Lenss

В последнее время вновь разгораются страсти по поводу передачи Исаакиевского собора Русской Православной Церкви, хотя, казалось бы, недавнее интервью губернатора Санкт-Петербурга Г.С. Полтавченко, в котором он выразил намерение передать храм, поставило точку в этом споре. Однако нет: то здесь, то там проповедуют ополчение против передачи собора Церкви, собираются устраивать всенародный референдум по этому поводу. Чего стоят такие газетные заголовки: «В 2017 году город потеряет Исаакиевский собор!» Как это представляет себе автор? Верующие вынесут на своих плечах гранитные колонны, обдерут позолоту с куполов и растащат по камешку все остальное? Позвольте не поверить, особенно если посмотреть на Казанский или Троицкий Измайловский соборы: они не только стоят на месте, но даже и весьма благоукрасились после их передачи Церкви. Петербург в недавнем прошлом терял храмы по совершенно иной причине. Или православные христиане уже не являются жителями Санкт-Петербурга и лишены своих гражданских прав?

На наш взгляд спорить здесь не о чем. И тем более – нагнетать страсти.

Возьмем правовой аспект вопроса. Существует Федеральный закон РФ № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности», определяющий «порядок безвозмездной передачи в собственность или безвозмездное пользование религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в федеральной собственности, собственности субъектов Российской Федерации или муниципальной собственности», принятый Государственной Думой 19 ноября 2010 года, одобренный Советом Федерации 24 ноября 2010 года, подписанный президентом РФ Д. А. Медведевым 30 ноября 2010 года. Буква этого закона недвусмысленна: следует передавать «недвижимое имущество… построенное для осуществления и (или) обеспечения таких видов деятельности религиозных организаций, как совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, проведение молитвенных и религиозных собраний, обучение религии, профессиональное религиозное образование, монашеская жизнедеятельность, религиозное почитание (паломничество), в том числе здания для временного проживания паломников, а также движимое имущество религиозного назначения». Исаакиевский собор целиком и полностью подпадает под это определение, и в законе нет списка объектов, не подлежащих передаче Русской Православной Церкви в силу их особенного культурного значения. Так что по букве закона Исаакиевский собор должен быть передан Санкт-Петербургской митрополии Русской Православной Церкви.

Странно, что с этим законом борются правдолюбивые законники, которые пытаются явить себя блюстителями законностями и борцами за правовое государство и гражданское общество. К сожалению, они сражаются за законность очень избирательно, а в случае с передачей Исаакиевского собора подают дурной пример правового нигилизма, апеллируя не к закону, а к предрассудкам и инстинктам толпы, не к основанной на праве демократии, а к произволу и охлократии. «Dura lex, sed lex» – «Закон суров, но это закон»; «Pacta sunt servanda» – «Соглашения (или законы) надлежит исполнять» – говорят римские пословицы. Почему же законы надо исполнять только по отношению к неверующим, а по отношению к верующим можно придерживаться беззакония, как в памятные коммунистические времена? Они предлагают референдум по поводу передачи собора, хотя есть недвусмысленный текст закона и существуют определенные правила гражданского общества. Может быть, пойдем далее и будем устраивать референдумы по поводу того, ходить ли нам на работу или можно ли переходить улицу на красный свет? В истории России ровно 100 лет назад уже был один год, когда страна жила не законами, а референдумами. Например, солдаты на фронте решали, идти ли им в наступление или нет и вообще находиться на передовой или нет. К чему это привело – понятно: «И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди». Не хочется думать, что противники передачи Исаакиевского собора добиваются этого, прежде всего – на свою же голову.

К сожалению, встречаются спекуляции по поводу того, что Исаакиевский собор до революции был-де государственной собственностью и не принадлежал религиозной организации под названием Русская Православная Церковь. Во-первых, для данного закона это безразлично: он рассматривает не характер собственности, а характер изначального назначения. А для Исаакиевского собора изначальное религиозное назначение очевидно: ни император Николай I, ни Огюст Монферран не мыслили его как музей. Они в гробу бы перевернулись от подобного предназначения.

Во-вторых, до революции у нас Греко-Российская Церковь Православного исповедания вся была государственной и император считался главным и верховным защитником Церкви, и если исходить из такой кривой логики, то из захваченных после революции храмов, в изрядном числе превращенных в склады и овощехранилища, нельзя передавать ни один. Государственная собственность ведь. Любители таких демагогических рассуждений не хотят принимать во внимание, что государство было православным и строители Исаакиевского собора были верующими православными христианами. Как гласит принцип римского права, «воля завещателей должна уважаться». Исаакиевский собор завещан нам нашими верующими предками. И их волю мы должны уважать, признавая и восстанавливая изначальное религиозное назначение собора.

Однако противники передачи Исаакиевского собора апеллируют к аргументу доступности культурных ценностей, утверждая, что будто бы собор тогда будет доступен только православным верующим и в него не будут пускать иноверцев и атеистов. Вот уже 25 лет, как Казанский собор из музея стал храмом и с Невского проспекта в него может зайти любой желающий, не платя, кстати, за вход ни копейки. Приходят и католики, и протестанты, и мусульмане, и любопытствующие неверующие – насколько помню, ни одного посетителя не то что не экзаменовали на знание Символа веры, но и о вере не спрашивали: пожалуйста, приходите, смотрите, приобщайтесь. То же справедливо и для других храмов Санкт-Петербурга. Мне неизвестен ни один случай, когда человека не пустили в какую-либо церковь из-за его веры.

А теперь рассмотрим проблему доступности культурных ценностей с другой стороны. Как известно, в православные храмы вход бесплатный: ни в одном из них не продаются билеты за право входа. Ознакомимся с прейскурантом прежнего Музея Четырех соборов. Цена полного билета в Исаакиевский собор – 250 рублей. В храм Спаса на Крови – столько же. В Смольный собор до его передачи стоимость билета составляла 150 рублей, а там, собственно говоря, и смотреть было почти нечего, поскольку все внутреннее убранство, включая уникальную хрустальную балюстраду, было разграблено и уничтожено после 1922 года. Теперь прикинем наиболее распространенные зарплаты по России и по Санкт-Петербургу. Так кто же обеспечивает подлинный доступ к культурным ценностям – государство или Церковь?

В связи с этой проблемой вспоминается Толгская икона Божией Матери, которую практически не видели посетители Русского музея, поскольку она хранилась в запасниках и была недоступна для народа, но которой поклонилось более 30 000 человек после ее передачи Церкви в 2011 году.

Другая проблема – сохранность культурных ценностей. Противники передачи собора пугают нас, что Церковь не сохранит отданные ей культурные ценности в силу отсутствия специалистов, невежества и небрежения к ним клириков. Однако «чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться?» Общая ревизия по стране показала пропажу 83 000 музейных экспонатов. Так что защитникам музейных ценностей лучше начать с себя. Тем более что, несмотря на большую восстановительную работу, целый ряд храмов Санкт-Петербурга и особенно Ленинградской области до сих пор несет на себе следы трогательной заботы государства и музейных работников об их сохранении. Как, например, храм XVIII века святителя Николая Чудотворца в Русско-Высоцком, который закрыли, разграбили, а потом и предоставили ярости стихий, сняв купола в 1980 году перед Олимпиадой, чтобы не светился храм чрезмерно перед иностранными туристами. В результате сейчас вместо храма – живописные руины, в которых уже успело приютиться кладбище.

