Читать по порядку здесь.

8.

Мэр стучал по столу так, будто хотел разломить его надвое, а-ля лысый боец из монастыря Шаолинь.
— Чё это за херня творится в моем городе, ты! Как там тебя!
Фольклорист опустила глаза и рассматривала носок сапога, таким мэра она еще не видела. Вот тебе и интеллигенция, белая кость — верещит как свинья под ножиком. Не видит перед собой даму, видит только того, кто не справился с заданием и принес проблемы в его уютный кабинетик.
— Ты мужик вообще или баба? Как к тебе обращаться хоть? А вообще мне похеру Фольклорист ты или Баянист! Какого хрена творится вообще? Что за резня на заправке?
— Называйте меня Госпожа.
— Да толстого тебе в рот, Госпожа, бля! Я спрашиваю, что за херня за городом произошла.
— Нечистый, которого называют Морозом, дедом Морозом, дедушкой, Зимой — по всякому, вошел на заправку с двумя подручными и убил там всех, включая женщин. Я подробности не знаю, меня туда не пустили, я ведь звонила.
— Звонила, звонила, — мэр сел за стол и рукой смел осколки разбитой в гневе чашки на пол. — Там ОКН влезли по самые помидоры и никого не пускают, все под их контролем, хрен поймешь, что происходит. Ты ведь с ними повязана! Набери — узнай!
Фольклорист пожала плечами, и мэр по клоунски передразнил ее:
— Че? Не скажут? Не такая уж ты и крутая, как хочешь показать. ОКН не в хрен тебя не ставят, дорогуша. Теперь второе, сядь!
Она послушно села на стульчик напротив и положила ногу на ногу. Мэр презрительно хмыкнул и нажал кнопку коммутатора.
— Галя, принеси-ка мне ту газету с рекламой.
В ожидании он молчал и злобно рассматривал гостью, а она безразлично смотрела в окно, там где снежинки бились за свое место на стекле. Процокала каблуками высокая секретарша и газета легла на стол. Через мгновение мэр швырнул ее в лицо Фольклористу и орал: «Прочти! Что там! Объясни мне что это за херня!» Секретарша быстро и бесшумно закрыла дверь за собой.
Фольклорист поймала газету и не открывая положила на колени. Дождалась пока начальство успокоится и наконец ответила, тихо и спокойно, хотя с удовольствием вспорола бы жирному горло от уха до уха.
— Спектакль. Посвященный событиям произошедшим в тот день на автозаправке номер тринадцать. Хорошая бизнес идея, хоть и рискованная.
Ненавистью вырабатываемой мером следующие пять минут можно было поджечь кирпичное здание. Он орал так, что дрожали двери и секретарша сломала ноготь, а этажом ниже лопнул кулер. Мэр верещал про свои неуверенные позиции и про грядущие выборы. Он говорил (орал) что из-за таких сучар вся идея Улья может превратиться в пшик. Ненависть между людьми и нечистыми растет в геометрической прогрессии, а этот гребаный спектакль может вызвать ебаный взрыв, который разнесет полгорода. А виновата во всем этом будет тупая сучка Фольклористка и он пойдет в тюрьму вместе с ней. Он орал, что если его не переизберут, то больше никто не поддержит ее дебильные идеи насчет сосуществования, паразитизма, симбиоза и прочей псевдо-научной херни. Их просто всех уничтожат ударом гребаной ракеты. На этих словах Фольклорист моргнула, не выдержала. Мер упал лицом на стол и выдохнул. Теперь он был спокоен, кровь из носа растекалась по дереву стола и успокаивала.
— Нужно найти Мороза, — прошептал он.
— Да, — сказала Фольклористка.
— Нужно казнить его на Рынке. Публично. Показательно жестоко.
— Да.
— С применением серебра.
Фольклорист промолчала. Она думала. Мэр покорно ждал и украдкой пальцем вытирал кровь из ноздри, не поднимая головы.
— Но для начала нужно сходить в театр.
Мэр рыча начал поднимать голову, пуская кровавые пузыри из носа.
— Надо, — сказал Фольклорист — Хочу подробностей.

9.

Касьян ждал её у кабинета. Слова не сказал пока она не закрыла массивные двери и не отошла в глубины коридора. Только потом он пристроился рядом и шепнул на ходу:
— Ну что там?
— Не твое дело, — она отрезала резко и нагло, даже не остановившись. Касьян покраснел, но продолжал бежать, а точнее семенить за ней. Да, настолько быстро удалялся Фольклорист от двери из-за которой доносились страшные крики. Впереди, метрах в десяти уборщик согнувшись рылся в своих ведрах, щетках, швабрах, порошках — наверное искал что-то.
— Я слышал кое-что. Думаю, что нам нужно временно объединиться, чтобы поймать банду Мороза. Как вам такая идея? Это в наших интересах найти его быстро и желательно больше не допустить жертв. А как говорится две головы лучше чем одна.
Фольклористка вдруг так резко остановилась, что Касьян проскочил на пару шагов вперед и был вынужден вернуться. Они стояли почти напротив перепуганного уборщика, который сжался в маленький незаметный комочек и изо всех сил старался быть незаметным, когда Касьяна схватили за шиворот, как паршивую собаку.
— Слушай меня внимательно, нечистый.
Она смотрела ему в глаза, но Касьян не отвел взгляд, он умел держать удар.
— Фольклорист никогда ни с кем не объединяется. Если ты мне будешь нужен — я тебе прикажу явиться куда мне нужно и ты явишься. Если я скажу принести с собой упаковку семейных трусов ты принесешь трусы, а не носки. Если я скажу привести с собой нечисть ты ее приведешь. Если я скажу думать ты будешь пытаться ворочать своими нечистыми шариками, если не скажу — не будешь. Никакой инициативы и самодеятельности, это ясно?
Он промолчал и еле заметно кивнул. Уборщик наставил ухо так, что оно заострилось как у эльфа из книжки. Замер и напрягся, забывая даже делать занятый вид. Не успеет Касьян выйти из здания мэрии, когда нечистые по всему городу будут знать, как его унизил Фольклорист, как он пресмыкался и как предательски дрожал его голос. Фольклорист улыбнулась легко, краешком губ и повторила медленно нарочито громко и растягивая слова, как жевательную резинку.
— Это ясно? Отвечай слуга!
— Ясно, — прошипел Касьян и почувствовал что краснеет, впервые наверное за сто лет. На его белой почти мертвецкой чистоты коже отражались красные пятна очень ярко. А как пылал жар внутри смущенной башки, не знает никто — даже подслушивающий нечистый.
— За мной не идти. Не хочу чтобы меня ассоциировали как подружку нечистого. Я подумаю как дальше быть и если ты мне понадобишься — вызову. Если понадобится кто-то другой вызову его. Вы мне все на одно лицо. Вот например его позову, если понадобится.
И она небрежно кивнула в сторону уборщика. Невзрачный очкарик задрожал как будто пронизывающий холодный ветер забрался ему под рубашку и гулял там как по Парижу. Еще сильнее дрожать было невозможно, но у него получилось когда Касьян обратил внимание на него. Две пары жестоких глаз скрестились на ни в чем не виноватом уборщике. «Убивать будут медленно», — подумалось ему.
— Это хоть тебе ясно?
— Ясно и понятно, — ответил Касьян, разглядывая дрожащую спину.
— Тогда я пойду? — издевался Фольклорист.
— Иди, — ответил он и сам испугался своей наглости.
— Ну пока?
— До свидания.
— До завтра.
Фольклорист зашагала не оглядываясь, только каблучки цокали звонко по полу. Прошла к лифту, нажала кнопку вызова и не дожидаясь приезда кабины зашагала вниз по ступенькам. Ох уж это слово «шагала», кажется оно не совсем идеально подходит для обозначения этой наполовину изящно-хрупко женской, наполовину грозной-мужской походки, но так вот ее обозначил Касьян Ученый, словарный запас у него был слабенький.
Уборщик сглотнул и звук прозвучал необычайно громко, как для повседневной жизни. Или это страх увеличил громкость в ушах парня, но Касьян услышал и обернулся. Фольклорист исчезла, как и звуки ее шагов. Они остались вдвоем.
— Не бойся, — сказал Касьян почти ласково, он внимательно разглядывал собеседника не пытаясь приблизиться, подать руку, ударить, уйти. Ничего. Никакой реакции просто стоял недвижимо. — Не смей дрожать и повернись ко мне лицом, когда с тобой разговаривает старший.
Медленно, очень медленно уборщик обернулся, но дрожать не перестал. Это было не в его силах, поджилки тряслись, как туго натянутые провода и рот наполнился слюной. Мягкий голос Касьяна не успокаивал его, а наоборот вдавливал в землю. Прижимал со всей силы, давил на затылок, прижимал ступни к бетону, а сдвоенный прицел глаз прожигал лазером.
— В карты играешь?
Вопрос был неожиданным, но ожидаемым. Все знали Уборщика и что с ним играть не стоит.
— Нет. Вы же знаете.
— Это хорошо. Обманывать сейчас не лучшее время. Люди обидчивые стали, особенно на наших.
Он замолчал и прищурился.
— Ты почему моргнул? Не считаешь меня своим?
— Считаю, конечно, — ответил уборщик, но глаза не поднял, только быстро глянул украдкой.
— Я знаю, — сказал Касьян. — я всё прекрасно знаю. Касьян Мудрый далеко не дурак. Всё понимаю, но принять не могу. Я ваш. И ничего вы с этим не сделаете. Пока.
Он развернулся и привычным жестом заложив руки за спину пошел к лифту, который как раз открылся и как будто ждал его.
— Мудак, — прошептал уборщик, он прекрасно видел что держал Касьян в кармане и как сильно его руки хотел вырвать нож на свободу. И резать, резать, резать чтобы напившись крови успокоиться наконец. Но Касьян сдержался. И разжал пальцы. Уборщик всё это прекрасно видел. Чудо-зрение, его дар, не даст спрятать ничего.
— Я все слышу! — не оборачиваясь провозгласил Касьян. — У кого-то рентгеновское зрение, а у меня слух!
Он шагнул в кабину лифта, отражаясь со всех ракурсов в зеркальных его стенках развернулся на каблуках и подмигнул, улыбаясь. Дверцы закрылись и кабина полетела на первый этаж.
Уборщик облегчённо выдохнул и выпрямился. Обернулся к ведру в которое собирал макулатуру, обычно прочитанные газеты. Быстро просканировал и нашел ту, что его заинтересовала. Из-за неё он и задержался и чуть не попал в неприятности.
Достал, тряхнул чтобы расправить и долго смотрел на главную страницу. Его привлекло рекламное объявление.

