- Верные слуги Императора! Братья и сестры! Для меня великая честь стоять перед вами в этот знаменательный день! Сегодня мы все приветствуем этих молодых людей, которые вскоре пополнят ряды бесстрашных защитников Империума, которые покроют себя и свой полк неувядающей славой! – Понтифик Самар вытер платком толстое, обрюзгшее, лоснящееся от пота лицо. Воздух в зале торжественных церемоний Монтефалько был спертый. Сотни свечей и огромные, сделанные из горного хрусталя, люстры с трудом разгоняли сумрак. Зал был расположен глубоко под землей, и сделанные сотни лет назад витражи, изображающие сцены из Великого Крестового похода Императора человечества, освещались лишь тусклыми искусственными светильниками, расположенными между каменными стенами пещеры и самими витражами.
Митан Далвос аккуратно передернул плечами, надеясь, что его движение не заметят. Капля пота сползла между лопатками и направилась в сторону поясницы, вызывая нестерпимый зуд. Жутко хотелось почесать спину, или хотя бы прижать к ней новую форменную рубашку под кителем. Но двигаться было нельзя. Роты новобранцев Имперской гвардии полка «Соколы» планетарной обороны мира Монтефалько застыли ровными рядами, уставившись, как предписывал Устав, в затылки впередистоящих.
- Вы вошли сюда простыми гражданами Империума, а выйдете его защитниками, чья воля прочнее камня этой скалы, чья ненависть к врагу горячее жара ее недр – понтифик перевел дух и снова вытер лоб платком. Стоящий по его левую руку мужчина еле заметно скривился, как будто съел что-то кислое. Кажется, ему претил излишний пафос в словах понтифика, или он просто презирал толстяка. Впрочем, возможно, верно было и то и другое. Мужчина был одет в парадную форму полка «Соколы» - темно-синий китель с золотыми нашивками и красными линиями по швам рукавов, такого же цвета брюки с красным же шаговым швом. Темная фуражка с красным кантом и кокардой в виде падающего сокола бросала тень на уже немолодое, волевое лицо с ниткой плотно сжатых губ. Поперек правой щеки протянулся старый уродливый шрам, левый глаз заменяла аугментика. Китель и сияющие белизной перчатки скрывали механическую левую руку. На поясе мужчины весел парадный меч с гардой в виде крыльев сокола, на портупее – болт-пистолет. Образ завершали полковничьи погоны. Командир «Соколов» Жолен Далвос смотрел на шеренги выстроившихся новобранцев, среди которых был и его родной сын Митан, с застывшим, ничего не выражающим лицом.
- В это непростое время, когда Враг стоит у порога, когда обезумевшие демоны и слуги Хаоса приносят в жертву своим мерзким богам целые миры, Империуму как никогда нужны его верные сыны. Страшные лишения, которые выпадают на нашу долю, не должны сломить ваш дух, а, напротив, должны сделать вас сильнее…
- Уж на твою-то долю точно лишения не выпадали – подумал Митан, глядя на жирное тело понтифика. О Самаре ходили разные слухи, в том числе о том, что он имел нездоровую страсть к молодым смазливым послушникам. Монтефалько был единственным городом-ульем не только на планете, но и в звездной системе, а значит, мог претендовать на назначение кардинала, как это было принято в Министоруме. Однако, по каким-то неведомым причинам, Экклезиархия не торопилась следовать своим же правилам, а потому Самар оставался на своей должности – единственным и полномочным представителем Министорума на планете.