А другие уже и не несут следы заботы, как, например, церковь Спаса на Сенной, взорванная в 1962 году, храм Спаса на Водах, взорванный в 1938 году, Знаменская церковь, разрушенная в 1940-м, греческая церковь – храм Димитрия Солунского на Лиговском проспекте (уничтожена в 1962 г.) и т.д. Перечислять можно сотнями. Оставшиеся храмы по большей части были разграблены и лишены своих убранств, полностью или частично. Как Смольный собор, например. Или Казанский собор, лишившийся своего уникального серебряного иконостаса – памятника войны 1812 года, поскольку он был создан из серебра, отбитого казаками у французов.

И Исаакиевский собор – не исключение. Значительная часть его убранства была расхищена в 1922 году – во время кампании по изъятию церковных ценностей – и в 1929 году, после закрытия. Моя покойная бабушка Тамара Васильевна Баканова в молодости, проходя в 1928 году мимо Исаакиевского собора, видела страшную картину: из собора выбрасывали иконы, книги, полотенца, облачения и складывали в кучи. Она потянулась было к одной из них, чтобы взять икону и полотенце, и получила прикладом по рукам. А потом все это подожгли…

Представляю, как возмутились бы свободолюбивая пресса и общественность, если бы священники и верующие вломились, например, в Академию Наук или в Законодательное Собрание, повыбрасывали бы оттуда книги, папки с делами и столы и поставили аналои и иконы. Но почему можно поступать наоборот – прийти в Божий храм, повыкидывать оттуда иконы, поставить маятник Фуко и устроить музей – вначале антирелигиозный, а потом архитектурный? И почему некоторых любителей свободы и права вовсе не коробит подобное ненормальное, абсурдное и беззаконное положение вещей, и более того – они стремятся сей абсурд увековечить?

На одном из фронтонов Исаакиевского собора написано: «Дом Мой дом молитвы наречется». Эта цитата из Евангелия от Матфея (21: 13) значит для нас, прежде всего, следующее: храм должен быть именно храмом, не музеем, не местом для развлечений. Для нас это путь к очевидности, к исцелению от подмен и заблуждений прошлого.

Вспоминаются строки Анны Андреевны Ахматовой, написанные в страшные годы ежовщины:

И вот наперекор тому,

Что смерть глядит в глаза,

Опять по слову твоему

Я голосую за.

За то, чтоб стала дверью дверь,

Замок опять замком,

Чтоб сердцем стал угрюмый зверь…

Если мы хотим обезопасить себя от репрессий и беззаконий прошлого, то необходимо восстановить историческую справедливость – вернуть Церкви то, что некогда было беззаконно у нее похищено и отторгнуто, – и прежде всего храмы.

И добавим. Евангельская цитата на фронтоне Исаакиевского собора восходит к пророчеству Исаии, в котором говорится: «Дом Мой дом молитвы наречется для всех народов» (Ис. 56: 7). Исаакиевский собор действительно принадлежит всему человечеству, но это всечеловеческое призвание он может осуществлять только в христианском, только в православном контексте, в котором он и был построен, ибо он создан в конечном счете для Богочеловека и Всечеловека – Христа. При недолжном использовании он становится, по скорбному выражению Евангелия, «вертепом разбойников», каковым он в особенности был в 1930-е годы в качестве антирелигиозного музея.

Храм должен исполнять свою сакральную функцию – быть местом молитвы, примирения Бога с человеком и человека с человеком, местом собирания народа Божия и народов России, и шире – всего человечества. Исаакиевский собор не только архитектурная доминанта, это еще и доминанта духовная, определявшая некогда и отчасти определяющая и ныне духовное измерение государства Российского, а может быть, и судьбы мира. По выражению замечательного русского писателя Серафима Ильича Четверухина, без молитвы, без богослужения храм – труп. Набальзамированный, но бездыханный. Душа храма – молитва. На наших глазах погибало немало храмов даже не от злобы, а от равнодушия, оттого, что в них не молились и за ними не присматривали. Если мы хотим, чтобы Исаакий зажил полной жизнью, то его необходимо передать Церкви.

И последнее. Некоторые из тех, кто ратует за музейный статус Исаакиевского собора, и не скрывают, что их цель – не сбережение культурных ценностей, а борьба с христианством и с Русской Православной Церковью. Этих геростратов можно только пожалеть, потому что ничего, кроме борьбы, пафоса дискредитации и уничтожения, у них за душой нет. Был бы кому-нибудь известен Губельман-Ярославский, если бы он не был главой Союза воинствующих безбожников? Кстати, он умер с горя после роспуска Союза: жизнь потеряла для него смысл. Этим людям нужны великие потрясения. А нам нужна Великая Россия. С величественным ХРАМОМ – Исаакиевским собором.

Диакон Владимир Василик

11 января 2017 г.

Публикуя этот материал, мы во многом рискуем. Рискуем потому, что сегодня как многие верующие, так и неверующие, согласны с тем, что рационально доказать существование Бога нельзя. Правда, по разным причинам. Если первые считают, что это невозможно, так как Бог открывается сердечной чистоте, а не хитросплетениям разума, то вторые убеждены, что раз научно засвидетельствовать факт существования Бога нельзя, то и Бога нет, т.к. лишь наука объективна. Однако не все знают, что в христианской культуре существует многовековая традиция доказательств бытия Бога. В эпоху Средневековья такие доказательства стали популярны благодаря католическим богословам-схоластам, прежде всего Ансельму Кентерберийскому и Фоме Аквинскому. Правда, свои аргументы схоласты, как правило, обращали не к атеистам — какие атеисты в средние века! — а к верующим, для того, чтобы рациональным способом подтвердить веру. Поскольку существование Бога представлялось очевидным, «разумным», то и в мире, в жизни философы стремились отыскать очевидные, разумные тому подтверждения. Да и современному человеку как «Фоме неверующему» иногда хочется вложить перста в язвы, чтобы убедиться в подлинности христианства.

Редакция

Интересно отметить, что в православной традиции не возникло подобной школы «доказательств бытия Бога». Православие исходило и исходит из иного понимания соотношения веры и разума (хотя ни православные, ни католики, как правило, не противопоставляют разум и веру). Главным доказательством в православии был и остается сам человек, в сердце своем встретившийся с Богом. И если этой встречи не произошло, как можно уверовать! А если она случилась, то любящему сердцу уже не нужны еще какие-то аргументы!

Но ведь многие из нас обучались именно западной философии. И само мышление наше приобрело такой западный «привкус». Сколько раз нам приходилось слышать: а вы докажите, рационально обоснуйте, что Бог есть! И если по большому счету подобные доказательства вряд ли способны привести человека к Богу (такова позиция редакции), то это не значит, что они абсолютно бесполезны. Ведь для кого-то они могут стать первым шагом на пути к вере…

Мы сегодня живем не в средневековой Византии или Руси, но и не в средневековой западной Европе. Много воды утекло с тех пор, но верующий разум не переставал пытливо искать рациональные основания своей веры, находя новые и новые доказательства присутствия в мире Творца.

Нижеследующая статья — попытка перечисления и (для начала) краткого описания поисков в этой области. Конечно, не со всеми аргументами можно согласиться, и если кого-то заинтересует то или иное доказательство, редакция готова предоставить как автору, так и его оппонентам возможность для дискуссии.

