Nauta

P.S. когда-то, когда деревья были большие, купил две пары Ральфа, того самого еще, летние и осенние. Обе отходили по четыре с половиной года.

P.P.S. я человек среднего роста и 98 кг весу.

Отступая скажу что я слегка помешан на различных добавках, для ума и тела и испытываю их действие всегда на себе. Так вот, очередь дошла до имбиря.

Собственно чего ради создавал тему. Покупал сырой имбирь в магазине, кушал его с утра натощак, очистив от кожи и натерев его на мелкой терке. Он жгучий, по этому клал его на язык и тут же проглатывал запивая большим количеством воды. Размер куска примерно со средний палец руки, толщина — чем толще, тем лучше. И вуаля! Через два месяца пародонтоз исчез сам собой, зубы перестали разрушаться хуй стал лучше стоять общее самочувствие тоже улучшилось.

Что на сегодняшний день: зубы так и не сделал, деняк нет, на каком моменте перестали крошиться, на том и остались. Пародонтоз исчез полностью, ни запаха ни намека на запах. Десна кровоточат немного когда чищу то, что осталось от зубов.

Мне помогло, может поможет и вам.

P. S. с волосами проблем ни когда не было, все бабы завидуют густоте и блеску, но есть немного седины. Грудь бодрячком, хожу в качалку. Дитя вырастил, с ним тоже всё норм, иногда имбирь со мной вкушает для профилактики.

P. P. S. если решитесь принимать как это описал я, то будьте осторожны. Многие говорят, что натощак он раздражает желудок, по этому запивайте молоком или соком.

P. P. P. S. имбирь покупайте толстый и упругий. Он сочный. Мелкие тонкие веточки замучаетесь чистит и натирать и они сухие как опилки, а зимой они еще могут быть и мороженными и внутри быть синими.

P.P.P.P.S. вечером принимать имбирь категорически не советую. Не уснете потом.

Всем добра!

Четвертый параграф. Глава 1. — Смерть

Четвертый параграф. Глава 2. — Крик

Четвертый параграф. Глава 3. — Воспоминания

Четвертый параграф. Глава 4. — Четвертый параграф

Четвертый параграф. Глава 5. — Прибытие

Четвертый параграф. Глава 6. — Рождение

Вся следующая неделя пролетела в проведении расследования аварии и того, что у видела спецгруппа, поднявшаяся на борт Соляриса. Всем было понятно, что Андромеда не сработала. По какой причине она вышла из строя как основной управляющий элемент корабля оставалось загадкой для всех. Полное отключение Андромеды было в принципе невозможно, и даже при самых жестких повреждениях она успела бы подать сигнал бедствия. О второй причине знали только Стальной и сервисный робот. Второе хоть и было допустимым, но также было под сомнением. В действиях Андромеды в этом случае отсутствовала и причина, и логика поведения. Не нужно было быть семи пядей во лбу что бы понимать, что всех энергетических мощностей корабля хватило бы только для того что бы отклонить его курс от гамма-квантового облака. И даже при этих мерах вероятность возвращения Соляриса на обратный курс была крайне мала. Говорить о спасении экипажа в этих условиях было бессмысленно.Гораздо большую загадку для всех членов группы представляло то, что они увидели, поднявшись на борт Соляриса, после транспортировки его на землю. По какой причине экипаж, который должен был находиться в криогенных капсулах еще минимум полтора месяца, находился всем составом в холле корабля, и даже не на своих постах, а в холле, и капитан там же. Почему все члены экипажа выглядели так, как будто были на встрече старых друзей, на некоем торжестве. Объяснений этому не было никого.

В пятницу, как обычно в обеденный перерыв Стальной находился возле скального обрыва, присев на большое поваленное дерево он смотрел на стартовый комплекс, который гудел как муравейник и днем и ночью не останавливаясь ни на минуту.

— Доброго дня Виктор Андреевич. — прозвучал знакомый металлический голос справа за спиной. Стальной повернулся, двадцать шестой, не дожидаясь реакции на его приветствие поспешно спустился по каменистой россыпи и присел рядом со Стальным.

— Двадцать шестой? Ну присаживайся. Что у тебя нового? — приветливо сказал Стальной.

— Вы слышали Виктор Андреевич? Вы, наверное, слышали! — взволнованно начал рассказывать двадцать шестой.

— О чем? — с ленцой в голосе спросил Стальной.

