VZ1996

У итальянского крупного бизнеса была еще одна причина субсидировать фашистские банды. Молодой итальянский империализм слишком поздно пришел в мир, где все лучшие места уже были заняты. Ему повезло, что он получил хоть крошку с пиршества - песчаные пустыни Триполи. Италия 1914 года была, по словам националиста Коррадини, "великим пролетарием". И она осталась такой же после войны. В качестве платы за ее вступление в войну союзники обещали ей определенные территориальные уступки, но обещания не были выполнены. Крупные промышленники были непосредственно заинтересованы, как мы видели, в агрессивной внешней политике, которая обогатила бы их заказами на боеприпасы и открыла бы силой новые рынки для их производства. Поэтому они финансировали и вооружали легальные банды ветеранов войны и авантюристов. Позже, в конце 1920 года, они предоставили Бенито Муссолини средства для продолжения его газеты "Пополо Д'Италия", которая теперь стала журналом с большим тиражом, шумной кампанией за морские и воздушные вооружения. В номере от 23 декабря Муссолини объявил, что собирается вести кампанию “за внешнюю политику экспансии".

Этой политике тяжелой промышленности противостояла легкая промышленность, в частности текстильная, которая в Италии предшествовала тяжелой промышленности. Оппозицию финансировал могущественный Коммерческий Банк. Накануне вступления Италии в войну, а также во время и после военных действий борьба между двумя группами была особенно острой. Легкая промышленность опасалась господства тяжелой промышленности, что означало бы чрезмерно высокие тарифные пошлины и монопольные цены на машины. Следуя традиционной трудовой политике легкой промышленности, ее политический лидер Джолитти приложил всю свою изобретательность, чтобы укротить пролетариат посредством “классового сотрудничества".

В 1915 году легкая промышленность и Джолитти безуспешно выступили против вступления Италии в войну. Но в июле 1919 года Джолитти вернулся к власти. Он предложил палате провести расследование военных доходов - мера, открыто направленная против тяжелой промышленности. Он проводил политику международного сотрудничества. Наконец, во время оккупации заводов рабочими, он встал на центристские позиции, не оказывая полной поддержки ни рабочим, ни промышленникам, сдерживая революционные порывы одних и заставляя других идти на уступки. Со своей стороны, директора коммерческого банка заверили ФИОМ (Союз забастовщиков) в своем “дружественном нейтралитете".

Вскоре крупные промышленники стали смотреть дальше простого ослабления организованного пролетариата с помощью фашизма. Они стали думать о том, чтобы направить фашизм на завоевание власти, они стремились к “сильному государству”, через которое они могли бы прямо навязать свою волю.

В течение 1921 года серьезный экономический кризис неумолимо иссякал источники прибыли. Под жарким солнцем войны их предприятия процветали. Возникли гигантские тресты, такие как "Ансальдо", огромное объединение металлургических и металлургических заводов; "Ильва", объединившее ряд горнодобывающих, металлургических и судоходных компаний. В этот период стоимость акций «Ансальдо» составляла 500 000 000 лир, а облигаций - 100 000 000 лир. У «Ильвы» была номинальная стоимость акций 300 000 000 лир и облигаций, выпущенных на сумму 146 000 000 лир. Сама идея стоимости производства была забыта. Были созданы искусственные, паразитические отрасли промышленности. Шахты, давно заброшенные, снова эксплуатировались. Заказы на боеприпасы заставили людей поверить, что рынки и прибыли не имеют границ.

Но когда пробил час мира, военные заказы прекратились в одночасье, внутренний рынок исчез, а устоявшиеся иностранные торговые точки исчезли. Италия была лишена «компенсаций», обещанных союзниками, и, что еще хуже, она потеряла рынки, которые она с таким трудом завоевала до 1914 года в Восточной Европе и на Ближнем Востоке. Как заставить огромный капитал, вложенный в тяжелую промышленность, приносить доход? Как можно было бы сократить производственные мощности такой отрасли? Один за другим «динозавры», такие как «Ансальдо» и «Ильва», пошли ко дну. В январе 1921 года насчитывалось 600 000 безработных.

Интересы крупного бизнеса достигли той точки, когда только помощь государства могла снова сделать их предприятия прибыльными. Государство должно было помочь им сломить сопротивление рабочего класса и сократить заработную плату; оно должно было удержать на плаву их тонущие предприятия, предоставить им субсидии и налоговые льготы, обеспечить им большую тарифную защиту и продолжать выполнять заказы на вооружение.

Но государство не было в их руках абсолютно послушным инструментом. Политики у власти (Джолитти и его коллеги) представляли интересы легкой промышленности, а не свои собственные. Прежде всего, демократические свободы давали трудящимся массам средства для защиты своего жизненного уровня. Хотя организации рабочего класса были ослаблены, а их члены деморализованы жестокими "карательными экспедициями" фашистских банд, Социалистическая партия и ВКТ (Всеобщая конфедерация труда) все еще представляли собой силу, с которой приходилось считаться.

Оставалось одно решение: полностью уничтожить демократические свободы, разбить трудовые организации и передать государство полностью подчиненным политикам. На Римском конгрессе (7-10 ноября 1921 года) фашисты превратились в политическую партию. На заседании Национального совета во Флоренции (20-21 декабря 1921 года) Муссолини отдал приказ новой партии: к завоеванию власти!

Как мы видели, легкая промышленность отнюдь не стремилась к торжеству фашизма. Джолитти воображал, что, укротив пролетариат и предотвратив превращение оккупации фабрик в революцию, он сможет таким же образом укротить фашизм. После «парламентаризации» фашизм послужит полезным противовесом силам пролетариата.

Весной 1921 года он распустил палату депутатов и, готовясь к новым выборам, включил фашизм в «национальный блок» правительственных партий. По всей Италии фашистские кандидаты выступали с государственной поддержкой. Таким образом, благодаря Джолитти, в парламент были выбраны тридцать фашистских депутатов, в том числе и Муссолини. «Я считаю это прекрасным ударом, - писал Джолитти в своих мемуарах, - поскольку фашизм уже представлял собой реальную силу в нашей национальной жизни, и, согласно моему старому принципу, каждая политическая сила в стране должна выражать себя в парламенте, и было желательно, чтобы фашизм имел представительство в парламенте». Полагая, что он взял под контроль как социалистов, так и фашистов, Джолитти попытался примирить их.

