Константин Семин: «Не забывайте, что из вашего смартфона капает кровь»
Если по вине пилотов самолет потерпел страшное крушение, это еще не означает, что нужно навсегда отказываться от путешествий по небу. Если по вине докторов трагически погиб пациент, это еще не означает, что нужно окончательно отрекаться от медицины. Разумнее не повторять былых ошибок и делать правильные выводы, ведь дискредитированная идея не перестает быть от этого верной. Но почему же нас годами усиленно заставляют поверить в то, что мы больше не сможем вернуть нашу страну — СССР? Пускай в новом обличии, без старых промахов и перегибов, но с идеалами справедливости, равенства и братства, интеллектуального, духовного и технологического прогресса. Почему ростовщики внушают нам, что капитализму нет альтернативы, что мы должны жить рабами на проценты ожиревшего мещанского сословия? Эти и другие наболевшие вопросы обсудим с блестящим журналистом, автором и ведущим телепрограммы «Агитпроп» Константином Семиным.
«СП»: — Чем, по вашему мнению, являлся Советский Союз, до конца ли мы осмыслили этот грандиозный исторический проект?
— Советский Союз был уникальной в истории человечества попыткой доказать, что другой мир — построенный не на грабеже и эксплуатации — возможен. Советский Союз — это не вирус, принесенный в пробирке в православную Россию картавыми большевиками, а реакция вздыбленной народной массы, заплатившей самую высокую цену за Первую Мировую Войну, на катастрофу, на кризис, на кровь и на голод. Суть марксизма, если изложить ее коротко, в том, что капитализм — это система, которая производит диспропорции и живет от одной кровавой бойни к другой; в том, что в какой-то момент человечество будет вынуждено перейти от капитализма к другому экономическому укладу. СССР уничтожен, но это совершенно не означает, что колесо истории замедлит свой ход и кому-то удастся отменить те факторы, которые привели к его созданию. Исчезновение СССР — разумеется, трагедия. Трагедия и населявших СССР братских народов, и для всего мира. Мы не просто потеряли общее культурное или экономическое пространство, мы лишили огромное количество людей по всему миру надежды. В самых разных странах, от Латинской Америки до Ближнего Востока, я слышал: «Что же вы наделали! Как вы могли?»
«СП»: — На сегодняшний день Советский Союз в цивилизационном, метафизическом смысле больше жив или мертв, оживает или умирает?
— В метафизическом смысле Советский Союз, конечно же жив. Сильна культурная, ассоциативная инерция, жива память. Но в цивилизационном смысле Советского Союза, разумеется, не существует. Потому что СССР — в первую очередь, экономический уклад, подразумевающий общенародную собственность на средства производства. Если исходить из этого, то наследников у СССР практически не осталось. Хотя мне показалось симптоматичным то, что в своей речи на большом параде в Пекине китайский руководитель говорил об идеалах марксизма-ленинизма, о справедливости и о строительстве социализма с китайской спецификой. Конечно, это в большей степени просто слова. Но нашим чиновникам и бизнесменам, приезжающим в Китай, стоило бы внимательно прислушаться к ним. Было бы здорово, если бы из солидарности с китайскими партнерами, мы хотя бы перестали драпировать Мавзолей и гоняться за портретами Сталина в канун очередного Дня Победы.
«СП»: — Будучи в молодости ярым антисталинистом, Александр Зиновьев в конце своей жизни неоднократно говорил, что сталинский период — высшая точка развития России, которая безвозвратно пройдена. Хотелось бы узнать ваше мнение по этому поводу?
— Я отчасти согласен с таким мнением. Правда, я убежден, что сталинский период является закономерным и логичным продолжением ленинского периода. А вот то, что началось с 20-го съезда, было в чистом виде ревизионизмом, который к 90-м годам обернулся тотальным предательством и реакцией. Увы, и сам Зиновьев, и многие другие диссиденты приложили к этому руку. Правда, некоторые прозрели, а некоторые, как Солженицын, продолжают свою антисоветскую работу, даже оставив наш бренный мир.
«СП»: — Какое наибольшее достижение Иосифа Сталина за годы правления советским кораблем вы можете отметить?
— Здесь, наверное, не может быть двух точек зрения. Это создание такой народно-хозяйственной системы и армии, такого государства, которые смогли одержать победу в Мировой Войне. Без этой победы мы с вами не рассуждали бы сейчас ни о социализме, ни о чем бы то ни было другом.
«СП»: — Почему Сталина так ненавидят наши и зарубежные либералодемократы, почему именно фигуру Сталина на протяжении стольких лет поливают лживыми помоями?