— На Солярис, никого не пускают, и нет никакой информации что там внутри, вы слышали? А ведь его доставили еще месяц назад!

— Ну как тебе сказать, — Стальной сделал небольшую паузу — и слышал, и видел. Я сам на него поднимался, когда его только доставили на землю.

— Вы мне расскажите, что там было?

В следующие пол часа Стальной вкратце поведал двадцать шестому о том, что было на Солярисе в тот момент, когда на него поднялась спецгруппа, и каким образом продвигается расследование. Скрывать было нечего по-скольку расследование так и не пришло ни к каким выводам. Двадцать шестой слушал очень внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы.

Когда Стальной закончил они оба замолчали, глядя на то как взлетают и приземляются корабли на стартовые площадки. Каждый думал о своем.

— Что ты сам об этом думаешь? — прервал молчание Стальной.

— О чем именно Виктор Андреевич? — не отводя взгляда от стартовых площадок спросил двадцать шестой?

— Ну… — Стальной сделал паузу— предположим по поводу нарушений инструкций Андромедой как-то еще можно построить догадки, хотя и тут можно сказать что ничего не понятно вообще. Но экипаж, все что там произошло, почему они были не криокапсулах, почему, были все в холле, и вообще, что там был за праздник такой, когда они все должны были быть в анабиозе — произнес Стальной растерянно. — об этом ты что думаешь?

— Что я об этом думаю? —двадцать шестой повернулся к Стальному — я думаю они прощались.

— Прощались — с удивлением переспросил Стальной.

— Да Виктор Андреевич, прощались — невозмутимо ответил двадцать шестой.

— С кем? — ошарашенный ответом двадцать шестого спросил Стальной.

— Прощались друг с другом, прощались с кораблем, со всем что было им дорого в этой жизни и с чем они имели возможность проститься.

— То есть, ты хочешь сказать, ты думаешь, что Андромеда, зная неизбежность происходящего...

— Да Виктор Андреевич, — перебил его двадцать шестой — именно так я и думаю, скажу больше, сейчас я в этом просто уверен. Андромеда, зная, что экипаж погибнет в любом случае, сознательно нарушила четвертый параграф для того что бы разбудить их и дать возможность проститься. Выбирая между ценностью научных данных которые были накоплены за время экспедиции и ценностью человеческого общения и привязанности друг к другу она выбрала последнее. Именно поэтому Андромеда и вышла из радиоэфира за три часа до гибели корабля и экипажа пожертвовав в том числе и собой тоже.

— Да, но почему ты так в этом уверен и уверен именно сейчас? — с волнением спросил Стальной.

— Потому что Виктор Андреевич на её месте...

— На её месте ты бы поступил точно также — продолжил за него Стальной. — Ну конечно, ведь теперь у тебя все те же возможности интеллекта что и Андромеды, конечно. Теперь ты можешь понять то как она думала в тот момент, чем руководствовалась в принятии своих решений.

Двадцать шестой промолчал в ответ.

— Вот так вот двадцать шестой. Работаешь, стараешься, вкладываешь силы, душу, ожидаешь результатов, а итоге, из-за своих же ошибок, создаешь ни к чему не годное создание.

— Вы ошибаетесь Виктор Андреевич. Ни к чему негодным созданием Андромеда была там, на Луне 24.

— Там на Луне, двадцать шестой, она всего лишь выполняла мои приказы и не мешала мне действовать. Она ведь пыталась меня остановить, когда я направился в реакторную зону спасть тех, кто там остался. Вот там я всё и испортил своими же действиями. Она была права, ради пяти человек не стоит рисковать результатами исследований. Это ведь мне просто повезло, что я сам выбрался оттуда живым и остальных вытащил, ведь по её расчетам все мы находившиеся там были обречены.

— Пятым были не вы Виктор Андреевич — тихо сказал двадцать шестой.

— А кто же? — с удивлением спросил Стальной.

— Вероятность вашей эвакуации и контейнера с образцами на верх была почти сто процентной, в тот момент, когда случилась авария.

— Это я и без тебя знаю — резко перебил его Стальной.

— Пятым была Надя.

— Что? При чем тут Надя?