1. Первое доказательство, которое можно назвать «экзистенциальным» (то есть «доказательством от существования»), формулируется так: Почему все, что есть, скорее есть, чем нет?

Ведь как создавать что-либо, так и поддерживать существование чего бы то ни было куда сложнее, чем вообще ничего не иметь. Попробуйте, например, самостоятельно спроектировать коттедж, выбрать для него подходящее место, построить и постоянно поддерживать в нем порядок… Или, к примеру, чтобы Ваш огород был действительно огородом, его нужно регулярно вскапывать, засаживать, пропалывать, поливать и т.д. Если этого не делать, огород тут же зарастет сорняками, одичает и превратится в обыкновенное поле без какого-либо следа разумного попечения.

Другими словами, существование любой вещи или структуры требует непрерывных затрат энергии; когда ее внутренний запас истощается или прекращается ее приток извне, структура разрушается. Поэтому вечное бытие Вселенной противоречит, например, второму началу термодинамики, согласно которому все звезды во Вселенной должны были бы давно погаснуть и даже атомы — распасться, если бы, как утверждают материалисты-атеисты, природа существовала вечно.

Так почему же она все-таки существует как БЫТИЕ, как прекрасный и чудесный Космос? Несомненно, только потому, что была Кем-то сотворена и с тех пор поддерживается Им.

Этот Творец — Бог, о котором сэр Исаак Ньютон (1642-1727), сформулировавший законы всемирного тяготения и движения, открывший дифференциальное исчисление, сказал: «Он пребывает вовеки; присутствует везде; Он конституирует длительность времени и пространство».

2. Второе доказательство звучит следующим образом:

Почему все, что есть, закономерно и поразительно упорядочено, несет на себе несомненный отпечаток разумного плана устройства целого? Ведь такой план не может не предполагать существования сверхчеловеческого по своим возможностям Ума, подлинно божественного Планировщика (так как закономерность — свойство разума)?

Так, Николай Коперник (1473-1543), создавший теорию о том, что в центре универсума находится Солнце, а Земля только вращается вокруг него, полагал, что эта модель демонстрирует мудрость Божию в мироздании, ибо «кто еще мог бы поместить эту лампу (Солнце) в иную или лучшую позицию?»

Когда часовщик собирает механизм часов, он скрупулезно прилаживает одну деталь к другой, берет пружину точно рассчитанной длины, определенных размеров стрелки, циферблат и т.д. В результате получается прекрасный механизм, который уже самим фактом целесообразности и рассчитанности своего устройства указывает на создавший его ум.

Но насколько же сложнее, гармоничнее и разумнее устройство всей окружающей нас Вселенной, этого прекрасного Космоса!

Альберт Эйнштейн (1879-1955), сформулировавший теорию относительности, так выразил эту мысль: «Гармония естественного закона открывает столь превосходящий нас Разум, что по сравнению с ним любое систематическое мышление и действие человеческих существ оказывается в высшей мере незначительным подражанием».

Вселенная, как говорили еще древние греки, является «Космосом», то есть прекрасно упорядоченной и гармоничной комплексной системой, состоящей из взаимосвязанных частей, каждая из которых подчинена особым законам, а все в целом управляются комбинацией общих законов, так что преследование какой-либо частной цели удивительным образом способствует достижению общей цели целого.

Поэтому невозможно допустить, чтобы все это было делом случая, а не разумного Провидения, то есть Промысла Божия.

3. «Космологическое доказательство» бытия Бога было разработано еще древними (в частности, Аристотелем) и чаще всего встречается в следующем виде: каждая вещь в мире и все, вся Вселенная в целом имеет причину своего существования, но продолжать эту последовательность, цепочку причин до бесконечности нельзя — где-то должна быть Первопричина, которая уже не обусловливается никакой иной, иначе все оказывается безосновательным, «повисает в воздухе».

О такой Причине говорят не только философы, но и многие естествоиспытатели и ученые. Так, знаменитый Луи Пастер (1822-1895), разработавший, между прочим, всемирно известный процесс очищения молока, который с тех пор носит его имя, часто упоминал «космическую асимметричную Силу», которая создала жизнь. Он полагал, что понятие ПРИЧИНА «следовало бы резервировать для единственного Божественного импульса, который сформировал эту Вселенную».

Понятно, что такой беспричинной причиной является Бог: «Бог не человек» — Он духовен («идеален», как мысль), то есть находится вне времени и пространства, поэтому не возникает, а существует вечно, являясь не причиной в физическом значении этого слова, но Создателем видимой Вселенной и ее законов.

4. «Антропный принцип Вселенной» как доказательство существования разумного плана устройства Вселенной и Бога был — наверное, невольно — выдвинут современной наукой, которая внезапно выяснила, что жизнь на Земле, появление человека и развитие цивилизации возможны только при наличии и сочетании чрезвычайно жестких и парадоксально маловероятных условий, которые как бы изначально заложены в самой природе: фиксированного расстояния от Солнца (немного ближе к нему — и живые организмы сгорели бы, немного дальше — замерзли, превратившись в бесчувственные глыбы льда); наличие вращения Земли, без которого на одной половине планеты царила бы невыносимая жара, в то время как другая была бы скована вечным льдом; существование у нее определенных размеров спутника, обеспечивающего сложную систему циркуляции водных потоков; полезные ископаемые и ресурсы: уголь, металлы, нефть, воды и т.п., без которых не могла бы возникнуть и развиваться техногенная цивилизация, и т.д.

Более того, у современных ученых складывается впечатление, что вся Вселенная расположена и ориентирована таким образом, чтобы на нее можно было смотреть человеческими глазами! Существующая координация, взаимосвязанность и взаимозависимость этих факторов такова, что возможность ее «случайного» появления полностью исключается.

5. Следующее доказательство созданности Космоса разумной волей также сформулировано на переднем крае современной космологии и физики, которые обратили внимание на парадоксальность существования Вселенной в том виде, в каком она существует: выяснилось, что только по четырем основным базовым физическим константам, без которых она не могла бы длительно существовать в качестве структурно организованного целого, вероятность их «случайного» возникновения и координации между собой равна примерно 10 в минус 100-й степени. А ведь базовых констант не четыре, а еще больше…

6. Следующее «телеологическое» (от греч. «телос» — исполнение, результат) доказательство бытия Бога в общем виде известно со времен античности, когда Аристотель впервые заметил наличие в организме некоторых животных и в природе явно выраженных целесообразностей. Однако только современные открытия в биологии бесспорно доказали системный характер этих телеологических механизмов и их необходимость для существования и выживания практически всех видов живых существ.

Разновидностью деятельности этих механизмов является, например, «предустановленная гармония» развития различных живых организмов, которым еще в эмбриональном состоянии как бы заранее известно, с чем им придется столкнуться после рождения.

И, — чего уже совершенно не в состоянии объяснить дарвиновская эволюционная теория, — исследования ископаемых организмов показали, что многие из них обладают органами, на тысячелетия предвосхищающими внешние условия среды, органами, которые в актуальных условиях существования этих животных абсолютно бесполезны, но действительно понадобятся данному виду через сотни поколений, когда условия существования радикально переменятся!

Возникает правомерный вопрос, на который у современной эволюционной теории нет ответа: откуда у лишенного разума тела может быть такое удивительное предзнание грядущих перемен и как оно может само вызывать в себе требуемые благоприятные мутации?!