На город обрушилась невиданная десятилетиями зима. Ужасная метель. Пурга. Дороги занесло. Эвакуаторы и снегоочистительные машины не справляются со своей работой. Неразлучная шестерка общественных активистов движения «Чистый город» патрулировала на окраинах Города, когда непогода практически заперла их на заправке фирмы «Наш Газ».

10

«Иваныч!» — кричит взъерошенный красномордый здоровяк в дорогом костюме. У него красные воспаленные глаза, запах кофе изо рта, кофейные чашечки по всему кабинету и дрожащие от усталости руки, хотя физически он в жизни и года не работал. «Интеллигенция, — как говорила мамаша когда была под шофе — Директор театра, твою мать. Слоновая кость!»
— Чего? — отвечают из соседнего кабинета. Они перекрикиваются так уже больше суток, вставать не хочется даже ради перекуров. Курят просто в кабинетах, секретарши заходят проверить не заснули начальники с сигаретами в зубах случайно и не начался ли уже пожар?
— Иваныч! Зайди!
— Чего тебе, Николаич?
— Зайди говорю! Директор я или кто?
— Так я уже и не знаю. Голова не варит, загонял ты меня Николаич со своей премьерой!
— Не слушаешься? Без премии в следующем месяце!
— Да я тебя не боюсь, Николаич! Лишай! Я пойду в районный, меня давно звали!
— Сам ты лишай! А точнее змея, которую лично вскормил! На улице буквально нашёл, в техникуме засраном! Пригрел, вырастил, обучил и карьеру построил, а ты в «районный»! Сейчас я Петровича наберу, будет тебе и районный и междугородний!
— Эй, ну Николаич не нервничай!
Шаги уже хлопали по коридору, но не быстро. Идти тут было пару шагов. В кабинет заглянул Иваныч, полная противоположность директору. Высокий, черноволосый, мускулистый и с приятной улыбкой. Куда уж там здоровяку с одышкой и постоянно красным лицом.
— Я тебе дам не нервничай. У меня сердце, а ты шуточки решил шутить? Щас как позвоню, да как наберу.
— Николаич, по делу давай, чего случилось? Как торговля? Все билеты продал?
Директор вздохнул и грустно кивнул:
— Все, друг. На месяц вперед. Мне даже немного страшно какое болото мы растормошили. У нас ведь не кинотеатр с порнухой, к нам интеллигенция ходит, да богачи жен выгуливают, а тут прямо аншлаг, даже среди нечистых. Ох, боюсь я.
Иваныч прикрыл за собой дверь и зевая, подкатил стул к стене и уселся с серьезным лицом.
— Не вздыхай так протяжно. Чего боишься?
— Да боюсь за бизнес свой. Слишком много будет разнообразных ингредиентов в моем компоте. Как бы кастрюля не лопнула.
— Это да, — без тени шутки согласился Иваныч. — Замес может начаться в любой день. Нечистые тоже кредитов за билеты отвалили немало. Придут и те и другие одновременно. Каждый со своей ненавистью, как с чемоданчиком чистого зла. А я ведь говорил тебе сделай отдельные залы для нечистых. Или хотя бы отдельные сеансы.
— Но я, — замялся директор и почесал стремительно багровевшую лысину, — это ведь как в старые времена. С неграми. Нельзя так.
— Вот и мучайся теперь. Кредиты ослепили и оглушили тебя, так что друзей не слушал. Отвали денег полицейским, а лучше молодцам из ОКН. Пусть дежурят на всех сеансах. Много потеряешь, но не настолько много как можешь, если не будешь контролировать нашего двуглавого гостя.
Они помолчали. Директор выудил из стола две кружки, упаковку кофе и сахар в кубиках. Протер глаза и пошел ставить чайник. Долго думал, потом разливал кипяток и мешал ложечкой порции бодрящей вкуснятины. На них уже кофе не действовал, но нужно было что-то в себя заливать, чтобы не спать.
— Красиво ты говоришь режиссер. Подбил меня на эту постановку, «я сам все сделаю, пьеса есть, актеров найду и сам поставлю её, ты только деньги считай… А сам в кусты?
Иваныч посмотрел на часы, через два часа — генеральная репетиция, скоро начнут сходиться актеры и даже авторы придут посмотреть инкогнито.
— Я обещал тебе аншлаг, Николаич? Получи и распишись. А решать проблему уже твоя работа, не моя. Говорю, дай денег этим малолеткам, пусть крутятся рядом и нечистых не трогают — следят за порядком и всё пройдет мирно.
Директор мрачно пил свой кофе и много думал.

11.

— С ним все будет нормально? — банальная фраза звучит совсем не глупо, когда мать спрашивает о своем больном ребенке. Женщине в белом приходится отвечать на таком же уровне.
— С вашим мальчиком теперь всё будет хорошо. Плохая болезнь больше не вернется, я вложила достаточно энергии в лечение. Пусть отсыпается, не мешайте ему отдыхать.
Банальные фразы они перекидывались ими как мячиком в пионерболе, в то время когда отец ребенка тяжело дышал в углу и старался не смотреть на молодую ведьму. Он очень не любил нечистых и это еще мягко сказано. Когда он был тонкогубым школьником они с друзьями издевались над слабыми младшаками и обычно под град издевательств попадали именно „необычные“ дети. Одаренные, со способностями, с отклонениями, странные, потусторонние — как их только не называли пока не устоялось одно устойчивое название-”нечистые».
Теперь нечистая приходила лечить сына и отец был вынужден принять помощь, хоть и со всей человеческой ненавистью. Но показывать свое отношение к ней он не мог — мало что она может сделать своими пасами с его мальчиком.
— Спасибо вам, — чуть не плачет жена. Как стыдно, так вести себя с нечистой, но бабы глупые и эмоциональные. — Спасибо, родная. Я вижу как он расцвёл, оживал на глазах, с каждым разом как ты приходила, с каждым днем. Чем я могу расплатиться с тобой? Сколько хватит кредитов?
Женщина в белом улыбается и качает головой.
— Разве можно оценить в кредитах жизнь ребенка? Оставьте их себе, мне ничего не нужно.
Счастливая мать продолжает благодарить спасительницу и та отступает к двери, улыбаясь. Отец ребенка краснеет, но когда спасительница смотрит на него — улыбается.
— До свидания.
— До свидания, — говорит он, скрипя зубами. — Стой. Постойте секундочку, послушайте.
— Да? — она удивленно останавливается. Этот мужчина. Он никогда, почти никогда не говорил с ней. Он только сидел в стороне, только открывал дверь, когда она приходила и удалялся в соседнюю комнату. Он только сверкал глазами и односложно общался с женой, а сней почти никогда. И сейчас он решил поговорить?
— Я хотел бы отблагодарить вас.
Она думает о деньгах и смущенно качает головой.
— Мне ничего не нужно. Спасибо. До свидания.
— Стой!
Она останавливается. Интересная смесь настроений в его голосе: ярость, стыд, просьба, унижение, гордость, благодарность. И все это прозвучало в одном слове. Как интересно и как жутко.
— Да?
Он мнется как девочка только что потерявшая хвост и вышедшая первый раз из моря на сушу. Он не смотрит ей в глаза и пытается что-то сказать.
— С вашим сыном теперь все будет хорошо. Я обещаю.
Он чуть не плачет от бессилия и тихо шепчет «Спасибо». А потом добавляет: «Больше не приходи к нам. Это теперь опасно. Как для тебя, так и для нас. Времена настали злые. Много ненависти на улицах. Остерегайся ходить сама по улицам. Да и спутник тебя не спасет, только двое пострадаете».
— Что происходит? — спрашивает нечистая, — Кого я должна бояться?
— Не ты, а вы. Все вы. Но на других мне плевать — тебе я сильно задолжал и помочь могу только советом. Не высовывайся, а в идеале уезжай из Улья куда подальше.
— Скоро здесь будет холодно, я слышала об этом, — кивает она и выходит. Он смотрит на закрывшуюся дверь и прислушивается к удаляющимся шагам. Минуя жену подходит к окну и следит как фигурка сквозь пургу пробирается по свеже протоптанной дорожке к выходу со двора. Когда они исчезает за углом он может позволить себе расслабиться и вернуться к семье.
— Дорогой?
— Да, любимая.
— Что это за конверт на столе? Какие-то билеты… Ты завел любовницу и ведешь ее в театр?
— Нет. Завтра мы идем в театр.