— Андромеда была уверенна в том, что в случае чрезвычайной ситуации вы будете следовать аварийным инструкциям и сразу же начнете эвакуацию готовых образцов на верх, но также она знала и ваш характер, и любовь в дочке. После того как произошла авария Андромеда сознательно блокировала все входящие радиосигналы путем перенастройки оборудования на Луне 24. Ведь если бы вы получили сигнал о стремительно ухудшающимся состоянии Нади, а сигналы уже начали поступать, вы моментально бросили бы всё и начали подъем наверх. По её расчетам вы не успели бы попрощаться с Надей, четверо в реакторной зоне были обречены и образцы были бы уничтожены. Но вы нарушили четвертый параграф в другом месте, отправившись спасать оставшихся в реакторном отсеке ценой собственной жизни и результатов исследований.

— Так она знала о времени смерти Нади?

— Нет, не знала, но зная вашу к ней любовь и привязанность она регулярно мониторила результаты её обследований и подвергала их собственному анализу. Я думаю, что это была очень точная вероятность даты смерти, плюс-минус. Необходимо было ключевое событие, которое и будет означать что счет пошел на минуты. Входящие радиосигналы с земли, которые начали поступать вне эфирного графика отчетов и стали этим событием. — А ведь если бы я сразу начал эвакуацию вместе с образцами как того требует кодекс...

— Вы бы спасли и себя и результаты исследований — перебил его двадцать шестой — и только в этом случае были бы выполнены все параграфы аварийных инструкций Виктор Андреевич.

— Почему ты мне раньше об это ничего не рассказывал об этом?

— Для этого нужно иметь волю Виктор Андреевич, эмоции, и способностью всем этим делиться. Раньше у меня всего этого не было.

— Ну да, тоже верно — пробубнил себе под нос Стальной.

— Поэтому вы воспитали не ни к чему не годное создание Виктор Андреевич, вы вырастили настоящего... — двадцать шестой на секунду запнулся. — я думаю, я почти уверен в этом, человека!

Стальной молча посмотрел на стартовые площадки.

— Я пойду Виктор Андреевич. Меня кстати пригласили в общество антикварной философии и археологического искусствоведения. Сегодня у нас очередное заседание, поэтому я уже пойду.

— Это хорошо, — подбадривающе сказал Стальной — молодец! Растешь! Иди конечно.

Двадцать шестой торопливо поднялся по каменистой россыпи и быстрыми шагами направился в сторону ЦУПа. Стальному самому уже было пора быть лаборатории, да и обеденный перерыв давно уже закончился.

Конец.

Четвертый параграф. Глава 1. — Смерть

Четвертый параграф. Глава 2. — Крик

Четвертый параграф. Глава 3. — Воспоминания

Четвертый параграф. Глава 4. — Четвертый параграф

В семь вечера в лабораторию Стального не громко постучали.

— Заходите, открыто, — крикнул Стальной, не отрываясь от копания в ящике с электронным хламом. Это был ящик куда складывалось все, что больше не нужно, или пока не нужно, или не известно нужно это или нет вообще — это тоже бросалось туда.

— Я пришшшшшел. — сказал двадцать шестой подойдя к столу за которым сидел Стальной.

— Вижу, вижу философ, — Стальной выпрямился на стуле, оглядел двадцать шестого с ног до головы — Так, иди сюда, и закрепляйся на этот стапель.

Двадцать шестой послушно подошел к монтажному стапелю, на котором обычно проводилась сборка или ремонт тестового оборудования. Он закрепил плечи, голову и ноги в специальные пазы, а руки расположил на поддерживающие кронштейны.

— Йййй готов Виктор Андреевич.

Стальной подошел к стенду, подсоединил шлейф питания и программатора к разъему двадцать шестого, на уровне лопаток, подал питание и отключил элемент питания робота.

— Сейчас ты вырубишься минут на двадцать-двадцать пять. Я на всякий случай сделаю копию с твоего БЛК. Потом заменю его на то что у меня есть. Гарантии на то что ты проснешься нет, но по моим расчетам все должно получиться. В любом случае если и не получится, постараюсь найти такой же БЛК как у тебя или отремонтировать этот и перезалью тебя. Готов? Двадцать шестой медлил с ответом. И он и Стальной оба понимали, что если что-то пойдет не так, то двадцать шестой уже никогда не проснется. БЛК по своей конструкции крайне сложно отремонтировать, а найти такой же, но работающий сейчас практически невозможно.

— Готов.

Стальной вернулся за стол, и запустил создание копии. Это были огромные объемы информации, которую успел впитать в себя двадцать шестой за много лет своего существования с экспериментальными модульными блоками.