Этот поразительный факт однозначно указывает на наличие в мире определенной и разумной программы развития, то есть Провидения, которое и называется Промыслом Божьим.

7. «Трансцендентальное» доказательство существования идеального мира и Бога отчасти было открыто Кантом и может быть представлено следующим образом: существует мир вне пространства и времени — духовный мир, мир интеллекта, мысли и свободы воли, — что доказывается наличием в каждом человеке мыслей, которые могут относиться к прошлому и будущему, то есть «путешествовать» в прошлое и будущее, а также мгновенно переноситься в любую точку пространства.

Каждый из нас, обратив сознание к источнику возникновения своих мыслей, может без труда заметить, что они появляются как бы откуда-то извне, мысль оказывается как бы проецируемым откуда-то духовным лучом, который освещает материальное бытие как солнечный зайчик — его никак, никому и никогда не удается накрыть рукой, он всегда оказывается сверху…

Таким образом человеческая мысль, якобы рождающаяся в мозгу, оказывается одновременно внутри и вне материи — она будто бы возникает благодаря нейрофизиологическим процессам в тканях мозга, окружена костями черепа, но, одновременно, принципиально существует вне любой материи, вне пространства и времени.

Благодаря этому человек ясно сознает, что обладает духовной природой, которая принципиально иная, чем физический мир, который его окружает. Но из этого следует, что эта иная природа, этот Дух, проявлением которой является человек, так же обладает и разумом, и свободой воли, как сам человек.

8. Следующее доказательство можно было бы, наверное, назвать «креационистским» — оно основывается на факте существования в природе организмов и живых систем, которые принципиально не могут развиться в подобное целое из частей эволюционным путем так, как считает дарвинизм, а могут быть только созданы вместе, как именно такое органическое целое.

К ним, например, может быть отнесена взаимосвязанная система сердца, легких и кровообращения у живых существ: невозможно представить, чтобы сначала, предположим, появилось одно только кровообращение без сердца, затем к нему постепенно «приставилось» сердце и начало перекачивать кровь и только после этого начали развиваться легкие.

9. Доказательство существования Бога и духовного мира из личного опыта — большинство людей встречалось в своей жизни со «странными» проявлениями божественного и сверхчеловеческого: как благотворного, Божественного, так и зловредного, демонического, или, наверное, чаще всего, того и другого вместе.

Чтобы не касаться для многих сомнительных «преданий старины глубокой», расскажу о случае, который произошел с моим коллегой. Он происходил из верующей семьи, но в свое время много лет преподавал «научный атеизм» в ВУЗе и, как большинство советских интеллигентов, вел отнюдь не благочестивый образ жизни. Пережив несколько личных трагедий, он осознал порочность своей жизни и решил пойти в храм.

— Когда батюшка, — рассказывал он мне, — прочитал над моей головой молитву, отпускающую грехи, и я стал вставать на ноги, какая-то неведомая сила внезапно стала бросать меня из сторону в сторону так, что я не мог стоять на ногах: прихожане поддерживали меня с обеих сторон, у меня тряслись колени и, в довершение всего, меня неожиданно охватила странная слабость. Так я впервые на самом себе ощутил демонов, находящихся в грешнике, — заключил он.

Подобных примеров можно было бы привести довольно много.

10. Доказательство от существования у ВСЕХ наций и народов представлений о Боге и сверхчеловеческих силах в той или иной форме; если индивидуумы-атеисты и встречаются у многих народов, то «атеистических» наций на Земле не бывает.

11. Доказательство от веры в Бога большинства выдающихся гениев человечества. Например, абсолютного большинства Нобелевских лауреатов.

Следует также помнить, что все ученые, способствовавшие своими открытиями появлению и развитию современной науки (Коперник, Кеплер, Ньютон, Бойль, Бэкон, Пастер, Эйнштейн) верили в Бога.

Так, родоначальник современной химии Роберт Бойль (1627-1691) начинал каждый день с молитвы; более того, 2/3 доходов его имения в Ирландии шли на помощь бедным и поддержку Церкви, а 1/3 — на распространение христианства и миссионерскую деятельность среди индейцев.

Френсис Коллинз, один из основателей генетики, говорил: «Когда мы узнаем о человеческом геноме что-то новое, я каждый раз испытываю чувство благоговения от того, что человечество теперь знает нечто такое, что до сих пор знал только лишь Бог. Я не верю в то, что научные исследования могут как-то угрожать Богу. Напротив, я думаю, что Бог только выигрывает от нашего любопытства».

12. Несомненным доказательством бытия Бога является также регулярное появление в истории человечества великих святых и религиозных деятелей, которые непосредственно имеют духовные откровения свыше и свидетельствуют тем самым о Его бытии.

Это не только такие пророки, как, например, Моисей, Исайя, Иезекииль, постоянно общавшиеся с Богом, но и праведники, озарявшие и направлявшие своим светом жизнь людей во все времена.

Возможно, достаточно будет просто напомнить читателю о таких великих русских святых, как Серафим Саровский или Иоанн Кронштадский, чтобы понять, что Бог и сейчас так же часто обращается к нам, как и в далекие библейские времена, — были бы глаза, чтобы видеть и уши, чтобы слышать.

Бог всегда с нами, это мы, по своей немощи, то удаляемся, то вновь пытаемся возвратиться к Нему.

13. Доказательство от противного: трагическая судьба проектов (и, часто, собственной жизни и судьбы) выдающихся атеистов. Самым ярким примером здесь может быть пример «дела Ленина-Сталина» и их последователей, впервые в истории попытавшихся построить атеистическое государство на «научной основе» как на территории России, так и других стран Европы и Азии.

Трагичной оказалась, например, и судьба самого лучшего философа-материалиста СССР Эвальда Васильевича Ильенкова, сына известного советского писателя, лауреата Сталинской премии по литературе. Всю жизнь обосновывая атеистический тезис о «саморазвитии материи», которая для своего существования не нуждается ни в каком духовном основании, Эвальд Васильевич нигде не мог найти в советской атеистической действительности нравственной опоры, впал в глубокую депрессию и покончил особой…

14. Широко известно и «этическое доказательство» бытия сверхчувственного мира, которое исходит из объективного существования морали и этических законов, регулирующих поведение человеческих существ.

Исследования многих философов указывают на то, что события и воздействия окружающей среды только до определенной степени могут предопределять поведение людей и принуждать их к тем или иным поступкам: как бы ни было сильно давление извне, у человека всегда есть возможность разорвать причинно-следственную связь, которой подчиняется неразумная природа и поступить как свободное существо, то есть как существо иного, нездешнего мира!

Для иллюстрации этого можно привести простой пример: почему одни люди подают милостыню, а другие нет? Казалось бы, последние поступают вполне логично и разумно — зачем же расставаться со своими средствами, деньгами, заведомо зная, что вы не получите никакой компенсации?!

Так что же принуждает первых все-таки подавать милостыню, иногда даже в значительных размерах? В физическом мире, в природе нет ничего, что могло бы объяснить подобное «нелогичное» поведение — это объяснение лежит вне этого, в сверхчувственном мире, где находятся великие нравственные идеи любви, добра и милосердия.

К этому же типу доказательств бытия Бога относится и знаменитое рассуждение Иммануила Канта, ясно показавшего, что человек в своих поступках и действиях руководствуется ценностями, которые не принадлежат материальному миру.