12.

— Касьян, это ты, старая кочерга?
«Бабушка как всегда не отличается вежливостью и осторожностью», — подумал Касьян, рассматривая сгорбленную фигуру сквозь рисунок решетки. После того пиздеца, что старушка устроила во время захвата ей уже никогда не увидеть воли, но она остается все такой же наглой, самоуверенной курвой, как и в молодости. Он даже немного завидовал ее ненависти.
Вот куда ей уже рыпаться, сидит в клетке, три этажа под землей, грязная, немытая, нечесанная. Избитая и наверняка ее пытали ублюдки из ОКН, но ведьма всегда останется ведьмой. Злобная, с длинным языком-жалом и наглыми глазами, даже сейчас светятся они из-под спутанных волос. Может кинуть ей что-то вкусное в клетку, как собаке? Чтобы она почувствовала где находится и кто тут главный, — подумал Касьян и заложил руки за спиной, — нет. Здесь уже ничего не докажешь. Бесполезно. Зверь останется зверем, а Баба останется Бабой, пока ее не утопят в расплавленном серебре. Только так можно успокоить бешенную старуху, но он не собирается марать руки. Пусть сидит здесь вечно, старая крыса.
— Это Касьян, бабушка. Но наверное ты меня и имела в виду.
— Я тебя сама кочергу в одно место введу. Жаль, что она в избушке осталась, которую вы сожгли.
Она шипела злобно, уставившись на него сквозь заросли грязных волос, а он старался не дёргаться и улыбаться расслабленно, как дома перед камином. Бабушке только покажи слабость и она уцепится за нее как бешенная собака за ногу, разрывая сухожилия, твою мать. Нет, она все прекрасно понимает. Несмотря на ее ужасное состояние, несмотря на беспомощность и нулевые шансы она понимает, что он опасается (боится?) сунуть руку между прутьями и поднести бабушке подарок. Очень уж крепкие зубы у людоедки и сильны мощные волосатые руки. Если она только вцепится ему в запястье и Касьян почувствовал как возникла капелька холодного пота на затылке и медленно, размазавшись потекла вниз по спине. Страх. Он все-таки боялся ее, даже когда столетняя дикарка надежно заперта и может ранить только оскорблением или злобным взглядом. Он боялся.
— Некрасиво так говорить, люди не поймут, как и я.
— Мне насрать на людей, как и на тебя, однояйцевый выблядок. Прочь поди или тебе что-то нужно от бабушки? Может ты хочешь тепленького? Того что хранится у бабушки под юбкой, Кощей?
— Не называй меня так.
— Не нравится твое настоящее имя, мальчик? Или называть тебя просто, «внучек»? Как говорится в книжке «ты забыл имя своего отца, жалкий ублюдок»! Иди сюда, я тебя поцелую, там где маленькое становится большим. Займемся этим просто на грязном полу, а потом ты пойдешь подлизывать людям-человекам, тем, кто хочет уничтожить твой народ.
Он улыбнулся и старуху это взбесило, он видел как дернулось плечо в нервном импульсе. Пусть больше матерится и обзывает — это успокаивает. Когда наешься сладкого от сахара воротит и здесь таже логика. Чем больше ведьма шипит, тем меньше он ее боится.
Бабка умная. Кажется она тоже поняла это и замолчала. Только смотрит ожидая ответного хода. Так и стоят они друг напротив друга, разделенные решеткой.
— Я защищаю вас от плохих людей и договариваюсь с хорошими. Все эти мерзости, которые ты себе представляешь — я делаю ради нашего народа. Ради вас.
Ведьма не поверила, что было видно по саркастической ухмылке и по слюне растекавшейся по черному сапогу Касьяна.
— Ради нас, бл. Ты даже говоришь о своем народе, как о чужом, человеческий лизун. Они загоняют нас в стойла, наказывают, считаю по головам как баранов и даже вещи забирают — хорошие люди.
Она сказала это как плюнула словами и Касьян подумал, что наверное все что он делает, действительно спускается в унитаз. Если послушать Бабу, но ведь есть и другие особенные, которые любят людей. Дед Мороз, например и его Снежка. Тьфу, ты. Совсем забыл.
— А вы, что творите вы? За что тебя взяли, ебнутя ведьма? Не ты ли детей в хату зазывала и в печь сажала? У тебя в огороде ОКН вместе со следователями выкопали гору детских косточек обглоданных, зачем ты это делала старуха? Чего тебе не хватает? Кальция? Зачем ты детишек убила?
Баба уставилась на него выпученными глазами и открыв рот. Потом покрутила пальцем у виска.
— Совсем больной? Какие дети? Кто верит в нашем городе уродам из ОКН и ментам? Ты хорошо в школе учился Касьян Тупорылый? Они сфабриковали дело, потому что я отказалась прогибаться под них. Потому что Особенные должны быть свободны, а не спать в бараках под охраной!
Он развёл руками и заметил как старуха следит за ними — сложил руки за спину.
— Доказательства — есть. Доносы — есть. Исследования Фольклориста — есть. Дети в Городе действительно пропадали и перестали когда схватили тебя. Совпадение?
— Не думаю. Доказательства? Сами зарыли косточки в огороде и сами нашли. Обычная ментовская подстава. Доносы? Собираются и пишутся легко. На кого-то нужно надавить, кого-то убедить и вот уже аккуратно бумажки подшиваются в папку. Фольклорист? Как специалист он тупой и прогибающийся лох, что скажут то и напишет. Любое послание и доказательство можно трактовать двумя способами, что Фольклорист успешно делает, и ты знаешь об этом. Ну а дети пропадали и будут пропадать всегда, бабушка здесь ни при чем. И, кстати…
Она схватилась обеими руками за решетку и прижалась к ней лицом, стараясь поймать его взгляд.
— Что-то я не помню суда. Не помню допросов. НЕ помню обвинений и не видела бесплатного адвоката, как в фильмах. Где они, сэр защитник? Где справедливость и закон? Где равноправие за которое ты типа борешься? Почемя я здесь это камера предварительног заключения или уже тюрьма? И какой у меня срок?
Он молчал, ответов не было. По ночам лежа в кровати и стараясь заснуть он тоже думал о неправильных моментах и может ли он повлиять на эти факторы — он не мог. Как бы он не старался верить в свою значимость — да, он мог повлять на некоторые вещи, но далеко не на все.
— Молчишь, гад соленый? А бабушке здесь смердеть вечно?
— Я слышал ты отстреливалась? Зачем?
Она улыбнулась и он увидел желтые, но еще крепкие зубы, обветренные губы, язык мелькнувший в середине, облизнувший губы и опять спрятавшийся.
— Мой дом — моя крепость, слышал о таком? Бабушка не любит незваных гостей, а ордера мне никто так и не показал. Бабушка разозлилась. Если бы бабушка хотела, то могла бы устроить фейерверк и побольше. Как Мороз, например. Я слышал его вы взять не смогли, паршивые ублюдки, гниды, твари, уроды.
— Спокойно, — прервал ее Касьян и бабушка вздрогнула, удивленная его тоном. — Да, он ушел. Но ты не слышала, что Мороз сотворил когда сбежал.
— Мне не интересно, что говорят на человеческом телевидении.
— Я был там. Я лично видел, что осталось после него на заправке.
— На какой заправке? — удивилась старуха, — Я слышала про деревню.
— Деревня была сначала, — он протянул ей газету, которую все время прятал за спиной. — читай. Журналистское расследование. Вот, что натворил один из особенных. Старик. Любимец детишек и ветеран войны. Как должны люди относиться к нам после этого?
Он развернулся и собирался уходить когда вспомнил. Бабка не отказалась от газеты, но все еще стояла у решетки.
— Обрати внимание на рекламу. Та что поярче, про театр. Подумай.
Он зашагал по темному коридору, оставив пленницу в одиночестве и двери закрылись за длинной фигурой, а бабка жадно читала огромную статью-расследование, кивая в такт своим мыслям.

13.

В комнате темно потому что плотно завесили шторы и выключили все, что можно выключить. У двери стоит существо мертвенно-бледного цвета и тусклыми, как могильная земля, глазами. У окна стоит человек вооруженный пистолетом и изредка он украдкой выглядывает на улицу. У этого глаза живые, но вид очень уставший. Он постоянно моргает и трёт их рукавом. Зевает и смотрит вперёд.
В комнате есть и пленники. Они сидят на стульчиках посреди комнаты и дрожат. Кто-то раздет, кто-то одет, но все напуганы. Комната оборудована небольшим камином, около него в кресле устроился высокий человек. Он стар, он лысоват и в левой руке он держит двуствольное ружье. В правой у него папироса дымит. Когда дед вспоминает про неё то затягивается, кашляет и опять забывает на время. Он думает.
В углу работает телевизор который уже третий раз начинает крутить рекламу об одной премьере. И дед опять её смотрит и качает укоризненно головой. Ему не нравится это зрелище.
— Что делать будем, Фома?
— Не знаю, — отзывается уставший со своего места — Но кажется догадываюсь, что.
— Да, — сказал дед, — мы идём в театр.