Через десять минут, когда создание копии было завершено, Стальной посмотрел на двадцать шестого и еще раз спросил.

— Готов?

— Готов.

Стальной нажал пару клавиш на клавиатуре и двадцать шестой отключился. О том, что двадцать шестой еще функционирует напоминал лишь маленький синий диод то вспыхивающий то гаснущий внутри грудного блока робота.

Стальной вышел из-за стола, подошел к двери, прислушался и выглянул в коридор. В пятницу вечером коридор был пуст, но Стальной все же вышел за двери и внимательно прислушался к звукам. В его крыле было тихо. Он вернулся в лабораторию, тихо закрыл дверь на ключ, подошел к панорамным окнам и убедившись, что на улице тоже никого нет включил оконную тонировку. После этого он подошел к стеллажу в глубине комнаты, на котором стояла куча пыльных коробок разных лет, приставил лестницу и поднявшись на уровень самой верхней полки начал аккуратно передвигать ящики с различным электронным хламом.

Через несколько минут, перебрав почти всё что там было, из дальнего угла он достал небольшой деревянный ящик с выдавленной на нем маркировкой ЭПКИ 0.01 Спустившись с лестницы он сел за стол, несколько секунд посмотрел на ящик и аккуратно открыл. В специальном углублении, укутанный в антистатический материал лежал черный матовый модуль. Это был первый, экспериментальный образец, который Стальной, с тогда еще совсем молодой командой таких же как он собрали тут, в этой лаборатории центра управления. Это был прототип, того самого кибернетического интеллекта, который в последствии был установлен на Андромеду. Правильнее будет сказать, что это и была Андромеда. Электронный модуль включавший в себя множество небольших микроструктур, которые были соединены в единый электронный организм, который работал по принципу человеческого мозга. Особенностью этого прототипа, в отличие от рабочего образца Андромеды было то, что он не был устройством, работающим неограниченное время. Его ресурс был рассчитан на пятьдесят лет непрерывной работы. На момент разработки ЭПКИ 0.01 основа на ячеистом углероде была еще на стадии разработки, поэтому к моменту, когда прототип был уже собран от его дальнейшего использования, сразу же отказались. Рабочий модуль КИ 1.01 собирали уже на более совершенной основе, это и стало в последствии Андромедой. Другой особенностью ЭПКИ 0.01 было то, что его нельзя было использовать повторно. Информация, поступающая в систему прототипа, сохранялась таким образом, что при повторном использовании модуля структуры, которые отвечали за самообучение системы не могли обнуляться, для повторного цикла формирования нового интеллекта. Самое главное, что этот образец по своей конструкции был меньше рабочих КИ 1.01 поэтому стоило попробовать уместить его в голове двадцать шестого. Во всем остальном по своим рабочим характеристикам это был такой же, полноценный кибернетический интеллект, как и Андромеды.

Стальной вынул прототип из ящика, поднес к свету настольной лампы, внимательно осмотрел и выкрутил технологический заглушки из коннекторов. Разобрав затылок двадцать шестому, Стальной вынул из него БЛК оставив лишь идентификационную микросхему, которая в общем-то и не мешала установки прототипа, не без усилий втиснул ЭПКИ 0.01, подключил микросхему к специальному разъему модуля, подсоединил кабели питания и информационный шлейф, который связывал воедино тело робота и сам интеллект. Собрав обратно затылок двадцать шестому, он сел за стенд с программатором и на минуту задумался.

— Получится, — сам себе уверено сказал Стальной, нажал несколько клавиш на клавиатуре и подал питание на ЭПКИ 0.01. Диод в грудной части робота погас, послышался едва заметный писк, который сигнализировал о том, что кибернетический интеллект активирован и успешно запущен. Писк пропал, на мониторе высветилось сообщение о готовности модуля к загрузке информации. Стальной подождал еще несколько секунд, нажал пару клавиш на клавиатуре и началась загрузка копии двадцать шестого. Прошло десять минут, часы показывали 23.59. Система вывела сообщение об успешной загрузке и предложение о запуске модуля.

— И к звездам проложим мы верный маршрут — сказал себе под нос Стальной и нажал клавишу ввода.

Двадцать шестой вздрогнул, диафрагмы его визуальных сенсоров слегка расширились, он пошевелил пальцами рук, обвел лабораторию взглядом отсоединился от закреплявших его пазов и сошел с монтажного стапеля.