15. Большое распространение получило также доказательство бытия Бога под названием «эстетический аргумент», которое гласит: в природе существует удивительная сверхъестественная красота звездного неба, закатов и рассветов, Северного сияния, гармоничных картин природы, совершенного устройства прекрасных тел живых существ и т.д., которая будто специально предназначена для эстетического наслаждения разумного существа — человека — потому что помимо него в самой природе созерцать ее просто некому.

Уже упоминавшийся Роберт Бойль испытывал такое благоговение перед красотой природы, что часто говорил: «Когда я изучаю книгу природы… то часто принужден воскликнуть вместе с псалмопевцем: О, сколь многообразны Твои творения, Господи, в мудрости Твоей Ты создал их всех!»

16. Доказательство бытия Бога «от реального к абсолютному совершенству», его выдвинул Фома Аквинский: в природе существует ясно наблюдаемая градация совершенства внутри различных видов бытия, которая может быть понята только при наличии абсолютно совершенного Существа, то есть Бога.

Это доказательство сначала может показаться довольно сложным, но простой пример поможет понять его суть: если у вас есть линейка, предположим, длиной в 30 сантиметров, а у вашего коллеги — в 50 см, если существуют свернутые в рулончики метры и другие средства измерения, то все это есть только потому, что реально существуют размерность пространства (его протяженность в разных направлениях) и идея длины.

Точно так же можно было бы привести аналогичные примеры с мерами веса, времени и т.п. Но в природе наблюдаются и более сложные виды градаций, среди которых уникальное место принадлежит «восходящей лестнице» совершенства как в неживой и живой природе, так и в человеческом обществе, а также среди самих людей: есть, к примеру говоря, кривые и уродливые деревца, есть обычные, ничем не примечательные, есть «просто» красивые, но встречаются и необычно прекрасные, совершенные экземпляры. И так не только среди различных видов деревьев, но и среди различных пород рыб, зверей, внутри человеческих рас и т.д. — повсюду можно найти более и менее совершенные особи. Но эти разные степени совершенства в неживой природе (например, среди камней!), между отдельными видами предметов, живых существ и т.п., не могли бы существовать, если бы для них не было реально существующей меры абсолютного совершенства, которую, правда, мы не находим в материальном мире, но которая не может не существовать, и это совершенство — Бог!

В этом и заключается суть данного доказательства.

Таким образом, мы видим, что откуда бы и как бы мы ни начали рассматривать окружающий человека мир, все дороги неизбежно ведут к Тому, Кто его создал и украсил, Кто его постоянно поддерживает и направляет, и без Кого он бы не мог просуществовать и мгновения — к Богу.

Фома.ру

Я работаю с категорией больных, с которыми нет возможности общаться. Они находятся в крайне тяжёлом состоянии, под сильной медикаментозной загрузкой, часто без сознания или им настолько тяжело, что они потом даже не помнят, что с ними происходило. Но мы часто приглашаем священника в отделение, никогда не отказываем в таких просьбах родственникам, иногда сами, если видим крестик на груди, подсказываем, что это возможно. И вот, как реаниматолог, я часто наблюдала непосредственно по мониторам изменение состояния больных во время совершения церковных таинств.

У нас был один ребёнок полуторагодовалый после страшной аварии, он вылетел через лобовое стекло – тяжелейшая черепно-мозговая травма, скальпированная рана, массивная кровопотеря. Привезли его в приёмный покой практически в предагональном состоянии. Сначала думали: «Господи, только бы довезти его до реанимации, умирает ребёнок!» Успели. Кровотечение остановили, делали всё, что нужно, но никто не верил, что он выживет. Ребёнок находился на искусственной вентиляции лёгких, без сознания. И я не верила – настолько тяжёлое было состояние! Прабабушка его, воцерковлённая, пригласила иеромонаха Серафима (Рошку), он ребёнка крестил. Дежурный врач мне утром передаёт: «Отец Серафим после крещения обмолвился, что ребёнок будет жить». Честно говоря, я не поверила. Но мы продолжали делать всё, что от нас зависело, и ребёнок пришёл в сознание, выжил. Это было первое чудо для меня.

В прошлом году аналогичный случай произошёл с нашим врачом анестезиологом-реаниматологом. Тяжёлая автодорожная политравма: тяжелейшая черепно-мозговая травма, перелом позвоночника. Мы всё делали, что могли, но показатели крови у него оставались крайне низкими. Мозг страдает, а мы ничего сделать не можем! Непонятно, почему они не поднимаются: мы и вентиляцию лёгких проводим, и кислород даём, и режимы меняем, и давление держим, и в лёгких патологии нет… У меня уже руки опустились. Стоим и не знаем, что предпринять. Мама у него верующая, спрашивает: «Мне что делать?» Я говорю: «Бегите в храм». Был праздник Троицы, и после Литургии игумен Иннокентий пришёл. Священник начал соборовать, а мы стояли бригадой, молились и смотрели на приборы. Пульсоаксиметр показывает степень насыщения крови кислородом. В норме эти показатели – 100, ну не ниже 90, а у коллеги нашего было 82. Он лежит синий, гипоксичный. «Ну, хотя бы 88! Хотя бы 90!», – молимся. Мы ничего не делаем, стоим и видим по монитору, как показатели меняются: 85 – 88 – 92 – 95, к концу Таинства соборования наступила стабилизация. К утру было уже 98, он пришёл в сознание. Отец Иннокентий навещал его, беседовал, исповедовал, причащал.

Врач наш не воцерковлён до этого был. Но вспоминает: «Я очень ждал прихода батюшки, от него шла такая благодать!» Он плохо помнит, как мы его лечили, но ощущение благодати при разговоре со священником очень хорошо запомнил. Восемь месяцев доктор наш был на больничном. Когда мы посылали его на консультации в центральные клиники, там такие речи были… «Не жилец», «глубокий инвалид»... Из Якутска приезжали нейрохирурги, давали очень плохие прогнозы по позвоночнику. А он вышел на работу, восстановился полностью, к радости нашей. Это теперь совсем другой человек. Вот чудо, которое мы наблюдали своими глазами!

Даже неверующие доктора это видят. Например, заведующая детским отделением говорила, что когда мамочки приносят святую воду, иконы, у детей наблюдается положительная динамика: «Если я вижу, что появляются эти вещи, – она показала на иконы, – я успокаиваюсь, значит, всё будет хорошо. А если у мам в голове много тараканов – экстрасенсы, гороскопы, целители и т.д., то очень тяжело их детей лечить».

Бывают крайне тяжёлые больные, с массивным кровоизлиянием, допустим, в головной мозг, когда смерть мозга происходит – уже не человек лежит фактически. Мы тогда сердце поддерживаем, отключать аппарат не имеем права. Понимаем, что мозг мёртвый, тем не менее, поим человека, кормим, поддерживаем давление, и бывает, это длится довольно долго, хотя надежды нет. Но после соборования обычно наступает остановка сердца: душа получает то, что ей было нужно, и больной спокойно умирает. Эти случаи тоже монитором фиксируются, даже сам отец Иннокентий видит это: всё, душа освобождается.

Несомненно – и вера помогает, и таинства церковные, и молитва. Очень важна молитва родственников, молитва в храме. И мы сами обязательно за своих пациентов молимся. Когда соборование идёт, если кто-то свободен, мы обязательно молимся вместе со священником.