***

Конец первого тома. Второй будет когда-нибудь.

Мороз не велик, да стоять не велит.

Спасибо всем, кто читал и особенно комментировал. Вы мои снеговички и снегурочки - балдею от вас.

Спасибо всем, кто не читал, но и не ругал за долгую выкладку.

Спасибо Моран Джурич за такое дружелюбное и полное отличных читателей сообщество.

Мой телеграмм, если не захочется прощаться - https://t.me/severmisha

Мороз на АТ - https://author.today/work/119527

Читать по порядку здесь.

1.

Касьян смотрел в окно на бушующую непогоду. Снег напоминал злых белых собак, сорвавшихся с цепи и рвущих на части все, что встречается им на пути. Он кидался в окно, тряс за стекло, стараясь если не вырвать, то хотя бы выдавить хлипкую защиту. Еще утром Касьян стоял здесь же и осматривал внутренний дворик — видел каждого прохожего, каждого, кто смотрел наверх, из любопытства или желая перехватить его взгляд. Сейчас не было видно никого и ничего. Реальность за окном провалилась в снежную, завывающую как волк бездну. Шпингалеты окна заскрипели протяжно, как под пытками. Кто-то сыпал с неба мешки снега, похожего на кокаин и не собирался останавливаться, а потом зазвонил телефон. Касьян Мудрый ждал неприятностей. Вот они и пришли.

2.

В дверь робко постучали, и Касьян Могущественный вздрогнул. На секунду ему показалось, что это Карачун постучал своим тонким белым пальцем в покрытое снегом стекло. Нет. Всего лишь прислуга. Телефон продолжал орать и подпрыгивать на четырех деревянных ножках, трубка дергалась как в припадке, желая выскочить из ушек и начать неприятный разговор. Касьян прикрыл глаза ладонью на секунду, буквально на секунду, и медленно вдохнул-выдохнул, стараясь расслабиться. В дверь постучали ещё раз. Тихо, неуверенно, настойчиво. Всё так. Работа есть работа. Не выполнишь работу — будешь наказан. Она вынуждена быть настойчивой!

— Да! Входи, дорогая!

Девочка как будто прижималась ухом к двери и ждала, чтобы когда он откликнется быстро надавить и войти моментально в кабинет. Он не включал свет, предпочитаю наблюдать за непогодой в темноте, поэтому свет в проеме двери нарисовал нереалистично длинную и жуткую тень, как будто Смерть лично явилась за ним. Телефон продолжал кричать как ведьма на костре и девочка посмотрела на аппарат, а потом на шефа.

— Не обращай внимания, — сказал он и махнул рукой, — пусть трещит. У меня сейчас нет желания разговаривать.

Он произнес это нарочито скучающим тоном, он хотел чтобы склонившая голову блондинка поверила ему, поверила, что так всё и есть. Он не боится. Он не пытается избежать неприятного разговора. Ему не страшно, и Касьян Бесстрашный даже слегка зевнул, но ей было все равно. Девушка поставила деревянную корзину на пол (она притащила ее с собой) и выудила баллончик с моющим средством. Как с пистолетом наперевес подошла с баллончиком к столу и нажимая курок наносила средство на поверхность стола, стулья, пепельницы, папки с документами и аккуратными круговыми движениями растирала его тряпкой.

Снежный зверь снаружи затряс окно с удвоенной силой, пытаясь вырвать шпингалеты.

— Карачун разбушевался, — пошутил Касьян, — это к зиме.

Девочка не улыбнулась, только кивнула еле заметно и щелкнула пальцами. Встроенный в стену шкаф открылся сам собой и через всю комнату поехало деревянное широкое ведро, стилизованное под старину. Из него торчали деревянными винтовками швабры, щетки, бутылки, порошки, тряпки, обрывки тряпок, и свисала через край резиновая перчатка без одного пальца. Ведро на колесиках подлетело к уборщице и пристукнув по солдатски остановилось рядом с ней.

— Ишь ты, — сказал Касьян. Голос его было слышно отчетливо на этот раз — бешенный дисковый монстр перестал орать мгновение назад. — Как на плацу. Четко и ясно. Знаешь, когда я воевал то был такой случай в практике…

— Хорошо, шеф, — пролепетала девушка и подхватив корзину за ручки посеменила в угол, чтобы начать уборку, а ведро подпрыгнув от возбуждения поехало за ней.

Касьян смущенно замолчал и проследил взглядом за попкой, которая недостаточно хорошо скрывалась под слоями серой бесформенной юбки. Аппарат под ней самый настоящий, крепкий как орех и он мог бы попытаться, мог бы попробовать. Но так и не решился.

Телефон подпрыгнул и заверещал снова, и Смотрящий за городом (так было написано в его контракте) выругался. Он никогда не был трусом, но тот, кто был на другом конце провода пугал его безмерно.

Уборщица вытащила веник и принялась поднимать пыль в воздух, а Касьян взялся за кинжал, который всегда прятал за спиной, под плащом. Схватился на рукоять и до боли в суставах сжал ее. Перерезать одним ударом провод и заставить заткнуться деревянного монстра. Может из дергающегося шнура польется дымящаяся, темная как сок граната кровь, а провод будет конвульсивно дергаться взад и вперёд. Мечты-мечты. Касьян привычным жестом заложил руки за спину и зашагал к выходу. Коса раскачивалась на спине, как маятник, и подпрыгивая била его между ребер, как будто подталкивая к выходу, подальше от припадочного истеричного аппарата. Потом он остановился и взялся за ручку двери, оглянулся, желая встретить хотя бы мимолетный взгляд Золушки, но она горбилась вдалеке, собирая мятую бумагу из корзины для входящих.

— Ладно, — сказал Касьян и вышел в коридор. Дверь захлопнулась, подтолкнув его в спину. Коридор тянулся змеёй вдаль, он был хорошо освещенный электричеством, и глаза вынуждены были взять тайм аут на привыкание после сумрака кабинета. Зато слышал он всё ещё хорошо. В кабинете напротив кто-то был, и он там был не один. А ещё они прятались, шептались, стараясь не выдать себя и обсуждали что-то очень секретное. А он не любил секретов в своем же офисе, поэтому сделал несколько быстрых шагов и распахнул дверь — быстро, резко, но не бесшумно. Смазанная сволочь заскрипела, как баба рожающая демона, и и двое вздрогнули, оборачиваясь.

— Так, так, — сказал Касьян. — Нарушаем.

3.

Близнецы так были увлечены зрелищем, что не сразу заметили его эпичный вход. Он хотел, чтобы вход был эпичный, с грохотом двери, громом и молнией, а на самом деле вышло так, что Касьян стоял в проеме двери, тяжело дыша, а два широкоплечих дурака смотрели то на него, то в тарелочку.

Держал тарелочку Ферст обеими руками, открыв рот в уголке которого набралась готовая капнуть вниз слюна. Глаза он вытаращил как два блюдца и вращал зрачками, как заведённый — следил за яблоком.

Секонд стоял рядом, приобняв рукой товарища за плечи и тоже с интересом смотрел, как по ободку летает маленькое красное яблочко, образуя условный круг в центре которого шипела и дергалась условная картинка.

— Таак, — повторил Касьян и схватил край тарелки. Золотой перстень цокнул о фаянс неожиданно громко и близнецы наконец заметили начальника. Касьян потянул утварь на себя, но Ферст не отпустил ее и даже попытался прижать вещь к груди. Секонд сглотнул слюну и шагнул назад.

— Таак! — повысил голос Касьян и схватился за тарелку двумя руками. Потянул с силой смотря Ферсту прямо в глаза. Тот пискнул и потянул на себя, но уже еле-еле, слабенько и неуверенно. Тарелка загудела, зашумела, яблоко побежало быстрее не выходя за пределы круга. Откуда-то из нее завывал ветер и хлестал снег, гудели машины.

— Я же предупреждал! — зарычал Касьян и наконец вырвал тарелку. — Я говорил, что нельзя приносить такие вещи в этот дом, дураки.

Он развернул её к себе и посмотрел, что показывает артефакт. Яблоко испугавшись, побежало еще быстрее, ограничивая круг, как экран телевизора. Картинка трещала, фонила, но показывала улицу, показывала снег, показывала бурю, деревья, заваленные снегом по макушку. Проезжавшие машины били фарами в экран, как кулаками. Снежный Армагеддон вот на что смотрели два одинаковых с лица упыря, вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями.

— Ненавижу вас, уроды, — проскрипел зубами Касьян и с размаху швырнул тарелку на пол. Кажется Секонд охнул и пошатнулся, но Ферст только тупо смотрел как разлетаются осколки, как подпрыгивает мячиком и катится в сторону яблочко.

«Я ведь предупреждал! Я просил, но вы не слышите!»

Касьян зарычал и не задумываясь о том, что делает, о том какие могут быть последствия занес ногу и наступил на яблоко. Услышал хруст, чавканье под сапогом и не давая себе времени опомниться надавил, размазал, растер о пол. Потом топтал осколки, давил их превращая в труху, в порошок и улыбался. Двое молчали и просто смотрели. Да что им еще оставалось, уродам тупым. Правую руку Касьян Хладнокровный держал за спиной, как будто танцевал на балу, когда рукоятка кинжала лежит в ладони чувствуешь себя защищённым.

4.

