Brooks42

А я стишок выучил!
Да, какой замечательный год! Ты бросил в копилку ещё один грош. Метры расширил, диски новые, резина широкая, поменял в ванной плитку, посмотрел «Содержанки-2», прочёл «Критику чистого разума» и узнал про то, как ебуться муравьеды, поменял место работы, поступил в институт, полаял на пидораса…

Со времён работы в финансовой компании каждый год заканчивается подведением итогов, расстановкой ориентиров. Ты словно ищешь глазами подходящую перекладину, начинаешь раскачивать тело, пытаясь перехватить руками и перепрыгнуть на следующий уровень.

Как легко обмануться, ведь стоит прицелить повыше и увеличить расстояние до цели, как ты перестаёшь смотреть по сторонам и под ноги. Вперёд и вверх, не отводя взгляда. Год за годом начинает казаться…

То есть, я хочу сказать, легко поверить — жизнь состоит из этих самых «вперёд и вверх».

Дальше, выше, быстрее.

И только когда отступает суета будней сквозь вынужденное безделье, самообман становится очевидным.

Хватит, набегался, пора посмотреть на себя.

Время, которое мы проводим наедине с собой, не отвлекаясь делами, принято называть скукой. Скука раздражает и злит. Кажется, ты ухватишься за любой пустяк, лишь бы не смотреть внутрь себя. Однажды, застряв в карцере, я уже проделывал трюк по изживанию личной истории. Тогда примирение с самим собой заняло около полугода.

Наблюдая, как мечется разум в поисках точки приложения на следующий год, подмывает предложить ему игру, навязанную мне в детстве отцом. Папа заплатил мне как-то 25 советских рублей за пять часов, проведённых на стуле, стоящем посреди пустой комнаты. Фраза: «Любая работа хороша, лишь бы платили» после этого выпала из моего лексикона, до других выводов по малолетству я тогда не дошёл.

На Новый Год друзья и родные наверняка пожелают вам всего самого лёгкого и приятного. И пока вы вспоминаете, как пахнут мандарины…

Знаете… К чертям суету. Детей, мужей, жён, друзей, ваши заботы по устройству и поддержанию быта. Всё это никуда не денется и подождёт.

Я желаю вам, наконец, остановить мир и поговорить с самым главным в вашей жизни человеком, и неважно, сколько на такой разговор потребуется времени. Я желаю вам мира с самим собой.

Одинокая белая мышь потеряла невинность в сарае,
Точно так же, неделю спустя, потеряет невинность другая…
Я не знаю, что делать, друзья, с этим чудным явленьем природы?
Но так было и будет всегда…
С Новым Годом, друзья, с Новым Годом!!!

С публикациями автора можно ознакомиться тут.
t.me/tyremniydnevnik

Как я уже упоминал, меня нанял на должность тюремного фотографа чёрный коротышка ключник по фамилии Виксон.

Пользуясь глупостью нанимателя, я быстро отучил того совать нос в мои дела.

Я мог печатать групповые снимки, делать копии… Да что там копии, иногда я умудрялся прогнать очередь два раза, а это больше двухсот снимков. Перешитая одежда, тёмные очки, самодельные шапки.

Виксон, забросив ноги на стол, фантазировал об очередной девчонке, с которой провёл ночь — его воображение спустя несколько месяцев стало давать сбои.

Я слушал эти бахвальства, улыбался и задавал подхалимские вопросы… Мои руки продолжали забирать каждый выползающий из принтера снимок, а моя спина закрывать от Виксона монитор.

— Дай мне посмотреть, что вы там наснимали, — один раз приказал мне Виксон.

— Не дам, — ответил я, пряча пачку фотографий. — Кто тебя знает, может ты пидорас, увлечёшься снимками и не закончишь рассказа о том, как ты прошлой ночью, выпив литр водки, занимался сексом с Мариной.

Своим ответом я открыл Виксону дверь. Между нами началась словесная бравада. Понятно, возможности ключника куда шире моих. Исчерпав слова, Виксон перешёл к рукоприкладству. Он не мог пройти мимо, не толкнув меня или не подставив мне ногу. Позже, он стал прикладывать меня шокером и веселиться моей реакции.

Смену фотографов обычно нанимают на шесть месяцев. Меня уволили по истечении восемнадцати. Я никогда не брал с арестантов платы за дополнительные снимки, не проверял талончиков и не сверял ID. Я восхищался чувством юмора Виксона и делал своё дело.

