отделов. Кастинг проводиться из пула популярных актеров. Постановка должна быть такой, чтобы создать аттракцион как можно большему числу зрителей.
Утверждать, что в современной киноиндустрии человек волен снимать то как хочет и что хочет, равносильно утверждению, что человек волен писать книгу как хочет, при условии, что у него клавиатура не полностью собрана и для печатанья текста нужно покупать каждую клавишу за десятки миллионов.
В итоге, в рамках производства ориентированного на извлечение прибыли хозяином средств производства и рабочей силы, человек отчужден от своего труда и от результатов труда. Человек делает не то, что хотел бы и не так, как хотел бы. Он выполняет работу за деньги и не властен над процессом и над исходом. Для него это может быть нормально и естественно. Вряд ли кто-то из ремесленников крупных студий будет жаловаться на несвободу. Им нравиться быть самыми дорогими специалистами в мире.
Но принимая и поддерживая отчужденный труд, творцы отчуждаются от собственной функции от собственной функции. Они не творят, они производят механически, производят отверточную сборку искусства. Следовательно, творцы теряют связь и с самой жизнью, с обществом, с реальностью.
Механическая сборка может какое-то время отвечать настроениям и интересам общественного сознания, но искусство, все таки, не физический товар, и посему быстрее устаревает, теряя функционал гораздо быстрее. По этому, даже в механическом творчестве, требуется подтягивать как минимум технический уровень.
Однако будучи отчужденным от общества и самого себя, творец не способен, адекватно надстройке, развиваться и развивать свой труд. В итоге творец отчужден не только от потребителя, но и от потребителя, но и от самой сущности себя как творца.
Вот вам пример: хорошие режиссеры, на старости лет выдающие дурные сиквелы и ребуты своих же франшиз, отчуждены от своего творчества, зрителя и сами от себя. Они даже не понимают насколько противны сути их прошлых произведений новые работы, потому, что уже не владеют ими и никогда не владели. А общественные процессы, сменившие сознание и необходимость творить в индустрии, где господствует отчуждение, сделали невозможным воспроизведение того, что они уже производили.
Отчуждение, как вода, уносит результат, сущность и самосознание творца. Он просто становиться другим, как становиться другим и производство.
Качество в количество.
Но ведь раньше снимали нормальные фильмы. Да и сейчас могут. В чем же дело?
В том, что количественные изменения в производстве неизбежно переходят в качественные. Ведь и сам капитализм на определенном этапе является передовым. Он создает новое, совершенствует общество и его институты. Но напитавшись изменениями на основе старого бытия и сознания, капитализм начинает стареть и пожирать сам себя.
Производство существует точно также. Вот почему был золотой век кино, и кризисы с переосмыслениями. Вот почему качество кино сегодня неуклонно падает. Творчество пожирает само себя, не имея внешних и внутренних факторов развития. Из вне его уже не подпитывает устаревание предшественников, а внутри оно отчуждено от творца.
Просто представьте: вот одно кино, созданное по канонам продаж, вот второе, пятое, десятое, сотое; устанавливается практика. Первые, качественные, искренние, оригинальные работы количественно тонут в штамповке с конвейера. Как потонули нуар, вестерны, боевики, комедии.
Высосав до дна один жанр или формат, производство переноситься в таком же виде на второй, третий, пятый, сотый. Отчужденные творцы продолжают отчужденно творить. Тут банально привыкаешь делать так а не иначе. Теряешь навыки; или просто становиться все равно, и возникает чувство хорошо сделанной работы, просто потому, что сделано все так, чтобы хозяин не ругался.
Вот что случилось с Кэмероном, Ридли Скоттом, Михалковым и многими другими. Они не могут быть свободными от условий своей работы, и просто со временем стали им соответствовать. А на подходе уже ждут новые поколения, трудовая смена, уже не понимающая как можно творить по другому, уже довольная ролью сборщика на конвейере.
С утратой навыков утрачивается разнообразие, стопориться развитие, и количественно выпускаемая продукция в виде кино или книг перенасыщает рынок, становиться его лицом, его стандартом.
Именно тут можно увидеть такого рода проблемы, как: падение качества кино, опора на повесточку, и прочие родимые пятна капиталистической культуры.
Все эти вещи неизбежны, как новый кризис перепроизводства.
Итог.
Думаете, когда производственный процесс с участием неумах-режисеров м далекой от народа интеллигенции начал давать сбой, капиталисты оказались так тупы, что не поняли и не заметили?
Некоторые так считают, и даже пытаются убедить капиталистов выгнать плохих работников. Но на деле капиталистам плевать, потому, что иначе они работать не могут и не хотят. Система то все еще функцианирует.
Можно сколько угодно ругать новые «Звездные войны» или пересъёмки классики. Пока само производство налажено, пока из него извлекается прибыль — у них все хорошо, хоть ты обругайся.
Даже когда устаревшая и не функционирующая, в результате отчуждения труда, культура дает финансовые сбои — не так уж плохо. Да, провальные фильмы и тонущие на дне Марианской впадины комиксы и книги приносят убытки, но многоступенчатый и многофакторный процесс производства уже смазан денежным маслом, бюджеты освоены, прибавочная стоимость извлечена кем надо. Потому, что конкретные потери ничего не значат. Извлечение прибыли должно продолжаться.
В крайнем случае, дыру с провалом фильма можно заткнуть успешным сериальчиком, или прикупив очередную франшизу, на которую еще ходят.
Главное снимать. Не останавливать маховик. Не прекращать вращение жерновов, перемалывающих труд творцов.
Вот такая вот картина. И лучше не будет. Не только потому, что текущее положение вещей напоминает натуральный кризис, будет сохраняться, но и потому, что оно будет усугубляться. Ведь процесс перехода количество в качество продолжается, и творческая продукция будет становиться все хуже; отчуждение будет только усиливаться; бюджеты будут расти; высокое, по нынешним меркам, качество будет падать. И рано или поздно экономические потери будут невосполнимы. Кризис перепроизводства приведет к тому, что коммерческие фильмы перестанут окупаться.
Этот процесс будет тянуться и тянуться, пока планка бюджетов не поднимется до пары миллиардов за фильм, что повлечет необходимость драть со зрителя втридорога, удешевлять эффекты; делать новое кино хуже и дешевле,но побольше и по настойчивее рекламировать его зрителю.
И именно тут общественное сознание войдет в достаточное противоречие с бытием, и люди окончательно разочаруются в своей культуре,поймут свое отчуждение от нее, являющееся следствием отчуждением творца от творчества.
Все это будет не просто в результате понимания, что раньше было лучше, или что люди плохие, а результатом деградации капитализма.
Все творящееся в современном искусстве — все следствие. Элементы надстройки над экономикой, которая формирует производство искусства, пронизанное тотальным отчуждением. Посему не стоит удивляться наличию плохих книг, фильмов или комиксов.
Критиковать их, анализировать — можно и нужно.
Это приближает осознание противоречия.
Но не стоит между тем удивляться и реакции общественного сознания. Самой разной. От апатии и неприятия новых версий старого искусства, до повального пессимизма или защиты современного упаднического искусства. Это все симптомы общества всеобщего отчуждения. Все это трупные пятна капитализма.
Другие интересные статьи по истории, философии и т.д. можно найти на нашем канале -
https://zen.yandex.ru/difficult_child