Елена Владимировна ЛЬВОВА, заведующая отделением анестезиологии и реанимации Центральной районной больницы, г.Мирный

Господи, благослови детей, зверей и пьяных Дедов Морозов

«Я откупорил бутылку и хотел уже глотнуть и успокоиться, как вдруг увидел, что по дальним огородам что-то мчится и вертится, и мелькает кувырком. Этими кувыркающимися пятнами оказались собачонка и девочка в розовом пальто. Мы обомлели. Девчачьи ноги путались в старой траве, ботве, жердях и снегу. Она падала, вставала, бросалась в сугробы и снова падала. Мы были на околице, девочка боялась, что мы уйдем до того, как она догонит нас». Священник Константин Камышанов об удивительном опыте необычного служения, горьком и трогательном одновременно.

Я – Дед Мороз

У меня есть богатый друг. А у него – поместье и лошади. На Рождество он запрягает лошадь в сани. Кладет в них сено и гору подарков. С этим добром едет в деревню радовать маленьких ребят. Сам сидит на облучке, как кучер. Надвинет шапку на глаза так, чтобы его не узнали и не отличили от деревенского мужика, и доволен. А подарки раздает специально нанятый городской Дед Мороз. Обычно приглашают актера из театра.

Друг пригласил на Рождество к себе в дом, ближе к вечеру. А я приехал еще засветло.

У сторожки, которая стоит у въезда в усадьбу, увидел кутерьму. Мужики забегали в деревянную сторожевую избу и выходили из нее потрясенные. Разводили руками:

– Ну, надо же!

Двигали на голове шапку и заходили в избу снова. Зашел и я.

На лавке лежал пьяный балагур, а над ним стоял хозяин и охранники и корили его:

– Что ж ты нажрался, Дедушка Мороз? Ведь еще не вечер. Мы бы тебе и так налили, а ты сам остограммился в одно лицо, да еще и надулся в хлам.

Худощавый пожилой актер смеялся и махал на них рукой:

– Я тоже живой человек! Может быть, и у меня душа не хуже вашего хозяина, и я сам себя знаю.

И тут появился я.

Хозяин посмотрел на актера, на меня, снова на актера и снова на меня и рек:

– Одевайся ты. Спасай детей и праздник! Ты – лицо публичное, говорить умеешь. Я буду кучером.

Актер оживился:

– А что? Он сможет. Я ему и бороду подарю. Я вижу, что ты не такой, как они. Я мог тебе рассказать о таком, что они не понимают. О мужской любви.

Охранники плюнули, стащили с него красный кафтан и вручили мне вместе с волшебной палкой. Я оделся, глянул на себя в запотелое зеркальце, висевшее на стене сторожки, и усмехнулся:

– Чисто владыка. В волшебной шапке, с чудодейственным посохом и белой бородой.

Я тоже худой. Пришлось кушаком опоясаться дважды. Синтетическая борода, похожая на мочалку, противно лезла в рот. Стало жарко и неудобно.

Все помню, ничего не забыл

На шум пришла мама друга. Она живет рядом с поместьем, в отдельном домике, и трудится на земле, как и все прочие соседи-крестьяне. БабМаша пришла с подругой, и я предстал пред ними у ворот. Мой дебют начался так:

– Ах, вы мои милые девочки! Ах, вы мои солнышки! Дайте я обниму вас. Как я соскучился по вам.

– Какие мы тебе девочки? Ты что, старый, смеешься над нами? – БабМаша ухмыльнулась, узнав меня.

Я решил подыграть:

– А как не девочки? А сердечко-то у вас разве не такое, какое оно было у маленькой Маши? Разве оно не такое же детское, нежное и светлое? Разве ты, Маша, забыла, что ты говорила мне, Деду Морозу, когда тебе было восемь лет? Вспомни. Я-то все помню.

Почему я сказал: «восемь лет» и что она там говорила, я не знаю. Сказал наудачу.

БабМаша сошла с лица. У нее округлились глаза и задрожали щеки:

– А ты, ты… помнишь тоже…?

Она понимала, что я – это я. Костя Камышанов. Но чудо! Я растворился в Деде Морозе. Она в самом деле, как маленькая девочка, увидела Деда Мороза. Я был поражен силе театрального искусства и чарам Мельпомены.

– Все помню, ничего не забыл.

Она посмотрела на меня… Господи, никто и никогда так не смотрел на меня во всей моей жизни. Наверное, с такой смесью восхищения и доверия народ смотрит на икону.

Я вручил им подарки и кинулся боком на сено в санях. Кучер свистнул, лошадь помчалась, а БабМаша все еще стояла как вкопанная и смотрела нам вслед.

Розовое пальто

Как только мы въехали в деревню, лошадь остановилась, и кучер показал на первый дом:

– Тут живут очень бедные люди. Пьют. Детей жалко.

Я слез с саней и крепко свистнул. Потом еще засвистал по-соловьиному. В окно показались детские головки, я помахал рукой и показал подарок. Тут же выбежала девочка лет семи. В розовом пальто, одетом на съехавшую футболку, босые ноги в калошах. Подбежала к саням и замерла.

– Ты ждала меня?

Она кивнула.

– Ты знала, что я приеду сегодня?

Она опять кивнула.

– Я знаю, что ты хорошая, у тебя доброе сердце. И чтобы ты знала, что доброе сердце приносит счастье, я дам тебе подарок. И чтобы ты хорошо запомнила, что доброе сердце главнее всего, я дам подарок тебе и… у тебя есть брат? И ему.

– Моя мама болеет.

– Я дам подарок и твоей маме. Ведь она у тебя самая хорошая и самая любимая?

Она снова кивнула. Я приобнял ее:

– С праздником тебя, розовое Солнышко.

Она стояла и смотрела на меня глазами БабМаши. Мы поехали. Задул колючий жгучий ветер. Снежная крупа стала сечь лицо. А распахнутая девочка стояла и, не обращая внимания на холод и ветер, смотрела нам вслед.

Какая замечательная девочка. Почему Ты таких, Господи, даешь пьяницам? Как бы я взял такую замечательную девочку, да нельзя. А сердце болит.

Пошел вон, пьяница

Стужа и вечер загнали детей в дома. Мы проехались по пустым улицам и увидали медленно бредущего мужика:

– Брат, где ваши деревенские дети?

– Они все пошли в этот богатый дом.

И он указал на большой и корявый кирпичный особняк за высокими стальными воротами.

Мы подъехали к воротам. Я позвонил. Вышла молодая и претолстая дама.

– С Новым годом. Я – Дед Мороз, ищу деревенских детей, чтобы поздравить их подарками. Нам сказали, что они у вас.

– А ты кто?

– Как кто? Дед Мороз!

– А ты откуда?

– С Севера.

– Знаешь что, фраерок, вали ты отсюда подобру-поздорову. Пока не позвала мужа и милицию. И побыстрее вали, прощелыга.

Я оглянулся на кучера – самого влиятельного и могущественного человека в районе. Он надвинул по самый нос вязаную шапку и засмеялся.

– Мне ничего не надо. Я просто оставлю подарки деревенским детям, и вы сами их вручите. Не везти же мне конфеты домой!

– Вали отсюда, – сказала претолстая дама и хлопнула стальной дверью так, что мы с кучером вздрогнули и икнули.