Но схема Джолитти имела результат, прямо противоположный тому, что планировал ее автор. Вместо того чтобы поставить фашизм на колени, он обеспечил его, поддержав его кандидатов на выборах, лучшими трамплинами.

К началу 1922 года лидеры легкой промышленности, поняли, что фашизм стал независимой силой, которую можно остановить только силой оружия. Но общие интересы имущих классов требовали, чтобы «национальные» силы не разрывали друг друга. Более того, в ситуацию вмешался новый экономический фактор: после краха крупных промышленных трестов коммерческий банк захватил часть промышленных предприятий, приобретя таким образом интерес к тяжелой промышленности. С тех пор не только крупные промышленники, но и коммерческий банк подталкивали Муссолини к власти: магнаты “Федерации промышленности” и других финансово-промышленных кругов собрались вместе в октябре 1922 года, чтобы обеспечить миллионы, необходимые для марша на Рим. 28 октября, по словам участников тех событий, " между Муссолини состоялось несколько очень оживленных совещаний, с главами «Всеобщей федерации промышленности», руководителями банковской ассоциации, которые выделили двадцать миллионов на финансирование похода на Рим. Руководители Федерации промышленности и Федерации сельского хозяйства телеграфировали в Рим, что, по их мнению, единственным возможным решением является правительство Муссолини.

Другие мои работы:

Немного о некоторых предках современного человека.

Еще раз о "невозможности коммунизма" в примерах и контр-примерах.

Немного о науке.

В период все более ухудшавшегося кризиса рабовладельческой Римской империи, на ее окраинах, как и в ее центре, все чаще и чаще поднимались восстания против римских рабовладельцев.

Об одном из таких восстаний, произошедшем в 60 году, и выявившим сложные взаимоотношения между римскими завоевателями и местным населением древней Британии, мы поговорим в данной статье.

Работа римского историка Тацита начала II века является одним из двух единственных письменных источников как о самом восстании, так и о его лидере Боудикке (второй является работа, написанная в III веке историком Дионом Кассием). В каждом из этих источников подробно рассказывается о восстании: его причинах, характере и результатах. Эти события условно датируются 60-61 годами нашей эры.

Одно из самых ярких описаний Боудикки принадлежит Диону Кассию.

Например, он воссоздает в своей работе момент, когда Боудикка обратилась к войску в 120 000 человек. Дион изображает ее высокой и страшной, со свирепыми глазами. Стоя на помосте, сжимая копье, с распущенной массой рыжих волос, ниспадающих до бедер, она собрала свой народ, чтобы сражаться против Рима. Золотой обруч — символ высокого положения в обществе бритов — обвивал ее шею. Поверх разноцветной туники она носила накидку, скрепленную брошью.

Сочинение Диона - единственное сохранившееся подробное описание бриттов времен Римской империи, но к нему следует относиться с осторожностью. Источник информации Диона неизвестен: возможно, его труды в значительной степени выдумка. Дион описывает поведение и внешность Боудики - ее лидерство и ее рост — как возмутительные черты для женщины по римским стандартам.

Британия времен Боудикки.

При жизни Боудикки Британия была новой римской провинцией. Римская армия вела там кампанию с тех пор, как высадила значительные военные силы в Кенте в 43 году. Рим одержал крупную победу, которая привела к капитуляции 11 британских племен в Колчестере в Эссексе. Эта новая территория была настолько важна римским рабовладельцам (как весьма хороший источник рабов), что сам император Клавдий отправился туда из Рима, чтобы стать свидетелем победы, в сопровождении важных членов римского сената.

В первом веке нашей эры население древней Британии состояло из большого числа независимых племен. Муж Боудикки, Прасутаг, правил иценами. Историки сообщают, что Прасутаг не был враждебен Риму. Некоторые ученые полагают, что римляне, возможно, назначили Прасутага правителем-клиентом на своей территории в Икене. Если так, то вполне вероятно, что и он, и его семья считали себя союзниками Рима.

Муж Боудикки умер, и римские чиновники-рабовладельцы были расстроены, узнав, что он не завещал свои владения империи. Вместо этого он оставил половину своего богатства и территории своим дочерям, а другую половину-императору Нерону. Возмущенные римские имперские патриции проигнорировали его последние пожелания. Они захватили все имущество Прасутага. Они публично избили вдову Боудику и изнасиловали ее дочерей. Эти бесчинства против иценов и их царицы привели народ в ярость. Тацит описывает, как в связи с этим соседнее племя триновантов присоединилось к иценам. Вскоре за ними последовали и многие другие племена.

В речи, приписываемой ей Диона Кассием, которая Боудика произнесла перед своими поданными, она призвала собирать силы и готовить их к войне. В этой речи, по словам Диона, она также изложила причины восстания:

"Хотя некоторые из вас, возможно, ранее, по незнанию того, что было лучше, были обмануты соблазнительными обещаниями римлян... вы узнали, какую большую ошибку вы совершили, предпочтя привнесенный деспотизм образу жизни ваших предков, и вы пришли к пониманию того, насколько лучше бедность без хозяина, чем богатство с рабством.

Мы, мои соотечественники, друзья и родственники — ибо я считаю вас всех родственниками, поскольку вы живете на одном острове и называетесь одним общим именем,—давайте, говорю я, исполнять наш долг, пока мы еще помним, что такое свобода, чтобы мы могли оставить нашим детям не только ее название, но и ее реальность. Ибо, если мы совершенно забудем то счастливое состояние, в котором мы родились и выросли, что, скажите на милость, будут делать они, воспитанные в рабстве?»

Первые победы.

Войска Боудикки, в состав которых, возможно, входили и женщины-воины, начали наступление на Камулодун, римскую колонию в Колчестере на востоке Англии. Это поселение было главным культурным символом римской власти в Британии; здесь Клавдий принял капитуляцию британских племен в 43 г.

Камулодун был главной римской военной базой до 50 года, когда крепость была заменена городом с домами, общественными зданиями, который часто посещали торговцы.