Монтефалько был миром «третьей волны» заселения – первые колонисты прибыли на него значительно позже Великого Крестового похода, в 37 тысячелетии. Расположенный вдали от основных торговых путей и мест проживания ксеносов, мир спокойно пережил большинство катастроф и сражений, выпавших на долю человечества. Долгое время первые жители селились на равнинах Предгорий – обширной области у подножия Монтефалько – огромной горы, возвышающейся над равнинной планетой на 8 тысяч метров. Население планеты не превышало 300 000 человек, пока 400 лет назад геологи не обнаружили под горой огромные залежи петрита – редкого минерала, который при определенных химических реакциях растворялся, превращаясь в топливо высочайшей температуры горения. Топливо применялось во всех аспектах экономики Империума, начиная от систем обогрева, заканчивая заправкой реакторов исполинских кораблей Имперского флота.
После открытия месторождения на планету прибыли Адептус Механикус, создав в пещерах под горой шахтный комплекс по добыче петрита, а также завод по его переработке. Механикус ушли, оставив группу по техническому обслуживанию завода во главе с молодым магосом Асдорекосом, который с тех пор, уже без малого 350 лет, возглавлял завод и связанные с ним службы. После появления завода, население улья начало расти, достигнув к настоящему времени двух с половиной миллионов человек. Улей, а вместе с ним планета и мир получили название Монтефалько по названию горы. Наверное, когда первые колонисты дали горе название, она его полностью оправдывала , но за годы работы завода, его токсичные выбросы убили все живое по склонам горы. Отходы, сливавшиеся в горную реку, превратили ее в зловонное болото, солнце выжгло неприступные склоны, а ветер развеял плодородную почву. Монтефалько превращался в столь естественный для Империума мир, где города-ульи перемежаются бескрайними мертвыми пустошами.
Город-улей расположился внутри горы. Множество естественных пещер дополнили искусственные переходы, туннели и залы. Своды пещер укрепили арками, провели освещение и систему вентиляции, разные уровни города связали лифты и лестницы. Ближе к вершине располагались индивидуальные апартаменты богатых и влиятельных граждан Монтефалько – представителей Администратума, жрецов, главных инженеров завода. Здесь же были и основные административные помещения, штабы, казармы Арбитрес, городской суд. Эта часть улья получила название Верхнего города. Нижним же назывались, как легко понять, бедные районы, где жили простые рабочие завода, шахтеры и другой обслуживающий персонал. В плохо освещенных переходах Нижнего города было небезопасно, не редко случались драки, дело доходило и до убийств. Адептус Арбитрес появлялись там только в составе группы, чтобы захватить или уничтожить особо провинившихся граждан, в остальном же Нижний город был представлен сам себе. Лифтовые шахты вели еще ниже к огромным цехам перерабатывающего завода, представляющего собой мешанину из труб, холодильных емкостей, крекинговых колонн и гулких железных лестниц. В самом низу, под заводом, там, где уже чувствовался жар от мантии планеты, спал в темноте бесконечный лабиринт штолен, шурфов, тоннелей, где добывался петрит. Многие из них были давно заброшены, в других шла активная разработка, сновали тяжелые добывающие сервиторы, гремели отбойные молотки, ревели машины.
Вместе с заводом и ульем в мир пришла армия. Сначала ее основу составляли выходцы из других миров, но с ростом населения планеты, военные силы стали комплектоваться из местных рекрутов. Закончилось все формированием почти 100 лет назад полка имперской гвардии под названием «Соколы». Полк состоял из 100 пехотных рот, по 740 человек в каждой, роты танков «Леман Русс», насчитывающей 30 машин, артиллерийской роты «Василисков» также из 30 машин и вспомогательных служб численностью около 5000 человек. В общей сложности, личный состав полка насчитывал 85 000 человек, из которых 80 000 были солдатами и офицерами. Полк немало повоевал во множестве конфликтов, сотрясающих Империум, в составе экспедиционных корпусов, но в настоящий момент вернулся в родной мир для переформирования и доукомплектования личным составом и материальными средствами. Принятию новобранцев в состав легендарного полка и было посвящено собрание в зале Торжественных церемоний.
Исторически сложилось, что после серьезных потерь, роты в полку объединялись, ветераны переходили в первые три десятка рот, составляющие костяк полка. Новобранцы всегда принимались в роты с номерами выше 70. Вот и сейчас Митан был приписан к 93 роте и должен был войти в ее состав после церемонии принятия.