Дверь захлопнулась и они остались вдвоем. Касьян ушёл, не удостоив их даже оплеухой. Шаги его еще были слышны. Вдалеке звонил телефон, но никто не отвечал.

Секонд опустился на одно колено и окунул два пальца в яблочную жижу. Посмотрел на склонившегося рядом друга и вздохнул.

— Говорил я тебе, следи за входом, брат. Теперь нас накажут.

— Ненавижу Касьяна — предателя. Ненавижу служить ему. Давай уйдем.

Секонд вздохнул еще раз.

— Куда? Ты же знаешь, что мы не можем.

Они смотрели на остатки блюдца и вздыхали, вздрагивая когда снег особенно сильно бил в окна.

5.

Касьян шел по коридору, заложив руки за спину. Он немного успокоился и старался выкинуть из головы мысли о близнецах. Как ты не корми человека, он всё равно смотрит в сторону. Как не пытайся им пояснить, что это опасно, что нельзя приносить опасные игрушки в его офис, что пострадает не только он, и не только они, а может дрогнуть целый Улей — им все равно. Уроды только смотрят из-подо лба и кивают соглашаясь, но внутри, то что у них внутри, эти мерзкие мыслишки. Дай им только волю и они вцепятся ему в горло своими липкими пальчиками.

Телефон продолжал звонить. Звук прорывался сквозь плотно закрытые деревянные двери и догонял его в коридоре, так громко будто висел рядом на стене. Касьян даже посмотрел на стену. Только фотографии в рамке, больше ничего. Он остановился разглядывая фотографии, стараясь потянуть время.

Дружественный матч Особенные против Людей. Его работа. Сколько стоило нервов организовать этот день. Уговорить своих, уговорить чужих. Пошить форму, собрать команды, найти арбитров и сидеть два часа как на иголках, ожидая взрыва. Люди на трибунах. Оскаленные пасти, злые глаза, ненависть в воздухе. Особенные на трибунах. Сгорбленные плечи, испуганные взгляды, ненависть, витающая в воздухе. Судья, который не знает кому засчитать пенальти. Агрессивные футболисты со стороны людей и осторожничающие особенные.

Удивительно, что закончилось без крови тогда. Удивительно, что ему удается поддерживать баланс отношений все это время. Они должны быть ему благодарны, но разве дождешься благодарности от чужих, а свои тебя ненавидят еще больше.

Открылась одна из многочисленных дверей коридора и почти бесшумно, как призрак, к нему поплыла девочка. Касьян отвернулся от фотографий и широко расставив ноги стоял, как моряк на палубе корабля — ждал приближающегося шторма.

Девочка подбежала и не поднимая головы присела в книксене, приветствуя начальника. Он не видел ее лицо, поэтому сосредоточился на красной шапочке на макушке.

— Что ты хотела, малышка?

Она вздрогнула и быстро глянула из-под чёлки.

— Вас ждут в переговорной. Очень просят поспешить.

— Хорошо, — он кивнул и повернулся к фотографиям. — Спасибо тебе, родная. Сейчас приду.

Он провел пальцем по общей фотографии футболистов и посмотрел на кончик — пыли не было.

— Ты ещё здесь?

Девочка не уходила. Он нетерпеливо обернулся.

— Что?

— Они очень настаивали. Очень-очень. Сказали, что если не поспешите, то зашьют вас живьем в труп волка и повесят в центре Рынка.

Она покраснела, как шапочка на ее голове и добавила:

— Я очень испугалась. За вас. Они очень ждут вас.

— Сколько их там?

Он очень удивился, когда Шапочка подняла вертикально вверх только указательный пальчик.

— Вы главное не бойтесь…

— Касьян Храбрый никого не боится…

Девочка фыркнула и он замолчал. Обошёл ее и зашагал к переговорной, боясь, что если остановится хоть на секунду то передумает. Остановится, развернётся и пойдёт в противоположную сторону, решит, что трезвонящий аппарат сейчас важнее и встречу можно отложить на пару минут.

Он не оглянулся, хотя хотелось бы знать ушла девочка или смотрит ему вслед? Если он сделает что-то не так завтра весь Улей будет гудеть. Касьян струсил! Касьян испугался! Касьян бежал!

Он обернулся, когда взялся за ручку двери переговорной и конечно никого в коридоре уже не было. Девочка ушла также тихо, как и пришла.

— Заходи, однояйцевый!

— П…ц, — прошептал Касьян и открыл дверь.

6.

— Ну что там слышно, Шапка?

— Тихо! Не слышно ничего!

— Тихо ты!

Слуги Касьяна не выдержали и собрались у переговорной. Первой вернулась Шапочка. Когда дверь плотно захлопнулась за Переговорщиком она не долго думая подбежала к ней, впитывая звуки как губка. Кто-то кричал там, кто-то очень громко кричал и стучал кулаком по столу и это был не Касьян Яростный. Сейчас он скорее превратился в Касьяна Без Яйца. Что-то подобное и кричали изнутри про яйца и позор и ответственность всмятку. Если бы яростью можно было убивать, то двери бы потекли расплавившись на пол.

Из дверей выглядывали слуги Касьяна, как вороны на сыр они слетались на унижение врага. Улей ждал таких новостей. Если плохо врагу — хорошо тебе. Касьяну сейчас было плохо. Шапочка улыбнулась, и хотя бабушка и учила ее, что злорадствовать плохо, но кто слушает бабушек?

Двое подошли ближе и остановились, прислушиваясь. В переговорной кто-то только что перевернул стол.

— Однако, — сказал Первый.

— Так ему и надо, — поддакнул Второй и почесал затылок. Испугался своих мыслей и отошел вглубь коридора.

— Он тебя не слышит, — прошептала девочка, — сейчас уроду не до нас. Он потом отыграется, если его отпустят.

— Это ему за тарелочку, — сказал первый.

— И за яблочко, — уточнил второй.

— И за бабушку, — прошептала девочка и сжала кулачки.

Они помолчали, прислушиваясь.

— Интересно, — сказал первый, — кто там внутри?

— Очень интересно, — сказал Второй.

Не сговариваясь все трое посмотрели на замочную скважину.

— Почему я? — спросил Первый.

— А почему бы и не ты? — ответил Второй, и он взялся за ключ, который торчал в двери, чуть повернул и потянул на себя. Легко вытащил его из замочной скважины и посмотрел в освободившийся кружок. Звуки на мгновение стали громче и сочнее, но когда он прижался лбом к холодному дереву опять затихли.

— Кто там? — спросил Второй. Первый посмотрел на него, мокрое пятно осталось на двери, там где он касался дерева.

— Ну? — прошептала девочка. — Что с тобой?

— Нам п…ц, — выдохнул храбрец.

7.

«Ты урод! Как ты мог меня так подставить!» — кричал Фольклорист, и Касьян только вздрагивал, не пытаясь возражать.

«Ты кусок нечистой отрыжки! Как можно было так облажаться! Ты подставил меня, однояйцевый и пожалеешь об этом! Я расплющу твое яйцо одной рукой и размажу его по стене другой, ты, нечистый фрик! Запомни, тварь! Когда человек дает тебе привилегии, то ты должен их отрабатывать нечистая мразь! Когда человек говорит, ты должен слушать! Когда человек играет на гитаре, ты должен танцевать! А когда я играю на дудке все крысы Улья должны ползти за мной! Это тебе ясно, Касьян Безголовый?»

Он кивнул.

— Я не слышу!

— Ясно, Госпожа.

Она подошла к окну и скрестила руки за спиной, также как делал это он ранее.

— Это что за херня на улице? Это то, что я думаю? Карачун вернулся?

— Вряд ли, госпожа. Тогда бы все было намного хуже. Карачун просто приоткрыл глаза на мгновение.

— Где Мороз?

— Ему удалось скрыться.

Касьян замер. Что-то острое уперлось ему в шею сзади. Уперлось и чуть надавило, замерло. Госпожа засмеялась.

— Боишься, Касьян Бессмертный? Боишься раствориться в небытии навсегда? Хороший удар серебряным клинком в затылок тебе бы не помешал для профилактики. Ты очень сильно облажался, когда упустил Мороза. Люди тебе этого не простят. Я бы предпочла серебро.

— Я найду его. Обязательно найду, — пробормотал Касьян Мокрый, — и приведу на Рынок лично.

Читать по порядку здесь.

Часть вторая. Дорога из желтого кирпича

1.

— Что такое Улей, человек?

— Я толком не знаю, дедушка. Я из села, в городе бываю редко. Новости не смотрю.

— Рассказывай, что знаешь.

— Это городской район. Там живут эти… ну… ваши. Все вместе. Такой квартал единомышленников, одной крови…

— Я не понимаю.

— Город в городе. Там живут Нечистые.

— Спасибо за уточнение, Снежный ангел.

2.

Смена имиджа или ребрендинг нравился только начальству. Патрульных новая аббревиатура из трех букв раздражала. Арсен заполняя протоколы постоянно путал СБД или СДБ. И часто выходил смотреть, что написано на служебном форде. Садился, брал ручку и опять начинал сомневаться, вздыхал и снова выходил. И так по два-три раза. В конце-концов написал СБД ручкой на запястье, там где щупают пульс и время от времени надпись обновлял. Вот и сейчас он рассматривал ее и ручкой рисовал виньетки вокруг. Хотелось кушать. Еда заканчивалась удивительно быстро, а Жорик только смеялся над муками друга.