Массивный и впечатляющий каменный храм, построенный в классическом римском стиле и посвященный культу императора Клавдия, был построен в Камулодуне в память о его завоевании. Последователи Боудикки полностью сожгли это здание, не оставив камня на камне. Бронзовая статуя императора Клавдия, которая, вероятно, стояла в общественном месте, таком как форум в Камулодуне, была яростно обезглавлена бриттами. В 1907 году голова была обнаружена в реке Альде в Саффолке, почти в 64 километрах от Колчестера, и теперь выставлена в Британском музее.

После засады и разгрома подразделения римского девятого легиона, посланного для защиты колонии, бритты двинулись на юго-запад к Лондиниуму. Быстро возникшая на берегах Темзы после 43 года, будущая британская столица стала вторым по значимости городским центром в развивающейся имперской провинции. С населением, возможно, около 9 тысяч человек, он был основан как торговый порт для доставки людей и товаров в Британию.

По приближении войск Боудикки, местные римские войска решили не вступать в бой, а многие жители бежали, прежде чем поселение было жестоко разграблено восставшими.

Тацит описал, как следующим поселением, попавшим под гнев войск Боудикки, был Веруламий, римский город неподалеку от нынешнего Сент-Олбанса в Хартфордшире. В то время как уже подвергшийся нападению Камулодун был колонией римских граждан, а Лондиниум - главным портом провинции с населением, включавшим множество заморских торговцев, Веруламий был “родным” городом бриттов. В этом поселении бритты, бывшие союзниками римлян, строили новую городскую застройку по римскому образцу.

Тацит писал о варварском обращении бриттов с горожанами, отмечая, что, по подсчетам, в Камулодуне, Лондиниуме и Веруламиуме было убито в общей сложности 70 000 римлян.

Подавление восстания.

Светоний Паулин, наместник Рима в Британии, был высокопоставленным членом римской рабовладельческой аристократии. Он родился в Риме и служил в других провинциях, прежде чем был назначен в Британию около 58 году. Наместники провинций в Римской Империи отвечали за управление территорией и военный контроль.

Незадолго до восстания Боудикки Светоний Паулин напал на Мон, крепость друидов у северо-западного побережья Уэльса. Тацит описал, как римлян “приветствовали” женщины в черных одеждах на противоположном берегу, которые проклинали римских солдат, когда те пытались пересечь реку. Это нападение на священный остров друидов, по-видимому, усилило гнев бриттов. Когда до него дошла весть о восстании Боудикки в южной Британии, наместник был вынужден отступить и направиться на юго-восток. Решив не вступать в бой с мятежниками под Лондиниумом, Светоний Паулин приготовился к битве с Боудиккой в другом месте.

Он решил развернуть силы численностью около 10 тысяч человек из 14-го и 20-го легионов, дополненные вспомогательными солдатами, в долине, окруженной лесом. Римляне превосходили числом бриттов, которые были настолько уверены в победе, что решили не уводить свои семьи с места будущего сражения.

Точное место финальной битвы было предметом спекуляций. Вполне вероятно, что столкновение произошло в центральных землях современной Англии, вскоре после того, как бритты разграбили Веруламий и двигались на северо-запад.

Последовавшее за столкновением войск римлян и Боудикки сражение было жарким, как описывал Дион Кассий: “они боролись долгое время, и обе стороны были одушевлены одним и тем же рвением и отвагой. Но, наконец, к концу дня римляне одержали верх”.

По-видимому, 80 000 бриттов, включая женщин, были убиты, в то время как римские потери составили около 400 убитых и еще несколько раненых.

Судьба Боудикки.

Что случилось с Боудикой, неизвестно. Тацит писал,что она отравилась. Рассказ Диона Кассия о судьбе воительницы совсем иной. Он написал, что Боудикка заболела и умерла, и ее с почестями похоронили.

С 16-го по 19-й век поколения антикваров искали место захоронения королевы-воительницы. Однако имеется мало информации о погребальных ритуалах иценов. Некоторые племена в Британии железного века помещали своих умерших в специальные места, чтобы они были высушены стихией, а не кремированы или похоронены; если ицены следовали этому обычаю, то тогда, от останков королевы ничего не осталось.

Римские репрессии за британское восстание были суровыми.Тацит описывал, как римляне разоряли поселения различных британских племен одно за другим. Хотя археологические свидетельства действий римлян после поражения Боудики было трудно найти, недавние раскопки в Лондоне обнаружили форт в финансовом районе города. Он был построенв качестве базы для войск, прибывших из других районов империи, чтобы помочь Светонию Паулину в его кампании по восстановлению порядка в провинции.

Лондиниум быстро был восстановлен. На это указывает письмо от 62 года, в котором говорится о партии товаров, которые должны были быть перевезены из Веруламия в Лондиниум.

Непосредственное влияние восстания неясно: никаких письменных записей об этих событиях не сохранилось, кроме записей Тацита и Диона Кассия. Римляне возобновили завоевание Британии.

История Боудикки вполне могла быть забыта, если бы в XVI веке, в период Возрождения, не были заново открыты труды Тацита. Боудикка считалась не дикаркой, а параллелью царствующей королеве Англии Елизавете I. Позже викторианцы изображали Боудикку как доблестного защитника британской государственности. Самым известным ее изображением этого периода была статуя "Боудика и ее дочери", созданная Томасом Торникрофтом и установленная на Вестминстерском мосту в Лондоне.

----------------------------

https://paypress.ru/author/VladimirZyrianov?page=1

Глава I. Вступительное слово.

Нелёгкой и трагической жизнью судьба наградила А.В Колчака – известного русского военного деятеля, опытного флотоводца и полярного исследователя. Фигура крайне неоднозначная, часто дискутируемая в широких кругах, становящаяся объектом некоторых идеологических столкновений. Одни люди склонны петь дифирамбы адмиралу, другие же хают его за многочисленные ошибки, обвиняют в тех или иных смертных грехах, в массовом терроре, развязанном Колчаком, твердо запечатлевшемся в народной памяти жителей Сибири.