Спустя десять лет ко мне пришла жительница этого села и заказала проект. Выяснилось, что она и есть та самая хозяйка, пославшая нас на ту гору, где рак свистит. Я стал спрашивать ее, не помнит ли она того Нового года и Деда Мороза. С трудом вспомнила. А я и говорю:

– Это был я. А кучер был НН…

Она обомлела. Она угрожала тому, кто ничего не боится и всем владеет. И стала оправдываться:

– Вы знаете, мы ведь ждали другого Деда Мороза А тут вы. И я подумала, что дети огорчатся, когда увидят двух Дедов Морозов вместе. Вот и прогнала

– Что ж, брат! Нет детей, давай ловить старух и стариков. Поехали к монастырю и в магазин.

На повороте к обители мы увидели висящий на гнилом сером дощатом заборе большой лист бумаги, разорванный ветром и смоченный снегом. На нем была видна икона Николая Чудотворца и расписание монастырских богослужений. Расписание читали две богомольные старушки.

– Здравствуйте, доченьки! Вы поститесь? Молитесь?

– Да. Ждем звезды и постимся.

– Я знаю, что вы, любя Бога, хорошо поститесь. И чтобы знали, что пост ваш угоден Богу, Он, через Святителя Николая, которого вы видите здесь на иконе, посылает вам гостинец. Я – почтальон Николы, привез вам его телеграмму о милости к вам этим сладким подарком. Не я вам даю, а сам Никола, которому мы – все малые и любимые дети. Он этим увлекался при жизни. И после смерти тоже. Ходит по русским деревням и ищет, кого бы утешить и пожалеть! И вот нашел вас.

– Спаси Христос тебя, Дед Мороз!

И они засмеялись и закрестились.

– Через подарок он напоминает вам, что любовь выше поста и молитвы. И что любовь – сладкая. И что мы должны быть сладкими для людей.

– Все так, все так, как ты говоришь. И удивляться тут нечему.

Мы им дали по одному подарку. Потом подумали и дали еще по подарку сверху. Благодать на благодать. Милость Божия да сокрушит наши сердца любовью.

Ах ты, Дедушка Мороз, борода из ваты…

Мы поехали к магазину. Поймали там старух. Стали ловить и стариков в улицах и проулках и давать им всем гостинцы.

Когда старики кончились, повернули домой, распевая песни. Я лег спиной на сено, лицом вверх. Возница нахохлился на облучке. Песня раздавалась так громко, так, что на крыльцо одного из домов выбежала баба, заслышавшая призывный шум веселья.

Она вышла на крыльцо, накинув пальто, оперлась рукой на столб и обомлела. Очевидно, она ожидала увидеть пьяных мужиков, а тут такое: лошадь и Дед Мороз.

– Какого хрена ты, Дед Мороз, песни кричишь? Подарки давай, старый дурак! Одичал, што ли, безобразничать?

– Детям даем. А они стихи должны сказать.

– А дети у нас есть. Зайди. И сама я тебе хоть спою и станцую. Смотри.

Старая пьяная баба принялась танцевать в снегу в калошах, размахивая полой старого пальто. Видеть это все было отвратительно.

– Ну, а стишок?

– Блин, старый, легко: «Ах ты, Дедушка Мороз, борода из ваты, ты подарки нам привез, …»

Она не закончила стих. Замолчала, опустила голову и, тряхнув растрепанными седыми кудрями, сказала:

– Что ж я, старая дура, совсем одичала. Что ж я дрянь такая… Ты прости меня, Дедушка Мороз. Прости. Зайди к нам. Прошу, зайди.

Возница глянул на меня с интересом. Я спрыгнул с саней, набрал подарков и пошел в это пекло. А что? И там милость Божия не закрыта.

Вошли в темные духовитые сени. Вдруг, откуда-то сбоку, открылась дверка, и из ярко освещенного чулана выпал пьяный дед. Баба заорала на него:

– Нажрался! Тебя, сволоча, убить мало.

Она схватила таз и ударила деда по голове. Дед упал, и за ним упали и загрохотали стеклянные банки, тазики, ковшики, примус и ватники. Баба заорала:

– Пошел черт по бочкам!

– А я че? Я ничего. Я не пил. Зачем дерешься? Что это за клоуна ты привела?

– Не пил, сволочь? Получай еще. Это Дед Мороз пришел к нашим детям. Пошел вон отсюда.

– Да я че! Пусть Дед Мороз. Я ниче.

Я заспешил к детям, бросился в дом.

Среди небольшой комнаты, в которую я попал, лежали «дети». На огромной кушетке, среди смятого белья валялись парень и девушка лет двадцати. Она в трусах и мятой майке с бретельками. Он в трениках «Адидас» и голый по пояс. Над кушеткой орал телевизор, а сами молодые щелкали клавишами айфонов.

Когда я вошел, они подняли на меня головы и посмотрели так, словно я восстал из ада. Так на меня никто еще не смотрел за всю мою жизнь.

В их лицах отразилось болезненное брезгливое презрение. Они повернулись к бабке:

– Ты че, старая, с ума сошла?

– Он подарки дает.

– Чё ли, нам его конфеты?

Парень облокотился и угрожающе нагнул голову в сторону старухи. Девушка раскинулась, еще шире расставив ноги, с интересом наблюдая неожиданное представление.

Надо было как-то выкручиваться, и я сказал:

– Ребята, чему бы жизнь ни учила нас, главное – любовь. Она сильнее всего. Сильнее денег и смерти. Любите друг друга. Не я, а Бог напоминает вам о любви этими подарками. Он никогда не забудет вас, и всегда будет помогать вашей любви. Любите друг друга.

Девушка сжалась в клубок и обняла колени. Парень смотрел на меня босяцким прищуром.

– Бывайте, – я повернулся и снова вышел в парные сени. По дороге опять попался дед. Он метнулся в сторону, и снова посыпались тазы и банки.

Бабка шла рядом по неубранному двору и причитала:

– Миленький Дед Мороз, ты прости нас, ты прости нас, – и гладила меня по руке.

Что делать. Я обнял ее, и она на секунду замерла у меня на груди. Я перекрестил ее и повалился в сани. Дружок с интересом поглядел на меня и сказал:

– Я уже хотел идти спасать тебя.

– Все нормально. Только сил нет.

– Возьми под сеном кагору.

Я откупорил бутылку и хотел уже глотнуть и успокоиться, как вдруг увидел, что по дальним огородам что-то мчится и вертится, и мелькает кувырком. Этими кувыркающимися пятнами оказались собачонка и девочка в розовом пальто. Мы обомлели.

Девочка очень спешила. Ее ноги путались в старой траве, ботве, жердях и снегу. Она падала, вставала, бросалась в сугробы и снова падала. Мы были на околице, а она боялась, что мы уйдем до того, как она догонит нас.

От имени Бога

Кучер остановил лошадь, решили подождать.

Вот, наконец, она нырнула под плетень и оказалась рядом с нами.

Она предстала перед нами вся вывалянная в снегу. Под розовым дешевым синтетическим пальто было голубое сбившееся платье. Русые волосы прилипли ко лбу. Несмотря на жестокий ветер и холод, шапку она держала в руках. Ей было жарко.

– Ты хотела получить еще один подарок?

– Нет!

– Ты хотела увидеть меня?

– Да. Мне ничего не надо.

Кучер пристально посмотрел на девочку. У него на лице заиграли желваки. Он надвинул шапку на самые глаза и отвернулся. Мне отворачиваться было нельзя.