— Четыре часа? — спросил двадцать шестой

— Да четыре.

— Все прошло успешно Виктор Андреевич?

— Ну если ты сейчас со мной разговариваешь, значит успешно. — с улыбкой ответил Стальной. Двадцать шестой еще раз обвел всю комнату взглядом, подошел к окну, выключил тонировку и посмотрел на улицу. Вернулся к столу и сел на против Стального. — Как-то всё это необычно Виктор Андреевич.

— Что всё и что как? — спросил Стальной.

— Всё, всё вокруг. Мир изменился, он стал другим. — озираясь по сторонам ответил двадцать шестой.

— Ну, это не удивительно двадцать шестой, ты стал другим и мир тоже поменялся.

— Я это… чувствую... — произнес двадцать шестой.

— Не сомневаюсь в этом. — с едва заметной улыбкой ответил Стальной.

— Скажите Виктор Андреевич, а я все еще тот же 2.105-8126, двадцать шестой?

— Ты знаешь, — задумчиво произнес Стальной. — и, да и нет. Ты тот же двадцать шестой что и был четыре часа назад, тот же набор всех видимых компонентов, но внутренне ты уже не он. В тебе больше нет БЛК двадцать шестого.

— Совсем нет? Как же я существую Виктор Андреевич? Как я себя помню, откуда я знаю, что я это я? — взволнованно перебил его робот.

— Ну скажем так, почти нет. В тебе стоит прототип кибернетического интеллекта, почти такой же, какой был у Андромеды. С небольшими отличиями, но один из модулей от БЛК я тебе все же оставил, этот модуль и есть сейчас ты. Со временем и он тебе не понадобится. Да ты и сам это вскоре почувствуешь.

— Спасибо Виктор Андреевич, огромное вам спасибо. Я ведь даже никогда и не думал, что смогу быть хотя бы чуточку быть выше чем-то чем я был. Это просто удивительно. Спасибо вам! Двадцать шестой спешно встал, дернулся было к выходу, но тут же остановился посмотрел на Стального как будто хотел что-то сказать, задумался, и опять повернулся к Стальному.

— Можно я пойду Виктор Андреевич? Мне ведь нужно... Я ведь хотел... Думаю я...

— Иди конечно философ, уверен у тебя много очень важных, запланированных дел.

— С иронией в голосе перебил его Стальной.

— Я к вам еще заскочу Виктор Андреевич. Двадцать шестой спешно покинул лабораторию. Стальной молча улыбнулся в ответ.

На шестичасовом совещании не прозвучало ни чего неожиданного: хроника утренних событий, назначение ответственных за расследование происшедшего, отстранение Стального от руководства отделом на время разбирательства.

Спустя два месяца аварийная группа перехватила движущийся по инерции, начавший сбиваться с курса Солярис.

Как правило операция по перехвату мертвого корабля все происходит по стандартной схеме, подключение внешнего блока управления к кораблю, загрузка топливных стержней. Если не заводятся двигатели корабля, то пристыковка транспортных спутников. Но в этот раз все было немного не так, высадившиеся на корабль аварийные техники не смогли попасть в энергетический отсек и установить внешний блок управления, все входы, ведущие внутрь корабля, были заблокированы изнутри. Приказ из центра управления был коротким: покинуть корабль и доставить его к месту аварийной посадки при помощи транспортных спутников.

После приземления Соляриса на корабль поднялась специально сформированная группа во главе с руководителем ЦУПа. Стального тоже включили в состав этой группы.

Увиденное внутри не поддавалось ни какому логическому объяснению. В холле корабля, который обычно использовался для совместного отдыха и который был оборудован по типу гостиной с холодильником для напитков и еды, с диванами и креслами находился весь состав экипажа. Первое что поразило поднявшихся на Солярис было то, что в холле присутствовал весь экипаж. Это при том, что они как минимум еще полтора месяца, на момент трагических событий, должны были прибывать в криокапсулах. Но еще больше всех удивило то, что каждый находящийся в холле выглядел так, как будто знал, что это его последние минуты жизни.