— Сталин — это не икона и не символ, не Че Гевара на футболке. Че Гевара — рыцарь, романтик. Романтиков много, и их относительно легко нейтрализовать. Сталин же — практик марксизма. Сталин — это доктрина действия, это идеология опыта. Развенчание Сталина в реальности необходимо для того, чтобы исключить возможность Ресоветизации, возвращения к советскому опыту государственного строительства. Спор идет не вокруг личности Сталина. Решается, каким путем идти дальше? Продолжать ли либерально-рыночный эксперимент или обратиться, наконец, к идее силовой модернизации, с опорой на народ и на принцип государственной собственности на средства производства.
«СП»: — Новая историческая общность — советский народ — была выдумкой пропагандистской машины или реальностью, ваше мнение?
— Я думаю, советский народ по-прежнему существует. Хотя на смену ему потихоньку приходят более мелкие и более дикие племена и народишки. Деградация массового сознания означает трайбализацию — расщепление общества на кланы и тейпы. Это происходит и на Украине, и в России, и в Таджикистане, и в Азербайджане. Везде. Но советский народ еще жив. И он точно существовал. Я видел его выдающихся представителей, общался с ними. Объехав всю свою страну, я держал в руках ее остывающие кости. Я говорил со строителями БАМа, состарившимися комсомольцами, оказавшимися в Забайкалье по зову сердца. На БАМе, кстати, я видел немыслимые сегодня примеры межнациональной дружбы. Можете представить сегодня семью, в которой муж азербайджанец, а жена армянка? Я видел ржавеющие на каспийском солнце экранопланы, видел крупнейшие металлургические комбинаты, снимал репортажи в конструкторских бюро и электролизных цехах. Вся постсоветская элита и бюрократия, в какие бы она ни рядилась вышиванки, по сути — советская. Это плохо, поскольку мы очень часто имеем дело с дипломированными мерзавцами и предателями, с ренегатами, поучаствовавшими в уничтожении СССР и заработавшими на этом. С другой стороны, это отчасти хорошо, поскольку в каждом мелком бюрократе глубоко внутри сидит все-таки советский школьник. Хоть какие-то поведенческие рефлексы, какие-то представления о добре и зле у них сохраняются. Не у всех, конечно, как показала Украина. Но советская инерция, советское воспитание — это та система экстренного торможения, которая долго не позволяла всему этому громадному пространству превратиться в Латинскую Америку. Сегодня эта инерция практически исчерпана. Приходят новые поколения. Тем удивительнее наблюдать все более явственную тоску по СССР у тех, кто толком СССР и не видел. Кстати, аналогия с Латинской Америкой здесь действительно уместна. Как вы помните, после распада СССР Пылающий Континент был фактически отдан на растерзание империалистам, которые задушили там социалистические движения и установили повсеместно марионеточные неолиберальные правительства. Однако примерно с 2005-го года Латинская Америка вновь начала мощно сдвигаться влево, несмотря на все противодействие Вашингтона. Просто народ до такой степени наелся прелестями неолиберализма, что сама жизнь не оставила другого выбора. Главным преподавателем марксизма оказались голод и безработица.
«СП»: — Чем оборачивались позитивные качества советского общества, на ваш взгляд?
— Смысл социализма — воспитание новой личности, создание новой общности людей. Строительство мира, в котором слово «человек» может действительно звучать гордо. Интеллектуальное и нравственное развитие человека, предоставление человеку возможностей для самосовершенствования. Однако «позитивные качества», прививавшиеся гражданам СССР с младенчества, со «Что такое хорошо и что такое плохо» или с «Рассказа о настоящем герое», теряли всю свою «позитивность», как только СССР не стало. Советский человек в мире российского капитализма становился самой легкой добычей. Наивность, чистота помыслов, готовность жертвовать ради других — все это работало внутри коллективистской матрицы, которая, как яичная скорлупа, ограждала советский социум от агрессивного воздействия внешней среды. Как только скорлупу пробили, получилась яичница с кровью, а где-то — омлет. Самые честные были выбиты первыми. Надо понимать, что главная опасность капитализма — в том, что он расчеловечивает человека. Превращает его в вещь. Не надо смеяться над тупыми американцами. Их механические улыбки — проекция механических душ. Уж я это очень хорошо успел разглядеть. Помните, как мы восторгались тем, что американцы выталкивают своего ребенка в жизнь, не дожидаясь 18 лет? Дело-то не в особой заботе о его самостоятельности, а в обыкновенном эгоизме. Расчеловечивание делает ненужной семью, делает обыденностью судебные иски между родственниками. Ненормальная для русского ситуация, когда компания в ресторане с калькуляторами разбрасывает между собой счет — это и есть расчеловечивание, только на микроуровне. Расчеловечивание — вроде бы моральная категория, но причина расчеловечивания — экономический уклад, экономические отношения. В нашей стране этот процесс идет полным ходом сейчас. Вот, кстати, повод для Церкви пойти на сближение с проклятыми социалистами. Ведь превращение человека в животное — общая угроза для всех.
Продолжение в комментариях.