В данной статье мы не будем говорить о довоенной деятельности нашего героя, ибо желающие узнать могут сделать это, ознакомившись хотя бы с трудом доктора исторических наук П.Н Зырянова, изданного в серии ЖЗЛ. где подробно изложены научные, военные достижения Колчака, приведены основные факты его биографии. Мы даже не собираемся подробно рассматривать моменты, связанные с приходом А.В к власти, так как основные перипетии этих событий известны достаточно хорошо, о них много говорилось еще до выхода данной статьи. Мы же позволим себе рассмотреть внутреннюю и внешнюю политику Колчака, акцентируя основное внимание на вопросы, касающиеся положения населения, его отношении к действующей власти адмирала, о сношениях верховного правителя с империалистическими государствами Запада, отдельная часть будет посвящена анализу состояния колчаковских войск, что из себя представляли вооруженные силы омского режима, какие источники составляли его жизненную основу. Мы убеждены в том, что настал момент, когда широкая общественность должна узнать о том, что, наконец представляла из себя Колчакия, на которую с такими надеждами уповали многие, о которой сегодня предпочитают (понятно по каким причинам) вспоминать добрым словом. Из этой личности, как мы видим ныне, пытаются слепить благородную и даже рыцарскую фигуру, воплощающую в себе все самые лучшие качества русского офицера. К большому сожалению, исходя из этого, мы вынуждены признать, что многие люди и не знают о истинном положении дел, царившем на просторах Колчакии, о том страшном для нашего героя широчайшем народном движении, которое во многом способствовало окончательной победе Красной армии. Не ведает общество и о том, что из себя представляло так называемое «сотрудничество» адмирала с иностранными державами – нам говорят о союзническом долге, что белые в отличии от красных не предавали своих партнёров, что они, как истинно русские люди с широкой душой сохранили до конца верность всем тем идеалам, принципам, которые с такой варварской жестокостью отвергли большевики. В предыдущей статье, в которой мы говорили о последствиях исторического ревизионизма, о важности истории в процессе формирования идеологической составляющей, было сказано, что само восприятие прошлого играет несомненно значительную роль в сложении политических воззрений личности.

Мы не ставим себе цели очернять или восхвалять личность Александра Васильевича, лишь стремимся привести на суд читателя конкретные и объективные свидетельства, позволяющие говорить о том, что из себя представлял созданный им Омский режим.

Покончив со вступлением, приступим же, дорогой читатель, к нашему повествованию.

Глава II. Авантюра адмирала.

18 ноября 1918 года в Омске свершился переворот. Существовавшее Временное Всероссийское правительство было свергнуто, власть перешла в руки узкого круга лиц, пользующихся поддержкой буржуазии и офицерских слоёв. В результате этих событий, Колчак сделался единоличным диктатором омского режима. Было образовано так называемое российское правительство.

Дискуссия о необходимости установления диктаторского режима велась издавна. Представители кадетской партии, националистические, консервативные, монархические и офицерские круги утверждали, что борьбу с большевизмом нужно вести с твердой непоколебимостью, что только железная и не дрогнующая рука способна взять под свой прочный контроль создавшееся положение. Они презирали эсеровский КОМУЧ, считая его слабовольным органом власти, к тому же в глазах наиболее решительно настроенных людей «недалеко» ушедшее от большевизма. И тут на арену развёрнувшихся событий вступает Колчак – именно та фигура, в которой нуждались антибольшевистские силы.

Существует версия, согласно которой Колчак вынужденно принял на себя диктаторские регалии. Имеющиеся сведения позволяют сказать, что сам адмирал не был против такой идеи. Министр снабжения И.И Серебренников говорит:

«Диктатор? Но кто? называются имена генералов Болдырева и Хорвата и адмирала Колчака. Последний присутствует на заседании и не возражает против того, что выставляется его кандидатура».

В тот же день образованный Колчаком Совет министров издал указ о «Временном государственном устройстве России», где адмирал наделялся всей полнотой властью.

Новоиспечённый верховный правитель поспешил издать первые указы, в которых пытался обосновать населению причины прихода к власти.

«Офицеры русской армии. С давних времён Вы являетесь оплотом и гордостью русской армии. Вы всегда были преданнейшими сынами великой России. Теперь, когда наша израненная родина вновь становится на путь национального возрождения, я убеждён, что вы отдадите все свои силы и не остановитесь ни перед какими жертвами, чтобы сплотиться вокруг меня для дружной самоотверженной боевой и созидательной работы по воссозданию армии и восстановления российского государства. Благородная Англия и прекрасная Франция дружески протянули нам свои руки братской помощи, и я глубоко верю в то, что с ними, храбрыми чехословаками и с нашими молодыми солдатами мы спасём Россию, мы её возродим и сделаем её снова могучей и великой. Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, сотнях, батареях и командах».

Поддерживавшие эсеровское правительство поспешили выразить свое возмущение и даже пытались организовать противодействие, которое, впрочем, ограничилось лишь бесполезными словами в адрес омского режима:

«Понятию законности, права, которого так не достаёт русскому народу и которое всемерно уничтожалось большевистской анархией, такими же большевистскими методами действия нанесён теперь непоправимый удар справа. Омский переворот или открывает в России двери новой волне анархии, или вводит правительство голого штыка, почти ничем не отличающегося от власти комиссародержавия».

До того удивительно прозорливыми оказались эти слова!

Колчак сделал выбор. Обратного пути не было. Он ввязался в авантюристическое мероприятие, исхода которого не было еще видно. Он же и сказал:

«Меня называют диктатором. Пусть так, я не боюсь этого слова и помню, что диктатура с древнейших времён была учреждением в республиканских руках. Как сенат Древнего Рима в тяжкие минуты государства назначал диктатора, так Совет министров российского государства в тягчайшую из тяжких минут нашей государственной жизни, идя навстречу общественным настроениям, назначил меня верховным правителем. Я всегда являлся сторонником порядка и государственной дисциплины, а теперь в особенности буду требовать от всех не только уважения права, но и, что главнее всего в процессе восстановления государственности, поддержания порядка».

Любопытно заметить, что аналогичную точку зрения разделяло подавляющее большинство русского офицерства, служившее в рядах белой армии. Эти люди, далёкие в политике, дилетантски мыслящие, оказались по закономерным причинам не в состоянии понять сложившееся положение. Впрочем, тоже самое можно сказать и о многих политиках того времени. Наиболее полно и ясно позицию военных людей выразил полковник Б.А Энгельгардт

«Представления о социализме и коммунизме у большинства этих людей были самые примитивные, и поскольку они легко примирились со свержением царя и продолжали работать при Керенском, сдвиг от Керенского к Ленину не должен был казаться им непреодолимым. И Керенский и Ленин находились оба за границей их политических представлений, а разобраться в том, какая пропасть отделяла Ленина от вожаков Временного правительства, они не умели. Но всех этих людей пугали решительные меры, направленные к полной ликвидации старого уклада жизни. Они видели перед собой разрушение всего того, к чему они "привыкли", того, что в их глазах олицетворяло русскую государственность».