Его неизменный напарник Жора ел мало, зато любил новости и сейчас тоже не спеша листал газету, которую купил на заправке неподалеку. Радар, целью жизни которого была ловить любителей ездить побыстрее молчал уже восемь часов. Шоферюги вдруг стали примерными и законопослушными. Неудивительно, в такую пургу.

— Эх, невезуха, — пожаловался Арсен и вздохнул. — Они моргают там друг другу и оттормаживаются перед нашим поворотом. Не заработаешь ничего. Только активисты на заправке кофе жрут литрами. Чего они там ждут?

Жора пожал плечами, ему было всё равно.

3.

— Все в одном месте? Почему?
— Так решил народ. По всему миру так. Закон о Нечистой Крови. Дедушка, не смотри на меня — я человек маленький.
— Что за закон? Подробнее.
— Откуда мне знать? Сходи в библиотеку. Или в милицию. Там все законы знают. А я просто самогон варил. Я с Бабой из ваших дружил — мне всё равно кто деньги платит.

4.

Для Жорика работа уже закончилась, не хотелось напрягаться. Еще четыре часа и на базу СБД, там в душ, переодеться в цивильное, запрыгнуть в машину и домой отсыпаться. Зачем ловить этих бедолаг сейчас? Метель метёт во всю. План по протоколам выполнен, пора и честь знать. Взяток все равно не возьмешь, камера в машине фиксирует все разговоры и шоферюги со своими ходят, иногда даже скрытыми. Чистота и прозрачность.
Место у них было хорошее, заброшенная автобусная остановка и справа отходит дорога в поселок. Они спрятались за деревянным домиком, служившим местом встречи дальнобойщиков и дешёвых женщин, но сегодня не появлялись ни те ни другие. Какой дурак выходить в такую погоду.
— О хо-хо, — опять вздохнул Арсен, мимо пролетел грузовичок, но все в рамках приличия, еще и улыбается, — чувствую себя плечевой. Никому не нужной и старой. А еще четыре часа так сидеть, я бы оформил пару протоколов, а ты?
— На базу хочу, — зевнул Георгий, — зачем мне эти упыри в конце смены. Я лучше домой, там тепло, — он вздохнул, — и пиво. А здесь нас заметёт с головой через пару часов и придётся эвакуатор ждать. Поехали лучше на станцию, там убирают. И у меня скидка накопилась на пару бесплатных хот догов.

5.

— Как давно основали Улей?
— Не знаю я. Лет десять? Или пять? Говорю же, дедушка, в библиотеку тебе нужно за знаниями, а не ко мне. В милицию не советую все-таки.
— Ничего не понимаю.
— Что не понимаешь, дедушка?
— Не припомню я такого. Кожный год выходили со Снежкой и ни слуху ни духу о том Улье. А ты говоришь десять лет уж.
— Я говорю «библиотека». Чего мне верить, я институтов не заканчивал.

6.

Ночью сильно похолодало и мороз был таким лютым, что стали находить замерзших бомжей на улицах. Погода за пару часов изменилась радикально. Снежная буря бушевала целую ночь. Дороги замело и не хватало снегоуборочных машин. Судя по новостям машины вне города вставали в заторы целыми колоннами. Арсен уже собрался ответить напарнику пожёстче и замолк, глядя в зеркало заднего вида. Из леса, который окружал проселочную дорогу шатаясь выходил человек.
— Накаркал, — сказал Георгий, — нечистый идет. Вот тебе и упырь в конце смены.
Арсен уже кряхтя доставал из кобуры пистолет, действительно, нужно было ехать за хот-догами. До пришельца было еще метров двести, но нечистые могли передвигаться молниеносно.
— Думаешь?
Человек вышел из леса и брел к ним раз за разом проваливаясь в сугроб. Ветер подталкивал его в спину, но больше мешал, чем помогал. То одна ногу уходила под снег и только он выдирал левую, то под снег уходила правая. Шапку он потерял еще в лесу и снег сейчас прятал волосы под белым пушистым мехом.
— Жена говорит, что у меня дурной глаз и сегодня я с ней согласен, наверное дедушка был с нечистой кровью, оставил наследство, — бормотал Жорик, поглядывая в зеркало.
Он тоже вооружился и проверял пистолет, не переставая говорить:
— Так вот. Я если брякну какую глупость, то она исполняется. Особенно то, чего не ждешь. Если прямо закажешь — не будет ничего, так не работает. Но если упомянешь упыря между слов — вот тебе, нате! Ползет.
— Я не уверен, что это нечистый. Больше похоже на человека, которого жестоко избили. А за неоказание помощи сам знаешь штрафом не отделаешься, я пошёл.
Он открыл дверцу и втянув живот, вылез наружу. Снежные комья как пули полетели в теплоту салона и милиционеру за шиворот. Арсен поежился и подумал о домашнем борще, который приготовила жена и на секунду стало легче.
— Мужчина! С вами все в порядке? Вам нужна помощь?

7.

— Значит пойдем в библиотеку. Поможете мне?
— Дедушка, может пургу переждем?
— Нет времени ждать. Карачун долго прикрывать не будет. Ангел? Ты поможешь? Вот и хорошо. Можешь не отвечать.

8.

Ветер выл как голодный волк. Тучи смотрели сверху вниз медведями, а острые хлопья снега резали лицо острыми кинжалами. Погода ухудшалась с каждым часом, уничтожая настроение и дороги.
Мужчина остановился пошатываясь и только Арсен успел подумать, что все-таки спасает сельского алкаша, когда тот по-звериному закричал и разрывая рубашку на груди упал лицом в сугроб.
— Стой! — крикнул напарник, выскакивая со своей стороны, но Арсен уже бежал на помощь потерпевшему. Жорик нервно огляделся по сторонам, но не заметил мелькнувших теней за деревьями, захлопнул водительскую дверцу и побежал за другом.
Человек на земле дергался в конвульсиях и когда они перевернул его на спину ужаснулись открывшейся картине. Голая грудь уродливо располосованная: от левой руки до правой тянется рваный глубокий и толком не успевший зажить шрам.
— Вас пытали? — крикнул Арсен. Он уже стоял на коленях рядом с телом, пытаясь поднять мужчину и сам медленно погружался под снежный наст. Почему в критических ситуациях приходят в голову только такие глупые слова? Может потому что большинство тупеет под воздействием стресса? Вот Жорик, серой массой никогда не был, например, поэтому и действовал не стандартно. Он, высоко задирая ноги, подошёл, оглядываясь по сторонам, и, не выпуская пистолет, схватил Арсена. За минуту зимний бушлат из черного стал белым.
— Ты что! — Арсен сопротивлялся когда его потащили за ворот в сторону, но Жорик только пыхтел от натуги и ругался. Отбросил Арсена в сторону и щелкнул предохранителем «Ярыгина».
— Тут что-то не так, брат! Говорю тебе. Что-то не так, я чувствую мягким местом. Отходи к машине!
Правая нога провалилась под снег и он замахал руками, чуть не выстрелив.
— Это не упырь! — крикнул обиженно Арсен и поднялся. — Ещё раз так сделаешь…
— Стой! — крикнул Жорик. — Руки вверх! Быстро вышел оттуда!
За домиком кто-то прятался и теперь Арсен тоже заметил темную фигуру и взял ее на мушку.
— Видел? — прошептал Жорик. — Медленно отходим к машине, там рация и бронированные стекла. Только медленно, без паники. Постарайся выстрелить первым.
Тело на земле забулькало и затрепыхалось, как рыба на берегу.
— А этот?
— Это приманка, точно тебе говорю!
Приманка забилась еще сильнее, орошая снежный покров желтыми рвотными массами. Арсен отскочил, скривившись. Жалость — жалостью, а брюки потом отстирывать придется.
— Стоять на месте! — кричал напарник, — Стоять на месте, я сказал тебе!
Ветер усиливался толкая служителей дорог в спину, завывая протяжно, даже сквозь снег в ушных раковинах.
— Оставь его! Оставь здесь что-то нечисто! Арсен отходим!
Арсен стоял, пошатываясь под злыми толчками ветра, и видел, как замер человек, перевернувшись на спину, как вытянулся и оскалил рот, покрытый остатками еды, а снег уже заметал его, скрывая физиологические последствия рвоты.
— Он заразный как минимум! Вызови врачей, если хочешь, но вон тот тип мне совсем не нравится! Я читал в новостях про новый вирус из Индии, который распространяют бездомные нечистые и мне не хочется стать первым зараженным у нас! Стоять!
Он так заверещал, перекрывая вой ветра, что Арсен забыл про больного, заживо засыпаемого снегом и уставился на приближающуюся фигуру. Сразу отметил, что человек очень крупный и несмотря на вес идет по снегу он ровно, не проваливаясь, не отступаясь и буря ему не помеха. Он шел в сторону стражей и руки традиционно поднял вверх, но боялись почему-то они.
— Стой на месте! — закричал Жорик, — Стой или буду стрелять! Я знаю кто ты!
Арсен тоже направил табельное в нужную сторону и отмахивался от снега одной рукой. Кажется и он что-то припоминал. Что-то что ему читал напарник, что-то рассказывала жена на кухне, что-то ухватил мельком по телевизору. И до него дошло!
— Стоять! Руки вверх или стреляю!
Чудовище из Заречья остановилось.
— Руки не опускать! Только сделаешь движение вниз и получаешь в лоб из двух стволов!
Чудовище из Заречья не опускало руки. Погода не давала его рассмотреть, но Стражи знали с кем столкнулись. С тем, о ком судачит Город. С тем, на кого разосланы ориентировки.