- Да хранит нас всех Император, да направит он вашу руку в бою с ксеносами, еретиками, мутантами! – громогласно возвестил Самар, и зал заполнили аплодисменты – а сейчас я передаю слово человеку, которого вы все знаете, одному из величайших сынов нашего мира, полковнику Жолену Далвосу!
Зал снова взорвался аплодисментами. Полковник поблагодарил понтифика кивком головы и прошел к кафедре.
- Братья! Я не умею говорить такие пышные слова, как уважаемый Самар – полковник говорил четкими рублеными фразами, как будто отдавал команды на поле боя – потому буду краток. Многие из вас знают, что в этот набор попал мой единственный сын – Митан. Но это ничего не значит. С того момента, как я принял командование полков вы все – мои сыновья. Те, кто прошел со мной бои на просторах чужих планет, знают, что я для всего полка строгий, но справедливый отец. Каждый и вас должен видеть в своем сослуживце брата и без колебаний отдать за него жизнь. Так и только так должно строиться боевое братство в славном полку «Соколы»! А теперь. Ра-няйсь! Смир-на!
В притихшем зале эхом отдался стук ботинок вытянувшихся по стойке солдат.
- Повторяй за мной! Я, воин Императора!
- Я, воин Императора – грохнули тысячи голосов
- Торжественно клянусь защищать Империум от всех его врагов!
- Торжественно клянусь защищать Империум от всех его врагов!
- Клянусь быть храбрым в бою и безжалостным к врагу!
- Клянусь быть храбрым в бою и безжалостным к врагу!
- Клянусь защищать каждого мужчину Империума, как будто он - мой отец!
- Клянусь защищать каждого мужчину Империума, как будто он - мой отец!
- Клянусь защищать каждую женщину Империума, как будто она - моя мать!
- Клянусь защищать каждую женщину Империума, как будто она - моя мать!
- Не убоюсь я, идя во тьме, ибо светит мне свет Бога-Императора!
- Не убоюсь я, идя во тьме, ибо светит мне свет Бога-Императора!
- Не дрогнет моя рука, разящая во славу Его!
- Не дрогнет моя рука, разящая во славу Его!
- А если придет смерть, то встречу ее с честью и гордостью, что погиб во имя жизни Империума!
- А если придет смерть, то встречу ее с честью и гордостью, что погиб во имя жизни Империума!
- Да будет рука моя тверда, а разум чист!
- Да будет рука моя тверда, а разум чист!
- И да прольется свет Бога-Императора на всю Галактику!
- И да прольется свет Бога-Императора на всю Галактику!
- Вольно!
Митан выдохнул и встал более расслаблено. Присяга, произнесенная тысячами голосов в гулком зале, произвела на него неизгладимое впечатление. Он чувствовал небывалый душевный подъем, казалось, он может свернуть горы, остановить руками реку. Ужасы космоса не казались ему чем-то таким уж страшным. Он аккуратно посмотрел на соседей по строю. Сослуживцы также приободрились и горящими глазами пожирали полковника, стоящего за кафедрой. Митан почувствовал гордость за отца. Он и раньше знал, что его отец – знаменитый полководец, умеющий обернуть победой любую ситуацию, но сейчас почему-то почувствовал это стократ сильнее. Между тем, полковник Далвос продолжил говорить:
- Отныне все вы – солдаты славного полка «Соколы». Несите гордо это имя, ибо нет ничего более достойного для человека, чем защищать Империум. Ситуация на фронтах трудная. Хаоситы и ксеносы осаждают Империум со всех сторон. Уже через несколько дней все мы погрузимся в транспорты и полетим воевать. Так что попрощайтесь с родными и близкими. Завтра жду вас всех в расположении ваших рот. А сейчас – все свободны! Увольнительная до завтра!