Большевики, заключившие тяжелый для офицеров брестский мир, резко порвавшие с устоями старых порядков, представлялись офицерам некими дьяволами, разрушавшими Россию. Некоторая часть из них готова была встать под любые знамена для борьбы с ними.

Подполковник Ф.Ф Мейба утверждает:

«Сейчас, в данный момент, будем драться под всяким правительством. Уничтожим первоначально коммунистов, а за тем и социалистов!! Такое мнение было почти у всех офицеров моей роты».

Таким образом, тот факт, что именно офицерство составляло основу всего белого движения не является удивительным. Оторванность от всяких политических вопросов, неизменное следование постулату «Армия вне политики» привела их к сложнейшему и трагическому результату.

Почему мы говорим об авантюре? Достаточно сказать, что на момент осуществления переворота, общее положение на фронте находилось в удручающем состоянии: Народная армия КОМУЧ'а оказалась малоэффективной силой для противостояния красным, численность которых продолжала расти. Войска испытывали дефицит военных материалов, моральный настрой солдат оставлял желать лучшего: Отсутствовала организация, слаженность, единство. Боевые части не были в состоянии наладить совместные действия, зачастую сталкивались друг с другом и препятствовали общему делу. Бывший офицер колчаковской армии В.С Савченко отметил, что создавшееся положение напоминает «николаевские порядки», а генерал П.П Петров и вовсе сказал, что КОМУЧ во многих отношениях повторяет армию времен Керенского.

Министр финансов И.А Михайлов, анализируя произошедшие события, сказал:

«События 18 ноября явились вполне естественными и неизбежными. Эти события подготовила сама Директория своей деятельностью. Директория по самой своей идее была совершенно чужда настроениям населения. Население нуждается в правительственной власти, последовательно и твёрдо стремящейся установить правопорядок, без которого не может быть никакой хозяйственной деятельности. Между тем Директория оказывалась в этом отношении явно несостоятельной, к тому же, по самой своей идее она должна была существовать только до 1 января».

Таким образом, Колчак оказался очень подходящей и нужной текущему моменту фигурой. Антибольшевистские силы в Сибири находились в достаточно непростом положении, ширились народные волнения, общее недовольство, политические дрязги. В таких-то условиях накануне своего восшествия оказался Александр Васильевич Колчак.

Предлагаю также другие работы.

Русско-японская война. Военная история. Часть 1. (+ дополнительные материалы по Русско-японской войне).

Из страниц истории Средних веков. Часть 2. (+ дополнительные материалы по истории Византии).

Варварское нашествие на Европу. Часть 2. (дополнительные материалы по истории краха Римской империи).

Если раньше германский капитализм мог позволить себе вести свои дела вне прямого вмешательства государства, то после 1870 года отдельные части германского капитала активно искали помощи государства для обеспечения безопасности и защиты колониальных территорий, где они пользовались высшими экономическими привилегиями.

Германский колониализм начался еще до того, как страна достигла стадии зрелого монополистического капитализма. Банковские и промышленные интересы в то время не имели острой потребности в колониальных поставках или инвестициях, хотя, как утверждает Дерпален, немногие выгодные возможности на конкретных территориях, приобретенных Рейхом, безусловно, обескуражили бы любого потенциального инвестора. Исследования подтвердили тезис Ленина о тесной связи между империализмом и экспортом капитала в случае Германии: именно обилие британских и французских иностранных инвестиций и отсутствие достаточного вывозимого капитала со стороны Германии так сильно беспокоили немецкие политические и финансовые круги в период до 1914 года и сыграли на руку разжигающим войну силам.

Ярые колонизаторы создали ряд групп интересов, которые должны были оказать значительное влияние, среди которых наиболее важными были «Немецкая колониальная ассоциация» и «Общество немецкой колонизации». Первая была создана в 1882 году по инициативе Фрайгерра фон Мальцана, и в ее состав входили не только средние предприниматели, профессионалы и торговцы, но и ведущие банкиры, промышленники, аристократы и члены Рейхстага. Эти группы должны были убедить государство, что колониализм является важной частью более широкой стратегии достижения экономической стабилизации. Более того, такие люди, как землевладелец и колониальный пропагандист Эрнст фон Вебер, утверждали, что только империя сможет преодолеть хронические кризисы перепроизводства и перенаселения Германии.

Германский колониализм и империализм.

К 1906 году Германия создала колониальную систему, состоящую из баз, должным образом заселенных ее "белыми" гражданами, в Восточной Африке, Юго-Западной Африке, Камеруне, Новой Гвинее, Того, Марианских островах, Маршалловых островах и Самоа. Накануне Первой мировой войны германская колониальная империя имела площадь в 1 140 200 квадратных миль, что примерно соответствует площади Индии. Германия имела преобладающее влияние на национальную экономику Италии, России, Швейцарии, Бельгии, Болгарии, Румынии и, прежде всего, Турции. Однако ее гегемонистские амбиции в Европе были ограничены страхом перед странами Антанты и больше всего перед Англией, которая могла монополизировать такие продукты из колоний, которые Германия сама не могла производить.

Поэтому было крайне важно, чтобы немецкие монополии контролировали источники сырья. В мировом масштабе Карибский бассейн, Южная Америка, Африка, Азия и Океания обеспечивали весь мировой запас каучука, около 73 процентов всей колониальной продукции, около 54-60 процентов всех масличных культур, почти 50 процентов всех текстильных изделий, около 34-35 процентов всех зерновых и других продуктов питания, 24-28 процентов всех удобрений и химикатов и 17 процентов всех зерновых. Германские империалисты предвидели, что в долгосрочной перспективе производство колониального сырья может быть увеличено, а промышленная зависимость Германии от иностранных конкурентов, таким образом, уменьшится в ключевых областях.

Тем временем, предприятия в германских колониях приносили все большие прибыли.