9.

— Я должен понять, что происходит, поэтому мы пойдём наверх. Карачун даст нам немного времени.
— Нам нужна машина, если вы хотите в город.
— Я найду машину, ты за рулем. Ангел нас прикроет. И главное… Ангел, ты слушаешь? Никого не убивать. Мы не можем вредить людям. Это противоречит нашей природе и понятиям. Напугать, но не убивать. Разберемся, найдем Касьяна — накажем и вернемся. А потом нам с ними еще жить. Поэтому никаких убийств. А тебе человек я бы советовал скрывать лицо.

10.

— Ближе подойди! Руки не опускай и сделай два полных шага!
Проклятый снег не давал разглядеть лицо. «У него должна быть борода», — думал Арсен, — я помню это. Длинная, белая борода до пояса».
Нечистый сделал как его просили и бороды у него не было. Стражи охнули. Лицо нечистого облепило снегом, рисуя снежные усы, огромные белые брови, красные щеки — но борода сосулькой не свисала вниз. Он безразлично смотрел вперёд — не просил, не нападал, не убегал. Безразличный убийца, маньяк нового, нечистого типа.
— Как ты мог? — сказал Арсен, он совершенно забыл про больного под ногами, сейчас только одна мысль занимала стража. — Как ты мог? Детей убить! Я ведь сидел у тебя на коленях, ты старый урод! Зачем?
Задержанный нечистый вздрогнул. Слова задели его и он посмотрел на Арсена. Широко открылись глаза, высунулся язык, облизывая снег на замерзших губах.
— Стоять! — вдруг закричал Женька и затряс стволом перед лицом нечистого. — У меня серебряные пули!
Нечистый медленно покачал головой, и снег посыпался с головы на плечи.
— Нет. — голос у него был спокойный, даже ленивый. — Это у него серебряные пули.
И он мягко кивнул. В спину Арсену уперлось что-то твердое, и он ойкнул как ребенок. Женька перевел пистолет ему за спину и обратно, на пленника, потом опять за спину.
— Опусти оружие, — сказали из-за спины — Медленно.
Он послушался и сделал как его просил голос.
— Забери.
За пистолет дернули и Арсен отпустил оружие, не сопротивляясь. Существо, которое недавно корчилось в судорогах, разрядило пистолет и выкинуло обойму в лес. Потом не вставая подползло к Женьке и требовательно вытянуло белую руку.
— Отдай, — резко сказал голос из-за спины, — тогда будешь жить.
Существо молча тянуло руку. Женька выругался и беспомощно посмотрел на Арсена. Скривился, щёлкнул предохранителем и бросил пистолет в снег.
— Забирай.
— Характер, — сказал нечистый и кивнул, — уважаю. Помню тебя. Ты танк в подарок хотел, но так и не получил. Но просил каждый год, упорно добивался своего и не сдался. Ты — молодец.
Прислужник подполз к пистолету, разрядил его тоже и посмотрел на нечистого. Тот кивнул и оружие полетело прочь. «Как же я потерю табельного оружия объяснять буду», — подумал Женька тоскливо.
Здоровяк смотрел на них с легкой улыбкой, чуть наклонив голову. Существо поднялось и отряхнуло снег, как собака. Преданно посмотрело на хозяина.
— Молодец, ангел, ты всё сделал правильно. Ведите их в лес!
Арсена ткнули в спину и он обернулся. Человек в маске смотрел на него и тыкал двустволкой между лопаток. Единственный из троих он скрывал свое лицо.
— Ты же сказал я буду жить! — крикнул Женька.
— Бегом! — закричал человек в маске. — Руки за голову и пошли в лес!
Они послушно потрусили вперед.

11.
Арсен смотрел на плачущего напарника, и думал о том, что хочет кушать. Как-то это неправильно смотреть на своего голого друга и думать о еде. На заправке можно налить себе горячий, обжигающий кофе и взять к нему длинную, как палку, пахнувшую колбасой, сыром и горячим тестом багетку, которая хрустит во рту. Ну или пироженку взять с белым кремом и клубничкой наверху — тоже вариант, только зубы в последнее время беспокоят — кипятка хлебнешь на правую сторону и зубная боль мучает полдня, сладким заденешь зубчик и мучаешься. Что-то библейское: согрешил и сразу отвечаешь за это. Выпил холодной Колы? Добро пожаловать в ад.
Что же он такого сделал сегодня, чтобы быть привязанным к дереву в лесу, вдали от Города, вдали от любимой заправки и менее любимой жены? Здесь только нечистые и его бедный напарник.
Они шли полчаса, пока дорога и служебная машина не скрылись окончательно в белой пыли снега. Шли, спотыкаясь, проваливаясь в снег и выбирались из него боясь опустить руки. Потому что нечистый в маске подгонял их, толкал стволом в спину и угрожал пристрелить, а они каждую секунду ждали, когда же дрогнет палец и грохнет случайный выстрел. Снежная тварь с разрезанной грудью не отставала и шутя кидала в спины стражам закона снежки. Крутила в руках белый шарик и время от времени запускала его в одного из пленников. Третий, и самый здоровый, шёл молча и только иногда, после удачного броска, смеялся.
А потом он приказал одного привязать к дереву, а второго раздеть. Удивились даже его нечистые слуги.
— Нет, — сказал, а точнее попросил Арсен, он был уверен, что разденут его. Он ведь такой красивый и загар у него морской, тепло-коричневый.
— Точно, — кивнул начальник и показал на Арсена. — Толстого привязать к берёзе. Труса раздевать.
Он бросил на землю спортивную сумку, которую все это время тащил и открыл замок. Заглянул внутрь и вытащил рулон скотча.
Жорик бросился бежать. По английски, не прощаясь, он развернулся и постарался уйти. Да, глупо, и без шанса на победу — но он хотя бы попытался. Тот кого называли «ангелом» был больше похож на живого мертвеца, но двигался он как чёрный спринтер — быстрый и резкий. В два прыжка догнал беглеца, повалил его лицом в снег и несколько раз ударил кулаками в боки, для профилактики. Схватил за ноги и потащил обратно тело, которое уже не сопротивлялось. Арсен наблюдал за происходящим с ужасом, который не давал ему двинуться с места. Тот ужас, который блокирует все мотивации и отрезает попытки. Страх зверя загипнотизированного удавом, который покорно ждет приближения шипящего хозяина.
Арсен покорно дал отвести себя к дереву, покорно снял шапку и куртку, покорно руки отвел назад и обвил их вокруг ствола. Человек в маске подошел и начал заматывать его скотчем, как куколку бабочки.
— Стихи любишь? — лениво спросил главный. Он забрал ружье у маски и повесил через плечо и лениво наблюдал за действиями слуг. — Вот я люблю. Мне дети постоянно рассказывали. Одно и тот же, правда, год за годом. Про Новый Год, про Снежку, иногда про дедушку-вождя какого-то, но попадались оригиналы и «вирши» приносили необычные. Про белые берёзки, например. Рассказать?
Разорванный поставил Жорика на ноги дал пару пощечин для устойчивости. Тот теперь стоял покачиваясь, пуская слюни и безразлично разглядывал привязанного к тоненькой березке друга.
— Я продолжу, — сказал главный и Арсен поднял голову. Теперь он видел кто это. Это был именно тот, о ком он подумал. Отсутствие бороды, лысая голова и мощное телосложение не скрывало возраст. Это старик. Очень древний старик. И Арсен его помнил, они встречались в детстве и не раз. Тот самый Дед. А Дед вдруг начал декламировать до боли знакомый стих. Любимый стих Арсена, тот которым он козырял на всех праздниках, вплоть до окончания школы. Неизменный успех среди учителей. Неизменный триумф у родителей, в семье и даже одноклассникам нравилось. А началось всё с детского сада — выпускная группа. Именно тогда они с мамой выучили короткое, но очень красивое стихотворение косвенно связанное с Новым Годом. Именно его сейчас читал старый нечистый.

Учись у них — у дуба, у берёзы.
Кругом зима. Жестокая пора!
Напрасные на них застыли слезы,
И треснула, сжимаяся, кора.
Все злей метель и с каждою минутой Сердито рвет последние листы,
И за сердце хватает холод лютый;
Они стоят, молчат; молчи и ты!
Но верь весне. Её промчится гений, Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.