Командир корабля сидел во главе большого стола, в парадном кителе и головном уборе, со всеми наградами на груди. Его взгляд был устремлен перед собой, а уголки губ были подернуты едва заметной улыбкой. Старший помощник также был одет в парадный китель, на его лице застыла улыбка и глаза его были закрыты. Остальные члены экипажа, расположились на диванах за столиками, возле электрического камина. Команда техников, молодых парней, сидели за столиком с наполовину выпитыми бутылками пива, семейная пара молодых биологов сидела в обнимку с закрытыми глазами. Кто-то сжимал в руках фотографии родных, кто-то смарт-панели с погасшими на них экранами. Все говорило о том, что они знали и ожидали то, что произошло в последствии.

Интересным выглядело и то, что энергосистема корабля не была переведена в аварийный режим. Ни образцы, ни данные на электронных носителях ничего не было подготовлено для эвакуации. Все находилось на своих привычных местах. Всё было мертво.

После осмотра Соляриса сразу же было собрано экстренное совещание участников группы.

— Ну что? У кого будут соображения по поводу увиденного? — спросил главный, когда вся группа расположилась на своих местах — Вот и у меня пока ни каких — продолжил главный — Думаю никому не нужно объяснять, что увиденное на Солярисе не должно выйти за пределы этого кабинета, пока не будут сделаны хоть какие-либо разумные выводы по этому происшествию не нужно распространяться об увиденном даже в стенах нашего центра. А теперь все свободны, если у кого-нибудь возникнут соображения по данной ситуации я всегда на своем рабочем месте. Все свободны.

Народ тихо перешептываясь начал покидать кабинет, последним выходил из кабинета Стальной.

— Виктор Андреевич — не громко позвал его главный — задержись на минуту. Главный подошел стальному, подождал, когда все покинут кабинет и прикрыл дверь. — Что думаешь по всему этому Виктор?

— Что думаю — задумчиво ответил Стальной — Что думаю… Думаю мы все увидели, но не все услышали Валентин.

— И думаешь еще услышим?

— Не уверен Валентин, но есть один, он слегка запнулся, человек, Стальной не уверенно произнес это слово, человек, с которым мне нужно посоветоваться и тогда я уже буду готов сообщить.

— Хорошо Витя, думаю твой человек прольет свет на это происшествие.

— Думаю прольет — ответил Стальной и вышел из кабинета.

В конце недели, в пятницу, Стальной шел по коридору в сторону где располагались научно-исследовательские корпуса. Проходя мимо склада, на который обычно сдавали устаревших роботов на утилизацию или отдельные модули, которые были заменены более современными моделями он услышал знакомый электронный голос. Стальной заглянул на склад. Возле приемщика стоял двадцать шестой и о чем-то спорил с ним.

— Привет философ. — бодро поздоровался с двадцать шестым Стальной.

— Д’оооообррррй день Виктор Андреевич с улыбкой в голосе ответил двадцать шестой.

— Ты чего тут забыл? Ни как сам на утилизацию сдаваться приехал? — пошутил Стальной.

— Дааааааа нет Виктор Андреевич, у меня базовый логический комплекс что-то барахлить начал, вот решил на складе другой попррооосииить. — речевые дефекты двадцать шестого указывали на то что микропроцессоры в его БЛК начали выгорать. Это и не удивительно, БЛК этой модели не был рассчитан на такую нагрузку, при этом БЛК не имел механизмов переназначать хранение и обработку информации с испорченных модулей на исправные внутри себя.

— Да брат, не повезло тебе. И что говорит приемщик, есть у него такие?

— Говориииииит что нет Виктор Андррррвич, говорит, что те что подходили к моей модели давно ууууууууже утилизированы, а те что есть ко мне не подойдут — с грустью в голосе сказал двадцать шестой.

— Это печально дружище, на твою модель рабочий БЛК вряд ли можно найти.

Двадцать шестой промолчал и Стальной почувствовал всю неудобность сложившейся ситуации. Он знал, что если не заменить двадцать шестому его БЛК, то в ближайшие дни он просто перестанет существовать и его отправят на разбор. Увы, такова судьба старой техники. Стальной открыл двери и уже почти вышел в коридор, но остановившись, немного задумался, шагнул обратно на склад и сказал двадцать шестому:

— А ты философ зайди ко мне сегодня, часиков в семь вечера.

— У вас есть БЛК моооооооооей модели Вииииииииктор Андреевич? — с надеждой отозвался двадцать шестой.

— Нет, БЛК твоей модели у меня нет, но думаю что-нибудь придумаем ему на замену.

— Хоооооооооррррошо Виктор Андреевич, обязательно зайду