Немецкая восточноафриканская компания, имевшая монополию в колонии - она контролировала крупнейшую торговую сеть, земельные концессии, крупные плантации и два банка, - выплачивала дивиденды в размере 5% между 1906 и 1908 годами, 6% в 1909 году, 8% в 1910 и 1911 годах и 9% в 1912 году. Южно-Камерунская компания также процветала, адаптировавшись к изменениям колониальной политики, она платила 8% своих доходов в 1910 и 1911 годах и 5% в 1912 году. Крупнейшая плантация в немецких колониях, Западноафриканская компания "Виктория", платила 15% своих доходов в 1910 и 1911 годах, 18% в 1912 и 20% в 1913 году, а ее акции выросли с 75% в 1907 году до 450% в 1914 году.

Однако такие инвестиции составляли лишь небольшую долю от общего объема иностранных инвестиций. В 1905 году только 2% германских иностранных инвестиций направлялись в колонии. Таким образом, в то время как отдельные компании получали солидную прибыль от колоний, расходы для Рейха были высоки.

Вывоз капитала был не единственным способом, которым немецкая крупная буржуазия могла обобрать рабочих слаборазвитых стран, с которыми Германия имела экономические отношения. К 1914 году Германия была третьим по величине экспортером капитала в мире после Великобритании и Франции. В 1914 году Германия экспортировала 23,5 миллиарда немецких марок, из которых примерно 13,8 миллиарда были инвестированы в слаборазвитые страны; в Россию, Турцию, европейские страны за исключением Австро-Венгрии, Франции, Великобритании, Испании и Португалии; в колонии в Африке (включая немецкие колонии), Латинской Америке, Азии (включая немецкие колонии).

Несомненно, германский империализм был гораздо жестким, и его основной удар пришелся на Европу и Ближний Восток, а не на Африку и Тихий океан. Тем не менее колонии, полученные и удерживаемые жестокой военной силой (включая печально известную резню около 60 000 жителей территории современной Намибии между 1904 и 1906 годами), не только обогащали частные казначейства и тем самым поддерживали норму прибыли в Германии, но и улучшали международный статус страны и подпитывали ее национальный шовинизм.

Примечательно, что заморская колониальная экспансия стимулировала алчный спрос германского капитализма на богатые сырьевые ресурсы и рынки ближе к дому, от тяжелых металлов восточной Франции до житниц славянских степей. Кроме того, скудное экономическое значение ее существующих колоний делает совершенно ясным, почему Германия стремилась захватить или проникнуть в колонии других держав и, в частности, почему она преследовала цель создания Германской Центральной Африки.

Также тут стоит сказать о расовых теориях, которые были популярны среди правящих кругов крупных колониальных стран. Они подливали масла в огонь мышления господствующего класса, устраивавшего на территории метрополии своеобразные «зоопарки», в которых «белым людям» демонстрировались (как животные) представители разных африканских племен и народов. Позднее эти теории будут приняты за основу фашистскими идеологами.

---------------------------------------------

Другие мои работы.

Немного о гражданской войне в Афганистане.

Величайшее морское сражение времен Наполеона.

Неожиданные факты о Средневековье.

Война русских с индейцами.

Армии эллинистических государств с 323 года до н. э. по 30 год н. э. История и организация (1).

Бизнес и фашизм в Италии.

В Италии после Первой мировой войны произошел настоящий революционный подъем масс. Рабочие и крестьяне, хотя они и не были достаточно зрелыми, чтобы взяться за завоевание власти, по крайней мере были достаточно воинственны, чтобы вызвать большие уступки. Промышленные рабочие получали лучшую заработную плату, восьмичасовой рабочий день, общее признание коллективных договоров и голос в производстве через «фабричные комитеты». Одна забастовка следовала за другой — 1663 забастовок в 1919 году; 1881 в 1920 году. В Генуе и других крупных морских портах крепко организованные портовые рабочие одержали верх над судовладельцами. Сталелитейщики добились еще большего: в сентябре 1920 года они превратили простой спор о заработной плате в крупномасштабную классовую борьбу. Когда крупные промышленники прибегли к локауту, 600 000 итальянских металлургов заняли заводы и сами вели производство через свои избранные «цеховые комитеты». Они победили: им дали - по крайней мере, на бумаге - право проверять руководство и “рабочий контроль".

Крестьянство проявило не меньшее стремление к борьбе. Вернувшись из окопов, они потребовали обещанного им “раздела земли”, а когда этого не произошло, заняли желанную землю. Правительственный декрет санкционировал свершившийся факт: при условии, что они объединятся в кооперативы, они получили право оставаться четыре года на землях, которые они спонтанно заняли. Фермерам-арендаторам также удалось улучшить условия аренды. Земледельческие поденщики образовали крепкие союзы, поддерживаемые сельскими коммунами.

Эти завоевания непосредственно угрожали интересам и авторитету двух династических держав, правивших Италией: промышленной “династии” и землевладельческой “династии.”

Индустриальная династия была очень молода. Сталелитейная промышленность возникла в Италии только в первом десятилетии двадцатого столетия. В стране, лишенной железной руды и угля, такая промышленность не могла не быть паразитической, она могла стать прибыльной только путем подчинения всех экономических и политических сил страны, только путем обложения тяжелой данью обрабатывающую и потребительскую промышленности, только за счет тарифной защиты и правительственных заказов.

Экспедиция в Триполи (1911-1912), а затем Первая мировая война упрочили позиции представителей индустриальной буржуазии. Некоторые стальные магнаты, которые накапливали большое состояние на изготовлении орудий смерти - Перроны, Агнелли и т. д. - стремились, когда было подписано перемирие, доминировать над всей экономической жизнью своей страны. Неохотно и во избежание революции они пошли на определенные уступки своим рабочим, но были полны решимости вернуть их как можно быстрее. В частности, оккупация заводов была для них сигналом опасности. Они почувствовали, как холод экспроприации прошел над ними. После того, как кризис миновал, они и их союзники, судовладельцы, особенно те, кто находился в Генуе, были готовы пойти на все, чтобы избежать «контроля рабочих» и вмешательства рабочих в управление. Подстегиваемые сильным классовым сознанием, они организовали в 1908 году мощную аграрную ассоциацию.

В Генуе, в начале апреля 1919 года, крупные промышленники и землевладельцы заключили Священный союз для борьбы против “большевизма.”.