Зал заполнился гулом голосов, свежеиспеченные солдаты обнимались, поздравляли друг друга. Строй смешался с гражданскими, в основном женщинами, выискивающими глазами своих сыновей, мужей, братьев. Митан начал протискиваться к спуску с трибуны, где сейчас стоял его отец, беседующий с незнакомым офицером в форме артиллериста. Митан услышал обрывок разговора:
- … Нет вестей от коммодора Милленса? – спросил полковник
- Никаких – ответил офицер – последнее вы слышали сами...
- Да, дело дрянь…
- Отец! – выпалил Митан, наконец пробравшийся к командиру полка
- Рядовой! Смир-на! Что на тебе надето?! – резким голосом оборвал его полковник
Митан на секунду растерялся, осмотрел себя
- Парадный мундир по форме 1, сэр! – выпалил он, вытягиваясь в струнку
- Верно, рядовой! Значит кто я такой?
- Виноват, полковник, сэр! Разрешите обратиться, сэр!
- Смышленый парень, весь в отца – улыбнулся незнакомый офицер – я отойду пока с вашего разрешения, полковник.
- Идите – Жолен проводил взглядом удаляющегося офицера, затем снова повернулся к так и застывшему по стойке смирно сыну – никогда, запомни, никогда не обращайся ко мне так при сослуживцах! Дома для тебя я отец, здесь – полковник. И так ходят слухи, что ты – мой любимчик – голос полковника смягчился – что ты хотел, Митан?
- Полковник, сэр! – Митан начал говорить, затем сбился – отец… Мы скоро улетаем, не знаю, вернемся ли и когда… Могу я сегодня не приходить на ужин?
- Мать очень хотела тебя видеть. Наверняка приготовила что-нибудь праздничное. Впрочем, я догадываюсь, куда, точнее к кому, ты собрался. Иди, но чтобы утром был в расположении части! Я положу твои вещи на входе. Парадную форму оставишь дома. Свободен!
- Есть, сэр! – радостно козырнул Митан и моментально растворился в толпе.
Полковник Жолен проводил сына долгим взглядом. На душе было неспокойно.
Митан пробирался по темным переходам Нижнего города. Со смены в шахте поднимались шахтеры, и переходы были забиты устало бредущими людьми. Петритовая пыль на их лицах, смешавшись с потом, образовывала разводы, и казалось, что лица горняков измазаны кровью. Митана кто-то окликнул в спину, но тот предпочел сделать вид, что не слышал.
Путь его пролегал на один из уровней Нижнего города, где располагалась ткацкая мастерская. В мастерской шили одежду для горожан, в основном форменные штаны и куртки для горняков и работников завода. Митан успел как раз к моменту, когда мастерская закрывалась, несколько работниц стояли у двери, ожидая, когда старшая смены запрет ее на ключ.
- Марта! – крикнул Митан, наконец вырвавшись из толпы
- Митан! – одна из девушек обернулась и, спустя секунду, Митан уже был заключен в объятья и зацелован в обе щеки, губы, нос и лоб – Я так рада тебя видеть! Я тебя не ждала, у вас же эта, как ее…
- Присяга.
- Точно! Присяга! – Марта отстранилась и засыпала молодого солдата вопросами – И как? А почему ты здесь? А разве тебе не в казарме нужно быть? Ну, тебя можно поздравить? Теперь ты рядовой? И что теперь?
Митан немного растерялся, как терялся всегда, когда Марта начинала тараторить. Он не знал, на какой вопрос отвечать первым, поэтому начал с самого животрепещущего.
- Да, я принес присягу, и теперь я рядовой 93й роты полка Имперской гвардии «Соколы»! – отчеканил Митан, как будто представлялся в штабе – нам дали увольнительную до завтрашнего утра!
- Марта, тебя не ждать? – окрикнула девушку одна из работниц. Марта не ответила, только махнула рукой за спину. Работницы направились в сторону лифта, что-то живо обсуждая.