В финале, под занавес, Виксон выписал мне штрафную квитанцию. Оказалось, я сделал снимки семьи одного арестанта по талончикам, принадлежащим другому. В тот день у меня была хэндбольная игра и я не работал, но начальника это не остановило. Выписав квитанцию, Виксон, как положено, отрапортовал дежурному лейтенанту, и потребовал закрыть виновника в карцер. Мне повезло — лейтенант разобрался.

Виксон с тех пор два или три раза пытался вызвать меня на разговор, а для меня… Я даже перестал оборачиваться на его окрики, если на мне срабатывал металлоискатель между стадионом и жилым комплексом. Так закончился мой первый опыт работы на государство.

Другие статьи автора можно найти по ссылке t.me/tyremniydnevnik

Родственников в США у меня нет. Друзья — бывшие заключённые. Кто с таким статусом на свидание пустит? Так и получилось. Когда я на тринадцатом году заключения переступил с фотоаппаратом в руке порог комнаты для свиданий, это стало моей первой после ареста встречей с вольными людьми. И как мысленно я ни старался подготовить себя к такой встрече, первые пятнадцать минут я передвигался среди них на ватных, негнущихся ногах. Перед глазами всё плыло, а голоса вольных людей слились в один женский голос, с напором произносивший слова, значение которых за тюремными стенами либо утрачивается, либо возводится в легенду.

Чтобы попасть в комнату для свиданий со стороны зоны, нужно пройти стойку ключника, где обыскивают арестантов. Зайти в уборную, где кроме фарфорового унитаза и раковины, ничего нет. А уж затем открыть дверь, ведущую к ожидающим тебя на рядах вокзальных скамеек родственникам и друзьям.

Да, если в форме запроса на свидание вы не подтвердите своего знакомства с заключённым до момента его ареста, в свидании будет отказано. Так отсеивают заочниц. Для девушки, приехавшей на встречу с избранником свидание начинается со лжи.

Вдоль дальней стены комнаты ряд торговых автоматов с закусками и напитками.

В одном углу расположена высокая стойка ключника с десятком мониторов.

В другом — дверь, ведущая в летний павильон. Накрытый железной крышей и достроенный недавно, он раскаляется летом до неприличных температур, зато тут есть столы и в павильоне не так чувствуется взгляд ключника.

При встрече и прощании допускается короткое объятие и мимолётный поцелуй. На протяжении свидания разрешено держаться за руки, любой другой физический контакт даёт ключнику основание прервать свидание.

В первую очередь, комната для свиданий — это запах, острая, дурманящая смесь всевозможных ароматов. Если это то, чем вы дышите на воле, сочувствую. Для себя же, отработав фотографом, я принял решение навсегда отказаться от использования любых ароматических жидкостей.

Во вторую — бросаются в глаза мелкие быстролетающие предметы, яркие, мельтешащие, издающие высокие звуки, едва уловимые ухом. От этих предметов все отмахиваются, раздают им оплеухи. Через пятнадцать минут вспоминаю, как эти штуки называются.

В третьих — конечно же, женщины. К чертям, какие же они хрупкие и маленькие! Стараюсь прятать глаза и не таращиться, ведь комната для свиданий наполнена ангелами. Несмотря на строгий запрет любой броской одежды… Руки, запястья, открытые вороты, шеи. Ангелы улыбаются, льнут и беспрерывно мерцают. Точно. Мерцоиды всех возрастов.

В четвёртых — мужчины. Позы, речь, взгляд. Не лучше и не хуже, совершенно другие. Кажется, закрой я глаза, с первых слов даже по интонациям, не понимая языка, можно догадаться, где говорит арестант, а где посетитель.

Держась за фотоаппарат, как за якорь, я обхожу арестантов и их семьи, словно со стороны наблюдая происходящие со мной метаморфозы.

Останавливаюсь сделать снимок, жду, пока семейство расположиться и замрёт.

Посмотреть снимок ко мне подлетает карапуз. В его руках лента с талончиками на снимки из тюремной лавки. Карапуз смеётся и суёт тугой свёрток талончиков мне в нагрудный карман. В свёртке — SD-карта, телефонная SIM, плеер без корпуса, мало-ли что.

Вот уже другая семья окружила меня, тыкают пальцами в экран камеры, разглядывая снимок. Трутся горячими бёдрами. Из окружившей меня толпы девичьи нежные пальцы берут моё запястье, расстёгивают застёжку тюремных часов, одевают взамен что-то железное. Думаю про себя: только бы не из жёлтого металла, ведь будет слишком.