7 марта 1920 года в Милане состоялась первая общенациональная конференция промышленников, и была создана всеобщая Федерация промышленности. Был разработан всеобъемлющий и подробный план совместных действий, охватывающий все, включая стратегию кампании против профсоюзов. Вскоре после этого, 18 августа, была образована всеобщая Федерация сельского хозяйства.

Но ни промышленники, ни помещики не могли сами вести борьбу с организованным пролетариатом. Для этой работы они призвали вооруженные банды фашистов Бенито Муссолини, которые называли себя "объединенным фронтом против большевизма". Эти банды преследовали рабочий класс, чтобы ослабить его способность бороться и сопротивляться, чтобы позволить боссам как можно быстрее вернуть утраченные позиции.

В апреле 1919 года Муссолини приветствовал собрание экономических "конгрегаций" и предложил свое сотрудничество, которое не было отвергнуто. Осенью 1920 года, после оккупации фабрик рабочими, субсидии промышленников и помещиков посыпались в его карман дождем.

---------------------------------------------

Другие мои работы.

Из страниц истории Средних веков. Часть 2.(+ дополнительные материалы о Византии)

Варварское нашествие на Европу. Часть 2. (+ дополнительные материалы о крушении Римской империи)

Расцвет величайшей восточной империи Древнего мира. Часть 2.

Апокалипсис на Волге. Часть 1.

Америка доколумбовой эпохи.

Многие люди, глядя на ряд советских представителей интеллигенции, в перестроечный и нынешний периоды ставшие поносить СССР и коммунизм (при этом до данных периодов говорили в основном положительные вещи как о СССР, так и о коммунизме), задаются вопросами - как и почему.

Чаще всего, из-за нежелания вникать в суть дела, ответ находится сразу - они просто слуги, просто "крепостные".

Данный ответ верен лишь отчасти, лишь наполовину.

Вторая же половина состоит в более серьезных вопросах, которые я сейчас кратко рассмотрю.

Прежде всего пара слов об интеллигенции вообще.

Интеллигенция - да, является обслугой различных классов. Ее положение "прослоечного" элемента, который появляется после разделения умственного и физического труда, и после образования первых классов. Однако, ввиду разномастности своей внутренней структуры, в которую входят различные профессии умственного труда (от инженеров и учителей, до режиссеров и писателей), интеллигенция сама по себе не может быть причислена в качестве слуги к одному конкретному классу.

Интеллигенция также неоднородна не только по профессиональному, но и по идеологическому составу, и делится как на ту, которая всецело поддерживает господствующую экономическую систему, и на ту, которая стремится (сознательно или нет), к возведению новой. Первая часть - реакционна, вторая - прогрессивна.

Интеллигенция также, как часть общества (организующегося на той или иной экономической системе), также подвержено влиянию этого общества (как и само общество подвержено влиянию экономического базиса его породившего, и этим же обществом поддерживаемого). Если в обществе (или намного шире - во всей надстройке) господствуют те или иные нормы и идеология (произрастающие из экономического базиса), то эти самые нормы и идеология воздействуют на интеллигенцию, и оные она либо принимает, либо борется с ними.

Теперь же о советской интеллигенции...

Фундаментом создания советской интеллигенции можно считать работу Ленина "ПАРТИЙНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ И ПАРТИЙНАЯ ЛИТЕРАТУРА", написанную им в 1905 году. В ней можно найти такие строки (*стоит тут сказать, что тогда социал-демократия была действительно революционной и действительно действовала в русле дела пролетариата):

"В чем же состоит этот принцип партийной литературы? Не только в том, что для социалистического пролетариата литературное дело не может быть орудием наживы лиц или групп, оно не может быть вообще индивидуальным делом, независимым от общего пролетарского дела. Долой литераторов беспартийных! Долой литераторов сверхчеловеков! Литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, "колесиком и винтиком" одного-единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса. Литературное дело должно стать составной частью организованной, планомерной, объединенной социал-демократической партийной работы.

...Это будет свободная литература, потому что она будет служить не пресыщенной героине, не скучающим и страдающим от ожирения "верхним десяти тысячам", а миллионам и десяткам миллионов трудящихся, которые составляют цвет страны, ее силу, ее будущность. Это будет свободная литература, оплодотворяющая последнее слово революционной мысли человечества опытом и живой работой социалистического пролетариата, создающая постоянное взаимодействие между опытом прошлого (научный социализм, завершивший развитие социализма от его примитивных, утопических форм) и опытом настоящего (настоящая борьба товарищей рабочих)."

В чем же тут состоит фундамент? Он состоит в том, что советская (пролетарская) интеллигенция должна, отбросив буржуазный индивидуализм и мещанские хотелки, как идеологически помогать пролетариату, воспитывая в нем коммунистические идеалы, так и прославлять его как революционный и передовой класс.

Советская интеллигенция должна быть идеологическим помощником авангарда рабочего класса (или по иному - революционная коммунистическая партия) в его борьбе.

И в первые десятилетия советской власти подавляющая (это важно, ибо не вся интеллигенция боролась за советскую власть, имелись представители, которые, тайно или явно, вели с ней борьбу внутри СССР) часть интеллигенции (тут стоит сказать, что по большей части, в данной заметке будут рассмотрены только представители творческой и научной интеллигенции) следовала этому.

Однако, в следствии ряда причин (таких, как постепенное перерождение партии, постепенное ухудшение экономической обстановки, постепенного обуржуазивания советского общества), это все менялось.

Из-за перерождения партии (из авангарда рабочего класса в "общенародную" (оппортунистическую) партию), стало хиреть как советская экономика, так и советское искусство (и вместе с ним - цензура) и идеология.

Из-за ухудшения экономики стало расширяться недоверие и в определенный момент - ненависть к партии и всему тому, что с ней было связано.

Из-за обуржуазивания советского общества стали "ненужными", превратились в некоторый фетиш марксизм, комсомол...

Результатом чего стала усиливающаяся индивидуализация представителей советской интеллигенции, превращения их в полу-буржуазную интеллигенцию, пропитанную или пропитывающуюся антисоветизмом и антикоммунизмом.

Отход от Ленинско-Сталинской линии в партийном и прочем строительствах, вершиной которого стала Перестройка, породил, в еще не до конца высвободившемся от "перхоти" прошлого общества, советском обществе те тенденции, которые привели в развитии своем к перерождению советской интеллигенции, к регрессии в сторону буржуазного искусства и буржуазной идеологии.