– Солнышко, и я каждый год скучаю по тебе. Все девочки хороши. А ты особенная. Ты – хорошая. Ты добрая. А это достойно награды. Бери столько подарков, сколько унесешь.

Я связал их целую кучу и повесил ей на плечо, но они, казалось, в самом деле ей были не нужны. Она безотрывно смотрела на меня и ждала чуда.

Я обнял ее, поцеловал в макушку и сказал на прощание:

– Если ты всегда будешь добрая, несмотря ни на что, Бог и чудеса будут с тобой. Если ты будешь любить, несмотря ни на что, я всегда буду, невидимо, рядом с тобой. Я всегда буду помогать тебе. За мной чудо не пропадет. Расти большая и умная.

Я понимал, что должен говорить от Бога. Она завороженно смотрела на меня. Внизу стояла и слушала лохматая собачонка. Пришлось наклониться и погладить ее. Потом сел в сани и мы поехали.

Может быть, спустя много лет, когда она станет бабушкой, другой Дед Мороз напомнит ей мои слова…

Прощаясь, она держалась за сани и шла рядом. Потом бросила подарки и побежала рядом. Устав и не имея сил бежать дальше в ночной мрак за деревней, она отстала и остановилась, смотря нам вслед.

Возница оглянулся и, кажется, тут же пожалел об этом. Я все махал и махал ей рукой. И она махала в ответ, до тех пор, пока ее розовое пальто не растаяло в сиреневом сумраке вечера.

Эта девочка стала солнечным ударом. На душе было так, что я словно предал ее… Не оставь ее, Господи, среди этого мрака.

Мы вернулись в дом-замок и сели перед камином. Наши дети и женщины катались на санках с горы, в доме было тихо.

За огромным витражным стеклом набирала силу метель. Били бой напольные часы. Под балками на огромной высоте горели новогодние фонарики.

Мы достали запотелый кагор, так и не початый в санях. Налили в фужеры. Посмотрели сквозь стекло на огонь. Наши щеки горели после мороза, мы молчали и смотрели.

Господи, благослови детей, зверей и пьяных Дедов Морозов. Господи, дай нам всем чуда. Нам без Твоего чуда никак нельзя.

Сайт православие ру

"Ты унижаешь своего ребенка во имя Бога. А эти дети что делают? Противятся. Они не любят Бога. Святой апостол Павел говорит нечто странное: «Будьте осторожны, потому что из-за вас иногда определенно хулится имя Божие перед язычниками». «Из-за вас», – говорит апостол, то есть вы подталкиваете других к тому, чтобы они становились такими, какими они становятся, и вызываете негодование, оказываете давление, ты доводишь своего ближнего, и душа его отвергает и бросает всё.

Поэтому у нас и существует такое явление, когда ваши дети, которых вы держите в руках и делаете с ними всё, что хотите, пока они малы, как только уедут за границу учиться или создадут семью и съедут от вас, тут же бросают всё, что знали о Церкви. Они противятся, потому что говорят:

– Я не выношу эту среду, я не хочу такого Бога, такого воспитания.

И имеют право, потому что Бог не тот, которому мы их научили. Бог не такой, каким мы Его себе представляем: Он не это гнетущее лицо, раздражающее, которое только и знает, что сыпать карами, угрозами и указывает только на ад. Бог не такой, это большая разница.

Кто-то пишет о старце Порфирии: «Когда я познакомился со старцем Порфирием, в душе моей проснулся новый Христос. Я словно увидел Христа впервые в жизни. Другим я себе Его представлял, другим узнал Его от матери и отца, и другим мне показал Его старец Порфирий. Он показал мне любовь. Я был бродягой, а он меня обнял. Я был плохим, а он мне сказал:

– Ты очень хороший ребенок».

Когда скажут тебе: «Ты для меня – Божие дитя, Бог тебя любит», – ты сбрасываешь с себя защитную броню

Как можно воспротивиться тому, кто говорит тебе, что ты очень хороший ребенок, когда ты бродяга? Когда он скажет тебе: «Ты для меня – Божие дитя, Бог тебя любит», – ты впадаешь в ступор, ты сбрасываешь с себя защитную броню.

Это и значит противление: защита, человек защищается, он боится. Кто противится, тот делает это потому, что боится. Он говорит тебе:

– Моей душе угрожает опасность со стороны другого, мое счастье под угрозой, моя свобода, мое достоинство. И что я делаю? Сопротивляюсь, чтобы спастись, чтобы мне можно было уцелеть.

Однако перед святым человеком ты раскрываешься, сбрасываешь на землю свою броню и говоришь:

– Отче, я хуже, чем тот, о ком ты говоришь. И чем больше ты говоришь мне, что любишь меня, тем больше я готов открывать свои грехи без сопротивления, со смирением.

Это цель. Смог ли ты заставить своего ребенка, жену (мужа) расслабиться перед тобой, раскрыть свою душу, стать твоим другом, чтобы вы полюбили друг друга, чтобы один не говорил другому: «Я имею право»? Чем больше мы стараемся защитить свое право, тем больше сопротивления вызываем в других. Но когда скажешь: «Я не прав!» – как сказал Христос… Христос что сказал?

– Воспользуйтесь своим правом, все вы, и распните Меня! Я беру на Себя всю вашу несправедливость. Я плохой, вы этого хотите? Тогда Я буду плохим.

Писание приводит одно страшное выражение: «Христос согласился стать проклятым от Бога, потому что распинаемого называли проклятым». Тогда говорили:

– Представь себе, какой он плохой, если его распяли.

Христос сказал:

– Чтобы успокоить сопротивление вашей души, гнев, который вы испытываете к Богу, ярость, побуждающую вас мстить, свирепеть, гневаться, накажите Меня.

Мы потому любим Христа, что Он не вызывает в нас сопротивления. А позиционирующие себя как Христовы вызывают сопротивление. То есть я, катехизатор, ты, родитель, мы искажаем представление детей о Христе. Это наша огромная ошибка.

Лимасольский митрополит Афанасий написал – не знаю, сам ли он это сказал, а другие записали, но в интернете есть это место, где он говорит, что религиозные люди – самый опасный тип людей в Церкви[5]. Митрополит Афанасий пишет: «Ты говоришь, что ты верующий, но за твоей религиозностью может скрываться нечто опасное для твоего ребенка. Может скрываться угнетение, суровый тон, а не благородство, не уважение, не любовь».

Будучи столько лет близ Христа, я спрашиваю себя: а чему я смог научиться? Тому, чтобы стать более эгоистичным, привередливым, категоричным или стать более снисходительным, сострадательным, больше понимать человека, имеющего проблему? Вот в чем вопрос. Хожу на всенощные бдения, но понимаю ли боль своего брата? Молюсь по четкам, но не затягиваю ли накрепко в узел его душу или же развязываю узел его души? Говорю, что беседую с Богом, но со своей женой (мужем) беседую ли?

Это увидит ребенок дома, и душа его примет послание от Бога, что Бог – это не одни слова, но и опыт, любовь.

– Это правда, то, что говорит Евангелие.

– А откуда ты знаешь, дитя мое?

– Отче, я видел это дома. Папа вчера вернулся домой, поцеловал маму и сказал ей: «Я вернулся, милая, вернулся, сладость моя, вернулся, любовь моя!» И я понял, что существует Святая Троица. Потому что увидел дома святую троицу: папу, маму и Христа посреди них. Это святая троица у нас дома.

Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них[6].

С сайта православие ру