Другая семья — нагрудный карман наполняется ворохом талончиков и контрабанды. Мелкая электроника и цифровые носители. Наркотики я не проношу. Кто-то одел мне на шею золотую цепь со скрещёнными палочками и прикреплённой к ним фигуркой мужчины. Я не заметил, кто.

Ещё одна семья приглашает меня сесть с ними за стол и съесть курицу из торгового автомата. Мне кусок в горло не лезет. Под столом проворные мелкие ручонки стягивают мои стоптанные кроссовки и возятся со шнурками чего-то твёрдого и нового. И снова я не решаюсь взглянуть на ноги.

Пот градом катит с меня. Рубашка прилипла к спине.

Останавливаюсь возле пустого стола. Только на дальнем конце неслышно беседует пожилая пара. Снимаю очки, кладу на стол. Вытираю лицо обрывком туалетной бумаги. Когда возвращаю очки на нос, матерюсь уже в голос — диоптрии не мои, похоже, совершенно случайно, я поменялся с кем-то очками. Иду к уткнувшемуся носом в мониторы ключнику. Чужие кроссовки малы, приходится поджимать пальцы.

Глядя поверх очков, сообщаю: Я закончил.

— Жди, сейчас придут тебя обыскивать, — зевает ключник и пялится на браслет на моём запястье.

Минут десять жду ключника, отвечающего за дверь, ведущую в зону.

Арестанты могут обойтись и без меня. В общем туалете, единственное место, куда можно спрятать контрабанду, теплоизоляция трубы. Но полотёр комнаты для свиданий за каждый предмет лупит по 250 долларов. А самому боязно, да и риска много. Другое дело — фотограф.

Приходит заспанный негр Томпсон. Проводит меня через туалет к себе на пост.

— Всё нормально? — утыкается он носом в мои кроссовки.

— Да, просто замечательно, — соглашаюсь я.

Томпсон открывает дверь в зону.

Участок от комнаты свиданий до стадиона, это крылья и победное «YES».

На стадионе я отдаю камеру другому фотографу, тот принимается обслуживать собравшуюся очередь из заключённых. Мне предстоит занести имена с талончиков в журнал. Но сначала надо избавиться от «горячих» вещей. А там… ищи ветра в поле.

Каждому ключнику и заключённому, бывающему в комнате для свиданий известна роль фотографа.

Одни закрывают глаза в силу лености, пока молчат «костюмы», другие пользуются услугами. Но стоит тебе начать жадничать…

Другие статьи автора можно найти по ссылке. t.me/tyremniydnevnik

Желания как можно быстрее оказаться в святая святых, комнате для свиданий, у меня не было. Я решил сперва несколько недельный пообтереться в новой должности. Поэтому, когда Диксон спросил: кто из нас работает на визитах, я кивнул в сторону Чапина. Просить два раза мне не пришлось.
Сам я за весь срок фотографировался только несколько раз, поэтому понятия не имел какая суматоха стоит в помещении на стадионе, где расположен столик фотографа.
До чего меркантильны арестанты, когда дело доходит до фотографий. Они делают причёски, складрчки наглаживают, придумывают нестандартную одежду, амулетами разными себя обвешивают. Норовят не просто улыбнуться в камеру, а как-то так по-особому стать, и сделать руками такие жесты, чтобы бы все могли сразу проникнуться, какой он правильный и уважаемый человек в тюрьме.
А теперь представьте групповой снимок!
Вы думаете, хоть кто-то обращает внимание на правила запрещающие всякие модифицированные вещи, знаки руками, многозначные позы? Вы думаете, я стану говорить другим арестантам, что ему можно и чего нельзя? Вы неправильно думаете!
Мне хватает того, что каждый снимок приходится демонстрировать клиентам на камере.
И все это на глазах очереди из 20 человек. Ведь попасть на стадион можно только раз в час.
Каждый аресторан должен предоставить мне купленный в лавке талончик. Я должен сверить фамилию на талончике с ид, сделать снимок и занести в журнал данные. Через неделю, снова сверить ид с личностью, и выдать снимки.
И вот стоит перед тобой какой-нибудь Перез, живущий вместе с тобой в одном модуле. В талончике написано Гонзалес. Что ты будешь делать? Записываю в журнал - Гонзалес. ИД у другого арестанта, за полтора года работы, я не спросил ни разу. А если и протягивали, то показательно игнорировал.
Мой босс, пробовал сперва качать права и возмущаться, но стоило в его офисе появиться струйному принтеру, он стушевался и перестал совать свой нос в мои дела. Он даже журналы учета за все время ни разу не проверил.
Начало моей работы совпало с нововведениями. Раньше снимки печатали в ближайшем супермаркете, ключники горя не знали. Теперь же, Диксон уже два дня не мог запустить струйный принтер. Обращаться за помощью на юге США не принято.
Да не вопрос, сообщил я Диксону, ковыряя носком ботинка ковровое покрытие в его офисе. Сам думаю: даст ли он мне прикоснуться к компьютеру с доступом в интернет, из которого торчит его персональный ключ.
Да, запросто.
Правда, когда рядом оказывался другой арестант, или один из напарников Диксона, он меня показательно бил по рукам, и пододвигал клавиатуру к себе.
Вот мудозвон.
За полтора года моей работы, Диксон не знал даже, какая программа отвечает за распечатку снимков, не говоря уже о такой нейрохирургии, как замена тонера. Максимум, на что он был способен, это развлекать меня историями из своей жизни.
Алкоголик и бабник, истории были смешными.