Не только из-за своего положения "слуги классов" советская интеллигенция выродилась в буржуазную, но и по причинам чисто социально-экономическим.

Как часть общества, как выходцы из общества, представители интеллигенции не могли не индивидуализироваться (почувствовать себя "особенным", "не таким, как все", "небыдлом"), обуржуазится.

Не могли они и не попасть под влияние буржуазных идеологий, с каждым годом становящихся для интеллигенции родными.

Не могли не попасть под влияние антисоветской и антикоммунистической пропаганды.

Не могли (после развала СССР), не поверить в миф о невозможности коммунизма (ну а как же, СССР же рухнул, значит коммунизм невозможен).

Вот откуда националист Михайлов; вот откуда "воевали вопреки" Михалкова; вот откуда это все.

Правда, не стоит марать всю интеллигенцию грязными красками.

Были те, кто оставался верен званию пролетарской интеллигенции - Вицин, Сергей Бондарчук, Меньшов...

И сейчас имеются в среде интеллигенции достойные ее представители. Просто из-за экономического и идеологического цензов о них мало кто знает.

Впрочем, это уже совсем другая история.

---------------------------------------------

Другие мои работы.

Из страниц истории Средних веков. Часть 2.(+ дополнительные материалы о Византии)

Варварское нашествие на Европу. Часть 2. (+ дополнительные материалы о крушении Римской империи)

Расцвет величайшей восточной империи Древнего мира. Часть 2.

Апокалипсис на Волге. Часть 1.

Америка доколумбовой эпохи.

История цивилизации, в строгом смысле слова, насчитывает чуть более 5000 лет. Первые следы цивилизации, найденные археологами, являются огромные сооружения в самых разных частях света - пирамиды Египта и Центральной Америки, зиккураты (ступенчатые башенные храмы) Ирака, Кносский дворец на Крите, крепость в Микенах на материковой Греции и города Хараппа и Мохенджо-Деро на Инде.

По этой причине археолог Гордон Чайлд окрестил период, в которых стали появляться первые города, "городской революцией". Их останки достаточно ошеломляют сами по себе. Еще более удивительным является тот факт, что они были построены народами, которые несколько поколений назад не знали ничего, кроме чисто сельской жизни, основанной на довольно рудиментарном сельском хозяйстве.

Теперь они обладали сложными строительными навыками, способными добывать, транспортировать, возводить и высекать огромные куски скалы, а затем украшать их сложными художественными работами.

В Евразии и Африке они также научились на этом этапе получать медь и олово из оксидов горных пород, а некоторое время спустя сплавлять их в более твердый металл, бронзу, для изготовления украшений и оружия — отсюда часто используемые термины для этого периода, "медного" и "бронзового" веков.

Ничто из этого не могло бы произойти без предварительного изменения способа, которым люди зарабатывали себе на жизнь, изменения, которое первоначально было сосредоточено на сельском хозяйстве.

Самые ранние формы сельского хозяйства, использующие довольно элементарные методы и включающие в себя естественно найденные разновидности растений и животных, могут привести в течение нескольких поколений к медленному росту производительности сельского хозяйства, позволяя некоторым народам получать удовлетворительные средства к существованию, продолжая при этом наслаждаться досугом.

Но условия жизни далеко не всегда были такими идиллическими, такими романтизированными, какими иногда описывают жизнь рассказы о коренных народах. Было много случаев, когда рост производства продовольствия не шел ни в какое сравнение с ростом численности населения. Люди были подвержены внезапному голоду из-за природных явлений, находящихся вне их контроля.

Засухи или наводнения, бури или морозы, все было угрозой существованию общин. Если такие группы хотят сохранить свой оседлый образ жизни, у них есть только два варианта. Одним из них было прибегать к набегам на других земледельцев за продовольствием, так что война становилась все более характерной чертой таких обществ.

Каменные боевые топоры и кремневые кинжалы становились все более распространенными, например, на более поздних этапах неолитической революции в Европе. Другим вариантом было развитие более интенсивных и продуктивных форм сельского хозяйства.

Инновации в сельском хозяйстве могут означать просто улучшение существующих сортов сельскохозяйственных культур или обучение более эффективному откорму домашних животных.

Но это также может означать гораздо более далеко идущие изменения.

Одним из них было открытие, сделанное в Евразии и Африке, что крупные одомашненные млекопитающие (первоначально волы, гораздо позже лошади), протягивающие через почву кусок дерева в форме плуга, могут быть гораздо более эффективными в расчистке почвы для посева, чем любая ручная мотыга. Другим направлением было строительство плотин и канав для защиты сельскохозяйственных культур от наводнений и направления воды на участки земли, которые в противном случае стали бы засушливыми и бесплодными.

Затем был сбор навоза животных в качестве удобрения, чтобы избежать истощения почвы и необходимости очищать новую землю каждые несколько лет. Другими методами, обнаруженными в той или иной части мира, были осушение болот, рытье колодцев, террасирование склонов холмов и трудоемкое выращивание, а затем пересадка рассады риса (в Южном Китае).

Эти новые методы, как и весь человеческий труд, имели двойной аспект. С одной стороны, они обеспечивали людей дополнительными средствами к существованию.

Группы, которые раньше были в состоянии производить только то, что было им достаточно для пропитания, могли начать производить излишки. С другой стороны, произошли изменения в общественных отношениях людей.

Новые методы зависели от различных форм сотрудничества между людьми. Использование плуга, например, способствовало усилению разделения труда между полами, поскольку это была форма тяжелого труда, которую нелегко было выполнять женщинам, вынашивающим или кормящим детей. Строительство и обслуживание регулярных ирригационных каналов требовало сотрудничества десятков и даже сотен домашних хозяйств.

Она также поощряет разделение между теми, кто руководит работой, и теми, кто ее выполняет. Хранение продовольствия способствовало появлению групп, отвечающих за поддержание и контроль за продовольственными запасами.

Наличие излишков впервые позволило некоторым людям освободиться от сельскохозяйственной деятельности.

---------------------------------------

Другие мои работы:

Немного о гражданской войне в Афганистане (+ дополнительные материалы об Афганистане).

Германия времен Наполеона. Часть 1.

Жизнь в Древней Ассирии. Часть 1.