— Афанасий Фет! — закончил нечистый, и по клоунски поклонился. — Какая мощь. Какой смысл! Коротко и мудро! Вот только вам молчать не советую! Начинаем сдирать листья с этой березки!
Разорванный схватил Жорика за плечи и одним рывком сорвал с него пальто и отбросил в сторону.
— Холодно? — спросил здоровяк и, не дожидаясь ответа, посмотрел на Арсена. — Как зовут твоего друга?
— Владимир, — простонал Арсен, и Жорик посмотрел на него исподлобья, а бандит засмеялся и махнул рукой — Шапка!
Разорванный влепил напарнику подзатыльник и сорвал теплую шапку ушанку с кокардой. Снег сразу же набросился на черные волосы Жорика, как пчелы на мед. Человек в маске хохотнул, а дед смотрел на Арсена.
— Холодно в руки? Это только начало. Скотч он ведь на морозе как камень резать будет, поверь мне, я знаю. А напарнику еще хуже придется. Каждый раз как ты будешь врать или увиливать и хитрить — он будет лишаться части одежды. Вот такой вот хоровод, дружок. Начнем играть?
Он замолчал и внимательно смотрел на Арсена. Арсен вдруг подумал, что его губы примерзли одна к другой и отлепить их удастся только с кровью.
— Молчание тоже ответ, — кивнул нечистый и махнул рукой. — Продолжим!
— Нет! Нет! — закричал Арсен, а Жора завыл и уклоняясь от рук безобразного споткнулся и упал в снег, откуда его доставали двое, пока дед и Арсен наблюдали. Наконец Жорика привели в прямоходящее положение и даже нежно обтрусили снег с плечей.
— Теперь ясно? — нечистый опять смотрел на привязанного стража и ждал ответа.
— Ясно, — четко и громко ответил он, как учили в академии.
— Вот молодец! — обрадовался нечистый и засмеялся довольный. — Как же зовут твоего молчаливого напарника?
— Евгений Дикисян! Тридцать два года! Не женат! Рядовой страж — патрульный СБД!
— Что такое СБД? Расшифруй!
— Служба Безопасности на Дорогах! Реформированная Дорожная Патрульная Служба!
— Кто такой Страж?
— Реформированный полицейский! Служитель закона нового типа!
— Вот молодец! — повторил нечистый — Теперь ты готов.

12.

— Тебя как зовут?
— Арсен Ли. Тридцать два года! Рядовой страж — патрульный СБД! Женат!
— Слабости?
— Чьи?
— Мои! Твои, конечно! Баб любишь?
— Нет, я женат. Люблю покушать. Труслив. Чересчур исполнителен! В детстве свалился с велосипеда на полном ходу о чем имеется шрам на лбу, скрытый под волосами. Боюсь огромных скоростей. Иногда ленив! Школу закончил середнячком, но учителя любили за исполнительность!
— Ладно, ладно. Останови свои сани, страж. Слишком много бесполезной информации. Будешь так отвечать, твой друг точно не замерзнет. Кстати о холоде.
Нечистый подошел к Арсену и пробормотав что-то бессмысленное, коснулся двумя пальцами его лба.
— Теперь ты не будешь чувствовать дискомфорта, спешить не нужно. Отвечай и рассказывай в своем стиле — подробно и не скрывая.
— А как же…
— Кто? Евгений Дикисян? Тридцать два года, не женат? Он будет надеяться, что его напарник не дурак и отвечает честно. Это все, что ему нужно знать.
— Пожалуйста, меня тоже коснитесь.
— Не будь жалок, Страж, Дикисян. Ничего с тобой не случится. Холод вас не тронет, сейчас он добрый и если будете слушаться, то останетесь без обморожений. Но если твой китайский друг будет юлить — ампутаций не избежать. Обморожения бывают трех видов: легкой степени, средней и тяжелой. Хочешь расскажу подробнее?
— Я не знаю.
— Ну нет, так нет. Не очень и хотелось, только время тратить. Вот Карачун, родственник мой, он бы не только рассказал, но и показал. Кстати, у моего дома очень наглядно все можно посмотреть. Парк Ледяных Фигур. Человек, отведем их на место?
— Может в следующий раз, дедушка? Сейчас нам нужны ответы. И мне бы тоже твое прикосновение не помешало обновить — мерзнуть начинаю.
— Мёрзнуть — это хорошо. Мороз — это жизнь. Главное этой жизнью не увлекаться. Ладно, подойди. Оставь его, он уже никуда от дерева не уйдёт, подойди и получи мое благословение, сын мой.
— Пожалуйста, можно мне тоже вашего благословения? Или хотя бы пальто надеть? Холодно очень.
— Молчи, злыдень. Благословляю тебя Фо… мм человек. А теперь приступим к опросу…
— Говори же быстрее, мой друг замерзает!!!
(Звук удара и приглушенный стон)
— Не торопи, дедушку! Он сам решит, когда ему что делать.
— Ну-ну. Человек. Не обижай собрата и бандану на лице поправь, а то ведь стражи любопытные у нас, так глазами и шарят. Мало им ангела и дедушки с дробовиком. А ещё спешат… Ладно начнем. Слушай меня очень внимательно страж у дерева и не говори, что не слышал. Очень меня обидели в последнее время как люди так и нечистые, поэтому зол дедушка и практически на грани нервного срыва. Я бы не советовал тебе попасть в эту бурю. Примёрзнешь, так что теплая батарея не поможет. Ну да не будем повторяться. Какой год на дворе? Ясно. Какой месяц? Понятно. Не переживай, твой друг всё ещё одет, значит отвечаешь правильно. Вчера к моему дому подъехали вооруженные люди с холодными сердцами и они намеревались уничтожить моё жильё, и меня вместе с ним. Что это было? Не дрожи так, вижу зацепил.
— Не знаю я. Правда не знаю! Откуда мне знать, мы простые патрульные, Жорик тоже не знает.
— Жорик, говоришь? А ну-ка снимите с Жорика ботинки, разговор быстрее пойдет!
— Не надо! Не надо! Не разувайте его! Слышал я что-то краем уха! Спецоперация по вашей поимке была. Отдел по Контролю за нечистыми готовил ее совместно с военными! Все, что мне положено знать! Только слухи!
— Не разувай его, ангел. Вон как друг разговорился, как в старые добрые, да? Так вроде убить они меня собирались, или нет?
— Я не знаю! Скорее нет! В крайнем случае! Вас судить хотят, чтобы народ знал и видел, какие вы, а расстрелять в лесу смысла нет!
— Какие мы? Злые?
— Нечистые! Говорят, что людей вы ненавидите и только ждете, как нас всех уничтожить. Это не я придумал!
— Продолжай, страж!
— А ваше дело очень показательное в этом плане! ОКН ходят и светятся от счастья. Если это правда, то вы настроили против себя весь Город и на этот раз не только людей, ваши тоже не рады. После того, что вы сделали, отношение к Улью и его жителям ещё больше ухудшилось. Я слышал, что будут строить стену, чтобы отделить нечистых от людей. Если это правда — благодарить будут вас.
— Суд говоришь?
— Я так слышал. Хотя если вы еще что-то сделали, тогда даже не знаю. Но убивать нечистых не принято. За шиворот и в Улей без права выхода.
— Улей — это тюрьма?
— Боже мой, не смотрите на меня таким взглядом! Я обычный патрульный и всё… Вы говорили отвечать честно и быстро…
— Ладно, ладно, не нервничай. Дедушка спокоен, как тучка на небе. Говори правду и останешься жив.
— А…
— Вместе со своим милым другом. Отпущу, обещаю. Только картинка у меня в голове не складывается, страж. Почему вы не любите таких как я уже и спрашивать не буду, но, объясни, почему на спецоперацию по захвату нечистого идут люди во главе с Нечистым? Касьян Всемогущий пришёл с ними, и я не успел с ним поговорить, поэтому спрошу у тебя. Почему Касьян Всемогущий вместе с людьми против меня пошел?
— Касьян Предатель?
— Что?
— Касьян Трусливый? Касьян Множество Имен?
— Знаешь его, страж?
— Как не знать, он главный Спикер Улья. Все вопросы решаются через него. Он борется за права ваших и защищает нечистых в глазах людей. А ты, то есть вы, так его некрасиво подставил. Поэтому и пришёл, наверное. Вы его тоже… того?
— Ясно. Спикер значит. Касьян Сладкоголосый. Ну-ну. Что-то здесь не сходится опять. Всегда он нелюдим был, Касьянище. Злой, как снежный буран. Трещал как мороз. Людей сторонился. Нет, я больше скажу — Касьян людей ненавидит, девок любит красть и насильничать. А тут спикер. Посредник, забери его мороз. Главный нелюдим объединил и правых и левых. Чудеса да и только. А не врешь ли ты мне, толстячок? Ангел сними рубашку со стража, пусть потанцует, а то расслабился и уши развесил!
— Нет! Не надо! Не надо! ААА!
— Вот так! Зарядочку изобрази нам! Ручки вверх-вниз! Наклоны! И поживее, а то замерзнешь, это тебе не Армения!
— Перестаньте издеваться! Что вы хотите от нас? Я все что знаю выкладываю! Касьян ваш не добровольно с ОКН связался! Эти ребята умеют убеждать! Жорик не стой, все будет хорошо! Прыгай, вертись, в ладоши хлопай — они тебе не запрещают!
— И как же они его убедили работать против своих?
— Я точно не уверен, но кажется Касьяна крепко взяли за яйцо! Я так слышал!
***

Мой тг - тут. Заходи, если что.

На днях завершил несколько иллюстраций к предстоящему релизу музыкального проекта "Human Time" https://vk.com/humantime19

Тематика в духе гримдарк киберпанка + тяжелая атмосферная музыка.

Цитата: "Концепция альбома заключается в глубоком анализе хрупкого баланса между человеком и машиной, исследуя, насколько далеко общество готово зайти в погоне за эволюцией совершенного мира."
https://vk.com/humantime19?w=wall-178932647_702/all

Делюсь небольшими фрагментами из иллюстраций.
Настраиваем радар. Ждем-с релиз. Будем послушать, посмотреть.