- То есть до утра ты свободен? – продолжила Марта.
- Совершенно! – радостно улыбнулся Митан – все мои товарищи сейчас забьют кабаки Нижнего города, так что можем пойти туда. Или куда хочешь.
- Пойдем ко мне! – Марта стрельнула глазами – ну их эти заведения для шахтеров!
- Конечно! – Митан подхватил Марту на руки, сделал два оборота вокруг своей оси, за что был вознагражден веселым девичьи визгом и, поставив девушку на ноги, увлек ее в сторону одного из тоннелей.
Митан встречался с Мартой уже полгода по летоисчислению Терры, и он был совершенно уверен, что нашел ту единственную, с которой он хотел бы связать всю жизнь. Марта была невысокого роста, со светлыми волосами, обрамляющими чуть пухлые щечки, и невероятно чувственными губами, горевшими на бледном из-за недостатка солнечного света лице. Размышляя о будущем, Митан представлял себя капитаном роты в полку своего отца, и Марту, которая нянчилась дома с его детьми, пока он разил врагов Империума. Митану нравилось представлять себя капитаном, но еще больше нравилось представлять Марту своей женой и матерью его детей. Понимание, что он в ближайшие дни улетит на космическом корабле и, возможно, много лет не увидит Марту, только сейчас настигло его, как удар пыльным мешком из-за угла.
Молодые люди прошли тоннель, поднялись на лифте до жилых помещений Нижнего города и, пропетляв по его узким переходам, нашли неприметную дверь. Марта отперла ее своим ключом, и они вошли в коридор, от которого отходили старые обшарпанные двери. Марта дошла до третьей двери справа и, открыв ее, прошла внутрь. Митан оказался в знакомой ему по прошлым визитам комнате общежития, которую Марта делила со своей старшей подругой Хелей. Это было не ее настоящее имя, Митан даже не знал, сокращение это или какая-то кличка, но все ее называли Хелей и Митан тоже.
- Ага, явились, значит – Хеля не отличалась добрым характером – а говорила, не придет твой сегодня.
- Прости, неожиданно получилось, Митан на присяге был, вот, и их отпустили, а он пришел, я тоже не думала – сбиваясь, затараторила Марта
- Ладно уже – Хеля явно относилась к Марте, если не как мать, то как старшая сестра точно – пойду я схожу на 15 уровень. Небось, заждались меня там
На 15ом уровне Нижнего города располагались основные питейные заведения, где коротали время шахтеры и рабочие заводов. Хеля была там завсегдатаем и возвращалась обычно под утро, сильно пьяная. Ожидая ее ухода, Марта уселась на кровать
- Ну, рассказывай! Как прошло?
- Ну как прошло? – мысль о расставании с Мартой вытеснила весь боевой настрой Митана, погрузив его в меланхолию – нормально прошло. Принесли присягу. Этот жирный Самар добрый час что-то вещал. И не устает он?
- Нет, этот не устает. У него вся работа – нести высокопарную чушь с трибуны – Марта закрыла за Хелей дверь – и что, вы тут остаетесь?
- Отец сказал, что через несколько дней улетаем, когда флот придет, наверное… Не знаю, куда нас пошлют. В штабе говорят, что сразу в бой.
- Как так?! А нас кто защищать будет?!
- Не знаю, это начальство решает. Наше дело малое – куда прикажут, туда и пойдем воевать – Митан добавил грусти в голос – может и сляжем там все, где-то на далеких мирах…
- Ой, не говори так! – Марта испугано посмотрела на Митана, а потом на имперскую аквилу, стоящую в углу – вечно ты меня пугаешь!
- Ничего я тебя не пугаю. Завтра нужно быть в расположении части, а дальше уже никто не знает, что и как. Отец ясно сказал, что через несколько дней вылетаем. А он слова на ветер не бросает… - Митан сел рядом с Мартой, обняв ее за талию
- Какой ужас! И когда вы вернетесь?