Впервые опубликовано
В канале "Тюремный Дневник"
T.me/tyremniydnevnik

После того, как не граждан США выгнали из тюремного производства, у нас не осталось выбора. От 100 до 200$ можно заработать только в прачечной, или в лавке. В мастерских по обслуживанию зоны, а также на кухне, платят от 15 до 60$.
Мне не раз предлогали устроиться в лавку, но у меня по приговору штраф, а значит - 50% заработка придётся отдавать федералам.
Прочие должности, с зарплатами от 0 до 15$, являются номинальными.
Обычно, я сам нахожу себе занятия, поэтому, когда коротышка Диксон, черный ключник со стадиона, оторвал меня от хэндбольной игры и спросил хочу ли я стать фотографом, я не сомневался.
- Ммм, - сказал я.
- Да, ладно. Мексиканцы достали,- пояснил Диксон. - Приходи к обеду.
Не дождавшись моего ответа, Диксон ушёл.
Делать по выходным снимки, за 15$ в месяц, невелика забота. Другой бы - согласился не думая.
Я вернулся на корт, решив побыстрее забыть прозвучавшие в неформальной обстановке приглашение.
Были причины.
Во-первых, фотограф, в обход ведомостей, торгует снимками. Если официально талончик стоит 1$, то с фотографом всегда можно договориться, и сделать 10 снимков за 5$.
Во-вторых, фотограф знает, как провести снимок через цензуру. В тюрьме строго следят за содержанием и смысловым подтекстом снимков. Фотограф может сделать групповой снимок в обход официальных разрешений, а следовательно, не приобщенный к твоему делу.
В третьих, один из трех фотографов каждые выходные проводит в комнате для свиданий.
И, наконец, четвёртое, и самое главное, фотографа никогда не обыскивают на выходе из комнаты для свиданий.
Вечером, ко мне подошёл представитель мексиканской диаспоры. Оказалось, Диксон в этот день, помимо меня, сделал предложение негру из Гаити, и Чапину(так называют выходцев из Гватемалы), уже работающему клерком в офисе стадиона.
- Ну, раз такое дело... - Ответил я.
- Ерунда, недовольных отправляй ко мне, - отмахнулся представитель диаспоры.
Так я стал фотографом. Ведь Мексиканцев Диксон принимать отказался. Гаитянин был представителем англоговорящего меньшинства, другой этнической группы, а Чапин, - человеком Диксона - не ключником, конечно, но и не заключенным.
У Мексиканцев не было выбора. Чтобы не потерять линии, по которой шла контрабанда, они остановились на моей кандидатуре.
Добра Вам.

t.me/tyremniydnevnik

На воле я старался не покупать много вещей. Не то, чтобы я бережливый, но не хотелось обрастать ворохом шмоток, гаджетов, вещами с сентиментальной историей.
В тюрьме, я сохранил привычку, раз в месяц, проводить чистку комнаты. Избавляться от ненужных вещей. Я рву письма, фотографии, выбрасываю неиспользованные радиодетали, провода, запасные комплекты одежды, лишюю обувь.
Какого же было мое удивление, когда я, запаковав разрешённые два мешка, увидел, сколько за 6 лет жизни в одной зоне, у меня собралась ненужного хлама, выкинуть который не поднималась рука.

P.S. Спасибо всем кто подписался, комментировал мои посты. На некоторое время я умолкаю. Если и будут публикации, то без обратной связи.
За моим перемещение можно следить через мой канал. T.me/tyremniydnevnik
Там же я оставил видео записанное в моей комнате . https://t.me/tyremniydnevnik/466


Спасибо вам. Удачи во всём, и с наступающим Новым годом!