- Да не знаю я! Может быть, вообще не вернемся – Митан сильнее прижался к Марте – там все-таки война, а не прогулка в космосе. Всякое может быть. Вот слягу где-нибудь на далекой-далекой планете, и будет ветер мои кости обдувать… А ты кого-нибудь себе найдешь и заживешь хорошо!
- Не говори так! – повторила Марта – никого я себе не найду! Я тебя буду ждать! Ты вернешься героем, весь в орденах и мы сыграем свадьбу! И будем жить вместе!
- Это если я вернусь. А если нет? – Митан попытался просунуть руку Марте под кофту, но получил шлепок и отдернул ее – между прочим, я серьезно! Один Император знает, что нас там ждет. Знаешь, как не хочется умирать, так и не…
- Я много раз тебе говорила! Я девушка честная, так что только после свадьбы!
- Ну и ладно! – Митан вскочил с кровати и прошелся по комнате – может быть и не будет той свадьбы! Может быть, это последний наш вечер! А ты все со своими принципами!
- Куда ты вскочил? Ну садись, не бегай ты – Марта заговорила мягким, ласкающим голосом, который моментально испарил всю злость Митана. Он сел, Марта обняла его за шею, поцеловала в щеку и почесала за ухом – ну что ты такой злой, а? Все будет хорошо, обязательно. Ты вернешься, мы поженимся, у нас будет много детей, ты победишь всех врагов там, станешь героем, и мы переедем в какой-нибудь райский мир, где будем лежать на солнце, пить амасек и ничего-ничего не делать.
- На самом деле, Марта, мне стыдно признаться, но я боюсь. Очень боюсь. Боюсь боя, боюсь погибнуть, боюсь не увидеть тебя больше. – Митан отстранился и сел ровно – Я так мечтал поступить к отцу в полк, а теперь думаю, а правильно ли я сделал? Может, надо было идти в инженеры завода…
- Все ты правильно сделал. Это твой путь, а я тебя буду ждать всегда-всегда! – Марта снова обняла Митана за шею, а потом потянула его на кровать – Иди сюда и ничего не бойся…
Утром Митан пробирался по опустевшим улицам улья в Верхний город к себе домой. Под землей не было видно рассвета, но Митан каким-то внутренним взором чувствовал, что именно сейчас первые лучи звезды встают над горизонтом, крася снежные вершины Монтефалько в кровавый цвет. Душа молодого солдата пела. Ночью ему не довелось поспать, но он был полон сил, его больше не пугала ни война, ни поход, ни холодный бесконечный космос, куда он должен был вскоре отправиться.
Митан открыл дверь квартиры и тихо прокрался в коридор, чтобы не разбудить мать и отца. Однако в комнате горел свет, мать встречала его у двери
- Опять был у своей этой – имя Марты мать никогда не произносила – а я тебя ждала, между прочим! Наготовила всего…
- А ты чего не спишь? – шепотом спросил Митан – случилось что-то?
- Да не знаю я! – резко бросила мать, и Митан вдруг понял, что она на грани срыва – отца среди ночи вызвали по воксу, он уехал в штаб. Не знаю, что происходит, но явно что-то плохое. Ты еще с этой своей армией. Ох, доведете вы меня!
- Ну ладно, тебе мам – Митан обнял мать и заметил мешок с формой у двери – пойду я в казарму, скоро сбор уже
- Поешь хоть немного! Осталось со вчера все…
- Да не успею, в казарме поем! – Митан быстро скидывал парадную форму и переодевался в полевую – все хорошо будет!
- Да уж, будет – пробормотала под нос мать, когда за Митаном захлопнулась дверь. Ей очень не понравилось, как изменилось лицо мужа, когда тот надел передатчик и выслушал доклад дежурного. Она хорошо знала Жолена и чувствовала, что случилось нечто ужасное.